Харли Мерлин и Первый ритуал

— Ты не торопилась, — эхом отозвался голос из темноты. — Глупо, право же, думать, что это вы такие умные. Даже я догадывался, что кто-то может прийти за мной, прежде чем шпион выхватил меня из ящика и швырнул сюда, как мешок с мусором.

— Кто там? — прошептала Харли.

— Идиоты. Я окружен идиотами, — ответил он. — А как называла меня эта неуклюжая большая ошибка с причудливыми крыльями? Кецци, не так ли?

Последовало молчание. Даже я была потрясена. Я никогда не слышала, чтобы какие-нибудь Чистильщики разговаривали, кроме Тобе, а Кецци никогда ничего не делал, кроме как шипел на большинство из нас.

— Кецци? — Харли ахнула.

— Я терпеть не могу прозвищ, но если ты так меня называешь, то да… я здесь. Ты нашла меня. Ну и молодец же ты. — Голос змеи дразнил нас из темноты. — Хотя я должен предупредить вас, что если вы думаете, что возвращаете меня в мою бывшую тюрьму, то можете подумать еще раз. Вы даже не представляете, как восхитительна свобода на вкус.

Каждое шипящее послание сопровождалось низким шипением, от которого меня пробирала дрожь. Я представила, как он хлещет языком по воздуху, пробуя на вкус все вокруг. Мог ли он почувствовать наш страх?

— Ты говоришь? — спросила Харли.

До нас донесся смешок.

— Если бы у меня были руки, я бы аплодировал твоему человеческому забвению.

— Честно говоря, это было, наверное, глупо говорить. Просто немного странно слышать тебя, вот и все, — парировала она. — Ты никогда раньше не разговаривал.

— Даже если бы я это сделал, ты бы не услышала меня через заколдованное стекло. Мелодично, не правда ли?

— … Я так думаю.

— О, и если вы пришли сюда, чтобы отомстить мне за тот инцидент с мальчишкой, то можете остановиться прямо здесь. Я не имею к этому никакого отношения, — твердо сказал он. — Этот кретин содрал с меня всю кожу, а я даже не был готов ее сбросить. Не говоря уже о зверстве с ядом, украл его прямо из моих клыков, когда я был без сознания и думал, что не замечу. Он мог бы убить этим мечом, но взял его против моей воли. Мне следовало бы обхватить его руками и выжать из него всю жизнь. Если бы этот мерзкий маленький оборотень не связал меня, я бы убил его на месте. Никто не крадет у меня яд.

Харли прочистила горло.

— Мы вроде так и сделали.

— Нет, это я тебе разрешил. Тут есть разница.

— Ну что, теперь ты связан? — спросила я, осмелев. Тогда мне казалось, что он не позволит нам ничего сделать. Он довольно хорошо сражался с Тобе, чтобы это было шарадой. Я догадалась, что он пытается сохранить лицо.

Он рассмеялся.

— А разве тебе не хотелось бы знать, моя маленькая, уклонившаяся от смерти? Держу пари, вы все дрожите от предвкушения, желая знать, безопасно ли мне приближаться. Ну, ты узнаешь это, только если подойдешь немного ближе. Я не буду кусаться, клянусь.

— Ты знаешь, кто этот шпион? — настаивала я.

— Он постоянно менялся в лице, я его не узнавал, но я бы узнал его, если бы увидел снова, — ответил Кецци. — Хотя тебе не стоит спрашивать меня, знаю ли я его имя. Он не был достаточно щедр, чтобы дать одно из них.

Я нахмурилась.

— Почему оборотень сделал все так, будто ты убил Адли?

— А, так вы здесь не для того, чтобы наказать меня за преступления, которых я не совершал? Какой приятный сюрприз, — задумчиво произнес он. — Я полагаю, что Адли — это та самая мальчишеская мертвая девочка?

— Да, это она, — вмешалась Сантана. — Могу я сказать, что для меня большая честь слышать, как ты говоришь.

Он благоговейно склонил голову.

— Всегда приятно видеть Сантерию. И притом очень приятную.

— Почему оборотень подставил тебя? — повторила я. Сантана застыла рядом со мной. Встреча с таким змеем, как Кецци, должна была стать для нее большим событием, хотя кокетливые замечания одного из них, вероятно, были неожиданными.

Он прошипел.

— Ты, наверное, знаешь больше, чем я. Я мог бы понять его желание украсть меня, возможно, но подставлять меня для убийства кажется излишним. Честно говоря, ваша догадка так же хороша, как и моя. Невежливо со стороны оборотня пытаться обвинить меня. По крайней мере, ты не была настолько глупа, чтобы попасться на эту удочку.

— Если ты сейчас пойдешь с нами, мы позаботимся, чтобы Элтон нашел для тебя место получше, — сказал Уэйд.

Кецци снова рассмеялся.

— Стеклянная шкатулка есть стеклянная шкатулка, независимо от размера и украшений, которые вы мне предлагаете. И я совершенно уверен, что Элтон не собирается позволить мне свободно разгуливать по собственной воле, не так ли?

— Возможно, — ответила я.

— Ну же, ты должна знать лучше, чем кто-либо другой, что он никогда этого не сделает. Да ведь он тебе почти как родня, правда? Ты знаешь его лучше всех.

Мой голос замер на губах. Он знает… откуда ему знать?

Прежде чем я успела ответить, какая-то тень метнулась вперед и пронеслась мимо собравшихся. Кецци двигался размытым пятном, легко проскользнув между нашими ногами и выйдя из двери гробницы. Уэйд метнул свой огненный шар в змею, но Кецци ловко увернулся. Одно можно было сказать наверняка: он больше не связан.

Мы погнались за ним по карнизу, но он уже соскользнул прямо через край. Змея с глухим стуком приземлилась на землю внизу. Харли бросила в него свой огненный шар, искрящийся завиток почти коснулся его хвоста, но он едва обратил на это внимание. Вместо этого он набрал скорость и заскользил к каменной лестнице, ведущей из склепа.

— Отрежьте его! — взревел Уэйд, обрушив на зверя шквал огня.

Харли послала лассо телекинеза, но куда бы она его ни направила, Кецци всегда был на шаг впереди. Тем временем Дилан Геркулесовым прыжком сбежал вниз по лестнице, а Татьяна загорелась, как четвертое июля, в попытке заставить духов помочь ей. Из нее лились Ориши Сантаны, а кожа Раффи приобрела бледно-алый оттенок. Последний рванулся вслед за Диланом, и черный дым повалил ему на плечи. Уже не в первый раз я чувствовала себя бесполезной. Не было ничего, что Смарти, и я могли сделать, чтобы помочь остановить Кецци от побега.

Вместе с остальными членами команды я побежала обратно по каменной лестнице и через коридор, прежде чем огромная металлическая дверь преградила нам путь. Я прижала руки к черному железу и произнесла пароль, но она не сдвинулось с места.

— Открой ее! — крикнул Уэйд.

— Я не могу.

Он выглядел встревоженным.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что это не работает. Кецци сделал что-то, чтобы она закрылась.

— Ты хочешь сказать, что мы здесь в ловушке? — ахнула Сантана, хватаясь за грудь, чтобы восстановить дыхание.

Я кивнула.

— Я не знаю, ударил ли он ее хвостом или наложил на нее какое-то погодное заклинание, но пока кто-то не придет нас спасать, мы застряли здесь.

Уэйд с силой ударил кулаками в дверь.

— Должен же быть какой-то выход. Дилан, Харли, один из вас используйте свою землю, чтобы сломать ее.

— И вызвать обвал? — Харли сказала в ответ.

— Тогда воздух, — настаивал Уэйд.

Я покачала головой.

— Это было бы то же самое. Если ты выломаешь эту дверь, то камни вокруг нее начнут осыпаться. Если мы используем огонь, то сами себя выкурим.

— Значит ли это… — пробормотал Дилан, отвлекая меня.

— Значит ли это, что Кецци сбежал? Да, я думаю, что это так, — с горечью добавила Харли. — Ему удалось попасть в ковен, и если он добьется своего, то выйдет в реальный мир.

— Нет, кто-нибудь остановит его прежде, чем он сможет это сделать, — сказал Раффи, хотя ему и не хватало уверенности.

— И кто же это сделает? — спросила Харли. — Никто не знает, что мы здесь, внизу. Никто не знает, что мы пришли за Кецци. Если только… Астрид, ты написала Гарретту то же самое, что и нам?

— Я так и сделала, но он не пришел.

Она вздохнула.

— Хорошо, тогда он может быть нашим единственным выходом отсюда. Мы просто должны надеяться, что он поймет, что что-то случилось, прежде чем этот скользкий маленький ублюдок выйдет наружу.

— У кого-нибудь есть сигнал телефона? — спросила Татьяна.

— Нет, — хором ответили остальные члены группы. Мы были слишком глубоко под ковеном для этого.

— Отлично, — пробормотала Харли. — Итак, Кецци собирается выйти в мир людей, и мы можем быть уверены, что он устроит небольшой хаос, когда это произойдет. Я имею в виду, что этот парень был заперт так долго, что ему, должно быть, нужно немного внимания. Он проявит свою магию еще до того, как мы выберемся отсюда.

— О да, сегодня вечером будут новости! Гигантская чертова змея вызывает электрический шторм над Сан-Диего и требует все золото в Форт-Ноксе, чтобы остановить его, — согласилась Сантана, опускаясь на пол.

Уэйд повернулся ко мне.

— Почему он так выделил тебя, Астрид?

Мое сердце бешено забилось.

— Ну, не знаю.

— Да ладно тебе, Уэйд, это явно была просто отвлекающая техника, — сказала Харли. — И это сработало. Господи, как же мы это допустили? Мы должны были привести подкрепление.

— Что сделано, то сделано, — ответил Раффи. — Мы просто должны исправить это, когда выберемся отсюда.

Татьяна пожала плечами и села рядом с Сантаной.

— По крайней мере, теперь мы точно знаем, что Адли убил не Кецци. Может быть, мы сможем использовать ее смерть, чтобы заставить Финча говорить. Я знаю, что это может прозвучать холодно, но если он узнает, что Кэтрин приказала убить Адли, он, возможно, будет более готов говорить.

— Я все еще не могу понять, почему она оставила Финча в живых, когда убила всех остальных в кланах Шиптон и Мерлин. Моя тетя — единственное исключение, и Кэтрин убила бы ее, если бы могла. Если только она уже не планировала использовать силы Айседоры для своих собственных целей, — сказала Харли, расхаживая по склепу. — Как бы то ни было, она просто оставила Финча в живых. Неужели ты думаешь, что она не сможет этого сделать, потому что он ее сын? Это не дает мне покоя, уже целую вечность.

— Это звучит вполне логично, — ответила я. — Другой вопрос, почему она вообще убила всех Шиптонов? Они не были частью заклинания Сал Винна. Во всяком случае, нам об этом ничего не известно. Так зачем же ей понадобилось убивать их всех?

— Я ставлю на месть, — сказал Раффи.

Татьяна кивнула.

— Кэтрин явно презирала Эстер, и если ее семья встала на сторону Эстер в треугольнике Хайрама, то, возможно, она считала, что они заслуживают смерти. Это могло бы показаться ей справедливостью, хотя и извращенной.

— Да, потому что она совсем чокнутая, которая не любит отказов, — выплюнула Харли. — Но она не может делать все это только потому, что мой отец не любил ее, а сестра украла ее мужчину. Это было бы полным безумием.

— Она психопатка, Харли. Возможно, это не из-за этого, но это могло быть катализатором, который вызвал монстра, что всегда скрывался внутри нее, — предположила я. — Вы слышали о людях, которые срываются однажды и продолжают убивать, и это плохое семя росло в ней долгое время. Я бы не удивилась, если бы именно этот разрыв привел ее к тому, что она делает сейчас; он открыл для нее новый, Темный мир психопатии. Это могло бы дать ей… свободу, не то слово, но ты понимаешь, что я имею в виду. Может быть, после этого она изменилась навсегда, и у нее нет никакого желания что-либо изменить обратно. Теперь она та, кем должна была быть, с того самого момента, как было посеяно первое семя.

— Она могла бы почувствовать себя растоптанной, — сказал Дилан. — А теперь она топчется на месте. Мол, может быть, все началось с мести, а потом все это превратилось в снежный ком.

Харли стукнула ладонью по двери.

— Что, как этот культ Эрис чушь собачья, так она может чувствовать себя все выше и могущественнее и сделать некоторые выравнивания игрового поля? Чтобы она могла чувствовать себя по-настоящему хорошо в своей долбаной астральной, чисто хаотической форме? Астрид, расскажи им, что ты узнала об этой Эрис. Я думаю, это правильно, что мы все услышим, насколько безумной становится Кэтрин. Вы начнете трястись в своих ботинках, как только услышите, кого она изображает из себя.

Я нервно сглотнула и рассказала им все, что рассказала Харли, о мифологии Эрис и тревожных цитатах, которые я узнала о ней. Они, молча, слушали, и выражение их лиц превратилось в одинаковые маски страха.

Сантана подняла руку.

— У меня только один вопрос.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ответить на него, — ответила я.

— Если это ее план игры, чтобы стать этой всемогущей, разрушительной богиней войны и раздора, то какую роль в нем должен играть Кецци?

На это я не могла ответить. Я и понятия не имела.

Глава 22.

Астрид

Больше часа спустя громкий скрип отвлек нас от разговоров о Кэтрин и Кецци, железные двери медленно раздвинулись. Через щель в центре комнаты появился Элтон, а рядом с ним Гарретт. Я хотела быть рада видеть его, но беспокойство все еще оставалось в глубине моего сознания. А ты где был? Несмотря на его отсутствие, он, очевидно, получил мое сообщение. Мое послание к нему было более конкретным, чем то, которое я послала остальным, и мне повезло, что я была более подробна. Если бы я этого не сделала, то подумала, сколько времени прошло бы, прежде чем они нашли бы нас здесь.

— Слава богу, что вы здесь, — сказал Элтон, выпуская нас из туннеля. — И что же случилось?

Я все ему объяснила, хотя изо всех сил старалась смотреть ему в глаза на тот случай, если это даст остальным повод сложить два и два. Кецци почти раскрыл правду о том, что Элтон мой отец, и мне не хотелось подливать масла в огонь.

Харли сказала:

— Мы нашли Кецци, но… он убежал от нас.

