Гостья замка Лорримор

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Саманта открыла глаза. Приглушенный свет ночника показался нестерпимо ярким, и она со стоном снова зажмурилась. Голова разламывалась от боли, словно внутри бил чугунный колокол. Ей захотелось снова погрузиться в спасительное забытье.

Саманта почувствовала, как чьи-то пальцы легко сжали ее запястье, проверяя пульс.

– Тебе плохо? – спросил голос Кэла.

– Ужасно, – с трудом проговорила она. Губы ее запеклись, язык едва слушался. – Что случилось?

– Ты упала и поранила голову. У тебя большая шишка и довольно глубокая ссадина. Доктор считает, что ты еще легко отделалась, но тебе придется оставаться в постели до тех пор, пока он снова не придет тебя осмотреть.

– Доктор? Разве он уже приходил?

– В первом часу ночи. Ты была без сознания.

Эти слова показались ей бессмыслицей. Но думать Саманта не могла из-за непрекращающегося гула в голове.

– Хочешь пить?

– Очень, – прохрипела она. Сильная рука приподняла ее за плечи, около губ появился стакан. Она, не открывая глаз, жадно выпила прохладный апельсиновый сок.

Кэл осторожно опустил ее на подушку и сказал:

– Здесь было снотворное, которое прописал доктор, чтобы к завтрашнему утру ты...

Но Саманта уже провалилась в темноту и не расслышала конца фразы.

В следующий раз она приходила в себя постепенно, словно подсознательно ожидала возвращения боли и путаницы в мыслях. Кэл что-то говорил о докторе. Он сказал, что она упала и ушибла голову... Но как это произошло?

Да, конечно. Она пыталась уехать из Лорримора... Подошла к гаражу, а там...

Представив испугавшую ее темную фигуру, она слегка вскрикнула и, раскрыв глаза, резко села.

– Все в порядке. – Кэл мгновенно возник рядом. – Все хорошо.

Дрожа, она позволила ему снова уложить себя. В комнате было совсем светло, полуденное солнце проникало сквозь шторы. На Саманте была ее атласная ночная рубашка, а пеньюар висел на спинке стула. И кровать и комната казались очень знакомыми.

– Почему я в твоей кровати? – спросила она.

– Я принес тебя сюда.

Но сам он не спал здесь, поняла Саманта. Подушки, лежавшие у ее локтя, были нетронутыми.

Итак, он просидел с ней всю ночь. Ей в голову пришла беспокойная мысль, и она спросила:

– Кто раздевал меня?

– Я, – невозмутимо признался он. – Мейтклифф нес вахту внизу, и я не видел необходимости будить еще кого-то из слуг. Нет причины смотреть на меня с таким негодованием, – лукаво добавил он. – В конце концов, я уже видел тебя в костюме Евы.

И Кэл улыбнулся ей с насмешливой нежностью. Он присел на край кровати, осторожно убрал с ее виска прядь черных шелковистых волос и вгляделся в ее лицо.

– Ты до сих пор очень бледная, и синяк стал даже больше, но глаза совсем ясные, а шишка, кажется, пошла на убыль.

Саманта глубоко вздохнула.

– Я так до сих пор и не понимаю толком, что произошло.

Он тоже вздохнул и встал, чтобы позвонить в висевший над кроватью колокольчик.

– Я расскажу тебе, как только ты немного подкрепишься.

– Но я совсем не хочу есть.

– Все равно тебе надо немного поесть, хотя бы для того, чтобы потом принять болеутоляющее.

В дверь постучали, и вошел дворецкий с изящно сервированным подносом. Он отогнул металлические ножки и осторожно поставил поднос на кровать перед Самантой и снял крышку с маленького серебряного блюда.

– Я решил, вам захочется чего-нибудь легкого... фруктов, может быть, омлет. Но если вы пожелаете что-то еще...

– Ах нет, все прекрасно, спасибо.

Он выпрямился, сосредоточенный и исполненный достоинства.

– Надеюсь, этим утром вам немного лучше, мисс?

