Готорн

Автор: Кэрол Гудман

ГОТОРН

Серия: Блитвуд. Книга 3

Переводчики: _Kirochka_, Marina_lovat

Редакторы: svetik99, Marina_lovat

Вычитка: NaPanka, Marina_lovat, Lianak

Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations

При копировании просим Вас указывать ссылку на наш сайт!

Пожалуйста, уважайте чужой труд.

ГЛАВА 1

— Тебе никогда не хотелось иметь заклинание для остановки времени?

Я повернулась к своей подруге и соседке по комнате Хелен ван Бек. Мы подошли к краю леса Блитвуда, и она обернулась, желая посмотреть на площадки для игр и сады в большом каменном замке нашей школы Блитвуд, сияющем золотом в предвечернем свете. Ещё четыре девушки и один парень шли в нашу сторону. Если бы этот миг можно было бы запечатлеть, вышел бы прекрасный средневековый гобелен — лужайки изумрудного ковра вышиты тысячами ярких цветов, камни замка и холёные головы девушек оттенялись золотой нитью, а парня — серебряной, делая его дворянином или принцем фейри. Название гобелена, наверное, было бы «Соколиные охотники», поскольку у каждого из них на руке, облачённой в защитную перчатку, сидел сокол.

Смотревший на этот гобелен мог бы подумать, что они обсуждали тонкости соколиной охоты или рыцарской любви, но всё было не так.

— Моноплан Моран-Солнье с цилиндрическим двигателем Гном Омега 7, — возбужденный голос Кам раздался в воздухе, её маленькая пустельга пронзительно закричала, пытаясь удержать равновесие на жестикулирующей руке. — Вот на чём я выйду отсюда.

— Ты бы видела гидро-аэропланы, которые они сейчас заканчивают в Англии, — высказался Натан, возбуждение прорвалось сквозь притворную скуку, которую он напустил на себя после возвращения из Англии. — Теперь они могут взлетать с кораблей. Я собираюсь присоединиться к Королевскому военно-морскому флоту, как только закончу обучение.

Я содрогнулась, что делала каждый раз, когда Натан упоминал свое поступление на военную службу, и мой кречет Эйрвин, почувствовав моё расстройство, взъерошила перья. Я посмотрела на трёх девушек, шедших позади Натана и Кам. Дейзи, потерпев неудачу в привлечении внимания Хелен к описанию намеченной свадьбы со своим женихом, мистером Эпплби, пыталась вмешаться в пылкую полемику Беатрис и Долорес Йегер по поводу сравнительных достоинств колледжей Вассара и Смит.

Мне казалось, что я знаю, почему Хелен хотела бы остановить время. Было начало нашего выпускного года в школе. После устранения серьёзной угрозы прошедшей весной нас удостоили высокой чести Блитвуда, и мы были отобраны в качестве Диан — элитной гвардии сокольников. Это должно было стать счастливым временем, но все наши одноклассницы говорили о том, что они планировали делать после выпуска. Тем не менее, Хелен не состояла в счастливом браке, не планировала идти в колледж или заняться лётной карьерой или военными авантюрами, чтобы с нетерпением ждать окончания школы. Её мать продолжала настаивать, что единственный способ спасти их семью от финансовой катастрофы заключался в браке с богатым ухажёром, полдюжины из которых — «стары, как Мафусаил¹» — уже поджидали Хелен, когда она вернулась из Европы в августе.

— Никакой больше болтовни, Дианы, — сказала я другим, вспомнив, что была назначена главной на сегодня. — Мы на патрулировании.

— Мне кажется, я ясно дал понять, не называть меня Дианой, — растягивая слова, произнёс Натан. — Мужской аналог — Аполлон.

— Никто не будет называть тебя Аполлоном, Натан, — колко ответила Хелен.

Со времени как они с Натаном вернулись из путешествия по Европе, они огрызались друг на друга, как линяющие ястребы. Они отправились туда с целью подлечить Хелен от пулевого ранения, полученного в результате спасения Натана от ван Друда во время торжественного открытия Вулворт-билдинг прошедшей весной. За исключением лёгкой хромоты, когда она уставала, Хелен вернулась волшебным образом исцеленная — хоть и призналась мне ещё до отъезда, что не получила такого ущерба, как показывала. Она позволила Натану считать, что она не может ходить, чтобы у него была миссия, удерживающая его от попадания под тёмное влияние ван Друда и его сумрачных созданий, «сумерек». Так что же случилось? Из-за чего они теперь были на ножах?

Хелен отказалась говорить об этом путешествии, лишь только сказала, что сестра Натана, Луиза, не достигла особо хороших результатов в санатории, где она находилась с момента спасения из Волшебной страны больше года назад, и пожаловалась на то, что жители Венеции везде раскладывают шлаги², что все до одного в кафе разговаривают только о Балканском кризисе и что Натан ни о чём не хотел говорить, кроме как о военной тактике и аэропланах. Его мать, Дейм Бекуит, оказалась единственной, кто смог убедить его остаться в школе, вменив ему в обязанность защиту Блитвуда и сделав его «Дианой».

— Диана или Аполлон, мы все здесь для надзора за лесом, а не для обсуждения свадебных планов, — я сердито посмотрела на Дейзи, — или колледжей, или двигателей аэропланов. Жилли обнаружил следы трау на краю леса этим утром. Нам надо обследовать периметр и убедиться, что он не вышел из леса.

— И что мы должны делать, если обнаружим трау? — спросила Дейзи.

— Конечно же, убить его, — сказала Кам, похлопав по колчану стрел.

Ещё до того как Дейзи успела возразить — я знала, что она питает слабость ко всем созданиям Волшебной страны — я сказала:

— Вообще-то, Жилли говорит, что мы должны попытаться взять его в плен. Последнее время в лесу возросла активность фейри — создания, блуждая, выходят из леса, грабят местные фермерские угодья и сады, даже забредают в город. Жилли считает, что, видимо, что-то спугнуло их и погнало прочь из леса.

— Напуганные трау и гоблины? — спросила Беатрис, вскинув бровь. — Что же такое большое могло напугать трау?

— Вот это мы и должны выяснить, — сказала я. — Натан, вы с Кам направляйтесь к реке. Пусть ваши соколы полетают вдоль береговой линии. Трау может тянуть к воде. Би, Долли и Дейзи, вы берёте на себя восточный периметр. А мы с Хелен пойдём вглубь леса.

— Если вы пойдёте вглубь леса, думаю, я должен пойти с вами, — сказал Натан.

— Потому что мы слабые и беззащитные? — поинтересовалась Хелен.

Я могла видеть, как Натан ощетинился и собирался резко ответить, но я прервала его.

— С нами всё будет в порядке. Мы не будем заходить слишком далеко. Если кто-нибудь заметит хоть какие-то признаки трау, просвистите три раза. Пошлите своих соколов, если нужна будет подмога. Всем всё понятно?

Все кивнули, выглядя немного напуганными. Из-за трау — я стала гадать — или из-за меня? Неужели я слишком резко говорила с ними? Ладно, времени нянчиться с ними у меня нет. Нам надо найти трау.

Я повернулась и вошла в лес со следующей по моим пятам Хелен. Как только мы ушли с ярко освещённой солнечным светом поляны и попали в прохладную тень под соснами, я почувствовала, как на моей руке напряглась Эйрвин, её когти сжались так крепко, что я стала опасаться, как бы она не проткнула мою толстую кожаную перчатку. Она чувствовала опасность или же моё мрачное настроение?

— Что с тобой не так? — спросила Хелена.

— Что ты имеешь в виду? — парировала я, вглядываясь в тени вместо того, чтобы посмотреть на неё. — Мне показалось, ты хотела, чтобы они перестали болтать о свадьбах и колледжах.

— Хотела, — призналась Хелен, — но почему ты этого захотела? У тебя же есть Рэйвен.

Рэйвен. Словно почувствовав моё волнение от его имени, Эйрвин беспокойно зашелестела на моей руке. Или может быть, она просто скучала по нему. Прошла неделя со времени как мы летали с ним и Гвинфором, парой Эйрвин; неделя как мы поссорились. Наша первая серьёзная размолвка. Я даже не могу припомнить, как это началось. Всё было так хорошо. Мы провели вместе лето, летали туда-сюда по реке и над горами Катскилл, пока Рэйвен учил меня, что значит быть Дарклингом, перевозчиком душ, человеческих и фейри. Каждый вечер мы сидели в нише на крутом склоне в горном хребте Шайвенганк и наблюдали за закатом, переплетая наши крылья и руки.

Вплоть до прошлой недели…

— Думаешь, это решает все мои проблемы? — теперь уже я спросила у Хелен. — Может быть, я не хочу замуж прямо после окончания школы. Может быть, я хотела бы пойти в колледж.

— Так почему не пойти? Твоя бабушка оплатит обучение. Твои оценки достаточно хорошие. И если ты пойдёшь в колледж Вассара, Рэйвен сможет навещать тебя по выходным.

— И как я должна буду объяснить своей новой соседке по комнате, что у меня под корсетом крылья?

— Не уверена, что ученицы Вассара носят корсеты, — высказалась Хелен. — Моя кузина Онория учится там, и она стала довольно-таки ужасным «синим чулком». Думаю, ты отлично впишешься.

Я ошарашено посмотрела на Хелен. Оставлю на её усмотрение все вопросы, касающиеся гардероба.

— Но в том-то и дело. Я не впишусь. Я буду притворяться кем-то, кем я не являюсь, со всеми этими девочками. Они не будут знать о Дарклингах или фейри или мастере теней или трау. По крайней мере, здесь все знают, кто я. Так что я бы очень хотела, чтобы все прекратили говорить о том, что мы будем делать после Блитвуда. Я бы хотела хорошенько насладиться нашим последним учебным годом, чтобы мы вместе побыли Дианами и устроили какао-вечеринку и сыграли в «флеш и трофеи» в комнате отдыха, и…

— Остановили время? — спросила Хелен, прикоснувшись к моей руке непокрытой перчаткой рукой, её золотистые волосы мерцали в луче солнечного света, проникшего сквозь ветви деревьев.

С серебристым сапсаном, сидевшим на её другой руке, выглядела она как богиня, которая могла бы исполнить моё желание.

— Да, — призналась я, — именно.

— Посмотрим, знает ли миссис Календ заклинание, — сказала Хелен.

Когда она обняла меня, её сапсан громко запротестовал и рванул с её перчатки.

— Фредерика! — воскликнула Хелен, наблюдая, как сапсан взмыл в деревья. — Куда это ты собралась?

Туда, где никто не будет звать её таким нелепым именем, начала я было говорить, но затем мой кречет метнулся с моей руки и последовал за сапсаном Хелен, испустив пронзительный свист.

— Это её охотничий зов, — сказала я Хелен. — Пошли, они поймали чей-то след.

Я нырнула в лес. Мои крылья зудели от желания раскрыться и последовать за Эйрвин и Фредерикой в воздух, но я не хотела оставлять Хелен одну на земле. Кроме того, с размахом в шесть футов было непросто летать среди деревьев, а соколы вели нас в дремучую часть леса. Деревья росли так близко друг к другу, что их ветви переплетались над нашими головами в густой балдахин, который блокировал доступ солнцу. Я не могла видеть Эйрвин или Фредерику впереди нас, но острый слух Дарклинга позволил мне слышать пронзительный охотничий зов Эйрвин. Я последовала за ним в рощу цветущего колючего кустарника, который вцепился в рукава моей блузки и рвал мою кожу.

— Мне это кажется, — спросила Хелен приглушённым шёпотом, — или деревья сдвигаются ближе друг к другу?

Я остановилась, подняла руку в перчатке, чтобы оттолкнуть в сторону колючую ветку, и оглянулась на Хелен. Я увидела её перепуганный взгляд от воспоминания о вылазке в лес в прошлом году, когда деревья разделили нас с нашими компаньонами и заманили в глушь.

— В прошлый раз деревья встали на нашу защиту, так что всё с нами должно быть хорошо, — я повернулась назад и отвела колючую ветку… открыв рычащую, слюнявую морду трау.

Я закричала и выпустила ветку, которая хлестнула трау по густой нависшей брови. Создание открыто рот с синюшными губами и взревело. Горячее тошнотворное дыхание овеяло моё лицо — пахло оно гниющим мясом и прахом.

Трау по своей природе были вегетарианцами в их исконных местах обитания. Строчка из «Полевого Руководства по роду Lychnobious» Майлса Малмсбери всплыла в моей голове. Я должна буду сказать ему, что он ошибся — если выживу. Я потянулась к кинжалу, пристёгнутому ремнём к моей талии, когда трау бросился на меня, но раньше, чем я смогла вынуть из ножен кинжал, я врезалась в землю, словно меня прижало пресловутой тонной кирпичей. «Только вот у кирпичей не было такого плохого дыхания», — подумала я, уставившись в два остекленевших глаза, которые, как показалось, были затянуты некого рода плёнкой, под которой двигались тёмные формы, как плавающие подо льдом рыбы.

Я уже видела нечто такое раньше…

В тот момент лёд разбился вдребезги.

Замешательство охватило массивный лоб трау, и мускулатура создания ослабела.

— Мннн, — произнесло оно, а затем милостиво скатилось в меня.

— Ава! — закричала Хелен мне в лицо и начала трясти мои руки.

В одной её руке всё ещё был стиснут лук. Я повернула голову и потрясённо посмотрела на трау. Одна из стрел Хелен — все её стрелы имели белоснежные голубиные перья, которые она считала «нарядней» мутно-коричневых, которые использовали остальные — торчала из правого глаза трау. Чёрная желчь сочилась по его щеке.

— Т-ты… застрелила его.

— Только не начинай про указы Жилли, — воскликнула Хелен, её голос едва не сорвался на истерику. — Эта тварь собиралась съесть тебя!

— Считается, что они вег… вегетарианцы, — заикаясь, выговорила я.

С трудом встав на колени, я склонилась над трау.

Хелен издала задыхающийся звук.

— Ну, этот явно сорвался с диеты. Выглядит он так, будто только что закончил званый обед с шестью блюдами в ресторане «Delmonico's» — почему его шерстяная… как там его… — Хелен указала на лохматую меховую тунику на трау, — не сидит на нём правильно?

Живот трау, в самом деле, выпячивался из его туники и свисал над кожаными штанами. Взгляд на его одеяние вызвал тревогу. Это создание не было животным — это был своего рода человек, один из фейри, покинувших Волшебную страну и скитавшихся по лесу Блитвуда. Возможно, он потерялся и был напуган. Его глаза выглядели ошалевшими…

Нет, не ошалевшие. Остекленевшие. Как будто покрыты льдом. И нечто двигается под ними…

Я склонилась, присмотрелась более внимательно и увидела, как нечто задвигалось под мутной поверхностью нетронутого глаза.

