Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле

Глава 12

— Ну, теперь-то ты все понял? — я нервно теребила перчатки, чувствуя, как внутри меня нарастает напряжение. Мы спешили в дом Эвергринов, оставив растерянного господина Фраца оплакивать свой погоревший бизнес. Да, для поверенного такого уровня самое главное — это репутация. И если она утеряна, возвращать ее придется мучительно долго, как больному медленно и болезненно выздоравливать. Мне его, конечно, жаль, но прямо сейчас я ничем ему помочь не могла. Только найти человека, который устроил все это безобразие у него в конторе. Хотя я уже догадывалась, кто это был, и эта догадка все больше закреплялась в моем сознании, как мрачная тень.

— Обоих Эвергринов зовут Александрами, — начал медленно говорить Дюбуа, словно перебирая в голове бусины четок, осмысливая и переваривая всю информацию, которую мы только что получили. Его лоб покрылся мелкими морщинками, а взгляд был рассеянным.

— Все верно, и у Натали был роман не с младшим, а со старшим, — уточнила я, пытаясь спрятать снисходительную улыбку, которая так и норовила расплыться на моем лице. Мне казалось, что я вижу ситуацию гораздо яснее, чем мой спутник.

— Но как младший решился провернуть все это за спиной у отца? — удивленно спрашивает Жофрей, словно не веря в такую наглость. — Хотя какой там за спиной, перед носом у него.

— Отчаяние его подтолкнуло на этот шаг, — я пожала плечами, стараясь придать своему голосу как можно больше равнодушия. — Он побоялся, что наследство уплывет из-под носа, и он останется ни с чем. Страх потери, как ледяной ветер, способен заморозить рассудок и толкнуть на самые безумные поступки.

— Но как решилась на развод его жена? Это же позор, — у Дюбуа не укладывалось в голове все, что мы узнали. Было видно, что он пребывает в какой-то растерянности, словно запутался в паутине лжи и обмана.

— Ну, соблазнилась деньгами, которые посулил младший Александр. А может, у нее особо никто и не спрашивал ничего, — я криво усмехнулась. В этом мире могло и так быть. Здесь особо с женщинами не миндальничают, захотел мужчина развода, значит, получил мужчина развод, даже если причина надуманная. — Кстати, она даже могла и не знать ничего, — вдруг осенило меня. Эта мысль вспыхнула в моей голове, как яркая искра.

— Это как? — удивленно уставился на меня Дюбуа, словно я говорила на незнакомом языке.

— А разрешение-то мог получить и старший Эвергрин, — предположила я. — Ты не уточнял, он женат?

— Не уточнял, — пожал плечами Жофрей. — Но зачем он отдал такой важный документ сыну?

— Ну, ты же видел, в каком подавленном состоянии он находился, — я покачала головой, чувствуя легкое раздражение. И как это Жофрей дослужился до такой должности, если не может предположить такую многоходовку? Может, конечно, магические преступления более элементарные, и он, пользуясь магией, щелкает их как орешки, но с раскрытием убийства Натали у него явно не клеилось.

— Ну, я могу лишь предположить, что документ был украден, как и письмо, которое нам так изящно подсунули, чтобы мы уверовали, что у Натали была связь именно с ним, а не с его отцом, — объяснила я мужчине, как мне казалось, элементарные истины. — Старший Эвергрин подавлен, растоптан смертью возлюбленной, и ему уже плевать на все. Он сломлен горем, и его воля парализована.

— Но кто убил Натали? Сам Александр? — кажется, Дюбуа наконец-то видит всю картину произошедшего, а я ощущала сейчас себя практически Пуаро, который в конце расследования рассказывает, как он догадался, кто убийца, потому что все совершенно ничего не могут понять.

— Полагаю, что нет. Но опять же, это только мое предположение, которое мы сможем подтвердить, лишь когда задержим Александра Эвергрина-младшего, — карета остановилась, и теперь уж я позволила Жофрею открыть дверцу и подать мне руку, чтобы я могла выйти из нее. Я чувствовала, как мои пальцы слегка дрожат от волнения, предвкушая развязку этой запутанной истории.

