Горячая штучка

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Я еще раз пересчитываю всех по головам, после чего даю Джорджу команду отправляться в путь. Чемоданы пересчитаны дважды и загружены в багажный отсек под автобусом, и мне удалось не потерять ни одного туриста. Быть экскурсоводом проще простого. Раз плюнуть. Если не считать того чувства, что тебе кажется, будто в любой момент кто-то крикнет: «Ты не Дейзи!»

Я с облегчением опускаюсь на свое место и проверяю блокнот. Сегодня мы проведем в автобусе два часа. Нам нужно доехать из Вашингтона (округ Колумбия), в Вильямсбург (Вирджиния), где проведем две ночи. По пути остановимся в Маунт-Верноне, родине первого американского президента Джорджа Вашингтона, и отправимся на экскурсию по его поместью. После чего заглянем в некий музей революции, который расположен черт-те где. Блин, где моя шпаргалка?

Подсмотреть в нее будет сложновато, поскольку рядом со мной только что устроился Дженнингс.

— Мне казалось, мы выяснили, что тебе нельзя здесь сидеть, — напоминаю я, не отрывая глаз от блокнота.

— Мы выяснили, что, поскольку я турист, то могу сидеть там, где нравится.

— Во-первых, это неправда. Вы должны постоянно меняться местами, чтобы все получили возможность насладиться живописными видами с первого ряда.

— Но я ведь сейчас не занимаю чье-то место. Оно было пустое.

— Я работаю, — напоминаю я ему.

— Вижу. Молодчина.

Я поворачиваюсь и бросаю на него негодующий взгляд. Мне нужно, чтобы он ушел, тогда я смогу сосредоточиться на работе. Я чувствую его присутствие, из-за чего мое глупое сердце бьется быстрее. Впрочем, как и всегда, когда он рядом. Ему следует уйти.

— А как же твоя бабуля, Дженнингс? Разве ты не должен сидеть с ней?

Дженнингс подмигивает и кивает головой в ее сторону.

— Она сдружилась с тремя канадскими дамами, и им легче общаться, когда они сидят вместе. Ну а я третий лишний.

— Как удобно для тебя, — покачав головой, вздыхаю я.

— Ты тоже так считаешь? — он протягивает мне конфету. — Я должен угостить тебя этим. Канадский кленовый леденец.

А что ж еще.

— Снова проверяешь свои заметки? — интересуется Дженнингс, заглядывая в мой блокнот.

Я забираю у него леденец, снимаю обертку и забрасываю его в рот. Съем его, чтобы выиграть для себя минуту времени. Хм, а на вкус довольно ничего.

Этот мужчина — отвлечение. Приятное отвлечение, но я не могу рисковать. Если Дейзи уволят, ей не заплатят за тур. А значит, я не получу заработанные деньги. У меня почти не осталось сбережений. Я не могу вечно жить у сестры. И мне нельзя в тюрьму. Интересно, если ты выдаешь себя за другого человека с его согласия, отправляют ли за это в тюрьму? Для меня это слишком сложно. А с судимостью я никогда не получу новую работу.

— Так как мне называть тебя днем? — спрашивает Дженнингс, прерывая мои мысли. — Милая? Или это слово мы прибережем для интимной обстановки?

Проклятье, а я и забыла об этом.

— Можешь звать меня Дейзи, — быстро отвечаю я. – Фишка с «милой» просто сексуальный фетиш.

— А я-то думал, что это был англофильский фетиш, — парень становится занозой в заднице. Эта мысль напоминает мне о прошлой ночи. Судя по его шаловливому пальцу, у Дженнингса фетиш по задницам. Понятия не имела, что палец там может доставить такое удовольствие. Никакого понятия. Совершенно. И совсем не прочь повторить это снова.

— Вот и я о том же, — говорю я с дурацким британским акцентом. Святые угодники, остановите меня, кто-нибудь. — Это мой сексуальный англофильский фетиш, — добавляю уже нормальным голосом и киваю. Звучит безумно. Поверить не могу, что этот парень хочет заняться со мной сексом. Возможно, что после такого и не захочет. И тогда хотя бы одна из моих проблем решится. Однако мне очень нравится с ним заниматься сексом.

Ну почему в моей жизни все так сложно?

