Хозяин «Галеон-Хауса»

Глава 12

«Галеон-Хаус» был мертв. От него остались лишь груды булыжника да дерзко торчащие вверх неровные зазубрины уцелевших стен. Саймон, вспомнив похожие на соты пещеры мыса под домом, понял, что случилось. По какой-то неведомой причине, которую еще предстояло обнаружить, своды пещер обрушились, и дом уже не мог устоять.

Но его основной заботой сейчас были не кирпичи, а девушка, вцепившаяся в него с таким отчаянием, как будто для нее больше не было другого убежища, как только в его руках. Но не бросилась ли она к нему за помощью, как любая другая женщина в подобных обстоятельствах? Или… Его сердце сильно забилось. Не означает ли это гораздо большего? Он должен знать!

— Андреа, Андреа, дорогая моя! — прошептал Саймон пересохшими губами. Его голос звучал тихо, но в нем были и страстное желание, и взрыв чувств, сдерживаемых так долго.

Сначала он думал, что девушка не слышит его. Но вскоре она пошевелилась в его руках и подняла к нему удивленное побелевшее лицо. В ее глазах он прочел вопрос и еще что-то… неуловимое.

— Да! — ответил он дрожащим голосом. — Всегда… с самого первого мгновения, как я только тебя увидел, я любил тебя!

Восхитительный румянец вернулся на ее щеки, удивление сменилось ласковой удовлетворенностью. С тихим нежным вздохом Андреа вновь прильнула к его плечу и прижалась щекой к его щеке.

Это был счастливейший момент в жизни Саймона, но он не мог его продлить. Он вдруг осознал, что они стоят в центре истерично возбужденной толпы слуг. Счастью придется пока подождать. Саймон все еще оставался хозяином, что бы ни случилось с домом, и он должен что-то предпринять.

— Никому не подходить близко! — крикнул он повелительно. — К счастью, в доме никого не было и не стоит рисковать. Большинство из вас имеет родственников в деревне. Женщины отправятся к ним или к друзьям. Мужчины останутся караулить, чтобы никто не приближался к дому. Это всем ясно?

Толпа согласно зашумела. Женщины одна за другой направились по дороге, ведущей в деревню, часто оглядываясь, потрясенные случившимся.

Саймон расставил мужчин на каждой тропинке, ведущей к разрушенному дому, затем повернулся к Андреа:

— Дорогая, сходи, пожалуйста, к пастору. Спроси, не сможет ли он приютить нас на ночь, и позвони в полицию, попроси, чтобы они нам помогли. Как только новости станут известны, сюда ринутся туристы со всей округи, а это опасно. Счастье, что обошлось без жертв, и я хочу, чтобы их и не было.

Андреа понимающе кивнула и поспешила выполнять поручение. Дом пастора находился недалеко, и она вскоре вернулась. Девушка нашла Саймона, разговаривавшего с одним из рыбаков, который прибежал из деревни с известием, что почти весь мыс сполз в Пей-оф-Коув, практически уничтожив его. И с мысом исчезла большая часть дома. Более того, стала видна одна из пещер с сокровищами, в которой заметили лежащего человека.

— Мы должны добраться до него, — мрачно сказал Саймон. — Может быть, он еще жив… хотя сомнительно. Вопрос в том, как это сделать — сверху или снизу?

Он опустился на четвереньки и медленно, и осторожно пополз к образовавшемуся крутому обрыву. Андреа испуганно наблюдала. Было трудно понять, где земля выдержит, а где предательски осядет под его тяжестью. Когда Саймон приблизился к самому краю, даже малейшие его движения вызывали новые оползни, и он время от времени отползал назад. Наконец он вернулся и встал, отряхивая пыль.

— Здесь не получится, — прокомментировал он, и Андреа с облегчением вздохнула. — И поблизости нет ничего подходящего, за что можно было бы закрепить необходимое снаряжение. Надо попытаться снизу.

Саймон попробовал уговорить Андреа отправиться к пастору и подождать его там, но она лишь покачала головой.

— Пожалуйста… я пойду с тобой, — тихо попросила она, и Саймон, заметив страх в ее глазах и понимая, что она боится за него, позволил ей поступить так, как она хочет.

Теперь, когда Андреа точно знала, что он любит ее, она не могла допустить, чтобы он хоть на миг исчез из ее поля зрения, рискуя в одиночку. Она хотела остаться с ним, разделить с ним опасность.