Оказавшись на тротуаре перед особняком Эвергринов, я подняла взгляд к небу. Оно словно чувствовало, что надвигается нечто зловещее. Над нами сгущались кустистые тучи, и на улице потемнело, а я передернула плечами, уже предвидя, что ничего хорошего нас впереди и не ждет. Я зябко запахнула на себе тонкую уличную накидку, а уличный ветер забрался под нее и заставил холод пробежать по коже. Каждый вздох приносил с собой сырой землистый запах, будто сама смерть витала в воздухе. Дюбуа, как всегда, казался непробиваемым. Его силуэт, выпрямленный и строгий, вырисовывался на фоне зловещего пейзажа. Только звук его трости, уверенно выстукивающей ритм по мощенной улице, нарушил гнетущую тишину.

Особняк Эвергрина предстал передо мной во всем своем мрачном величии. Когда мы здесь были утром, он не казался таким зловещим и пугающим. А сейчас он словно изменился, всем своим видом давая понять, что нас здесь не ждут и нам не рады. Казалось, что дом, хранящий свои зловещие секреты, насмехается над нами.

Мы постучали молоточком, и спустя минуту нам открыл дворецкий, высокий и болезненно худощавый старик. Его лицо, испещренное морщинами, выражало лишь усталость и смирение. Слабая, вымученная улыбка не смогла скрыть глубокую тревогу, затаившуюся в его потухших глазах.

— Мы к мистеру Эвергрину, — произнес Дюбуа сухо, стараясь скрыть напряжение в голосе.

Дворецкий пропустил нас в дом, но при этом держался странно, изредка поглядывая вглубь дома. Дюбуа передал ему трость и шляпу, а я свою накидку.

— Мистер Эвергрин сейчас… занят. Боюсь, он не сможет вас принять, — произнес старик. Его голос был тихим и неуверенным, словно он боялся подслушивающих стен.

— Боюсь, это не вопрос выбора. Где он сейчас находится? — тон Дюбуа, как всегда, был холоден и резок, как лезвие бритвы. В его голосе сквозила сталь, не оставляющая места для возражений.

Дворецкий, вздохнув, опустил глаза.

— В семейной часовне. В дальней части сада, — он произнес это так тихо, словно выдавал страшную тайну.

Не теряя ни секунды, мы с Дюбуа, оборвав короткий диалог, прошли насквозь дом и вышли со стороны сада, прилегающего к дому. Видимо, не только мне передалось ощущение страха и чего-то непоправимого, что витало в воздухе. Сад Эвергрина, который должен был быть оазисом красоты, сейчас представлял собой жуткое зрелище. Поникшие цветы с пожухшими лепестками, заброшенные фонтаны с потрескавшимися от старости статуями и кусты, разросшиеся в хаотичные заросли, создавали впечатление заброшенности и запустения. В воздухе чувствовалась тяжелая, гнетущая атмосфера, словно сад оплакивал чью-то смерть. Мы удивленно переглянулись и практически побежали по аллее.

И вот, наконец, в глубине сада, среди переплетенных ветвей деревьев, мы увидели её — маленькую семейную часовню. Она была построена из того же тёмного камня, что и сам дом, и сейчас сливалась с окружающей тьмой. Редкие лучи солнца, которым удавалось пробиться сквозь тяжелые тучи и плотную листву, освещали витражные окна с изображением различных сцен. Стекла тускло поблескивали, отражая свет, создавая ощущение потустороннего мира.

Дюбуа, нахмурив брови, ухватился за ручку двери и толкнул её. Скрип старых несмазанных петель разорвал тишину, отозвавшись эхом в пустом саду. Я поежилась, ощущая, как ледяной воздух проникает под плащ. Внутри часовни было холодно и сыро. Воздух пропитан тяжёлым удушающим запахом ладана и древнего камня. Полумрак давил на меня, словно пытаясь похоронить заживо. Мои глаза, привыкнув к нему, начали различать детали: алтарь, покрытый тёмной выцветшей тканью, несколько рядов резных лавок и в самом конце часовни неясную фигуру, склонившуюся над чем-то лежащим на полу.

Мы приблизились медленно и бесшумно, стараясь не спугнуть тишину. И вот передо мной предстала ужасающая картина: Александр Эвергрин-младший стоял, словно окаменевший, над телом своего отца, старшего Александра Эвергрина. Его лицо было скрыто в тени, но я чувствовала, как от него исходит волна сложной смеси чувств: напряжения, тревоги, страха, но… и чего-то еще. Какого-то жуткого, почти незаметного торжества? Старший Эвергрин лежал без сознания на холодном каменном полу, его лицо было мертвенно-бледным, а на виске алело тёмное зловещее пятно крови.