— Хелен, — сказала я, поднимаясь на ноги. — Думаю, нам лучше…

Прежде чем я успела закончить, глаз трау треснул, выпустив струю чёрной жижи. Хелен закричала и закрыла лицо, огородив себя от гейзера, который извергался из глаза трау — гейзера с перьями.

— Сумрачные вороны! — закричала я, рывком поднимая Хелен на ноги. — Бежим!

Я протолкнула Хелен сквозь узкий просвет в кустарнике на открытую полянку — идеально круглую и окружённую кустарником, усыпанным белыми цветами и чёрными воронами. Я неясно соображала, что всё это время лес вёл нас сюда, издеваясь над нашим желанием остановить время. Время остановить было невозможно, если ты не возьмёшь будущее в свои руки, оно овладеет тобой и потянет тебя туда, куда оно пожелает тебя вести.

А потом мы с Хелен стали падать вниз по длинному, тёмному туннелю в необозримую неизвестность.

ГЛАВА 2

Я не знаю, как долго была без сознания. Когда я пришла в себя, свет, струившийся по стенам пещеры, в которую мы упали, был тёмным золотом позднего вечера. Он окрасил грязные стены в цвет кленового сиропа, растекаясь по искривлённым корням. Я потрясенно смотрела на них, словно один их вид мог заставить мой мозг перестать звенеть…

Басовый колокол, сигнализирующий об опасности, отбивал в моей голове. Я вскочила на ноги, отчего звон стал ещё хуже, и огляделась в поисках опасности. Неужели трау последовал за нами сюда? Нет, трау был мёртв. Но то, что вырвалось из него, было живым. Чёрная ворона сидела на краю пещеры, её силуэт вырисовывался на фоне густого золотистого света, она с любопытством склонила голову в мою сторону. Она закаркала, и ещё одна ворона присоединилась к ней.

Сумрачные вороны. Они вылетели из трау. Я оттолкнула Хелен…

Хелен. Я оторвала взгляд от ворон и стала искать Хелен. Она лежала у меня за спиной лицом в грязи. Я закричала от этого зрелища и, спотыкаясь, бросилась к ней, зовя её по имени. Я схватила её за руку, и она оказалась холодной. «Просто она уже давно лежит на холодной земле», — сказала я себе. Я перевернула её на спину. Я едва могла разглядеть её лицо в тёмном свете, потому что оно было покрыто грязью, как и её белая блузка. Хелен будет в ярости. Она купила эту блузку у мисс Джейнвэй прямо перед выездом в школу, потратив дополнительные деньги на прекрасную французскую вышивку и жемчужные пуговицы. Она будет просто вне себя. Я ещё раз хорошенько встряхнула её, и она тут же очнулась.

Она застонала.

Чувство облегчения нахлынуло на меня. Хелен с трудом приоткрыла глаза, белки ярко выделялись на её грязном лице.

— Ава, почему ты вся в грязи? И почему ты плачешь? Что случилось?

— Мы провалились в яму! — воскликнула я, ещё больше перепачкав грязью лицо, пока попыталась вытереть слёзы.

— Не нужно говорить об этом как о достижении… ой! — Хелен застонала, сев и потирая локоть. — Ты не Алиса, и эта дыра совсем не похожа на Страну Чудес. И как ты думаешь, на что все эти вороны смотрят?

Я развернулась. Края пещеры были усеяны воронами, их чёрные глаза смотрели на нас с Хелен.

— Это сумрачные вороны, — сказала я по возможности тихо и спокойно. — Они вылетели из трау, вот почему он так странно себя вёл. Он был одержим «сумерками».

— Все эти вороны не могли выйти из трау, — сказала Хелен. — Должно быть, они ждали… — Хелен оглядела грязную яму. — Как будто им здесь что-то нужно. Как думаешь, чего они хотят?

«Вырвать наши глаза и зарыться в нас, пока мы не станем их созданиями», — подумала я. Но Хелен я сказала:

— Ты права. Здесь должно быть что-то, чего они хотят. Мы должны рассказать Жилли…

— Да, мы дадим ему подробный отчёт, напечатанный в трёх экземплярах… но, Ава, как именно мы пройдём мимо ворон?

— Помнишь, как мисс Шарп загипнотизировала их своим кинжалом? Думаю, я смогу это сделать.

Когда я потянулась к кинжалу, все вороны одновременно наклонили головы под одинаковым углом, как будто ими управлял один и тот же разум. Ими управлял Юдикус ван Друд, Мастер Теней. Он послал их… но что ему могло понадобиться в этой грязной яме? Ну, об этом нам придётся побеспокоиться позже. Моя рука сомкнулась на ножнах, но они оказались пустыми.

— У меня нет кинжала! Должно быть, он выпал.

— Ну, у меня есть мой, но даже если мы загипнотизируем ворон, нам придётся держать их под гипнозом, пока мы вылезаем из этой ямы. А я не уверена, что смогу подняться из-за лодыжки, которую, похоже, растянула.

Я оглянулась на Хелен, которая задрала юбку и осматривала лодыжку. Она распухла и посинела, как морда трау.

— Хелен, выглядит кошмарно.

— Да, так и есть. Я загипнотизирую ворон, а ты вылезешь и пойдёшь за помощью. Ты приведёшь наших друзей, и вы вытащите меня…

— Я не оставлю тебя здесь одну, — сказала я, оглядывая грязную яму.

Даже в последнем золотом луче солнца, сияющим в ней, это было весьма мрачное место. Как только погаснет свет, будет страшно. Эти запутанные корни примут чудовищные формы, лица с хитрыми взглядами, надвигающиеся монстры, даже сейчас я могла увидеть в них эти картины.

— Хелен, — сказала я, — ты что-нибудь замечаешь на стенах?

— Я заметила, что они очень крутые. Теперь помоги мне вспомнить заклинание мисс Шарп.

Она вытащила свой кинжал. Солнечный луч отскочил от одного из драгоценных камней, инкрустированных в рукоятку, и луч рубинового света аркой прорезал темноту. Вороны зашуршали перьями над нами, но я не подняла глаза. Там, где свет падал на стену, появился узор.

— Держи кинжал, как держишь, — сказала я Хелен, встав и украдкой направившись к стене.

Вороны закаркали над моей головой, и я почувствовала, как покалывает кожу на затылке, когда представила себе укус их острых клювов. Я сосредоточилась на той части стены, которую видела сквозь корни — это была стена, настоящая каменная стена с резьбой. Я отодвинула спутанные корни, съежившись, когда сороконожка скользнула по моей руке, и уставилась на резьбу в виде крошечных крылатых существ, крылья которых были инкрустированы драгоценными камнями. Сияющие спрайты. Отодвинув больше корней, я увидела другие фигуры — высоких грациозных мужчин и женщин в длинных средневековых одеждах, соколов на их руках и грациозных оленей, идущих рядом с ними, как ручные борзые. Некоторые из них несли сундуки с драгоценностями.

— Похоже на какую-то церемониальную процессию, — сказала я Хелен.

— Уверена, что это очень интересно, но думаю, что ты должна начать ползти наверх. Я держу птиц под контролем.

Я подняла глаза и увидела, что вороны следят за движением руки Хелен. Она размахивала кинжалом в воздухе, бормоча латинские слова. Руны, вырезанные на её кинжале, свободно парили в воздухе, как стрекозы. Затем они устремились через пещеру и приземлились на стену, прожигая корни. Теперь я смогла увидеть рисунок полностью. Лорды и леди в процессии несли свои сундуки к трём огромным сосудам, большим, как дома. Сундуки, несомые фигурами, расположенные близко к урнам были открыты. Из них вылетали тёмные очертания — одни абстрактные, другие в форме ворон, змей, летучих мышей и волков. Крошечные сияющие спрайты загоняли тёмные фигуры в сосуды. Они опускали крышки на последний сосуд.

— Хелен! — вскрикнула я. — Рисунки рассказывают историю трёх сосудов. Рэйвен рассказывал мне её, — когда я произнесла его имя, то почувствовала боль при воспоминании о нашей ссоре, но я оттолкнула её. — Давным-давно фейри извлекли все плохие качества у людей и похоронили их в трёх сосудах. Но затем люди стали тосковать по некоторым из этих качеств, нашли один из сосудов и разбили его. Тени вылетели и овладели первым мастером теней. Он нашёл ещё один сосуд и сломал его.

Я взглянула на средний сосуд и увидела, что вокруг него светятся руны. Я положила руку на стену и почувствовала, что она дрожит.

— Это увлекательная история, Ава, но я не знаю, сколько ещё смогу сдерживать ворон.

Теперь дрожала вся стена. Очертания среднего сосуда светились, как огненный ободок. Руны кинжала Хелен что-то открыли. Из глубины земли раздался грохот. Средний сосуд задвигался, раскачиваясь внутрь, как гигантская дверь. Над собой я услышала, как вороны издали хриплый крик, прежде чем вспорхнули и нырнули в яму. Хелен закричала, когда одна из них приземлилась неё. Я потянулась, схватила её за руку и потащила за собой через открывшийся дверной проем. Я обернулась, чтобы посмотреть, не преследуют ли нас вороны, но все они полетели обратно к противоположному краю ямы, крича и хлопая крыльями.

— Пошли, — сказала я, — они боятся следовать за нами.

— Ты, правда, думаешь, что это хорошая идея пойти туда, куда боятся лететь сумрачные вороны? — спросила Хелен.

— Вороны, должно быть, чего-то хотят, раз они окружили это место, несмотря на свою боязнь. Думаю, нам лучше выяснить, что тут такое. Смотри, мы в туннеле, и на стене висят фонари.

Я сняла стеклянный фонарь странной формы с крючка на стене. Он был похож на банку с вареньем, с проволокой вокруг обода, прикреплённой к ручке с каким-то фитилём внутри. Я встряхнула банку и «фитиль» расправил крылья, протянул руки и зевнул.

— Это сияющий спрайт! — воскликнула Хелен. — В лампе! Как забавно!

Сияющий спрайт вылетела из открытой банки, задев своими крыльями наши с Хелен лица.

«Не так уж и забавно ждать долгие годы в банке!» — я слышала её голос в своей голове благодаря порошку с крыльев спрайта. Она полетела к яме, а затем порхнула назад на порог, увидев ворон.

«Сумрачные создания! — прошипела она. — Давайте, давайте быстрее, мы должны сказать стражу». Она мелькнула мимо нас и полетела глубже в туннель.

— Этот страж там внизу? — спросила Хелен, нервно вглядываясь в тёмный туннель.

«Да, да, да, страж всегда здесь, с давних пор и навсегда. Он защищает от сумрачных созданий, но он не навредит двум человеческим… — она вернулась к нам и снова махнула крыльями по нашими лицами. — Человеку и… — она повернула ко мне голову. — Полукровке».

— Эй! — сказала Хелен. — Не называй её так!

— Я и есть полукровка, — ответила я. — Наполовину человек, наполовину Дарклинг. У твоего стража с этим проблемы?

«О нет, — прощебетала сияющий спрайт. — Он уже давно тебя ждёт».

Мы следовали за сияющим спрайтом — чьё имя оказалось непроизносимым словом, и Хелен решила, что оно звучало как Примроуз — в глубине туннеля, её свет освещал стены судорожными всплесками.

— Ты уверена, что в этом месте есть задняя дверь? — спросила Хелен. — Не знаю, как долго ещё я смогу идти с такой лодыжкой. Кажется, мы идём целую вечность, — она взглянула на часы и потрясла ими. — Похоже, мои часы остановились. Должно быть, они сломались, когда я упала.

Я достала из кармана репетир и открыла его. Две фигуры — крылатый мужчина и женщина — забили неистовую мелодию, и стрелки часов закрутились назад.

— Примроуз, — начала я осторожно, — эти туннели… они…

— Мы дошли! — воскликнула Хелен, указав на свет в конце коридора. — Наконец-то!

Я зашла вслед за Хелен в большую куполообразную комнату.

— Ох! Я думала, мы выйдем, но это всего лишь комната.

Она крутилась, глядя на стены, которые так заросли толстыми, скрученными корнями, что казалось, будто мы оказались в корзине. На самом деле, складывалась впечатление, будто корни двигались, скрипя, как плетёная корзина для белья, когда её поднимаешь. Я огляделась в поисках двери, но не смогла её найти. Я повернулась, чтобы сказать об этом Примроуз, но мой взгляд остановился на длинном бледном корне со странным рисунком на его деревянистом волокне — почти как с лицом. Я смогла разглядеть два глаза — больших бледных глаза цвета сельдерея, которые моргнули, глядя на меня.

Я отшатнулась и столкнулась с Хелен, которая удержала меня одной рукой, а в другой сжимала кинжал и указывала им на создание.

— Что это такое? — спросила Хелен, её голос дрожал.

Примроуз порхнула к корню и коснулась крыльями его лица. От прикосновения её порошка корневое существо зевнуло и вытянуло длинные конечности, которые свисали соломой, как у чучела, висящего на шесте.

— Ты уверена, что хочешь его разбудить? — спросила Хелен, настороженно наблюдая за человеком-корнем.

«Страж никогда не спит, — прощебетала Примроуз, — он только ждёт».

Страж, должно быть, ждал очень долго. Он был настолько вплетён в ткань корней, что у него возникли проблемы с выпутыванием рук. Я стала гадать, не пора ли нам бежать, но опять же, куда же нам бежать? Единственный выход вёл в яму с сумрачными воронами. Я решила, что мы вполне могли ему помочь.

— Мы можем подать вам руку? — спросила я, протягивая к существу руку.

Он моргнул на меня своими глазами цвета сельдерея, и его лицо — похожее на брюкву — сморщилось в улыбку.

— Спасибо, — сказал он скрипучим голосом.

Он вложил свою длинную тонкую руку в мою. Она была прохладной и вялой, как увядшая морковь, но затем он с удивительной силой сдавил мою ладонь и с треском вырвался из корней. Грязь и мох упали на землю вместе с дюжиной сороконожек и червей. Когда он выпрямился во весь рост, он возвысился надо мной и Хелен. Он отряхнул грязь со своей длинной мантии, показав, что та была больше зелёной, нежели коричневой, и расшитой рунами и символами. Символы походили на те, что были на резьбе.

— Звёзды мои, как же давно у меня не было посетителей, — сказал он, глядя на свою изодранную, запачканную грязью мантию. Он поклонился нам с Хелен: — Добро пожаловать, дети человеческие и… — он обнюхал меня, что было бы невежливо, если бы он не сделал это так деликатно. От него самого пахло репой: — И Дарклинга. Я Эльфвеард из расы Альфар, страж сосуда.

Хелен, как бы она ни волновалась, узнавала официальное представление, как только слышала его.