Все мои подруги по университету уже давно повыходили замуж и ожидают первого ребенка, если не второго. Я же меняюсь с сестрой местами, связываюсь с незнакомцем, обманываю его и прошу не называть меня именем сестры во время секса. Потому что Дженнингс считает, что я — это она. Вроде как. Нет, формально он думает, что я — это я, и ему просто не понятны мои выкрутасы с именем. Правильно? Нет, это тоже неправильно. Он принимает меня за экскурсовода, которым я точно не являюсь.

У меня проблемы.

— Мне нравятся картофельные чипсы со вкусом барбекю, — вырывается у меня. Дейзи ненавидит их, что просто замечательно для моего стратегического запаса. Нет, ну а какому безработному захочется делиться едой? Вот я и рассказала ему кое-что о себе. О Вайолет, не о Дейзи. Блин. Я хлопаю себя по лбу. Картофельные чипсы со вкусом барбекю? Серьезно? После такого он точно не захочет видеть меня обнаженной.

— Ты в порядке? — Дженнингс хмурится и в замешательстве смотрит на меня. Нужно признать, у него красивые ресницы. Очень густые и темные.

— Да, — киваю я и смотрю в окно. — Просто устала.

— Могу себе представить, — судя по голосу, сейчас он точно улыбается. Но я все равно поворачиваюсь, что просто посмотреть на него. Мне нравится лицо Дженнингса. Он привлекательный и уверенный в себе. У него идеальная челюсть и полные губы. Мне нравится рассматривать крошечные морщинки, которые многое рассказывают о его характере. Неожиданно из его кармана раздается телефонный звонок. Я опускаю взгляд на промежность. Оказывается, у него стояк. Проклятье, снова мысли о сексе.

Дженнингс вытаскивает телефон и, посмотрев на экран, отклоняет звонок.

— Сколько еще до первой остановки? — спрашивает он и начинает что-то печатать. Это была женщина? Готова поспорить, она даже простые картофельные чипсы не ест. Да вообще ничего, кроме курицы на гриле и капусты. Интересно, в Лондоне есть капуста? Хотя, чего это я. Конечно же, у них есть капуста. Лондон не на другой планете находится. Они, наверное, едят ее с рыбой и картофелем фри.

— Откуда мне знать? — бормочу я.

— Потому что ты экскурсовод, Дейзи, — глядя на меня, медленно произносит Дженнингс. — Уверена, что в порядке?

— Да, уверена! — я вытираю ладони об юбку и пытаюсь вспомнить содержимое шпаргалки. — Мы должны быть там примерно через двадцать минут, — объявляю я. Вроде правильно. Первая остановка через двадцать минут с момента выезда, а следующая — через два часа. Ну кто может запоминать такое? Пожалуй, только настоящий экскурсовод.

А вдруг это одна из тех женщин, которые едят все и не толстеют. Я могу есть что захочу и не поправляться… два раза в год.

— Двадцать минут тебя устроят? — спрашиваю я.

— Устроят? Думаю, да, — продолжая печатать, отвечает он.

«Думаю, да», — бурчу я себе под нос. Неожиданно мой телефон, лежащий на откидном столике, начинает звонить. На экране вспыхивает имя «Дейзи». Ощущение такое, будто буквы размером со слона. Я быстро хватаю мобильник и переправляю звонок на голосовую почту. Почему мне не пришло в голову изменить ее имя в телефоне? Интересно, обратил ли внимание Дженнингс на имя абонента?

Не-а, продолжает печатать. Я с облегчением вздыхаю и открываю список контактов, чтобы переименовать Дейзи. Может, на Вайолет? Так я еще больше запутаюсь и буду думать, что звоню самой себе. Тьфу, ну и кавардак. Это точно закончится плохо. Если нет, то, клянусь, больше никогда не позволю своей близняшке уговорить себя на авантюру. Независимо от наличия работы и ее дара убеждения. Я стираю «Дейзи» и ввожу на экране «Сестра», после чего нажимаю «Готово» и закрываю список контактов.

Неожиданно мой телефон звонит во второй раз. Я сразу узнаю номер. Это мой агент по трудоустройству. Да! Блин, я не могу ей ответить. В автобусе негде уединиться. Проклятье. Я тоскливо смотрю на экран и переправляю вызов на голосовую почту. Надеюсь, у нее для меня хорошие новости.