— Александр? — прошептала я тихо, стараясь не нарушить могильную тишину. Холодок липкого животного страха скользнул по моей спине. — Что… что здесь произошло?

— Он сошел с ума! — в голосе Алекса звенели отчаяние и какой-то истеричный ужас, от которого меня передернуло. Он смотрел на распростертое тело отца с таким неприкрытым отвращением, что поверить в его непричастность было просто невозможно. — Он сошел с ума от горя и покончил с собой.

— От горя? — я прищурилась, хмуро разглядывая этого молодого человека, словно пыталась прочитать его мысли. Что-то в его тоне, в этой показной скорби казалось фальшивым, натянутым как струна, готовая вот-вот лопнуть.

— Моя матушка… она умерла… вот отец и сходил с ума от горя, — пролепетал Алекс, театрально падая перед родителем на колени и заламывая руки. Мне казалось, что сейчас он разразится рыданиями, но в его глазах не было ни слезинки, лишь какой-то нездоровый блеск. — Вы же видели, в каком он был состоянии…

— Видели, — медленно проговорила я, стараясь уловить малейшие изменения в его поведении. Я осторожно приближалась к мужчинам, чувствуя, как внутри меня нарастает тупая тревога. — Он был очень подавлен.

Дюбуа, наблюдавший за всей этой трагикомедией с непроницаемым выражением лица, попытался зайти к молодому Эвергрину с тыла. Он двигался бесшумно, как тень, но Алекс, словно обладая каким-то звериным чутьем, почувствовал опасность. Всполошившись, он вдруг вскочил на ноги и, схватив с алтаря небольшой, но острый клинок, направил его себе в грудь. Лезвие опасно блеснуло в полумраке часовни.

— Не приближайтесь, иначе моя смерть будет на вашей совести! — закричал Алекс, его голос сорвался на истеричный визг. Но я знала, чувствовала каждой клеточкой своего тела, что это бравада. Такие, как он, не кончают жизнь самоубийством. Они слишком любят жизнь, слишком ценят себя, чтобы так просто расстаться с ней.

— Александр, мы все знаем, сдавайтесь, — спокойно произнес Дюбуа. Его голос звучал ровно и уверенно, словно он уговаривал капризного ребёнка. — Не усугубляйте свое положение.

Мы оба сделали шаг вперед, и именно в этот момент произошло что-то совершенно невероятное. Что-то, чему я не могла найти рационального объяснения. Вокруг нас вспыхнул какой-то непонятный контур, словно сотканный из сверкающих молний, которые бешено кружились вокруг нас, ограничивая наши движения. У меня перехватило дыхание от неожиданности.

Я протянула руку, чтобы понять, смогу ли пройти сквозь этот барьер, но Дюбуа резко остановил меня, схватив за запястье. Его прикосновение было холодным и предостерегающим.

— Не делай этого, — покачал он головой, его взгляд был серьезным и сосредоточенным. — Этот контур не сможет пробить даже сильный маг.

— Правильно, господин Дюбуа, — откуда-то сбоку раздался нежный, почти музыкальный женский голос, и мы удивленно повернулись в ту сторону. В полумраке я увидела изящную женскую фигуру.

— Позвольте представим вам Элоизу Эвергрин, мою жену, — Алекс встал с колен и отошел от тела отца. В его глазах появилась какая-то странная, почти безумное обожание. — Мою горячо любимую жену, — он подошел к девушке и с нежностью поцеловал ее в губы. — Именно она — мозг этого предприятия.

— О, вижу, господин Дюбуа, вы не ожидали, что все это смогла провернуть "всего лишь женщина"? — на губах миловидной девушки появилась самодовольная усмешка. В ее глазах плясали озорные искорки, словно она гордилась своей хитростью и коварством.

— Я ожидала чего-то подобного, — кивнула я, криво усмехнувшись. Почему-то я не была удивлена появлению этой женщины. Слишком уж все было продумано, слишком идеально, чтобы за этим стоял только один человек.

— А я говорила тебе, дуралей, что надо сказать Руфиусу, чтобы он пристукнул обеих, — зло сверкнула на меня глазами Элоиза. В её голосе сквозила неприкрытая ненависть.

— А Руфиус — это любовник мадам Роуз, которого вы так вовремя ей "удружили"? — я в упор смотрела на эту парочку, скрестив руки на груди. — Удивительно, как удачно он появился в пансионе.

— Догадалась, значит? — на лице Элоизы появилось разочарованное выражение. Ей явно не нравилось, что я разгадала её план.