— Кецци свободно разгуливает по ковену? — Голос Элтона звучал сдавленно.

Я кивнула.

— Он сломал дверь склепа, когда уходил.

— Как давно?

— Около часа.

— У него еще достаточно времени, чтобы сбежать в мир людей, — пробормотал Элтон. — Я поговорю с охраной и посмотрю, не заметил ли кто чего-нибудь. А пока вам всем следует приготовиться к выходу в поле. Если Кецци сбежал с периметра ковена, нам придется идти за ним.

— Нет проблем, — ответил Уэйд. — Мы готовы.

— Хорошо, я позвоню тебе, когда узнаю больше. — Элтон повернулся и вышел, едва удостоив меня прощальным взглядом. Я не растроилась, у него были другие мысли на уме. Кроме того, мое внимание было приковано к Гарретту.

— А ты где был? — прошептала я.

Он нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Раньше, когда я писала тебе о Кецци. Почему ты не пришел?

— Я был занят.

— Чем?

Он пожал плечами.

— Другими вещами. Я подумал, что ты не нуждаешься во мне так срочно, если с тобой будет вся остальная команда. Хорошо, что я не спустился вниз, иначе мы бы сейчас все пропали.

Я не могла избавиться от своих мучительных сомнений.

— Но где же ты был? Что ты делал?

— Я же сказал, что был занят.

Благодаря Кецци мы теперь знали, что оборотень был человеком. Гарретта не было там изначально, когда мы все поспешили помочь с сопутствующим ущербом в Бестиарии. Он появился позже, гораздо позже. И его не было там, когда я сказала ему встретиться с нами в тюремном коридоре, делясь своими подозрениями о местонахождении Кецци. Может быть, он боялся, что Кецци выдаст его? Мне нужно было вычеркнуть его из списка подозреваемых. Он полностью завладел моим вниманием. Пока я этого не сделаю, я не смогу отдохнуть.

— Ты не скажешь мне, что ты делал? — настаивала я.

— Это не имеет значения. Просто проверь камеры, если тебя это действительно беспокоит, — ответил он. Я не могла понять, почему он просто не сказал, что у него было на уме. К чему такая секретность? Мы зашли так далеко, и все же он отгораживался от меня.

— Я не хочу этого делать, — сказала я.

Он пожал плечами.

— Тогда доверься мне.

— Я действительно доверяю тебе.

— Неужели? — Он приподнял бровь. — Ты действительно мне доверяешь?

— Конечно.

— Тогда обещай мне, что ты не будешь смотреть запись с камеры, — сказал он.

— Я… я обещаю.

— Это мы еще посмотрим. — Его тон был холодным, что вызвало у меня волну дискомфорта. — В любом случае, теперь, когда вы все вышли из склепа, мне нужно кое-что сделать. Если я тебе понадоблюсь, позвони.

— Гарретт…

— Что?

Я открыла рот, но слова не шли с языка.

— Неважно.

Он ушел, оставив меня гадать, откуда взялась эта внезапная перемена. Может быть, он все-таки что-то скрывает. Мои пальцы зудели от желания вытащить Смарти и проверить камеры, именно так, как я обещала не делать.

Я подождала, пока он не исчез из виду, прежде чем сделать это, ненавидя себя за то, что нарушила его доверие. Мне очень жаль, Гарретт. Я должна это знать. Остальные тоже направлялись по коридору. Харли оглянулась и нахмурилась, увидев планшет в моих руках.

— Ты пойдешь с нами? — спросила она.

Я кивнула.

— Я просто хочу проверить систему безопасности на наличие каких-либо признаков присутствия Кецци, — солгала я. — Я скоро тебя догоню.

— Окей. Хочешь, я принесу тебе что-нибудь из банкетного зала? Если мы уйдем, у нас не будет времени поесть. Я не хочу, чтобы ты морила себя голодом из-за того, что слишком много работаешь.

Я улыбнулася ее доброте.

— Кофе было бы замечательно, и бутерброд, если они все еще в буфете.

— Не проблема. Кофе и бутерброд. Я напишу, где мы находимся, хорошо?

— Спасибо.

Оставшись одна в коридоре, я открыла интерфейс Смарти и поискала запись с камеры наблюдения за телом оборотня, сделанную в тот день, когда Кецци был похищен. Я просмотрела запись несколько раз и ничего не нашла, но, возможно, я не смотрела достаточно близко, а именно на отдельные кадры Гарретта.

Кадры шли достаточно гладко, показывая его спящим на кровати, камера была повернута к его лицу. Он выглядел очень милым, тихо дыша и закрыв глаза. Ничего необычного тут не было. Он спал, когда на Бестиарий напали… я знаю, что именно поэтому он не появился сразу.

Я уже собиралась выключить его, чувствуя удовлетворение от того, что он не причастен к похищению Кецци, когда заметила мерцание в правом нижнем углу экрана. Тень какого-то предмета, возможно птицы, пролетевшей мимо окна, скользнула по его груди. Однако через несколько секунд повторилось же самое снова, и снова. Я переключилась на запись, сделанную примерно час назад, но, похоже, происходило то же самое. Он лежал на своей кровати, крепко спал, обнаружив похожий глюк. Его правый глаз слегка подергивался во сне, но только для того, чтобы дергаться снова и снова. Я прокрутила вперед и обнаружила, что первый повторяющийся клип около часа, в то время как другой длился ближе к двум часам.

Ошибки быть не могло: отснятый материал был подправлен, прокручивался по кругу, чтобы все выглядело так, будто он все это время спал.

Нет… это не может быть правдой. Нет, только не Гарретт.

Все мои страхи и сомнения закрались внутрь. Я не могла не согласиться с холодными фактами, как бы мне этого ни хотелось. Однако прежде чем поделиться этой новообретенной информацией с Элтоном, я хотела сначала поговорить с Гарреттом. Я хотела, чтобы он объяснил мне свои причины, прежде чем я брошу его на съедение львам. Какая-то часть меня надеялась, что за этим кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Гарретт не мог быть предателем… не так ли?

Я поспешила вниз по коридору и выскочила в главную часть ковена, пробегая через коридор к комнате Гарретта. Я была так сосредоточена на том, что ждало меня впереди, что почти не заметила сгорбившуюся фигуру в одной из темных ниш коридора. Его подбородок лежал на груди, шея была согнута, ноги торчали вперед, как у тряпичной куклы. Мертвенно-бледный синяк обвивал открытую кожу на груди, там, где рубашка слегка порвалась, поднимаясь спиралью до самой тревожно изогнутой шеи.

Остановившись, я приблизилась к этой фигуре.

— Эй?

Ответом мне было молчание.

Я осторожно наклонилась и прижала кончики пальцев к тому месту, где должен был биться пульс. Никакого стука не было. Это был человек, которого я не узнала, его губы посинели, а налитые кровью глаза смотрели вниз остекленевшим взглядом. Его кожа была ледяной на ощупь. Кем бы он ни был, он был мертв.

Мой взгляд скользнул к открытой линии его груди, где пуговицы рубашки были расстегнуты, вероятно, из-за того, что вызвало синяки. В центре его грудины сияла золотая метка, окруженная покрытой шрамами плотью — яблоко раздора, брошенное среди КСД, чтобы вызвать хаос. Символ Эрис.

Дрожащими руками я набрала номер Харли. Она ответила после второго гудка.

— Эй, я как раз собиралась написать тебе, что у нас есть твой кофе, — весело сказала она.

— Забудь про кофе, — ответила я. — Тебе нужно пройти в главный коридор, сразу за читальным залом Эшера. Там лежит труп. Я думаю… я думаю, что это шпион.

Последовала долгая пауза.

— Мы уже в пути, — сказала она. Как только она повесила трубку, я позвонила Элтону и сказала ему тоже самое.

Не прошло и пяти минут, как из-за угла вынырнула команда Отбросов, несущаяся ко мне во весь опор. Я была удивлена, увидев, что с ними был Тарвер, вернее, Джейкоб. Я предположила, что Харли пошла, рассказать ему о том, что произошло.

Как только они увидели тело и золотую эмблему на его груди, они застыли в неловком молчании, не зная, что делать и что говорить. Это был очень тяжелый день для всех нас, и он еще не кончился. И только когда минуту спустя появился Элтон, в этом событии появился какой-то смысл.

— Кто-нибудь его узнает? — твердо спросил он.

По всей группе пробежало «нет».

— Я тоже.

Джейкоб посмотрел на тело.

— Я думаю, что он может быть оборотнем.

— А ты откуда знаешь? — ответил Элтон.

— Э-э… ну, я точно не знаю. Это всего лишь предположение. — Он с любопытством посмотрел на Элтона. — А что я должен сказать?

Элтон кивнул.

— Все в порядке. Поскольку это всего лишь команда Отбросов, они вполне могут знать, кто ты на самом деле. Все, Джейкоб маскировался под Тарвера, чтобы защитить себя. — По собравшейся группе пробежала волна удивления. Хотя и не так сильно, как я ожидала.

— Да, я вроде как уже знала, — смущенно сказала Сантана.

— Так ты знала? — ахнула Харли.

Сантана рассмеялась.

— Конечно, я знала; я могу разглядеть такую маску за милю. Кроме того, мои Ориши вынюхивали его и не могли перестать шептаться об этом.

— Я тоже, — призналась Татьяна. — Я думала, что у тебя были свои причины, учитывая нынешнее положение.

— Мне Татьяна сказала, — добавил Дилан.

Она толкнула его локтем в плечо.

— Дилан!

— Ну и что же? Теперь это уже не имеет значения.

Раффи кивнул.

— Да, Кадар тоже это заметил.

— Я ему ничего не говорила, клянусь! — Сантана подняла руки в притворной капитуляции.

— Ну что ж, тогда ты можешь снять свою маску, — сказал Элтон Джейкобу.

Он снял ее и бросил на землю.

— Слава Богу. Вы хоть представляете, как жарко становится в этой штуке, особенно здесь?

— Ну, разве мы все не полны тайн? — пробормотал Гарретт, бросив в мою сторону мрачный взгляд, который выбил меня из колеи.

— Так что, да… привет. Приятно было познакомиться со всеми вами по-настоящему на этот раз. Во всяком случае, такие тонкие навыки, как оборотень, труднее прощупать, если это имеет смысл, — объяснил Джейкоб. — Но я чувствую нечто подобное и в Гарретте, так что, полагаю, он обладает той же способностью. Хотя я не знаю наверняка, я не совсем в курсе всей этой истории.

— Ну ладно, тело, похоже, еще теплое, и он не мог умереть слишком давно. Возможно, нам повезет, — пробормотал Элтон скорее себе, чем кому-либо другому. Он подхватил мертвеца на руки и пинком распахнул дверь в читальный зал Эшера, неся его внутрь. К счастью, внутри больше никого не было. — Освободите место на этом столе, — приказал он.

Уэйд и Харли бросились вперед и стащили книги и бумаги с длинного широкого стола для чтения. Элтон повалил мертвеца на стол и разорвал на нем оставшуюся часть рубашки. Мой отец выглядел встревоженным, теребя нижнюю губу зубами в беспокойстве, когда он снимал собственную куртку.

— Что вы делаете? — спросил Дилан.

— Возвращаю его к жизни, — ответил Элтон. — Я еще не слишком опоздал, и это хорошо.

Джейкоб нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Я должен добраться до человека до определенной точки отсечения, когда дух покидает тело. Как только он исчезнет, я уже ничего не смогу сделать, чтобы вернуть его обратно.

Меня передернуло. Я знала основы некромантии, именно это он имел в виду, когда сказал, что почти не добрался до меня вовремя, во время одной из моих встреч со смертью. Мой дух почти покинул мое тело, прежде чем отчаявшийся отец вернул его обратно.

Глаза Татьяны на мгновение побелели.

— Дух еще не ушел, — подтвердила она, и свет померк, когда она вернулась из места, которое я любила называть фантомной зоной.

— Вы уверены, что это хорошая идея? — спросила я, зная, как много сил это отнимает у Элтона каждый раз, когда он делает это. Это лишало его почти всего, и выздоровление могло затянуться надолго. Кроме того, он почти сразу же переходит в состояние Чистки. Это был настоящий человек, которого он возвращал к жизни, а не кошка.

— У меня нет выбора, — торжественно произнес он. — Этот парень может дать нам ценную информацию о Кэтрин и Кецци. Я буду казнить себя, если мы не сможем вернуть его обратно.

Все замолчали, когда Элтон прижал ладони к груди мертвеца. Он закрыл глаза, его дыхание замедлилось до ровного хрипа. Я восхищенно наблюдала за ним. На самом деле я не видела, как он делал это лично, как это обычно было со мной, холодной на пресловутой плите. Его глаза распахнулись, светясь ярко-фиолетовым светом, смешанным с черными искрами, которые шипели и потрескивали. Свет пробежал по всему его телу, и он запульсировал с фиолетовым оттенком энергии. Черный туман катился из его груди, окутывая тело, как сухой лед. Все в комнате, казалось, потемнело, когда температура упала ниже нуля. Мои зубы стучали, и я обхватила себя руками, чтобы вернуть немного тепла обратно.

Пока я была заворожена своим отцом, я почувствовала, как меня обхватили чьи-то руки. Я подняла глаза и увидела Гарретта, стоящего позади меня. Его пристальный взгляд был устремлен вперед, но жест показывал, что ему не все равно. Мой желудок перевернулся от тошнотворного ощущения. Я разрывалась между наслаждением теплом его объятий и желанием узнать, как я собираюсь затронуть тему записи с камеры наблюдения за телом. Я должна была рассказать ему, что я нашла, но сейчас определенно не было подходящего времени. В конце концов, учитывая, что шпион был на столе, это не мог быть Гарретт. Так зачем же были сделаны эти кадры?

Черный туман скользнул к мертвецу, каскадом стекая по рукам Элтона. Достигнув его тела, туман просочился под бледную, мертвую кожу и безжизненные конечности. Теперь Элтон пел нараспев, повторяя слова, которые даже я не могла понять. Что бы он ни говорил, это было не от мира сего.

Вся фигура Элтона дрожала и трепетала, когда он вливал в мертвеца все больше и больше черного тумана. Его песнопения становились все громче, комната превратилась в тень, мое дыхание было видно в воздухе прямо передо мной. Голую кожу отца покрывал иней, в волосах собирались маленькие сосульки. Повернувшись к остальным, я увидела, что с ними происходит то же самое. Больше никто не осмеливался пошевелиться.

