Хорошая примета

Глава 2

— «…про нашего петушка донести!» — в сотый раз зачитывала Благана взорвавший интернет пост одного болтливого домового.

— Блага, клянусь, я понятия не имею, кто ее прислал. Меня же сразу в комнате закрыли!

— Ну-да, ну-да, — причитала подруга. — Даже не догадываешься?..

— Прекращай дуться! Да если бы я знала, я бы…

— Чш-ш! Ладно, ешь давай. Уже уши навострили…

Я чертыхнулась и затихла.

Слухов мне для полного счастья только не хватало, правда.

Центральная столовая была полна народу, и как бы не хотелось, привлекали мы с Благаной и без криков немало внимания. Белокурая подруга совсем не вписывалась в современные стандарты красоты, зато моя мама, когда впервые ее увидела, готова была всех троих сыновей сватать. Белокурая, белолицая, и румянец даже во сне не сходит, но в то же время здоровая, как богатырь, а тут я еще рядом в шитом очелье с серебряными ряснами аж до талии.

Сегодня мама наряжала свою единственную дочь без скандала. У меня язык к нёбу присох, когда она со слезами на глазах вытащила из шкатулки обод, который еще наша пра-пра-бабушка расшивала, и торжественно вручила мне за завтраком.

Прятать очелье в шкафчик рука не поднялась, да и вчера я клялась себе не обращать на несведущих недотеп внимание, а теперь скукожилась, как первый блин на сковороде и боялась глаза от стола оторвать. Ну хоть без заушников и колец обошлись!

Рядом кто-то захихикал. Благана распрямилась и строго глянула мне за спину.

— Забей. Пусть смеются.

— Я их прокляну всех… Придурки.

— Они твоих проклятий не стоят.

— Несварение?

— Мигрень меня бы устроила.

— Ну хоть так!

Мы посмеялись и вернулись к еде.

Народная медицина занимала немало места в жизни подруги, а где знахари, там и ведьмы. Еще на посвящении в студенты их заставили подписать грамоты, запрещающие использование навыков во вред кому бы то ни было, но порча прерогатива общечеловеческая, и диплом для этого не нужен.

Когда Благана поступила на мед, времени на гулянки у нее не осталось, поэтому чаще мы встречались за обедом на нейтральной территории, где успевали обсудить все и сразу. Естественно, темой этой недели будет мой не названый женишок.

На наш столик с грохотом опустился разнос:

— В экономическом о сватовстве никто не слышал, — сказала Ольга, присаживаясь рядом.

— Ничего удивительного, — крутанула вилкой Благана. — Мне кажется, жених сам о нем не знает, иначе бы пришел. С букэтом!

— Так может он постеснялся! Тоже мне, новости. К нам каждую неделю свахи с караваями приходят, а женихов и след простыл.

— Ты себя-то не сравнивай! Дочурка мэра на выданье или свахи. Хотя тут как посмотреть… — покосилась на меня Благана.

— Кстати об этом, — задумалась я. — Мама эту сваху явно первый раз в глаза видела, а она всех в городе знает. Вы бы ее шубу заценили… Там явно какой-то бобр, да и вязь на платках, как кочан капусты.

Подруги переглянулись. Ольга отодвинула от себя салат и сложила руки на груди:

— Значит, не городские, — деловито произнесла она.

— Ничего удивительного. Кому тут сдалось ко мне свататься, я вас умоляю, — тряхнула я головой, что рясны зазвенели.

— Блин, я поселковых не знаю никого, — мычала княжна. — Может у Митяя спросим?

— Угомонись, Ольга.

— Ладно. Сами как-нибудь узнаем, не хватало еще, — боязно оглянулась она.

Теперь наша компашка стала привлекать еще больше внимания. Разряженная я, красотка-богатырь и разряженная-красотка княжна. Город наш не маленький, прослыть в школе посмешищем, еще не значит отмываться от этого весь институт, но здесь всех нас ждала новая слава.