До пещеры можно было добраться теперь только по воде. Небольшая флотилия рыбацких лодок уже качалась на мутной воде на некотором расстоянии от берега. Мужчины обсуждали, каким способом подниматься туда, но, когда к ним приблизилась лодка Саймона, все замолчали, предоставив право решать ему.

Зрелище было ужасающим. Ему сказали, что от мыса практически ничего не осталось, но он все же не был готов к тому, что увидел. Груды камней и земли ползли каскадом вниз, сопровождаемые, по крайней мере, половиной разрушенного на мелкие и крупные обломки дома. Клочья разорванных занавесок и ковров трепетали на ветру, и из этой каменной лавины, как насмешка, тут и там торчала разбитая мебель. А на вершину чудом уцелевшей треснувшей дымовой трубы нелепо взгромоздился большой медный котел для варки рыбы, совершенно не поврежденный.

Но это зрелище не могло задержать внимания людей, когда внизу, в зияющей дыре, которая когда-то была пещерой, они увидели неподвижно лежавшую фигуру.

— Лестницы! — решительно скомандовал Саймон. — Сколько сможете собрать. И веревки. Много!

Через некоторое время, показавшееся всем вечностью, первая лестница легла на отлогую движущуюся массу. Поставив ногу на первую перекладину, Саймон повернулся к Андреа.

— Это мое дело, — спокойно произнес он. — Ты ведь знаешь, не так ли, Андреа?

Она кивнула, побледневшая, но спокойная. Она понимала так же хорошо, как и он сам, что этого он не может и не должен поручить никому, потому что он — Хозяин.

Саймон повернулся к группе молчавших мужчин.

— Вы будете получать указания от мисс Андреа, — решительно сказал он и затем, на каждой ступеньке проверяя устойчивость лестницы, начал медленно подниматься.

Вторую лестницу продвинули к нему, и Саймон, положив ее перед собой, привязал к верху первой. Медленно, лестница за лестницей, пережидая очередной оползень, он упорно двигался вперед. Один камень, большой, почти с голову, ударил его в плечо, но он, не обращая на боль внимания, наконец достиг пещеры, вернее, того, что от нее осталось. Ползком приблизившись к лежавшему там человеку, он взглянул в его лицо и совсем не удивился, увидев, что это был Люк Полвин. Он был мертв. И причина его смерти, а также падения мыса стала тоже ясна. Люк пришел воровать. Он взорвал дверцу сейфа и, не имея специальных знаний, использовал слишком большой заряд взрывчатки. Смерть последовала мгновенно — почти замкнутое пространство, скала, изрытая пещерами, не простили ему этого. Люк не сумел учесть возможных последствий и как результат был теперь мертв.

«Бедняга, — подумал Саймон, — возможно, это лучший выход для него. Он шел по жизни, готовый к драке, и нет ничего удивительного, что он так закончил свои дни!»

Было почти темно, когда они вернулись в дом пастора на единственном такси — гордости Сент-Финбара. При шофере, который мог слышать каждое их слово, Андреа не стала задавать вопрос, который вертелся у нее в голове.

Саймон, смертельно усталый, отдал бы все на свете, чтобы сразу же завалиться спать, но не было ничего удивительного в том, что пастор и миссис Петерс хотели услышать все о том, что произошло.

— Люк пошел воровать, — объяснил Саймон, и Андреа напряглась всем телом. — Там, в этой пещере, был сейф…

Пастор издал восторженное восклицание:

— Вы хотите сказать, что старая сказка о сокровищах Тревейнов, которые были спрятаны в недрах земли, — правда?

Саймон кивнул.

— Это было правдой, — мрачно согласился он. — Но если бы Люк остался жив и увидел содержимое сейфа, он обнаружил бы то, что я уже знаю. Сокровищ Тревейнов больше не существует. Сейф был абсолютно пуст!

Саймон скорее почувствовал, чем услышал, вздох, слетевший с уст Андреа, но не осмелился даже взглянуть на нее.

— Но… но я думал, что совсем недавно некоторые из них были посланы на аукцион, — настаивал пастор. — Да, я уверен в этом, я видел это в газете.

— Так и было. Последние из оставшихся от сокровищ украшений, — серьезно ответил Саймон. — На содержание «Галеон-Хауса» уходило слишком много денег, вы это знаете, и мой кузен испытывал недостаток в средствах. А все остальное испарилось в воздухе при взрыве.

