Глава 20

– Сказку, Ларен, расскажи сказку!

– Да, – произнес Роран, – хватит тебе, госпожа, сидеть тут без дела да думать о своем Меррике, который смеется над нами, пока мы надрываемся над веслами.

Как раз поднялся ветер, и гребцы могли отдохнуть. Они расселись на своих ларцах, лицом к Ларен. Ларен улыбнулась и сказала:

– Внимайте, я поведаю вам подлинную историю. Веланд, советник герцога Ролло, повествовал о том, как Карл Третий, король франков, пригласил моего дядю в Париж принести ему клятву верности. Карл приказал Ролло опуститься на колени и поцеловать ему ногу, как подобает подданному короля, и дядя в торжественной тишине опустился на колени, только целовать Карлу ногу он не стал, вместо этого ухватил франка за пятки и столкнул его с трона так, что тот шлепнулся на спину.

Меррик и его люди схватились за животы от смеха. – И что же тогда сделал король? – поинтересовался старый Фиррен, аккуратно сплевывая за борт – Придворные подхватили короля. Они едва дышали, боялись, что их повелитель прикажет им покончить с Ролло, но они прекрасно понимали, что в такой битве почти всем им придется погибнуть.

Король Карл стоял среди своих людей, отряхивая пыль с нарядного шерстяного платья пурпурного цвета, и таращился на Ролло. Придворные в страхе переминались на месте. Наконец, к их великой радости, Карл улыбнулся, потом откинул голову и захохотал. Он объявил, что вполне доволен дерзостью и отвагой Ролло, поскольку теперь уверен, что владыка викингов не позволит новым захватчикам подниматься по Сене и разорять города. Этого Карла считали простаком, но с моим дядей он обошелся вовсе не глупо, он отдал ему все земли на северо-западе, а за это Ролло обещал ему защиту. Пять лет миновало, и мир пока не нарушен. Все даны и норвежцы уважают моего дядю и боятся, потому что у него много хорошо обученных воинов, к тому же он построил крепости и снарядил их оружием. При короле Карле франки наконец-то зажили спокойно.

Олег почесал пробивавшуюся бородку:

– Слыхал я, говорили, будто твой дядя вовсе отказался присягать в Париже и послал франкскому королю сообщение, в котором говорилось: мы не признаем никакого владыки, мы все равны. И к тому же он еще плюнул на пергамент и растер слюну большим пальцем.

– Не знаю, произнес ли мой дядя такие слова, хотя это похоже на него. Он человек надменный и беспощадный и никому не подчиняется. Однако я точно знаю, что он побывал в Париже, это так же верно, как то, что Веланд никогда не лжет. К тому же Отта, другой советник дяди, подтверждает его рассказ. – На миг она смолкла, потом прибавила; – L-Если Ролло кого и боялся в жизни, то это Альфреда, короля саксов, но Альфред уже двадцать лет как умер, и теперь никто не тревожит Ролло, даже его родичи, правители Оркнейских островов, которые порой грозятся уничтожить его, если он не поделится с ними своими обширными владениями. Беспокойный они народ, эти владыки островов.

– Значит, Ролло и вправду родом с Оркнейских островов?

– Да, правда. Дядя Ролло говорил мне давным-давно, что они там настоящие дикари.

– Так уж и дикари? – заинтересовался Роран.

– Они даже писают в доме, такие они невежественные. – Ларен с удовольствием прислушивалась к хохоту своих друзей, подставляя лицо южному ветру, скользившему вдоль борта ладьи. Море затихло, вода стала темно-синей, по ней лишь изредка пробегали невысокие барашки. Викинги плыли вдоль берега, стараясь не терять землю из вида. К ночи, если ветер продержится и дождь обойдет их стороной, они достигнут Сены.

– Отдать землю Ролло и сделать его герцогом – все равно что браконьера превратить в лесника, – пробормотал Меррик. Он взялся за весло и стал грести сильными ритмичными рывками. Мужчины последовали его примеру. – Да, этого Карла дураком не назовешь. Он подарил твоему дяде уже захваченную добычу. Да он мудрец!

– Ты говоришь так, будто мой дядя – наивный ребенок, которого приманили погремушкой. Меррик расхохотался:

– О нет, Ларен, я бы не посмел отзываться так о легендарном Ролло, которого все боятся и чтят. Твой дядя желал надежности и покоя – и он получил их, избавился от хлопот и добыл землю для своего народа и своих наследников. Если человек решил обзавестись хозяйством, он старается не ссориться с соседями. А теперь расскажи мне подробнее про Отту и Веланда.