— Мы рады с вами познакомиться, Мистер… мистер Страж. Я мисс Хелен ван Бек с Вашингтон-Сквер и Гайд-Парка, а это моя подруга мисс Авалайн Холл с Пятой Авеню и Блитвуда.

— Ах, Блитвудский лес. Некоторое время назад у меня был ещё один посетитель из Блитвудского леса, но бедняга был так взволнован, что не смог мне ничего особо сказать. Когда мои сёстры послали меня сюда, они сказали, что основывают Орден для защиты сосуда. Вы принадлежите к этому Ордену?

— Эм, мы принадлежим к Ордену Колокола, — ответила я, задаваясь вопросом, кто мог быть его посетителем. — Но нам ничего не рассказывали о сосуде.

Мистер Страж сморщил мягкое лицо и снова понюхал нас.

— Я не чувствую на вас теней. Но если вы здесь не для того, чтобы защищать сосуд, то почему вы здесь? В Блитвудском лесу всё хорошо?

— Не совсем, — ответила я. — Сумрачные вороны собрались у входа в ваш… эм… дом.

Я снова взглянула на стены, надеясь, что просто не заметила двери. На месте, где выпутался из корней мистер Страж, была несколько скошенная стена с огромное трещиной, бежавшей по ней, но вот двери там не было.

— Сумрачные вороны! — воскликнул мистер Страж, моргая своими большими бледными глазами. — Они же не проникли внутрь, так ведь?

— Нет. Они, казалось, боялись следовать за нами.

— Ах, хорошо, значит защитные заклятия, которые я возвел на место, всё ещё целы. Но если они подошли к входу в туннель, то, должно быть, они пытались попасть внутрь. Возможно, мне придётся усилить заклятия.

Он заломил свои длинные руки, костяшки пальцев затрещали, словно ломающиеся ветки.

— Мистер Страж, — обратилась Хелен, — если вы не возражаете, могу ли я вас спросить, зачем им желать сюда попасть? Кажется, здесь не так уж много ценного.

Глаза мистера Стража широко распахнулись.

— Много ценного? Моё дорогое дитя, это один из трёх сосудов Эльфрира, выкованных Волундиром в огнях Хеля, чтобы удерживать тьму человечества. Что может быть ценнее?

— Это один из сосудов? — спросила я, оборачиваясь по кругу. Теперь-то я заметила, что изогнутые стены сужаются к отверстию, как окулус… или горлышко в бутылке: — Мы внутри одного из сосудов?

— Да, да! — большая круглая голова мистера Стража подпрыгивала на его тонкой шее.

— Но где же тогда его тени, которые тут удерживаются? — спросила я, оцепенев от мысли обо всём том зле, которое когда-то было заточено внутри этих стен.

— Сбежали, когда сосуд был разбит, — ответил он, голос стал хриплым от печали, и я перепугалась, что он рухнет перед нами. — Пришла великая армия, слишком большая, чтобы защищаться. Они разбили сосуд и из него вылетели тени. Мне сказали, что мир стал намного темнее, и я слышал слухи от своих друзей, что один из двух других судов тоже был сломан вскоре после этого.

— Но если этот сосуд уже разбит, — спросила я, — что вы такое охраняете, чего так сильно хотят сумрачные вороны?

Мистер Страж моргнул на меня своими большими глазами цвета сельдерея, явно озадаченный вопросом.

— Как что, расположение двух других сосудов, конечно.

ГЛАВА 3

— На стенах каждого сосуда были вырезаны места расположения двух других сосудов, — объяснил мистер Страж.

Он отодвинул тяжёлый занавес корней и показал нам резьбу на стене, изображавшую огромный сосуд в форме амфоры, погребённой под землей. Над ним росло дерево.

— Боярышник, — сказал мистер Уорд, обводя дерево длинным с заостренным ногтем пальцем. — Над каждым сосудом был посажен боярышник для защиты от тёмных существ.

— Этот белый цветущий кустарник мы видели в лесу, — сказала я. — Но это не может быть единственным ориентиром. Боярышник растёт по всей Европе и Северной Америке.

— Если внимательно присмотреться, то можно увидеть рисунок окружающего ландшафта. Здесь… — он провёл по резьбе длинным тонким пальцем. — Здесь река и горы…

— Я узнаю этот хребет! — сказала я. — Это хребет Шайвенганк на той стороне реки. На рисунке изображён этот сосуд.

— И что много полезного нам это даёт, — подметила Хелен. — Не будет лучше ли показать нам, где спрятаны два других сосуда?

— Как проницательно с вашей стороны, мисс ван Бек из Гайд-Парка. Вот и второй сосуд.

Мистер Страж указал на рисунок другого сосуда, погребённого под боярышником.

Рядом было изображено озеро у основания горы, на вершине которой стояла каменная башня, похожая на указывающий в небо палец.

— Да, не сильно разбежишься, — сказала Хелен. — Нам хоть известно, какой из двух уже был уничтожен?

Мистер Страж тягостно покачал головой. Жирная смолистая слеза появилась на одном глазу и потекла по его лицу, медленно, как сок зимой.

— Для того это и держится в секрете, чтобы затруднить поиск последнего оставшегося сосуда. Ни одному фейри не позволено говорить о сосудах. Но если тени ищут их, вы должны найти оба сосуда и защитить их, особенно от пожирателей надежд.

— Пожиратели надежд? — спросила я, задрожав от этого названия. — Что это такое?

— Все тени охотятся на худшие эмоции человечества, но пожиратели надежд — это особый вид тени, которая высасывает каждую крупицу надежды из человека, к которому она привязана. Если они освободятся…

— Мы не позволим этому случиться, — сказала Хелен. — Мы расскажем об этом Совету.

— И старейшинам Дарклингов, — добавила я. — Мы должны срисовать эти изображения. Может быть, в библиотеках есть что-то, что поможет их идентифицировать.

Хелен достала из кармана маленький блокнотик и начала срисовывать узор гор и озера со второго изображения.

— Что ещё вы можете нам рассказать о местонахождении двух других сосудов? — спросила я.

— Ну, — сказал он, поглаживая подбородок длинными пальцами. — Они, конечно, всегда находятся у врат в волшебную страну.

— Почему?

— Чтобы фейри могли охранять его. Они не смогли поместить сосуды в Волшебную страну, потому что сумрачные существа или те, которых они затронули, никогда не смогут войти в Волшебную страну.

Я вспомнила слова ван Друда, которые он сказал мне в доме смеха на Кони-Айленд: «Дарклинги никогда не смогут войти в Волшебную страну, потому что их раса была заражена тенями, когда Адерин подвергся нападению сумрачного ворона». Но я была в Волшебной стране, и я была наполовину Дарклингом. Я попыталась вновь сосредоточиться на том, что говорил мистер Страж — что-то о сосудах, которые всегда хоронили рядом с вратами в Волшебную страну.

— … однако я слышал от сияющих спрайтов, что моего вида почти не осталось, — он улыбнулся Примроуз, которая села ему на плечо. — Возможно, все они были убиты сумрачными существами или каким-то другим врагом.

Хелен подняла глаза от рисунка и встретилась со мной взглядом. Нам говорили, что школа Блитвуда для девочек была основана на этом месте исключительно потому, что здесь были врата в Волшебную страну, поэтому рыцари и дамы Ордена могли патрулировать леса и не позволять волшебным существам сбиваться с пути и вторгаться в мир. Хотя сейчас Орден меняет свою политику, это стало причиной бесчисленных убийств фейри. Возможно, мы сами были виноваты в гибели этого сосуда.

— Как давно этот сосуд был уничтожен? — спросила я.

Мистер Страж пожал костлявыми плечами.

— Здесь время движется иначе.

— Да, я заметила, — сказала я, вспомнив вращавшиеся стрелки моего репетира. — Вообще-то, мне интересно…

— Мистер Страж? — прервала меня Хелен. — Я закончила с этим изображением. А где изображение второго сосуда?

Мистер Страж подошёл и встал рядом с Хелен, он отвёл назад пучок мохнатых корней. Стена под ним была разрушена так сильно, что невозможно было разглядеть резьбу.

— О, боже, — сказала Хелен, — как же мы его найдём?

— Найдите второй сосуд, — сказал мистер Страж. — Если он был вскрыт, вы сможете зайти внутрь и посмотреть на рисунки на стенах. Там будут те же рисунки. Они приведут вас к третьему сосуду.

— А если второй сосуд тот, который не был уничтожен? — спросила Хелен.

— Ну, тогда вам не придётся искать третий. Вам просто нужно будет защищать неповреждённый сосуд ценой своей жизни.

Я переживала, что нам придётся возвращаться через туннели, чтобы выбраться, но мистер Страж сказал, что в этом нет необходимости.

— Вы можете выйти через верх, — сказал он, указав длинным пальцем на потолочное окно.

Мы с Хелен сначала посмотрели на окно, а потом на её распухшую лодыжку. Потом она просияла.

— Ава может отнести нас обоих туда!

— Отличная идея, — согласился мистер Страж.

А вот я не была уверена, что это хорошая идея. Я, конечно, могла бы пролететь небольшое расстояние до светового люка с Хелен на спине, но крайне трудно будет парить там достаточно долго, чтобы Хелен смогла подняться через отверстие окна. Тем более он выглядел закрытым.

— Разве там не запечатано? — спросила я, вглядываясь сквозь мрак.

— Печать была сломана, когда сосуд был уничтожен. Проход открывается в пещеру близ поверхности. У вас не должно возникнуть проблем с возвращением оттуда в школу. Только вот был я там уже довольно давно.

Он взмахнул руками в воздухе, а затем сложил их вместе, как будто боялся, что может взлететь. Я посмотрела на его бледное морщинистое лицо и большие грустные глаза.

— Хотите пойти с нами? — спросила я. — Я имею в виду… вы не можете охранять сосуд с поверхности? Или мы могли бы найти кого-нибудь, кто по очереди охранял бы его для вас. Наши друзья в Блитвуде могли бы помочь.

— Да, — нетерпеливо ответила Хелен. — Мы могли бы сформировать почётный караул и устраивать переменки, а вы могли бы жить в Блитвуде и преподавать, ну, ботанику или что-то в этом роде.

Мистер Страж переводил взгляд с Хелен на меня, его глаза сияли в свете крыльев Примроуз.

— Очень мило с вашей стороны, девочки, беспокоиться о таком старике, как я, но мой долг охранять сосуд, сломан он или нет, и я никогда не почувствую себя вправе покинуть его. Но… если бы вы вернулись и навестили старика после того, как найдете другие сосуды… ну, я был бы рад услышать новости о других стражах.

Он разжал руки и вытер липкую слезу.

— Мы расскажем им, как замечательно вы исполняете свой долг, — сказала Хелен, пожав ему руку.

— И мы придем к вам с их новостями, — добавила я.

— Благодарю вас, мои дорогие, — сказал он, взяв нас обоих за руки. — Скажите им… скажите им, что я сосуд, а сосуд — это свет. Теперь вам лучше уходить или ваши друзья будут обеспокоены, где вы находитесь. Возможно, вас не было дольше, чем вам кажется.

Несмотря на тепло его руки, я почувствовала озноб от его слов и тревогу о нашем исчезновении. Я протянула свой колчан Хелен и завела руки за спину, чтобы расстегнуть два отверстия, которые мисс Джейнвэй сделала в моей рубашке. Мне больше не нужен был корсет, чтобы удерживать крылья. Я научилась складывать и поднимать их по своему желанию. Теперь я раскрыла их, почувствовав облегчение от того, что растянула их на всю длину.

Мистер Страж ахнул.

— Феникс! Вы не сказали об этом!

— Ава очень скромная, — сказала Хелен, гордо поглядев меня.

— Но это же чудесно! Смотрите… — мистер Страж начал перекидывать повисшие корни и открыл за ними нарисованную женщину с крыльями, выкрашенными в красный и золотой цвета, как у меня. — Есть легенда, что феникс защитит последний сосуд.

— Я, конечно, сделаю всё, что в моих силах, — сказала я, чрезвычайно сильно желая уйти, чтобы испытать восторг от того, что я была частью легенды. — Пойдём, Хелен.

Я наклонилась и Хелен залезла мне на спину. Затем я взмахнула крыльями и оттолкнулась. Оконное отверстие оказался дальше, чем я думала. Когда мы добрались до него, и я посмотрела вниз, вздернутое наверх лицо мистера Стража выглядело маленьким и тусклым. Я сосредоточилась на нём, взмахивая крыльями, чтобы остаться на месте, пока Хелен ухватится за край отверстия.

Мне вдруг стало грустно, что я поспешила уйти, когда он рассказывал мне о легенде феникса. Я подняла руку, чтобы помахать на прощание, а он поднял обе руки, растопырив пальцы. Его лицо, освещённое светом Примроуз, было похоже на луну, наполовину скрытую за ветвями деревьев. У меня внезапно возникло ощущение, что я смотрю на кого-то, кого давно знаю — кого-то, кого никогда больше не увижу. Я подняла глаза, чтобы сказать Хелен, что мы должны вернуться, но она уже заползала через край окна, и меня охватило убеждение, что я и её потеряю, если не останусь рядом, поэтому я последовала за ней. Когда я оглянулась, в комнате было темно. Примроуз, должно быть, погасила свой свет, чтобы защитить мистера Стража, но у меня было тревожное чувство, что они оба исчезли в забвении прошлого.

Когда я выползла из отверстия, меня подбодрил вид Хелен, скорчившейся у потрескивающего огня.

— Я сделала заклинание огня, чтобы немного согреть нас перед возвращением. Стало так холодно! Не помню, чтобы в прогнозе говорилось о морозе. Сейчас же только сентябрь!

— В Блитвудском лесу погода может сыграть злую шутку, — сказала я, вспомнив ледяных великанов и ледяных фейри, пока грела руки у огня.

Я накинула крыло на плечи Хелен, и она придвинулась ко мне поближе.

— Я и забыла, что у тебя своя печка, — сказала она, потирая руки. — Крылья Марлина тоже были тёплыми… — она умолкла, лицо её порозовело в свете костра. — Я имею в виду…

— Тебе не нужно притворяться передо мной, Хелен. Я знаю, что вы двое близки. Ты видела его с тех пор, как вернулась?

— Э-э, нет, не совсем, то есть один раз, но только бегло. Нам пора идти, не думаешь? Мы должны сказать остальным, что сумрачные вороны пытаются проникнуть в сосуд. Натан, вероятно, собрал поисковую группу на наши поиски.

Она потушила огонь брызгами наколдованной ледяной воды и выбралась из пещеры так быстро, как только смогла. Я сложила крылья и, шагнув на улицу, обрадовалась их теплу. Было холодно. Земля была покрыта инеем, кусты боярышника голые и замерзшие в свете полной луны…

— Забавно, — сказала я Хелен, — разве луна не стала убывать всего две ночи назад?