– Да, гораздо лучше, спасибо, Мейтклифф.

– Очень рад это слышать, мисс. – И он вышел.

Взглянув на аппетитные кусочки свежей дыни, клубнику, пышный золотистый омлет и спаржу, сдобренную маслом, Саманта взяла вилку и принялась за еду. Когда последняя крошка была съедена, Кэл налил в чашку молоко и протянул две белые пилюли:

– Это от головной боли. Когда она пройдет, ты снова станешь сама собой.

– Как все это случилось?

– А что ты помнишь?

– Немного... Я подошла к гаражу, а из темноты навстречу мне выступил мужчина. – Она передернула плечами. – Это так меня испугало, что я бросилась бежать. И, наверное, у меня подвернулась нога. Хан шел со мной, но он не залаял... Это было странно – пес, видимо, хорошо знал напугавшего ее человека...

– Это был ты! – воскликнула Саманта.

– Да, – нехотя признался Кэл. – Но я не хотел напугать тебя и, уж конечно, не думал, что все так обернется.

– Но ты поджидал меня?

– Да, – бесстрастно ответил он. – Я отнес тебя в дом и попросил Мейтклиффа вызвать доктора.

– Он, наверное, нашел все это очень странным.

– Я сказал ему, что намеревался покатать тебя по парку, но ты споткнулась и ударилась головой о камень.

– И он поверил, что мы хотели кататься ночью?

– Да! Мейтклифф в душе романтик, он, кажется, уже пришел к заключению, что мы идеально подходим друг другу.

Решив не обращать внимания на его поддразнивания, Саманта вернулась к занимавшему ее предмету:

– Но я не понимаю, откуда ты мог узнать... почему ты ждал меня именно там?

– Мне было абсолютно ясно, что ты собираешься уехать.

– Каким это образом?

Он улыбнулся в ответ на ее возмущенный тон.

– Боюсь, ты, сама того не желая, выдала свои намерения. Например, украсила платье моей розой... А когда я проводил тебя до твоей комнаты, ты подарила мне прощальный поцелуй. Ведь он означал прощанье, так?

– Да, – призналась Саманта, и щеки у нее запылали.

– Я знал, что тебе понадобится машина, – продолжал Кэл. – И я предположил, что ты заметила ключи на моем столе. Как только ты вышла из своей комнаты, я спустился вниз по черной лестнице...

– Откуда ты знал, когда я вышла из комнаты? – резко перебила она. – Ты что, ясновидец? Или по всему дому установлены скрытые камеры?

– Ни то, ни другое, – покачал он головой.

Но как-то он должен был узнать! И в других случаях он точно знал, где искать ее: в часовне, на заднем дворе, когда она ждала такси, в его кабинете...

Саманта вдруг подумала, что все эти разные места связывало нечто общее. Каждый раз ее сопровождал пес...

– Хан!

– Я все думал, когда ты наконец догадаешься.

– Но как?.. Неужели на нем спрятан какой-то передатчик?

– Это последнее слово техники. Он такой крошечный, что легко умещается под ошейником. Хан – хорошо обученный, умный пес. Мне нужно было только приказать ему охранять тебя.

У Саманты кровь застыла в жилах. Она спросила дрогнувшим голосом:

– Ты поступаешь так со всеми гостями?

– Здесь не часто появляются люди, которым я не могу доверять, – ответил Кэл. – И, конечно, этот способ не всегда годится. Например, если возникает взаимная антипатия. В твоем случае, поскольку ты любишь собак и Хан тоже почему-то вдруг привязался к тебе, все оказалось просто.

Саманта стиснула зубы. Итак, Кэл с самого начала установил за ней слежку. Он контролировал все ее перемещения. Ее охватило смятение. Он обращался с ней как с преступницей!

Но она и вела себя как преступница, и самое худшее то, что он это знал. Она хотела сказать, что не замышляла ничего недоброго, но прекрасно сознавала, что если не откроет ему всего, то никогда не сумеет оправдаться в его глазах. Впрочем, если даже она вынуждена будет подорвать его веру в честь семьи, это, ничего не изменит. Свои поступки она этим не оправдает. По-видимому, их отношения изначально были обречены на неудачу.