– Отта стал спутником моего дяди, когда король Харальд изгнал Ролло из Норвегии. Он моложе дяди и очень умен. Веланд командует воинами моего дяди, они выросли вместе, сражались бок о бок, женились в один день и почти одновременно овдовели. Они очень дружны.

Гребцы затеяли уже свой разговор, и Ларен пристроилась рядом со старым Фирреном, который твердой рукой направлял ладью. Полуденное солнце светило Ларен в лицо, и она задремала. Когда она очнулась, солнце уже ушло, а над ней, широко распахнув объятия, стоял Меррик.

– Мы вошли в Сену и плывем на юг вниз по реке. Мы разобьем лагерь поблизости от Руана. Всем надо хорошенько умыться и приодеться прежде, чем мы войдем во дворец твоего дяди.

Ларен вспомнила о трех платьях, которые Илерия успела соткать и сшить для нее. Они хранились теперь в ларце Меррика, все три из тончайшего льна. Да уж, она постарается предстать перед нормандцами в самом лучшем наряде.

Гребцы вытянули ладью на узкую пустынную полосу берега под сенью берез и тополей. Наступил теплый вечер, мухи и комары как безумные кружили в воздухе, волна тихо плескалась о берег. Поблизости не было ни одной деревни. Все было очень мирно.

– Держи нос по ветру, Эллер, – приказал Меррик, – не пропусти врагов.

– Я буду настороже, Меррик, не тревожься. И все же Меррик волновался, хотя и не из-за врагов, которые могли бы обрушиться на них внезапно. Он уступил вполне разумным доводам Ларен, которая сказала, что если Меррик явится к Ролло один, то ее дядя скорее всего просто выгонит его, не выслушав, а то и убьет, прогневавшись на столь нелепую выдумку. Меррик согласился с Ларен и взял ее с собой, однако ему крайне не нравилось положение, в какое они попали.

Конечно, Ролло не прикажет его казнить, хотя он и взял в жены племянницу герцога, предназначенную наследнику данов. Меррик понимал, что Ролло сумеет примириться с этим браком. Но кто же окажется тем предателем, который организовал похищение Ларен и Таби? Хельга? Вероятно… Тем более что Ларен в своем поэтическом повествовании дала ясно понять, что именно эту сестру она считает виновной. Но опыт подсказал Меррику: то, что кажется простым и ясным, на деле часто оборачивается сложным.

Улегшись, Меррик повернулся на бок, притянул Ларен к себе. Запах нагревшегося волчьего меха и прикосновение теплой кожи Ларен мгновенно возбудили его. Он откинул легкие пряди с лица Ларен и поцеловал мочку ее уха, стараясь, однако, не разбудить ее.

Меррик сам уже задремал, когда послышался вопль Ларен. Она изо всех сил вырывалась из его объятий, дыхание со свистом вырывалось из ее груди, она непрерывно вскрикивала болезненным жалобным голосом, от которого сердце в груди Меррика сжалось.

Он сильно встряхнул ее:

– Очнись, Ларен, это сон, всего-навсего сон. Ларен задрожала, открыла глаза и всхлипнула, пытаясь, удержать слезы.

– Все тот же сон, Ларен? Она кивнула.

– Тебе давно уже не снились кошмары. Опять приходили те люди за тобой и Таби?

– Я очень отчетливо вижу их лица, Меррик. Как ты думаешь, они по-прежнему в Руане?

– Тех самых наемников, конечно, давно уже нет, но найдутся другие. Разумеется, найдутся. Клянусь богами, мне не следовало соглашаться с тобой. Почему я не оставил тебя в Мальверне, в полной безопасности? – Меррик выругался.

– Я в полной безопасности, если ты рядом. Ты знаешь это. Меррик. Прости, что разбудила тебя.

– Тебе не за что извиняться. Да, со мной тебе ничего не грозит. Если они придут сюда, я их убью. А теперь спи, ночь еще не прошла.

Ларен прижалась к нему, впитывая тепло его тела. Уткнувшись мужу в грудь, она прошептала:

– Ты скучаешь по Таби?

– Да, очень. Он – моя радость и моя боль на всю жизнь. Если б он принадлежал не Ролло, он остался бы со мной навсегда.

– У тебя острый глаз, Меррик.

– Что ты имеешь в виду?

