Грустная сказка

Глава 39

Артур проснулся поздно. Он взглянул на часы и ужаснулся – было уже одиннадцать. Артур попытался сообразить, как выключил будильник и почему никто из ребят не перезвонил ему. В спальню заглянула Сью. Она надела вместо халата его рубашку.

– Привет! Проснулся? – улыбнулась Сью.

– Проснулся. Крошка, а который час?

– Одиннадцать. Три минуты двенадцатого.

– Ни фига себе, вздремнул! – рассмеялся Артур. – Так давил, что будильника не слышал!

– Его Катёна выключила. Ещё она позвонила твоим мальчикам и предупредила, что ты отдыхаешь. Потом она предупредила меня, что бы я тебя не будила, а когда проснешься, позаботилась бы о тебе. Я решила заглянуть, узнать, как ты здесь. Да, извини, рубашку у тебя из шкафа дернула, а то халат мне очень длинный.

– Бери, что хочешь. Не возбраняется. А Катёну я узнаю, в своем репертуаре! Стоит успокоиться и командиром будет она, – Артур потянулся до хруста в костях.

– Ты уже окончательно проснулся? – Сью присела на край кровати.

– Окончательно. А что? – Артур приподнялся на локте.

– Ничего. Я хотела спросить, что бы ты хотел на завтрак, и где ты будешь завтракать. Сюда тебе принести или ты встанешь?

– Я, конечно, встану. Я когда-то уже говорил, что терпеть не могу крошек в постели. Это, во-первых. Во-вторых…

– А во-вторых, иди умываться и бриться. У тебя ужасно жесткая щетина, – Сью повела кончиками пальцев по его щеке. – Я не намерена с утра целоваться с небритым мужиком. Пока ты умоешься, я решу всё с завтраком. Что мы сегодня завтракаем?

– Что твоей душе угодно?

– Моей душе угодно настоящий английский завтрак. Ветчину и яйца я уже нашла, кофе и молоко тоже. У тебя есть овсянка?

– Конечно. Шкафчик над кухонным столом. Там на банке написано. Мы что, овсянку есть будем?

– Мы будем есть поридж. Знаешь, что это такое?

– Овсянка, леди! – Артур рассмеялся. – Пробовал я это в Лондоне. Вполне прилично.

– У тебя двадцать минут, – Сью поднялась. – Через двадцать минут, шановный, я жду тебя на кухне.

Артур послушно отправился в душ. Настроение у него заметно улучшилось. Солнечный зайчик снова был с ним и снова согревал. Всё, что было, теперь казалось совсем неважным. Даже самочувствие стало немного лучше. Приведя себя в порядок, он вернулся в свою спальню и надел джинсы и футболку. Из кухни просачивались аппетитные запахи. О вчерашних неприятностях напоминала только брошенная на пол сумка и неубранные вещи. Артур нахмурился, повесил одежду в шкаф, а содержимое сумки разложил по местам. Подумав минуту, он убрал в сейф ту кассету, которая была в сумке, и те, что оставались в секретере.

Сью ожидала Артура на кухне за накрытым к завтраку столом. Она скромно улыбнулась:

– Как тебе всё это нравиться?

– О! Нет слов! – Артур сел за стол.

– Самое главное забыл, – Сью наморщила свой хорошенький носик.

– И что же я забыл? – удивился Артур. – Побрился, зубы почистил. Уши показать?

– А поцеловать? – она подставила ему свежую, как персик, щечку.

– Прости, паршивца! – Артур рассмеялся и поцеловал её.

– А теперь начинай быстренько всё это есть, а то остынет окончательно. Начинать нужно с овсянки, – назидательно сказала Сью.

– Да я, вообще-то, в курсе.

– Ну, и как?

– В Лондоне, леди, скажу вам, такого не подают. Им до тебя далеко, – совершенно серьезно сказал Артур.

– Ах, ах, ах! Можно подумать!

– Подумай, подумай. А пока думать будешь, расскажи мне, ничего Катёна передать на словах не просила?

– Нет. Я тебе всё сказала. Она обещала позвонить.

– И это радует. Чем ты сегодня собираешься заниматься?

– Первым делом, поеду домой и переоденусь. Джинсы я вчера запачкала, блузку вообще выбросить теперь придется, – она тяжело вздохнула. – Меня когда тащили, в одном месте здорово порвали…

– Что здесь получилось, покажи, – Артур осторожно тронул её за руку, где рядом со ссадиной расплылся синяк. – Болит?

– Нет, сегодня уже не болит, – Сью смутилась. – Артур, что с ними вчера сделали?

– Я не интересовался, и тебе интересоваться не советую. Или тебе они тоже нравились? – его взгляд стал тяжелым.

– Не нравился мне никто с самого начала. Почему нельзя интересоваться? Их что… убили? – она смотрела испуганно.

– Я же сказал, что я не интересовался и тебе не советую. Ты уже большая девочка и должна бы понять, что любопытство не всегда доводит до добра, – всё так же тяжело глядя на неё, ответил Артур. – Это Васины шестерки, ему с ними и разбираться. А ты, впредь, можешь на его защиту рассчитывать.