Андреа показалось, что из прошлого до нее долетел голос Мадам: «Этот человек использует слова не только для того, чтобы выразить свои мысли, что довольно легко, но и чтобы скрыть их. А это совсем другое дело!» Только теперь она поняла, что Саймон имел в виду. Каким-то образом он сумел освободиться от изобличающих улик — тех драгоценностей, которые, как предполагалось, были проданы и не должны были находиться в сейфе. Мадам также сказала, что Саймон — опасный мужчина, и теперь с благоговейным страхом Андреа осознала, что он никогда еще не был так опасен, как теперь, когда отстаивал ее безопасность и счастье.

Им не удалось избежать газетной шумихи, их осаждали толпы репортеров, и Андреа сильно удивилась откровенности Саймона. Но она не сомневалась в его мудрости и здравом смысле. Наоборот, она ему безгранично верила, потому что понимала — его заявления были взвешенны и обдуманны. Когда все ушли, Андреа заметила, каким усталым он выглядел, и внезапно удивилась, как могла она раньше думать, что то, что делал Лео, было безрассудно смелым, доблестным и вполне позволительным. Теперь, когда все это бремя свалилось на плечи Саймона, бремя, за которое она чувствовала и свою ответственность, она увидела все это в истинном свете и недоумевала, почему Саймон любит ее вопреки всему. Это заставило ее ощутить робость… и вместе с тем огромную гордость.

Настали беспокойные дни для них обоих. Прошлое все еще отбрасывало на них свою тень, и не было уверенности в том, что сулит им будущее. Как только представилась возможность, Саймон полностью доверил Андреа свои тайны.

— Нам нечего беспокоиться за наших людей, — серьезно сказал он ей. — У них есть свои причины держать язык за зубами. Но я совершенно уверен, что мы скоро столкнемся с людьми, с которыми Лео имел дела. Благодаря прессе они все узнали и не останутся в стороне. Они захотят выяснить, что им угрожает. — Он задумался. — Да, они скоро проявят себя!

— Что ты им скажешь? — с тревогой спросила Андреа.

— Это будет зависеть от того, что скажут они, — ответил Саймон. — Но есть кое-что, что ни они, ни кто-то еще не смогут обнаружить — драгоценности, которые Лео предположительно продал. Потому что все это теперь на дне моря… в милях отсюда.

— Что? — недоверчиво воскликнула Андреа.

— Они были со мной на «Баклане», когда ты направлялась на нем на встречу, — объяснил он. — Разбитые вдребезги и завернутые в газету. Это кажется сущим вандализмом, но я должен был от них избавиться. Они — главная улика того, что происходило здесь, ты это прекрасно понимаешь. Я сожалею, Андреа, это, наверное, кажется тебе отвратительным поступком.

— Нет, — медленно сказала она. — Это просто кажется нереальным. Как и все остальное, связанное с Лео и Мадам. Как сон…

— Сон, в который ты никогда не сможешь вернуться, — тихо заметил Саймон, встревоженно наблюдая за выражением ее лица.

— Но я этого и не хочу, — быстро заверила она его. — Это… это было больше, чем сон, Саймон. Я думаю… я чувствую, как будто была околдована.

Саймон и сам чувствовал то же самое с тех пор, как впервые увидел «Галеон-Хаус». Даже сейчас, когда тот превратился в пыль и булыжники.

Он проводил много времени с мистером Тренье, адвокатом. С разрушением дома и всего, что в нем было, возникла сложная ситуация. Лео застраховал свою собственность на предельную сумму, и, как в большинстве полисов, там был пункт об ущербе, причиненном через оседание под землю. Но не из-за человека, как в случае с Люком, ставшим причиной провала, поэтому претензии Саймона могли отвергнуть. Да еще огромный налог на наследство, который нужно было заплатить… Мистер Тренье надеялся, что некоторых успехов достичь можно было, но пока все оставалось тревожным и сомнительным. Саймон твердо решил, что лично он не станет извлекать пользу из наследства Лео, но у него были планы, требующие денег для их осуществления.

Как только у него выдалось свободное время, они с Андреа отправились на руины. Это было их прощанием с тем немногим, что осталось. Саймон планировал, как только станет безопасно, сровнять все это с землей и для надежности обнести опасный участок проволочной изгородью. Никакие мысли о раскопках, чтобы посмотреть, не осталось ли чего, даже не приходили ему в голову. Это было бы не только дорого, но и опасно.

