Горький шоколад

5

Розовые.

С атласными бантиками.

Тапочки…

Калли смотрела на них так, как будто не верила собственным глазам. Они выглядели почти кукольными, эти розовые тапочки на маленьком каблучке. Когда они появились возле ее постели? С вечера их тут не было и в помине.

Каллиста спустила ноги и надела их. Восхитительно! Точно по ее размеру. Они притопнула ногой, а затем, легко соскочив, прошлась, вальсируя, по комнате, стараясь вытерпеть заглохшую было боль в пораненных ногах.

У нее никогда не было розовых тапочек. Она должна была бы сказать спасибо Лукасу Старку, если бы ее не начинало подташнивать при любом воспоминании о нем. Вот и сейчас, лишь только это имя закралось в ее сознание, горечь немедленно взвилась и подступила к гортани.

Благодаря Лукасу Калли узнала кое-что о мужских губах — что они могут становиться каленым железом и выжигать плоть.

Вчерашний день прошел без Старка. Он исчез из комнаты сразу после случившегося и не появлялся в течение всего следующего дня. Калли измучилась смотреть в окно. Измучилась бродить по комнате. Измучилась сидеть на постели и гипнотизировать дверь, которая открылась лишь трижды — для завтрака, обеда и ужина.

Что произошло?

Почему Старк исчез? Она даже не знала, в доме он или нет. Если нет, то где он? Калли крепилась изо всех сил, чтобы не запаниковать. Еще десять дней до истечения срока. У нее еще есть надежда. Она не хотела ее терять.

А сегодня прямо с утра появились эти розовые тапочки. Значит, Старк все же приходил. Когда она его увидит?

Каллиста вдруг разволновалась. Она опять посмотрела на тапки, но уже с укоризной, потому что они не могли дать ей никакого ответа. Калли зачем-то дотронулась до своих губ и тотчас отдернула ладонь, будто обжегшись. Пусть мистер Старк не приходит подольше.

Так оно и вышло. Но «день без мистера Старка», который Калли провела в компании лишь подаренных тапочек, показался ей долгим и пустым. Когда он, наконец, закончился, Каллиста надела вечернее платье оттенка малины с молоком, тон в тон к розовой «обуви». Именно в таком виде ее и застал Старк.

— Вы меня ждали? — с порога осведомился он, окидывая насмешливыми глазами девушку в странном одеянии — в дорогом вечернем платье и в домашних полудетских тапочках.

— Я ждала живую душу… любую, — тихо ответила она, не поворачиваясь в его сторону.

Ждала ли она его? Трудно сказать. Еще труднее признаться — что ждала. Но когда он наконец-то появился, Калли об этом пожалела, ибо его присутствие воскресило воспоминания о «наказании». И губы заныли. По ним словно пробежал ток в 360 вольт, едва не обуглив.

— Меня вы относите к душам живым? — Старк неслышно прошел в сумрачную комнату.

— А у вас есть душа, мистер Старк? — вопросом на вопрос ответила Калли и, повернувшись, оказалась с ним лицом к лицу.

Лукас усмехнулся и поддел пальцем ее упрямый подбородок. В его глазах запрыгали чертики.

— А вы как считаете, мисс Саймон? — хрипловато шепнул он, и легкий ментоловый ветерок задел ее подрагивающие губы.

— Я ее не чувствую, — тоже шепотом ответила Калли.

— И что я должен сделать, чтобы вы ее почувствовали? — Старк придвинулся совсем близко — его черты стали расплываться у нее перед глазами.

— Отпустите меня…

— Так? — недобро ухмыльнулся Лукас, выпуская ее подбородок.

— Совсем.

Старк безмолвно направился к двери, резко распахнул ее и проговорил бесцветным голосом:

— Пройдемте в столовую, мисс Саймон. Ужин на столе.

Калли беспрекословно подчинилась. Ни одной слезинки не покатилось из ее увлажнившихся глаз. Кажется, она скоро разучится плакать в этом доме — каменном, как и сердце идущего впереди нее мужчины. Наверное, и дом, и сердце высечены из одной и той же гранитной породы. Первая половина ужина прошла в молчании. Тишину нарушал только звон вилок о тарелки. Потом Калли спросила:

— Что вам известно на данный момент о моей сестре?