– Жалкий, грязный мальчишка встретился тебе на невольничьем рынке, и все же он сразу понравился тебе. Ты сумел разглядеть, кто он и каков, и сразу принял то, что поведали тебе твои глаза.

– Верно, но я и не задумался над его происхождением. И ты тоже была замурзанной и такой тощей, что я мог обхватить твою шею двумя пальцами, однако я принял и тебя, спас, сделал из тебя скальда и жену в придачу.

Ларен приподнялась на локтях, пытаясь разглядеть лицо Меррика в полумраке шатра. Она чувствовала на лице его теплое дыхание.

– Ты хороший, человек, Меррик.

– Это все, что ты можешь сказать обо мне? Она покачала головой и принялась целовать его, приговаривая:

– Ты мой возлюбленный, самый замечательный, хотя, говорят, тебе надо еще поупражняться.

Меррик легонько шлепнул Ларен и тут же принялся гладить ее.

Ларен изогнулась в его руках, шепча:

– Что теперь станется с Сарлой? Я не знаю, как принято у вас обращаться с вдовами. Дядя Ролло выдал бы ее замуж за нужного ему человека.

– Мне это не по душе, и отец тоже никогда так не поступал. Конечно, все переговоры ведут родители, и они же решают, каково будет приданое, однако и женщина и мужчина вправе отвергнуть их выбор.

– Я рада это слышать. Что касается дяди Ролло, то когда он поклялся Карлу в верности, заодно принял и христианство. Он частенько говаривал, что его вполне устраивает чужая вера, поскольку она даровала ему много новых прав, к тому же христианские монахи только поспевают благословлять его на такие дела, которых языческие боги никогда бы не допустили.

– Например, использовать вдов как ставку в своей игре. Твой дядя и вправду очень умный и безжалостный человек, – Меррик произнес эти слова с восхищением, и Ларен в отместку пихнула его в живот. Меррик заурчал, ухватил жену за руку и поднес ее руку ко рту. Он поцеловал сперва каждый пальчик, затем – ладонь. Ларен затихла. Медленно, осторожно Меррик уложил ее рядом с собой.

– Если Сарла пожелает, я помогу ей вернуться к родителям.

– Она любит Клива, и Клив любит ее.

Меррик застыл.

– Надеюсь, ты ошиблась. Если ты права, значит, Сарла предала моего брата. Я не допущу этого, мой брат не заслужил измены.

Ларен снова ударила Меринка, на этот раз уже не в шутку:

– Измена! Ради богов, Меррик, твой брат уложил в свою постель и Мегот, и Кейлис, прямо на глазах у жены. Если уж говорить о предательстве, то как тогда назвать поведение Эрика?

– Мужчина может забавляться с другой женщиной. Жена не смеет лечь с кем-нибудь еще, кроме мужа, ведь если она забеременеет, то родит ублюдка. Такое допускать нельзя. Сарла спала с Кливом?

– Конечно же нет! Они оба так честны. Они стесняются своих чувств и не дают себе воли.

– Мне надо крепко об этом подумать. Не знаю, что делать. Я хорошо отношусь к Кливу, но он слишком беден для Сарлы. Тут есть над чем поломать голову.

– Ты не станешь заводить любовниц, а, Меррик?

Меррик снова легонько шлепнул Ларен, рассуждая вслух:

– Эрик говорил, что придется. Как знать? Ты ведь так холодна, ты равнодушно принимаешь мои ласки, ты просто терпишь меня, вот и все, и вздыхаешь от скуки, когда я наслаждаюсь тобой. Скоро мой посох и вовсе увянет.

Ларен расхохоталась, изо всех сил колотя Меррика в живот, но тут же разжала кулак и принялась гладить его открытой ладонью. Она чувствовала, как напрягаются его мускулы, услышала, как Меррик втянул в себя воздух; предвкушая ее прикосновение. Ларен улыбалась в темноте, но ее пальцы никак не желали продвинуться ниже.

. – Ты прав, – протянула она разочарованным голосом, точно купец, только что заключивший убыточную сделку, – мне не удастся доставить тебе удовольствие. Погляди на мою руку. Вот видишь, она никак не хочет добраться до твоего увядшего посоха. Наверное, я так и не смогу заставить ее. Что же мне теперь делать?

Меррик усмехнулся, зажал ладонь Ларен в своей руке и сам положил ее на нужное место.

– То-то, – произнес он, – тебе не о чем хлопотать, просто делай, что тебе велят.