Мы должны были следить за фазами Луны, так как они влияли и на определённые заклинания.

— Наверное. Не могу вспомнить. Мы уже можем пойти, Ава? Эти ужасные вороны всё ещё могут быть здесь.

Я вздрогнула при мысли о сумрачных воронах.

— Может нам стоит полететь? — предложила я. — Из-за твоей лодыжки.

— Нет, нет, я не хочу быть обузой. Я отлично смогу дохромать, — сказала она, пошатываясь, идя передо мной.

У меня было чувство, что Хелен хочет побыть одна. Что-то случилось с Марлином? Может быть, я была не единственной, кто поссорился с парнем.

Я поспешила за Хелен, оглядываясь по сторонам в поисках любых признаков присутствия сумрачных ворон, но ничего не видела и не чувствовала, чтобы что-то преследовало нас. На самом деле лес казался пустым, даже бесплодным. Как будто из него высосали всю жизнь. Голые ветви деревьев терлись друг о друга с жалобными скрипами, похожими на испуганных мышей. Ветер стонал, как в трауре. Даже луна спрятала своё лицо за пеленой рваных облаков. «Мне просто грустно оставлять мистера Стража одного, — сказала я себе, — и потому что Рэйвена не видела всю неделю. Завтра я пойду искать его. А сейчас, мы вернёмся в Блитвуд, и я буду чувствовать себя лучше».

Прошло полчаса, и я задумалась, не сбились ли мы с верного пути.

— Ты знаешь, куда мы направляемся, Хелен? — спросила я, дёрнув её за рубашку.

Она удивлённо посмотрела на меня, как будто я задала ей трудный вопрос.

— Я… я не знаю… о, подожди, ты слышишь это?

Она приложила палец к моим губам, веля мне помолчать. С моим слухом Дарклинга я должна была услышать это первой. Вдали звонил колокол.

— Это колокола Блитвуда. Они зовут нас домой! Ну же!

Она схватила меня за руку и потащила по узкой тропинке между поваленными деревьями — я не могла припомнить, чтобы было столько поваленных деревьев на опушке леса. Казалось, здесь прошёл торнадо. Кроме того, в звуке колокола было что-то странное. Да, он звучал как один из колоколов Блитвуда — большой басовый — но если они зовут нас домой, почему не звонят во все колокола?

Мои опасения были развеяны, когда мы вышли на лужайку и увидели сверкающую с правой стороны от нас реку и затуманенный корпус Блитвуда, вырисовывавшийся под светом спрятанной облаками луны. Лужайка была настолько окутана туманом, что было трудно разглядеть наши ноги, не говоря уже о замке. Хелен дважды споткнулась, её лодыжка — и, несомненно, старая травма — явно беспокоили её.

— Эти проклятые птенцы! — выругалась Хелен. — Они оставили хоккейное снаряжение на лужайке. Поговорю о них с Дейм Бекуит.

— Я уверена, что Дейм Бекуит и учителя сначала захотят услышать о сумрачных воронах, попытавшихся проникнуть в сосуд.

Я представила мисс Шарп, мисс Кори и мистера Беллоуза, собравшимися у камина в библиотеке. Хотя странно, что они не искали нас. И почему в школе было так темно? Даже если бы было очень поздно, мне кажется, они оставили бы свет гореть, чтобы указать нам путь.

— Хелен, — сказала я, когда мы подошли к краю хоккейного поля, где на ветру развевалась разорванная сетка. — Тебе не кажется это странным…

Я так и не закончила предложение. Хелен стояла немая и бледная в свете луны, которая вышла из-за облаков. Её лицо на мгновение напомнило мне лицо мистера Стража, её глаза были такими же широкими, как и его, а кожа бледной, как и его с землистым оттенком. Я проследила за её потрясённым взглядом до башни Блитвуда — только вот там не было никакой башни, лишь один скелетный фрагмент, поднимавшийся из разрушенных руин, которые когда-то были нашей школой.

ГЛАВА 4

— Пропал!

Голос Хелен был настолько сиплым, и на миг я подумала, что сумрачные вороны вернулись и каркают над опустошённым окаменелостями Блитвуда. Затем бросившись вперёд, она закричала:

— Натан!

Я схватила её раньше, чем она смогла распластаться на обломках. Она повернулась ко мне, размахивая руками у меня перед лицом.

— Нам надо попасть внутрь! Там могут быть замурованы люди, и они пострадали… Натан… и Дейзи и Кам! Долорес и Би! Вот почему они не ищут нас, потому что школу взорвали, равно как господин Хофмейстер пытался взорвать Вулворт-билдинг. Ван Друд взорвал Блитвуд! Неужели ты не видишь… Ава, почему ты на меня так смотришь? Почему ты не даёшь мне пойти и помочь им?

— Хелен, — сказала я, схватив её за обе руки и посмотрев в её широко распахнутые глаза. — Наших друзей нет там. Приглядись.

— Что ты имеешь в виду? Большая часть здания уцелела! — она внимательно осматривала обломки, теперь уже полностью обличённые светом немилосердной луны. — Там могут быть выжившие.

— Значит, они остались в живых уже давным-давно. Посмотри на виноградную лозу и мох, растущий поверх обломков, — я потянула Хелен к обрушенной стене и сорвала ветвь лозы, взбиравшейся по камням. Она оборвалась с сухим треском. Внутри развалин что-то задвигалось. Мыши. Или змеи: — Это не только что случилось, Хелен. Это произошло много лет назад.

Хелен повернулась ко мне, белки её глаз сияли в лунном свете.

— Но мы же только что расстались с ними. Мы отсутствовали всего несколько часов.

— Должно быть, мы перешли в Волшебную страну в какой-то момент в туннелях и вышли в ином времени. Помнишь, как твои часы остановились, а мой репетир начал странно себя вести?

Я вынула репетир и открыла его. Он играл траурный перезвон, который отбивали колокола, когда бывшая воспитанница Блитвуда погибла. Я посмотрел на Хелен. Её глаза были полны слёз.

— Как долго?

— Не знаю.

Я прошла вдоль разрушенной стены к разгромлённой мраморной куче, которая была крыльцом. Некогда величественные дубовые двери с их резным знаком «Колокола и Пера» всё ещё были на месте, но на них были выемки и рубцы, как будто животные оцарапали их. Грубая доска была прибита искоса поперёк их с выжженными на ней рунами.

— Похоже, они пытались забаррикадироваться и нанесли защитное заклятие на двери, — сказала я, прикоснувшись к рунам. Я почувствовала слабое пощипывание магии, сила заклятия истощалась. Мои пальцы оказались испачканными в саже: — Возможно, кто-то ещё остался внутри, — с долей сомнения произнесла я.

Правда была такова, что я боялась войти внутрь, боялась того, что мы могли найти среди обломков и мышей. Но Хелен была смелее меня.

— Кто-то, должно быть, есть внутри, — сказала она, стиснув мою руку. — Кто же ещё мог звонить в колокол?

Я подняла взгляд на колокольню. От звонницы осталась воронка, но она была права — наверное, там до сих пор висел один колокол, и мы слышали его звон.

— Мы выясним, — сказала я, — но нам надо быть осторожными. Всё может обрушиться на нас.

— И что? — спросила Хелен, её лицо было каменно-белым. — Если все наши друзья и учителя погибли, ради чего нам остаётся жить?

Я последовала за Хелен сквозь брешь между камнями. Стены Блитвуда были более трёх футов в толщину, построенные в средние века, чтобы выдержать осаду до того, как их перевезли в Америку. Что могло обладать такой силой, достаточной для обрушения этих стен? Нам пришлось карабкаться по множеству камней, потревожив целые гнёзда мышей. Мне казалось, будто мы сами себя зарывали в яму, но затем мы выбрались в большое арочное помещение. Скелетообразные камни арок выглядели как белоснежные кости на фоне полуночной синевы потолка, усеянного золочёными звёздами.

На уроках истории мистер Беллоуз показывал нам фотографии старой часовни во Франции со сводчатым потолком, исписанным золотыми звёздами на синем фоне. Он лишь наполовину был также красив как этот, потому что этот потолок в действительности был ночным небом. Мы находились в Главном Зале, где обедали и слушали вдохновенные речи Дейм Бекуит. Здесь я принесла клятву защищать Блитвуд — стоять рядом со своими сёстрами вопреки опасности и неудачам. Я почти слышала призрачные голоса девушек и звоны колокольчиков. На некоторое время я прислушалась к своему собственному колоколу, сигнализирующему об опасности, но ничего не услышала. Мой колокол звонил при опасности и один раз о любви, но у него не было звона, говорившего об опустошающей боли грусти, которую я сейчас испытывала. Я лишь слышала, как ветер гремит в зыбкие стекла, свисавшие с покоробившихся направляющих окон. Семь арочных окон, которые вмещали витражные стекла с портретами наших основательниц — семи дочерей колокольных дел мастера — были обращены в рамы стеклянных осколков. Наша поступь захрустела на разбитом стекле, пока мы подходили ближе и рассматривали останки оконного стекла, на котором была изображена Меропа, самая младшая дочь. Верхняя часть её лица была уничтожена, осталась лишь призрачная улыбка, которая теплилась в лунном счете как угасающий уголёк. Я почувствовала, как в мою руку скользнула ладонь.

— Пошли этим путем, Ава. Похоже, Северное крыло осталось по большей части нетронутым.

Она потянула меня в коридор, который вёл к нашим старым классным комнатам. Без открытого неба, там было темнее, но Хелен нашла старую спиртовку в химической лаборатории и заклятием зажгла её. Пламя спиртовки отбрасывало наши тени на подорванные стены. На минуту я подумала, что увидела тень профессора Йегера, с его величавой гривой волос и буйными бровями, читающий нотацию смущённой Дейзи о том, как магия воздуха работает над созданием фигуры из пары ножниц, но затем очертания дрогнули и испарились, когда я последовала за Хелен в главный коридор, где стекло хрустело под нашими ногами, выпавшее из витрин, в которых держались трофеи и фамильные дощечки из старших классов. Теперь я вгляделась в них на фотографиях в рамках, где были запечатлены девушки в длинных платьях, игравшие в хоккей на траве, на бронзовых кубках за стрельбу из лука и колокольный звон, выгравированные именные таблички за первые места в соревновании по латыни — Эбигейл Монморанси 1869, Люсинда Холл 1879, Онория Тхистл 1883… Я обнаружила, что произносила их имена вслух, шествуя вглубь по коридору за Хелен, пока не натолкнулась на одну, от которой встала как вкопанная.

— Хелен! Здесь имя Дейзи! Она заняла первое место в латыни в 1914. Значит, школа ещё не была разрушена до окончания нашего выпускного года.

— Дейзи всегда была хороша в латыни, — сказала Хелен с тусклой улыбкой. Из-за света спиртовки её лицо приобрело зловещий вид, как будто она была одной из тех погибших девушек с фотографий. — Она молодец. Ох, смотри, Долорес победила в конкурсе на лучшее сочинение…

Громкий стук из классной комнаты прервал Хелен. Мы посмотрели друг на друга, затем обе поспешили в комнату. На секунду мне показалось, что мы обе так усиленно думали о Дейзи, что посчитали будто она была здесь, что найдём её сидевшей в первом ряду и занявшей нам места, и ворчавшей на нас за опоздание.

Но комната — класс истории мистера Беллоуз — была пуста. Грохот вызвала одна из тяжёлых карт, бьющаяся об стену из-за тянувшегося сквозь разбитое стекло сквозняка. Хелен подошла к карте, поставила спиртовку на стол мистера Беллоуза и оторвала карту от стены, словно винила её за пробуждение наших надежд. Она стояла, стиснув карту в руках, её спина сотрясалась. Я подошла к ней и обняла её, но она отмахнулась от меня.

— Если бы я не была так ужасна и слушала бы её болтовню о свадебных планах, она сейчас была бы с нами.

— И для неё это было бы лучше? — спросила я. — Мы не нашли никаких… — я собиралась сказать тел, но передумала. — … признаков, что кто-то пострадал во время нападения на школу. Возможно, они сначала эвакуировались. Это могло произойти уже после того, как Дейзи окончила обучение.

Я внимательно осматривала стены, пытаясь найти хоть что-нибудь, что сможет сказать нам, что с Дейзи всё было хорошо — может быть, записка, прикреплённая к пробковой доске, где мистер Беллоуз вывешивал интересные статьи из газет. (И так вершится история, девочки!), в которой говорилось «Уехала в Канзас, чтобы выйти за мистера Эпплби!» Доска была покрыта пожелтевшими вырезками из нью-йоркских газет. Мистер Беллоуз поставил бы дополнительные баллы любой девочке, которая вырезал бы историю, которую он счёл бы «творцом истории», но он был очень пристрастным.

— Распродажа шляпок в «Бест энд Кампани» не имеет исторического значения, — отчитал он Джорджиану Монморанси в первый год нашего обучения. — В отличие от законопроекта, принятого, чтобы сделать убийство птиц ради дамских шляпок незаконным.

Как результат, доска обычно была лишь наполовину заполнена. Теперь же она была непросто полна заметок, но статьи перекрывали одна другую, оставляя на виду лишь заголовки. Я изучила верхнюю часть доски.

Наследник Австрийский Трона Убит «Млада Босна»³… Широко Распространившийся Политический Заговор Считается Послужил Инициацией Убийства Эрцгерцога… Австрия И Сербия На Пороге Войны… Россия Вынесла Предупреждение Германии… Лондон По-Прежнему Надеется На Установление Мира… Австрийские Войска Вторглись В Сербию… Мир Европы Теперь В Руках Кайзера… Германия Объявила Войну России… Прогремели Первые Выстрелы… Россия Вторглась В Германию… Германия Оккупировала Францию… Меткий Немецкий Стрелок Сбил Французский Аэроплан… Англия Объявила Войну Германии… Немцы Маршируют По Бельгии… Льеж Пал… Шарлеруа Пал… Французские И Британские Войска Переправились Через Марну… Париж Пал… Лондон Пал…

— Хелен, — произнесла я, не оборачиваясь, — похоже летом в год нашего выпуска разразилась война. Приблизительно это началось с убийства эрцгерцога в месте под названием Сараево…

— Оно отмечено на этой карте, — сказала Хелен, подойдя и встав рядом со мной, всё также зажимая в руках карту. — Вот большой Х нарисован тут — мистер Беллоуз никогда не позволил бы нам рисовать на картах!

Я посмотрела на карту. Помимо Х, кто-то очертил реку в Бельгии — очень извилистую реку — и нарисовал вопросительный знак на одном из её изгибов.

