Грех и любовь

Глава 3

— Вы не заберете Марианну! — воскликнула Джейн. — Я вам не позволю!

Она стояла, гордо выпрямившись, решительно расправив плечи, вытянув руки по швам. Королева воинов, да и только!

В проникавшем сквозь высокие окна блеклом послеполуденном свете ее гладко зачесанные волосы отливали медью, что никак не вязалось с ее строгой внешностью. На Итана пахнуло мылом и молоком.

Кислым молоком.

Он брезгливо поморщился:

— Насколько я помню, вы сами хотели, чтобы я взял на себя ответственность за ребенка.

— Да, хотела. До того, как поняла, какой никудышный из вас получится отец. А теперь считаю, что вам лучше оставить Марианну со мной.

— А как, скажите на милость, вы собираетесь ее кормить?

И Итан с оскорбительной насмешкой взглянул на то место под балахонистым платьем с чересчур высоким воротником, где у Джейн располагалась грудь. Внезапно в памяти Джейн всплыл давно минувший день, когда Итан, забравшись на ветку дерева, пытался заглянуть ей в вырез платья. Дело кончилось тем, что ничего примечательного он не увидел, а свалился на куст ежевики и до конца дня занимался тем, что вытаскивал из своей задницы колючки. А Джейн заливалась идиотским смехом.

Но сейчас она не смеялась. Скрестив руки на своей не пригодной для кормления ребенка груди, она заявила:

— Ее будет кормить Джанетта.

— О Боже! — воскликнула леди Розалинда, появляясь из-за спины сына. — Но я собираюсь вернуться в Лондон, и Джанетта просто обязана поехать со мной! Кто же, кроме нее, сможет сооружать мне такие прически?

И она любовно погладила свои золотисто-каштановые волосы. У Джейн упало сердце.

— Но, миледи… может быть, вы все-таки оставите Джанетту здесь? Всего на несколько месяцев, пока Марианна чуточку не подрастет?

Это совершенно невозможно, — ласково возразила леди инда. — Мне очень жаль.

И, отвернувшись к зеркалу в золоченой раме, она залюбовалась своим отражением.

На лице Джейн было написано такое отчаяние, что Итан проникся к ней жалостью. Должно быть, эта история с ребенком была самым волнующим событием в ее жизни, если не считать того дня, когда он свалился с дерева. А было им в ту пору по двенадцать лет.

— Мне тоже очень жаль, — заметил он. — Но вы же сами видите, другого выхода нет.

Но в этот момент Джейн поджала губы, упрямо вскинула подбородок — и жалости Итана как не бывало. Ее место заняло знакомое презрение.

Пренебрежительно глядя на него, Джейн заявила:

— Нет, есть! Я тоже поеду в Лондон. Кто-то ведь должен смотреть за ребенком.

Боже правый! Только ее в Лондоне и не хватало! Будет сверлить его мрачным взглядом за столом, распекать за то, что поздно возвращается домой… Это будет не жизнь, а наказание Господне.

— Я собираюсь нанять опытную няню, — отрезал он. — Так что не беспокойтесь, за ребенком будут присматривать самым лучшим образом.

— И тем не менее я поеду! — упрямо сказала Джейн, шагнув к нему.

Решив действовать не мытьем, так катаньем, Итан подошел к Джейн и, ухватив ее за локоть, повел к двери — Ну же, Джейн, успокойтесь. Вы и так уже достаточно позаботились о Марианне. Вы ведь не хотите бросить свои книги и поменять налаженный образ жизни на городское существование, порочное в своей основе?

Но Джейн и не подумала так просто сдаваться. Упершись каблуками в ковер, она сказала:

— Именно поэтому я и должна ехать. Чтобы защитить Марианну от вашего тлетворного влияния.

— Она будет в полной безопасности. Торжественно вам в этом клянусь. А если я узнаю, что не являюсь ее отцом, я непременно вам сообщу, и тогда можете заботиться о ней сколько вашей душе угодно.

Издав яростный вопль, Джейн стряхнула руку Итана со своей руки и порывисто повернулась к нему:

— Вот видите! Именно это я и имела в виду! Вам на нее наплевать! Если бы это было не так, для вас не имело бы значения, кто ее отец.

