Горький шоколад

3

— Куда вы меня ведете?

— Я хочу показать вам другую вселенную, мисс Саймон.

Каллиста шла следом за Лукасом. Ужин завершился пять минут назад. Они о чем-то говорили за столом, но о чем именно, она не могла припомнить. Наверное, кто-то другой беседовал со Старком ее голосом.

Лукас Старк подошел к высоким двустворчатым дверям. Вход был закодирован. Старк на пульте быстро набрал сложную комбинацию из множества цифр (Каллиста была готова поклясться, что их было тринадцать), огонек мигнул, и двери в иную вселенную распахнулись.

— Боже мой! — невольно воскликнула Калли, когда у нее над головой зажегся свет.

Бабочки, бабочки, бабочки…

Сотни бабочек, распятых за стеклом. В глазах рябило от переливающегося обилия засушенных радуг.

— Боже мой, — повторила Каллиста уже тихо, приложив ладони к щекам. — Сколько же их здесь…

— Пять тысяч сто тридцать семь, — отозвался у нее за спиной Старк.

Она обернулась на него, потрясенная.

— В самом деле?

— С птицекрылом королевы Александры пять тысяч сто тридцать восемь, — уточнил он улыбаясь.

Калли покачала головой. У нее глаза разбегались, стремясь разглядеть все сразу.

— Это вы их собирали?

— Начал отец, наш общий отец с Айви. Он был истинным коллекционером, одержимым до помешательства. А я только продолжил собирать коллекцию после его смерти. Отцовской одержимости во мне нет, но я ценитель всего прекрасного…

Старк сделал шаг к Калли, остановившись на расстоянии вытянутой руки.

— На самом деле, эта коллекция не такая уж и большая. Например, в Лондоне в Британском музее естественных наук хранится несколько миллионов экземпляров бабочек. Я же выборочно коллекционирую лишь те, которые западают мне в душу.

Брови Калли взлетели кверху. Она обвела недоверчивым взглядом стены, пытаясь осмыслить сказанное.

— Я обещал вам показать атрофанеуру семперу. — Лукас уже прошел вглубь огромной залы и остановился у дальней стены. — Вот она. Не правда ли, чудесна? И очень напоминает вас в том черном платье…

Калли посмотрела на указанную распятую бабочку. Она была угольно-черной, с изящными удлиненными узкими крыльями, с едва уловимой пепельно-белой полоской-напылением на них и кроваво-алым брюшком. Каллиста прикусила губу, припоминая, как любовалась собой в зеркале: черный бархат, белая плоть и алый соблазн губ.

Агрофанеура Семпера…

— А вот ваша сестренка, несмотря на то что вы ее точная копия, походит совсем на другую бабочку. — Голос Старка не дал ей опомниться и уже манил дальше. — Взгляните-ка на это прелестное создание — хризиридия мадагаскарская, из семейства ураний. Она как драгоценный камень: нет таких цветов радужного спектра, которые бы не сверкали на крыльях этого чуда. — Лукас постучал пальцем по стеклу, за которым блистала хризиридия. — Среди ураний она самая яркая и у коллекционеров заслуженно пользуется страстной любовью.

Каллиста моргнула, с интересом рассматривая отливающую стальным блеском разноцветную бабочку с удивительной формой задних крыльев, жилки которых заканчивались хвостиками разной длины.

Такая яркая. Такая непохожая на других… Как Ариадна.

— Вот и ваша сестра столь же ослепительна. — Старк проникновенно улыбнулся мертвой бабочке за стеклом. — И блеск ее столь же холоден, как отлив чешуек у этой ураний. Она не греет…

Каллиста поспешно отвернулась от хризиридии и посмотрела на Старка.

— А на какую бабочку похожи вы, мистер Старк?

— Я?

Лукас Старк, похоже, был удивлен этим вопросом. Или позабавлен. В светлых глазах засветились звезды. Губы переломились от многозначительной усмешки.