Без всякого предупреждения все закружилось в вихре и исчезло в небытие, пурпур и чернота исчезли так же быстро, как и появились. Элтон отшатнулся, и Уэйд бросился к нему, чтобы подхватить прежде, чем он успеет упасть. Я хотела сделать что-нибудь, чтобы помочь, но застыла на месте, а руки Гарретта все еще обнимали меня.

Через несколько секунд мертвец выпрямился, судорожно хватая ртом воздух, отчего все вздрогнули. Он схватился за грудь, его глаза расширились в панике. Оглядевшись вокруг, он почувствовал, что паника только усилилась. Я сомневалась, что он ожидал проснуться, не говоря уже о том, чтобы проснуться в комнате, полной людей, против которых он работал.

— Что за… — прохрипел он, его глаза налились кровью. — Эта змея убила меня. Я почувствовал, как она выжимает из меня жизнь. Как я могу быть… что, черт возьми, происходит?

Элтон тяжело вздохнул и подошел к столу.

— А ты кто такой?

В глазах мужчины мелькнуло странное выражение.

— Зовите меня просто Джон Смит.

— А кто ты на самом деле? — настаивал Элтон, сквозь очевидную усталость.

— Как я уже сказал… Джон Смит.

— Почему Кецци убил тебя? Будь очень осторожен в своих ответах. — В тоне Элтона слышалось предостережение.

— Я знаю, как это работает, — ответил мужчина с насмешливым выражением лица. — От меня ты ничего не получишь.

Прежде чем кто-либо успел остановить ее, Марджери шагнула вперед и схватила мертвеца за запястье. Ее глаза стали молочно-белыми, а лицо Джона Смита побледнело, когда он попытался вырваться. Она была удивительно сильна для девочки-подростка, ее ясновидение каким-то образом подпитывало ее мощь.

— Я вижу его, — сказала она странным, гулким голосом. Это напомнило мне голос Татьяны, когда ею овладел дух. — Я уже видела его раньше. Оно затуманено, но он… подожди, я вижу его в зеркале. Он выглядит так, как будто… нет, он снова исчез.

— Позвольте мне помочь вам, — сказал шпион с горьким смешком, его тело трансформировалось в кого-то другого. Все мы потрясенно смотрели, как он обернулся наставницей Джасинтой Паркс. — Все это время я притворялась одной из вас, а вы даже не заметили.

Мое сердце упало, как камень. Мы напрасно наблюдали за оборотнями, когда этот оборотень пришел извне. В конце концов, он же не из ковена. Он пришел и выдал себя за Джасинту Паркс, и кто знает, сколько еще других. Позади меня Гарретт вздрогнул, его хватка стала еще крепче. Я чувствовала, как от него исходит гнев, даже не оборачиваясь, чтобы посмотреть ему в лицо.

Джон Смит усмехнулся.

— Вы поставили камеры не на тех людей. Я мог свободно бродить по городу, и никто из вас и глазом не моргнул. А что касается ваших дурацких интервью, вы думаете, что кто-то не может лгать в таких случаях? Системы, которые у вас здесь есть, примитивны. Обезьяна могла бы их взломать.

Неужели этот парень подставил Гарретта? Возможно, он слышал об оборонительной позиции Гарретта, окружавшей камеры наблюдения за телом, и решил использовать его в качестве козла отпущения. Я чувствовала себя смущенной и сердитой из-за того, что не смогла отличить ту Джасинту, которую знала, от той Джасинты, которой он притворялся. Я должна была заметить это по ее более спокойной манере или по тому, как она держалась более отстраненно, чем обычно.

— А где же она? — прорычал Элтон. — А где же настоящая?

Джон Смит холодно улыбнулся.

— Никаких концов.

— Что ты имеешь в виду? — Элтон выглядел так, словно готов был ударить этого человека кулаком.

— Она мертва, директор Уотерхауз. Я убил ее. Надо было видеть, как скользнул в нее нож, легко и просто. Жаль, что ты не смог проделать с ней этот маленький трюк, а? — Он указал на себя, прежде чем снова превратиться в тело, в котором мы его нашли.

Элтон бросился к нему, схватил за шею и с глухим стуком стащил со стола.

— Ты заплатишь за это, кто бы ты ни был. Я позабочусь о том, чтобы ты страдал так же, как ты заставил страдать Джасинту. Ты можешь на это рассчитывать. Никто не поднимет руку на моих людей, и это не сойдет ему с рук. Ты меня понял? — он плюнул ему в лицо. — Всем выйти! Есть заклинание, которое мне нужно сделать, чтобы узнать, что знает этот человек. Дилан, помоги мне привязать его! — рявкнул он, поднимая усталую голову.

Дилан бросился к Джону Смиту и заломил ему руки за спину. По указанию Элтона они вдвоем связали шпиона с помощью набора ловушечных камней. Шпион скорчился и горько рассмеялся. Одно можно было сказать наверняка: Совет магов должен был услышать об этом. Справедливость должна была восторжествовать над нашим павшим наставником.

— А вы уверены? Вы хотите, чтобы мы остались? — спросила Харли, и слезы потекли по ее лицу.

— Нет, я не хочу, чтобы ты была рядом с заклинанием, которое я собираюсь использовать, — твердо ответил он. — Если оно хоть раз попадет в кого-нибудь из вас, это будет плохо.

— А что именно вы собираетесь с ним сделать? — Сантана нахмурилась.

— Использую свои старые навыки, чтобы допросить его. — По комнате прокатился шквал неуверенности, но никому не хотелось давать шпиону слабину. Это была работа для директора ковена.

Слезы подступили к моим глазам, когда мы вышли из читального зала и направились в коридор, а Дилан последовал за нами. Я хорошо знала Джасинту, и она всегда была добра ко мне. Когда я впервые приехала в ковен, чтобы остаться здесь навсегда, она была единственной, кто позаботился о том, чтобы у меня было все необходимое. Она всегда приносила пирожные и угощения, кофе и сладости и все остальное, чтобы взбодрить меня. Все были высокого мнения о ней, и ее смерть была огромным ударом для всех, кто знал ее: ее студентов, ее коллег, ее друзей. Я не могла вынести мысли о ней, одинокой и, скорее всего, застигнутой врасплох, в то время как этот злобный кретин хладнокровно убил ее. За последние несколько недель я не видела ее так часто. Теперь я понимала почему.

Мне очень жаль, Джасинта. Я должна была догадаться. Я должна была понять, что это не ты.

— Она мертва. Я не могу поверить, что она мертва, — пробормотал Уэйд.

— Он, должно быть, и ее душу поймал, — тихо сказала Татьяна. — Иначе я бы почувствовала, что она рядом. Должно быть, он наложил на нее заклятие, чтобы держать ее душу взаперти. Нет судьбы хуже, чем эта, быть лишенным возможности перейти через нее.

Я отрицательно покачала головой.

— Он убил ее. Как мы могли быть так слепы? Рыдание сотрясло мою грудь, заставив Гарретта снова обнять меня и прижать к себе еще крепче. Он по-прежнему не произносил ни слова, но рядом с ним было приятно находиться.

— Думаю, мне пора идти, — прошептала Марджери, дрожа всем телом.

Харли взглянула на нее.

— Что ты имеешь в виду? Куда идти?

— В ЛА Ковен. Я больше не могу здесь находиться. Это не то, на что я подписалась.

— Эй, никто не говорил, что это будет легко, но… — ответила Харли. — Здесь ты в большей безопасности, чем где-либо еще. Ты окружена людьми, которые заботятся о тебе.

Марджери усмехнулась.

— Неужели здесь я действительно в большей безопасности? После того, что мы только что выяснили — что, кстати, произошло прямо у вас под носом? Нет, мне очень жаль… мне очень жаль, что приходится это делать, но я больше не могу здесь находиться.

— Ты игнорируешь ту часть, где тебя окружают неравнодушные люди, — сказал Джейкоб. — В Лос-Анджелесе ты этого не получишь.

— Я готова попробовать это сделать. Здесь происходит слишком много плохого. Мне нужно хоть раз позаботиться о себе. С меня довольно. — Марджери покачала головой.

После всего, что произошло с тех пор, как она приехала, я не могла ее винить.

— Ты можешь хотя бы поспать, прежде чем говорить с Имоджиной? — спросила Харли, явно цепляясь за надежду, что, в конце концов, ей удастся склонить Марджери на свою сторону.

— Я бы предпочла быть с другими детьми. Может быть, после того, как вся эта история с Кэтрин закончится, я смогу вернуться, если КСД примет меня. Можешь называть меня трусом, если хочешь, но…

— Я бы не стала! — Харли оборвала ее, изо всех сил стараясь сохранить хладнокровие. — Я просто… я просто не хочу, чтобы ты торопилась с тем, о чем потом пожалеешь.

Марджери мягко улыбнулась ей, хотя печаль в ее глазах не исчезла.

— Харли, я забочусь о тебе. Я забочусь обо всех вас. Но сейчас я должна больше заботиться о себе.

Оглядев коридор, я ощутила колоссальный удар от ее решения и известия о смерти Джасинты. Здесь не было ни одних сухих глаз. Даже глаза Татьяны были влажны от слез. Мы подвели Джасинту и Марджери. Мы потеряли их обеих, не имея ни малейшего шанса исправить положение.

Глава 23.

Харли

Два дня спустя Элтон стоял у алтаря в центре склепа, едва держась на ногах. Его голос все время срывался, когда он предавал Джасинту ее гробнице, а взгляд был прикован к бумаге, которую он держал в руке.

— Из Хаоса она родилась, и в Хаос она вернется, сущность ее существа свободно течет в реке Геи, где она снова станет единым целым с Землей. Прах к праху, прах к праху; пусть Хаос приведет ее туда, где ей самое место, — заключил он, вытирая лоб рукавом куртки.

Хлюпанье носом и сдавленные рыдания нарушили последовавшее за этим гробовое молчание. Только команда Отбросов и остальные наставники были здесь, чтобы присутствовать на похоронах Джасинты, а общая поминальная служба уже состоялась этим утром. Это было еще хуже, мои эмпатические чувства сходили с ума, когда они подхватили печаль целого ковена, присоединившись к трауру по одному из своих. Подробности ее смерти не были обнародованы, но я знала, что остальные члены ковена могли догадаться, что произошло, поскольку допросы были прекращены. Правда заключалась в том, что ее нашли брошенной в другой гробнице, спрятанной в саркофаге со столетним скелетом.

Ее тело лежало на постаменте перед алтарем, завернутое в шелк зеленого, синего, белого и красного цветов, символизирующий четыре стихии. Она почти не выглядела настоящей. Именно Элтон и его команда безопасности прочесали весь ковен и нашли ее тело. Гнев пульсировал в моих венах от отвратительного неуважения Джона Смита. Убить ее было достаточно плохо, но просто бросить ее тело вот так… я хотела свернуть ему шею, но он уже был мертв. Элтон сказал нам, что он жестоко Очистился, когда допрашивал шпиона, и зверь убил Джона Смита на месте. Это убило бы и Элтона, если бы он вовремя не среагировал. Несколько царапин осталось на лице Элтона, там, где существо нанесло ему удар.

— Прах к праху, прах к праху; пусть Хаос вернет ее туда, где ей самое место, — повторили они жутким хором.

— Почему они не сделали этого для Адли? — прошептала я Уэйду, который стоял рядом со мной со стоическим выражением лица. Он тоже изо всех сил старался держать себя в руках, хотя я чувствовала всепоглощающую печаль внутри него.

Он прочистил горло.

— Она предала ковен. Ее нельзя здесь хоронить.

— Как и Эммет Райдер, но он здесь. — Эти слова прозвучали холоднее, чем я предполагала.

— Верхний ряд — для преступников. Их души связаны с ними в течение пятидесяти лет после их смерти, поэтому они не могут убежать на другую сторону. Это страховой полис на случай, если их придется допрашивать, — пояснил он. — И в любом случае, Ковен ЛА объявил ее своей собственностью. Теперь она там похоронена.

— Ты думаешь, это справедливо? Разве она не получила право голоса, как завещание или что-то в этом роде?

— Нет… никакого завещания. Так оно и есть на самом деле.

Я вздохнула и постаралась не смотреть на неподвижное тело Джасинты.

— А после этого мы снова отправимся в путь?

Он покачал головой.

— Конечно, нам нужно продолжать поиски Кецци, но вся деятельность ковена приостановлена на остаток дня. Магический траурный протокол.

Мы провели последние три дня, обыскивая половину района Сан-Диего в поисках Кецци, но пока безрезультатно, я была слишком взволнована, чтобы оставаться взаперти до конца дня, ничего не делая, только думая о женщине, которую мы потеряли. Ну, женщины. Я нуждалась в правосудии, и не только для Джасинты, но и для всех, на кого нацелились Кэтрин и ее приспешники. Кроме того, я справлялась с собственной виной, пока рыскала по городу и его пригородам. Несмотря на то, что я не очень хорошо ее знала, мне было стыдно, что я не заметила, что наставница Паркс была не совсем такой, какой она казалась. Мы все были там. Это было видно на каждом лице.

— В ее честь будет устроен пир в банкетном зале, — продолжал он.

Я отрицательно покачал головой.

— Неужели мы все должны быть там?

— Скорби по-своему, — просто ответил он. — Если ты не хочешь идти, никто тебя не заставит.

Мне нужно было выпустить пар. Если бы я сидела рядом, ела и была рядом с людьми и их эмоциями, я бы сорвалась. Мои собственные эмоции были в полном хаосе, что затрудняло контроль над моим сочувствием к окружающим. Я выбрала Номуру из толпы прихожан и решила спросить его, не потратит ли он пару часов на мое обучение. Даже с исправленным Эспритом я была не очень уверенна в своих способностях. Так или иначе, эти темные камни, казалось, потребляли больше энергии. Это было все равно, что переключиться на ручную передачу после того, как у меня был автомат в течение многих лет, и я не могла позволить себе испортить его.

Когда группа разошлась, я двинулась сквозь толпу к нему. Он взглянул на меня, когда я подошла, не выказывая ни малейшего удивления. Я могла бы поклясться, что этот парень был экстрасенсом; он всегда, казалось, был способен опередить людей, понять их так, как никто другой не мог. В том числе и я сама.

— Харли, — сказал он, склонив голову в вежливом кивке.