— Сентиментальная чепуха! — буркнул Итан. Все его благодушное настроение как ветром сдуло. — Я не обязан заботиться о чьем-то незаконнорожденном ребенке.

— И поэтому я сумею лучше о нем позаботиться. Мне все равно, чей это ребенок!

— Я же вам сказал, что не брошу его! — взревел Итан. — Если он мой — А если нет, сдадите ребенка в приют? Бросите ее, как…

В этот момент послышался громкий хлопок в ладоши.

— Хватит ссориться! — заявила леди Розалинда. В зеркале, перед которым она стояла, прихорашиваясь, отражалась ее стройная фигурка. — Право, можно подумать, что вам обоим все еще по десять лет. Джейн, мне нравится твоя идея поехать с нами в Лондон. Это было бы блестящим выходом из положения.

Угрюмое лицо Джейн просияло.

— О, миледи! Благодарю вас.

— Она с нами не поедет! — отрезал Итан.

— Но Джейн абсолютно права. Марианне нужна мать, а не просто няня.

Вперившись мрачным взглядом в леди Розалинду, Итан раздраженно бросил:

— Странно! Насколько я помню, когда я был маленьким, ты целиком вверила меня заботам няни, и тебя это вполне устраивало.

Леди Розалинда беззаботно пожала плечами:

— Тогда была совершенно иная ситуация. Твой дорогой покойный батюшка считал, что мать не должна заниматься воспитанием сына, поскольку может его избаловать. Но речь сейчас о том, что я нашла выход из создавшегося положения.

Леди Розалинда перевела взгляд с сына на Джейн, и на губах ее заиграла легкая улыбка, которая Итану не понравилась. Мать явно что-то замышляла, он мог бы дать голову на, отсечение.

— И этот выход в том, чтобы Джейн оставалась здесь, в Уэссексе, где ей самое место, — заявил он.

— Не упрямься, Итан, — с упреком сказала леди Розалинда. — В конце концов, Джейн — моя крестница, и я слишком давно пренебрегала своими обязанностями по отношению к ней. — Она бросила взгляд на Джейн, и улыбка ее стала еще шире. — И поэтому я приглашаю ее с собой на лондонский сезон.

Прилипнув носом к окну, Джейн с благоговением взирала на городской пейзаж, пока карета медленно продвигалась по запруженной повозками и экипажами улице. Никогда в жизни ей не доводилось видеть столько домов, собранных в одном месте. По настоянию леди Розалинды Джанетта с Марианной ехали в багажной карете, а Итан скакал впереди на великолепном гнедом жеребце — высокий, видный мужчина. С момента их ссоры он и словом не обмолвился с Джейн. Лишь внимательно рассмотрел оставленную в пеленках Марианны карточку и равнодушно заметил, что не узнает почерка.

Джейн чувствовала: он злится из-за того, что она влезла не в свое дело. От этого легкомысленного повесы она такого не ожидала. Что ж, пусть злится. Она будет держаться от него подальше. По крайней мере пока.

Но сейчас ей было не до Итана. Она была поглощена созерцанием незнакомого города, куда попала впервые в жизни.

Надо сказать, что Джейн втайне ожидала увидеть роскошные дворцы, из распахнутых окон которых высовываются полуголые женщины. Но ничего подобного она не заметила. Южная окраина Лондона представляла собой вереницу узких аллей и пыльных двориков с вывешенным на просушку бельем По дорожкам носились грязные босоногие ребятишки, а их матери взирали на них с порогов убогих домишек. В воздухе стоял удушливый запах дыма.

Однако после того, как карета прогрохотала по высокому мосту, перекинутому через широкую серебристо-серую реку, невзрачные строения уступили место более живописным. Но здесь, как и на окраине, на неискушенный взгляд Джейн, было на редкость много народу, причем самого разнообразного: от уличных торговцев до неспешно прогуливающихся дам, от всякого сброда типа уличных попрошаек до изысканных лордов.

Наконец-то появились красивые дома, широкие булыжные мостовые и элегантные магазины, в витринах которых были выставлены разнообразные товары.

— Лондон такой убогий по сравнению с Римом, — со вздохом заметила леди Розалинда. На ней была премиленькая шляпка изумрудно-зеленого цвета, выгодно оттенявшая ее золотистые кудри, а маленькими, затянутыми в перчатки руками она придерживала полы дорожного плаща. — Но никакой другой город в мире не сравнится с Лондоном по великолепию балов.

