Холодная ночь

Глава десятая

— Можно задать тебе личный вопрос? — спросила вдруг Ракель.

Я настороженно взглянула на нее. Я, Ракель, Милош и Дана патрулировали на Центральном вокзале. Вокруг нас суетились люди, вдоль стен размещалось множество магазинчиков, как в каком-нибудь торговом центре. Для железнодорожного вокзала тут было невероятно красиво: белый мрамор, позолоченные часы и, что мне особенно нравилось, высокий, лазурного цвета потолок, украшенный нарисованными золотом созвездиями. Однако это место никак не располагало к задушевным беседам, и я не понимала, почему Ракель выбрала именно его. Тем не менее я ответила:

— Ну конечно.

Мои опасения тотчас же подтвердились, едва Ракель спросила:

— Ты и Балтазар… как далеко у вас зашло?

— Я даже не была в него влюблена, если ты об этом.

— Но то, что Лукас сказал два дня назад, когда он… когда Балтазар… — Ракель мучительно пыталась описать то, что произошло, не употребляя при этом слово «убийство», но так и не смогла. — Он сказал, что Балтазар пытался заставить тебя заняться с ним сексом. Я думала, что вы двое… ну… в общем, вряд ли ему требовалось тебя принуждать.

Ракель была единственным человеком, кто мог раскусить хитрость, придуманную мной и Лукасом. Я надеялась, что когда-нибудь смогу поведать ей всю правду, но не сейчас.

— Лукас разозлился. Я ему много чего рассказывала, а он вырвал кое-что из контекста и, видимо, вышел из себя. Ты же знаешь, какой у него характер.

— О! Понятно. — Ракель переступала с ноги на ногу, по-прежнему обеспокоенная.

Вокзальный служащий недовольно посмотрел на нас, решив, что мы просто праздношатающиеся подростки. То есть мы, конечно же, подростки и действительно болтались по вокзалу, но при этом мы еще высматривали вампира — ходили слухи, что он выискивает себе здесь жертв. На мой взгляд, это было вполне достаточное оправдание, но не могли же мы объяснить этого служащему?

— Пойдем, — сказала я. — Давай походим немного.

Ракель отстала на шаг.

— Ну а если я и вправду суну нос не в свое дело… Вы с Балтазаром занимались сексом?

— Нет, не занимались. — Она скептически посмотрела на меня, и я добавила: — Хотя один раз к этому шло. Но нам помешали. Помнишь ту историю с привидениями в компьютерном классе?

— Ага. Ничего себе! Похоже, что тебе тогда крупно повезло, да? В смысле — секс с вампиром… фу-у-у! — Ракель внимательно вглядывалась в окружающих людей, ни на минуту не теряя бдительности, — в этом она меня здорово превосходила. — Не знай мы правды, решили бы, что привидения хотели спасти тебя.

Я вспомнила зеленовато-голубой холодный воздух, когда призраки назвали меня своей и попытались убить.

— Но мы-то знаем правду.

Мы выбрались из толпы и оказались в чуть менее запруженном коридоре. По нему в обе стороны шли усталые пассажиры, одни торопились на свой поезд, другие с мечтательным видом слушали музыку в айподах. Все они казались мне обычными людьми.

— Вообще странно, что ты не поняла, — вдруг заметила Ракель.

— В смысле?

— Что Балтазар — вампир. Я хочу сказать… неужели ты даже внимания не обратила на то, что у него не бьется сердце? Или что его тело холоднее нашего?

Она застала меня врасплох. Я быстро придумывала ответ.

— Ну… нет… то есть мы же обычно к таким вещам не присматриваемся. Вряд ли девушки часто задаются вопросом: «Интересно, парень, с которым я встречаюсь, — он живой?» Правильно?

— Ну, наверное. — Кажется, я так и не убедила Ракель, но тут ее внимание привлекло что-то другое. — Эй, посмотри-ка вон на того, в куртке.

