Холодная ночь

Глава шестнадцатая

Лукас поправил подушки у меня под головой и укрыл меня одеялом.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — спросил он, наверное, в восьмидесятый раз за прошедшие пару часов.

— Мне нужно отдохнуть, вот и все. — Я хотела, чтобы он перестал волноваться. Всю дорогу домой он буквально сходил с ума, держал меня на руках и гладил по Волосам, пока мы ехали в автобусе сквозь дождь. Сейчас за окном бушевала гроза, а когда грохотал гром, бутылки с вином начинали дребезжать. — Этот вампир — он знает Черити. Он расскажет ей про нас.

— Поэтому мы больше никогда не пойдем на патрулирование в этом городе.

Рядом сверкнула молния, Лукас чуть отвернулся, и я догадалась, что он считает по себя: раз, два, три… Гроза бушевала совсем рядом.

Я положила руку на лоб — или он слишком горячий, или рука слишком холодная. Волосы все еще не высохли.

— Ты что, плохо поела сегодня? — Он начал растирать мои ладони, пытаясь согреть. Похоже, Лукас никак не мог успокоиться, пытаясь понять, в чем дело. — Или… о боже!

Он побледнел как простыня. Я мгновенно поняла, о чем он подумал, — это было настолько очевидно, что я невольно рассмеялась.

— Я не беременна.

— Ты уверена? — Я кивнула, и он облегченно выдохнул. — Ну, это хоть что-то.

У меня не хватало решимости признаться даже самой себе, что это может быть что-то серьезное, а тем более сказать об этом Лукасу.

— Я посплю, и все пройдет. Вот увидишь.

— Может, тебе нужна кровь? — Он сжал мои руки, словно собирался преподнести сюрприз вроде коробки шоколадных конфет. Давно прошло то время, когда моя вампирская сущность сводила его с ума.

— Я уже поела. — Сейчас я не могла даже думать о крови. От мысли о еде меня начинало тошнить.

Лукас замолчал. Я видела, что он по-прежнему встревожен, а на языке у него вертится множество вопросов, но я не желала, чтобы он их задавал. Мне хотелось притвориться, что вообще ничего не произошло. Мне это было совершенно необходимо, хотя бы ненадолго.

Поэтому я почувствовала искреннее облегчение, когда Лукас сказал:

— Ладно, — и поцеловал меня в щеку.

Закрыв глаза, я могла поверить, что со мной все хорошо, что винный погреб — это настоящий дом и что мы сможем жить здесь счастливо во веки веков.

На следующий день Лукас уже не так волновался из-за моего обморока, но настоял, чтобы я хорошенько отдохнула, прежде чем снова искать работу.

— Ты слишком устала, — сказал он. Судя по голосу, он решил, что причина именно в этом, и я подумала, что и мне следует попытаться поверить в это. — После пожара в «Вечной ночи» и пребывания в Черном Кресте у тебя не было времени, чтобы прийти в себя.

— У тебя тоже, — заметила я, — но ведь ты работаешь в гараже.

— Твоя жизнь изменилась гораздо сильнее моей, и мы оба это знаем. — Лукас пожал плечами. — Серьезно, тебе необходимо передышка. Отдохни, а я пару недель буду заботиться о нас обоих.

Не такие уж большие деньги он приносил из гаража. Он трудился много, его постоянно вызывали, но работал он нелегально, а значит, ему платили даже меньше минимальной ставки. Этих денег хватало на еду и на транспорт, и даже чуть-чуть оставалось, но мы толком даже и не начали откладывать, чтобы вернуть долг Балтазару и Вику. Я просматривала газетные объявления в поисках жилья, которое мы могли бы снять, когда семья Вика вернется из Тосканы, но приходила в ужас, увидев, до чего дорогими были даже самые крохотные квартирки. Даже если бы Вик позволил забрать с собой вещи с чердака, нам пришлось бы покупать мебель, одежду, а может быть, и машину. Не знаю, как бы нам это удалось.

Но Лукас был полон решимости работать и дальше, взять на себя все заботы, и за это я любила его еще сильнее.

— Только неделю, — сказала я. Этого наверняка должно хватить, чтобы поправиться.