Поймав себя на том, что озирается вокруг, как какая-то деревенщина, Джейн откинулась на бархатные малинового цвета подушки.

— А правда, что там танцуют до рассвета? По-моему, глупо ночью не спать.

Леди Розалинда расхохоталась:

— Подожди, вот закружишься в вихре вальса в объятиях красавца мужчины, тогда и поговорим.

И Джейн, до сих пор отличавшаяся здравым смыслом, вдруг представила себе, как она кружится по залу в сильных и теплых объятиях Итана, вдыхая исходящий от него пьянящий мужской аромат. Он небрежно усмехнется, и она растает, словно влюбленная дурочка…

— Джейн никогда не училась танцевать, — вмешалась тетя Вилли, поправляя капор в оборочках. — И не понимаю, почему она должна учиться сейчас. Ей ведь уже двадцать шесть.

Далеко не девочка.

— Вот как? — задумчиво улыбнулась леди Розалинда. — Ну-ну…

Джейн взглянула на себя глазами леди Розалинды: высокая, как каланча, перезрелая девица в черном плаще, застегнутом до самого подбородка, и старомодной шляпке, обрамляющей невзрачное лицо. Да ее к великосветскому обществу и близко подпускать нельзя!

— Вы же не собираетесь вывозить меня в свет, — сказала она. — Вы просто так сказали, что приглашаете меня на лондонский сезон, потому что понимали, как мне хочется быть с Марианной.

— Признаться, я просто в восторге оттого, что ты обожаешь мою внучку. — Голубые глаза леди Розалинды задорно блеснули. — Но вечерами ты будешь свободна и сможешь посещать всевозможные балы и вечера. Ни одна юная леди от этого не откажется.

— Джейн слишком разумна, чтобы заниматься всякими глупостями, — снова вмешалась в разговор тетя Вилли. — Только поэтому я согласилась остановиться в одном доме с его светлостью. Но репутация Джейн не должна страдать лишь потому, что она до сих пор не вышла замуж. Она не какая-то глупенькая девчонка, а умная молодая девушка.

Джейн так и подмывало сказать, что она устала от своей целомудренной и невероятно скучной жизни. Что ждет ее в Лондоне? Итан хотел поселить Джейн и Марианну отдельно от матери и Джанетты, однако леди Розалинда отказалась расстаться со своей горничной, а Джанетте было бы неудобно бегать к Марианне, чтобы покормить ее, а потом стремглав нестись обратно. Ведь она могла понадобиться своей госпоже в любой момент: подшить платье, сделать прическу.

— Если бы не любезное приглашение ее светлости, мы вообще могли бы не приехать в Лондон, — напомнила она тете.

— Гм… — Поднеся серебряную фляжку с успокоительным ко рту, тетя Вилли шумно глотнула. — Не понимаю, почему мы вообще должны туда ехать вот так, с бухты-барахты. У меня уже вся грудь болит. Надышалась этим ядовитым воздухом.

— А вы не дышите, — весело предложила леди Розалинда. — Ну, вот мы уже и дома. Наконец-то!

Карета остановилась, и лакей, подскочив, откинул ступеньки. Спустившись на булыжную подъездную дорожку, Джейн с изумлением воззрилась на раскинувшийся перед ней дом… даже не дом, а дворец, а еще точнее — замок. Это грандиозное сооружение было построено из портлендского камня и занимало одну из четырех сторон площади. По обеим сторонам дома возвышались башенки, и Джейн даже показалось, что по зубчатым стенам прогуливаются рыцари и дамы. Джейн редко доводилось чувствовать себя ничтожной, однако при виде высокого портика с колоннами и украшенного росписью фронтона у нее возникло чувство, словно она маленькая мышка, подбирающаяся к тронному залу короля. Она знала, что Итан богат, однако не представляла, что до такой степени.

— Заходи, — пригласила леди Розалинда. Джейн хотела остаться и подождать карету, где ехали Джанетта с Марианной, однако графиня, взяв ее за руку, подвела к широким мраморным ступеням, провела мимо облаченного в голубую ливрею дворецкого, почтительно распахнувшего широкую входную дверь. — Джанетта сама принесет ребенка, — продолжала она. — Ну, и оде же мой несносный сын?