— Знак Х помечает место под названием Ипр… — произнесла Хелен.

— Я где-то уже видела это название, — сказала я, вновь посмотрев на доску. — Вот, здесь статья об Ипре. В ней говорится, что погибло около тридцати тысяч британских солдат. Такое разве может быть правдой? Что это за война такая?

— Самая ужасная, — ответила Хелен. — Вот статья о солдатах, умирающих на реке под названием Марна «Немцы Победили Союзников на Марне и Маршируют на Париж»… ох, смотри! Вот что-то о двух школьных учителях, добровольно вызвавшихся оказывать помощь в военных действиях во Франции. Это же мисс Шарп и мисс Кори!

Хелен подалась ближе, чтобы прочитать статью в мерцающем свете спиртовки. Я наклонилась вперёд и поправила её, пока Хелен читала:

— Здесь говорится, что они ездят на карете скорой помощи и ухаживают за раненными на Западном Фронте, — сказала она, а затем прочитала:

— Мисс Вионетта Шарп приобрела свои навыки в уходе за больными, стажируясь в агентстве социального поселения «Сеттльмент» на Генри Стрит.

Я содрогнулась, вспомнив, как мисс Шарп говорила мне, что в мире скоро будут больше востребованы медсестры, чем учителя английской литературы.

— А вот статья о Кам, летающей на аэропланах над Мексиканской границей! Ох, и вот ещё одна о парнях из школы Готорн, которые записались в армию — и эта статья написана Долорес Йегер «специальным военным корреспондентом» для газеты «Таймс».

Пока Хелен читала обо всех достижениях наших одноклассниц и учителей в военное время, я наклонилась, чтобы поправить пламя на спиртовке и заметила кипу телеграмм, прижатых пресс-папье. Я схватила первую телеграмму. «С прискорбием сообщаем вам…»

Моё сердце заколотилось в груди.

— Что это? — спросила Хелен.

Я попыталась запихнуть телеграмму в карман, но Хелен выхватила её из моих рук. Я увидела, как она прищурилась, глядя на неё, и поняла, что она не сможет прочитать её в тусклом свете и что я должна поправить фитиль спиртовки, тем самым дать ей больше света. Но я не могла. Мои пальцы окоченели. Всё моё тело окоченело. Хелен подошла к окну и встала в лунный свет, чтобы прочитать телеграмму. Она выглядела как девочка с голландской картины, читавшая письмо от своего любовника.

— Этого не может быть, — сказала она, качая головой недовольно, будто это был счёт от её портнихи, в котором были несостыковки. — Она датирована августом 1916 и тут говорится, что Натан Бекуит был убит в месте под названием Верден. Но что Натану было делать во Франции? — требовательно спросила она, поглядев на меня. — Как могло всё это… — она махнула рукой на доску с вырезками и карты, — война, совершенно на другом конце океана, иметь какое-то отношение к Блитвуду?

— Мы брали на себя обещание бороться со злом, — сказала я, подняв другое письмо, которое нашла на столе. Оно было датировано тем же днем, что и телеграмма: — Вот что мистер Беллоуз говорит в своём письме Дейм Бекуит, уволившийся из Блитвуда ради вступления в британскую армию. Он пишет «я не могу больше оставаться здесь на своей должности и помечать флажками места на картах и записывать имена погибших из моего списка отличников, когда цветы нашей молодёжи идут вперёд на войну. Хоть наша страна и придерживается нейтралитета, мы в Блитвуде не можем себе этого позволить. Это отнюдь не обычная война — если вообще какая-то война может быть названа обычной — а война, подпитанная злом сумрачных созданий. Я убеждён, что с самого начала к этой войне приложил руку наш старый враг ван Друд, сеющий разногласия со всех сторон. Следовательно, это наша война и как рыцарь Ордена, это моя обязанность идти вперёд и мстить за наших погибших».

Я оторвала взгляд от письма и увидела, что лицо Хелен блестит в лунном свете. Она смотрела на длинный белый свиток, иголкой приколотый к столу мистера Беллоуза. Список отличников. В наше время — для меня с Хелен это было только вчера, а теперь это было несколько лет назад — список содержал имена учеников, которые получили отличные отметки на экзамене по истории. Но теперь список содержал имена погибших. Генри Хиггинботтом, выпуск школы Готорн 14 год, погиб на Марне, август 1914; Джеймс Дженкинс, выпуск школы Готорн 14 год, погиб в Ипре, октябрь 1914…

И список всё продолжался и продолжался.

— Все эти парни из Готорна, — сказала я, вновь перечитывая имена, как будто если я их запомню, то смогу спасти их. — Не удивительно, что Натан поступил на военную службу. Он знал их после лета, проведённого в Готорне. Он бы посчитал неправильным не присоединиться.

— Вот идиот! — заревела Хелен и стала вытирать лицо. — Он, должно быть, посчитал это стремление очень весёлым. Посмотри, вот фотография выпускников школы Готорн 1914 года.

Она указала на фотографию замка, прикреплённую кнопкой к пробковой доске объявлений, — наша братская школа в Шотландии, перед которой стояла группа молодых парней в выпускных мантиях. Один из них держал в руках плакат, на котором было написано «Выпуск 1914». Все они смеялись и улыбались, их румяные лица были до невозможности молодыми. Слишком молодыми, чтобы направиться на войну буквально спустя несколько месяцев. В заднем ряду я узнала Натана.

— Натан, наверное, перевёлся в Готорн после…

— После нашего исчезновения, — за меня мою мысль закончила Хелен. — Конечно. Он стал винить себя за то, что не пошёл с нами в лес. Поэтому он уехал в Шотландию и затем отправился на войну, чтобы его там убили. И всё потому, что мы провалились в дыру в Сказочной стране.

— Хелен, мы не знаем, было ли бы всё иначе, будь мы там. Эта война… — я махнула рукой на газетные статьи, карты, списки погибших, — куда серьёзней, чем все мы вместе взятые. Даже если бы мы были там, мы не смогли бы её остановить.

Глаза Хелен широко распахнулись и она открыла рот, чтобы что-то сказать, но до того как она сумела произнести хоть слово, нас обоих напугал шум. Он исходил сверху, из колокольни. Один из колоколов стал звонить.

— Пошли, — сказала Хелен. — Наверху кто-то есть, и у меня к ним имеются вопросы.

Она схватила спиртовку и заковыляла из класса. Несмотря даже на её повреждённую лодыжку, я смогла нагнать её только спустя несколько минут у подножия лестницы, ведущей в звонницу.

— Хелен! — я схватила её за руку. — Мы не знаем кто там наверху. Нам надо быть осторожными.

— Зачем? — парировала она. — Что нам терять? Мы уже всё потеряли, — она скинула мою руку и стала взбираться по ступенькам, одновременно закричав: — Кто там? Именем Ордена Колокола я приказываю вам показаться!

Мы добрались до площадки под колокольней — или точнее того, что когда-то было колокольней. Открытое небо зияло там, где некогда висели шесть колоколов Блитвуда. Сами колокола лежали в шахте лестницы сваленной кучей расплавленной бронзы. Я даже и представлять не хотела силу, которая смогла расплавить колокола. Но я смогла разглядеть лишь пять колоколов. Шестой колокол свисал с платформы. Кто-то построил шалаш в руинах звонницы. Он походил на гнездо, подобно дому Рэйвена на дереве…

Я протолкнулась мимо Хелен и вскарабкалась по баррикаде колоколов. К стене была прислонена шаткая деревянная лестница — точно такая же, как лестница, ведущая в убежище Рэйвена. Однако поставив ногу на первую ступеньку, я вспомнила, как лично Рэйвен поднимал меня с крыши фабрики «Трайангл» на лестницу, ведшую на крышу соседнего здания. Я вспомнила, как его руки ощущались на моей талии — и я вспомнила, что я не видела его имени среди погибших. Да и с чего бы мне его там видеть? Дарклинги не воевали в человеческих воинах. Он стал бы переносить души погибших с полей сражений — и затем он вернулся бы и стал бы ждать меня. Кого вообще волнует, как много лет это заняло бы. Дарклинги были долгожителями, и даже если бы он был пожилым мужчиной, я всё равно любила бы его.

Джутовый мешок висел поверх прохода в шалаш. Я оттолкнула его — и крылья захлопали у меня над головой. Я едва не упала назад, но позади меня была Хелен, и она поддержала меня.

— Блодьювед! — закричала она от вида огромной сипухи.

В щели появилось лицо, настолько морщинистое и высохшее, что мне показалось, будто оно вырезано из дерева, пока оно не открыло рот и не заговорило на невнятном шотландском диалекте, в котором я узнала голос смотрителя Блитвуда, Жилли.

— Ох, мои пропавшие девочки, — вполголоса напел он. — Наконец-то вы вернулись.

ГЛАВА 5

Хелен оттолкнула меня и бросилась в объятия смотрителя. Жилли был худым, но он поймал Хелен и смог удержать её, неловко похлопывая по спине.

— Ну-ну, девочка, — пропел он, ведя Хелен в свою маленькую хижину. — Теперь, когда ты вернулась, Жилли не позволит причинить тебе вред.

Я последовала за ними внутрь и оглядела самодельную лачугу, сложенную из деревянных обломков. Мне показалось, что я узнала доску с хоккейного поля, на которой записывались голы, и столешницы парт из классов, на которых всё ещё были вырезаны инициалы девочек, поколениями учившихся в Блитвуде. В маленькой хижине едва ли хватало места для крошечного Жилли. В одном углу стояла кровать, здесь так же были походная печь, фонарь и стул с рваной обивкой, к которому он подвёл Хелен. Усадив её поудобнее, он заложил подушку ей за голову и зажёг плиту, а потом повернулся ко мне.

Лицо Жилли всегда поражало меня своей древностью. Он и был старцем. Он был Гилли Ду — некий лесной эльф, который возвращал потерянных детей в свои дома. Я видела, как его зелёные глаза меняют цвет от погоды — и видела, как погода меняется в зависимости от его настроения, — но я никогда не видела, чтобы они так глубоко впали в его морщинистое лицо, или чтобы он выглядел таким поверженным.

— Ты выглядишь точно так же, как в последний день, когда я тебя видел, — сказал он, разглядывая меня.

— Это был и последний день, когда мы виделись, — сказала я. — Для нас.

— Ах, значит, вы заблудились в Волшебной стране, — он покачал головой и повернулся, чтобы поставить чайник на плиту. — Я же говорил Дейм, что так и случилось. Она послала три экспедиции на ваши поиски, но те, кто вернулся, сказали, что вас нигде не найти.

— Не думаю, что мы на самом деле побывали в Волшебной стране… — начала я, но вмешалась Хелен.

— Разыскивающие нас люди потерялись? — спросила она.

— Да, Майлс Малмсбери и Эуфорбия Фрост. Натан пропал на какое-то время…

— Натан отправился искать нас в Волшебную страну? — лицо Хелен выглядело взволнованным и розовым в свете печки.

— Трижды. Последний раз его не было два месяца. Когда он вернулся, он уже не был прежним. У него была идея, что он может найти вас в Шотландии, поэтому он перевёлся в Готорн. Потом началась война, и это дало ему повод сражаться за нечто иное… — голос Жилли затих, а глаза стали мутно-зелёными.

— Мы видели телеграмму в классе мистера Беллоуза, — сказала я, желая избавить Жилли от необходимости говорить нам, что Натан мёртв, а также дать Хелен минутку восстановить самообладание. — И мы видели газетные вырезки о войне. Расскажите нам, что произошло. Почему была война?

Жилли покачал головой и неодобряюще цокнул, как делал всякий раз, когда кто-нибудь из девушек оставлял дверь в соколиной клетке открытой или делала что-то ещё глупое.

— А почему происходят любые войны? Какая-то глупость началась на Балканах в то лето, когда вы исчезли, какой-то одурманенный дурак застрелил эрцгерцога и его госпожу. Затем одно привело к другому, одна страна выставила обвинения против другой, другая взялась за оружие, потому что у них был договор с первой. По правде говоря, мне было трудно за этим уследить. Но прежде чем мы успели сказать «Джек-прыгун»⁴, немцы двинулись через Бельгию во Францию, а затем в Англию. И маршировали она не одни, они шли вместе с тенями.

— Сумерки? — спросила я, почувствовав озноб. — Как думаете, ван Друд стал причиной этой войны?

— Да. Хотя, колокола знают, в людях достаточно зла и глупости, чтобы начать войну самим, но нет сомнений, что ван Друд подстёгивал их. Орден отправил эмиссаров, чтобы остановить его — профессора Йегера и его девочек в Вену, мисс Шарп и мисс Кори под прикрытием мобильной скорой помощи и ухода за ранеными — хотя, конечно, в конце им пришлось заняться настоящим уходом за ранеными. Мистер Беллоуз вступил в армию, как и большинство мальчиков из Готорна. Наши девочки тоже — мисс Камилла нарядилась мальчиком и летала на боевых истребителях. Мисс Долорес писала статьи для газет. И мисс Дейзи — ну, вы не услышите слишком много о том, что она сделала, потому что все это было тайной, но после гибели её парня…

— Мистер Эпплби? — вскрикнула Хелен. — Мистер Эпплби умер?

— Да, пал в битве на Сомме. Мисс Дейзи ужасно расстроилась. От Дейм я узнал, что мисс Дейзи работала на что-то под названием «разведка» и что она ушла в тыл врага. Она присылала истории, что влиятельные мужчины оказались под влиянием теней и что тут замешан ван Друд.

Я хотела спросить кое-что о ван Друде, но Хелен заговорила первой.

— Вы хотите сказать, что Дейзи была шпионкой? — спросила Хелен.

— Да, — сказал Жилли, его глаза блестели, как изумруды. — Одной из лучших! Она присылала отчёты, благодаря которым спасли сотни мальчиков, прежде чем она замолчала.

— Замолчала?

— Да, — мрачно кивнул Жилли. — В конце концов, наверное, её поймали, но нам сказали, что она не выдала ни одного имени своих товарищей.

— Нет, она бы не сказала, — Хелен произнесла слова между стиснутыми зубами. — Она была самой храброй и лучшей из нас. Что случилось… с остальными?

— Мистер Беллоуз был убит на Сомме при попытке вытащить молодого солдата с нейтральной земли — так они называли место между окопами. Мисс Кори и Мисс Шарп управляли полевым госпиталем, когда его разбомбили. Мисс Кори смогла вытащить мисс Шарп из-под обломков, но она обожглась чем-то ужасным. Мисс Кори привезла её в дом Фиалок, чтобы вылечить, но война пришла и сюда.

— Она пришла сюда? Но почему? Какое отношение Америка имеет к войне?