— Пусть будет полторы. Ты же не захочешь выходить на работу в следующий понедельник, так?

Мой день рождения. Восемнадцать лет. Поверить не могу — я забыла, а Лукас помнит все за нас обоих!

Всю следующую неделю я провела в праздности. То есть дел-то хватало: помыть посуду, собрать грязную одежду, чтобы в выходные отнести ее в прачечную, и все такое. Но большую часть дня, пока Лукас работал в гараже, я сидела дома одна и бездельничала. Мне казалось, что наступили летние каникулы. Я относилась к этому спокойно, как мы с Лукасом и договорились. Иногда выходила погулять, но чаще смотрела фильмы, читала книги, оставленные Виком, и много спала. Прошло четыре дня без приступов головокружения, и я решила, что больше волноваться не о чем.

Но на пятый день, когда я в очередной раз задремала, я снова увидела сон.

— Эти сны что-нибудь означают? — спросила я. Девушка-призрак улыбнулась:

— Наконец-то до тебя начало доходить, да?

Мы стояли на крыше академии «Вечная ночь». Утро было ранним, туманным и холодным, и я знала, что мы тут не одни, хотя видела только призрак. Небо над головой было молочно-серым, как и туман внизу; единственной материальной вещью во всем мире казалась школа, мрачно выступающая из тумана. Вокруг нас скалились горгульи.

— Значит, ты по-настоящему разговариваешь со мной, — сказала я, — в моих снах.

Она покачала головой:

— Скоро мы снова встретимся. Впрочем, пока я об этом ничего не знаю.

— То есть как это?

— Я не предсказываю будущее, — ответил призрак. — Это ты его видишь, а не я.

Я могу предсказывать будущее? Вряд ли, если вспомнить, со сколькими неприятными сюрпризами мне уже довелось столкнуться.

— Я думаю, это просто сны, и мне незачем обращать на них внимание.

Она взмыла вверх, и я решила, что она хочет бросить меня, но я тут же воспарила вслед за ней. Под моими ногами больше не было крыши, но это не имело никакого значения.

Девушка-призрак посмотрела на меня. Ее лицо было невыразимо печальным.

— Очень скоро тебе придется признать правду, Бьянка. Ложь больше не сможет тебя защитить.

Она поднималась вверх быстрее меня. Я попыталась догнать ее, но тщетно.

— Погоди! — закричала я. — Погоди!

Я проснулась, но в первый раз после сна с призраком не испытывала никакого страха. Скорее, я чувствовала себя намного спокойнее, чем раньше.

Видеть будущее… ну, я совершенно точно не телепат и не экстрасенс. Но некоторые из этих снов уже вроде как сбылись: черные цветы, оказавшиеся позднее брошью, купленной мне Лукасом, или Черити, которая помогла поджечь академию «Вечная ночь». Нужно будет хорошенько подумать об этом позже, серьезно задаться вопросом: что пытаются подсказать мне сны.

Но больше всего меня волновали последние слова призрака: «Ложь больше не сможет тебя защитить».

— Я чувствую себя такой дурой с этой повязкой на глазах, — сказала я. — Наверное, все в автобусе смотрят на нас как на сумасшедших?

И попыталась стянуть с глаз шарф, но Лукас игриво поймал мои руки и не позволил мне этого сделать.

— Не хочу я никаких сюрпризов! — Я возражала только для того, чтобы он продолжал настаивать. Честно говоря, я была просто в восторге оттого, что Лукас придумал на мой день рождения что-то особенное.

— Мы уже почти на месте, — произнес он. — Держись крепче.

Наконец-то мы доехали до нужной остановки. Лукас осторожно вывел меня из автобуса. Яркий солнечный свет пробивался сквозь шарф, окрашивая все вокруг в нежно-бирюзовый цвет. Я подумала, что он всегда будет напоминать мне об этом дне.

— Готова?

Лукас начал развязывать узел у меня на затылке. От нетерпения я подпрыгивала на месте. Наконец шарф упал. Мы стояли перед музеем… нет, не просто музеем.

— Институт Франклина, — медленно произнесла я. — Планетарий!

Лукас улыбнулся:

— Я подумал, что тебе понравится.

— Я в восторге!

