Гравюры на ветру

* 17 *

В одиннадцать утра меня вызвала к себе начальница. Полная идей, Салтанат стала втолковывать мне всевозможные тезисы о пользе рекламы:

— Кроме телевидения, мы заявим о наших лечебных программах в разных журналах, и от пациентов не будет отбоя! — она расхаживала по периметру своего кабинета и строила планы, не думая о том, что при таком наплыве желающих излечиться, у нас с ней не останется ни капли свободного времени.

— Может быть, вам стоит немного отсрочить реализацию своих проектов? — от ее беспрестанного хождения у меня начала кружиться голова. — На сегодня записано в два раза больше больных, чем обычно. Так я не смогу дописать свое исследование, а ведь вы сами хотели, чтобы монография вышла при поддержке нашей клиники…

— Герард! — она наконец села за стол и придвинула к себе еженедельник. — У вас будет ровно столько свободного времени, сколько вам необходимо. Пишите, изучайте, лечите… Но только небольшая просьба, — она хрустнула своими узловатыми пальцами. — Когда сегодня приедет корреспондент из одного издания, побеседуйте с ним и поподробнее расскажите о своем новаторском подходе к лечению мигрени.

Я терпеть не мог говорить с далекими от медицины людьми о том, каким образом мне удается добиваться результатов. Зачем это надо? Будто бы все то, что я хочу описать на пятистах листах, может поместиться на страничке какого-нибудь бульварного журнала? Чушь!

— Салтанат, прошу вас, увольте меня от этой обязанности. У вас прекрасно подвешен язык, объясните этому корреспонденту все сами.

Она нервно замахала руками:

— Да вы что!? Вы, человек, который стал гордостью моей клиники… Вы должны сиять в блеске славы. Будете давать интервью и точка. Идите и отдохните. А я пока позвоню своему знакомому редактору, чтобы он прислал нам подходящего человека.

Она начала шумно листать страницы телефонной книги, а я вернулся в свой кабинет в надежде хоть немного собраться с мыслями и подготовиться к новой и непривычной для меня роли интервьюируемого…

Вскипятив чайник, я заварил себе в стакане травяной сбор и присев за небольшой столик на кушетку, решил съесть парочку взятых из дома бутербродов. Ни минуту мне стало спокойно и приятно… Однако наслаждаться этим затишьем мне пришлось совсем недолго — ворвавшаяся без стука Салтанат с расплывшимся в улыбке лунообразным лицом, воскликнула:

— Герард! Через тридцать минут к вам придет девушка. Уделите ей внимание. Она должна будет написать о вас целый журнальный разворот!

Хлопок двери эхом отразился от стен. Я стал быстро доедать свою ветчину, обжигаясь глотками горьковатого чая. Спустя десять минут я уже восседал за столом, лихорадочно поправляя помятый воротник накрахмаленного халата, а еще через три минуты в мою дверь постучали…

Я искала кабинет с номером 52 и раздумывала над тем, что врач, о котором полчаса назад сказал редактор, возможно, окажется моей судьбой. А вдруг этот тот самый человек, которого я так давно жду? Герард… Красивое имя для того, чтобы изменить жизнь… Хоть бы это было так. Ведь я закончила читать книгу Анн уже несколько дней назад… Голова переполнилась мечущимися и неспокойными мыслями. Отыскав заветную белую дверь, я постучала.

— Войдите, — глухо прозвучал в ответ приятный мужской голос.

Зайдя в кабинет, я впилась глазами в сидящего за столом мужчину. Снова промах! Ему слишком много лет, он не в моем вкусе, у него на руке желтеет обручальное кольцо, да и вообще… Как болезненно все время обманываться…

Поздоровавшись и не найдя никакой вешалки или крючка, я положила куртку у изголовья кушетки и села на обтянутый коленкором стул. Перенапряжение последних минут сказалось во мне неприятной усталостью и апатией.

При виде девушки, которая зашла в кабинет, у меня бешено застучало сердце. Кто это? Кинозвезда с черно-белых лент моей юности или неожиданный подарок скупой на сюрпризы судьбы? Я рассматривал ее лицо, освещенное полуденным солнцем, следил за плавными движениями рук, любовался изгибом фигуры… Такая женщина рождена чтобы воспламенять, дарить неземное наслаждение и снова и снова сводить с ума. Я никогда не видел таких волшебных красавиц и не мог вымолвить ни единого слова…

— У нас с вами будет большая статья, посвященная лечению какой-то болезни, — ее голосок прозвенел в моей душе серебристым колокольчиком. — Редактор не понял, о чем должна идти речь, поэтому вам придется мне все подробно рассказать.

— Хорошо, с удовольствием… — я посмотрел на циферблат и, увидев, что до приема пациента оставалось два часа, с облегчением вздохнул — у меня впереди было семь тысяч двести секунд непрерывного восторга. — Ну, что ж… Начнем с самого основного — побеседуем на тему мигрени.

— Мигрени? — я удивилась. — Это очень любопытно.

— Вы интересуетесь медициной? — он внимательно посмотрел на меня.

— Нет. Просто у меня уже очень много лет болит голова. Может быть, это по вашей части?