Я знала, что она имеет в виду. Вампиры часто мерзнут тогда, когда людям тепло, и поэтому иногда надевают летом зимние вещи. (Мои родители, к примеру, носили несколько слоев одежды.) И точно — на парне была теплая белая зимняя куртка, и двигался он против основного потока людей.

— Может, просто чудик какой-то, — предположила Ракель.

— Может быть. Все-таки это Нью-Йорк.

Но я-то знала. Не могу объяснить откуда, возможно, все дело в вампирском чутье. Балтазар когда-то говорил мне, что со временем оно разовьется — чутье, позволяющее понять, что рядом кто-то из своих. Я точно знала, что этот парень в белой куртке, с длинными рыжеватыми дредами, такой же как и я.

Сердце мое упало. С тех пор как я оказалась в Черном Кресте, меня страшил этот миг. Вот-вот начнется охота, и я должна найти способ спасти этого парня, иначе стану убийцей.

Самое простое — это убедить Ракель, что ее подозрения беспочвенны, но, кажется, с этим я опоздала. Ракель не отрывала от парня взгляда, глаза ее живо сверкали.

— Посмотри, какой он бледный. И у него есть… я не могу объяснить, но я представила его в академии, и он туда отлично вписывается.

— Но ты же не можешь быть уверена, — возразила я.

— Могу. — Ракель протиснулась мимо меня, ускоряя шаг, чтобы не отстать от вампира. — Наконец-то мы поймали хотя бы одного!

«О черт!»

Голос Ракель дрожал от предвкушения.

— Как ты думаешь, мы успеем позвать Дану и Милоша?

Если к нам присоединятся опытные охотники, мне будет еще труднее защитить парня.

— Думаю, мы вполне можем справиться сами.

Следуя за вампиром по белому коридору, мы вышли с Центрального вокзала. На улице лил дождь. Ни у Ракель, ни у меня не было зонтика, так что мы прятались под карнизы зданий. К счастью, вампир делал то же самое.

— Он завернул за угол, — констатировала Ракель.

— Вижу.

Мы прошли вслед за вампиром уже несколько кварталов на север и попали в район, слишком оживленный даже по нью-йоркским меркам. Туристы в дурацких футболках на бегу прикрывали головы газетами или пакетами, сердито сигналили такси — их гудки отбивали громкое стаккато, перекрывавшее даже шум ливня. Вокруг были в основном офисы, отели и магазины, а это значило, что вампир мог в любую секунду нырнуть в какой-нибудь из них.

Что же мне делать? Потерять его в толпе не было никакой надежды — внимательный взгляд Ракель не отрывался от него ни на мгновение.

Вампир с дредами свернул на одну из центральных улиц и вошел в здание, дверь которого была почти незаметна между двумя огромными витринами.

Ракель вытащила мобильник.

— Я звоню Дане.

— Не надо.

— Бьянка, ты рехнулась? Это вампир! Может быть, там целое вампирское логово! Нам нужна помощь.

— Мы же не знаем, что там происходит. — Жалкий аргумент, но я не знала, что еще сказать.

Ракель начала тыкать в кнопки, набирая номер Даны, а я торопливо шагнула вперед. Сквозь стеклянную дверь был виден вестибюль, где располагались звонки в квартиры с написанными около них именами.

Тут дверь распахнулась, и из дома вышла девушка-человек, ужасающе худая, всего на несколько лет старше меня. Придержав для меня дверь, она рассеянно улыбнулась. Должно быть, решила, что я тут живу, а ее улыбка сбила с толку швейцара, читавшего журнал. Я быстро вошла внутрь.

— Что ты делаешь? — крикнула мне вдогонку Ракель.

— Хочу проверить что и как, понятно? А ты оставайся снаружи, чтобы позвать на помощь, если потребуется.

— Серьезно, ты должна подождать!