Мой телескоп пропал во время пожара в школе, а переезжая из города в город, я много месяцев не имела возможности посмотреть на звезды, и мне этого отчаянно не хватало. В общем, это был лучший подарок на свете, и я ужасно радовалась, что Лукас об этом подумал.

Мы вошли и немного побродили внутри, дожидаясь следующего представления, пролезли сквозь гигантскую модель человеческого сердца, стучавшего так громко, что мы расхохотались. Но когда мы вошли в сам планетарий, это было не сравнимо ни с чем.

Я обожаю планетарии. Они большие и прохладные, с куполообразными потолками, и напоминают мне о существовании чего-то по-настоящему бесконечного, по-настоящему прекрасного. Я всегда предполагала, что так чувствуют себя верующие в церкви.

Мы с Лукасом сели. Я только хотела указать ему на смешную футболку в толпе, как он произнес:

— Лучше сделать это сейчас, пока не выключили свет.

— Сделать что?

Он вытащил из кармана красивый браслет из красных кораллов. Я уставилась на него, а Лукас сказал:

— Тебе нравится? Я не знал, что именно тебе подарить, поэтому решил купить что-нибудь похожее на ту брошь.

— Он потрясающий! — Резьба на браслете была еще более изящной, чем на моей гагатовой броши. На серебряных звеньях, соединяющих коралловые овалы, колыхались китайские драконы. Мне ужасно хотелось нацепить его на руку, но я не могла не сказать: — Слушай, Лукас, я от него в восторге, но…

— Даже слышать не хочу про деньги, — отрезал Лукас. Я верну ребятам все до последнего цента, и плевать, сколько времени это займет. Ты моя девушка, и это подарок тебе на день рождения. Ты его заслужила.

Снова его гордыня, но не только она. Я больше не могла спорить, просто крепко обняла его. Он надел браслет мне на запястье.

— Ну вот. — Голос его звучал хрипло. — С днем рождения.

— Я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Свет погас, в «небе» над головой вспыхнули тысячи звезд. Мы откинулись на спинки сидений, Лукас крепко сжал мою руку, а лектор начал рассказывать о сверхновых звездах. Кораллы и серебро обвивали мое запястье, тяжелые и прохладные. Мне уже казалось, что это не просто вещь, которой я владею, а часть меня. Талисман. Связующее звено между мной и Лукасом, такое же как брошь.

«Он хочет обо мне заботиться, — думала я. — Он хочет оберегать меня любой ценой».

Ложь больше не сможет меня защитить.

С моей стороны неправильно ждать от Лукаса защиты — полагаться на то, что он один будет справляться с нашими трудностями, рассчитывать, что он станет снабжать меня кровью. И еще более неправильно то, что я прячусь за очередной ложью. Лукас заслуживает правды.

У нас над головой появилось увеличенное изображение звезды, гиганта, завершающего свое существование. Звезда светилась красным, темнее, чем кровь, а ее газообразная поверхность вздымалась волнами, как море во время шторма.

— Лукас, — прошептала я, сильно понизив голос, чтобы не мешать никому вокруг. — Я должна тебе кое-что рассказать.

Он повернул ко мне голову. Умирающая звезда наверху окрасила его лицо в темно-красный цвет.

— Что?

— Когда я упала в обморок… на охоте… это было не в первый раз.

Звезда превратилась в сверхновую, вырвавшись наружу эффектной вспышкой белого света. На мгновение вокруг стало светло как днем, и я ясно увидела замешательство и тревогу на лице Лукаса. Толпа вокруг охала и ахала.

— Бьянка, ты о чем?

— Это началось несколько недель назад. У меня случались приступы головокружения, еще когда мы были с Черным Крестом. А теперь они участились и усилились, и я больше не хочу есть. Точнее, пить. Я знаю, что должна была рассказать тебе раньше. Просто не хотела, чтобы ты волновался.

Лукас открыл рот, чтобы что-то сказать, и тут же закрыл его. Я видела, что в нем борются гнев и страх, и не винила его ни за то, ни за другое, но легче мне от этого не становилось.

Наконец он произнес:

— Мы справимся.