— Наставник Номура, я хотела спросить, не могли бы мы немного потренироваться?

— Ты не хочешь присутствовать на банкете?

Я отрицательно покачала головой.

— Я не очень хорошо умею общаться с людьми в подобных ситуациях.

— Я тоже, — ответил он с торжественной улыбкой. — Может, пойдем в тренировочный зал?

— Это было бы неплохо. — Я вздохнула с облегчением.

Вслед за остальной группой из склепа, оставив Элтона делать последние приготовления с парой сотрудников ковена, я извинилась перед командой Отбросов и последовала за Номурой в тренировочный зал наставников. Марджери задержалась на поминальной службе, но в тот же день должна была уехать в Лос-Анджелес. Я уже попрощалась с ней, но мне было невыносимо ее провожать. Если бы мне пришлось быть там, когда она уйдет, я бы потратила все время, пытаясь убедить ее остаться, что было бессмысленно. Она уже приняла решение, и, честно говоря, кто мог ее винить? Мне хотелось верить, что мы сможем защитить ее. Я была убеждена, что мы могли бы хотя бы попытаться. В конце концов, до сих пор ее никто не трогал. Но, может быть, это и к лучшему.

Войдя в знакомое пространство личного тренировочного зала наставников, я почувствовала, как весь остальной мир на мгновение растаял. Здесь я могла притвориться, что за этими дверями ничего плохого не произошло. Здесь же не было ничего, кроме магии — идеального противоядия для моего взбаламученного мозга.

— Я подумал, что мы могли бы начать с Воздуха и Земли, поскольку они твои самые слабые, — сказал Номура, не теряя времени. — Встань за белой линией и направь контролируемый поток воздуха к деревянному столбу. — Он отошел в дальний конец комнаты и схватил тренировочный столб, поставив его в центр.

Я сделала, как он просил, и встала за линию. Подняв руки, я сделала глубокий вдох и позволила Хаосу течь сквозь меня. Он бушевал в моих венах, чувствуя себя горячим и колючим, как никогда раньше. Крепко держась за свою концентрацию, я решительно стиснула зубы и выпустила струю воздуха. Он дико выстрелил из меня, отбросив меня назад, торнадо появился там, где я только что стояла. Он рванулся к деревянному столбу, яростно извиваясь. Он подтащил столб прямо вверх и с силой ударил им в потолок. С крыши посыпались обломки, и камни с глухим стуком упали на землю.

Я вскочила и попыталась взять под контроль торнадо. Мои нервы звенели, в голове проносились миллионы других мыслей, мерцал свет моего Эсприта. Номура шагнул вперед, используя свои телекинетические способности, чтобы прорезать его, пока ветер не рассеялся и он не исчез.

— Ты должна сосредоточиться, — предупредил Номура. — Пусть все остальное исчезнет.

Вам легко говорить, капитан Зен.

— Я сделаю это лучше, — пообещала я, снова занимая свое место. Однако когда я подняла ладони, чтобы попытаться ударить по столбу, который он заменил, произошло то же самое. Только на этот раз кружащийся вихрь обрел свой собственный разум. Он вырвался из меня с неожиданной силой, ударившись о дальнюю стену с оглушительным грохотом, от которого содрогнулся пол. Еще больше обломков упало с того места, куда он врезался в потолок.

— Твой разум сейчас не в том месте, чтобы это делать, — тихо сказал Номура.

— Так оно и есть. — ответила я. — Давайте я попробую еще раз.

Он тяжело вздохнул.

— Попробуй вместо этого огонь. Ради блага ковена я бы посоветовал нам пока избегать Земли, пока ты не успокоишься в своих мыслях.

— Хорошо… огонь, — пробормотала я, мои щеки пылали. Я терпеть не могла так себя подводить. Как эмпат, я должна была чувствовать эмоции. Как я могла это сделать, если даже не могла контролировать себя?

Приняв силовую стойку, выставив вперед правую ногу, я подняла руки и прицелилась в деревянный столб. Без всякого предупреждения мой Эсприт вспыхнул красным светом, огромный потрескивающий огненный шар вылетел из моих ладоней. Он полностью уничтожил столб, превратив его в тлеющую спичку, и продолжил движение, врезавшись в стену во взрыве искр. Я недоверчиво уставилась на него. Какого черта здесь происходит? Огонь обычно был самым легким, но моя голова и мой Эсприт не испытывали ничего подобного.

— Это все твой гнев, Харли, — сказал Номура. — Это позволяет темной, разрушительной стороне твоих способностей взять все под свой контроль. Огонь в равновесии, или огонь в свете, имеет тенденцию быть более спокойным, ты можешь видеть это по текстуре огненных шаров, которые ты создаешь. Когда они вот так потрескивают и выходят из тебя гораздо больше и гораздо сильнее, это потому, что ими руководит Тьма.

Я отрицательно покачала головой.

— Она не может взять верх. У меня все еще есть подавитель, который держит все в равновесии.

Он снова улыбнулся.

— Подавитель делает именно это, он подавляет твои способности. Он не может контролировать, какое сродство направляет твои энергии. Судя по внешнему виду твоего Эсприта, некоторые изменения уже начинают происходить внутри тебя. Заклинание, которое фиксировало его, не было сделано в равновесии или в Свете. Если бы это было так, то камни выглядели бы иначе.

Я боролась с горькими слезами.

— Это просто смешно. Как будто я больше не могу контролировать свое тело. Эти склонности и способности, или как вы их там называете, делают все, что им вздумается. Мне это уже надоело. Разве у меня нет права голоса?

— У тебя достаточно сил, чтобы контролировать все это. Это все внимание и концентрация. Все так и есть. — Он подошел ко мне. — Почему бы нам не прервать тренировки и не заняться чем-нибудь гораздо более полезным? Мы оба потеряли кого-то, и мы переживаем горе по-своему. Медитация часто является лучшим методом вернуть воюющий ум к миру. Я могу научить тебя этому, если хочешь?

Я бросила на него быстрый взгляд.

— Вы можете показать мне, как впадать в состояние эйфории? — Я уже давно думала об этом, с тех пор как услышала. Если я собираюсь сломать подавитель самостоятельно, не причинив большого вреда людям и вещам вокруг меня, я полагаю, что привести себя в такое состояние было бы лучшим способом. Кригер хотел, чтобы я училась не просто так. Если бы я могла применить его к своему собственному, самоиндуцированному нарушению подавления, возможно, я могла бы также уменьшить последствия.

Он нахмурился.

— Я не думаю, что это подходит для сегодняшнего дня, но если ты хочешь научиться, я могу показать тебе в другой раз. Это может быть полезным способом восстановить контроль над определенными способностями, хотя это уже не так часто делается. В твоем случае ты можешь обнаружить, что это даст тебе большую ясность.

— Правда?

— Как я уже сказал, учитывая твои многочисленные способности, это может быть хорошим вариантом для тебя. Хотя я бы посоветовал тебе не полагаться на него, так как он не всегда успешен и отнимает много времени.

Я улыбнулась.

— И все же я хотела бы учиться.

— Тогда мы все устроим. Но сегодня давай просто немного помедитируем. Это успокоит тебя, не вызывая никакой эйфории. — Он пересек комнату и направился к выходу. — Следуй за мной. Все мое оборудование находится в моем кабинете.

— Оборудование? Для чего вам нужно оборудование? Разве это не все ом и кумбаи?

Он рассмеялся.

— Ты будешь удивлена, увидев предметы, необходимые для медитации. Это свечи и благовония. Я называю это оборудованием, чтобы оно звучало более впечатляюще.

Я поспешила за ним, и мы вдвоем прошли немного по коридору. Он открыл дверь справа и пропустил меня вперед. У меня отвисла челюсть от открывшегося зрелища. Он больше походил на интерьер древнего самурайского храма, чем на офис. В центре комнаты стоял низкий столик с подушками вокруг него, а на фоне белых и черных стен стояли золотые статуи Будды. Красные и золотые портьеры свисали через равные промежутки. Потолок тоже был задрапирован, что смягчало весь вид помещения. Над камином две катаны в эбонитовых ножнах были скрещены в виде буквы «X».

— Здесь так круто, — пробормотала я.

— Спасибо. Мне нравится думать о нем как о своем святилище, когда мне нужно отвлечься от мыслей о происходящем в ковене.

— Мне нужно купить одну из них.

Он усмехнулся.

— Садись, и мы начнем. Пожалуйста, сними обувь.

Сняв сапоги, я пробралась к одной из шелковых подушек и села, покачивая ногами в носках и наблюдая за Номурой. Он подошел к маленькому столику в углу и приготовил керамический чайник с травяным чаем. С того места, где я сидела, до меня донесся пряный, горьковатый аромат, странно дразнящий. Пока он ждал, когда листья начнут опадать, он взял зажигалку и сделал круг по комнате, зажигая свечи и стебли благовоний, которые были повсюду. Довольно скоро кабинет засиял теплым, успокаивающим светом и чудесно пропах дымом и сладостью. Уже сейчас, просто находясь здесь, я чувствовала себя спокойнее. Да, я действительно должна купить себе один из них, и, возможно, один из них для Кэтрин. Я посмотрела на катаны.

Через несколько минут он принес чайник с чаем и две чашки и поставил одну передо мной. Он начал наливать, и из него лилась зеленоватая жидкость. От чашки поднимался пьянящий пар.

— Пей, — настоял он, ожидая, пока я сделаю глоток, прежде чем сделать свой собственный.

— Я ведь не собираюсь танцевать, когда увижу розовых слонов на параде?

Он рассмеялся.

— Нет, это всего лишь травяной чай, уверяю тебя.

Он был горьким на вкус, мои вкусовые рецепторы покалывало от нового аромата. Он был близок к мате, но имел сильный оттенок чего-то землистого, как грибы или шалфей. И все же он был горячим и успокаивающим, расслабляя мои туго натянутые мышцы. Я сделала еще один глоток и поставила чашку на стол, Номура тут же снова наполнил ее.

— Я только что поняла, что знаю о вас не так уж много, — сказала я. — Кроме того, что вы наставник, я ничего не знаю. — После потери Джасинты мне почему-то кажется важным узнать больше о людях. Я сожалею, что не ценила ее больше, видя в ней всего лишь учительницу.

Он снова улыбнулся.

— Технически это не так, как ты медитируешь. Обычно это делается без разговоров.

— Медитация может подождать. Мне бы хотелось узнать о вас побольше.

— А что бы ты хотела узнать?

— Может быть, как вы стали тем, кто вы есть? Что заставляет вас двигаться дальше? Какие у вас симпатии, какие антипатии?

Он опустил голову.

— Хорошо. По крайней мере, закрой глаза, чтобы мы могли притвориться, что медитируем.

— Звучит вполне справедливо. — Я закрыла глаза и поднесла чашку к губам.

— Я всегда хотел стать лучше, — начал он. — Будучи подростком, я чувствовал, что у меня есть потенциал, но мои способности подвели меня. Посредственность тогда была чем-то вроде проклятия. Даже сейчас она несет на себе клеймо позора, как тебе хорошо известно. Однако я стремился стать чем-то большим, чем этот ярлык. Я путешествовал по миру и учился всему, что мог, читая каждую книгу, которая попадалась мне на глаза. Я учился у самых сильных, от индейских шаманов до японских монахов и русских колдунов. Я провел некоторое время с магией вуду, о которой я вам рассказывал, и я также учился у Эйфориков Тромсе — последних людей, которые практиковали это искусство. Я был повсюду, пытаясь вывести себя из Посредственности, хотя мне потребовалось два десятилетия, чтобы достичь этого.

— Похоже, это очень тяжелая работа.

Он усмехнулся.

— Так оно и было, но это стоило каждого часа изучения. А что касается того, что меня поддерживает — это мой сын Синсукэ. Он тоже Посредственный по ярлыку, но идет по моим стопам. Пока мы говорим, он находится в Амазонке, изучает там магические племена. Я не получал от него вестей уже несколько недель, но знаю, что он успешно справляется со своей задачей. У нас с ним есть общие талисманы, которые хранят частичку души любимого человека. Если с ним что-нибудь случится, талисман даст мне знать. Я очень горжусь им, за все, что он делает, и за все, чего он уже достиг. Когда-нибудь он будет сильнее меня, и я это приветствую.

— Никакой Госпожи Номуры? — Я взглянула на него, когда последовала тишина, задаваясь вопросом, поднялся ли он и ушел, оставив меня. Его лицо было омрачено печалью. — Извините, это было невежливо. У меня быстрый язык, он говорит всякую ерунду, прежде чем мой мозг успевает остановить его.

Намек на веселье прорвался сквозь облака, прежде чем они снова сошлись вместе, на его лице.

— Это справедливый вопрос. К сожалению, моя жена умерла несколько лет назад. Она была одаренной женщиной с любовью к археологии — это была ее работа, и она постоянно исследовала, помогая глобальному магическому отделу артефактов в их поисках мощных объектов. Она пропала на раскопках в Антарктиде, ища остатки тайника, который был похоронен древним магом, и они нашли ее тело месяц спустя, под снегом. Должно быть, лавина застала ее врасплох, и она не смогла выбраться.

— Мне очень жаль. — Вот почему ты не задаешь личных вопросов! Я пожалела, что не держала рот на замке.

— Это было сложное время. Я никогда не знал такого горя, — спокойно ответил он. Примерно в это же время я открыл для себя медитацию и провел год с Эйфориками. Мой сын пошел со мной. Возможно, именно в этот момент он решил пойти по моему пути и излить свою боль во что-то конструктивное. Мне не нужно говорить тебе, как тяжело жить без родителей.

Я покачала головой.

— Да, это действительно паскудно.

— Ты когда-нибудь задумывалась о литературе? Ты так очаровательно умеешь обращаться со словами, — поддразнил он меня.

— Люди постоянно твердят мне об этом, — ответила я, радуясь тому, что напряжение спало. Я больше не могла выносить печаль, хотя боль, исходившая от него, была вполне ощутимой, и не только из-за моих эмпатических способностей. Он носил каждое воспоминание об этом на своем открытом лице, его закрытые глаза мерцали.

— Даже сейчас мне кажется странным, что она не войдет в эту дверь. К этому невозможному отсутствию труднее всего привыкнуть, — сказал он. — Теперь я чувствую это к Джасинте. Мы с ней обычно проводили послеобеденные часы за чаем и обсуждали глобальные проблемы. Это кажется таким абсурдным, что она никогда больше не постучится в эту дверь и не присоединится ко мне в моей медитации.