Ларен обнаружила, что пальцы вновь готовы служить ей. Она гладила Меррика, ласкала его, следя, как он содрогается под натиском нараставшего в нем желания.

Она все еще смеялась, когда Меррик полностью погрузился в нее. Тогда она прикрыла глаза, ощущая его силу и мощь, вслушиваясь в те чувства, которые Меррик пробуждал в ней, все глубже и глубже вбирая его в себя. Ларен стонала, касаясь губами его губ, приподнималась, опускалась и выгибалась вновь, пока не закричала от неистовой радости. Меррик целовал ее, пока Ларен не затихла, и сам он тоже достиг вершины восторга.

– Ты угодил мне, Меррик, – прошептала она, едва отдышавшись. – Да, ты угодил мне. – Она легонько куснула его за плечо и прибавила:

– В следующий раз я постараюсь, чтобы и тебе было лучше.

Меррик не думал, что такое возможно, но спорить не стал. Он сказал только:

– Тебе придется отмыться от моего запаха, не то дядя Ролло убьет меня прежде, чем разберется, женаты ли мы.

– Но мой запах пусть остается на тебе. Эти слова вновь пробудили в нем желание, и Меррик, содрогнувшись, проник в недра Ларен.

– Надо поскорее заснуть, – прошептал он, когда сердце его чуть-чуть замедлило свой бег. Он перекатился на спину, Ларен устроилась у него под боком.

– Да, – откликнулась она, целуя мужа в грудь.

– Я все думаю об Эрике. Ларен, он был такой живой, так наслаждался жизнью, так жадно брал от нее все, что мог. Ты видела в нем лишь человека жестокого, несправедливого, заносчивого, но я-то знал его с детства.

– Значит, он очень изменился?

– Видимо, его уже тяготила власть отца – ведь отец правил железной рукой, и никто в Мальверне не смел и пикнуть, даже его старший сын и наследник. Могла же отец умер, Эрику внезапно досталась большая власть. Тут-то он и переменился, сделался надменным и неразумным, перестал считаться с другими людьми. Отец прекрасно умел бороться с его тщеславием.

– Он все время обижал Сарлу.

– Я видел синяки на ее лице. Да, он был с ней жесток, хотя она милая девочка, добрая и уступчивая. И все-таки я очень жалею, что смерть столь внезапно и жестоко настигла его.

– Деглин тоже умер, это должно утешить тебя.

– Ну да, – ответил он, целуя жену в лоб и прижимая ее лицо к своему плечу.

Веланд, советник герцога Ролло, бывший его спутником с мальчишеских лет, здоровяк, способный выворотить из земли молодой дубок, явился к своему господину с ухмылкой от уха до уха, точно гиена.

– У меня есть новости, господин, замечательные новости!

Народ именовал Ролло владыкой, хотя земли его назывались герцогством и сам он носил герцогский титул, будучи лишь вассалом франкского короля. Обратив взгляд темных глаз на старинного друга, Ролло спросил:

– И что же это за новости, Веланд? Ты добыл нубийскую рабыню, чтобы согреть мои старые кости, или волшебное зелье, которое избавит меня от боли, грызущей суставы? Или нашелся, наконец, жеребец такого роста, что я смогу сесть на него верхом, не касаясь стопами земли?

– О нет, господин, эта весть дороже любых даров. Ларен вернулась.

Ролло мрачно уставился на Веланда:

– Ты смеешься надо мной, – проворчал он. – Ларен и Таби давно умерли. Я многое спускаю тебе, Веланд, но это уж слишком. Ты что, издеваешься надо мной?

Веланд покачал головой, по-прежнему ухмыляясь, словно он одурел от радости, и крикнул:

– Введите их!

Ролло сразу узнал тоненькую девчушку с прекрасной копной рыжих волос, свободно падавших ей на плечи. Он с детства заставлял ее распускать волосы, терпеть не мог ленты, заглушавшие золотой оттенок ее локонов, точно таких же по цвету, как и у его старшего брата Халлада. Что-то она чересчур тощая, отметил он, пока Ларен приближалась к нему. Но какой же красавицей она стала, и глаза ее полны жизни, хотя там и таятся воспоминания о минувших печалях; девочка глядит теперь уверенно и радостно, не то что в детстве. Ларен нарядилась в мягкое платье из голубого льна, стянув его на поясе, украсила его серебряными заколками и на обе руки надела серебряные браслеты. Кроме сына, она была ему дороже всех родных. И вот она вернулась, живая, а рядом с ней шагает какой-то чужак.