Стоявшая в холле довольно суровая на вид особа с крючковатым носом сочла нужным пояснить:

— Его светлость прибыл уже больше часа назад, миледи, а десять минут назад куда-то отправился в фаэтоне.

— Не иначе как в свой клуб, негодник этакий, — заметила леди Розалинда, вручая свой плащ лакею. — Очень надеюсь, что он вернется домой к ужину. Джейн, это миссис Креншоу, наша экономка. Миссис Креншоу, мисс Джейн Мейхью приехала на лондонский сезон. Ее сопровождает тетушка, мисс Вильгельмина Мейхью.

— Его светлость мне уже об этом сказал, — кивнула миссис Креншоу, скользнув по Джейн проницательными серыми глазами, и Джейн почувствовала, что ей дали соответствующую оценку, хотя какую, она пока не поняла. Наверняка миссис Креншоу привыкла видеть в этом доме женщин, сильно отличающихся от нее.

А может быть, Итан развлекает своих любовниц где-то в другом месте? «Хорошо, если это так», — подумала Джейн, недовольно поджав губы.

Пыхтя и отдуваясь, к ним наконец подошла тетя Вилли.

— Уф! Слишком уж у вас большая лестница, — обратилась она к леди Розалинде. — Лестница, конечно, шикарная, но чересчур непрактичная. Мне хотелось бы выпить чашку чаю, чтобы восстановить силы.

— В таком случае позвольте лакею вас сопроводить. А миссис Креншоу покажет тебе, Джейн, твою комнату, — на ходу бросила леди Розалинда, направляясь к огромной закругленной лестнице.

— Прошу следовать за мной, мисс Мейхью.

И миссис Креншоу пошла впереди, громко цокая каблуками по полу, выложенному черно-белой плиткой в шахматном порядке. Направляясь за ней следом, Джейн бросила взгляд на высокий потолок, с которого свисала огромная хрустальная люстра. Последние лучи заходящего солнца, просачиваясь сквозь арочное окно, освещали ее подвески, и они мерцали и переливались всеми цветами радуги. Этот мерцающий свет падал на белые стены холла, отчего создавалось впечатление, будто находишься в волшебном замке.

Джейн вновь охватило благоговейное чувство, однако она решительно приказала себе не пасовать перед этим, великолепием.. Можно быть, богатым, но с заскорузлой душонкой, уговаривала себя Джейн, не в силах тем не менее оторвать взгляда от белой с золотом балюстрады, греческих скульптур, стоявших вдоль стен, и широкой мраморной лестницы. Как не похожа вся эта роскошь на простоту ее маленького двухэтажного домика в Уэссексе, основным украшением которого были высокие, от пола до потолка, шкафы с книгами.

Миссис Креншоу остановилась в том месте, где широкий коридор разветвлялся, и сообщила:

— Там апартаменты хозяина. Его светлость не любит, когда кто-то заходит в это крыло. И особенно в комнату, расположенную в башне над спальней.

— А почему? — поинтересовалась Джейн — Мне не положено задавать лишних вопросов, — фыркнув, ответила миссис Креншоу. — Желание его светлости для меня закон. Достаточно сказать, что он не пускает туда ни горничных, ни лакеев. Лишь я захожу в ту комнату раз в неделю, чтобы убрать.

— А чем он там занимается?

— Простите, но я не могу больше ничего сказать.

И, резко повернувшись, отчего взметнулись ее широкие юбки, миссис Креншоу направилась к западному крылу.

Заинтригованная Джейн медленно пошла следом. Должно быть, в этой комнате в башне он принимает своих женщин.

Как-то раз она читала книгу, где говорилось о серале, и теперь живо представила себе комнату, освещенную сотнями зажженных свечей, воздух в которой насыщен благовониями Посередине стоит широченная кровать с многочисленными подушками, шелковым пологом и покрывалом. Вот Итан неспешно входит в комнату, сбрасывает с себя яркий, богато расшитый халат — ну точь-в-точь восточный паша — и начинает заниматься со своей очередной женщиной любовью, причем настолько разнузданно, что порядочной женщине даже представить стыдно…

— Ну вот мы и пришли, мисс Мейхью, — вывел ее из задумчивости голос экономки, которая стояла у открытой двери, делая Джейн знак рукой, чтобы та подошла.