Я кивнула, положила голову ему на плечо и посмотрела вверх, на новорожденную туманность, раскрывающуюся, как бледный голубой цветок. Я понимала, что не решила проблему, но, во всяком случае, мне уже не придется держать все в секрете. Теперь можно праздновать мой день рождения так, как придумал Лукас, — любоваться на звезды.

Когда представление закончилось и зажегся свет, мы вышли из планетария и заморгали.

— Это было просто потрясающе, — сказала я. — Спасибо, что привез меня сюда.

— Да. — Лукас выглядел рассеянным.

— Ну ты же не думаешь об этом прямо сейчас, да? — Он помотал головой. Я вздохнула. — Пойдем. Давай поговорим.

Сгущались сумерки. Мы не пошли на автобусную остановку, а просто зашагали по улице. Это был славный район, с музеями, большими домами и высокими старыми деревьями, широкие ветви которых медленно раскачивались на ветру. Улица вывела нас к парку. Там прохаживались люди, некоторые выгуливали собак.

— Ты уверена, что не беременна? — спросил Лукас.

— Абсолютно. — Он кинул на меня обеспокоенный взгляд, и я помотала головой. — Честное слово, я тебе уже говорила.

— Сколько бы раз ты ни сказала парню, что не беременна, лишним не будет.

— Нет, нет, нет.

— Спасибо. — Он обнял меня за плечи. — Ну а что это, по-твоему, такое? Ты знаешь?

— Точно я не знаю ничего, но… — Я замялась. Очень трудно было подобрать слова. — Я помню, что мне однажды сказала мама. В ту самую ночь, когда я укусила тебя в первый раз.

— И что она сказала?

Я огляделась, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Следом за нами, в нескольких шагах, шли какие-то люди, сильно накрашенные, в диковатой, кричаще пестрой одежде, но они громко разговаривали между собой и вряд ли могли что-нибудь услышать.

— Она сказала, что, попробовав человеческой крови, я перевернула песочные часы. Что не смогу вечно жить такой — получеловеком-полувампиром. Сказала, что вампир во мне будет становиться все сильнее и сильнее, и в конце концов придется… — Я не собиралась произносить слово «убить» вслух. — Придется завершить переход.

— Но они так и не сказали тебе, что произойдет, если ты этого не сделаешь?

Я помотала головой:

— Я спрашивала тысячу раз, но они все время вели себя так, словно такого варианта просто не существует. А еще не сказали, сколько у меня осталось времени, а вот теперь меня это начинает волновать.

— Ты думаешь, твое тело требует, чтобы ты кого-нибудь убила?

— Ш-ш-ш! — В нашу сторону с боковой аллеи направлялась еще одна группа людей, постарше, но такого же диковатого внешнего вида. Мы должны были вот-вот встретиться. — Неужели обязательно говорить об этом так громко?

Лукас замедлил шаг.

— А как ты чувствуешь себя прямо сейчас?

— Вот в эту секунду? Вроде бы хорошо, но…

— Отлично. Будь готова бежать.

— Ты о чем? — И тут я увидела то, что Лукас заметил чуть раньше: третья группа в таких же лохмотьях приближалась к нам. Это не случайность. Нас окружали.

А потом я узнала человека в третьей группе — парня с орлиным профилем, с такой же бледной кожей, как у меня, и длинными рыжеватыми дредами. Шеперд.

— Этот парень охотится для Черити, — сказала я. Лукас схватил меня за руку и крепко сжал:

— Автобусная остановка. Бегом!

Мы едва успели сделать несколько шагов, как вампиры перестали притворяться, что просто болтаются гут от нечего делать. Они окружали нас быстро, как стая птиц, и больше не смеялись.

Лукас прибавил ходу и теперь бежал со всей своей новоприобретенной вампирской скоростью. Я крепко сжимала его руку, проклиная свои идиотские шлепки, но не могла бежать быстро. А ведь раньше я его легко обгоняла. Увы, больше нет.

Шаги за спиной грохотали громче и ближе. Я слышала, как звякают браслеты и ремни. Лукас все еще тащил меня за собой, но оба мы понимали, что не успеем добраться до остановки. Поэтому я вырвала руку и свернула направо.

— Бьянка! — заорал Лукас, но я не остановилась.