— Думаю, как только мы уедем, жители деревни начнут здесь охоту за сокровищами, и всякий оставшийся хлам найдет свое место в их хижинах. Возможно, и подсвечник «Армады»!

Андреа с тревогой взглянула на него. Его голос звучал ужасно устало. Она уже собралась предложить вернуться в дом пастора, как вдруг позади них раздался чужой голос:

— Это на самом деле трагедия. — Говорил явно американец. — Я бы не поверил, если бы не увидел все собственными глазами.

Саймон обернулся.

— И как это случилось, что вы оказались здесь? — жестко спросил он. — Я приказал, чтобы ни один чужой не появлялся в этом месте.

Холодные серые глаза невозмутимо рассматривали его.

— Вы — новый хозяин, я полагаю? — предположил их обладатель, не потрудившись даже ответить на вопрос. — Да, я так и подумал. Отлично. Я должен выразить вам свое искреннее сочувствие. Это было прекрасное место — «Галеон-Хаус». О да, я видел его раньше. Не как гость, правда, как турист. Мы, американцы, испытываем сильный интерес к вашим старым постройкам, потому что у нас нет ничего, что можно было бы с ними сравнить. — Он печально покачал головой. — Настоящая трагедия!

— Вы прочли об этом в газете, надо полагать, — предположил Саймон, и американец кивнул.

— Это так. Скажу вам, они сделали из этого отличную историю! Романтичную! Это меня тронуло, особенно потому, что, как я сказал, я видел дом не так давно.

Наступила тишина. Андреа украдкой бросила взгляд на Саймона. Выражение его лица ее испугало. Такое выражение она не раз наблюдала на лице Лео. Проницательный, настороженный взгляд мужчины, который знает, что смотрит в лицо опасности… и приветствует ее.

Американец заговорил первый:

— Да, это была красивая история… но недостаточная, чтобы удовлетворить меня!

— Нет? — тихо спросил Саймон.

— Нет. Как этот человек… Полвин, кажется? Как он нашел путь в пещеру, о котором никто ничего не знал, и как пропали все сокровища — это чрезвычайно интересно. Но что вы собираетесь делать дальше? Только не говорите, что это величайшая наглость с моей стороны. Это не праздный интерес, уверяю вас.

— Хорошо. Я не стану ничего восстанавливать, — ответил Саймон. — Подобный дом трудно восстановить, и, кроме того, я просто не могу себе этого позволить. Один налог на наследство…

— Верно, верно! — Американец сочувственно закивал. — Но вы останетесь здесь, конечно? Продолжать… традиции семьи, как это делал ваш кузен?

Эта лаконичная запинка ясно сказала Андреа, кем был этот человек. Человек, которого ждал Саймон, представитель тех людей, с которыми имел дело Лео. И он приехал сюда посмотреть, не захочет ли Саймон играть в их игру. Андреа затаила дыхание.

— Нет, — решительно сказал Саймон. — Я — новозеландец, и все мои интересы находятся там. Я намерен вернуться в свою страну, и как можно скорее.

— Даже так? Я думал, что вы чувствуете в некотором роде ответственность за здешних людей…

— Прямо в точку, — подтвердил Саймон. — Но, по-моему, дни феодалов давно прошли. Думаю, людям лучше стоять на собственных ногах. Вы, как американец, должны понимать мою точку зрения.

— О да. Как настоящий американец, я это прекрасно понимаю, — согласился тот. — Но как безнадежный романтик, сожалею об этом. Вам не кажется, что вашим людям это будет нелегко? Не иметь хозяина, который ими управляет, я имею в виду?

— Надеюсь, нет, — медленно ответил Саймон. — Видите ли, я намерен передать коттеджи и фермы их арендаторам. Полагаю, люди будут усерднее трудиться, когда все это — их собственность.

— Без сомнения, без сомнения! — подхватил американец. — А корабль? «Баклан», кажется?

— Я передаю свою долю остальным совладельцам, — кратко объяснил Саймон.

— Кажется, вы обо всем подумали, мистер Тревейн, — тихо заметил незнакомец. — А эта юная леди?

— Это моя подопечная, мисс Тревейн, — холодно сказал Саймон.

— Ах да, я помню. О ней упоминалось в отчете. Она остается здесь?

— Мисс Тревейн едет со мной в Новую Зеландию. — Андреа заметила, как Саймон сжал и разжал кулаки, раздраженный такой наглостью, но голос его был по-прежнему ровным: — Поскольку здесь больше не осталось Тревейнов, думаю, она будет лучше чувствовать себя там, с нами.