— Сначала никакого. Она держалась в стороне, пока немцы не потопили один из её кораблей. Но затем, как раз перед тем, как мы вступили в бой, немцы присоединились к Мексике и отправили большие машины через границу. Они называют их танками. Огромные железные монстры. Я знаю, что их создали тени. Затем появились дирижабли, извергавшие с неба огонь. Они напали на Нью-Йорк…

— Нью-Йорк! — вскрикнула Хелен. — Как они смеют! — но потом её гнев сменился страхом. — Ох, Жилли, ты знаешь, что случилось с моей матерью… — её голос дрогнул.

Хелен всегда только жаловалась на мать, но в этот миг я поняла, как сильно она её любила её. Я сжала её руку. Мне не нравилось, как Жилли посмотрел на Хелен.

— Мне очень жаль, девочка. Твоя мать была так расстроена твоим исчезновением, что заболела. Её последние сбережения ушли на оплату счетов врачей. Миссис Холл, твоя бабушка, Ава, взяла её к себе, — он посмотрел на меня, его глаза были тёмно-зелёные, бездонные. — Они обе погибли при первой бомбежке Нью-Йорка.

— Но разве Орден ничего не мог сделать? — требовательно спросила я, стараясь не представлять бабушку и миссис ван Бек, раздавленными под обломками мраморного мавзолея на Пятой Авеню. — Они же построили эту машину в Вулворт-билдинг…

— Да, мы тоже думали, что сможем защитить город с помощью этого устройства, но ван Друд смог пробраться в наши ряды и захватить Вулворт-билдинг, и использовал против нас наше собственное оружие. И вот теперь он восседает там сегодня, как толстый паук в центре своей паутины, окружённый трупами своей добычи, правя мёртвым городом…

— Мёртвым городом Нью-Йорк? — воскликнула я, вспомнив город со всей его разнообразной жизнью: от кишащих улочек Нижнего Ист-Сайда до толп покупателей на Дамской Миле и хорошо одетых гуляк в Центральном парке. — Значит, все там мертвы?

Жилли повернулся ко мне, и я увидела то, чего никогда раньше не видела. Его глаза, которые обладали всеми оттенками зелёного, неожиданно стали молочно-белыми, как будто то, что он представлял, ослепило его.

— Всё равно что мертвы, — сказал он. — Те, кто захвачен тенями, выполняют его приказы и живут в его башнях, но другие…

Жилли резко умолк и наклонил голову, как это делает Блодьювед, прислушиваясь к мыши. Я открыла слух Дарклинга и услышала низкий гул, от которого волосы дыбом встали. Жилли вскочил, преобразившись от старика в проворного эльфа, и затушил лампу и плиту. Нас с Хелен он пихнул на пол. Гул стал ревом, словно на нас устремился поезд. Этот звук скрипел в моих ушах Дарклинга подобно железным когтям, заглушив даже низкий звон моего внутреннего колокола. Он пытался пробраться в мой разум и выскоблить всё, что делало меня человеком. Жуткий белый свет прорвался сквозь трещины в крыше, безумные лучи носились туда-сюда по убежищу Жилли, как будто искали нас. Я отпрянула от света, словно даже незначительное его прикосновение может обжечь.

Подняв взгляд на брешь в потолке, я увидела, что нечто заслонило звёзды. Казалось, будто это была гигантская чёрная ворона, чьи острые как бритва когти вытянулись в попытке схватить нас, а клюв открылся, чтобы поглотить нас. Я искоса посмотрела на слепящий свет и увидела, что это был дирижабль, окрашенный как ворона. Поисковые огни излучались из глаз вороны.

— Кто… что?.. — прошептала я.

— Мусорщики, — прошипел Жилли. — Они прочёсывают руины в поисках выживших и дочиста вычищают из тебя всё, что делало тебя тобой — надежду, любовь, смех — и оставляют от тебя только полую шелуху, послушного раба, который работает на фабриках ван Друда.

— Фабрики? — спросила я. — Какого рода фабрики?

— Огромные размашистые монстры, битком набитые механизмами и моторами. Рабочие прикованы к своим машинам и работают, пока пальцы не начинают кровоточить.

Видение моего сна, который я видела, когда находилась пленницей в «Бельвью» после пожара на «Трайангл», вспыхнуло в моей голове — галлюцинация от наркотиков, которые мне давал Доктор Причард — или мне так казалось. В нём я была на фабрике «Трайангл» и сидела за своей швейной машиной, подшивая рукава. Опустив взгляд на длинный стол, я увидела, что девочка рядом со мной, как и все остальные девочки за невероятно длинным столом, сшивала в машинках свою собственную плоть. Их кровь наполнила длинный желоб посередине стола и текла к концу, где сидел ван Друд, открыв рот и попивая кровь девочек.

Я резко вырвалась из видения.

— Но почему? — воскликнула я. — Что ван Друд хочет извлечь из такого мира?

— Он добивается своего, — мрачно произнёс Жилли, его совершенно белые глаза милосердно восстановились до гневной едкой зелени. — Когда он здесь был учителем, у него ужасно плохо получалось контролировать девочек. Иногда они могут быть совершенно злорадными, особенно когда они чувствуют страх нового учителя. Они смеялись над ним и выкидывали злые проказы, и спорили, когда не хотели делать работу. Ну а теперь, в созданном им мире, никто больше не смеётся и не выкидывает проказ, и не спорит. Как и никто не любит и не мечтает. Что касается вопроса счастлив ли он там сидеть в своей башне, я не могу сказать… ах, вот и парни!

Сквозь вызывающий онемение гул, я услышала резкий свист. Над дирижаблем появились две крылатые фигуры. Дарклинги. Они не все погибли. Жилли ничего не сказал о Рэйвене. Он всё ещё может быть жив. Но если он был одним из тех Дарклингов, возможно он не проживёт слишком долго. Поисковые огни дирижабля стали вращаться по кругу, пытаясь поймать их в своё свечение, но Дарклинги метались по воздуху, проворно избегая поисковый луч. Я мельком увидела двух Дарклингов — мужчина и женщина — и затем небо взорвалось гадким жёлтым фосфором, который пах протухшими яйцами и опалёнными перьями. Я начала вопить, но Жилли захлопнул мне рот ладонью.

— Всё хорошо, девчушка, Дарклинги слишком быстры для мусорщиков. Смотри, — он указал в сторону реки, где два Дарклинга вырисовывались на фоне сверкающей воды. Дирижабль направился к ним: — Они уводят их прочь. Теперь они устроят им весёлую погоню, вниз вверх по реке. В прошлом месяце они заманили одних в Шайвенганк и разбили его о горный хребет. Ненадолго мы будем в безопасности здесь.

Жилли помог подняться Хелен в кресло и вновь зажёг плиту.

— А Дарклинги сражались в войне? — спросила Хелен.

— Да, некоторые. Несколько из них вступили в армию людей, а другие работали в тайне, чтобы саботировать врага. Эти товарищи защищают немногих из нас, кто остался.

Жилли подал нам с Хелен чай в потрескавшихся кружках с эмблемой «Колокола и Пера». Он налил немного сгущённого молока из банки и начал открывать банку с бобами, но затем поднял взгляд и ухмыльнулся: — Ох, а вот и остальная часть нашего чаепития.

Блодьювед вернулась с белкой, безвольно свисавшей с её когтей.

— Спасибо тебе, девочка, — сказал Жилли, забрав белку и поднеся её в свет лампы. Заметив поражённое лицо Хелен, он усмехнулся: — Или может, вы предпочтёте бисквит? У меня осталось несколько пирожных от мисс Хетти.

— Мисс Хетти всё ещё жива? — спросила я, стараясь представить почтенную даму, живущую в таких условиях.

Как бы убита горем я не была по своей бабушке, я не могла представить её питающейся белками.

— Да, она и мисс Эмми, принимают беженцев в Доме Фиалок и передают радиограммы другим сторожевым заставам Ордена. Мы пока ещё не сдались, девчушки, только… — лицо Жилли помрачнело. — Только вот всё меньше и меньше нас выдерживают, и ещё больше и больше становится их. Дейм считает, что ван Друд, должно быть, отыскал третий сосуд и выпустил последние тени, и именно поэтому война была столь разрушительной, — Жилли понизил голос. — Есть легенда, что последний сосуд содержал чрезвычайное зло теней — гадкие частицы зла, те, что высасывают из человека все надежды — и что когда они были выпущены баланс между добром и злом перевесил в сторону зла.

— Мистер Страж говорил нам о нечто таком, что называют «пожиратели надежд», — произнесла Хелен.

— Мистер Страж? — переспросил Жилли.

— Думаю, его настоящее имя Эльфвеард, — ответила я Жилли.

От звука этого имени глаза Жилли вспыхнули яркой зеленью.

— Один из древних стражей сосуда! Где вы, девчушки, натолкнулись на него?

Мы с Хелен посмотрели друг на друга, и я продолжила рассказывать Жилли, как сияющий спрайт провёл нас через туннель в земле внутрь разбитого сосуда, где среди корней жил Эльфвеард или мистер Страж, как Хелен по-прежнему настаивала называть его.

— Один из сосудов прямо здесь, в Блитвудском лесу! Ну, после всего, меня это не очень-то удивляет. Много лет назад я сказал Дейм, что сосуды должны были быть возле двери в Волшебную страну, так крошечный народ мог бы присматривать за ними, так почему бы не разместить один сосуд здесь? Это объясняет, почему тени прятались здесь перед вашим исчезновением.

— Так нам сказал мистер Страж, — произнесла Хелен. — Он сказал, что тени пытались проникнуть внутрь сосуда, чтобы найти подсказки к тому, где находятся другие сосуды.

— Подсказки? — спросил Жилли, поглаживая седеющий подбородок.

— Рисунки мест, где они находятся. Смотрите, — Хелен достала из кармана блокнот. — Я перерисовала один из них. К сожалению, другой был затёрт… — она остановилась, заметив выражение лица Жилли. — Вы узнаете это место? — спросила она.

— Да, думаю, что да, только я уже так давно не видел этих холмов.

Кончиками пальцев он обвёл линию гор, его глаза стали мягкого зелёного оттенка подобно мху. Воздух внутри хижины тоже стал теплее и мягче, как в летний день после дождя и в воздухе запахло вереском. Когда я снова посмотрела на линии, нарисованные Хелен, они вдруг показались мне знакомыми.

— Фотография с изображением Готорна, которую мы видели внизу, — сказала я, поднимаясь на ноги. — Думаю, что горы на заднем плане выглядели именно так. Мы можем проверить…

— В этом нет необходимости, — сказала Хелен, доставая фотографию из кармана. — Я взяла её… на память.

— Но зачем?.. — начала я, но потом посмотрела на фотографию мальчиков из Готорна, увидела Натана в середине заднего ряда и поняла.

Что-то произошло между Натаном и Хелен прошлым летом.

Жилли ткнул пальцем в фотографию.

— Да, горы около Готорна. Я знаю их как свои пять пальцев. Я родом оттуда — там была дверь в Волшебную страну, спрятанная среди холмов.

— Там должен быть сосуд, — сказала я. — Если ван Друд нашёл его…

— Он либо выпустил тени, либо нашёл путь к последнему сосуду, — сказал Жилли, теперь его глаза горели, как угли. — Если бы мы только могли его остановить.

— Может быть, ещё сможем, — сказала Хелен, поглядев на меня.

— Что ты хочешь сказать? — спросила я.

— Мы пришли в будущее, потому что прошли через Волшебную страну. Если мы вернёмся в Волшебную страну…

— Так не работает, — прервал её Жилли. — Если вы вернётесь в Волшебную страну, неизвестно, когда вы выйдете.

— Жилли прав, — грустно сказала я. — Единственный раз, когда я вошла в Волшебную страну и вышла в нашем же времени, произошел потому, что Рэйвен держал дверь открытой для нас. Но даже тогда мы могли выйти только в одно и то же время, а не за много лет назад.

— Но это наше время! — воскликнула Хелен. — А сейчас не наше время. Нас не должно быть здесь. Ничего из этого не должно было случиться — Натан мёртв, Дейзи исчезла, моя мать и твоя бабушка убиты бомбежкой, человеческая раса порабощена на фабриках ван Друда, мисс Шарп вся в ожогах, Жилли живёт за счет белок! Не может быть, чтобы всё так обернулось, — Хелен встала и топнула ногой, её щёки покраснели при свете лампы, голубые глаза вспыхнули. — Я просто отказываюсь верить, что так всё и должно быть.

Я вспомнила о разговоре, который мы с Хелен в лесу вели перед тем, как наткнулись на трау, когда худшей судьбой казалось, что я не смогу поступить в колледж. Как быстро я бы обменяла это будущее на то.

— Это очень хорошо, что мы выступаем против своей судьбы, Хелен, но нас это не вернёт в то время. Это не часы, которые мы можем взять и установить на определённое время.

Глаза Жилли осветились, как магниевая вспышка.

— Может именно это он и имел в виду, — загадочно вымолвил он, вскакивая на ноги. — Пойдемте!

Не дожидаясь нас, он стремглав побежал вниз по лестнице. Хелен, бросилась за ним, оглянувшись на меня через плечо.

— Ты идёшь? Или останешься здесь и будешь грустно размышлять о своих прошлых ошибках? Или, может, ты не хочешь возвращаться и выбирать между Рэйвеном и колледжем Вассар?

— Как ты…

— Узнала, что ты поссорилась с Рэйвеном? Да ладно, Ава, ты прозрачна, как стакан с водой. Всю прошлую неделю ты грустила как линялая курица. Что бы это ни было, я уверена, ты сможешь всё исправить, когда вернёмся.

Она развернулась и стала спускаться по лестнице, а я последовала за ней, думая, что если только не смогу вернуться на неделю раньше, чем упали в эту дыру, вряд ли я что-то вообще смогу исправить.

Жилли ждал нас внизу лестницы. Несмотря на то, что он не захватил с собой фонарь, он был окружён зеленоватым светом, который я раньше не заметила. Возможно, в отсутствие человеческой компании Жилли возвращался обратно к своей эльфийской природе. Пока мы шли за ним по коридору, я представляла, как он ведёт заблудившихся детей через лес и болота. Через сто лет, возможно, от Жилли только это и останется — зелёный болотный свет, ведущий детей домой — если останутся дома и весь мир не будет превращён в фабрику ван Друда.

У двери в библиотеку Жилли вынул ключ на длинной цепочке, привязанной к пуговице на жилете, и отпер дверь. Я замешкалась на пороге, неуверенная, что хочу посмотреть, что стало с библиотекой. Это было место в Блитвуде, где я всегда чувствовала себя в безопасности, с мисс Шарп поддерживающей огонь и делающей нам всем чай, мисс Кори углубившейся в свои книги, мистером Беллоузом, балансирующим с чашкой на колене и радующим нас своими рассказами, с сутулившимся у огня Натаном, и с Дейзи, сортирующей заметки и подкидывающей нам задания — как я могу вынести эту комнату без них?