– Потому что я с тобой?

– И поэтому тоже.

– Катёна и хозяин ресторана на таких же правах?

– Сью, крошка, давай не будем выяснять то, что может быть неблагоприятным для тебя же, – он опустил глаза.

– Артур, а почему ты вчера сказал, что мать Мэри провернула некогда с тобой подобный трюк? Это-то хоть можно спросить?

– Это можно. Специалисты они – и мама, и дочка – по подставам.

– Расскажешь?

– Расскажу, – он шумно вздохнул, отодвинул тарелку и встал. – Ты кофе или чай будешь?

– Кофе. Хочешь, я сварю?

– Я сам, – Артур закурил. – Это произошло, когда мне было семнадцать лет. В школе я занимался спортивной гимнастикой и бальными танцами. И то, и другое мне нравилось. По гимнастике я получил мастера спорта. На конкурсах по танцам пару раз получал призы. Говорят, танцевал очень хорошо. У меня была партнерша, на полтора года старше меня, Вика. Тогда фамилия её была Мартынова, но самым забавным было то, что отчество было Мартыновна. У неё и побрякушка за глаза была «Мартынна». В принципе девочка была неплоха собой, хотя бы потому, что все молодые неплохи собой. Но мне до неё дела не было. У меня была Лена. Знаешь, я не представлял, что смогу прожить без неё. Мне казалось, что если мы расстанемся, если она меня разлюбит, то… – он помолчал. – Может быть, это было детство, может быть предчувствие судьбы. Где-то подсознательно я всегда понимал, что потеряю её…

– Тебе казалось, что ты умрешь в тот день, когда она тебя разлюбит? – Сью тоже закурила.

Артур разлил кофе по чашкам, но так и не повернулся к Сью лицом. Она видела, как напряглась его спина. Он молчал довольно долго, затем медленно ответил:

– Мне многое казалось… Я никогда не думал, что жить без неё будет самым страшным. Это только когда ты молодой, смерть пугает. Тогда, наверное, смерть была бы избавлением… У меня жизнь вместо наказания, – в его голосе послышалась горечь и тоска. – Помнишь, что я сказал тебе утром, когда мы познакомились?

– Помню. Что ты не можешь оглянуться назад без содрогания. Это из-за неё?

– И не только, – Артур повернулся, лицо его стало печальным, усталым и слегка осунулось. Он переставил чашки с кофе на стол. – Осознание своих грехов, далеко не лучшее ощущение… Да, так вот о Вике. Она имела на меня виды. Я на неё видов не имел. Однажды на репетиции вышла маленькая неприятность, я ушел вслед за Леной, а Вика устроила истерику. После этого она решила посчитаться со мной. Она договорилась со своей сестрицей, у которой был приятель, большой любитель заняться групповухой и поснимать порнографию. Это теперь на каждом углу можно плакат с голой бабой прикупить, а в наше время за это можно было и пойти работать на Родину. Вот и клацали это дело «подпольщики», а потом продавали по полтиннику за одну фотографию. Как-то после репетиции Вика и её сестра попросили меня помочь донести тяжелый пакет. Я согласился, неудобно было отказываться, тем более, идти было недалеко. Потом меня пригласили чайку попить и в чаек подсыпали какой-то дряни. Когда меня растаскало, а произошло это очень быстро, пришел приятель и со мной позабавились не на шутку. Всё это снималось на пленку. Я трахался с ними со всеми, включая приятеля. Очнулся я дома, у меня был полный шок: меня знобило, выворачивало, голова болела…

– Как вчера?

– Почти. Намного сильнее. Кончилось всё тем, что я попал в больницу. Потом всё пришло в норму. С компанией разобрались, но вот Вика куда-то уехала. Рассказать всё Лене я не смог ни тогда, ни после. А, наверное, стоило. Тогда бы она поняла. Она узнала об этом через два года. Случайно встретилась с Викой и та, услышав, что мы собираемся пожениться, сделала нам небольшой подарок – последний оставшийся комплект фотографий и сказала Лене, что я был большим любителем подобных развлечений. Лена мне этого не простила… я был далеко и объяснить ничего не мог. Да и вряд ли она бы тогда чему-нибудь поверила… – Артур помолчал. – Лена уехала с родителями. Больше я о ней ничего не знал. Спустя некоторое время я попытался найти её, но не нашел.

– А, если теперь попробовать поискать её?

– Зачем? – Артур грустно улыбнулся. – У неё своя жизнь. Я думаю, что жизнь не плохая. По крайней мере, я хочу, чтобы это было так. Не думаю, что если она встретиться со мной, то будет рада этому. А знаешь, я в последнее время настолько часто о ней думаю, что у меня уже крыша слегка едет. Иногда, мне кажется, что я вижу её на улице. Притом не такую, какой она была, а изменившуюся. В воскресенье выглянул в окно в спальне, стоит женщина во дворе. Лица я её не видел, но мне показалось, что это она. Постояла и пошла. Я её позвать хотел, да у меня голос пропал… Похоже, пора начинать лечиться…

– А вдруг это она? – Сью, наконец, отпила совершенно остывший кофе. – Вдруг она вернулась?