Мы быстро расправились с обедом и договорились на выходных собраться у меня на “шабаш”, как называла наши посиделки мама. Была даже идея погадать на суженого, на которого подругам не терпелось посмотреть так же сильно, как и мне, но мозги у всех вовремя включились. Подобное всегда привлекает чернуху в дом, а прошлые гадания закончились для нас с Благаной бунтом нашего Соседушки, воском по всем стенам и последующей глобальной уборкой все святочные каникулы. Да и с проклятием шить то еще приключение, как и лечить.

Знахарка пошла на автобус, а я комфортно расположилась на переднем сидении красной Волги, которую отец подарил Ольге в честь окончания школы. И вот что не говори, а подобная жизнь не может не баловать. Конечно, тут не то что на хромой кобыле, на танке не подъедешь.

Но плюсы тоже несомненно были. Алая расшитая мамой блуза к новому семестру и очелье привлекали слишком много внимания, и пока мы шли по институту меня аж корежило, а княжна подобного даже не замечает, потому что окружена повышенным вниманием с детства.

Мы зашли в аудиторию и замерли.

— Не поняла, — оглядела Ольга пустые парты. — У нас отмена?

Я посмотрела на время:

— Да с чего бы, еще полчаса. Просто не надо было так гнать, — сказала я вешая сумку на спинку стула. — Доездишься…

— Сплюнь! — взвизгнула княжна, плюнула через левое плечо и три раза обернулась. — Чур меня! Обалдела что ли?!

— Типун мне на язык, — извиняясь брякнула я и под пристальным взглядом подруги стукнула три раза по парте.

Когда в десятом классе ее святая вера в свою привлекательность переросла в настоящее помешательство, проблемы не заставили себя ждать, и никакие заговоры не спасали от порчи, сглаза или наговоров. Зазналась, на обереги вообще забила, и в итоге за летние каникулы перед выпускным классом лишилась половины блестящих волос, заимела лишний десяток килограмм и чуть не ослепла на один свой изумрудный глаз.

Детство кончалось, а она мало того, что красна-коса, так еще и с приданным, которому весь город завидует.

Кто бы мог подумать, что мы будем учиться в одной группе. Я считала, что отец пристроит ее куда-нибудь в юридическую академию, с такими связями и экзамены проспать можно, но после всех неурядиц Ольга яростно ударилась в символогию. Естественно, смысл у этого был утереть всем нос на выпускном, а потом стать Богиней бала в институте и самой завидной невестой, и все это с целыми зубами.

Как мы в итоге поняли, отец воспринял ее внезапное обращение к предкам и традициям очень даже благостно, то-то она учится со мной, когда сама до поступления иглу в руках ни разу не держала. Пара рукопожатий, и князь образцовый отец, чья красавица дочка не по клубам и бутикам ходит, а народным промыслом во благо семьи занимается. Он даже на работу теперь носит только пиджаки, которые Ольга украсила своей неловкой вышивкой. Но поясница у него больше не болит, а значит главное она в это вложила.

Когда я увидела княжну в коридоре приемной комиссии уже испугалась, что придется и тут за нее домашнюю работу делать, но за весь первый семестр Ольга обращалась только за советами, и ни разу не попросила сделать что-то за нее.

Поначалу одногруппники относились к ней очень враждебно, а когда та принесла свою скатерть на экзамен, так и вообще в ступор впали. Вкривь, вкось, еще и шитье начального уровня, но зато люксовыми освященными шелковыми нитями. Наши с ней скатерти даже грозились вывесить в главный холл в качестве учебного пособия. Мои идеальные стежки и вопиющее кощунство, и ее узорчатая путаница с сильнейшим фоном добродетели.

Конечно, Ольга планировала зарабатывать этим на “карманные” расходы, но больше считала подобные навыки очень нужными для домохозяйства. В частности для шоппинга. Но она была честной и старательной, а еще любила наряжаться в сарафаны, поэтому дружба между нами завязалась как-то сама собой. Благана просто относилась к ней, как к нашему новому питомцу, — с любовью, но не серьезно.

Мы скинули верхнюю одежду, сели за свою парту и уткнулись в смартфоны. Через пару минут начали подтягиваться остальные. Всего в группе шитья нас было шестнадцать человек. Шестнадцать девиц, которым женихов теперь только по селам и искать, где мода еще не сильно интегрировалась в умы.