— Гм, я никогда не сравнивал себя с бабочкой, — проговорил он негромко. — Но если подумать…

Он стал переходить от стены к стене, всматриваясь в экспонаты. Калли, не шевелясь, наблюдала за ним. В его движениях было много завораживающей грации хищника, чисто звериной пластики, животной гибкости. Если его и можно было назвать красивым, то только из-за этой необыкновенной хищной грации. Особенная, опасная и неуловимая плотская красота движений, которая околдовывала сердце… Калли притронулась к своей груди, словно стараясь заглушить стук взбесившегося сердца. Нет, ей не стоит так пристально смотреть на Лукаса Старка.

Иначе она погибнет.

Как пойманная бабочка…

— Наверное, я чем-то похож вот на этот чудный экземпляр, — голос Старка донесся из противоположного угла.

Калли вынырнула из магического транса, сразу ощутив, что ее босые ноги заледенели, и приблизилась к Старку. Тот махнул рукой на стену:

— Крылохвост Деркето, обитатель сельвы юго-восточной Бразилии.

Легкий вздох вырвался у Калли, когда она увидела бабочку, напоминавшую крылатое создание преисподней. Кофейно-молочная, со зловещим темным крапчатым рисунком и жутковатыми задними крыльями, каждое из которых плавно переходило в изгибающийся отросток, ужасно длинный, как щупальце, раза в два больше самой бабочки. Верхние крылья, с усеченной вершиной и зубчатыми краями, выглядели оборванными пальцами самого дьявола.

— И в самом деле вы очень схожи с этой жуткой бабочкой. — Каллиста передернула плечами от холода, колючей лапкой пробежавшего вниз по позвоночнику.

— Чем же, мисс Саймон? — Шелестяще-ласковый тон Старка вызвал новую волну озноба.

— Мрачной гаммой.

— А я думал, мохнатыми усиками, — добродушно рассмеялся Лукас, но смех у него получился царапающим.

Каллиста отодвинулась от него и опять принялась разглядывать коллекцию, которая захватила ее целиком. Шаг за шагом продвигаясь вдоль стены, она наткнулась на пустое место, требовавшее объяснений.

— Почему здесь пусто? — Калли указала на темное пятно.

— Потому что тут была отдельная рамка с орнитоптерой. — Глаза Лукаса, следившие за ней, блеснули, порезали.

Калли пожалела, что задала этот вопрос. Старк вдруг опять очутился совсем рядом с ней. Его рука отвела прядь темных волос с ее лица.

— Хотите знать, как это произошло? — Его голос вдруг понизился до шепота.

— Что произошло? — так же шепотом спросила она, задрожав.

— Как ваша сестра украла мою орнитоптеру. — Лукас не отрываясь, смотрел ей в глаза, и она стала падать в бездну с головокружительной высоты. Именно так и разбиваются насмерть.

Он не стал дожидаться ответа.

— Однажды Ари предложила мне заняться с ней любовью в этой самой комнате…

Здесь? Каллиста невольно оглянулась по сторонам.

— …Она сказала, что секс среди тысяч бабочек ее чрезвычайно возбуждает. Это идея и мне показалась весьма соблазнительной. — Старк плотоядно усмехнулся, его губы оказались совсем близко от глаз Калли. — У нас и в самом деле тогда получилось нечто фантастическое и восхитительное. Жаль, что в последний раз… В вино, которое мы пили, ваша сестра подмешала снотворное, поэтому после сеанса жаркой любви среди бабочек я внезапно заснул — голым, прямо на полу. — Лукас ухмыльнулся, почувствовав, как сильно содрогнулась Каллиста при слове «голый». — За это время умница Ариадна отключила сигнализацию, сняла орнитоптеру, а на ее место повесила подделку, весьма похожую. И преспокойненько ушла домой, как всегда уходила от меня. Я, наверное, ничего бы не заметил, но Ари второпях повесила ее чересчур криво. Это сразу бросалось в глаза…

Каллиста вдруг поняла, что Лукас Старк ее обнимает. Она напряглась, и удерживающие ее руки сразу стали безжалостными. Они не собирались ее выпускать и были настолько горячи, что обжигали сквозь шелк.

— Сколько стоит украденная бабочка? — спросила она, пытаясь отвлечь Лукаса Старка от опасной мысли, бившейся в расширившихся зрачках его потемневших глаз.

Это сработало. Алчущие руки разжались, глаза устремились на зияющую пустоту на стене.