— Уверен, что так. — В его голосе звучало совершенно искреннее сочувствие. — Ладно, большое спасибо, мистер Тревейн, что были так терпеливы со мной. Хочу вас вновь заверить, что с моей стороны это было не обычное любопытство. Я действительно заинтересован.

— Это очень любезно с вашей стороны, — серьезно ответил Саймон.

— И я хотел бы пожелать вам обоим, вам и мисс Тревейн, всего хорошего в будущем. Хорошего дня вам обоим.

Резко повернувшись, он быстро зашагал прочь, оставив их молча наблюдать за его уходом. Когда он пропал за поворотом дороги, Андреа повернулась к Саймону.

— Он был от… них? — прошептала она.

— Да, — спокойно ответил он. — Тот самый человек, который превзошел меня на аукционе. Думаю, они его послали специально, уверенные, что я его узнаю, на тот случай, если бы я захотел продолжать с ними дела. Чтобы я понял, что с ним можно говорить без опасений.

— Но ты ему не сказал, что помнишь его.

— Нет, не сказал. Я хотел заверить его, что ничего не знаю об их мошенничестве, и, думаю, это помогло. Он, вероятно, разочарован, что я не попался на удочку, но, по крайней мере, ушел, чувствуя, что они в безопасности. Так что и мы можем чувствовать себя так же. Они не станут ничего говорить.

— Нет, думаю, не станут, — согласилась Андреа.

— Надеюсь, я ясно дал ему понять, что не занимаюсь ничем подобным и что в будущем Сент-Финбар, хотя и останется без руководителя, станет процветать и без этого. — Он нахмурился. — Так обязательно будет! Во всяком случае, это лучшее, что я могу для них сделать.

— Думаю, так и будет, — спокойно заверила его Андреа. — Они станут усерднее, чем прежде, потому что будут работать на себя. И это для них самое лучшее. Даже Лео в последнее время начал беспокоиться, что они превращаются в лентяев.

Лео! Образ красивого, высокомерного мужчины вырос перед мысленным взором Саймона. Человек, рожденный не в свое время… Человек, который не мог примириться с сегодняшним днем и пытался жить в прошлом. Что бы Лео сделал сейчас, когда бы остался без своих сокровищ? Этот вопрос, Саймон знал, всегда беспокоил его кузена.

Саймон глубоко вздохнул, как человек, остановившийся после изнурительной гонки, его плечи расправились, как будто огромная тяжесть свалилась с них, и он улыбнулся. Внезапно он воздел руки к небесам, а потом притянул Андреа к себе.

— Андреа, я надеюсь… я верю, что мы теперь вне опасности, — прошептал он, прижимаясь щекой к ее сверкающим огненным волосам. — Чары окончательно разрушились… для нас обоих.

Но другое колдовство уже охватило их. Глядя в ее пылающее от счастья лицо, Саймон медленно сказал:

— Да, даже сейчас я все еще боюсь. Ты не можешь представить себе, Андреа, как отличается жизнь, которую тебе придется вести в Новой Зеландии, от всего, к чему ты привыкла здесь. Там комфортно, да, но нет ничего из этой почти королевской роскоши. И ты повстречаешь людей, чьи взгляды на жизнь могут показаться тебе странными. Возможно, ты не будешь там счастлива?

Он не смог продолжать, потому что ладонь девушки нежно легла на его губы.

— Да, это, наверное, покажется мне странным, — серьезно согласилась она. — Потому что все для меня будет таким новым! Думаю, что поначалу я буду делать ошибки, но это не имеет особого значения. Дело не в том, где я, чтобы быть абсолютно счастливой, Саймон. Все дело в том, с кем я. С тобой я буду счастлива где угодно! Ты доволен?

— Доволен? — тихо повторил он. — Нет! Тронут до слез… обезумел от счастья… нет, для этого нет слов! Только это…

Сначала нежно, а затем со все усиливающейся страстью он прижал девушку к себе и коснулся ее губ своими. Андреа прильнула к нему, ее сердце трепетало от радости и предвкушения еще большего счастья. Она сказала Саймону, что не имеет значения, где она, если она рядом с ним. И если бы он дал ей возможность говорить, добавила бы, что не важно и кто она — Полвин или Тревейн. Она станет женой Саймона! И ничто в этом огромном мире больше не имеет значения.