Повезло же, что никто из одногруппниц пока не прочухал, где в сети публикуют всю мою подноготную, иначе вопросов к новому оберегу на голове было бы больше, а так полюбовались, потискали и ладно.

Наших на потоке распознать было не сложно. Все в равной степени трепетно относились к роду и памяти предков, а когда чувствуешь силу оберегов отказаться от нее очень сложно. Одногруппницы могли позволить себе балахоны с заводским шитьем, но под ним всегда держали кучу браслетов и ожерелья.

Всех нас подкосила сессия вкупе с походом на выставку. Тут и к ведунье не ходи, на лбу разочарование горело и очельем не спрячешь, но не только мы с Ольгой сегодня пришли расшитые еще круче, чем в прошлом семестре. Девчонки вплели кольца в пряди у висков, Кола даже бубенцы нацепила, и теперь позвякивала на каждом шагу. Про старосту и говорить нечего, уж там кокошник голову вообще не покидает.

Я тыкалась в настройках новостной ленты, чтобы вытащить из игнор-листа блог “Соседские Байки”, и в следующий раз реагировать на подобные вбросы моментально. Ух и получит же он от матери когда-нибудь… Хрен ему, а не пирог в следующий раз. Даже крошек не оставлю. Вот вроде дитя суеверий, а верит в них через раз. Черти что, а не Хозяюшка. Спасибо хоть без имен, и понять о ком здесь речь, и к кому свататься пришли, невозможно, пока в гостях у нас не побываешь.

— Социальные сети развращают, — мямлила я, мониторя ленту.

— И не говори, черта проделки! Может удалим?

— Удалим. Но сейчас не время, вдруг Хозяину завтра приснится суженый мой, он ж подписчикам докладывать сразу пойдет.

— Вот блин, точняк. Надо оповещения включить…

Я обернулась на модницу:

— А тебе не лишне удалить их еще вчера. Зубы давно лечила? Селфи того не стоят, Ольга. Ты столько пережила, заново отвыкать хочешь?

— Да я не буду больше фоткаться, — сказала наркоманка до лайков. — На каких-нибудь котиков подпишусь, щеночков там.

В аудиторию павой зашла Сеня. Мы с Ольгой уронили гаджеты и раскрыли рты от восторга.

— Есения, свет очей моих, — завыла Вецена. — Это что за модный приговор?!

Она на обеде до дома что ли сгоняла и переоделась?.. И так сарафан был, что надо, а теперь вообще глаз не оторвать, жаль не все поймут. У меня от обиды за увядание нашего промысла опять заслезились глаза.

Староста улыбнулась:

— Достало меня все. Пусть валят к чертям со своими джинсами, — гневно бросила она, поправляя косу под кокошником. — Иначе с такими настроениями мы и до третьего курса не дотянем. Увижу кого-нибудь в спортивных штанах, на пары не пущу!

— Еся, ты коней-то попридержи! — смеясь прикрикнула Ольга. — Оно конечно красота, но перегибать не стоит. Я себе только скороходы новые взяла.

— Во дела, кажется я знаю, чем мы займемся на следующей практичке. Сеня, что за корона, мать честная, дай примерить!

Любая одежда в наше время была украшена шитьем, но только подобная работа, материнская или профессиональных вышивальщиц, яро выделялась. Однажды я решила, что все это из-за обычной пестроты, но на той же выставке мы убедились, что бездушное шитье хоть красно-синее на белоснежном, блекнет без резонирующей в каждом стежке силы предков, чего не скажешь даже о самой простой настоящей обережной вышивке.

Мы столпились над старостой, как над музейным экспонатом. Не часто удается потрогать настолько древнее наследство, подпитанное не одним поколением. Кокошник, сапоги и туника на девушке буквально светились первоклассным шитьем.

Есения потомственная вышивальщица. Все женщины в ее роду постигали эту науку не ради богатого приданого или от безделья, а по призванию, не удивительно, что ее депрессия даже не коснулась. Того и гляди форму нам введут. Уж если наш брат духом падет, пиши-пропало, точно.