Отбросив свои грешные мысли, Джейн вошла в спальню — очаровательную комнату, выдержанную в спокойных персиковых и голубых тонах. В камине с мраморной полкой весело потрескивали поленья. Из окон виднелась площадь, обсаженная высокими деревьями с зеленой листвой, отчего у Джейн создалась полная иллюзия, что она находится за городом.

Развязав ленты шляпки, она сняла ее и замешкалась, не зная, куда положить в такой чистенькой комнатке столь мрачный и старомодный головной убор.

Миссис Креншоу пришла ей на помощь. Взяв у Джейн шляпку и держа ее как можно дальше от себя, она сказала:

— Скоро прибудет ваш багаж, и я пришлю горничную, чтобы она им занялась.

— Думаю, я сама справлюсь. — Джейн сделалось дурно при одной мысли о том, что посторонний человек может увидеть ее скудный гардероб. — Только прошу вас, скажите мне, где Марианна?

— Какая Марианна?

— Девочка. — Джейн чуть было не сказала: «Дочка лорда Чейзбурна». Интересно, как он объяснил внезапное появление ребенка?

Лицо миссис Креншоу оставалось по-прежнему бесстрастным. Похоже, преданность ее не знала границ.

— Она будет находиться в детской, которая располагается прямо над вашей комнатой. Должна сказать, его светлость и его матушка поступили чрезвычайно великодушно, приютив у себя в доме найденыша.

И, поклонившись, экономка вышла из комнаты.

Джейн сняла плащ и бросила его на кровать. А его светлости в уме не откажешь. Надо же, решил разыграть из себя щедрого покровителя. Можно подумать, кто-то поверит в подобную чепуху. Разведенный тип, известный всем повеса — и вдруг благодетель новорожденных детей. Ха-ха-ха!

Интересно, куда это он так поспешно отправился? Помчался на поиски мамаши ребенка?

Ладно, она все узнает в свое время, решила Джейн. Все равно она будет его сопровождать, чтобы лично убедиться в том, что он нашел мать, бросившую крошку Марианну. От этого Итана всего можно ожидать. Вдруг возьмет да и оставит ребенка у этой особы?

У женщины, которая подбросила чужим людям собственное дитя!

Полчаса спустя, распаковав чемодан и переодевшись в свое лучшее черное платье, Джейн отправилась наверх, на поиски детской. Она не могла быть спокойна, не убедившись, что с Марианной все в порядке. Детская оказалась просторной комнатой, залитой ярким солнечным светом.

В ней стояли миниатюрный столик и стулья, на полу — игрушечная лошадка-качалка, а по стенам висели полки с книгами. В воздухе витал легкий запах пыли — очевидно, детская пустовала долгие годы.

Джейн представила себе в этой комнате Итана, каким он был много лет назад, — озорной мальчишка, обожавший всевозможные шалости, далеко не всегда безобидные. Во всяком случае, по отношению к ней. Как-то раз он спрятался в деревне за угол дома, а когда она проходила по дороге, вытянул ногу, она споткнулась и приземлилась прямо в грязную лужу.

Книга, которую она держала в руке, отлетела на обочину дороги, и проезжавшая мимо фермерская телега переехала ее.

Хотя Итан, выудив растерзанную книгу из грязи, торжественно преподнес ее Джейн, он после этого нагло расхохотался ей в лицо.

Странно, что она сейчас об этом вспомнила. Какое ей дело до Итана? А вот до его ребенка ей дело есть.

Заслышав голоса, Джейн поспешила ко второй двери детской и оказалась в спальне, веселой комнатке, оклеенной обоями в желтую полоску. Две рослые женщины задвигали в угол причудливо расписанную золотом колыбельку.

Качая на одной руке Марианну, а в другой держа свою полуторагодовалую дочурку, Джанетта руководила работой, высказывая замечания на ломаном английском языке, сдабривая его итальянскими словами:

— Attento! He сломать! Вот так хороший, да, так хороший.

Джейн взяла Марианну на руки, с наслаждением вдохнула исходящий от нее чистый запах, радуясь тому, что та смотрит на нее выразительными голубыми глазенками, обнажив в улыбке беззубые десны. Сладостное чувство охватило Джейн. Ребенок уже знает ее, любит. Она никому ее не отдаст.