Больше не обращая на нее внимания, я поспешила к лифту. В золотистом круге мелькали этажи, которые он проезжал. Отлично! Я увижу, где остановился лифт, и просто поднимусь на этот этаж, а там уже с помощью своего вампирного чутья попытаюсь отыскать парня.

И тут я услышала шепот:

— Эй!

В небольшой нише в конце вестибюля, рядом с боковой дверью, стоял вампир. Тело напряжено, он почти припал к полу, а ярко-синие глаза впились в меня.

— Ты одна из нас, — произнес он с акцентом, похожим на австралийский. — Так что же ты делаешь с Черным Крестом?

— Это очень, очень долгая история. — По крайней мере, он знает, что за ним следят. — Они идут за тобой. Выбирайся отсюда прямо сейчас.

— Я только что снял эту квартиру! Ты вообще представляешь, как трудно найти жилье в Ист-Сайде?

— Если ты уйдешь прямо сейчас, им и в голову не придет вернуться сюда через пару дней. Они не верят, что у нас может быть дом, или друзья, или еще что-нибудь в этом роде. — Горечь в голосе удивила меня саму; мне-то казалось, что я смирилась с ситуацией в Черном Кресте, хотя бы на время, но постоянно сдерживаемые негативные эмоции готовы были вырваться наружу. — Тебе только и нужно, что убраться отсюда на пару дней. Переночуй пока у знакомых.

— Лето в Хэмптонсе?[4] — сказал он как будто с насмешкой в голосе.

Но с чего бы ему надо мной насмехаться, если я пытаюсь его спасти? Я решила, что просто неправильно поняла его улыбку.

— Ты ведь одна из наших детишек, так?

— Да. — Я улыбнулась в ответ. Так приятно, когда тебя узнают, когда то, что ты вампир, ничего особенного не значит. На какое-то мгновение мне даже захотелось обратно в академию «Вечная ночь».

— Я Шеперд, — сказал он. — Как по-твоему, у нас есть десять минут? Я хотел бы захватить с собой пару вещичек.

— Может быть. Они пока не знают, где именно в доме тебя искать, но у них есть свои способы выслеживать…

— Мы быстро. Поможешь, ладно?

На лифте мы поднялись на девятый этаж. Все это время я, затаив дыхание, боялась, что позвонит Ракель или охотники Черного Креста уже дожидаются нас на этаже. Но ничего такого не случилось, и вслед за Шепердом я торопливо вошла в квартиру.

— У тебя времени только на то, чтобы взять самое необходимое, — предупредила я. — Какую-то одежду, немного наличных, удостоверение личности, если оно у тебя есть.

— Поверь, я знаю, что такое сжатые сроки, — ответил он.

Я вошла в комнату, чтобы помочь ему собраться… и увидела Черити.

Она сидела, скрестив ноги, на белом кожаном диване и сосредоточенно курила сигарету. Шеперд спросил:

— Это она? Та, которую ты вроде бы видела позавчера?

— Да, — негромко ответила Черити. — Она самая. Не убегай, — сказала она, заметив, что я поглядываю на дверь. — Нам с тобой нужно о многом поговорить, а мы только и делаем, что гоняемся за тобой.

Оставаться было опасно, но убегать, пожалуй, еще опаснее. Если я побегу, Черити со своим дружком меня обязательно догонят. Если вступлю в разговор, есть шанс, что со мной ничего не случится. Несмотря на все ужасные вещи, совершенные Черити, она еще никогда не причиняла мне вреда. И я осталась.

— Что ты делаешь в Нью-Йорке? — сердито спросила я ее.

— Мой брат пропал. Отправился выполнять одно из дурацких поручений миссис Бетани. Думаю, он пытается отыскать тебя.

Я повернулась к Шеперду. Меня тошнило от собственной глупости.

— Я же пыталась спасти тебя!

— Могу дать умный совет, — отозвался он. — Враг твоего врага вовсе не обязательно твой друг.