Я надеялась, что вампиры разделятся: часть побежит за мной, часть — за Лукасом. Он сумеет скрыться от преследователей, ну а я… может, у меня и будет шанс, если придется сражаться только с половиной. Но, судя по звукам, все они погнались за мной.

«Лукас, пожалуйста, уходи, пожалуйста, убирайся отсюда!» Я не осмеливалась оглянуться и посмотреть, что там происходит. Они слишком близко…

Кто-то схватил меня за руку и рывком повернул. Я споткнулась и едва не упала, но Шеперд меня подхватил.

— Улыбайся, — прошептал он. — Пусть люди думают, что это просто игра. Так что улыбайся ради них, или мы заставим тебя кричать.

Их было десять против одной меня. Я улыбнулась. Мимо прошла молодая пара с детской коляской. Они пожали плечами и пошли дальше.

— Отпусти ее!

Лукас расталкивал вампиров, как будто это была просто толпа панков. Никто на него не набросился, но Шеперд меня не отпустил.

— Сейчас она поедет с нами, или мы покончим с ней здесь и сейчас, — сказал он. — Ты знаешь — мы можем. И тебя укокошить тоже нетрудно.

У нас с собой не было ни кольев, ни святой воды — вообще никакого оружия. Мы собирались праздновать день рождения, а не сражаться. Лукас встретился со мной взглядом. Он тоже понимал, что мы оказались в очень невыгодном положении.

— Так что у тебя есть выбор, охотник, — продолжал Шеперд. — Ты можешь поехать с нами, а можешь просто повернуться и пойти домой, как хороший мальчик.

— Лукас, пожалуйста! — взмолилась я. Но он помотал головой:

— Куда ты, туда и я.

Они завели нас за угол, на не очень оживленную улицу, и втолкнули в фургон. Я вспомнила наш побег из Черного Креста, но надежда умерла мгновенно.

На этот раз с нами не было Даны, а кабина фургона была полностью отделена от металлической коробки, и которой мы оказались. За нами захлопнули дверь, и наступила кромешная тьма, только из-под углов д перцы пробивались тонкие полоски света.

Когда-то я превосходно видела в темноте, но начала утрачивать и это умение.

— Держись, Бьянка. — Фургон тронулся, и Лукас крепко обнял меня. — Когда они откроют дверь, нужно будет соображать очень быстро.

— Их намного больше, — отозвалась я. — И везут они нас в такое место, где сумеют отлично контролировать.

— Я понимаю. Но здесь у нас никаких шансов, так что будем надеяться, что они появятся потом.

Я не очень представляла, как такое возможно, но решила следовать примеру Лукаса и мыслить как боец.

Казалось, что мы ехали бесконечно долго, пока не добрались до места назначения — большого одноэтажного здания, давно заброшенного, но когда-то бывшего то ли оздоровительным центром, то ли спортзалом. Несколько окон были разбиты, а стены разрисованы граффити. Здание шло под снос, но пока никто с этим не торопился. Очевидно, вампиры решили воспользоваться задержкой. Они вытащили нас из фургона, причем каждого окружили сразу четверо.

— Ведите их к бассейну, — распорядился Шеперд. Мы с Лукасом переглянулись. Я поняла, что он велит мне искать хоть какое-нибудь оружие или пути побега. Не знаю, как он предполагал одолеть такое количество вампиров вдвоем, но выглядел он очень сосредоточенным.

Здание бассейна оказалось еще более разрушенным, чем все остальное. Мы вошли внутрь, и я поняла, что именно здесь вампиры и предпочитают проводить время. На полу и подоконниках валялись пустые пивные бутылки, каждый угол превратился в свалку. Сильно воняло табаком. В центре зала размещался бассейн. Воды в нем давно не было, с трамплинов для прыжков свисали клочья паутины.

Сначала я никого внутри не увидела, но потом заметила, как шевельнулась одинокая фигура в одном из углов. Кто-то, закутанный в лохмотья, спал прямо на полу, и я приняла его за еще одну гору мусора.

Бродяга откинул с лица грязные лохматые светлые волосы и в упор посмотрел на нас. Даже на таком расстоянии я узнала ее мгновенно. Мы сразу догадались, к кому нас повезут, но это не сделало встречу приятнее. Лукас прошептал:

— Черити.