Она ведь не передумает только потому, что я не смогла ответить на звонок? Перезвоню ей в течение часа, сразу же, как только мы доберемся до Маунт-Вернона. У нас запланирована экскурсия по поместью Джорджа Вашингтона. Как только она начнется, я отстану от группы и ей перезвоню. Или вообще не пойду с ними. В тот единственный раз, когда я увязалась с Дейзи, она дала туристом свободное время перед отъездом, чтобы пофотографироваться, посетить сувенирную лавку и прочую чушь. Так что я просто сдам группу в руки экскурсовода и укажу место встречи. Таким образом, у меня появится пара свободных часов, чтобы ответить на звонки и проверить почту. Идеально.

— Ты кого-то избегаешь, милая?

Дженнингс наконец решил обратить на меня внимание и теперь наблюдает за тем, как я нервно стучу пальцами по телефону.

— Нет, — невозмутимо отвечаю я. — А ты?

— Тоже нет, — смеется он.

— Ладно, — отвечаю я и со стоном откидываю голову на подголовник.

— Все в порядке?

— Просто у меня в жизни сейчас много чего происходит, — пожимаю плечами я.

— Расскажи мне, — кажется, ему действительно интересно. Жаль, что я познакомилась с ним не как Вайолет.

— Тебе когда-нибудь хотелось начать все сначала? — спрашиваю я.

— А ты не слишком молода, чтобы думать о подобном? — нахмурившись, интересуется он.

— Мне почти тридцать.

— Тебе двадцать шесть, Дейзи, это всего ничего.

— Мне уже перевалило за двадцать пять, — ворчу я и потираю лоб пальцами. — Когда тебе еще нет двадцати пяти, а жизнь катится под откос, можно просто пожать плечами и сказать: «Ну, мне же всего двадцать три». Но как только тебе минует двадцать пять… — меня передергивает, — в этом возрасте жизнь должна быть стабильной. Ты должен знать, кто ты, — я эффектно вскидываю руки и тут же вспоминаю, что ему под сорок, и он отдыхает за счет бабушки. Как неловко. — Извини. Просто мне кажется, что мое время вот-вот выйдет.

— Дейзи, тебе двадцать шесть, это не конец.

— Наверное, — его улыбка настолько заразительная, что я тоже начинаю улыбаться.

— Так чего же ты так спешишь добиться?

Стоит ли рассказывать об этом? Кажется, у него возник неподдельный интерес. Ладно, была не была. Все равно в конце недели мы расстанемся, и этого парня я больше никогда не увижу.

— Буду откровенна с тобой, Дженнингс…

— Да, пожалуйста, — соглашается он, и на его губах появляется намек на ухмылку.

Я должна быть честной, так как вру ему практически про все остальное.

— О, кстати, я люблю морковный пирог, — машинально произношу я. Дейзи терпеть его не может и говорит, что морковь должна употребляться только с салатной заправкой.

— Морковный пирог. Запомнил. Спасибо, что поделилась этим фактом. Наверное, для тебя это довольно щепетильная тема.

— Молчи. Это так, лирическое отступление, — говорю я, взмахнув рукой. — А теперь я перехожу к главному.

— Будь добра. Я в предвкушении.

— Я хочу иметь карьеру и семью, но боюсь, что когда мне стукнет сорок, ничего из этого у меня не будет. Без обид.

— Хорошо, — кивает он с той же ухмылкой на лице. — Никаких обид.

— Ты мужчина, поэтому в твоем распоряжении больше времени. Уверена, у тебя все это будет. Если захочешь.

— Смотрю, комплименты из тебя прям так и сыплются.

— Я просто хочу сказать, что у каждого свой жизненный путь, понимаешь? Быть беззаботным и ничем не обремененным — это нормально. Моя сестра такая. А я нет.

— Не сомневаюсь, — соглашается он. — Так ты считаешь, что у тебя заканчивается время? Что твои биологические часы тикают?

— Хах! — смеюсь я. — Нет, пока нет. Сначала я хочу сделать карьеру. Знаю, мои биологические часы пока не тикают, но однажды это случится. Так уж получилось, что я впустую потратила последние два года и сейчас начинаю все заново. Это, конечно, хорошо, но у меня такое чувство, будто линию старта кто-то перенес назад.

— Понятно, — задумчиво произносит Дженнингс.

Надеюсь, я только что не лишила себя секса на оставшуюся часть недели. Если что, я не нарочно.

— Лично я не желал бы начинать все сначала, — он опускает руку на мой подголовник и, наклонившись, добавляет: — Мне и так хорошо. Сейчас я нахожусь точно на своем месте. Как и ты.