Хозяин Драконьих Скал

Глава 3

Когда на следующее утро Кроу спустился с маяка, её уже не было. Кровать была заправлена, хотя и иначе, чем это сделал бы сам Кроу. Простыни были сложены пополам, а не вдоль, и рисунок покрывала был обращён в противоположную сторону. В остальном работа была выполнена аккуратно и свидетельствовала о том, что кто-то потратил время на то, чтобы сделать её должным образом.

Её накидка исчезла, как и туфли, но её красивое синее платье всё ещё висело на стуле перед камином. У Кроу не было причин спешить или волноваться. Он сосредоточился на том, чтобы вернуть немного тепла в своё тело и заварил себе чашку чая. Выпил его, стоя у кухонного окна и глядя на затянутое тучами небо. Затем надел сапоги и вышел на улицу.

Прошло совсем немного времени, прежде чем он заметил невдалеке Софи. Девушка поднялась по склону холма и стояла на гребне за маяком -одинокая фигура, окружённая колыхавшейся на ветру зеленью. Она отвела взгляд от бушующего моря и улыбнулась, когда заметила Кроу. На ней всё ещё была рубашка, в которой она спала, но она также позаимствовала пару поношенных мужских брюк. Девушка слегка дрожала от холода, её волосы беспомощно трепыхались на ветру. Даже в таком виде она была по-настоящему красива, и Кроу внезапно почувствовал себя неопрятным в её присутствии. Почти целый год одиночества заставил его перестать заботиться о жёсткой щетине, спутанных кудрях и залатанных рубашках.

– Я решила устроить небольшую утреннюю прогулку по вашему великолепному острову, – сказала Софи и подошла ближе. – Надеюсь, вы не возражаете.

Её голос больше не был ни хрипловатым, не низким. Он оказался мелодичным и громким, как голос кого-то, кто привык говорить перед толпой, но в то же время оставался мягким, как бархат, и тёплым, как летний бриз. Её акцент стал более выраженным и, возможно, даже более приятным, каждый слог был чётким, как будто она объявляла о чём-то важном и увлекательном. Она произносила слова, как человек, который много говорил и получал от этого удовольствие. Для Кроу она по-прежнему была незнакомкой, но Софи, стоящая перед ним сейчас, казалось, чувствовала себя вполне уверенно.

– Вы вольны гулять, где вам заблагорассудится, – отозвался он и пожал плечами. – Очевидно, что есть пределы тому, как далеко вы можете зайти – если только вам не нравится плавать от материка до материка в шторм.

Софи рассмеялась, в уголках её глаз наметились морщинки.

– Нет, спасибо. Я вчера наплавалась на десять лет вперёд.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кроу уже другим голосом и невольно чуть шагнул вперёд.

– О, намного лучше. Конечно, как побитая кошка, но я полагаю, что это не худший вариант, учитывая все обстоятельства.

– Звучит и правда неплохо, если хочешь знать моё мнение. Это чудо, что ты там не утонула.

– Да, предполагалось, что моя судьба решилась в тот момент, когда я упала в воду, – тихо сказала Софи и устремила свой ясный взгляд к горизонту. – Но настоящим чудом было то, что вы нашли меня. И что увидев – не дали мне погибнуть на берегу.

Кроу жаждал узнать – откуда Софи, что случилось, кто она такая. Он был глубоко заинтригован и более чем мучился от любопытства, но он также знал, что лучше не совать нос не в своё дело. Софи была подобна волнам, постоянно вздымающемся и опускавшимся, но никогда не останавливавшимся, а Кроу был просто пассажиром, дрейфующим на поверхности. Лучше всего было не двигаться и не раскачивать лодку слишком сильно. Там, в глубине её души, царило смятение, и Кроу стоило только вспомнить собственное прошлое, чтобы понять, что вопросы могут оказаться нежеланными, особенно так скоро.

Сидящая рядом с ним Софи заколебалась.

– Полагаю, у вас нет расчёски? Я бы очень хотела привести себя, в порядок, но… – она замолкла и неопределённо махнула рукой в его сторону.

– Но – что? – Кроу криво улыбнулся. – По-твоему, я не похож на кого-то, кто пользуется расчёской?

– Ты действительно не похож. Без обид, – её глаза задержались на нём с нежностью, и такой же нежной была улыбка. – Но это не значит, что на тебя неприятно смотреть, избавься от этой мысли. Вы, северяне, всегда были немного грубоваты. Это то, что я нахожу в вас таким… очаровательным.

Кроу был рад, что пронизывающий ветер уже окрасил его щёки в розовый цвет.

– Ты говоришь о нас, северянах, так, как будто знаешь нас всех.

– Очевидно, не всех, – тихо сказала Софи.

Они на мгновение задержали взгляды друг на друге, единственное, что их разделяло – холодный ветер и невысказанные вопросы. Наконец Кроу откашлялся и указал на дом.

– Думаю, я смог бы отыскать расчёску где-нибудь в ящике стола, – сказал он. – И пока ты будешь приводить себя в порядок, я приготовлю нам завтрак.

Софи последовала за ним по тропинке, её движения были скованными и осторожными, поза – слегка сутулой, как у человека, который пытается скрыть свою боль. Кроу инстинктивно протянул руку и поддержал её за локоть. Софи замерла на месте и уставилась на свою руку, словно желая отдёрнуть её, но когда Кроу остался твёрд, она медленно расслабилась.

