Хет-трик

Глава 3

— Прямой путь к тому, чтобы вылететь отсюда на хрен, салага. При таком раскладе, ты будешь просто идеальным «пылесборником»[4], — Гевин засмеялся, когда мы проходили мимо в сторону раздевалки.

— Спасибо, — я закатил глаза. Мне было нечего сказать, что, мать твою, было просто отстойно. Я ненавидел, когда приходилось прикусить свой язык.

Он пах просто хреново, когда покрытый потом шел в душ. От его долбанной наглой ухмылки мне хотелось поколотить его прямо там, но избиение сына тренера было вероятно не самым лучшим решением, когда ты только попал в команду. Дедовщина была ожидаема — все парни усложняли мне жизнь, но я был толстокожим, однако было в Гевине что-то такое, чего я не мог просто выносить. Вероятнее всего это шло еще с тех времен, когда наши отцы играли в одной команде. Наше соперничество весьма вероятно могло быть нашим личным делом, но скорее всего, все исходило от наших собственных отцов.

Моим отцом был Реджи Кокс, один из лучших левых нападающих команды New York Otters всех времен. Его назначили капитаном в его второй сезон, и у него на груди красовалась буква «С», пока он не был вынужден уйти из спорта из-за травмы колена, которую получил, когда его зацепили в середине игры плей-офф. The Otters проиграли ту игру, и с тех пор им больше не удавалось побороться за кубок Стэнли. Вот тогда все в моей семье полетело к чертям. Это было началом конца для моего отца, когда он пристрастился к алкоголю и препаратам опия, став самым злобным сукиным сыном на всей планете.

— Редж. Остановись. Ты делаешь ему больно, — умоляла моя мама, в то время как мой отец крепко схватил меня за плечо. Я просто смотрел на него несколько секунд, в этом не было ничего нового. Я знал, что противостояние принесет только еще больше проблем, но дошло до того, что мне было просто все равно.

— Отец, обещаю, я смогу лучше, — я попытался отойти, но только лишь попытка заставила его усилить свой захват, крепко впиваясь в мою плоть, даже сквозь тонкую ткань футболки. Отец был чертовски сильным и намеренно злоупотреблял этим.

— Ты научишься правильно выполнять этот удар, даже если нам придется проторчать здесь всю ночь, — его лицо покраснело, когда он яростно высказывал мне все это, наши носы находились в дюйме друг от друга.

Остальная часть команды наблюдала со скамейки, почти у всех упала челюсть до самой груди, пока наш тренер снова делал выговор их товарищу по команде.

Моя мама перегнулась через бортик, в попытке протянуть руку к своему мужу, — очередная неудачная попытка пробиться сквозь его ярость.

— Отец, пожалуйста. Я обещаю, что на этот раз сделаю все правильно.

— Лучше, черт побери, чтобы это было именно так, или ты хочешь быть образцовым «пылесборником», а Коннер будет у меня новым левым нападающим? Как тебе это?

— Я хочу играть, — его хватка, наконец, ослабла, и я смог откатиться назад к остальной части своей команды.

— Джентльмены, успокойтесь, — тренер Хейс прочистил горло уже сотый раз, он вспотел, нервничал и теребил свой галстук.

— Что происходит с тренером? Он выглядит так, будто еще немного и он нагадит в свои штаны. — Дональдсон нагнулся, пробормотав это достаточно тихо, чтобы его мог услышать только я.

Я покачал головой, сидя в шумной раздевалке, мои волосы были по-прежнему мокрыми после душа.

— Я не знаю, чувак.

Гевин Хейс поднялся и пошел к своему отцу.

— Парни, заткнитесь, мать вашу. Это важно.

— Сын тренера — долбанный спаситель.

Дональдсон в самом деле начал действовать мне на нервы. Одно лишь то, что я был новичком, не означало, что он мог ныть и жаловаться мне на команду. Для меня, мы все были братьями — конец истории. Он вел себя как злобная девочка-подросток, за что, в конце концов, ему могли бы надрать задницу.

«Не обращай на него внимания», — мне пришлось напомнить себе об этом совете Милы, который она «скармливала» мне каждый вечер за ужином, когда я приходил домой и обрушивал весь гнев, что накапливал за день.

— Парни, мы должны назвать имя нового капитана. Вам всем известно, что Николаев не вернется в этом сезоне. И, поскольку, мой сын играет в этой команде, то я решил, что будет несправедливо назначать нового капитана мне. Вместо этого, мы проведем голосование. Каждый имеет право на участие. Подумайте о лидере. Кого бы вы хотели видеть в качестве собственного голоса на льду? Кому вы доверяете достаточно для того, чтобы доверить носить на груди букву «С»? Напишите это имя и положите в закрытую коробку на моем столе. Это единственный возможный способ разрешить этот вопрос.

Мы все взяли бумажки, и кучка парней начала болтать в уголке. Это не было чем-то новым для команды, когда она выбирала нового капитана путем голосования. Вызывало уважение то, что тренер хотел остаться беспристрастным, в особенности потому, что его сын Гевин был самым подходящим человеком для этой позиции. Лично я думал, что он был мудаком, но большинство парней уважали этого говнюка, и он был чертовски хорош, когда произносил воодушевляющие речи на льду.

Посмотрев на чистый лист бумаги, я попытался выбрать чье-нибудь имя, чтобы написать его здесь. Ничего. Похоже, Гевин был нашим следующим капитаном. Он собирался превратить мою жизнь в ад, но, возможно, из-за этого я стану лучше играть.