Я огляделась. Квартира Черити выглядела так, будто совсем недавно была очень славной, но в ней уже несколько дней никто не убирался. Белый ковер с длинным ворсом затоптан грязной обувью и завален окурками, а в одном углу отчетливо видны ржавые следы крови. Большой телевизор на стене висит криво, словно его толкнули. В воздухе висел тошнотворно-сладкий запах, и я сообразила, что здесь совсем недавно умер человек. Черити силой заняла эту квартиру.

Впрочем, она была не в лучшей форме, чем квартира. Светло-золотистые локоны давно не мыты. На Черити была только шелковая комбинация на бретельках, цвета лаванды, с бежевыми кружевами, когда-то наверняка очень красивая, но сейчас вся в пятнах и сильно изношенная. Сквозь нее просвечивало тело Черити, такое невозможно юное. Она умерла в четырнадцать лет.

Изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал, я сказала:

— С Балтазаром все в порядке, клянусь.

— Ты уверена? Точно уверена?

Черити соскочила с дивана, ее детское личико озарилось надеждой. Даже сейчас, хотя я знала, насколько она безумна и мстительна, у меня возникало желание ее оберегать, эту хрупкую на вид девочку с широко распахнутыми глазами, умеющую притвориться испуганной и одинокой.

Но ответила я не ради нее, а ради Балтазара:

— Да. Он был ранен, но сейчас выздоравливает. И находится в безопасном месте. Мы с ним виделись всего два дня назад, и я думаю, что с ним все будет хорошо.

— Два дня назад. — Черити с искренним облегчением выдохнула, а потом приблизила свое лицо почти вплотную к моему. Сначала я решила, что она собралась меня поцеловать (весьма странный поступок), но тут Черити так глубоко втянула ноздрями воздух, что все ее тело напряглось. — Да. Ты его видела. Я все еще ощущаю на тебе его запах.

— Ну да.

Черный Крест отводил нам на душ всего три минуты. Мне казалось, этого достаточно, чтобы отмыться, но теперь я почувствовала себя неловко.

Черити взяла меня за руки — не угрожающе, а скорее успокаивающе.

— Где он?

Я замотала головой:

— Если Балтазар захочет сообщить тебе, где он, то сам тебя найдет. А пока он слишком слаб… оставь его в покое, Черити.

С белого дивана послышалось презрительное фырканье вампира с дредами. Черити склонила голову набок. Засаленная прядь волос упала ей на щеку.

— Ты не скажешь мне, где он?

— Прошлой зимой ты хотела, чтобы он отстал от тебя. Что изменилось сейчас?

— Я просто не догадывалась, как далеко он зашел, — заявила она. Эти слова, сказанные окончательно сбрендившей Черити, прозвучали невероятно иронично. — И каким лицемером стал. Раньше он признавался, что он убийца. Он помнил, что убил меня. Так что скажи мне, где он, Бьянка. Я хочу ему напомнить.

Смогу ли я убежать, прежде чем она меня схватит? Боюсь, что нет. Во всяком случае, Ракель ждет на улице. Если меня не будет слишком долго, она позовет подмогу. Лучшее, что я могла сделать, — это тянуть время.

— Извини, Черити. Не могу.

— Ты стала охотником на вампиров? — Она показала на мой пояс, из-за которого торчал кол; я машинально положила на него руку, подсознательно желая защититься. — Вступила в Черный Крест, как твой дорогой Лукас? Не один Балтазар запутался.

Я попятилась, и Черити шагнула в мою сторону. Своей тонкой длинной рукой она захлопнула дверь, щелкнул автоматический замок. Нежное юное личико и внешняя хрупкость все время вводили меня в заблуждение. Черити была очень высокой — всего на пару дюймов ниже брата, — но не рост являлся источником ее силы, хотя и служил напоминанием о ней.

«Нужно ее отвлечь, — подумала я. — Это даст мне время».

— Миссис Бетани очень рассердилась.