— Эта бабочка уникальна не только потому, что прекрасна, редка и могла бы стать главным экспонатом любой коллекции, — произнес Старк очень серьезно. — Моя орнитоптера — сокровище, потому что ей больше ста лет. Это один из самых первых экземпляров прекрасного крылатого экзотического создания, которые увидели европейцы. Ранее она находилась в коллекции самого лорда Уолтера Ротшильда. На аукционе ее цена может взлететь до ста тысяч долларов. Но Айви не сумеет продать ее на аукционе. — Последняя фраза прозвучала как угроза.

— Зачем вашему брату понадобились деньги? — Каллиста слушала очень внимательно, не упуская ни одного слова.

Старк покачал головой.

— Айви, в принципе, неплохой парень, просто его дурно воспитали в детстве. Он идет на поводу у своих желаний, редко слушая голос разума — крохотной субстанции, помещающейся в его красивой голове. — Старк говорил об обокравшем его брате не только без злобы и гнева, но даже насмешливо и лукаво. — Айви проиграл тридцать тысяч долларов, и не где-нибудь, а в моем казино. Такое уже случалось, и мне надоело покрывать его долги. На этот раз договориться со мной у братишки не получилось, и он задумал нехорошую авантюру, в которую втянул вашу сестрицу. — Каллиста изумленно выдохнула, но возразить Лукасу не захотела. — Лишь Айви знал три вещи, обеспечившие похитителям успех: как отключить сигнализацию, где находится орнитоптера и как должна выглядеть ее убедительная подделка. — Лукас неожиданно улыбнулся. — Когда закончится эта история с птицекрылом, я возьмусь за Айви всерьез и воспитаю его как положено.

— Он хоть выживет после вашего воспитания?

Старк звонко, по-мальчишески расхохотался, воздев руки к потолку с роскошной лепниной:

— О небеса, благодарю вас за то, что подарили мне общение с мисс Каллистой Саймон. — Он бросил выразительный и бесовски-лукавый взгляд на неподвижную Калли. — Пойдемте, мисс Саймон, общаться далее в вашей комнате. Полагаю, там все готово для продолжения чудесного вечера.

Войдя в свою темницу, Калли поняла, что имел в виду Старк, говоря о продолжении вечера. Их встретило мерное потрескивание десятка зажженных свечей, расставленных в продуманном, беспорядке — так, чтобы нигде невозможно было спрятаться в тени. На маленьком столике стояли два высоких прозрачных бокала тонкого стекла, в серебряном ведерке охлаждалась бутылка с вином, рядом находились поднос с десертом и хрустальная ваза с фруктами, через волнистый край которой свисали грозди винограда.

Вечер обещал быть долгим…

Калли кинула на стол неприязненный взгляд. Старк принялся наливать вино. Один бокал он протянул Каллисте, присевшей на край постели:

— Давайте продолжим наше знакомство, мисс Саймон. Я хочу узнать вас как можно ближе.

В пляшущем свете свечей он казался Люцифером. В черном, с пронзительными глазами цвета льда, косо усмехающийся. Каллиста не хотела пить вино с дьяволом, но бокал из его рук взяла.

— Итак, я уже выяснил, что вы упрямы, чрезвычайно остры на язык, пугаетесь необычных бабочек и до сих пор надеетесь, что сестра вас спасет. — Старк отсалютовал ей бокалом. — Я предлагаю выпить за вас, мисс Саймон. За то, что вы не плод моего воображения.

Пить за себя в компании с дьяволом Калли тем более не собиралась.

— Что вам известно о моей сестре? Где она сейчас? — спросила она, не поднося вино к губам.

Старк посмотрел вглубь своего бокала.