— Догадалась, — кивнула я. — Имени только не знала. Но это было слишком очевидно. Слишком уж вовремя в доме садовника поселился незнакомец. Да и все должно было походить на нападение на беззащитных девушек. Но что-то пошло не так?

Я намеренно задавала вопросы, пытаясь выудить из девушки все, что еще не понимала, да и нужно было тянуть время. Не знаю почему, но нужно было. Дюбуа стоял молча, теребя в руках какую-то подвеску, которую я раньше у него не видела. Она светилась мягким синеватым светом, словно таяла в полумраке. Это было странно, но сейчас у меня не было времени на размышления.

Отвернувшись от Дюбуа, я снова переключилась на Элоизу.

— Да, этот непроходимый кретин влюбился в мадам Роуз. Это же надо было до такого додуматься! — рассмеялся Алекс, скривившись. — Как можно было влюбиться в эту старую вешалку?

— Он и ее должен был убить, да? — внезапно до меня дошло, каким был весь этот ужасный многоступенчатый план.

— Да, это должно было выглядеть как нападение именно на нее, но этот кретин прибил только Натали, а тебя так и не смог, — зло ответил младший Эвергрин, сверкая глазами. — А с этой старой вешалкой задумал сбежать.

— Они живы? — я судорожно сглотнула, чувствуя, как страх сковывает мое сердце. Такие хладнокровные монстры не оставили бы их в покое.

— Конечно же нет! — удивленно и даже с каким-то возмущением ответила Элоиза, сделав большие глаза. — Их тела, наверно, уже растерзали дикие звери, — она презрительно отвернулась. — Я лично подсыпала яд в их напитки и лично проверила, что они мертвы.

— А Арман де Ришелье? От него вы тоже избавились? — я бросила мимолетный взгляд на Дюбуа. Он был подозрительно спокоен, слушал исповедь убийц, даже не поведя бровью. Я надеялась, что его спокойствие объясняется тем, что у него есть план нашего спасения, и он просто ждет, пока преступники не наговорятся вдоволь.

— Полагаю, он уже корчится в судорогах от действия цианида, что был в его любимых конфетах, которые я отправила ему в качестве презента, — рассмеялась Элоиза. — Этот идиот возомнил себя великим сыщиком и думал, что сможет убрать тебя, Дюбуа, с твоего места. Из него никудышный сыщик, как, впрочем, и никудышный любовник.

— Элоиза! — взревел Алекс, его лицо покраснело от злости. — Я же просил тебя не говорить об этом.

— Ну, прости, Алекс. Я просто пыталась скрасить свой досуг, — и девушка довольно улыбнулась. Я лишь удивленно покачала головой. Вот это у них, конечно, своеобразные отношения, ничего не скажешь.

— А как все началось? — я старалась говорить как можно спокойнее, но голос предательски дрожал. Я видела, как парочка супругов-маньяков начинает терять интерес к беседе, чувствовала, что они готовы закругляться, но я не была готова так рано умирать. Я отчаянно хотела пожить еще, увидеть солнце, почувствовать вкус свободы. В том, что они прикончат нас, я не сомневалась. В их глазах читалась холодная, расчетливая решимость.

— Если уж тебе так все не терпится узнать, то хорошо, я расскажу, — Элоиза махнула рукой своему муженьку, который тут же подтащил ей лавку. Она присела с видом королевы, снисходительно оглядывая нас. В ее позе чувствовалось превосходство, словно она была вершителем наших судеб.

— Мы просто ждали, когда мой отец покинет этот мир, чтобы получить наследство, — зло проговорил Алекс. В его голосе сквозило раздражение, словно ожидание было для него невыносимым бременем. — Но вмешалась эта соплячка Натали.

— Дело в том, что я давно и упорно травила своего дражайшего свекра, — призналась Элоиза с невозмутимым видом, словно речь шла о покупке нового платья. — Он крепкий мужчина, и если бы не мои добавки в еду, он бы не болел еще очень и очень долго. Чтобы показать, как же сильно мы о нем заботимся, мы повезли его на отдых. Я планировала завершить наш замысел там, но появилась Натали. Безмозглая тварь.

— Она вскружила ему голову, и он даже подал прошение о разводе, — вставил реплику Эвергрин-младший. Его губы презрительно скривились. — Сперва он упек мать в сумасшедший дом, а затем еще и развестись с ней захотел. И что вы думаете? Ему подписали! Дали королевское разрешение наперекор закону, в котором четко сказано, что с пациентами сумасшедшего дома разводиться нельзя.