Вопрос прозвучал неожиданно. Лукас отложил вилку в сторону и откинулся на стуле.

— То есть вы хотите узнать, предпринимает ли она чего-нибудь для вашего освобождения? — саркастически уточнил он.

— Я хочу узнать, что с ней. — Калли тоже отложила вилку, потому что ее горло больше не могло принять ни одного кусочка. — Или эта услуга тоже «платная»?

— Нет, эта услуга не платная, — широко ухмыльнулся Старк, сделавшись похожим на счастливую акулу. — Но мне сказать вам практически нечего. Ари по-прежнему обретается возле Айви. Мой братец нашел покупателя и собирается продать бабочку по низкой цене. Каким образом ваша сестра сможет помешать ему сделать это, я, если честно, представляю плохо. Орнитоптера хранится в сейфе, а сейф так просто не вскроешь.

Острый скальпель надсек сердце, и оно закровило. Улыбающееся лицо Старка на мгновение закачалось перед глазами. Ари, неужели у тебя не получится?

— Вы знаете имя того покупателя? — слабый вздох слетел с побледневших губ вместе с вопросом.

— Это аноним, — покачал головой Старк.

— И вы допустите, чтобы сделка состоялась?

— Она обязательно состоится, — холодная нотка явственно слышалась в голосе Лукаса. — Этому помешать я не смогу. Я не всесилен.

— Тогда почему вы так спокойны?

— Потому что волноваться должны Ари и Айви. И… вы. — Старк отправил ей через стол воздушный поцелуй. — А я поберегу свои нервы.

Каллиста снова взялась за вилку и сжала ее так, будто хотела вонзить в горло Старку. Впрочем, так оно и было. Но ослабевшие пальцы сумели удержать «оружие» всего пару секунд, после чего вилка снова выпала из них с предательским стуком.

Она ждала.

Ждала, ждала…

Когда закроют дверь. Время уже было далеко за полночь, но ключ в двери не поворачивался. Старк ушел от нее почти два часа назад. О чем они говорили? О чем-то… Но Калли опять не могла вспомнить ни одной сказанной фразы. Кажется, Старк рассказывал что-то чрезвычайно смешное. Смеялась ли она? Не помнит.

Каллиста в миллионный раз взглянула на незапертую дверь. Потом на часы, потом снова на дверь. Встала и подошла, нажала на ручку. Дверь открылась, приглашая выйти, но Калли не поддалась этому любезному приглашению — вернулась в разобранную постель и оказалась во власти убийственных дум.

Старк не препятствует продаже своей драгоценной бабочки. Почему? Или она ему не так уж нужна, эта проклятая орнитоптера? Или он надеется на ловкость Ари? Нет.

Каллиста даже усмехнулась на эту дикую гипотезу. Мистер Лукас Старк кроме себя ни на кого не надеется. Но что-то тут все равно не так. Зачем ему Калли, если он не препятствует сделке? И что с ней станет, когда одиннадцать дней истекут?

У Каллисты повлажнели руки, едва она подумала про ускользающие дни.

Она снова посмотрела на дверь, отравленная ядовитой мыслью: а что если повторить попытку побега? Сейчас ночь. Возможно, дверь просто забыли запереть, но думают, что пленница сидит под замком. Это шанс…

По коже Калли побежали мурашки. Что за соблазнительная идея! Прочь! Или… Ее могут хватиться лишь к утру. За это время она убежит о-очень далеко. У нее ведь теперь есть тапочки.

А что если не убежит? Что если ее вернут? Старк вполне внятно «предупредил» насчет следующих побегов. До сих пор губы покалывают… Все может закончиться очень плохо. Гораздо хуже, чем в прошлый раз…

Но дверь-то не заперта.

Калли вновь пробуравила дверь тяжелым взглядом. Лучше бы она была закрыта! Тогда не было бы этих мучительных дум. Калли просто легла бы спать.