Саманта чувствовала себя глубоко несчастной. Ей хотелось остаться одной, чтобы обдумать все как следует. Она закрыла глаза и сделала вид, что засыпает.

– Ты устала? – заботливо спросил Кэл. – Тогда ложись и спокойно спи до прихода доктора.

Он взбил подушки и укрыл ее одеялом. Его хлопоты были полны нежности, словно он укладывал спать любимое дитя. Саманта знала, что он должен был о ней думать, и его доброта только еще больше ее расстроила. Не успела дверь за Кэлом закрыться, как она снова погрузилась в сон.

Проснувшись, она мгновенно вспомнила все, что произошло. Но, несмотря на подавленное состояние духа, она чувствовала себя уже намного лучше. Она встала, прошла в ванную и приняла душ, а потом тщательно причесалась.

Возвращаться в постель не хотелось. Она огляделась в поисках одежды, которая была на ней вчера вечером, но не нашла ее. Накинув на ночную рубашку пеньюар, она направилась было к двери, но та внезапно распахнулась, и вошел Кэл.

– Куда это ты собралась? – сердито спросил он. – Ты должна была лежать до прихода доктора.

За ним следом шел пожилой человек в очках, с черным саквояжем в руке. Он укоризненно посмотрел на Саманту.

– Не ожидал увидеть вас на ногах. Травма достаточно серьезная.

– Я чувствую себя вполне сносно.

– И тем менее вы должны лежать.

Его голос оказался неожиданно властным, и она повиновалась без дальнейших возражений.

– Сейчас поглядим, как там наша голова... – Он неторопливо и со знанием дела осмотрел ее висок, потом посветил в зрачки ярким лучиком. – В глазах не двоится?

– Нет.

– Головокружения и тошноты не испытываете?

– Нет.

– А как аппетит?

– Хороший.

Доктор удовлетворенно хмыкнул.

– Кажется, все неплохо. Но до конца дня вам лучше оставаться в постели.

Он обратился к Кэлу:

– Я не предвижу каких-либо осложнений, сэр Чарльз, но, если возникнет повод для беспокойства, будьте добры, незамедлительно известите меня.

Кэл поблагодарил доктора и пошел проводить его, но тут же вернулся.

– Что-то не так? – спросил он, увидев выражение лица Саманты.

– Я хотела бы в свою комнату.

Кэл покачал головой.

– Лучше слушайся указаний доктора. Травма в области виска может преподнести неприятные сюрпризы.

– Но я в самом деле почти здорова. Это всего лишь шишка.

– А если бы у тебя было сотрясение мозга? – спросил он серьезно. – Почему ты так стремилась уехать? Неужели боялась меня? Я никогда не стал бы принуждать тебя силой... ты веришь мне?

– Ты тут ни при чем. Если бы я сама не вела себя так глупо...

На его лице отразилась какая-то внутренняя борьба, и он, кажется, собрался возразить ей, но передумал. Взглянув на плоские золотые часы-браслет, облегавшие его запястье, он отрывисто произнес:

– Надеюсь, ты проголодалась.

– Умираю от голода.

Его напряженное лицо расслабилось, и он улыбнулся.

– Отлично. Я уже сказал, чтобы принесли ужин.

– Мне не нравится есть в одиночестве. Я лучше оденусь и сойду вниз.

Он покачал головой.

– Тебе и не придется ужинать в одиночестве. Я составлю тебе компанию.

Тут появился Мейтклифф, который нес маленький раскладной столик, за ним следовали две горничные с подносами. Столик установили у кровати и один край выдвинули над ее коленями.

Они снова остались одни. Кэл положил на ее тарелку самые изысканные лакомства и только тогда сел. Саманта поймала себя на мысли, что сейчас они с Кэлом напоминают счастливую супружескую пару. Вот-вот за невинными ласками последуют другие... Его руки, губы и могучая энергия тела подарят ей несказанную радость, утолят голод совсем иного рода...