— Алекс, прекрати, — одернула мужа Элоиза. В ее голосе прозвучало раздражение. — Ты возвел мать в лик святых, а она такой никогда не была. Она сама спряталась в этот сумасшедший дом, потому что не хотела давать развода твоему отцу. Так что непонятно, кто кого пытался свести с ума.

— Но она умерла там от горя! — парировал Алекс, которому явно были обидны слова жены. — Когда узнала, что отец полюбил молодую девушку, которая годится ему в дочери.

— Она покончила с собой, потому что поняла, что после развода она не сможет мучить твоего отца. Она же его ненавидела! — раскрыла всю картину Элоиза. В ее голосе не было ни капли сочувствия, лишь холодный расчетливый анализ. — Ее насильно выдали за него замуж, он взял ее силой, и она забеременела тобой. Все просто. Ей нужно было кого-то винить в своем несчастной судьбе, и она решила ненавидеть твоего отца.

— Не говори так! — вскрикнул Алекс. — Не смей! — его голос сорвался на визг. Он явно был взбешен словами жены, но одновременно боялся ее.

— Успокойся, — на лице Элоизы появилось брезгливое выражение, и я поняла, что она не любит Алекса. Она использует его как пешку в своей игре. Она избавится и от него, как только он вступит в наследство Натали и отца. Тогда он просто станет ей не нужен. — Только давай без истерик. Сейчас не то время и не то место.

— Хорошо, — ответил младший Эвергрин, пытаясь побороть эмоции. Он сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки.

— Я подслушала разговор этой парочки, которые хотели пожениться, как только старый пердун получит разрешение от короля, — переключилась с мужа на нас Элоиза и продолжила рассказ. — Она же это время должна была отсидеться в пансионе, чтобы не привлекать к себе внимания и не быть эпицентром скандала.

— Но ее убили раньше, — подвела итог я, чувствуя, как внутри меня нарастает отчаяние.

— Совершенно верно, — ответил Александр, который уже пришел в себя. — Я сразу понял, что этот ее дядюшка липовый.

— От него вы тоже планировали избавиться? — я снова бросила взгляд на Дюбуа, но тот, словно подбадривая меня, едва заметно кивнул.

— Его мы планировали сдать властям, — ответил мужчина. — Слишком большое количество смертей вызвало бы излишнее количество вопросов.

— Действительно, — я горько усмехнулась. — Вокруг вас река крови.

— Они сами виноваты! — вдруг вышла из себя Элоиза и, взвизгнув, оскалилась. В ее глазах вспыхнула ярость. — Я заслужила эти деньги! Они мне нужны!

— А как вы планировали получить все наследства разом? Ваш отец оставил документ у поверенного, из-за которого все имущество должно перейти Натали, и он умер позже нее, — я прищурилась, пытаясь разгадать их замысел.

— О, это не документ, а так — бумажка, — отмахнулась Элоиза, успокоившись и присев на свое место. — Если бы он оставил завещание, то тогда все верно, мы бы не смогли ничего этого провернуть, а так, это всего лишь распоряжение. Мы обыграем все так, словно он покончил с собой. А как известно, посмертные распоряжения самоубийц не рассматриваются, — самодовольно улыбнулась Элоиза. — Да и вы верно заметили, он умер позже Натали, так что даже если никто не поверит в историю про самоубийство с горя, то все равно денежки останутся в семье.

— Но почему? — я удивленно вскинула бровь.

— Потому что Александра Эвергрина-старшего признают душевнобольным, — ответил Дюбуа. Он впервые вступил в наш диалог, и это вызвало на губах Элоизы довольную улыбку, словно все это время она только и делала, что добивалась от него реакции.

— Совершенно верно, господин Дюбуа! — радостно улыбнулась девушка. — Все деньжата липового дядюшки отойдут Натали, по распоряжению Натали они перекочуют старому хрычу, а его денежки останутся с нами. Правда, любимый? — и девушка с наигранной любовью посмотрела на мужа.

— Правда, — ответил тот и страстно припал к ее губам. Меня чуть не стошнило от мерзости этой сцены. Они были отвратительны в своей лжи и цинизме.

— А через какое время после получения наследства вы планировали избавиться от мужа? — мой вопрос, кажется, заставил Элоизу измениться в лице, а Алекса — нахмуриться.