— Поприветствуйте Гевина, который стал новым капитаном The Otters. Кто бы мог подумать, что такой разгильдяй, как ты, мог когда-нибудь стать лидером команды?

Я закатил глаза, со звоном ударившись своим кубком о хрустальные бокалы моего брата, мамы и, наконец, со своим отцом.

— Спасибо, пап.

Я нарезал свой слабо прожаренный стейк, наблюдая за тем, как сок растекался по великолепному фарфору моей матери — эту дурь она доставала только по особым случаям. Это многое значило, например то, что она расценивала это как празднование, но кого, к чертовой матери, мы хотели насмешить? Команда выбрала меня только потому, что не было никого получше, и еще потому, что Гидеон Хейс был моим отцом, скорее всего они все думали, что это было именно тем, что они должны были сделать.

Гриффин бросил на меня быстрый взгляд, ободряюще подмигивая, стараясь изо всех сил сдержать свой смех по поводу постоянного разочарования моего отца во мне.

— Отец, не будь так строг с Гевином. Он лучший кандидат на эту позицию — по крайней мере, его товарищи по команде думают именно так. Это хорошо, что они ему доверяют.

— Кучка идиотов, если ты хочешь знать мое мнение, но большинство высказало свое мнение, — отец сделал глоток своего каберне словно варвар, вытирая капли с подбородка тыльной стороной ладони. Вы можете вытащить деревенщину из какого-нибудь захолустья и привезти его в Нью-Йорк, одеть его в лучший выходной костюм, но вы никогда не сможете вырвать захолустье из деревенщины, когда алкоголь и разочарование наполняют его кровь.

— Гидеон, ты пьян. Не будь таким грубым, — мама всегда пыталась как-то загладить то противное дерьмо, что болтал мой отец, когда был пьян. Обычно, она была права, но я знал, что тот бред, что прямо сейчас вырывался из моего нетрезвого отца, выражал его истинные чувства.

Я знал, что когда меня призвали в команду The Otters, то мой отец не был рад этому. Он хотел, чтобы я присоединился к любой другой команде, тогда он смог бы просто испытывать гордость за своего сына, а я стал бы проблемой какого-нибудь другого тренера.

— Гриффин, разве у тебя не маячит на носу важный бой? — что угодно, только чтобы отвлечь отца от разговора обо мне.

Грифф цыкнул сквозь зубы, кивая.

— Да, мне бросил вызов Чак Уильямс. Мне нужно перейти в весовую категорию повыше, чтобы провести с ним встречу, но после боя я вернусь обратно в свою категорию.

Гриффин был младше меня на пять лет. Он недавно окончил колледж и уже заработал себе репутацию подающего надежды боксера. В этом году Sports News назвали его «Боксер, за которым стоит следить», и я знал, что мой отец был больше воодушевлен этим, чем всем, что я сделал, начиная с пятого класса.

— Грифф собирается сделать так, чтобы эта семья была горда, вот это чертовки верно!

«Не надо сыпать еще соли на рану, папа».

— А что насчет любимой девушки, как ее зовут, Гриффин? С длинными темными волосами?

Я начал смеяться.

— Которая из них? — поддразнивал я, и Гриффин пнул меня под столом.

— С этим все не совсем гладко. Я был достаточно занят тренировками, чтобы у меня было время для цыпочки с такими же высокими запросами, как у Мариссы.

— Марисса была именно такой. Она была милой. Ты должен попробовать еще, сынок. Не каждый день найдешь хорошую девочку с таким воспитанием.

Воспитание. Для моей матери все крутилось вокруг статуса наших отношений — как будто мы жили для того, чтобы гордиться теми женщинами, которые отсасывали у нас по ночам. Кому, вашу мать, есть до этого дело?

— Посмотрим, что будет, ма.

Мой младший брат был типичным жителем Нью-Йорка: жуткий акцент, большой модник, знаком со всеми. Единственное, что было у нас общего, кроме нашей фамилии и ненависти к нашему старику, так это любовь к чернилам и шлюхам. Даже несмотря на то, что мы были такими разными, я бы сделал все для этого парня, и у него всегда будет поддержка с моей стороны. Это было семейное дело. Никто не собирался связываться с одним из нас, если у другого было что сказать на этот счет.

— Что насчет тебя, Гевин?

Я оторвал взгляд от своей тарелки, пережевывая кусочек стейка.

— Хм? — я знал, что было невежливо разговаривать с полным ртом, но после того, как мой отец продемонстрировал свое полное фиаско в плане приличий за столом, я мог не переживать об этом так сильно.

Моя мама вздохнула, глядя на меня. Она на дух не переносила, когда я вел себя не так, как сын, которого она вырастила.

— Есть кто-то особенный в твоей жизни? У тебя есть подружка?

Я не смог сдержать смех. Я практически выплюнул пищу до того, как ухитрился проглотить ее. Думаю, что я какое-то время буду держаться подальше от женщин.

— Сын, тебе, в конце концов, придется вернуться в строй. Никому не нужен слабый капитан, который не может трахаться, потому что плачет в углу из-за сучки, которая бросила его у алтаря.

Папочка бьет прямо в цель.

— Ладно, думаю, что мы закончили, — я встал из-за стола, стараясь быть хладнокровным, чтобы не выбить зубы своему старику.

— Ты посадишь свою задницу на стул и будешь уважать своего отца.

Я наклонил голову, двигая челюстью, когда снова занял свое место.

— Да, мэм.