Она шагнула к окну, раздвинула пластинки жалюзи и выглянула во двор, ярко освещенный прожекторами. И кошка не проскользнет незамеченной. Но кое-где есть намеки на тень, там можно, наверное, прокрасться. А на стену она заберется…

Калли потерла заломившие виски. Надо решаться. Иного случая не предвидится.

Бежать!!!

Она бросилась к платьям, пытаясь из вечерних нарядов выбрать более-менее удобный для побега. Ни одного подходящего! И черт с ними! Она наденет вот это — черное, пусть у него декольте почти до талии, зато в нем можно слиться с ночными тенями.

Каллиста сунула ноги в драгоценные тапочки и выглянула в коридор. Весь дом спал. Тишина властвовала в нем — абсолютная и плотная. Калли вышла, прикрыв неслышно дверь, и стала красться к центральной лестнице. Она не была уверена, что сможет отпереть входную дверь, но как-нибудь выбраться все равно сумеет.

Она начала спускаться по ступеням. Дошла практически до последней, как ее заморозил голос Старка:

— А я уж начал опасаться, что вы снова сиганете в окно.

Каллиста вцепилась в перила. Она слишком поздно заметила, что в темном холле слабо мерцает огонек зажженной сигареты. Старк сидел в кресле и ждал ее.

— Надо полагать, это вторая попытка к бегству, мисс Саймон?

Темнота сделалась гуще. Ее можно было взять в руки и скомкать, как вату.

— Это вы виноваты. Вы нарочно не заперли дверь, — процедила Каллиста сквозь клацающие от ужаса зубы. — Вы сами спровоцировали меня.

Тихий смешок долетел до нее. Он был самым лучшим ответом.

— Может статься, мисс Саймон. Но вы были предупреждены насчет побегов…

Увидев, как мигнула и погасла затушенная сигарета, Каллиста развернулась и бросилась вверх по лестнице. Взлетела по ступеням, а после взмыла под потолок, подхваченная руками настигнувшего ее Старка.

Он понес ее в темноту, минуя множество дверей, не слушая возгласов и не реагируя на отчаянные попытки вырваться. Кажется, она даже сумела ударить его в скулу, но это не возымело никакого действия.

Старк ногой распахнул двери и, дойдя до огромной кровати, кинул Калли на прохладное шелковое покрывало. Калли увернулась и сползла с постели, но ее снова бросили на шелк, придавив всем телом.

— Я тебя предупреждал, — прохрипел Старк и принялся целовать так, что у нее исторгся стон.

Она слышала, как разорвалось платье. Легко, словно тончайшая паутинка. Губы Старка немедленно добрались до ее обнаженной груди. Калли с силой выгнулась, а потом неожиданно обмякла под Старком. Вспышка, искра, пламя и…

…она просто перестала быть.

— Останови меня, пока не поздно, — жаркий шепот пытался пробиться в ее сознание, которое в эти мгновения уже существовало отдельно от нее самой.

Она падала в черную яму. Падала не одна, и судорожно цеплялась за того, кто был рядом с ней. Кто держал ее в объятьях, хриплым шепотом уговаривая остановить его. Но она не могла этого сделать, увлекаемая черным горячим вихрем вниз, вниз, вниз…

Калли видела глаза, светлые-светлые, точно прозрачные. Она отражалась в расширенных зрачках: с припухшими губами, влажным лицом и загадочной улыбкой.

Ласкавшие ее руки становились то нежными, вызывая сладострастный трепет всего ее существа, то безжалостными, порождая тихие стоны, заглушаемые неистовыми поцелуями. Она поддавалась этим алчущим ее плоти рукам, раскрывалась для них, подобно пробудившемуся бутону.

Она удивилась неожиданной боли, которая вдруг родилась внутри нее. Но новорожденная боль сразу умерла, там же — внутри, и изнемогающая плоть ощутила лишь волны тепла.

А потом снова была вспышка. Был восторженный вскрик, зазвеневший во мраке. Был свет, и были светлые глаза.

А дальше вернулась реальность…

…Каллиста вскочила на постели, хватая ртом воздух. Казалась, что она ловит губами сухой зной. Жарко. Очень. В преисподней гораздо прохладнее. Тело покрыто испариной, словно невесомой пленкой. Ее ли это тело вообще? Оно слишком пусто изнутри, там вакуум, как в воздушном шарике. Ток бежит по надорвавшимся нервам, и те искрят — короткое замыкание неизбежно. Или оно уже случилось?