— Это что за техника, не пойму… — всматривалась Ольга.

— Это Тамбовский крест, княжна.

— А. С квадратиком.

От изучения подола нас отвлек грохот у входа. Я нехотя оторвала глаза от искусно вышитой Богини с ручками в виде ткацких гребней и зацепилась взглядом за взявшуюся не пойми откуда гору тряпок на раскройном столе.

— Это все?! — крикнул чернявый парень в дверях.

Ответом ему стали еще пара красно-белых кульков, которые легли поверх и до того внушительной кучи тряпья. Мы с одногруппницами расступились, давая Есении дорогу:

— Что за хлам, — ткнула она носом на стол.

— Воу-воу! Чуть больше уважения, красотка, — замахал руками какой-то шубутной тип в спортивном костюме. — Я смотрю, мы точно по адресу! — оценил он нас, а скорее, наши наряды, и кивнул в проход откуда показались еще трое парней. А потом еще четверо. Мы синхронно отступили назад.

Есения подошла к столу и принюхалась:

— Спортивная форма, — не скрывая презрения бросила она.

Чернявый в костюме нахмурился.

— Ты не гони. Только из химчистки.

— Замечательно, и что она здесь делает?

Вперед вышел парень под два метра ростом, золотой и лощеный, как мамин сервиз. Мы его хорошо помнили, на церемонии поступления он толкал пламенную напутственную речь со сцены. Сегодня вроде не праздник, но его красная рубаха также была аккуратно подпоясана отменным кушаком, а на груди красовался Всеславец. Сильный родовой оберег, на обычную цацку не похож, значит наш новый друг не любит конфликтовать.

— Я Белогор, — протянул он Есении руку. — Капитан нашей команды по клюшкованию, пятый курс, факультет промысла, гончарка.

— Есения, староста группы, — приняла Еся руку и опять глянула на стол. — Что происходит, Белогор?

— Вас должны были предупредить, но раз уж дело такое, сейчас объясню, — он стащил тряпку со стола и расправил ее до обычной кофты с цифрой “десять”. — У нас начинается чемпионат через два месяца, в этому году на совете было принято решение выигрывать! — с улыбкой сказал парень нам и заодно столпившимся за его спиной товарищам по команде. — Деканат препятствовать не стал, я только с собрания, в общем решили, что вы нам поможете. Пойдет в зачет курсовой. Такие дела.

— Чего-чего?.. — промычала Ольга. — Хотите, чтобы мы на этом обереги вышивали?! — ткнула она пальцем на стол.

— Ну да, какие-то проблемы?

Я подошла к столу и взяла в руки чьи-то шорты. Сжав в кулак часть штанины я распрямила ладонь и отрицательно покачала головой.

— Нет, капитан, — сказала Есения. — Вам, наверное, лучше к ювелирам. Пусть обручи сделают, или кулоны командные. Зарядите их на тренировке и в путь.

— В прошлом году мы так и поступили, но начиная с этого серебро и все что “не форма”, запрещено. Травмоопасно.

— А что насчет старшего курса? Почему мы?.. — брезгливо таращилась Вецка на кучу тряпок.

— Второй курс обшивает шахматистов, третий расформирован, четвертый борцов, а пятому не до того. Так в чем проблема, я не пойму? Я же сказал, в зачет пойдет. Не верите мне, сейчас Анастасия Станиславовна придет, подтвердит, — настойчиво затараторил парень, когда понял, что на нас его обаяние не очень-то работает.

— Эй, че за настрой такой враждебный, — вклинился чернобровый. — Мы вообще-то честь института защищаем!

— Тихо, — махнул ему рукой Белогор. — Есения?

— Дело не в настрое. С этим нельзя работать. Мила, что скажешь?

Все обернулись на меня.

— Полиэстер семьдесят процентов, спандекс двадцать процентов, еще и перлон. Здесь ни одно шитье не удержится, эти тряпки мертвы.

— Ни за какой зачет, Белогор, — отрезала староста. — Или ты бы стал лепить из пластмассы?

Капитан сморщился и тряхнул головой:

— Понял. Но тогда почему самбовки взяли?