— Могу себе представить. — Она по-девчачьи хихикнула. — Ты замечала, как она морщит нос, когда бесится? Это так смешно! — Черити состроила гримаску — точная копия взбешенной миссис Бетани, и я невольно улыбнулась, несмотря на страх. Но при этом не забывала, что именно так Черити и действует — располагает к себе настолько, что ты забываешь об осторожности.

— Миссис Бетани поддерживает множество вампиров. Десятки, а может, и сотни.

Это подействовало сильнее, чем я предполагала.

— Этого не должно случиться, — прошептала Черити, и в ее глазах не осталось ни капли веселья. — Кланы не должны объединяться вокруг миссис Бетани. Это важно.

— И ты скажешь мне почему?

— Да, — ответила Черити, удивив меня, и улыбнулась чересчур сладко. — После того как ты скажешь мне, где мой брат. А ты мне скажешь.

Шеперд прыгнул ко мне с потрясающей скоростью. Я смогла увернуться, но с трудом, и при этом стукнулась о стену. Он снова направился ко мне, но тут я вспомнила тренировки с Лукасом в Черном Кресте и безупречно воспроизвела движения: уклониться влево, схватить его за руку, крутануть и толкнуть. Шеперд с такой силой ударился о дверь, что она затрещала.

Я почувствовала себя по-настоящему крутой — правда, только на секунду, пока Черити не схватила меня сзади.

— Отпусти меня! — закричала я. — Сейчас здесь будут остальные!

— Они не успеют тебя спасти. — Черити так сильно дернула меня назад, что я не устояла на ногах и упала на ковер.

Меня охватила паника, угрожающая лишить способности соображать и двигаться, и тут раздался звон — это разбилось окно. Во все стороны полетели осколки, я вскрикнула и услышала, как от боли завопил Шеперд. Он упал лицом вниз, повалившись на меня. Я в отчаянии попыталась столкнуть его и увидела торчавший из спины кол.

Арбалет! Кто-то выстрелил прямо через окно!

Черити выругалась, метнулась вперед и выдернула кол. Я изо всех сил дергалась, пытаясь выползти из-под Шеперда, но, кажется, сейчас Черити волновала не я.

— Мы к этому еще вернемся, — пообещала она, поднимая на ноги дрожавшего, что-то бормочущего Шеперда. — Шевелись!

Они выбежали из квартиры, и ненадолго я осталась одна, тяжело дыша и плохо соображая. И тут снаружи раздался крик Даны:

— Где, черт возьми, Бьянка?

— Дана! — Я с трудом выпрямилась. Ноги не слушались. — Дана, я здесь!

Из коридора уже доносились звуки битвы — глухие удары и крики боли.

Я подошла к двери и выглянула. Черити исчезла. В дальнем конце коридора, у выхода на лестницу, сцепились Дана и Шеперд. Я не могла разглядеть, чья берет, но заметила лицо Шеперда и увидела, что он уже выпустил клыки и готов укусить.

— Берегись! — закричала я.

Дана извернулась, сильно ударила Шеперда левой рукой и толкнула его. Он вышиб дверь, перевалился через поручни и полетел вниз с лестницы, с грохотом ударяясь о металлические перила.

— Идем! — крикнула Дана. — На лифт времени нет!

Я побежала следом так быстро, как позволяли мои трясущиеся ноги, но к тому времени, когда мы спустились, Шеперд уже исчез. Швейцар без сознания лежал возле своей будки — или его вырубила Дана, или Черити и Шеперд.

Мы вышли под дождь. Мне было плевать, что я промокну, — главное, больше никогда сюда не возвращаться. Когда мы появились, Ракель просияла:

— Слава богу, что вы обе целы!

— Ты его видела? — спросила Дана. — Этого растамана?

— Нет, отсюда никто не выходил. Может быть, Милош видел. — Ракель показала на крышу дома через дорогу, и я разглядела там человека с арбалетом. Только благодаря Милошу, одному из самых жестоких охотников на вампиров, сегодня я осталась жива.