Я отхлебнула чаю.

— Может быть, ты расскажешь мне о ней? — Я слишком мало знала о ней, и это заставило меня почувствовать непреодолимое чувство вины и горя. Было уже немного поздно, но мне хотелось узнать больше.

— С удовольствием, — ответил он. — А ты знаешь, что в культуре аборигенов считается неуместным упоминать имя умершего после того, как он скончался?

— Я не знала.

— Они верят, что оно удерживает душу запертой в мире живых, не позволяя им вернуться в мир духов. — Он неглубоко вздохнул. — Во всяком случае, мы можем назвать ее имя, и я так и сделаю. Джасинта Паркс была яркой женщиной с дурным чувством юмора. Я помню, как однажды мы с ней сидели здесь до самого утра, пили саке и говорили о нашей юности. Я думал, что мои ребра могут сломаться, так сильно я смеялся. Она рассказывала мне историю о том, как случайно превратила бывшего бойфренда в ящерицу и вынуждена была прятать его, пока не придумала обратное заклинание. Отец вошел в ее комнату, и она засунула ящерицу себе под рубашку. Каждый раз, когда он выскакивал, ей приходилось толкать его обратно вниз, одновременно пытаясь завести с отцом разумный разговор о колледже. То, как она вела себя… Ты, вероятно, должна была быть там, но я никогда так много не смеялся за всю свою жизнь.

Я усмехнулась, представляя себе это.

— Она была добра, всегда помогала новичкам, особенно Астрид. Именно Джасинта взяла ее под свое крылышко, когда та появилась, робкая, как новорожденный жеребенок. И, честное слово, Джасинта была потрясающей кухаркой. Однажды она приготовила потрясающее рагу для Астрид, которая была больна гриппом. Я попытался стащить кусочек, ничего не мог с собой поделать, но она шлепнула меня по руке прежде, чем я успел сунуть ложку в рот. Вся комната отдыха персонала разразилась смехом, естественно, а я стояла там перед кастрюлей, без ложки и потрясенный.

— Похоже, она сильная женщина, — сказала я, улыбаясь. Номура всегда казался таким уравновешенным и собранным; я не могла себе представить, чтобы он стоял там в такой забавной манере, а сердитая Джасинта била его.

Он кивнул.

— Так оно и было. Даже когда этот монстр убил ее, я думаю, она сопротивлялась.

— Вы так думаете?

Номура кивнул.

— Джасинта всегда была бойцом. — Я слышала боль в его голосе, заставляя меня понять, насколько человечны были наставники, несмотря на их формальные, образовательные фасады. Это было похоже на встречу с учителем средней школы в торговом центре или в кино. Они любили, теряли, страдали, смеялись и жили, как и все мы.

— Я думаю, мы все хотели бы узнать ее получше, — ответила я.

— Она была очень высокого мнения о тебе.

— Она так говорила?

Он кивнул.

— Хотя она, скорее всего, переломала бы мне ноги за то, что я рассказал тебе о Сангвиническом заклинании.

— Я ничего не предприняла, если вы беспокоитесь.

— А я и не волнуюсь. Это зависит от тебя, как ты решишь использовать предоставленную тебе информацию. Однако я думаю, что мы все можем понять твое разочарование, связанное с подавителем, даже Элтон. Я просто могу признать, что это не так. Учитывая его роль в этом ковене, он не в состоянии изменить правила так же гибко, как другие.

— Эй, я не в том положении, чтобы болтать о всякой ерунде, — заверила я его.

За последние несколько дней я не слишком много размышляла о Сангвиническом заклинании и подавляющем разрыве, учитывая все остальное. К тому же, учитывая смерть Джасинты и побег Кецци, сейчас было не самое подходящее время нарушать правила. Отношение Элтона ко мне никогда не изменится, но мне нужно было выбрать момент более тщательно, на случай, если меня выгонят или сообщат об этом.

Я не могу потерять и эту семью тоже.

Глава 24.

Харли

На следующий день, с новой решимостью, я отправилась в запретную секцию, чтобы узнать больше о сангвинических заклинаниях. Например, что я должна была делать, когда у меня будет кровь? Неужели мне придется ее проглотить? Одной этой мысли было почти достаточно, чтобы заставить меня ждать, пока Кригер сделает операцию вместо меня. Если бы только у нас было на это время. К сожалению, у нас его не было.

Я остановилась на пороге библиотеки, пораженная фигурой, сидящей в дальнем конце комнаты, сгорбившись над книгой, не обращая внимания на мое присутствие. Луэлла… что она здесь делает? Она даже не должна была быть в состоянии войти. Я вспомнила о ее способностях, вспомнила те, которые мы еще не видели, чтобы она испытывала. Помимо того, что она была регентом, она обладала телепатическими и слуховыми способностями, хотя мы понятия не имели, насколько сильны были последние два. Мы все еще не видели никаких признаков ее телепатии, хотя эта способность, по самой своей природе, беспокоила меня. Это заставило меня понять, что чувствовали другие, когда я использовала свою эмпатию к ним.

Я прочистила горло.

— Луэлла?

Она удивленно подняла голову.

— Харли. Я тебя не видела.

— Тебе не следует здесь находиться, — сказала я.

— О, неужели? Я думала, что это просто библиотека. — Я пойду. Сожалею об этом.

Я улыбнулась.

— Не так быстро. А как ты сюда попала? У этого места есть пароль, который, как я полагаю, ты уже знаешь.

Ее лицо побледнело.

— Все в порядке, я не Элтон и не собираюсь доносить. Я просто хочу знать, что ты здесь делаешь… и как ты сюда попала.

— Я слышала, как кто-то это сказал, — смущенно ответила она. Облегчение нахлынуло на меня, когда она сделала это признание. С ее слуховыми способностями я могла справиться, особенно потому, что именно они помогли ей сбежать от Райдеров в первый раз, в доме Деверо, когда она услышала, что происходит, и сбежала. Тем временем силы регена обеспечили ей побег во второй раз. Мне совсем не нравилась сама идея телепатии.

— Я так и думала, — сказала я. — Но твой ответ на мой второй вопрос?

Она посмотрела на дверь так, словно хотела проскочить мимо меня. Должно быть, она передумала, потому что вместо этого тяжело вздохнула и взяла книгу в руки. Корешок был о загадках потусторонних миров. Подойдя поближе, я бросила взгляд на ее стол и тоже заметила несколько книг по греческой мифологии. Когда я складывала кусочки вместе, в моей голове вспыхнула лампочка. Мы просмотрели большую часть этих книг, за исключением нескольких, пытаясь найти информацию о детях Хаоса и пяти ритуалах, которые могли бы сделать Кэтрин одной из них.

— Ты изучаешь пять ритуалов? — переспросила я.

Она кивнула.

— Я думала, что теперь, когда Марджери ушла, я смогу быть вам полезна. Больше делать было нечего.

— Откуда ты вообще об этом знаешь? — У меня было такое чувство, что ответ мне не понравится.

— Я… э-э… слышала об этом.

— Ты читала чьи-то мысли, Луэлла? — Я говорила странно, как учитель, что было для меня в новинку.

Она опустила глаза.

— Я не ничего не могу сделать, когда это случается. У меня нет никакого контроля над этим. Иногда я слышу что-то громкое и ясное в головах людей, а иногда вообще ничего не слышу. Кроме того, это вызывает у меня убийственные мигрени, поэтому я стараюсь не делать этого слишком часто, если могу.

— Чей разум?

— У Астрид, — сухо ответила она. — Я не знаю, потому ли это, что она человек или что-то в этом роде, но ее легче читать, чем большинство людей. С ней нет никаких стен или барьеров, через которые нужно пройти. Она — открытая книга.

— А эти головные боли, они всегда бывают у тебя, когда ты пользуешься своей телепатией?

Ее губы изогнулись в мрачной улыбке.

— Нет, раньше это не было проблемой. Кеннет влил мне в горло какую-то жидкость, когда мы были в том заброшенном порту. Наверное, чтобы помешать мне читать их мысли, хотя я и не очень хорошо в этом разбираюсь.

— Ты уже говорила об этом с Кригером?

— Он сказал, что эффект исчезнет сам по себе; он просто не мог сказать мне, когда именно. Это могут быть дни или недели.

Я нахмурилась.

— Ты можешь читать мои мысли?

— Нет. У других членов твоей команды есть много брандмауэров, но ты, я вообще не могу проникнуть в твою голову. Если бы я попыталась прямо сейчас, не считая мигрени, я бы врезалась в стену. Это буквально похоже на то, как будто я натыкаюсь на большую темную стену. — Я не чувствовала никакого обмана, исходящую от нее, только смущение и чувство вины. Я понимала, что, чувствуя ее эмоции, я была немного лицемерна, но, эй, я должна была знать, что она не лгала мне.

— Значит, ты пыталась читать мои мысли?

— Как я уже сказала, я не могу контролировать, когда это происходит, и мне не нравится делать это с этими головными болями. С Астрид все по-другому. Я могу сделать это без проблем, но с магией мне приходится очень сильно концентрироваться. Я думала, что попробую сделать это с тобой и твоей командой, рискуя получить мигрень, но твой разум полностью закрыт для меня. Это очень странно. Ты делаешь это сейчас, и я уверена, что ты даже не знаешь, что делаешь.

Я не знала, гордиться мне или волноваться. В конце концов, я решила, что это как-то связано с моими способностями к эмпатии, хотя и не собиралась говорить ей об этом. Если она ходила вокруг да около, тайно пытаясь использовать свои способности на людях, то мне нужно было держать свои карты при себе.

— Знаешь, ты должна оставить все это нам, — сказала я, ненадолго оставив эмпатию.

Она пожала плечами.

— Похоже, ты не очень продвинулась с этой змеиной штукой на свободе, так что я решила посмотреть, что можно откопать. Я всегда была хороша в исследованиях.

— Даже если так… тебе не стоит беспокоиться о таких вещах.

Ее взгляд стал жестче.

— Как же я могу этого не делать после того, что она с нами сделала? Тебе не пришлось смотреть, как этих двух парней убивают прямо у тебя на глазах, просто потому, что они были недостаточно сильны для нее. Ты не видела, как она сделала то, что сделала. Тебе не нужно было ждать каждый день, задаваясь вопросом, будешь ли ты следующей на плахе, потому что ты могла разочаровать ее или не быть достаточно «редким» по ее мнению.

— Так вот что это такое? Это…

— Месть. — Она закончила мою фразу прежде, чем я успела это сделать. — Да, это так. Ради моих приемных родителей и всех тех, кому причинила боль Кэтрин. И все тех, которым она хочет причинить боль. Я собираюсь наказать ее, как только смогу, и начну с этих ритуалов. Ее нужно остановить, Харли. Ты даже не представляешь, во что она превратится, если ей это удастся. — Она потрясла передо мной книгой.

— У меня есть кое-какие идеи, поверь мне. Однако там ничего особенного нет, — сказала я, и мой тон смягчился. — Мы уже посмотрели.

— Ну, ты же недостаточно внимательно смотрела. Ты, должно быть, не читала между строк.

— Ты что-то нашла?

Она нервно прикусила губу.

— Я пока не уверена.

Тут мне в голову пришла одна мысль.

— А ты могла прочитать мысли Кэтрин, когда она держала тебя в заложниках?

— Нет, она такая же, как ты. Я попробовала еще до того, как Кеннет влил мне эту гадость в глотку.

Мое сердце подпрыгнуло в панике.

— Что ты имеешь в виду?

— Эта стена у тебя в голове. У нее это тоже есть. Я даже близко не могла подойти, и поверь мне, я пыталась, — ответила она. — Если ты эмпат, то, может быть, и она тоже.

У меня кровь застыла в жилах, когда меня осенило леденящее душу осознание. Может быть, у Кэтрин действительно были какие-то способности к эмпатии или какая-то сила, которая позволяла ей блокировать щупальца других магов. Она заблокировала меня, когда я пыталась прощупать ее там, на складе. Эмпатия казалась ей ироничной способностью, но в ее навыках определенно было что-то такое, что наводило на мысль о блокирующей силе. В конце концов, она использовала что-то, чтобы помешать нам найти детей с помощью следящего заклинания. Она заблокировала их магическую подпись. Может быть, это и было ее умение, хотя я понятия не имела, как оно называется.

— Погоди… откуда ты знаешь, что я эмпат? — Вот и мои тайные карты исчезли.

Она нахмурилась.

— О, так вот кто ты такая?

— А ты за кого меня принимаешь?

— А я думала, что ты такая же, как я. И все же эмпатия родственна. Видишь ли, даже с этим веществом во мне время от времени что-то проскальзывает. Этот парень Уэйд думал: «Пожалуйста, пусть Харли не знает, что я все еще думаю о том, что она была в моей спальне», все утро, пока мы завтракали. Я думаю, что услышала это, потому что он так часто это повторял, но я вроде как догадалась, что ты из этого сделала. Я ошибалась, но я бы сказала, что достаточно близко.

Что? Поток девичьего счастья пронесся по моим венам. Время было выбрано не очень удачно, но, черт возьми, приятно было слышать, что он думает обо мне.

— Я хочу, чтобы она умерла, Харли, — внезапно выплюнула Луэлла, ее щеки вспыхнули. — Я хочу убить ее. Я хочу убить ее, как она убила моих приемных родителей. Да, иногда они были строги, но они были добры ко мне, и я была счастлива там. Они не заслужили того, что она с ними сделала. Эта злобная сука разрушила всю мою жизнь и жизнь других детей, и я не остановлюсь, пока она не умрет.

Я подняла руки вверх.

— Эй, эй, эй! Ну-ка, притормози. Мы все чувствуем одно и то же, но ты не можешь позволить своему гневу затуманить твои суждения. Это только сделает тебя слабее, я знаю, — сказала я. — У меня есть тысяча причин, по которым я тоже хочу видеть ее мертвой, но мысли только о мести ни к чему нас не приведут.

— Я не могу заставить это уйти, — пробормотала она, со вздохом откидываясь на спинку стула.