Но комната была настолько изменена, что мне не нужно было бояться вторжения этих воспоминаний. Она выглядел как военный штаб. Огромный щит с картой США накрыл стол у камина. Другой с картой Европы стоял у полок. Ящики с консервами и боеприпасами стояли на полках, где когда-то хранились тома стихов. На мгновение я услышала голос мисс Шарп, читающей стихотворение о двух влюблённых на пляже.

«И мы здесь как на равнине в сгущающейся тьме,

Охваченные смутным предчувствием борьбы и быстрого течения времени,

Где дремучие силы природы сходятся в ночной схватке».

Хотя эти слова больше подходили для мисс Шарп, которая вела машину скорой помощи на войне только для того, чтобы получить шрамы в страшном пожаре и вернуться домой, чтобы защитить свою Родину.

— Куда же я его положил? — Жилли что-то бормотал, копаясь в ящиках, швыряя туда-сюда разные предметы — банку персиков, металлическую флягу, коробку гвоздей. — Я хотел убедиться, что тут будет безопасно. Он сказал, что ты можешь вернуться, и я обязательно должен отдать его тебе.

— Он? — спросила я, когда Жилли выбросил из ящика колоду карт. — Кто… — но слова застряли в горле, когда Жилли достал из ящика красную кожаную ювелирную коробочку. — Ах, вот оно!

Я узнала эту коробочку. Рэйвен достал её из кармана в последнюю ночь, когда я его видела. Он опустился на одно колено и протянул её мне. Моя первая мысль была «Ох, она слишком большая для кольца, он не может просить меня выйти за него замуж». Я почувствовала укол разочарования, но когда он открыл её, и внутри было кольцо, я почувствовала… страх. Я испугалась того, как сильно хотела сказать «да», но также я боялась, каково это было выйти замуж за Дарклинга. Пришлось бы мне отказаться от своей человеческой жизни? Моих друзей? Моего будущего?

— Просто, — выпалила я, — я думала, что могу поступить в колледж.

— Ты всё ещё можешь поступить в колледж, — сказал он. — Я не буду против.

— Но я сомневаюсь, что замужним студентам разрешено поступать в колледж Вассар.

— То есть ты хочешь сказать, что стыдишься меня?

— Что? — я была слишком ошарашена, чтобы подобрать слова, а потом он захлопнул ювелирную коробочку, распахнул крылья и улетел.

И вот опять эта коробочка. Неужели он оставил её Жилли, чтобы напомнить мне о том, чего я лишилась?

Я взяла коробочку из рук Жилли. Не знаю, смогу ли смотреть на кольцо, которое Рэйвен выбрал для меня — лунный камень, окружённый крошечными бриллиантами. Но открыв коробочку, кольца там я не увидела. Там лежали карманные часы и написанная рукой Рэйвена записка.

«Дорогая Ава,

Возможно, это тебе придется больше по душе, нежели кольцо. Часы установлены на наше время, и они приведут тебя обратно, если ты вновь пройдёшь через Волшебную страну. Нажми на головку, когда ты будешь готова вернуться. Я буду ждать тебя».

ГЛАВА 6

— Что он имел в виду, будет тебе больше по душе, чем кольцо? — Хелен, прочитавшая поверх моего плеча, требовательно спросила. — Рэйвен, что попросил тебя выйти за него замуж?

— Не твоё дело! — огрызнулась я, запихнув записку в карман.

Я вынула часы из коробки и открыла их.

Это были отнюдь не простые часы. Вместо стрелок, из центра простирались два крыла. Вместо цифр — два золотых кольца, окольцовывающих циферблат, на одном были выгравированы фазы луны, на другом — символы, в которых как мне показалось, я распознала числительные Дарклингов. Оба кольца могли двигаться. Я прикоснулась пальцем к одному из колец, но Хелен вскрикнула:

— Не двигай его! В записке он сказал, что они настроены на наше время.

Я пристально рассматривала луну — убывающий полумесяц — и цифру Дарклингов на вершине часов. Если они настроены на время, я его не узнавала, но опять же, у Дарклингов был иной календарь.

— Он умело обращался с часами, — с тоской сказала я. — Он всегда возился с ними. Вот почему он стал подмастерьем мистера Хамфри, и он починил часы в Доме Фиалок. Но часы, которые могут провести нас через Волшебную страну обратно в наше время…

— Чертовски умно! — выкрикнул Жилли. — Он сказал мне, что нашёл способ всё исправить и вернуть тебя. Я подумал, что он, наверное, ополоумел. Он чуть рассудок не потерял, когда ты пропала — ворвался в кабинет Дейм, требовал, чтобы она отправила всех на твои поиски, винил меня за то, что послал тебя на поиски трау, винил себя за какую-то размолвку с тобой…

— Он что-нибудь сказал о часах? — спросила я, проигнорировав любопытный взгляд Хелен.

— Он сказал, что Дарклинги могли останавливать время в Сказочной стране, когда он удерживал своими крыльями врата открытыми, так что есть способ вывести кого-то из Сказочной страны в конкретное время. Если только этот человек имеет особые часы — затем он сказал что-то ещё, но… — он покачал головой и отвёл взгляд. — Это было слишком давно, и я не могу точно припомнить, что именно он сказал. Я помню, что он пробормотал нечто на латыни, — Жилли опустил взгляд на часы, которые я бережно держала в руках, словно они были только что вылупившемся цыпленком. Они слабо и медленно тикали: — Ах, точно, — он нежно постучал по циферблату часов.

Я всмотрелась в циферблат. Позолоченная надпись между крыльями была девизом на латыни. Tempus fugit.

Время летит.

Жилли хотел, чтобы мы отложили возвращение до утра, потому что в лесу было опасно ночью, но я не могла вынести ни секунды больше. Слова, вырезанные Рэйвеном на часах, зажгли пламя в моей душе. Время летело. Каждый тик часов, всё больше и больше сводил с ума, поскольку двигались не стрелки, а я всё дальше и дальше отдалялась от Рэйвена.

Хелен тоже стремилась уйти. Пока мы шли по поляне к лесу, она бодро продолжала болтать со мной и Жилли.

— Чем раньше мы пойдём, тем скорее мы всё исправим. Мы отыщем нераскрытый сосуд раньше ван Друда и остановим эту ужасную войну. Натан не умрёт в зверской грязной битве, как и мистер Беллоуз, как и любой из тех красивых парней из школы Готорн. Моя мама… — её голос дрогнул. — Моя мама не будет разорена, и она с бабушкой Авы не погибнут под бомбами, падающими с неба. Мисс Кори и мисс Шарп будут жить долго и счастливо вместе, и мы будем навещать их в Доме Фиалок каждое воскресенье, а Дейзи и мистер Эпплби поженятся, и Кам будет летать на самолётах ради удовольствия, а не для того, чтобы сбрасывать бомбы на людей. Мир не превратится в некую ужасную подлую фабрику ван Друда, а Блитвуд будет возвращён на прежнее место. Вот увидишь, Жилли, мы всё вернём на круги своя.

На краю леса, Жилли повернулся к Хелен.

— Если кто и сможет вернуть всё на свои места, так это вы, мисс Хелен, но боясь, я этого не увижу. Сейчас это мой мир, и если вы измените ход вещей, будет так, будто его никогда и не было. Я рад, что смог вновь увидеть ваше лицо, и ваше, мисс Ава, — он повернулся ко мне, его глаза горели как пара маяков в луче света. — Я оставлю вас тут, девушки. Лес больше не принадлежит мне, — он посмотрел на раскуроченные деревья. — Но как бы там ни было, я буду приглядывать за вами.

Я крепко обняла Жилли, затем развернулась в сторону леса и, зажмурившись, оступилась, пока Хелен прощалась с Жилли. Когда я открыла глаза, лес был расплывчатым и две зелёные точки, подпрыгивающие в темноте, как будто глаза Жилли въедались в меня — или как будто он на самом деле всё ещё был с нами, ведёт нас домой. Я знала, что дом не был позади нас в руинах Блитвуда. Наш путь домой лежал сквозь тёмные и разоренные леса и наполненный дымом воздух и, кто знает, сколько ещё опасностей ждало нас там.

Несмотря на оптимистичный список Хелен о том, как мы всё расставим по своим местам, я знала, так просто не будет. Мы даже не знаем, сработают ли часы Рэйвена или сможем ли мы вообще отыскать Волшебную страну. Лес ощущался бесплодным и пустым — вся магия была высосана из него. Что если врата в Волшебную страну исчезли, повреждены сумрачными воронами и их адскими механизмами?

Я вспомнила, как однажды Рэйвен сказал, что чем теснее становится в мире, тем больше вероятность, что места для Дарклингов в нём не останется. Может быть, сумрачные машины и фабрики ван Друда уничтожили последние следы магии в мире. Даже Жили, казалось, увядал. И если не осталось магии, мы не сможем найти наш путь в Волшебную страну, и это будет всем, что мы когда-либо будем иметь — погубленный мир без магии.

— Ава? — произнесла Хелен, скользнув рукой в мою ладонь. — Мы почти на месте? Я чувствую себя… очень уставшей.

Я повернулась, желая посмотреть на Хелен, но едва смогла разглядеть её в темноте. Казалось, будто её лицо слилось с тенями.

Я подошла ближе и прикоснулась к её лицу. Её кожа на ощупь была пыльной. Я стёрла крупинки и на щеках Хелен появились белые полосы. Она была покрыта каким-то пеплом или копотью. Я подняла глаза и увидела, что чёрная пыль оседала с обгорелых деревьев.

— Эх! — закашлялась Хелен. — Мы покрыты этим. Я чувствую сажу даже во рту и лёгких.

Теперь, когда она упомянула об этом, я смогла ощутить копоть и в своём рту. На вкус она была как зола и гнилое мясо — так же пахло дыхание трау. Желчь подступила к горлу, и я сложилась пополам, выплюнув грязную смесь на землю. Я услышала, как рядом со мной затошнило Хелен, затем почувствовала, как она руками отвела волосы с моего лица и стала поглаживать по спине.

— Фу, как думаешь, что это? — спросила она, когда мы вновь смогли дышать.

— Не знаю — думаю, какой-то осадок от «сумерек». Может быть это иной способ, который тени используют, чтобы попасть внутрь нас. Нам надо добраться до волшебной страны раньше, чем они инфицируют нас, но я не знаю, как её найти.

Я начала поворачиваться из стороны в сторону. Голые деревья мелькали в дыме как тощие скелеты. Одна из фотографий на пробковой доске мистера Беллоуза вспыхнула в моём сознании — местность с уничтоженными деревьями, вздымавшимися из дыма, тела, покоробившиеся в грязи, пальба из орудий освещает небеса огненными взрывами…

Как если бы образ вызвал их, небеса над нами разверзлись. Сернисто-белый свет косил сквозь остовы деревьев, и земля под нашими ногами задрожала.

— Дирижабль! — прошипела Хелен, схватив меня за руку. — Он возвращается!

Мы побежали прочь от поискового света, обстреливающего землю, но прятаться было негде. Весь подлесок сожжён. Взорванные деревья не давали никого укрытия. Я могла слышать дирижабль прямо у нас за спинами, от гула его двигателей у меня стучали зубы, он вкапывался в мой разум. Поисковый свет скользнул рядом с нами. Я почувствовала прикосновение к моему лбу, и на ужасную секунду мой разум стал совершенно пустым. Казалось, будто меня стёрли. Затем Хелен выдернула меня с пути луча и мой разум, запинаясь, вернулся к жизни, как заржавелая машина, как раз вовремя, чтобы я увидела, что свет протянулся в сторону Хелен.

Я схватила Хелен и раскрыла свои крылья. Подобно мантией я накрыла нас крыльями в тот миг, когда свет настиг нас. Я понятия не имела, смогут ли мои крылья защитить нас от поискового луча. Я могла ощутить жар и запах моих опалённых перьев, но мы до сих пор были живы. Но сколько у нас осталось времени? Как долго мои крылья смогут защищать нас от обжигающих лучей? Как долго наши умы будут нашими? Если нам суждено стать бездумными трутнями, я лучше умру.

А потом внезапно жар исчез. Я почувствовала прохладный воздух на своих крыльях.

— Думаю, он улетел, — прошептала Хелен.

— Это может быть ловушка, — сказала я, ненамного раздвинув крылья и выглянув сквозь брешь между опалёнными перьями.

Над нами возвышался Дарклинг, его крылья расправлены над его головой. Сзади его освещал ослепительный свет удалявшегося дирижабля, от этого я не смогла разглядеть его лицо — но Хелен тут же его узнала.

— Марлин? — вымолвила она, медленно вставая на ноги. — Это ты?

Он опустил крылья и шагнул вперёд. Выглядел он старше, его лицо было испещрено линиями и рубцами, с поседевшими прядями в его каштановых волосах, но когда он улыбнулся, он стал выглядеть как тот же парень, который совершал кувырки с хребта Шайвенганк.

— Хелен! Ава! Я подумал, что это можешь быть ты, когда увидел цвет этих перьев. Но я ни смел надеяться — прошло больше десяти лет!

— Мы прошли сквозь Волшебную страну! — воскликнула Хелен, и затем поспешно добавила: — Ох, Марлин, мне так жаль. Если бы я знала, что не буду видеть тебя так долго, я бы никогда так ужасно не поступила с тобой!

Я ошарашено посмотрела на Хелен. Значит, на той неделе не я одна поссорилась со своим парнем.

— Ты не поступала ужасно, просто правдиво. Вот только я слишком плохо это воспринял, так как пострадали мои чувства. Я чувствовал себя ужасно, когда вы пропали. Мы все так себя чувствовали, — он повернулся ко мне. — Я думал, что Рэйвен сойдёт с ума. Он винил себя.

— Но в этом не было его вины!

— Ты не могла ему сказать об этом. Он заявил, что если бы вы не поругались, он был бы с тобой в тот день, когда вы исчезли. Это и моя вина тоже. Если бы я не дулся, я бы приглядывал за вами. Мы знали, что в лесу что-то происходит. «Сумерки» накапливались неделями, поглощая всякое создание, что могли — трау, богглов, даже сияющих спрайтов — и что-то искали в лесу.

— Искали разрушенный сосуд, — прошептала Хелен. — Мы нашли его в тот день.

Хелен быстро рассказала Марлину, что мы узнали от мистера Стража. Он внимательно слушал, его лицо помрачнело. Наблюдая за ним, я смогла увидеть всю боль, свидетелем которой он стал на протяжении этих последних десяти лет, она отражалась в тягостной осанке его тела, в линиях, выгравированных на его лице, и в серьёзности в его глазах. Хоть я и уловила проблеск беззаботного парня, каким он был однажды, этот парень исчез. Когда Хелен закончила, он мрачно кивнул.