И уж конечно, не человеку с такой ужасной репутацией, как у Итана.

— А Марианна спала по дороге сюда? — спросила Джейн Джанетту.

Темноволосая женщина энергично закивала:

— Оба девочка спал. Хороший спал. Мой все еще хотеть спать.

И она, смеясь, поцеловала свою маленькую застенчивую дочурку, которая, посасывая палец, уставилась на Джейн бархатистыми карими глазами.

— Положите ее спать, — предложила Джейн. — А я пока присмотрю за Марианной.

Итальянка поспешила прочь, что-то тихонько приговаривая своей дочурке. Дожидаясь, пока горничная закончит работу, Джейн уселась с Марианной на руках на подоконник. Крошка довольно гулькала, и Джейн вспоминала вчерашний день, когда успокоить ее было невозможно. Тихонько с ней разговаривая, Джейн чувствовала себя безмерно счастливой. Даже танцуя с каким-нибудь наследным принцем, она не была бы так счастлива. Уже совсем смеркалось, и тени за окном становились все длиннее. Наконец вернулась Джанетта. Джейн неохотно вручила ей ребенка. Малышка успела проголодаться и тихонько хныкала.

Внезапно Джейн с ужасом поняла, что опоздала к ужину.

Поправив свою строгую шляпку и убедившись, что из-под нее не выбилось ни одного волоска, Джейн вышла из спальни и, отыскав лестницу, спустилась на первый этаж, где располагались гостиные, комнаты для приемов и столовая.

Наконец отыскав нужную комнату, Джейн вошла и на секунду остановилась, пораженная ее роскошью. В столовой, выдержанной в зеленых и золотых тонах, настолько огромной, что в ней запросто мог бы уместиться весь домик Джейн, было всего несколько человек: тетя Вилли, сидевшая в кресле у камина, леди Розалинда и джентльмен весьма представительного вида в темно-синем костюме и крахмальном галстуке.

Тетя Вилли и леди Розалинда были поглощены разговором.

А где же Итан?

И в этот момент Джейн заметила его. Он стоял у буфета и наливал в высокий стакан какую-то темную жидкость. Естественно, захотелось выпить перед ужином. Могла бы и сама догадаться, что он не чурается спиртного. В переливчато-сером костюме и белоснежном галстуке, оттенявшем его бронзовую кожу, он выглядел самым настоящим повесой, невероятно красивым и бесшабашным, каким и был на самом деле.

Повернувшись лицом к двери, он увидел Джейн и поднял стакан, дерзко при этом ухмыльнувшись.

Джейн поджала губы. Так, значит, он вернулся. Где же он был эти несколько часов? Отыскал ли мать Марианны?

Джейн хотелось кое-что сказать ему по этому поводу.

— А вот наконец-то и моя дорогая крестница.

Улыбаясь, леди Розалинда устремилась к Джейн. Подойдя, взяла ее за руку и подвела к незнакомцу, который поднялся при их приближении. Ласковым голосом, совсем не похожим на ее обычный игривый тон, леди Розалинда спросила:

— Ты ведь помнишь мою подругу, леди Сьюзен, не правда ли, Питер? А это ее дочь, мисс Джейн Мейхью.

Мужчина нахмурил тонкие седые брови. У него были здоровый цвет лица и внушительные манеры, выдававшие истинного аристократа.

— Я помню, что леди Сьюзен вышла замуж за какого-то ученого, который увез ее в деревню.

— Да, за моего соседа. Джейн, это герцог Келлишем.

Джейн имела весьма смутное представление о том, как люди знакомятся, однако, сообразив, что от нее чего-то ждут, протянула герцогу руку.

— Счастлива с вами познакомиться, ваша светлость.

Бросив удивленный взгляд на ее руку, герцог нахмурился, однако, будучи человеком воспитанным, промолчал, поднес ее к губам и сказал.

— Я тоже, мисс Мейхью. Вы впервые в Лондоне?

Только сейчас Джейн сообразила, что должна была сделать реверанс. Чувствуя себя неуклюжей деревенщиной, она смущенно ответила:

— Да. Леди Розалинда любезно пригласила нас с тетушкой на лондонский сезон.