— Я и не прошу тебя об этом. Я просто говорю, работай с нами, а не вдали от нас. — Я взглянула на остальные книги из ее коллекции, и некоторые из них вызвали мое любопытство. — А где ты их нашла? Я их раньше не видела. — Я указала на стопку бумаг в конце стола. Судя по их корешкам, они не имели ничего общего с пятью ритуалами: древними путями; частицами и мифологией Вселенной; тканью звезд; путешествием по космосу. Мне казалось, что Нил Деграсс Тайсон вот-вот выскочит и прочитает мне импровизированную лекцию по астрофизике для чайников.

Она лукаво улыбнулась.

— Прежде чем Кеннет успел влить эту гадость мне в глотку, я услышала его, он продолжал думать о пяти ритуалах. Как будто это было все, о чем он мог думать. Детали были расплывчатыми, но я думаю, что Кэтрин могла бы дать ему роль в ее плане, и он был так горд, что постоянно повторял это в своей голове. То, что я не должна была слышать. Он даже не осознавал этого, чертов тупица, но это привело меня к ним.

— Видишь ли, они не совсем посвящены ритуалам, но в этом и заключается вся прелесть, читать между строк, как я уже сказала. Ритуалы скрыты внутри, рассказываются через туманные истории, научные исследования и мифологию. Это не про Детей Хаоса, не совсем так. Там тоже есть несколько эссе на эту тему, но все они были свалены в коробку с надписью «разное». — Она указала на верхнюю полку ближайшего книжного шкафа.

— Черт возьми, а ты сообразительная, — выпалила я. Честно говоря, я была поражена. Я знала, что она была умна, учитывая то, как она дважды избегала Райдеров, но это было феноменально, даже с небольшой супер-сенсорной способностью.

— Спасибо. Я думаю, что острый ум лучше, чем быть чокнутой. — Она сверкнула кривой улыбкой, граничащей с высокомерием.

Я обошла стол с ее стороны и села.

— Ну и что же ты нашла, раз уж ты явно долбаный гений?

Она вытащила книгу под названием «Древние пути».

— Ну, видишь ли, каждый ритуал имеет отношение к каждому из Детей Хаоса, отдельно. Это не может быть сделано за один раз, по крайней мере, я не думаю, что это возможно, если я права. В этой книге, например, рассказывается о том, как воин выполняет пять заданий, чтобы встретиться лицом к лицу с одним из детей и обрести несказанную силу. В нем не говорится, какие именно задачи стоят, но они, похоже, связаны с атрибутами разных детей. Он успешно справляется с заданиями и борьбой, и ему приходится решать, стоит ли в результате занять место Никс. Воин этого не делает, но если бы он это сделал, то стал бы Никс. Вместо этого он уходит с силой Никс, и его приветствуют как своего рода полубога. Во всяком случае, из этой истории я могу сделать вывод, что человек может быть преобразован, высасывая энергию из ребенка Хаоса, скорее всего, через эту последнюю битву, и принимая на себя их способности, как только они это сделают.

— Вот дерьмо, — пробормотала я. — Что это за книга?

— Детские сказки.

— Черт возьми, в детстве от этой дряни мне бы снились кошмары. И ты уверена, что там не сказано, какие задачи стоят?

— Боюсь, что нет. Она просто говорит «каждый из них опаснее предыдущего». Там есть фотографии, но со временем они стерлись. Я ничего не могу разобрать в них, кроме нескольких вспышек света.

— Можно мне посмотреть?

Она показала мне книгу. Я надеялась найти что-то, что она упустила, но она была права — пожелтевшие страницы видели лучшие дни, фотографии размылись до неузнаваемости из-за возраста и повреждения водой.

— Вот это заноза в заднице, — пробормотала я.

Она снова улыбнулась.

— Это еще не все. В одном из эссе есть теория, что каждый ритуал очень специфичен и должен подпитываться огромным количеством силы — такой, с которой никто не рождается. Если мы вернемся к этому мифу, мы можем сказать, что единственная причина, по которой один воин победил, заключалась в том, что он уже был благословлен богами. Геркулес, если ты понимаешь, что я имею в виду?

— Значит, уже супермощный?

— Именно. Вот почему я думаю, что Кэтрин собирает таких детей, как мы, потому что она хочет взять нашу энергию Хаоса, чтобы сделать себя еще более могущественной. Это была бы единственная вещь, которая дала бы ей возможность выполнять эти ритуалы, как бы вы их ни называли. Я имею в виду, что в том паромном порту было больше детей, чем только мы. Она перевезла их до того, как за нами пришли охранники. Мы были просто теми, кто живет в Сан-Диего. У нее есть дети отовсюду.

Я изумленно уставилась на нее.

— Ты это серьезно?

— Неужели ты думаешь, что я стану лгать?

— Нет… пожалуй, нет. Ты уже сказала об этом Элтону? — Он ничего не говорил нам о детях.

— Я рассказала об этом Элтону, и он сказал, что проверит с другими ковенами, не пропал ли кто-нибудь. С другой стороны, они могли быть такими же детьми, как и мы, которые не принадлежали к ковену.

Я посмотрела вниз на книгу, проглотив свой ужас, позволяя всему этому утонуть. Теперь отсутствие возмездия за то, что мы забрали детей, имело смысл. У нее были резервные копии. Почему Элтон ничего не сказал нам об этом? Я предположила, что он, возможно, хотел бы сначала проверить это.

— А там не сказано, во что на самом деле превращает человека поглощение энергии дитя Хаоса в последнем испытании? Я имею в виду, становятся ли они точно такими же, как тот, кого они победили?

Луэлла покачала головой.

— Трудно сказать наверняка. Здесь говорится, что он был отмечен для Вознесения, когда бы ни решил расстаться со своей смертной формой. Ну вот, здесь больше ничего не говорится об этом воине, так что мы не знаем, что будет дальше.

Я содрогнулась при мысли о том, что Кэтрин станет кем-то вроде ангела-мстителя или вознесшегося существа, или на самом деле воплощением богини Эрис, которую она, казалось, так любила. Она была достаточно плоха как обычный человек.

— Как можно вообще бросить вызов ребенку Хаоса? — размышляла я вслух. Я не понаслышке знала, что их можно вызвать, но они наверняка знают, что происходит, и просто исчезнут, прежде чем что-нибудь случится. Я сомневалась, что они были связаны долгом принимать вызов.

— В этих историях упоминаются разные места, где живет каждое дитя Хаоса. Что-то вроде их дома. Они, похоже, являются местами, где должны произойти пять задач. Одним из них является Тартар, который, похоже, является убежищем Эреба. Элизиум — это совсем другое, хотя и непонятно, кому оно принадлежит. На лугах Асфоделей под номером три. Сад Гесперид — это четыре. А Лита — пятая, которая, похоже, представляет собой какой-то бассейн. Хотя я понятия не имею, где произойдет финальный бой. Я думаю, может быть нужно будет выбирать?

Я нахмурилась.

— Тартар?

— Да.

— Это настоящее место?

Луэлла пожала плечами.

— Понятия не имею. Это просто места в этих историях. Каждый из них связан с ребенком Хаоса, хотя и косвенно. Это все из мифологии.

Все это время я думала, что подобные места всего лишь сказки, но теперь мне стало казаться, что они вполне реальны. Более того, они могли иметь какое-то отношение к преследованию Кэтрин этой идеи о детях Хаоса. Неужели именно здесь должны были состояться пять ритуалов, как и предполагала Луэлла?

— Сумасшествие, да? — сказала Луэлла.

— Да, можно и так сказать. — У меня был еще один вопрос, который я хотела ей задать. — Я не думаю, что ты нашла что-нибудь о Библиотекаре — заглавная буква «Б», в любой из этих книг, не так ли? Они должны знать все, что только можно знать об этих ритуалах. Во всяком случае, больше, чем может рассказать нам история.

Ее лицо побледнело.

— Что ты только, что сказала?

— Библиотекарь. Ты нашла здесь что-нибудь о них?

— У Кэтрин был еще один пленник, — сказала она после напряженной паузы. — До того, как начались головные боли, я слышала, что в голове у этой женщины творится всякая ерунда. Это было почти так же, как если бы она хотела, чтобы я слушала. Не то чтобы в этом было много смысла.

— А что это за штука?

Она пожала плечами.

— Слова, в основном латинские. По крайней мере, я думаю, что они были латинскими. Я действительно ничего не помню. Даже когда я могу использовать свою телепатию, удержание после этого довольно плохо.

— Откуда ты знаешь, что это она — та самая женщина, которую мы ищем? — переспросила я.

— Кэтрин называла ее Библиотекарем, как и ты. Она никогда не называла ее по имени.

Мой пульс участился.

— А она жива? Она все еще у Кэтрин?

Луэлла кивнула.

— Я так думаю. Она забрала женщину вместе с остальными детьми.

Я была рада услышать, что Библиотекарь жива, но она явно была в большой беде. Без сомнения, именно знания этой леди были необходимы Кэтрин, чтобы разобраться в ритуалах. Почему же она всегда на шаг впереди нас? Это уже начинало меня бесить.

— Я что-то не то сказала? — спросила Луэлла.

— Нет, вовсе нет. Она нам нужна, вот и все. Эта женщина… Без нее нам придется гадать, как Кэтрин собирается все это сделать. Нам нужны факты.

Я пролистала стопку сочинений, собранных Луэллой. Ничто по-настоящему не привлекало моего внимания, и я никогда раньше не слышала ни одного из этих имен: Альфонсо Котильо, Джоэл Пеннингтон, Лизбет Тауни, Фостер Макгинти, Финнула О'Рурк, Азирифэйл Гейман, Ремингтон Нитшейд, Харриет Кларк, Марианна Джордж. Мои глаза расширились, кончики пальцев перевернули две страницы назад. Подожди-что?!

Ремингтон Нитшейд написал эссе о детях долбаного Хаоса. Мои глаза впитывали его строки, выискивая нужные слова, которые я искала: энергия, трансформация, ритуалы — вся эта чепуха.

Возможно, у Кэтрин была Библиотекарь, но, возможно, еще не все потеряно. Мне нужно было позвонить Ремингтону.

Глава 25.

Астрид

Чувствуя себя опустошенной после вчерашней поминальной службы, мои глаза саднило от пролитых слез, я села в постели. Потеря Джасинты продолжала преследовать меня, и я плохо спала, думая о ней. Пытаясь настроиться на более позитивный лад, поскольку позже нам предстояло отправиться на поиски Кецци, я вытащила Смарти из-под подушки и открыла экран. Он радостно зачирикал.

— Доброе утро, — сказала я по привычке.

— Доброе утро, — ответил он. — Не хочешь ли утренний плейлист?

Я покачала головой.

— Нет, благодарю.

— Никакого плейлиста. У тебя есть только одна запись.

Я нахмурилась, глядя на экран.

— Открой запись.

Экран мигнул и переместился на один из виртуальных постов. Я написала его вчера вечером, когда пришла домой. Проверь петлю камеры, вот и все, что говорилось в записке. Должно быть, я заснула, прежде чем смогла рассмотреть его дальше. Я хотела избавиться от мучительного чувства, которое мучило меня с тех пор, как шпион был схвачен. Он упомянул, как легко взломать систему, что было не совсем ложью, но я задалась вопросом, были ли еще сбои, подобные тому, который я нашла на записи камеры Гарретта. Неужели Джон Смит пытался подставить кого-то другого, чтобы тот взял на себя ответственность за его преступления?

Зевнув, я открыла операционную систему, которая управляла камерами, и попросила Смарти найти все записи между часами, которые были обработаны Гарреттом. Открылся шквал окон. Я потратила добрых полчаса, просматривая каждый из них, но, похоже, только один из них был испорчен Гарреттом. Решив выяснить, что же на самом деле происходило в этот промежуток времени, я вернулась к самым важным камерам — тем, которые я сначала проверила, когда Бестиарий был брошен в хаос. Камеры в самом Бестиарии вышли из строя во время перелива энергии, но одна из них все еще работала в коридоре снаружи.

Прищурившись поверх очков, я просмотрела запись. Четверо охранников стояли в коридоре, почти не двигаясь. В течение пяти минут они продолжали ничего не делать. А потом очень тонко замерцал экран. Это было едва заметно, но я внимательно следила за мельчайшими сбоями. Охранники продолжали стоять там же, но было ясно, что запись идет по кругу. Стук одной из их ног по полу выдал это.

Через несколько минут после этого по изображению пробежала еще одна дрожь. В тот момент, когда оно замигало, изображение сменилось на одного из охранников, бегущих к Бестиарию. Я не заметила этого раньше, когда впервые посмотрела на камеры после инцидента, но охранники явно бежали гораздо быстрее, чем я ожидала, учитывая такое короткое расстояние между коридором и Бестиарием. Это выглядело так, словно они пришли издалека, как будто они не стояли в коридоре, когда прогремел взрыв. Кто-то подправил эту запись и собрал ее по кусочкам, чтобы сделать временную шкалу подходящей.

— Смарти, ты можешь восстановить удаленные видеофайлы, оставшиеся до взрыва в Бестиарии? — сказала я.

— Могу, хотя это может занять некоторое время. Не хочешь ли продолжить? — ответил он своим успокаивающим, отрывистым голосом.

— Да, спасибо.

— Отлично. — Экран почернел, показав кружащийся круг. Я не могла оторвать от него своих усталых глаз, это движение гипнотизировало меня. — Удаленные файлы восстановлены, — прощебетал Смарти. Экран снова переключился на запись с камеры, показывая все тех же четырех охранников, лениво стоящих в коридоре. И снова ближайший к камере человек постучал ногой в явной скуке. Однако когда часы прошли пятиминутную отметку, где фальсифицированные кадры переместились в петлю, ничего не произошло. Фигура подошла к охранникам с поднятым капюшоном. Я ничего не слышала, но фигура явно о чем-то говорила с ними. Они посмотрели на него так, словно были знакомы, обменялись взглядами, прежде чем скрыться в коридоре.

Закутанная фигура на секунду повернулась к камере, открывая лицо, которое я не хотела видеть. Элтон резко повернул голову и поспешил к дверям Бестиария, положив на землю маленький серебристый предмет. Я ахнула и чуть не уронила Смарти на лицо, мои липкие ладони вцепились в края планшета. Мое сердцебиение участилось, глаза расширились от ужаса. Нет, нет, нет, нет… этого не может быть.

Отец резко развернулся и поспешил обратно тем же путем, что и пришел. Через несколько минут к двери подошла вторая фигура и подняла брошенный предмет. Я знала, что это должен быть шпион-оборотень, но он не носил знакомого обличья — ни Джон Смит, ни Элтон, ни наставник Паркс, а кто-то совсем другой. Очень хитро.