— Мы подозревали, что тени нашли третий сосуд летом четырнадцатого года. Мы и раньше видели человеческие войны, но никогда не было подобной этой. Люди зарывались в землю, убивая друг друга в грязи и крови. Я переносил души из траншей и прикасался к воспоминаниям этих молодых парней — так много страха и немощи и бесконечная пустая трата жизни, — он содрогнулся. — Я не мог стоять в стороне и просто смотреть. Многие из нас сражались бок о бок с людьми в траншеях, многие Дарклинги погибли. Гас…

— Пифагор? — спросила я, вспомнив скромного педантичного Дарклинга. — Он сражался в войне?

Марлин усмехнулся.

— Гас стал довольно хорошим взрывотехником. Он с вашей подругой Долорес взорвали много мостов и военных фабрик. Они оба были убиты в сражении за Нью-Йорк. Как и Базз, Герон и Сирена.

— А Рэйвен? — спросила я.

Марлин покачал головой.

— Рэйвен исчез до войны. Он сказал, что знает, где вы и что считает, что у него есть способ вернуть тебя. Но, по правде говоря, он слегка свихнулся после твоего исчезновения. Он проводил многие часы в Доме Фиалок в разговорах с Дядей Тэдди и возясь с часами. Когда он исчез — ну, я опасался, что он мог покончить с жизнью.

— Рэйвен никогда бы того не сделала! — сказала я. — Он оставил это мне, — я вытащила часы из кармана и показала их Марлину. — Он оставил записку, где говорилось, что если я вернусь в Волшебную страну, они смогут вернуть меня в наше время.

Сначала Марлин скептически посмотрел на часы, но потом на его лице медленно заблестела надежда.

— И если вы вернётесь…

— Мы всё исправим, — сказала Хелен. — Мы отыщем неразбитый сосуд раньше ван Друда и остановим войну.

Марлин улыбнулся Хелен. Он поднял руку и заправил волосы ей за ухо.

— Мне ненавистно отпускать тебя снова, но если вы сможете сделать это… тогда это будет стоить даже такой жертвы. Я сделаю всё что возможно, чтобы изменить эти последние десять лет. Когда я думаю о том, каким безмозглым дураком я был… — он издал звук отвращения к себе и встряхнулся. — Что ж, надежды на это больше не осталось. Мне лучше отвести вас двоих к Волшебной стране, да побыстрее. Врата становятся меньше, и их сложнее найти, они загромождены этой адской копотью. Смотритель Квилл считает, что они скоро закроются насовсем. Давайте будем надеяться, что они ещё не закрылись.

Остаток пути мы прошли в тишине, Марлин прокладывал впереди путь, будучи начеку. Хелен понурила голову, её лицо было замкнутым и задумчивым. Я бы хотела спросить, что между ними произошло, но не могла же я прямо там спросить, при нём. Хотя я могла предположить, что это имело какое-то отношение к тому, что случилось с Натаном в Европе. Неужели она вернулась с полной уверенностью, что любит Натана, а не Марлина? Но опять же, почему она язвила Натану при любом удобном случае и вела себя так плохо?

С другой стороны, я была влюблена, но я тоже не прикидывалась чересчур счастливой. Может быть любовь, в конце концов, не вела к огромному счастью.

Я пребывала в этих угрюмых размышлениях, когда мы достигли преграды — тернистые заросли, которые блокировали тропинку.

— Нам придётся перебираться, — сказала я Марлину. — Мы можем перелететь, и один из нас может нести Хелен — или мы все можем карабкаться, — я уточнила, поймав острый взгляд Хелен.

— Мы не будем перебираться. Это здесь — это врата в Волшебную страну.

— Это? — переспросила Хелен, всматриваясь в заросли. — Но здесь нет никаких врат, только колючий кустарник.

— Я говорил, что они заросли, — ответил Марлин. — Если ты пригнёшься, среди боярышника ты сможешь увидеть мерцание фейской пыли.

Я пригнулась и вгляделась в кустарник боярышника. Рядом с землёй был небольшой просвет, но он больше походил на кроличью нору, чем дверь в магическое королевство.

— Мы, наверное, и проползти там не сможем, — сказала Хелен, склонившись надо мной. — Мы уничтожим одежду.

Марлин рассмеялся.

— Ты когда в зеркало смотрелась последний раз? Ты выглядишь так, словно боггл протащил тебя по болоту. Но я могу сделать просвет немного больше для вас.

Я услышала порхание крыльев и колючий терновник начал светиться. Спутанные ветви расползлись, сделав отверстие достаточно большим, чтобы проползти в него.

— Думаю, мы сможем проползти, Хелен, — сказала я, повернувшись и посмотрев поверх плеча.

Хелен стояла и смотрела на Малина, её лицо омывалось свечением его крыльев, её глаза блестели.

— Прости… — начала она, но он прижал палец к её губам.

— Ты можешь всё исправить, — сказал он, — если передашь сообщение от меня мне же глупому и юному. Скажи ему, не быть идиотом. Скажи ему, не отказываться от тебя без борьбы.

Хелен открыла рот, вознамерившись что-то сказать, но Марлин заглушил её поцелуем. Я отвернулась, чтобы дать им уединение, мои собственные глаза жгло слезами, как будто шипы пронизывали их, пока я слепо ползла через дыру в зарослях.

ГЛАВА 7

Когда я была в Волшебной стране, раньше это было прекрасное место с зелёными лужайками, полевыми цветами и лавандовыми небесами. Место, в котором я очутилась сейчас, вовсе не было похоже на то. Я вышла из чащи на голую, продуваемую ветрами скалистую равнину под синим небом. «Как путники в ночи, одни, — подумала я, вспомнив стихотворение мисс Шарп, — в смятении и страхе пред судьбой».

По равнине нёсся песок и ветер причитающе кричал, свистя сквозь опалённые деревья и скалистые выступы, которые выглядели так, как будто они были построены как крепости для противостояния вторжению, но они потерпели неудачу.

— Что здесь произошло? — спросила Хелен, подойдя и встав рядом со мной.

— Похоже, её захватили. Я и не думала, что в Волшебную страну можно вторгнуться. Сумрачные существа не могут сюда попасть.

— Что-то вошло сюда и всё разрушило. Как думаешь, тут кто-то ещё есть?

Я с сомнением посмотрела на бесплодные груды камней.

— Не знаю. Мы должны поискать выживших.

Я подумала о моей маме и о наших учителях Майлсе Малмсбери и Эуфорбии Фрост.

— А что если то, что разрушило это место, всё ещё здесь? — спросила Хелен. — Может, нам лучше вернуться с помощью часов Рэйвена? Если мы сможем помешать ван Друду найти третий сосуд, возможно, всего этого не произойдёт.

Сказанное Хелен имело смысл, и именно это я и хотела сделать. Рэйвен написал, что ждёт меня. Я не совсем понимала, что это значит — как можно ждать в какой-то момент времени? Где именно он ждёт? — но я знала, что каждая клеточка моего тела жаждала пойти к нему. Однако подняв его часы, я услышала вопль, доносящийся из-за колонны сгоревших деревьев на краю равнины. Я сделала шаг в этом направлении, но Хелен положила руку мне на плечо и задержала меня.

— Мы не знаем, что это, Ава. Думаю, мы должны уйти…

Из леса послышался ещё один вопль — долгий протяжный крик, напомнивший мне звуки, которые старые итальянки и гречанки в Нижнем Ист-Сайде издавали на похоронах и в престольные праздники. Вот только я узнала этот голос. Я стряхнула руку Хелен и зашагала по камням к лесу. Подойдя поближе, я разглядела фигуры среди деревьев: грациозные девушки в белом, руки которых подняты и раскачиваются, как ветви на ветру, их длинные распущенные волосы развеваются, как листья, брошенные в шторм. У одной из женщин были длинные рыжие волосы и зелёные глаза.

— Мама! — закричала я, выбегая.

Она резко повернула голову при звуке моего голоса. Это была моя мама. Она выжила, даже если выглядела исхудавшей, чем когда я видела её в последний раз, и её одежда была порвана и покрыта сажей. Её зелёные глаза были огромными на изголодавшемся лице — и испуганными. Может ли она бояться меня?

Но она побежала ко мне, а не прочь. Она встретила меня на опушке леса, схватила за обе руки и удержала на расстоянии вытянутой руки, хотя я изо всех сил старалась её обнять.

— Ави, дорогая, не подходи ближе!

— Но почему, мама, ты не рада меня видеть?

Её глаза распахнулись и наполнились слезами, но её рука не дрогнула.

— Я надеялась и молилась, чтобы ты пережила Великую войну, но здесь ты долго не протянешь, дорогая. Здесь зараза, которая забирает нас всех.

Она оглянулась через плечо на покачивающихся женщин. Одна в центре двигалась всё меньше и меньше. Она была покрыта сажей с головы до ног, даже её волосы и кожа были цвета пепла.

— Что здесь произошло? — спросила я. — Я думала, что тени не могут войти в Волшебную страну.

— Мы тоже так думали. Но как только ван Друд открыл третий сосуд, пожиратели надежд втиснулись и напали на нас здесь, в Волшебной стране. Тьма распространяется как плесень или вирус, убивая траву и цветы, деревья… и потом фейри. Сначала самых маленьких и слабых — сияющих спрайтов и богглов, — но затем перешла на трау и гоблинов. Они все подхватили заразу. Только те из нас, кто были людьми, были невосприимчивы — и подменыши — но теперь даже они поддались.

Она повернула голову назад и посмотрела через плечо. Женщина в центре перестала раскачиваться. Она замерла в позе мольбы, её руки, покрытые сажей, поднялись к небу, потемнели и затвердели, пока я наблюдала за ней, и потом стало невозможно её отличить от окружавших её деревьев…

Которые не были деревьями.

Это были подменыши, замершие в сухих изогнутых формах разрушенных деревьев. Я вновь посмотрела на маму и с ужасом увидела, что та же сажа исчертила её руки и окрасила ложбинки под глазами.

— Пойдём со мной, — сказала я. — У меня есть часы, которые перенесут нас во времена, предшествовавшие всему этому. Пойдём со мной.

Она покачала головой.

— Даже если бы я могла вернуться в твой мир, я бы не стала рисковать вероятностью распространить эту заразу. Но если ты можешь вернуться… — она улыбнулась, от этого движения на её хрупкой коже появились мелкие трещинки. — Возможно, ты сможешь изменить ход событий и уберечь Волшебную страну от проникновения теней. Он ждёт тебя там, не так ли?

— Да, Рэйвен ждёт меня. Он оставил мне часы.

— Тогда всё будет в порядке. Возвращайся к нему сейчас, дорогая, а не то станет слишком поздно.

— Мы всё исправим, мама, обещаю.

Она подняла руку и нежно погладила моё лицо.

— Знаю, что если кто и сможет это сделать, то только ты — и твои друзья, — она посмотрела поверх моего плеча туда, где позади меня стояла Хелен. — Но обещай мне одну вещь, дорогая.

— Всё, что угодно, мама! — воскликнула я, и застившие глаза слезы затуманили её лицо.

— Не допускай ошибки, которую совершила я. Держись за тех, кого любишь. Если ты не можешь изменить наши судьбы — возьми тех, кого любишь, и беги как можно дальше.

Хелен отвела меня от мамы, мои глаза были так затуманены слезами, что я споткнулась о неровную землю. Я вспомнила, как уже однажды тяжело было оставить её в Волшебной стране, но оказалось в сто раз хуже оставить её в этом пустынном месте.

— Мы всё исправим, — твёрдо сказала Хелен. — Мы остановим ван Друда прежде, чем он распространит свою гнусность повсюду.

Я кивнула, слишком подавленная, чтобы разговаривать и вынула часы из кармана. Они тикали быстрее, как будто это было животное, чьё сердце колотилось в этом ужасном месте — или как будто оно бежало прочь отсюда. Что, если грязная сажа засоряет механизм? Даже волшебные часы не могут работать вечно. Что, если мы опоздали?

Дрожащей рукой я подняла часы и нажала на головку.

Тиканье прекратилось. Моё сердце остановилось вместе с ним. Всё остановилось. Причитающий ветер, дыхание Хелен, само время. Рэйвен нашёл то, о чём просила Хелен: заклинание, чтобы остановить время. Но что, если оно удержит нас здесь — и в настоящем моменте — навечно запертыми в этом разрушенном месте?

Затем часы начали двигаться. Золотые крылья вращались по часовой стрелке, затем против часовой стрелки, затем поднялись вверх от циферблата. Шестерёнки и кулачки закружились внутри, превращая часы во что-то ещё. Я с удивлением наблюдала, как перед моими глазами часы превратились в механическую птицу с золотыми крыльями, которая поднялась в озаренный воздух. Я услышала, как Хелен ахнула. Мрачный серый воздух разрушенной Волшебной страны превратился в мерцающую переливчатую радугу, как кожа мыльного пузыря, расширяющегося на солнце, а затем…

Взрывающегося!

Шок от взрыва сбил нас с ног. У меня едва хватило времени схватить Хелен за руку, и мы полетели назад, мчась сквозь время, как будто нами выстрелили из пушки. Конечно, никто не мог пережить это. Бедный Рэйвен. Он старался изо всех сил. Я надеялась, он никогда не узнает, что разнёс нас на куски.

Мы так сильно ударились о землю, что у меня щёлкнули зубы, и я прикусила язык. Я почувствовала, как болят кости — но, по крайней мере, у меня всё ещё были кости. Я открыла глаза и увидела лицо Хелен, её светлые волосы в беспорядке, голубые глаза широкие, как блюдца — но живые! И она указывала на что-то, она двигала ртом пытаясь сформировать слово.

Я резко повернула голову в направлении, куда она указала. Мраморная статуя стояла на вершине холма над нами. Она была похожа на статую Атласа, держащего мир, руки которого напрягались от ужасного веса, сухожилия шеи выделялись, ноги натужены. Только этот Атлас имел крылья, которые протянулись и сдерживали невидимые стены. Неужели Рэйвен оставил статую здесь, чтобы придержать для нас врата? Я с трудом поднялась на ноги, мои ноги были слабыми, как у только что вылупившегося цыпленка, и потянула за собой Хелен, не отрывая глаз от статуи. Синие вены выступали на мраморе, словно они несли кровь. Лицо было вырезано так тонко, что я могла различить тень ресниц на опущенных глазах, следы слёз на лице и капли пота, выступающие на лбу. Мрамор был таким гладким, что я не смогла не протянуть руку и не положить её на обнажённую напряжённую грудь…