— Похоже, тебе нелегко пришлось. — Дана положила руки мне на плечи. — Ты в порядке, Бьянка?

Я помотала головой. Дана крепко обняла меня, а сзади обняла Ракель. Я ощущала их облегчение, такое же сильное, как и мое собственное.

Они были моими самыми лучшими подругами. И охотниками на вампиров. Они меня любили. Они стояли рядом, когда пытали Балтазара. Я так на них злилась, что мне хотелось визжать, и любила их так сильно, что сердцу было больно в груди. Я знала, что, убивая вампиров, они поступают неправильно, но вампир, которого я пыталась спасти, предал меня. Это невозможно распутать, мне просто придется с этим жить.

Не произнеся ни слова, я тоже обняла обеих и сказала себе, что эта минута и есть главное, а все остальное не имеет значения.

На следующий день меня освободили от патрулирования, что было прекрасно само по себе, но Элиза пошла еще дальше и дала выходной Лукасу. Ну, в данном случае «выходной» означал раскапывание вещей из-под камней и пыли в нашей прежней штаб-квартире вместо охоты на вампиров. Остальные, возможно, присоединятся к нам позже, сказала Элиза, но пока задание дано только нам с Лукасом. И поскольку мы были вместе, меня это устраивало.

— Ты уверена, что нормально себя чувствуешь? — спросил он в десятый раз.

Мы стояли около одного из старых жилых вагонов среди обломков камней, грязные, как в день нападения.

— Клянусь, все хорошо. Черити меня просто испугала.

— Она хочет превратить тебя в вампира, — сказал Лукас. — И похоже, намерена во что бы то ни стало выследить и поймать.

— Пока мой телохранитель рядом, мне ничто не угрожает, — засмеялась я, ткнув пальцем в его твердые бицепсы.

В туннеле стояла ужасная жара, и Лукас был без рубашки. Раньше здесь работали вентиляторы, делая это место пригодным для жизни, но сейчас температура сильно поднялась и было настолько влажно, что казалось, будто мы не ходим, а плаваем.

Лукас поцеловал меня так страстно, что мы оба наверняка потеряли бы голову, не будь окружение таким мрачным. Когда наши губы разъединились, он сказал:

— Нам в самом деле совершенно необходимо найти возможность проводить хоть какое-то время наедине.

— Скоро мы постоянно будем наедине. — Я положила ладони на его голую грудь и застенчиво добавила: — Просто дождаться не могу.

Его взгляд, вопросительный и напряженный, встретился с моим. Низким, восхитительно-хриплым голосом Лукас произнес:

— Если ты будешь готова… когда ты будешь готова… ты знаешь, я не стану тебя торопить…

Я его поцеловала, и у меня закружилась голова. Я выдохнула:

— Я хочу быть с тобой. Полностью.

Лукас склонился надо мной, но голова кружилась все сильнее — дело было не только в поцелуе. Смеясь от смущения, я выставила вперед руку, Лукас поддержал меня и усадил.

— Я же сказал, что ты очень бледная. Бьянка, ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?

— Здесь и вправду ужасно жарко, — призналась я. — К тому же я голодна.

— Мы можем бросить в любую минуту. Здесь придется раскапывать много месяцев, так что вряд ли имеет особое значение, сколько мы успеем за один день.

— Есть кое-что, что я очень хочу найти. — Я откинула со лба мокрые от пота волосы и посмотрела на Лукаса, думая о том, как пульсирует кровь у него под кожей. — Слушай, мне нужно поесть.

— Ты имеешь в виду кровь?

Я быстро оглянулась, скорее по привычке — мы были в туннеле одни и могли разговаривать открыто.

— Да.

— Я добуду тебе кровь.

— Только не твою! — резко сказала я, потому что сейчас могла и не остановиться.

Лукас покачал головой:

— Здесь неподалеку есть больница. Я совершу небольшой набег на их банк крови, а заодно принесу холодной воды.

— Вот это здорово.