— Не слушай их, любимый, — промурлыкала Элоиза, мгновенно сменив тон на медово-льстивый. Она вцепилась в мужа, обхватила его лицо ладонями и, заглянув в глаза, прошептала: — Ты слышишь меня? — ее взгляд, обычно острый и колючий, сейчас казался почти нежным, но я чувствовала фальшь каждой частицей. — Они хотят вбить клин между нами, заставить нас усомниться друг в друге. Не позволяй им, Алекс.

— Вы планировали несчастный случай, я так полагаю, — вставила я, чувствуя, как нарастает адреналин. С каждой секундой мне все отчетливее виделось дно этой бездны лжи и жестокости. Я понимала, что копаю себе могилу, но молчать больше не могла. Они оба смотрели на меня, словно на надоедливую муху, но я знала, что мои слова — яд, который медленно, но верно разъедает их союз.

— Замолчи, — прошипела Элоиза, не сводя хищного взгляда с Алекса. Ее пальцы судорожно сжимали его щеки, оставляя красные следы. — Не смей ему лгать. Алекс, милый, поверь мне, я никогда… слышишь, никогда бы не причинила тебе вреда. Ты моя жизнь, мое все, — в ее голосе звенели слезы, но я заметила, как на ее лице промелькнуло торжество, которое она быстро стерла.

Алекс, словно марионетка, смотрел то на жену, то на меня. В его глазах, обычно пустых и равнодушных, сейчас плескались растерянность и зарождающееся подозрение. Что-то внутри него сломалось, треснуло под грузом услышанного.

— Я… я не понимаю, — пробормотал он, словно сквозь сон. — Почему она так говорит?

— Потому что она лжет! — выпалила я, не выдержав. Слова вырвались, как крик отчаяния. Я чувствовала, что сейчас решается все, и от решения, которое примет младший Эвергрин зависит не только моя жизнь. — Она с самого начала планировала использовать тебя как кошелек, а потом просто избавиться. Ты для нее — средство, а не цель, Алекс.

— Это неправда! — взвизгнула Элоиза, отдернув руки от мужа. Ее лицо исказилось гримасой ярости, превратившись в маску ведьмы. Она бросила на меня испепеляющий взгляд, полный ненависти, способный, казалось, убить на месте. — Алекс, не слушай ее! Она завидует нашему счастью.

— Хватит! — рявкнул Алекс, отстранив от себя Элоизу. В его голосе впервые прозвучала сталь. — Я хочу знать правду. Ты… ты собиралась меня убить?

Лицо Элоизы дернулось, как будто ее ударили. Она потеряла контроль, сорвалась с цепи. В глазах вспыхнул безумный огонь. Она бросилась на Алекса с кулаками, крича что-то нечленораздельное, перемежая проклятия с истеричными рыданиями. Алекс отбивался, пытаясь ее успокоить, но в его движениях чувствовались растерянность и страх. Атмосфера в часовне накалилась до предела, словно предвещая взрыв.

Именно в этот момент Дюбуа, воспользовавшись всеобщей суматохой и тем, что все внимание было приковано к разгорающемуся скандалу, незаметно вынул из-под плаща небольшой, искусно сделанный предмет, напоминающий свисток из слоновой кости, и дунул в него. Звук был тихим, почти неслышным, словно шепот ветра, но я почувствовала, как по телу пробежала дрожь, словно по венам разлилась ледяная вода. В тот же миг в небе над часовней вспыхнула ослепительная синяя искра, пронзив ночную тьму, словно кто-то зажег огромную сигнальную ракету, посылая отчаянный призыв о помощи.

Не прошло и минуты, как тяжелые дубовые двери часовни с грохотом распахнулись, сорвавшись с петель, и внутрь ворвалась группа людей в черных глухих одеждах и плащах, скрывающих лица в тени капюшонов. Впереди отряда, словно воплощение самой смерти, шагал высокий худощавый мужчина с суровым немигающим взглядом. Это был инспектор королевской Инквизиции Герхард Шмидт, чье имя наводило ужас на каждого, кто хоть раз переступал черту закона.

— Именем короля! — прогремел его голос, раскатываясь под сводами часовни, словно гром среди ясного неба, заглушив крики и ругань. — Остановитесь! Вы арестованы по обвинению в убийствах. Сопротивление бесполезно.

Атмосфера изменилась мгновенно. Ярость и страх супругов сменились леденящим душу ужасом. В глазах Элоизы и Алекса застыло понимание: их игра окончена.