– Сью, крошка, ты ещё большая фантазерка, чем я! – он невесело рассмеялся. – Похожих людей много. Взять хотя бы тебя и меня. Все твердят, что мы похожи. Ты ещё и Артуровна.

– А у тебя были ещё подобные варианты? – Сью улыбнулась.

– Были. Некогда выехал я на природу в одной веселой компании. Ну, сидим на берегу, шашлычки жарим, дамы наши веселятся. Дожарились шашлычки, я поднялся и подошел к воде, винишко откопать, которое остывать в мокром песке закопали. В это время подъехало на машине одно благопристойное семейство, а машину поставить некуда, моя мешает. Приятель мой отошел вообще куда-то в кустики, и сидят наши дамы в ожидании. Отец семейства подходит и так вежливо просит мою, как бы это сказать…даму… – он улыбнулся и опустил глаза. – В общем, предлагает ей попросить её сынка, отогнать машину чуть-чуть в сторону. Видела бы ты, как она подпрыгнула и начала оглядываться, где же сынок. У неё с перепугу даже румяна побледнели. Потом она, щелкая зубами, спрашивает, где сынок. Мужик на неё удивленно смотрит и отвечает, что возле воды бутылки выкапывает. Он на цвет волос повелся и на носы с горбинкой. Ну, ему объяснили, что со зрением у него плохо, если он зрелого мужика от пацана отличить не может. Мужик извиняться начал перед дамой, а я машину отогнал. Зато потом мы долго веселились. Мне ещё и уверять её пришлось, что она выглядит совсем, как девочка, а мужик просто в жизни ничего не понимает.

– Артур, а сколько тебе лет было? – Сью лукаво улыбнулась.

– Сколько, сколько… Достаточно. Тридцать три года, – его улыбка тоже стала лукавой.

– А ей?

– А ей пятьдесят пять. Нет, выглядела она конечно хорошо, но не рядом со мной и даже не на тридцать пять. Её сынку было тридцать два.

– Арчи, шановный, я же не думала, что ты герантофил! – Сью расхохоталась. – Охотник за старушками!

– Крошка, ты будешь умничать, я тебя выдеру чисто по отцовски, как Артуровну.

– Да уж! Ну, ты силен! Любовь по истине зла! – она смеялась так, что у неё выступили слезы.

– Безмерная любовь, – поправил он её томным голосом.

– А, если серьезно, – Сью вытерла глаза, – ты что с бабулькой делал?

– На шашлыки возил, – Артур закурил.

– И всё? А чего же ты её уверял, что она здорово выглядит?

– А ты подумай. Ещё кофе сварить?

– Свари, – Сью помолчала. – Вообще-то я себе с трудом представляю тебя со старухой. Ну, есть ребята, с дамами бальзаковского возраста, крутятся исключительно за бабки…

– Ты думаешь, если я в стриптизе за бабки оттягивался, то это всё? Я, Сью, не ангел, – в его голосе снова прозвучала тоска. – Тогда мне были очень нужны деньги для того, чтобы раскрутиться. Физически работать я особенно не могу. Воровать не научился. Тетя в Штатах не умерла и наследства не оставила. Да и нет у меня никакой тети. Вот я и решил торгануть. А так как товар у меня только один – собственное тело, вот я ним и торговал. Когда ушел из стриптиза, окончательно задвинул это занятие. Есть мужики, которым это нравится, для них это стиль жизни. Я же этим занимался с искренним отвращением, хотя и очень хорошо входил в роль. Занимался этим почти пять лет, если отбросить самый первый случай. Там только по началу меня сняли. Дальше были немного другие отношения, хотя деньги мне подкидывались регулярно.

– И много ты, таким образом, заработал?

– Достаточно. Я вращался в том кругу, где было много немолодых состоятельных дам, готовых отвалить очень круглую сумму не за поездку на шашлычки, а просто за час активной работы в постели. А если и дальше шло, то ставки, естественно, росли. Когда в стриптизе крутился, так там чуть ли не очередь строилась. Вот такой я съемный друг, – он закурил.

– Почему ты пытаешься меня всё время убедить, что ты такой плохой? – Сью подошла к нему и прижалась к его плечу. – Ведь если разобраться во всем…

– В чем?

– Во всем. Не отдельные кусочки брать, а строить логическую цепочку, то, я думаю, нет, я уверена, что всё окажется не так.

– А как? Крошка, – Артур обнял её и посмотрел сверху вниз ей в глаза, – я смотрю на тебя и во многом вижу себя двадцать лет назад. Только некоторые поправки на окружающую обстановку. Не знаю почему, но мне становится страшно от одной мысли, что ты можешь повторить хотя бы часть моего пути. Я понимаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать.

Закипел и сбежал кофе. Артур отпустил Сью и повернулся к плите. Что-то творилось с ним странное. Он сам себя не понимал…