Он ушел на улицу, а я села, прислонившись спиной к стене. Весь день я убеждала себя, что причина моей слабости и головокружения в голоде и вчерашних волнениях. К тому же мне пришлось трудиться в такой духоте, совершенно естественно, что я почувствовала себя плохо.

Но слабость, которую я ощущала, казалась немного иной, будто я подхватила какой-то вирус. Мне редко доводилось болеть, и я сильно сомневалась, что узнаю симптомы. Может быть, это всего лишь противная летняя простуда, начавшаяся некстати?

Вздохнув, я оттолкнулась от стены и встала. Пусть даже я чувствую себя паршиво, но дело-то нужно делать?

Зайдя в старый вагон метро, я включила фонарик. Камни и пыль толстым слоем покрывали пол, и почти все внутри было грязным. Но, увидев карандашный рисунок, скотчем приклеенный к стене, я улыбнулась. Это наше с Ракель прежнее жилище.

Я нетерпеливо начала вытаскивать камни из-под своей койки, прокопалась сквозь слой грязи и пыли, сомкнула пальцы на чем-то матерчатом, с усилием потянула и вытащила из-под обломков свою сумку. Одежда, конечно, испорчена, но может быть…

Да! Я вынула из сумки гагатовую брошь, подаренную мне Лукасом на первом свидании. Ее блестящая черная поверхность вся покрылась пылью, но тонкая резьба вроде бы цела. Придя в восторг, я попыталась приколоть ее к дешевой футболке, но ткань оказалась слишком тонкой и тогда я прицепила брошь к поясу джинсов.

— Эй! — окликнул меня сверху Лукас.

Я встала на койку, подтянулась и увидела, как он идет ко мне, держа в обеих руках по бумажному пакету.

— Смотри, что я нашла! — Я торопливо побежала к нему, не обращая внимания на головокружение. — Она все еще прекрасна.

Лукас погладил брошь.

— Просто поверить не могу, что ты сумела ее сохранить, несмотря ни на что.

— Я с ней никогда не расстанусь!

Лукас поднял один из бумажных пакетов и сказал:

— Вода. — Поднял второй и добавил: — Не вода.

Он еще умудрялся шутить. Улыбнувшись, я взяла пакет с кровью — только что из больничного холодильника. Обычно я любила пить кровь, подогретую до температуры тела, но в такой жаркий день холодненькое будет в самый раз.

— Ох, — наморщил лоб Лукас, — я не додумался захватить соломинку.

— Я могу прокусить пакет клыками, — отозвалась я, но тут же передумала. — Или просто проколи дырку ножом.

— А почему не клыками?

— Ну ты же не хочешь любоваться на меня такую, правда? — Я посмотрела на него, чуть прикрыв глаза.

— Если учесть, чем мы занимались всякий раз, когда мне доводилось видеть твои клыки, я бы сказал, что полюбуюсь на тебя такую с удовольствием.

Он меня подначивал, и мне это нравилось.

— Ну хорошо, — сказала я. — Смотри.

Держа пакет в руке, было несложно поддаться искушению, — возникла привычная боль в челюсти, потом клыки начали удлиняться, и, когда их острия прижались к губам, я прикрыла рот ладонью, а потом убрала руку.

— Ну вот, смотри. — Мне казалось, что я стала ужасно беззащитной, но Лукас улыбнулся, и я почувствовала себя несокрушимой.

— Ну, давай ешь, — сказал он.

Я впилась клыками в пакет, и прохладная кровь хлынула мне в рот. Лукасу удалось унести всего одну пинту, так что я не спешила, стараясь растянуть удовольствие. Закрыв глаза, чтобы насладиться как следует, я сделала один глоток, другой…

— О боже!

Это был голос Ракель.

Глаза мои распахнулись. Мы с Лукасом одновременно резко повернулись и увидели Дану и Ракель, только что спустившихся в туннель. Элиза говорила, что остальные придут позже, но они появились здесь слишком рано. И увидели, как я пью кровь.