— Самбовки из хлопка, — сказала Вецка. — А это голимая синтетика.

— Еще и фабричная, — подтвердила я.

Знакомое хмыканье дрожью отозвалось в позвоночнике. Вся группа резко распрямила плечи и расплылась в улыбках. Модуль Станиславовны и так сеял в нашем коллективе немалую панику, грозя чередой бесконечных пересдач, а тут настоящий внеплановый экзамен по вдохновенному чистосердечию!

Профессорша цокая каблучками шустро прошла в кабинет и с интересом уставилась на стол:

— Амилан, — строго сказала она, забросив в мой огород булыжник.

— Полиамиды не мой профиль, — оправдывалась я за незначительную ошибку.

Его там не больше восьми процентов, и надо было прицепиться!

— Настасья Станиславовна, так, а как? — посмотрел на нее Белогор.

— Завтра к семи привезут рулоны, разгрузите и на тренировку.

Девчонки содрогнулись. Шить?! Мы вообще-то в портнихи не нанимались, не проще ли в ателье отнести?

— О! Так новую будем делать? Понял, а ну-ка, выносим обратно, — указал он товарищам на форму.

— Пойдет в зачет на второй курс, — строго глянула на нас Станиславовна, припоминая модуль по кройке.

— Отлично! Вот и договорились! — крикнул нам с порога Белогор.

Специально тут спектакль устроили! Ну конечно… Все на кафедре должны понимать, что работать с синтетикой нельзя, уже и ткани заказали.

Кабинет быстро опустел, отчего нависший над нами тлен стал еще явнее. Вряд ли кто-то из одногруппниц сразу после этой сессии планировал досрочно сдавать следующую!

Седовласая женщина, чью выправку мы любили сравнить с веретеном, обошла нас строгим взглядом и постучала коготками по столу:

— Девушки. Могу я узнать, чем вызвано ваше негодование?

Все потупились, Есения сделала вид, что поправляет тунику и не расслышала вопроса, и надежда у нас была только на Ольгу, чьими родственными связями мы теперь готовы были пользоваться без зазрения совести. Княжна, да форму шить?! Никогд…

— Ну ладно, — спокойно сказала Ольга. — Может идея не такая и плохая.

Еся поперхнулась, ее кокошник съехал на лоб и чуть не упал.

— Уже лучше, — кивнула нам преподавательница и зашагала на выход. — На сегодня все, Людмила Ивановна ждет в мастерской, соберете комплекты для работы, и завтра к восьми часам, как штык на парковке.

— Зачем?.. — шепнула Вецка.

— Поедете с “Лучами” в академию, у них товарищеский матч. Вы должны знать, с чем имеете дело, или собрались работать вслепую?

Есения молча кивнула в уже закрывающуюся дверь, и все мы уставились на Ольгу:

— Белены объелась?! Неужели у сборной народного института спонсора нет? Может городские власти поддержат? Пошьют где-нибудь, мало у нас ателье, которые с обережным работают? — умоляюще скулила я.

Ольга пожала плечами и присела на парту:

— А что такого? — уставилась она на нас. — Это наша команда, другие курсы поддержали, почему мы должны отказываться? Белогор и попросил вполне себе искренне.

— Ах вот оно что, — усмехнулась Есения. — Белогор.

— Ой, прекращай! Ничего подобного, — отмахнулась она. — Анастасия Станиславовна же сказала, в зачет пойдет, в следующем году мороки меньше будет. У меня уже весь дом рушниками завален, скоро придется сарай для приданного оборудовать, да и куда приятнее вышивать не в короб, а для дела!

— Ну ладно, — кивнула староста княжне и строго посмотрела на остальных. — Ольга еще не знает, что это на самом деле такое “шить не в короб”, будем считать посвящением.

— А что? — встрепенулась княжна. — Сложно?..

Я постучала себя по лбу и натянула улыбку:

— Не-а. Легче-легкого.

Рано или поздно это должно было произойти, вот и проверим заодно, насколько наша вера в собственное ремесло окрепла. Закалка, о какой и мечтать не приходилось, может княжна наконец-то отстанет от нас со своими навязчивыми бизнес идеями модного бутика.