Глава 6

Надо было сразу спускаться, не терзаться себя понапрасну тревогой, а сейчас, время упущено, смеются за дверью, хорошо им. Такой фильм к обеденному времени подоспел. Ударила себя по щеке, то ли в наказание, то ли для бодрости духа. Злость укоренилась сильней, взяла в руки телефон.

«Не пиши мне больше, ты портишь мне жизнь» — отправила.

Сделала ещё один круг перед кабинетом охраны, не решаясь зайти, и оттягивая момент публичного унижения. Сколько раз пересмотреть уже успели? Помощи у Полины просить не стала, слишком щепетильная ситуация, для увеличения круга знающих лиц. Стрелка часов неумолимо продвигалась.

«Моя проказница попалась? Ничего, ты же сама хотела стабильности, видишь ли, она накладывает определенные устойчивые обязательства»

Сволочь. И как это расценивать? Не собирается же он периодически выкидывать подобные штуки. Сама виновата, не нужно было на рабочем месте таким заниматься. Больше ни на одно сообщение ему не отвечу. Влетела в кабинет, не думая.

Двое в форме смерили меня непонимающим взглядом. Багровые лица и замявшиеся складки у глаз, окаменели на мгновение прерванным весельем. Один с набитым ртом, другой в полуприседе, не успев опуститься полностью на стул.

— Понравилось? — Встала перед ними ожившим воззванием. — А теперь быстро удалили запись!

— Дамочка, — начал один и спрятал ладони в карманах.

— Ильинична, — второй прожевал, и ударил первого по лбу.

— Руки на стол, — пригрозила пальцем, быстро пробежав взглядам по мониторам, не находя нужной локации. — При мне сейчас же удалите запись.

— Да подожди ты, Ильинична, что случилось?

— Ваня-Ваня, фото с женой на столе, — поправила рамку, — не стыдно?

— За жену?

— За видео со мной.

Мы все переглянулись. Иван побелел в одночасье, посмотрел на коллегу и пожал плечами, как бы в оправдание. Первый поджал ноги и вытянулся как по струнке, рассматривая воображаемый рисунок на стене.

— Давай по порядку.

До меня начало доходить осознание, что мы абсолютно друг друга не понимаем, стыло быть, запись не попалась им на глаза.

— Камера в моём кабинете, удалите, пожалуйста, запись за последние два часа, — голос надломился, с требовательного, на вежливо-просительный, — а лучше покажите куда нажать, я сама удалю.

— Так у нас доступа нет, — очнулся первый.

— Ильинична, мы не можем, — Ваня развернул ко мне монитор, и показал все имеющиеся на экране картинке крупным планом, моего кабинета не было. — Этот доступ только у Дмитрия Станиславовича.

Чертов параноик. Вышла из кабинета, глупо улыбнувшись.

— У них там терки? Как думаешь, что на видео было? — Начали шептаться, на что я развернулась, и громко хлопнула дверью. — Характерные все.

На кой черт ему камера? Считает минуты моего нахождения в офисе или боится, что вор прокрадётся в его кабинет, как в шпионских фильмах вскроет сейф, и заберет с собой содержимое. Смех, там только копии и шелуха, всё важное он хранит в банке или дома. Такого ограбить ещё постараться надо.

Компьютер генерального был выключен, а после потребовал пароль. Влажная прозрачная пелена накрыла глаза, протерла холодными пальцами. Провалиться сквозь землю я не могла, но чётко ощущала невесомость падения, отчаяние и не возможность закричать. Весь город предстал для меня через стекло с другой стороны, осуждающей, волнующей, можно было быть кем угодно, хотеть, чего угодно, воплощать это в жизнь, с одной оговоркой, в тайне. В конечном счёте, даже святые имеют мрачные секреты, и оберегают их с особым трепетом, иначе перестают такими быть.

Что ж, сдаваться было рано, не попробовав все варианты. Вечером генеральный вернётся домой, включит компьютер, погрузится в работу, не ожидая гостей. Мне приходилось быть там один раз, у ворот, чтобы передать документы и адрес любезно сохранился в истории такси.

Выжидала, прикинув по времени сколько могла занять встреча. Важенин долго его мусолить будет, лишь бы скостить бюджет на транспортировку, а там может и в историю своего завода удариться, всю семья до седьмого колена вспомнить, про детей упомянуть, жену и личную винодельню. Пойло отменное, надеюсь и в этот раз, настоит на бокале чисто для пробы.

— Так и знал, что дождаться не можешь, — Валера застал меня за попыткой прогрызть ноготь до самого корня.

— Ты прав, только бы этот сыч раньше домой не вернулся, — перебирала предлоги, словно папки в голове, все были какими-то нелепыми, для того чтобы напрашиваться в дом.

— Ты про кого?

— А ты?

— Опера. Сегодня вечером, — Валера обогнул стол, присел на его край и подхватил пальцами мой подбородок.

Вот это номер. Голубая гладь радужек рябила белыми проблесками азарта, он улыбнулся, навис надо мной и потянулся к губам. Тогда такого рвения не было, понравились мои пальцы?

— Валер, мы же на работе, тут камеры. — Указала пальцем на угол с зеленым мигающем диодом.

Тут же неловко одернул руку, отступил на шаг, плечи его сжались, и уверенность улетучилась как небывало.

— Извини, поставил бы тебя в неловкую ситуацию.

Вот этот Валера был мне знаком. Заурядный, немного нудный, но надежный как советский нож. Впрочем, эта смелая выходка мне бы пришлась по вкусу, будь я не в такой заднице, как сейчас. Может быть согласилась на ещё одно свидание.

— Прости, у меня проблемы дома, сегодня не смогу, — взяла сумку, хотелось убежать от него прямо сейчас.

Добрый, понимающий, а я какая-то не подходящая, словно грязное пятно на белом одеянии. Весь его вид говорил о сильном утешающем плече, как мягкий плюшевый мишка, наверное, отчасти именно этого мне и хотелось, жаль только не всегда.

Коттеджный поселок находился в живописной местности, рядом с прозрачной рекой, каменистым берегом и высокими опушками деревьев. Как зеленый щит кромка выступала вперёд, расступаясь только перед заасфальтированной дорогой. Возвышенности заборов создавали незримый баланс между силами, аккуратные домики, высаженные цветы, газон. Как и полагается Сатане, дом его был темным, бурые стены, столбы, выложенные из крупных серых камней. У самых ворот невзрачный домик охраны с черным ободком окон.

Грозный крупный мужчина открыл окно, посмотрел внимательно на меня, потом в сторону, словно с чем-то сверяясь. Мои попытки представиться он проигнорировал, или пожелал не услышать. В момент лицо исказилось волной улыбки, совершенно неподходящей для него, под стать хозяину дома.

— Добро пожаловать, хорошего дня!

Оглянулась. Это он мне? Позади никого не оказалась.

— Я секретарь Дмитрий Станиславовича.

— Да-да, проходите.

Даже паспорт не спросил, как в прошлый раз, видите ли, у забора стоять тоже, не положено незарегистрированным личностям.

Загрузка...