Ролло тихо произнес ее имя, очень тихо, только чтобы убедиться, что она не пригрезилась ему. Он поднялся, и кресло, служившее ему троном, медленно повалилось на спинку.

– Ларен! – На этот раз из уст его вырвался вопль, потрясший огромный зал, и Ларен, громко смеясь, бросилась к нему, герцог подхватил ее, высоко поднял, крепко сжимая и смеясь вместе с ней.

– Клянусь богами, ты подросла, – промолвил он, целуя Ларен то в одну щеку, то в другую и не переставая трясти ее, пока она не взмолилась о пощаде.

– Я снова дома, дядя, – сказала она, – и ты все так же красив. Два года разлуки ничуть не отразились на твоем лице, и волосы у тебя не сделались седыми, как у Веланда. Я рада, что ты не подрос за это время, слава богам.

Ролло опустил ее на пол, продолжая крепко сжимать ее руку, потом легонько отпихнул Ларен, чтобы осмотреть ее с ног до головы:

– Ты все та же и в то же время очень изменилась.

– Ода.

Взгляд Ролло внезапно затуманился. Ларен догадалась, что он вспомнил о Таби и боится услышать весть о его смерти. Она поспешно произнесла:

– Господин мой, Таби жив, здоров и невредим.

– Вот как! – откликнулся Ролло, возвышая голос. – Я принесу жертвы всем богам, даже христианскому Господу. Мы всюду искали вас, дети. Гийом разослал людей по всей стране, вплоть до Парижа. Нигде ни следа. Говори, Ларен, расскажи мне, что произошло с вами.

– Сейчас, мой господин. Позволь только представить тебе человека, который спас и меня, и Таби и стал моим мужем. Ему принадлежит Мальверн, богатая усадьба в Вестфольде, а зовут его Меррик Харальдссон.

– Приблизься к герцогу, Меррик, – потребовал Веланд.

Меррик медленно направился к могучему Ролло, человеку, о небывалой отваге которого он слышал еще в детстве. Теперь этот герой стал его родичем, а ноги у Ролло оказались такими длинными, что ему понадобилась бы лошадь ростом по меньшей мере в семнадцать вершков, чтобы ноги не волочились по земле. Говорят, большую часть пути он проходит пешком, а дружинники скачут за ним. Вот бы посмотреть на это, размечтался Меррик. Да, это настоящий властитель, хотя в волосах его уже мелькает седина и морщины прорезались на щеках и на лбу, а глаза, темные, точно полуночное небо, сверкают умом, и, как с удивлением отметил Меррик, в них играют веселые искорки. Он не утратил пока ни одного зуба, упрямый подбородок торчал вперед. С таким человеком не стоит ссориться.

– Мой господин, – произнес Меррик, остановившись перед Ролло. Кланяться он не стал. Викинги ни перед кем не склоняются.

– Ты спас Таби и Ларен?

– Да. Я нашел их обоих на невольничьем рынке в Киеве.

– На невольничьем рынке! Ларен осторожно притронулась рукой к богато расшитой шерстяной рубахе своего дяди:

– Это непростая история, господин мой. Коротко говоря, Таби и меня похитили прямо из постели два года тому назад и продали в рабство к югу от Пьемонта. С тех пор мы стали невольниками.

Ролло неотрывно глядел на нее.

– Я отослал стражу, господин, – послышался в сгустившейся тишине голос Веланда. – Ларен сказала, только ты и я должны узнать о ее возвращении, а также, конечно, Отта и Хаакон, который присматривает теперь за людьми Меррика. Он объявит всем, что они – гости из Норвегии, только и всего. Мы должны выяснить, кто предатель, мой господин, прежде чем станет известно, что Ларен и Таби остались в живых.

– Где сейчас Таби? – задал вопрос герцог Ролло.

– Он в моем доме, в Мальверне, примерно полдня пути от Копанга, – откликнулся Меррик. – Ему там ничего не угрожает, и о нем хорошо заботятся.

– Когда мы выясним, кто предал Ларен и Таби, продал их в рабство, ты привезешь Таби ко мне?

– Да, мой господин, но не раньше. Я люблю этого мальчика и не стану вновь подвергать его опасности. Я настаиваю, чтобы никто, кроме тебя и Веланда, не прослышал, что Таби жив. Я не хочу рисковать его жизнью, сколь бы маловероятной ни казалась вам эта угроза.