— Мои люди сообщили, что она вернулась к Айви, и тот не прогнал ее прочь. Дурачок… Айви собирается продать орнитоптеру кое-кому через посредника и просит за раритет всего-навсего тридцать тысяч баксов. Бедный, бедный Айви. — Циничный тон Старка мог бы разъесть как кислота — заживо. — Он здорово продешевит, если сделка состоится. Что касается Ариадны, то она пока не предпринимает ничего, чтобы вас спасти…

Старка прервала телефонная трель. Калли по привычке протянула руку к поясу, но на этот раз знакомая мелодия лилась из кармана брюк Лукаса! Тот вытащил телефон и усмехнулся:

— А вот и наша Ари, легка на помине. — Он приложил трубку к уху. — Привет, моя сладкая. Как дела? Орнитоптера уже у тебя? Нет? Ай-ай, как плохо. Поторопись, Ари, две недели — это не вечность… С сестрой твоей все пока в порядке… Да… Да… Если я ее хоть пальцем трону, то что? — Старк ухмыльнулся, скосив глаза на замершую Каллисту. — Сладкая, не искушай меня. Если я начну трогать ее… э-э… пальцем, то, боюсь, не смогу остановиться. И, полагаю, ей это понравится. Тебе нравилось… Нет, поговорить с ней я тебе не дам. Чао, сладкая. Жду тебя и орнитоптеру. И сестренка твоя тоже ждет.

Старк выключил телефон и убрал его в карман.

— Не бойтесь, мисс Саймон, я не буду трогать вас пальцем… — Он щелкнул зажигалкой, закуривая. — Если только вы этого сами не захотите.

— Почему вы не дали мне поговорить с сестрой?

Старк выпустил змеистую струю дыма в потолок.

— Потому что для вас, мисс Саймон, эта услуга платная.

— Ах, Айви, как ты меня напугал.

— Кому ты звонила, Ари?

— Сестре.

— Она нас не выдаст?

— Нет, Калли не способна предательство.

Каллиста, сможешь ли ты простить меня когда-нибудь? Я обязательно постараюсь тебя вытащить. Держись, сестренка. Не поддавайся Лукасу Старку.

— И какова плата?

Старк отозвался не сразу. Прищуренными глазами сквозь сигаретный дым он разглядывал девушку в зеленом шелковом платье. Взгляд этот был физически ощутимым, как если бы руки Старка касались ее на самом деле, медленно расстегивая молнию на платье, высвобождая из послушного шелка целомудренное упругое тело с атласной кожей.

Свечи потрескивали, неторопливо оплывая. Сумрак густел, расползался по углам. Тени теснили свет.

Взбесившееся сердце Калли подскочило к горлу, готовое трусливо выпрыгнуть из стеснившейся груди. Внутри нее поднимался жаркий смерч, и его ширившаяся воронка сметала все на своем пути, почти ломая ребра. Нутро корчилось и полыхало…

— По мере приближения двухнедельного срока к его логическому завершению, плата будет возрастать в геометрической прогрессии. — Мягкий издевательски-ласкающий голос Старка пробился к ней через повисший в воздухе сизый удушливый флер. — Стартовая же цена — три поцелуя. На сегодняшний вечер. Три жарких, страстных, развратных поцелуя. Как в хорошем порнофильме, точнее, как в очень нехорошем порнофильме. — Калли не увидела, но почувствовала его циничную ухмылку. — Ну так как?

— Дороговато, — помотала головой Каллиста, не зная, рассмеяться ей или же заплакать.

Навзрыд.

— Завтра эта цена уже не покажется вам такой дорогой. — Старк стряхнул пепел с сигареты в золотую пепельницу, стоявшую на подносе рядом с десертом. — Впрочем, я не настаиваю… Пока… Лучше давайте выпьем. — Он снова отсалютовал бокалом. — За вас, несравненная мисс Каллиста Саймон.

Калли молча выплеснула вино на пол. Под босыми ногами немедленно растеклась багровая лужа. Каллиста подняла глаза, загоревшиеся от внутреннего ликования, и встретила неподвижный взгляд Старка. Тот сделал еще один глоток, будто не замечая случившегося безобразия.

— Вам не понравилось вино, мисс Саймон? — спросил он вечность спустя и зажег вторую сигарету.

— Мне не понравился тост, — ответила она коротко и поджала ноги, ибо багровая лужа доползла до ее голых пальцев.