Вздрогнув, Саманта отогнала от себя чувственные фантазии и нагнулась над тарелкой, чтобы он не заметил ее возбужденного состояния.

К концу ужина Саманта чувствовала, что находится на грани нервного срыва. Она знала, что Кэл не позволит ей встать, если не убедится, что она окончательно поправилась, и потому проговорила решительно:

– Я чувствую себя совсем здоровой!

– Тогда кое-кто хочет тебя проведать.

И он вышел, прежде чем она успела спросить его, о ком речь. Через несколько секунд раздался стук, и на пороге в нерешительности замялся светловолосый молодой человек.

– Ричи! – воскликнула она. – Когда ты вернулся?

– Пару часов назад. – Он подошел и остановился у кровати, весь его облик говорил о сильном смущении. – Мне очень жаль, что с тобой случилась эта неприятность, Самми. Кэл объяснил, как это произошло... Как ты себя чувствуешь?

– Просто прекрасно, – заверила его Саманта.

– Я понятия не имел, что ты в Лорриморе. Если бы я знал, то вернулся бы вовремя. Но Кэл сказал, что тебя направили в срочную командировку и ты сможешь приехать только через неделю.

– Ее отменили в последнюю минуту, – солгала она.

– Послушай, Самми, – взволнованно произнес Ричи. – Мне необходимо поговорить с тобой. После нашего знакомства все произошло так стремительно...

– Прежде чем ты продолжишь, – перебила его Саманта, – я хочу объяснить тебе, зачем я приехала.

Он уставился на нее с видом осужденного на смерть, ожидающего приведения приговора в исполнение.

– Я хотела вернуть тебе кольцо и сказать, что мне не следовало принимать его, это во-первых. Ты очень мне нравишься, но я не люблю тебя и никогда не смогу стать твоей женой.

Ричард едва мог скрыть свою радость. Но он все-таки был джентльмен и постарался взять себя в руки.

Она лукаво улыбнулась:

– Не бойся оскорбить мои чувства. Я очень рада, что тебя это не огорчило, Ты сам сказал, что все случилось слишком быстро. Но если мы и поступили немного опрометчиво, я полагаю, большого вреда из этого не вышло.

– Самми, какая ты молодец! Ты не только красавица, но и замечательный человек. – Он спросил с надеждой: – Но мы останемся друзьями?

– Надеюсь, да, – сказала она, но про себя подумала, что обстоятельства вряд ли это позволят. Ни Диана, ни Кэл не одобрят такой дружбы. Ричи словно уловил ход ее мысли:

– Кэл сказал, что вы с ним ездили в «Доувкот-Мэнор» и ты познакомилась с Дианой.

– Да, – настороженно ответила Саманта.

– Она не понравилась тебе? – разочарованно спросил он.

– Скорее наоборот. Мне кажется, она очень ревновала.

– Ах, понимаю. – Он сделался кирпично-красным. – Видишь ли, мы с ней пришли к определенного рода согласию, но...

– Но?

– Когда я попросил ее назначить день свадьбы, она сказала, что вполне довольна нынешним положением вещей и не уверена, что хочет стеснять свою свободу. Ну, я и засомневался: а любит ли она меня?

– И ты решил заставить ее ревновать.

– Нет! Все было совсем не так, честное слово. Как только я увидел тебя, то просто потерял голову. Я даже совсем забыл о Диане и только радовался, что свободен. Но потом, когда я как следует все обдумал... – Он замолк и бросил на нее жалобный взгляд.

– Ты понял, что именно она – та женщина, которую ты любишь, – закончила за него Саманта.

– Да, – признался Ричи. – У меня, кроме нее, никогда никого не было, и у нее тоже... Но теперь я, наверное, все разрушил. – Он нервно вздохнул. – Даже не знаю, как поступить...

Вспомнив о страданиях Дианы, Саманта решительно перебила его:

– По-моему, тебе надо немедленно отправиться к ней и объяснить свой поступок временным помешательством. Скажи, что ты был жутко несчастен. Скажи, что она единственная женщина, которую ты любишь и без которой не мыслишь своей жизни...