Она замолчала, размышляя над тем, известно ли герцогу о Марианне, и если известно, то что именно.

— Мы не хотели приезжать, — встряла в разговор тетя Вилли. — Но пришлось. Такое, знаете ли, щекотливое дело..

— Теперь, когда все собрались, — перебила ее леди Розалинда, — мы с его светлостью должны кое-что вам сообщить Она улыбнулась герцогу. Тот не сводил с нее обожающего взгляда. Откашлявшись, он оглядел маленькую группку собравшихся и провозгласил:

— Счастлив сообщить вам, что леди Розалинда оказала мне величайшую честь, согласившись стать моей женой.

Воцарилась такая тишина, что было слышно, как в камине потрескивают поленья. Джейн изумленно моргала глазами.

Интересно, знал ли Итан о решении матери выйти замуж? Она повернулась и пристально взглянула на него.

Он постоял, глядя на мать тяжелым, оценивающим взглядом, потом отошел к камину и отпил из своего стакана. Глаза его светились мрачным огнем. Джейн знала Итана уже достаточно хорошо, чтобы понять: услышанная новость ему не понравилась.

Интересно, почему? Может быть, он считает, что леди Розалинда достойна лучшего мужа? Но герцог кажется хорошим, честным человеком и довольно решительным, способным усмирить такую необузданную особу, как леди Розалинда.

Боясь, что грубое поведение Итана огорчит его мать, Джейн подбежала к ней и порывисто обняла:

— Я так за вас рада! А вы уже назначили день свадьбы?

Леди Розалинда весело рассмеялась:

— Свадьба состоится в начале июня. Завтра мы собираемся обсудить этот вопрос с пастором церкви Святого Георга.

— Как вы, оказывается, хорошо умеете хранить секреты, Розалинда — покачала головой тетя Вилли. — Подумать только, вы вернулись в Англию всего несколько дней назад и уже успели найти себе жениха!

— Но мы с Питером знакомы много лет, — возразила леди Розалинда. Взяв герцога Келлишема под руку, она прижалась к нему и посмотрела на него с обожанием. — Когда я жила за границей, мы часто переписывались.

— По правде говоря, свое предложение я сделал письменно, — заметил герцог Келлишем. — Я попросил Розалинду вернуться домой и сделать меня счастливейшим из смертных.

И она согласилась.

Они с улыбкой взглянули друг на друга, и Джейн почувствовала зависть. Как, должно быть, хорошо, когда кто-то тебя любит. С кем сможешь идти по жизни рука об руку, и кто будет самой замечательной женщиной в мире.

Она посмотрела на Итана. Его семейная жизнь с леди Порцией сложилась неудачно. Всего год назад Джейн узнала от соседей шокирующую новость: Итан застал леди Порцию в постели со своим камердинером! Он возбудил против любовника жены дело в суде, а когда того признали виновным, получил в парламенте разрешение на развод. Поговаривали о том, что, хотя лорд Чейзбурн сам похаживает к любовницам, жене подобного аморального поведения он простить не смог.

Джейн сочла этот поступок таким бессердечным и жестоким, что даже засомневалась, действительно ли она знает Итана.

Подойдя к буфету, лорд наполнил бокалы хересом и вручил их присутствующим.

— Разрешите предложить тост, — сказал он, поднимая свой бокал. — За будущую новобрачную и ее уважаемого будущего супруга!

Если у него и были какие-то возражения против замужества матери, он искусно это скрыл, изобразив на лице чарующую улыбку. Глядя, как сверкают его белоснежные зубы, можно было подумать, что он счастлив, услышав о предстоящем бракосочетании.

Однако во время ужина Джейн несколько раз перехватывала холодный, с прищуром взгляд, которым он окидывал влюбленную парочку. Почему он так на них смотрит? Может быть, ревнует свою мать? Хочет, чтобы она оставалась верной памяти его отца?

После вкусного ужина, состоявшего из ростбифа и спаржи, леди Розалинда спохватилась:

— Да, Итан, чуть не забыла! Я только что узнала, что лорд Байрон уезжает из Англии. Как это печально, ведь он вынужден бросить свою жену и дочь.

— Скатертью дорожка! — лениво протянул Итан. — Одним рифмоплетом, навязывающим людям свои цветистые сантименты, меньше.