Не имея никакой охраны, чтобы остановить его, оборотень открыл дверь и скользнул внутрь с серебристым предметом. Взрыв прогремел через десять секунд, и фигура метнулась в клубящийся туман. Вскоре он выскочил обратно с перекинутым через плечо Кецци, волоча за собой змеиный хвост. Он явно боролся с пернатым змеем, вес которого замедлял его движение, но Кецци не двигался и не сопротивлялся, а вокруг него была обернута мерцающая золотая веревка. Он бежал так быстро, как только мог с добавленным весом, и шпион исчез из поля зрения камеры, без сомнения, воспользовавшись ближайшей потайной лестницей, чтобы спуститься в склеп.

Я поняла, что задержала дыхание, и выдохнула все это одним судорожным вздохом. Элтон способствовал освобождению Кецци. Он дал возможность Джону Смиту войти и выйти с Кецци на руках. Элтон по доверенности вызвал хаос в Бестиарии. И, вероятно, именно он должен был замести эти следы.

Но почему же? Зачем ты это сделал?

Я накинула одежду, схватила Смарти со стола и побежала к кабинету отца, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Яростные слезы катились по моим щекам, мое разбитое сердце было слишком переполнено, чтобы остановить их. Все это не имело для меня никакого логического смысла. Зачем Элтону было делать все это для шпиона? Тошнотворное чувство пронзило меня изнутри. Пожалуйста, скажи мне, что ты не работаешь на нее.

Я ворвалась в массивные двери его кабинета и увидела, что он сидит за своим огромным письменным столом. Он встревожено поднял голову и сунул что-то в верхний ящик, прежде чем я успела это заметить. В моей памяти всплыло воспоминание — его подозрительное поведение в последний раз, когда я была здесь, когда он запихивал документы и что-то блестящее в свой стол.

— Зачем ты это сделал? — крикнула я, и мой голос дрогнул от волнения.

Он нахмурился.

— Что сделал, Астрид?

— Зачем ты это сделал? Почему ты все устроил так, чтобы Кецци могли украсть? Почему ты работаешь с Кэтрин? Скажи мне сейчас же! — Мое тело сильно тряслось, а сердце колотилось так сильно, что я думала, что в любой момент у меня может случиться остановка сердца.

— Это просто нелепо. Астрид, тебе нужно успокоиться. Кто кормил тебя этой ложью?

— Ты единственный, кто кормит меня ложью, отец! — вскрикнула я, задыхаясь. — Я тебя видела. Я нашла сбой в записи с камеры и восстановила удаленные файлы. Он показал мне настоящие кадры. Ты оставил объект для шпиона, чтобы он мог проникнуть в Бестиарий и забрать Кецци. Весь этот бардак, все эти сбежавшие звери — все это случилось из-за тебя. Я хочу знать, почему, и немедленно. — Гнев разлился по моим венам. — Ты винил Гарретта, хотя все это время предательством занималась только ты. Как ты мог?

Его лицо стало белым, как простыня.

— Что ты сделала?

— Я нашла оригинал записи, отец. Ты не можешь стереть что-либо навсегда из системы ковена, даже ты должен это знать. Подчищено было хорошо, я согласна с тобой, но у меня более острый глаз на детали, чем у большинства. Я тебя видела. Я видела, что ты сделал.

— Ерунда. Ты сама не знаешь, о чем говоришь.

— Ты действительно собираешься лгать мне в лицо? — Я развернула Смарти и прокрутила ему отснятый материал, его глаза становились все шире и шире по мере того, как изображения танцевали по экрану, открывая истину — факты в ярком цветном свете.

Он снова опустился в кресло, обхватив голову руками. Судя по фиолетовым кругам под глазами и осунувшейся, впалой коже, он все еще был измотан своей некромантией и Чисткой, которая положила конец Джону Смиту. И все же я не могла найти в себе ни капли сочувствия, особенно после того, что он сделал. Он сам навлек на себя все это.

— Мне очень жаль. Я больше не буду тебе лгать, — прошептал он, и на его глазах выступили слезы. Я никогда раньше не видела, чтобы мой отец плакал, и это зрелище было очень тревожным. Часть меня хотела обнять его, в то время как другая часть хотела сильно ударить его по лицу. — Я заключил сделку с Кэтрин. Кецци в обмен на пропавших детей. Я не нашел этот медальон в Чистилище. Шпион принес его мне от нее, хотя в то время он выдавал себя за кого-то другого. Клянусь, я не знал, кто он на самом деле. Я не знал, что он притворяется Джасинтой, и уж точно не знал, что он с ней сделал. Если бы я знал это, то никогда бы не пошел на это.

Он сделал паузу, глубоко вздохнув, его лицо исказилось от боли.

— Кэтрин угрожала убить тебя и уничтожить твое тело, прежде чем я получу шанс воскресить тебя. Из-за преданности Ковену и магическому миру сделать это было нелегко — я немного подумал, прежде чем дать ей что-нибудь, взвесив все варианты. Интересно, поставлю ли я жизнь других выше твоей… Кэтрин так хотела заполучить Кецци, что даже предложила детей Сан-Диего, чтобы «подсластить сделку», по ее собственным словам. Я сказал да, но не с легким сердцем. Я полагал, что Кецци будет достаточно могущественным и умным, чтобы убежать от того, кого она послала сюда, чтобы забрать его. Я знаю, это был огромный риск, но… ты моя дочь, Астрид. Я не мог допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Я должен держать тебя в безопасности.

Я уставилась на него, не зная, что сказать. Там были некоторые причины, которые я могла понять, но моя жизнь не стоила всего этого хаоса. Я не была более важной персоной, просто потому, что была его дочерью. Если Кэтрин выполнила ритуал из-за этого, то какой в этом был смысл? Но там никого не было. А что, если Кэтрин блефовала? Она не была известна тем, что делала это, но что, если бы она знала, что сможет подчинить Элтона своей воле, сказав что-то подобное?

— Кэтрин может преуспеть благодаря тебе, — холодно сказала я.

— Ты думаешь, я этого не знаю? Ты же не думаешь, что я не чувствую всю тяжесть этого? — Его глаза горели от горя, нижняя губа дрожала.

Я нахмурилась.

— А что, если бы Кецци не сбежал?

— Я собирался помочь змею выбраться, когда шпион попытался схватить его во время моего ежемесячного допроса. У меня был предохранитель на месте, но потом ты пошла искать Кецци, а теперь его нет. Кэтрин сейчас же отправилась за ним, и она не остановится, пока не получит то, что хочет. Вот почему я послал вас всех за Кецци. Я хотел, чтобы ты нашла его раньше, чем это сделает Кэтрин.

— Зачем ты вообще вернул к жизни этого злого человека?

Элтон вздохнул.

— Я хотел знать, кто он на самом деле и говорил ли ему Кецци что-нибудь перед смертью.

Осознание этого поразило меня, как удар ножом в грудь.

— Это ты… убил Джона Смита? Та история о том, как ты Очистился и зверь убил его, это правда или очередная ложь?

— Именно так все и произошло. Это не было ложью. Я намеревался стереть его память обо мне и передать его совету магов, но все сразу обрушилось на меня. Я так устал и разозлился, что Очистился прежде, чем смог отвести его в безопасное место. Зверь чистки действительно убил его, но это не входило в мои намерения.

— И ты думаешь, что я в это поверю?

— Это правда, по крайней мере в этом аспекте, — торжественно ответил он.

— Но ведь это очень удобно, правда? Это вывело шпиона из игры на тот случай, если он что-нибудь упустит.

Глаза Элтона посуровели.

— В любом случае, я не мог допустить, чтобы кто-то узнал о том, что я сделал, не тогда, когда я планировал все исправить. Но я вовсе не хотел, чтобы он так умер. В этом ковене было достаточно смертей.

Все, что они говорили во время разговора в читальном зале Эшера, теперь обрело смысл. Элтон велел Джону Смиту быть очень осторожным в своих ответах, вероятно, предупредив его, чтобы он не выдал его участия. Джон Смит ответил, что он знает, как это работает, и что он ничего не скажет. Это было молчаливое соглашение между ними обоими, и мы все были обмануты.

— Почему ты пытался подставить Гарретта, когда это все время был ты? — прошипела я, заливаясь слезами.

— Я не знал, что это был не Гарретт. Когда я сам проверил запись, то увидел, что камера его тела была установлена на петле. Это заставило меня заподозрить его еще больше, хотя теперь я понимаю, что ошибался. Шпион, должно быть, взломал систему, чтобы все выглядело так, будто виноват Гарретт, точно так же, как я сделал это, чтобы скрыть свои изображения в коридоре перед Бестиарием.

— Тебя нельзя просто так простить, — пробормотала я.

Он кивнул.

— Я знаю… но умоляю тебя, пожалуйста, никому не говори о том, что ты видела. Мы должны найти Кецци до того, как это сделает Кэтрин, и для этого тебе понадоблюсь я. Я могу все исправить, но я не смогу этого сделать, если все узнают, что я сделал. Никто мне не поверит, какими бы благими ни были мои намерения.

— Ты мог бы мне сказать. Я бы все поняла. Я могла бы тебе помочь. — Мой голос прозвучал почти как писк, а глаза затуманились от слез. Элтон всегда был верен ковену, почти до конца. Это предательство не укладывалось у меня в голове. Оно было преступлением против того самого существа, которое он обожал, и наверняка закончилось бы вместе с ним в Чистилище или, по крайней мере, в тюрьме ковена. Мне казалось, что я все еще лежу в своей постели, наполовину проснувшись от ужасного кошмара.

— Ты бы меня отговорила, — резко ответил он. — Я ужасно боялся потерять тебя. Я не мог позволить ей сделать что-нибудь с тобой.

— Значит, ты действительно говорил с ней? — Я изумленно уставилась на него. Я предполагала, что все сообщения были сделаны через шпиона, и Элтон использовал медальон исключительно как средство обнаружения детей.

Он кивнул.

— Да.

— Ты теперь заключаешь сделки с дьяволом?

— Ты никогда не увидела бы это с другой точки зрения. Я должен был это сделать, она бы ни перед чем не остановилась, чтобы заставить меня согласиться на сделку!

Я покачала головой.

— Ты действительно веришь, что эта сделка спасет кого-то из нас от нее? И чего же добился? У нее должна быть альтернатива — больше детей, чтобы использовать их. Все это было слишком просто, отец, даже ты должен это понимать. Она бы не отказалась от них просто так, если бы у нее не было запасного варианта.

Он еще глубже погрузился в кресло.

— У нее действительно есть еще дети. Луэлла рассказала мне об этом. Я уже понял это, когда охранники подобрали их без особого сопротивления, и Луэлла подтвердила это. В отчете говорилось, что в том заброшенном паромном порту было больше пустых клеток.

— Я знаю, что спасти некоторых детей лучше, чем никого, но моя жизнь не стоит всего этого, во всяком случае, когда она придет за мной в следующий раз, когда ей понадобится, чтобы ты выполнил ее приказ.

— Для меня твоя жизнь того стоит. Я не мог рисковать. Я не мог жить в страхе, гадая, когда же она придет и заберет тебя. Ты не можешь этого понять, я знаю, что не можешь, но мои намерения были благими. Ты мой единственный ребенок, я не собирался позволить тебе умереть, когда мог это предотвратить. — Он в отчаянии поднял голову, его голос был странно мальчишеским и уязвимым. — Кроме того, у нас еще есть время все исправить, если мы найдем Кецци. Хотя для этого мне понадобится твое молчание еще некоторое время.

— Хорошо. — Я вышла из кабинета, и была переполнена тысячью эмоций. Я услышала, как его стул со скрипом отодвинулся, когда я выходила, и звук торопливых шагов позади меня. Я не отрывала взгляда от конца коридора и быстро шла вперед.

Он не последовал за мной и не окликнул, но я чувствовала его взгляд на своей удаляющейся спине. Я продолжала идти вперед, гадая, что же мне теперь делать.

Глава 26.

Астрид

— Ты не занят? — спросила Гарретта по телефону. Я более или менее остановила бесконечные слезы, которые гневно и горячо катились по моим щекам. Мой телефон звонил беспрерывно, и в нем вспыхивало имя Элтона. В конце концов, я переадресовала все его звонки на голосовую почту, не в силах выносить его голос или даже признать его присутствие. Мне еще предстояло полностью все обдумать, и пока я этого не сделала, я не доверяла себе, чтобы снова поговорить с ним.

— Не совсем. Ну, что случилось? — сказал Гарретт.

— Мы можем встретиться? — переспросила я.

Он сделал паузу.

— Пожалуй, да.

— Драконий сад через десять минут?

— А мы можем выбрать другое место? — Его слова немного ранили меня. Почему он не захотел встретиться со мной там, где у нас было свидание? Более того, почему его голос звучал так холодно? Все было нормально между нами во время поминальной службы, и даже раньше, когда он держал меня во время некромантии Элтона. Что же изменилось с тех пор? Я не была уверена, но в его тоне была какая-то новообретенная холодность, которая пробудила воспоминания о том дне, когда он сказал, что я одна из тех, кто говорит о секретах.

— Эм… библиотека?

— Хорошо. Увидимся там. — Он повесил трубку, не попрощавшись. В обычное время я, возможно, очень мало думала о его поведении, но я уже была на грани потери рассудка. Я не могла добавить холодность Гарретта к списку вещей, которые беспокоили меня, не тогда, когда я нуждалась в его утешении больше, чем когда-либо. Что бы это ни было, я смогу все исправить, когда увижу его.

Чувствуя себя немного лучше, я направилась в сторону главной библиотеки. Я пришла задолго до него и заняла место за одним из угловых столов, поближе к окну. Он находился в стороне от основного пространства, защищенный от посторонних глаз. Хотя вокруг было не так уж много других людей. После поминальной службы Джасинты ковен был более сдержанным, и большинство его обитателей предпочитали проводить время вдали от его стен. Даже ученики наставников получили неделю отпуска, чтобы справиться с потерей, и они, конечно же, не использовали свободные дни для учебы.