– Звучит заманчиво, – сказала она, и её голос слегка дрогнул. – Я умираю с голоду.

– Кроу, ты знал, что только хранителю и его семье или супруге разрешается входить в маяк? И что это же относится ко всему побережью, на котором маяк стоит? Это практически собственное маленькое королевство, и ты – его король.

После шторма прошло больше недели. Софи всё ещё была просто Софи – но она также была Софи, которая носила вязанные шерстяные свитера Кроу, которая одалживала его грязные сапоги, которая собирала яйца утром и помогала загонять коз обратно в дом вечером. При этом она горько жаловалась на дождь, грязь, ветер и вонь, но, тем не менее, она это делала и делала впечатляюще хорошо.

Вместо того, чтобы обижаться на её ворчание, Кроу нашёл её поведение забавным. Оно только подтверждало, что она действительно принадлежала к высшему свету. То, как она убирала постель, наводило на мысль, что она не всегда делала это сама. То, как она морщила нос, когда ела овсянку, намекало, что она привыкла к гораздо более изысканной кухне. И она грациозно передвигалась по маленькому курятнику Кроу, как будто простое действие по разбрасыванию кукурузы по земле требовало определённой степени изящества.

Более того, Софи не скрывала того факта, что она была начитана, и часто критиковала те скудные книги, которые стояли у Кроу на книжной полке. Большинство из них были книгами по техническому обслуживанию и руководствами по технике безопасности, но она всегда делала небольшую одобрительную паузу, когда случайно натыкалась на классику.

– Я уже читала это, – говорила Софи с видом идеально отточенной скуки, и всё же Кроу находил её несколько часов спустя свернувшейся калачиком в кресле и дочитывающей роман с таким увлечённым видом, как будто она читала его впервые.

Софи была другой, но она также была той, чьей компанией наслаждался Кроу, той, с кем было тепло и безопасно, несмотря на её секреты. Возможно, именно по этой причине он раскрыл ей некоторые свои тайны, рассказал о своём церковном прошлом, о деяниях, от которых он никогда не смог бы освободиться, о тяжёлой зависимости, которая последовала за его присягой. Кроу считал, что это было чем-то настолько фундаментальным для понимания его личности, что Софи заслуживала знать это для собственного успокоения – однако Софи считала иначе. Она сказала, что не в том положении, чтобы выносить суждения. Она сказала, что человек, которым он стал, значит больше, чем тот, кем он когда-то был. Так что Софи оставалась просто Софи. Софи с Моря. А Кроу был просто человеком, которым он стал. Его это устраивало.

– Ты же не хочешь сказать… – Кроу покосился на носок, который штопал, критически оценивая своё рукоделие. – Откуда ты взяла эту информацию?

– Из того руководства, которое я читаю, я цитирую его слово в слово. Скажи честно, ты не ознакомился с правилами, прежде чем соглашаться на эту работу? – Софи прищёлкнула языком в притворном неодобрении. – В наши дни люди готовы нанять кого угодно.

– Так это делает тебя нарушителем границы, – промурлыкал Кроу, не в силах скрыть улыбку. – Не так ли?

Софи изогнула бровь и бросила укоризненный взгляд поверх края книги.

– Чтобы считаться нарушителем границы, мой некультурный друг, ты должен намеренно ступить на чью-либо собственность без их ращения. Но с тех пор, как шторм случайно занёс меня сюда, я больше похожа на… кусок корабельного лома.

– Самый разговорчивый кусок лома, с которым я когда-либо сталкивался, это уж точно.

– И держу пари, самый красивый.

Самодовольная ухмылка Софи превратилась в тёплую, нежную улыбку, как это часто бывало, и щёки Кроу неудержимо залились румянцем.

– Но я действительно думаю, что это позор, – невозмутимо продолжила она.

– Что такое?

– То, что рядом с тобой нет миссис Кроу, – Софи задумчиво покрутила локон. – Симпатичный мужчина твоего возраста, который добровольно решил остаться здесь один, в полной изоляции? Это не то, с чем можно столкнуться каждый день.

– Возможно, и нет, – признал Кроу и снова обратил внимание на свой носок. – Но я никогда особо не задумывался о таких вещах, как брак.

Кроу был загадкой. И Софи любила разгадывать загадки. Он, как и весь этот остров, казалось, пришёл из какого-то другого мира, настолько непохожего на тот, где Софи выросла или на тот, где жила в последние два года, что ей вообще трудно было поверить, что где-то может существовать такое место как это.

Без крикливых торговцев под окнами. Без шумных прохожих и звенящих доспехами стражников.

Без дорогих вечеринок и фальшивых улыбок. Без сверкающих фейерверков в ночном небе и насторожённых поисков яда в каждом бокале.

Без жестокости, без грубости, без интриг.

Это был рай – и тем меньше Софи верилось, что это место действительно существует на земле. Иногда ей в голову приходила пугающая мысль, что, возможно, она вовсе не выплыла из той бури, возможно её умирающее тело лежит на дне, и ей грезится жизнь, которую она хотела бы прожить – если бы была кем-то другим.

Но Кроу был настоящим. Он сидел перед ней и выглядел слишком одиноким и слишком печальным, чтобы оказаться её иллюзией.

Софи с трудом удерживалась от того, чтобы переместиться к нему поближе и погладить его небритую щёку. Коснуться поцелуем морщинок на его лбу. Стерпеть с его лица эту горькую ношу печали, которую он, похоже, и сам бы рад был оставить позади.