Калли провела пальцем по влажному запястью. Затем покосилась на лежавшего на животе голого Лукаса Старка. Положив взлохмаченную голову на подушку, он то ли смотрел на Калли, то ли не смотрел. Ее же глаза невольно пробежали по его обнаженному телу, такому же блестящему от влаги, как и ее собственное. Картина впечатляла. На нее откликалось что-то неимоверно сильное и острое внизу живота.

— Что вы со мной сделали? — спросила Каллиста, борясь с тем самым острым чувством, пульсирующим в глубине ее существа.

— Я тебя изнасиловал, если ты этого не поняла, — усмехнулся Старк и потянулся за сигаретой.

Не поняла.

Себя она не ощущала жертвой насилия совершенно. Ей было слишком хорошо. Если это и было насилие, то только над пружинами матраса — им пришлось нелегко.

Каллиста рассмеялась вслух. Окутанный сигаретным дымом Лукас с удивлением взглянул на нее.

— Ты меня удивляешь и удивляешь, мисс Горький шоколад, — произнес он странным голосом. — Очень хотел бы знать, чему ты можешь сейчас смеяться?

Каллиста не стала отвечать на этот вопрос и задала свой:

— Что это за комната?

— Я здесь сплю.

— С женщинами?

— И без женщин тоже. — Старк улыбнулся, забыв затянуться;— Это моя спальня.

— Красивая.

Калли окинула взором роскошные шелковые обои цвета золотистого ореха, изящную мебель ручной работы из драгоценных пород дерева, удивительный ковер с необыкновенно сложным рисунком, казавшимся особыми тайными письменами.

Роскошь, которая не ослепляла — услаждала.

Калли с легким блаженным вздохом откинулась на подушки и прикрыла глаза. Тепло, исходившее от раскинувшегося рядом Старка, прогревало до сердца.

— У тебя кровь, — произнес Лукас.

— Кровь? — Глазные веки не хотели даже приподниматься от сладкой слабости.

— Я тебя лишил девственности.

— Да, — откликнулась она неопределенно куда-то в потолок.

— Поэтому и кровь.

— Я ее потом смою. Но простыни стирайте уж сами, мистер Старк.

Лукас чертыхнулся.

— Почему ты так себя ведешь? — Он затушил сигарету, потянулся к Калли и встряхнул ее, приподняв над подушками. После встряски глаза девушки немедленно открылись.

— Как я себя веду? — Каллисту снова затянуло в колдовскую глубину его глаз.

— Твое поведение ставит меня в тупик, — сквозь зубы признался Лукас. — Это какая-то игра с тайным умыслом? Ты не забыла, что гостишь у меня не по своей воле? И что девять дней истекут быстро? Или ты надеешься, что, став моей любовницей, сможешь облегчить свою участь?

От цинизма последнего предположения Калли замутило до горечи, которую она проглотила, не подавая виду.

— Мистер Старк, — проговорила она, стараясь, чтобы голос не дрожал от нахлынувшего клокочущего бешенства, — вашей любовницей я не стану, даже не надейтесь на это. Я не собираюсь платить собой за «облегчение участи». — Она не сказала, а с шипением выплюнула эти слова. — Я не преступница, чтобы требовать снисхождения. Преступник на самом деле вы, потому что насильно удерживаете меня на этой вилле. — Она метнула холодный взор на остолбеневшего Старка и усмехнулась. — И когда-нибудь любого преступника настигнет расплата.

— Похоже, она уже настигла меня, — задумчиво произнес Старк, загадочно глядя на Калли.

Каллиста больше ничего не стала ему говорить. Хотела опять закрыть глаза, но вспомнила про упомянутую кровь и принялась ее рассматривать. Да ее почти и нет, этой пресловутой девственной крови. Одна-единственная капелька. Смех да и только.

Но смех Калли, раздавшийся в ночной тишине, скорее был похож на пронзительный хохот сумасшедшего.