Я не очень верила, что напасть, обрушивающаяся на меня несколько раз в месяц, способна поддаться лечению. Однако выслушать мнение компетентного человека мне все равно было интересно.

— Скажите, а как именно вы лечите подобные болезни? — я достала блокнот и приготовилась записывать.

— Понимаете… — он замялся. — Простите, а как вас зовут?

— Елена.

— А меня Герард. Впрочем, вы уже это знаете.

— Да.

Мы оба улыбнулись.

— Итак, — он положил на стол пачку исписанных листков. — Сейчас я постараюсь ввести вас в курс дела, а потом мы немного поговорим о том, чем страдаете вы сами.

— Это не обязательно, — мне вдруг показалось, что не особенно удобно бесплатно пользоваться услугами высокооплачиваемого врача. — Самое главное быстро написать статью.

— Ну, вы же еще подъедете ко мне, чтобы я смог ее посмотреть? — неожиданно забеспокоился он.

Мне стало неприятно — неужели этот Герард один из тех дотошных научных работников, с которыми приходится согласовывать каждую строчку? Этого бы мне крайне не хотелось:

— Да, но зачем же мне для этого приезжать? Ведь можно переслать текст по почте, а потом созвониться.

— Конечно… — я сделал паузу, силясь придумать хоть какое-нибудь правдоподобное объяснение своим словам. Что сделать, чтобы еще раз заманить сюда эту красавицу? Мне пришлось врать, как неумелому двоечнику. — Но понимаете, у нас тут после ремонта еще не подключили компьютеры, и если вам надо быстро… Короче говоря, давайте побеседуем, а там будет видно.

— Хорошо, — кивнула она и щелкнула авторучкой. — Рассказывайте. Я внимательно слушаю.

И я пустился в объяснения. Всячески приукрашивая результаты, которых мне удавалось добиться, я начал эту импровизированную лекцию с основ тибетской медицины, а затем плавно перешел на свои собственные исследования, не забыв конечно упомянуть и заслугу Салтанат в возрождении старинных рецептов и процедур. Я говорил и говорил, периодически листая старые записи, а сам думал лишь об одном — как я буду жить, если эта девушка больше никогда не встретится на моем пути.

Стрелки часов незаметно заняли роковое положение — меньше, чем через пять минут в дверь должна была зайти одна из самых сложных и неуравновешенных пациенток. Я с тоской посмотрел на Елену, дописывающую мою финальную фразу в синем блокноте, и понял — я обречен. Да, отныне и не известно на какой срок я был обречен на полную и безоговорочную зависимость от этой женщины. Зная себя, я понимал, что теперь буду выдумывать самые невероятные истории, чтобы еще раз услышать этот голос, увидеть эти манящие глубиной зеленые глаза, ощутить возле себя ее присутствие. Я стал мечтать о том, что мы, как старые знакомые, будем общаться, делиться друг с другом разными новостями, беседовать о всевозможных интересных вещах…

Стук в дверь прозвучал приговором для моих грез.

— Зайдите, — почти простонал я.

— Здравствуйте, дорогой доктор! — пропела, слащаво улыбаясь, больная-язвенница. — К вам можно?

Собрав волю в кулак, я сделал елейное лицо:

— Будьте любезны, присядьте в коридоре. Нам потребуется всего лишь три минуты.

Она юркнула за дверь, а Елена, спрятав блокнот в сумку, произнесла:

— Ну, вот. Кажется, мы с вами обсудили даже больше, чем требовалось. Теперь мне осталось все это описать. Если вы не возражаете, я позвоню вам завтра, чтобы договориться о согласовании.

Что я мог сказать? Завтра? Да, да и еще раз да! Я буду ждать, считать часы, подгонять время…

— Конечно, конечно. Вот, запишите мой номер телефона. У меня будет не сильно загруженный день, поэтому звоните, когда пожелаете.

Попрощавшись, она покинула мой кабинет, оставив после себя какое-то лучезарное сияние. Я обхватил голову руками и в сотый раз констатировал свою погибель.

Выйдя из клиники, я вспомнила, что этот Герард не успел поговорить о моей собственной болезни. Жаль, жаль. Однако, может быть, он сделает это завтра, когда я буду согласовывать с ним текст? Это было бы неплохо… Я потерла пальцами над бровями — стоило вспомнить о моей мигрени, как вот она и здесь. Голову проткнуло острыми стилетами. Начался один из тех приступов, которые не давали мне нормально жить. Что это за напасть? И это именно тогда, когда надо много и быстро писать… Раздосадованная я быстро пошла в сторону метро, чтобы поскорее приехать домой и выпить хоть что-то болеутоляющее.

Через несколько часов я вошел в квартиру с букетиком цветов и большим тортом. Артур недоуменно присвистнул:

— Пап, ты что, премию получил?

Я не мог сдержать улыбку:

— Нет, просто у меня сегодня впервые в жизни брали интервью, и я очень этим взволнован.

— Ну, значит, есть хороший повод для праздничного ужина! — воскликнула Карина и поспешила на кухню ставить чайник.

Похлопав сына по плечу, я прошел в комнату и плюхнулся на диван. Меня переполняло невероятное счастье.