– Я согласен с тобой, Меррик. Тем не менее Таби должен вернуться, потому что у моего единственного сына Гийома до сих пор нет наследника. Таби нужен мне, он нужен всей Нормандии.

– Только поэтому я и приехал сюда, господин. Ролло уставился на викинга:

– Ты взял Ларен в жены, – произнес он, – это произошло до того, как она рассказала тебе о своем происхождении, или после?

Меррик ничуть не обиделся:

– Я попросил ее руки до того, как узнал, кто она, и мне плевать на повелителя данов – Ларен принадлежит мне и Мальверну.

Ролло не шелохнулся, он продолжал, не отрывая взгляда, изучать лицо человека, который спас его племянницу и Таби. Он в долгу перед этим воином, точно так же как Гийом, потому что Гийом понимает, как важно мужчине продолжить свой род. Этот человек, Меррик Харальдссон, неплохо смотрелся – крупный, крепкий, полный здоровья и юношеских сил. Небось у него-то суставы не болят! – просто красавец, из тех, кого обожают женщины, и Ларен он, несомненно, по душе. Ладно, поглядим. Нужно как следует присмотреться к этому человеку, прежде чем решить, одобрить ли этот брак или приказать Ларен остаться в Руане.

Ролло обернулся к Веланду:

– Пусть Ларен пока будет с Мерриком. Он сумеет уберечь ее куда лучше, чем вся наша стража, однако расставь караулы возле отведенной им спальни. – Ролло с размаху ударил себя ладонью по лбу:

– Чего ради я слушал этих куриц? Они только и знают, что твердить о заговоре, о злодеях, которые желают моей смерти, которые пытаются истребить мой род, начав с тебя и Таби. Вечные заговоры, вечные злоумышленники, особенно эти негодяи с Оркнейских островов. Я поверил им, сумел сохранить Гийома, но потерял тебя и Таби. Клянусь богами, язык у Хельги движется проворней, чем у змеи, а Ферлен напускает на себя смирение и невинность, точно чертова монашка. Я убью этих шлюх, придушу обеих.

– Нам нужны доказательства, господин мой, – остановила его Ларен. – Я все еще не уверена в их вине, хотя это очень похоже на правду, но ведь у нас действительно много врагов, даже среди франков, которые держат сторону своего короля Карла.

– Да-да, возможно. Я должен обсудить это с Оттай, но не стану говорить ему о Таби, хотя он и заслуживает знать правду. Где сейчас Отта, Веланд?

– Он.., в.., вышел на двор, господин. Он скоро придет.

– Отта вечно мается желудком, – проворчал Ролло, – живот у него то и дело болит, и тогда он отправляется на двор. Да, Меррик, я уже собирался объявить, кто из моих зятьев должен стать наследником, если что-то случится с Гийомом. Впрочем, я не очень-то спешил с этим – я ведь даже почти не поседел. Вполне возможно, протяну еще годик, а то и десяток лет, жена Гийома нынче беременна, и мы молимся богам, в том числе и христианскому, чтобы они послали нам здоровенького мальчишку. А если родится девочка, что ж, тогда посмотрим…

Меррик перебил Ролло:

– А что, если им уже наскучило ждать, и они отравят вас обоих, тебя и Гийома?

– Ты прав, Меррик Харальдссон, они вполне способны на такое, – насупившись, произнес Веланд. – Отта уже говорил об этом, он постоянно тревожится, что Ролло и Гийому могут что-нибудь подсыпать в еду. Он всегда пробует пищу Ролло, прежде чем передать блюдо ему.

– А потом он бежит в уборную, точно и вправду отравился, – с хохотом подхватил Ролло.

Меррик рассмеялся, но вскоре выражение его лица вновь стало серьезным:

– Как ты намерен поступить, господин? Ролло внезапно усмехнулся, и на лице его появился жестокий, хищный, свирепый оскал. Меррик мгновенно разглядел ту несокрушимую волю и неутолимое честолюбие, которое вознесло этого человека над другими мужами, которое втягивало его во множество битв, – другой бы воин не вышел из них живым, а Ролло не только уцелел, но сумел завоевать большую страну и стать ее властителем. Да, подумал Меррик, герцог будет править до тех пор, пока боги не положат предел его дням, а затем престол перейдет к его сыну, внуку и правнуку. Меррик принял это, поверил и обратился с молитвой к богам, чтобы все вышло так, как назначено.

Загрузка...