Услышав такое дерзкое замечание, Джейн нахмурилась.

— Лорд Байрон — замечательный поэт, — возразила она — Я прочла все его стихи.

— Вы? — Итан скользнул по ней равнодушным взглядом. — Я думал, вы не из тех, кому нравится всякая романтическая дребедень. Умных женщин от нее клонит в сон.

Эти слова можно было принять и за оскорбление, и за комплимент. Прежде чем Джейн нашлась что ответить, вмешалась тетя Вилли:

— Кстати, раз уж речь зашла о сне. Этой ночью я буду спать крепко, как никогда. У нас сегодня было такое длинное путешествие. — И она с трудом поднялась из-за стола.

Итан тоже извинился, заявив, что ему пора идти, и быстро вышел из столовой.

Джейн бросилась за ним.

— Итан… лорд Чейзбурн, подождите! — окликнула она его.

Нет, не станет она звать его по имени. Слишком уж мучительные воспоминания это навевает; о нем, мальчишке, которого она тайно обожала, и о ней, неуклюжей девчонке, которой она когда-то была.

Он резко повернулся к ней:

— Если вы намереваетесь поговорить со мной на литературные темы, прошу меня от этого уволить.

Джейн недовольно поморщилась — ну и нахал! — однако говорить об этом воздержалась. Не до того сейчас. У нее есть более важные темы для разговора.

— Признайтесь, вы были удивлены, что ваша матушка собралась выйти замуж, — заметила она.

Итан пожал плечами:

— Моя мать уже давно ничем не может меня удивить.

— А почему вам не нравится, что она сделала своим избранником герцога?

— Ничего подобного я не говорил.

— Этого и не требовалось. Вы смотрели на них таким мрачным взглядом, что все было понятно без слов.

Итан хмыкнул, а Джейн, решившая во что бы то ни стало узнать, почему он возражает против брака своей матери, продолжала:

— По-моему, это так чудесно, что Келлишем ее обожает.

Он доказал свою любовь, долгие месяцы оставаясь с ней рядом. — Она замолчала, ожидая, что Итан хоть что-нибудь скажет, однако он стоял, удивленно вскинув брови, и Джейн ничего не оставалось, как продолжить:

— Должно быть, она чувствовала себя очень одиноко после смерти отца. Когда он умер?

Десять лет назад?

— Девять. — Вытащив из кармана серебряные часы, Итан демонстративно взглянул на них и защелкнул крышку. — Если вы и дальше будете пытаться вызвать во мне жалость, прошу меня простить. У меня есть планы на сегодняшний вечер.

— С кем? — выпалила Джейн.

Итан укоризненно покачал головой:

— Джейн, Джейн… Ну что у вас за манера постоянно совать нос в чужие дела?

Как же она ненавидела этот его самодовольный и одновременно насмешливый взгляд!

— Тогда я спрошу вас еще раз и буду спрашивать, пока вы мне не ответите. Я хочу знать, ездили ли вы сегодня днем на поиски матери Марианны и собираетесь ли поехать вечером?

Взгляд его темных глаз, казалось, пронзал ее насквозь. Итан был такой высокий, что ей пришлось задрать голову, чтобы на него взглянуть. Протянув руку, он погладил ее по голове, как ребенка, и сказал:

— Уже поздно, мисс Мейпоул. Бегите спать и держитесь подальше от мужчин с их многочисленными проблемами.

И, повернувшись к Джейн спиной. Итан направился по широкому коридору к парадной лестнице. Его решительные шаги звучали как вызов.

Не помня себя, Джейн схватила стоявшую на подставке бело-синюю вазу. Сейчас она ему задаст! Запустит этой вазой прямо в голову, будет тогда знать!

Но как только пальцы Джейн коснулись прохладного фарфора, она опомнилась. За что, собственно, она собирается его наказывать? Ведь он не ответил на ее вопрос, а это означает, что он собирается встретиться с женщиной, которая, как он думает, бросила своего ребенка. В противном случае он бы это отрицал.

Отдернув руку, Джейн поспешно спрятала ее в складках юбки. Она не позволит Итану отдать Марианну женщине, которая явно хотела от нее избавиться.

А поскольку он отказывается воспринимать ее всерьез, придется придумать что-то такое, что вынудило бы его к этому.