Гарретт появился с пятнадцатиминутным опозданием, вальсируя с небрежным видом. Он был одет в темные джинсы и серую футболку, его короткие темные волосы были недавно подстрижены. Его пронзительные голубые глаза обшаривали комнату в поисках меня. Я подняла руку и помахала ему рукой. Даже тогда он не смог заставить себя улыбнуться мне, его брови нахмурились, когда он пересек промежуток между нами и сел с глухим стуком.

— Что случилось? — резко спросил он. — Неужели никто из твоих приятелей не был свободен?

Я уставилась на него, изо всех сил стараясь скрыть свою внезапную боль.

— Я хотела поговорить с тобой.

— О, так теперь ты мне доверяешь?

— Что ты имеешь в виду?

Он вздохнул и провел рукой по волосам.

— Ты фактически обвинила меня в том, что я предатель, потому что я не стал давать это дурацкое интервью. Слышал ли я хоть одно слово извинения от тебя с тех пор, как был найден настоящий? А ты что, думала, что я просто забуду это и все будет замечательно?

На моих глазах снова выступили слезы.

— Я… я думала, что у нас все хорошо?

— Почему, потому что я держал тебя во время всего этого ужасного Некромантического дерьма?

Я медленно кивнула.

— Я держал тебя, потому что было безумно холодно. Я не перестал заботиться о тебе, Астрид, но ты обращалась со мной как с грязью. Ты же не думаешь, что я просто так это переживу. Ты должна быть единственным человеком в этом месте, который доверяет мне, но ты просто купилась на тот же старый мусор, что и другие.

— Нет, я действительно доверяю тебе, — настаивала я хриплым голосом. Я успокоилась, зная, что он все еще заботится обо мне, но все остальное беспокоило меня. Значит ли это, что мы больше не были парой? К моему великому ужасу, это было именно так. Я не хотела его потерять.

— Нет. Ты посмотрела мне в глаза и спросила, где я нахожусь, а когда я не дал тебе того ответа, который ты хотела, ты осудила меня, как и всех остальных. Я просил тебя довериться мне, как, и положено любой паре, но ты этого не сделала. Ты вскочила на подножку «оборотни — это плохо» и усомнилась во мне. Я открываю тебе свои секреты и не говорю ни слова, а ты не расказываешь мне свои? Кажется немного лицемерным, не так ли?

— Я знаю, что это был не ты! — выпалила я, борясь со своими капризными эмоциями.

— Теперь да, но только после того, как шпиона поймали. — Он грустно улыбнулся. — Ты смотрела запись с камеры?

Мое сердце резко упало. Я была ужасной лгуньей и в лучшие времена. Каким-то образом я знала, что если солгу, он увидит меня насквозь.

— Тебе не нужно мне ничего говорить, — сказал он. — Я знаю, что ты это сделала, потому что не доверяла мне. Вот кто ты такая. Тебе всегда нужно докопаться до сути всего, и я восхищаюсь тобой за это, но не тогда, когда я нахожусь на линии огня. Хотелось бы мне сказать, что я надеялся, что ты этого не сделаешь, или что я знал, что ты достаточно доверяешь мне, чтобы не делать этого, но тогда ты не будешь собой. Как только я это сказал, я решил, что ты проверишь запись.

Мои щеки были огненно-горячими.

— Я просто хотела вычеркнуть тебя из списка, вот и все.

— Все, что тебе нужно было сделать, это поверить мне, — спокойно ответил он. — Но ты же не можешь, правда? Элтон заронил семя сомнения в твою голову, и ты должна была узнать это сама. Мои слова не имели значения. Видишь ли, независимо от того, что ты думаешь или чувствуешь по отношению ко мне, ты всегда будешь на стороне Элтона и будешь делать то, что он тебе скажет. Он же твой отец, а что еще ты собираешься делать?

У меня было такое чувство, будто мои глаза вылезли из орбит.

— Что ты сказал?

— Я знаю, Астрид. Я не собирался ничего говорить, потому что, эй, семьи и так достаточно сложны, чтобы в них не вмешивались другие люди. Кроме того, я подумал, что подожду своего часа, посмотрим, признаешься ли ты в этом сама. Но тогда у тебя хватило наглости усомниться в моей честности, после той лжи, которую ты всем рассказывала?

Я энергично замотал головой.

— Как ты вообще можешь это знать?

— Видишь ли, даже с этим он — твоя первая мысль. Тебе наплевать на мои чувства и на то, как это могло повлиять на меня; тебя беспокоит только твоя тайна с милым старым папой. — Он разбушевался и перевел дух. — Я последовал за тобой, когда он увел тебя с нашего свидания. Я подслушал ваш спор.

— Ты…

— Да, наверное, мне не следовало подслушивать, но я хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Он казался сумасшедшим, и я не хотел, чтобы он расстраивал тебя. Я и не знал, что узнаю, что он твой отец. Наверное, мне следовало догадаться, учитывая, как вы близки. Он не вернет к жизни никого трижды подряд.

— Мне очень жаль, — прохрипела я. — Прости, что я тебе не сказала. Прости, что я сомневалась в тебе. Мне очень жаль, что я… мне очень жаль, что я посмотрела запись. Но ты же должен знать, почему я это сделала, верно? Я все спрашивала, где ты, а ты не отвечал.

— Вот что я имею в виду, говоря о доверии. Тебе не нужно знать каждое мое движение.

— Тогда почему запись была подделана? — Я ничего не могла с собой поделать. — Ее подправили во время взрыва Бестиария и когда мы застряли в склепе.

Он покачал головой.

— В тот первый раз, во время взрыва, я попытался навестить Финча. Я добрался до приемной Чистилища прежде, чем повернул назад и передумал. Я думаю, что шпион, должно быть, нашел изменения, которые я внес в систему, и использовал их, чтобы подставить меня. — Он посмотрел мне прямо в глаза. — Во второй раз, когда вы все застряли в склепе, я снова попытался навестить Финча. На этот раз я не повернул назад. Когда мы говорили о нем, ты и я, это заставило меня понять, что я должен проглотить свои страхи и поговорить с ним, чтобы найти решение. В то время это было то, что я должен был скрывать от Элтона, по очевидным причинам, но это не имело никакого отношения к Кэтрин или Кецци, не напрямую.

— Ты… ты ходил к Финчу? — Если бы это было так, то я могла бы понять причину, по которой он не хотел говорить об этом ни в том, ни в другом случае. Мой отец использовал бы эту информацию, чтобы еще больше очернить характер Гарретта, чтобы замести свои собственные следы. Это объясняет, почему одна петля была длиннее другой, по крайней мере.

— Да, ходил.

— Почему?

Он нахмурился.

— Ты собираешься обвинить меня в том, что я перешел на его сторону?

— Нет, мне просто интересно, — сказала я. — Я хочу это знать.

— Я просто хотел поговорить с ним, вот и все. Посмотрим, знает ли он что-нибудь об этих ритуалах.

— А он знал?

— Нет, я ничего от него не добился, иначе я бы что-то рассказал, — резко ответил он. — В любом случае, поскольку я ничего не выяснил, я не хотел, чтобы Элтон знал об этом, если это даст ему еще больше оснований подозревать меня. Теперь, когда шпион пойман, я думаю, это уже не имеет значения. В любом случае, это не меняет того, что ты сделала, — пробормотал он. — А я думал, что ты совсем другая. Я знаю, что люди постоянно говорят это людям, которые им небезразличны, но я действительно думал, что ты была чем-то особенным. Ты даже не представляешь, как это меня убивает — знать, что ты такая же.

Я прикусила губу.

— Это несправедливо. Я забочусь о тебе. Я действительно доверяла тебе; мне просто нужно было знать, где ты был во время похищения Кецци и когда мы застряли. Если бы ты сказал, что был с Финчем, я бы поняла, учитывая послужной список Элтона с тобой. Все, что тебе нужно было сделать, это объяснить. Мне нужно было исключить тебя, вот и все.

— Ну, ты можешь.

— Что?

— Исключить меня, — холодно сказал он. — Я с этим покончил.

— С чем покончил? — Я едва смогла произнести эту фразу.

— С чем бы это ни было связано. — Он сделал мне знак рукой.

— Пожалуйста, не будь таким. Ты должен понять мои доводы. Это же здравый смысл, не так ли? — Я чувствовала себя глупо. Те немногие люди, что были вокруг, начали на нас пялиться.

Он горько рассмеялся.

— Тебе следовало подумать об этом, прежде чем лгать мне и называть меня предателем в лицо. Даже если бы ты извинилась, я мог бы простить тебя, но ты так поглощена этим местом и Элтоном, что для меня это больше не стоит того.

— Пожалуйста, пожалуйста, не делай этого. Просто взгляни на это с моей точки зрения. — Паника охватила меня, как лед.

— Прости, Астрид.

— Ты должен понять… если бы люди знали, что я его дочь, они бы относились ко мне по-другому.

— Тогда ты знаешь, каково это — быть оборотнем.

По моим щекам потекли слезы. На краткий миг выражение его лица изменилось, края слегка смягчились, а потом снова затвердели. Его глаза были пустыми, рот сжался в тонкую линию.

Я отодвинула стул и встала, не в силах смотреть на него. Вытирая слезы, я повернулась и вышла из библиотеки. Мой первый роман закончился трагедией моего собственного творения. Мама будет знать, что делать, сказала я себе, когда пошла быстрее, слезы снова затуманили мое зрение. Прибрежный парк манил меня — мое единственное убежище, подальше от этого места и всего плохого внутри него.

***

Я ворвалась к Кэбот, стараясь не выглядеть заплаканной бродяжкой, которая забрела сюда с улицы, и отыскать свою маму. Она была занята, помогая клиенту, но заметила меня, когда я отчаянно замахала рукой и поспешила в заднюю часть магазина. Мои руки дрожали, когда я приготовила чашку чая и села за маленький столик у окна, выходящего в парк. Дети играли в парке, но я не находила никакой радости в том, чтобы наблюдать за ними. Вместо этого я им завидовала. Взрослая жизнь была полна ловушек и унижений, которые я не могла понять тогда, когда все было просто, и самой страшной травмой была ссадина на колене. Я бы приняла тысячу ссадин за разбитое сердце.

Моя мама вошла через несколько минут, выглядя встревоженной. Я никогда не была эмоциональной девушкой, и слезы были явным предупреждающим знаком.

— Астрид? Все в порядке? — Она села и взяла меня за руку.

Я отрицательно покачала головой.

— Это Гарретт. — Предательство Элтона тоже тяжело давило на меня, но я не хотела говорить об этом маме. Только не сейчас.

— Может, мне нужно поджарить какую-нибудь задницу? — Она попыталась заставить меня улыбнуться, но у меня ничего не вышло.

— Нет, я думаю, что мы оба были виноваты, — серьезно ответила я. — Мы с ним поссорились. Я не поверила ему, когда он сказал мне, что он не шпион, и не извинилась, когда узнала, что это не так. Я знаю, что не должна была этого делать, но ничего не могла с собой поделать. А потом он сказал мне, что знает обо мне и папе, и расстроился, что я не доверяю ему настолько, чтобы рассказать об этом.

Снова потекли слезы, что было странно, учитывая, что я думала, что выжала их все. Я поняла, что впервые за долгое время назвала Элтона «папой», и это только усугубило ситуацию. Возможно, Гарретт был прав. Может быть, я всегда буду на стороне Элтона, потому что чувствую себя обязанной ему. Даже после того, как он заключил эту сделку с Кэтрин, я все еще не могла заставить себя ненавидеть его.

— О, моя милая, милая девочка.

— Он мне очень нравился, и теперь он не хочет иметь со мной ничего общего, — всхлипнула я. Мама обхватила меня руками и притянула к себе. Она качала меня, как ребенка, приглаживая мои упругие кудри. — Мне следовало ему доверять. Мне следовало бы знать, что лучше не вмешиваться. — Я должна была видеть, что задумал мой отец. Я должна была остановить его. Сегодня оба мужчины разбили мне сердце.

— А почему ты ему не доверяешь? — тихо спросила она, уткнувшись мне в волосы.

— Я спросила его, где он был, когда похитили Кецци, но он мне ничего не сказал.

— Ладно, похоже, у тебя были причины сомневаться в нем. Он сказал тебе, где он был после того, как шпион был обнаружен?

— Он так и сделал незадолго до того, как мы поссорились.

— Значит, у него тоже были секреты. Он имеет полное право чувствовать себя обиженным, но он не может притворяться невинным, если он не был честен с тобой раньше, — сказала она. — Возможно, ты и была виновата, но и он тоже. Я уверена, что сейчас он просто злится. Как только это пройдет, вы обнаружите, что можете вести более зрелый разговор. Мы часто позволяем нашим эмоциям взять верх над нами, и я думаю, что его уязвленные чувства сыграли свою роль в этом. Дай ему время, дай себе время и посмотри, что произойдет.

— Он больше никогда не заговорит со мной, — пробормотала я.

— Он это сделает, если у мальчика есть хоть капля здравого смысла.

— Я должна была ему доверять! Я так злюсь на себя.

Она взяла меня за щеки и отстранилась, глядя прямо в глаза.

— Астрид, доверие — это очень хрупкая вещь, и если оно сломано, его очень трудно восстановить. Однако если вы достаточно заботитесь друг о друге, чтобы попытаться, то это не невозможно. Кроме того, доверие идет в обоих направлениях. Он лгал тебе, а ты лгала ему. Это делает премерение еще более легким, если вы решите это сделать, потому что ни один из вас не является невинной стороной. Таким образом, вы можете починить его вместе, вместо того, чтобы один из вас делал все это, собирая кусочки.

— А что, если это невозможно исправить? — Я сморгнула последние слезы. Я тоже думал об Элтоне. Большая часть меня хотела рассказать ей о том, что он сделал, но я не знала, что сказать.

— Тогда это не стоило того, чтобы снова собираться вместе. — Она улыбнулась и смахнула пряди с моих щек. — Если это что-то, что можно спасти, вы найдете способ решить свои проблемы.

Я уже собиралась спросить ее, как это сделать, когда в кармане у меня зазвонил телефон. Испугавшись, что это была команда Отбросов, готовая выйти на поле и гадающая, куда я пропала, я вытащила его и посмотрела на экран. Вместо этого я обнаружила серию предупреждений от Смарти, которые были перенаправлены на мой телефон. Они были получены из технологических установок, которые я внедрила в Сан-Диего, что уведомляло меня о любых необычных явлениях в социальных сетях или лентах новостей. Каждое предупреждение показывало ряд погодных аномалий, появляющихся повсюду.