– Ты просто ангел! – Ричард сжал ей руку и рванулся к двери. Когда дверь за ним захлопнулась, Саманта откинулась на подушки и устало закрыла глаза. Она испытывала облегчение оттого, что у Ричи все будет хорошо и никто, кроме нее, не будет мучиться. Теперь ей оставалось только как можно скорее покинуть Лорримор и вернуться к прежней жизни. Но без дедушки Нью-Йорк уже не казался ей домом, да и все остальное вряд ли пойдет по-старому...

Стиснув зубы, она горько жалела, что приехала в Англию, что осмелилась ворошить прошлое. Но если бы этого не произошло, она не встретила бы Кэла и не узнала, что такое любовь... Может быть, все-таки любить – важнее, чем быть любимой...

Боже, как она тосковала по его любви! Слезы покатились по ее щекам.

В дверь небрежно стукнули, и она едва успела смахнуть слезы, как в комнату вошел Кэл. Он сел на край кровати и пристально взглянул ей в лицо.

– Как все прошло?

– А разве ты не успел установить здесь прослушивающее устройство?

Он сжал зубы, потом с горечью признал:

– Наверное, я это заслужил. – И все же привычная настойчивость взяла верх: – Так что же Ричи?..

С легким вздохом Саманта ответила:

– Я сделала, как ты просил, и объяснила, что не хочу выходить за него замуж.

– А он?

– Он воспринял это с облегчением.

Кэл кивнул.

– Когда он вернулся домой и узнал, что ты здесь, то пришел в панику. Он признал, что поступил нечестно по отношению к Диане, и к тебе тоже. Было ясно, что он жалеет о сделанном тебе предложении, хотя, разумеется, как джентльмен, вслух это не высказывал...

– Я очень рада, что он не огорчился. Надеюсь, все обойдется...

– Ты посоветовала ему поскорее встретиться с Дианой?

– А ты считаешь, я поступила неправильно? – Саманта усомнилась в мудрости своего совета.

– Уверен, что правильно, – успокоил ее Кэл. – Диане необходимо знать, в каком положении находятся дела, а Ричи – прирожденный паникер. Отсрочка не принесет никому пользы. – Он ласково погладил ее по щеке. – Теперь, когда ты можешь быть спокойна на этот счет, надеюсь, ты останешься?

– Хан, наверное, уже устал охранять меня. – Она не сумела скрыть обиды.

– Обещаю, что этого больше не повторится, – твердо сказал Кэл. – Он будет с тобой, только если ты сама того захочешь.

Саманта закусила губу.

– Тебе понравился Лорримор, ведь так?

– Да, – пробормотала она.

– Тогда оставайся. Я надеюсь, что наши отношения переменятся... – Он, должно быть, прочитал на ее лице неуверенность, и его голос сделался хриплым и чувственным: – Почему ты не перестанешь бороться с собой и не скажешь «да»?

Как соблазнительно было сейчас сказать «да»! Кэл – привлекательный мужчина, обаятельный человек. Им будет хорошо вдвоем.

Но это только самообман! Без его любви она никогда не сможет быть по-настоящему счастлива. Когда он от нее устанет, а это неизбежно случится при отсутствии более прочных уз, в душе у нее останется выжженная пустыня. Вскинув подбородок, она сказала:

– Потому что я не хочу быть твоей любовницей.

Он обхватил ее голову руками. Серые глаза, казалось, проникли в самую глубь ее души.

– Но ты не можешь отрицать, что хочешь быть со мной. Что удерживает тебя, Саманта? Я дам тебе все, что ты только пожелаешь. Я, в конце концов, человек состоятельный...

Она отпрянула от него и холодно произнесла:

– Я не продаюсь. Я уже сказала тебе однажды, хотя обстоятельства были другие, что ты даже не можешь представить, насколько высоко я ценю себя.

– Думаю, что все же смогу, – ответил Кэл. – А что, если я предложу тебе обручальное кольцо?