— Могу предложить другой, — подозрительно мягко улыбнулся Лукас и, поднявшись, взял бокал из ее слабеющих рук. Он налил вторую порцию. До краев. — Выпьем за исполнение желаний. Всех желаний…

Старк подошел к Каллисте, и она даже не успела вскрикнуть, как оказалась опрокинутой навзничь на кровать. Лукас сел ей на ноги, навалился сверху, до боли сдавил пальцами щеки, вынуждая открыть рот, и принялся медленно вливать ей вино. Каллиста закашлялась, вынужденная глотать. Несколько красных струек потекли ее по подбородку, капая на декольтированную грудь.

— До дна, мисс Саймон, до дна, — ухмыльнулся сверху Старк, заслоняя собой весь свет. — Вот так. — Он отшвырнул пустой бокал, и тот, отлетев, разбился где-то в стороне с жалобным звоном. — За исполнение всех желаний. Моих желаний. — Он низко склонился над обездвиженной Каллистой. — И в данный момент я очень желаю узнать, каковы вы на вкус, мисс Саймон.

Каллиста протестующе, со сдавленным всхлипом дернулась, понимая, что за этим последует, но Старк сжал ее голову, припечатав к подушке. Калли зажмурилась, чтобы не видеть его почерневших глаз.

Язык Старка дрязняще очертил ее рот, скользнул по разделяющей линии, с неожиданной силой заставляя стиснутые губы приоткрыться, а добившись капитуляции, вновь сделался нежным, лаская их внутреннюю сторону. Теплое дыхание, чуть горчащее от сигарет, проникало сквозь кожу.

Калли не могла вздохнуть, бесконечно падая куда-то в пропасть, где было слишком жарко для ее слабой плоти.

Старк слизнул с ее подбородка вино, пролившееся мимо. Его язык вновь обжег губы девушки, дотронулся до зажмуренных глаз. Вычерчивая сложную влажную линию, добрался до ушной раковины, медленно обвел контур маленького ушка и соскользнул внутрь него.

От этого действа Каллисту подбросило на постели. Какой-то судорожный жалобный вскрик вырвался из ее пересохшего горла. Она заметалась под Старком, силясь освободиться, но его руки припечатали ее на прежнее место. Она невольно распахнула глаза, чтобы опять упасть — в темную бездну его бесовских очей.

Старк поймал ее обезумевший взгляд, тихонько рассмеялся в паре миллиметров от исказившегося припухшего рта и вновь принялся сладострастно терзать его языком, опаляя нежную плоть. Каллиста снова зажмурилась.

Эти два слова прозвучали откуда-то из параллельного мира. И не сразу достигли сознания. Глаза Калли не хотели открываться, длинные ресницы, почему-то мокрые, будто приклеились к щекам. Калли глубоко вздохнула.

Старк уже не держал ее. Он стоял возле столика, наполняя бокалы. Половина пуговиц на его черной рубашке была расстегнута, и волосатая грудь отчетливо виднелась в полутьме, притягивая взгляд.

Какая-то горечь подкатила к горлу, и Каллиста закашлялась. Лукас подошел к ней, задыхающейся, и, присев на краешек постели, вручил бокал:

— Выпейте, мисс Горький шоколад. Просто так, без всякого тоста. Вам это сейчас необходимо.

Калли послушалась. Ей и в самом деле нужно было выпить как можно скорее, и не важно что. Глотая, она не почувствовала ни вкуса, ни терпкого аромата вина, но ее горло ощутило блаженную прохладу.

— Мне нравится вкус горького шоколада, — произнес Старк, вертя бокал за тонкую ножку. — Ни на что не похожий и пикантный, соблазнительный и незабываемый. Монпансье гораздо слаще, приторнее, после него хочется лишь глотка чистой воды. А после горького шоколада хочется… еще горького шоколада.

— Я вас ненавижу, — пробормотала Калли, откидывая с влажного лба разметавшиеся пряди.

Сил, чтобы приподняться с постели, у нее не осталось. Она упала обратно на подушки. Взметнувшиеся волосы опустились подле ее головы черным ореолом. Насколько обольстительной она была сейчас, растрепанная и залитая вином, — Калли даже не представляла.

— Я счастлив. — Старк взял ее за руку, легонько сжав затрепетавшие пальчики, затем поднес их к своим горячим губам и принялся по очереди целовать. — Ненавидьте меня и дальше, мисс Горький шоколад, и как можно сильнее. Я желаю вашей ненависти…