Хозяйка Его Виноградников-1

Глава 8

Глава 8

Сразу после ужина Виктория в сопровождении Эллы отправилась в свою комнату.

«2:0, дорогой братец!» – мысленно посмеивалась она, следуя за экономкой по длинному коридору к лестнице, вспоминая каким недовольным взглядом этот самый братец одарил заботливую женщину, когда она предложила проводить её.

Элла не стала заходить вместе с Викторией в комнату, просто кивнула на двери и, сообщив, что это и есть её комната, попрощалась и ушла.

Прежде чем войти, Виктория на мгновение задержалась у двери. Сделала глубокий вдох и только после этого, вошла внутрь.

Как только дверь тихо закрылась за её спиной, её окутало ощущение уюта и тепла, исходящее от проникающих сквозь огромное арочное окно лучей закатного солнца. Украшенные гобеленами стены были обиты теплыми оттенками бархата.

В центре комнаты стояла большая, кровать с балдахином. Рядом с кроватью с одной стороны стояла тумбочка, а с другой изящный столик для чтения. Противоположная от неё стена была практически полностью скрыта за большим деревянным шкафом, рядом с которым находился небольшой туалетный столик с зеркалом и дверь в ванную комнату.

Виктория оглядела свою комнату, которая когда-то была её личным убежищем и в которой по идее каждый предмет должен был ей что напоминать, но… кроме того, что в общем-то комната ей нравится, больше ничего не почувствовала.

День был долгим и довольно утомительным, как физически, так и морально. Поэтому она решила, что примет ванну и сразу же ляжет спать.

Уже наполненная до краев испускающей пар водой чугунная ванна, к слову, поразила её своими размерами. Подойдя к ванне, Виктория наклонилась и коснулась пальцами воды.

В самый раз.

Опустившись в ванну, Викторию заметила целую армию бутыльков и пузырьков, вид которых в который уже раз за этот день вызвал ощущение неправильности. Она не знала, что не так с этими пузырьками и бутыльками, но, на её взгляд, они были неправильными.

Несмотря на усталость, комфортную кровать и легкий лавандовый аромат, исходящий от подушек, одеяла и простыни, уснуть быстро не получилось. Как ни гнала она от себя мысли о сводном брате и о том, каких пакостей ей ждать от него утром, они все равно вновь и вновь возвращались, заставляя её нервничать и вступать с ним в заочные ожесточенные споры. В конце концов всё же поздний час и выпитое за ужином вино сделали свое дело, и она уснула.

Правда, очень ненадолго.

Громкий и настойчивый стук в дверь разорвал сонную тишину её комнаты, когда стрелки часов даже не коснулись ещё отметки половины шестого утра. С трудом разлепив глаза Виктория тупо уставилась в полумрак комнаты. Разбудивший её грохот прекратился и теперь она слышала только, как за окном бушует непогода и по стеклу окна бьют струи дождя.

– Наверное опять кошмар приснился, – снова закрыв глаза, сонно пробормотала Виктория и хотела было лечь поудобнее, но в этот момент громкий и настойчивый стук в дверь снова повторился, сообщая ей о том, что кошмар ей не приснился, а происходит на яву.

– Тори, подъём! – прорычал из-за двери ненавистно знакомый голос.

«Подъём?! Какой ещё подъём?!» – мысленно возмутилась она.

– Тори, вставай, одевайся! – меж тем продолжал вещать из-за двери голос. – У меня сегодня ещё много работы на виноградниках! На твоих виноградниках, между прочим! Поэтому давай, пошевеливайся!

Работа. Виноградники. Вчерашний ужин.

«Тогда с завтрашнего утра и начнём», – вспомнила Виктория слова сводного брата.

– Но ты сказал утром, а на улице ещё темно?! – возмущенно прокричала она.

– Давно рассвело. Просто идет дождь, – тут же уведомили её.

– Но… – начала было она, но голос из-за двери её перебил.

– Жду во дворе в течение десяти минут, если не придёшь, отправлюсь на виноградники без тебя, – уведомили её и, судя по звуку шагов, отправились ждать во двор.

Вновь откинувшись на подушки, Виктория в течение нескольких секунд лежала, прислушиваясь к звуку дождя за окном.

«Да он издевается! Мало того, что рань несусветная! Так еще и в такую погоду хороший хозяин даже собаку на улицу не выгонит! Может просто послать его и продолжить спать?» – спросила она у себя.

Мысль была очень привлекательной, но Виктория откуда-то знала, что работающие на земле люди и, в самом деле, встают с рассветом. И, хотя она точно знала, что мерзавец над ней откровенно и радостно издевается, он был прав в том, что виноградники – её. А ещё… он был прав в том, что она их не заслуживает. Нет, вслух он ей этого пока не заявлял, но это читалось в его глазах. Об этом говорило презрение с каким он смотрел на неё. Об этом громче всяких слов ей сказал его пренебрежительный тон, с каким он предупредил её, что подождет десять минут и отправится на виноградники без неё.

Он был уверен, что она не придёт! Нет, даже не так. Он даже и мысли не допускал, что она покинет постель в такую рань и, тем более в дождь, и отправится вместе с ним месить грязь в виноградниках!

Отец её, конечно, поймет… И не только не осудит, но и сделает выговор Рэю. Виктория знала это наверняка.

И если бы дело было только в презрении её невыносимого сводного брата, она бы это легко пережила, но были ещё и работники… Те самые работники, которые были его, а теперь её. Которые, как ей рассказал Мануэль, в Рэе души не чают и чуть ли не молятся на него, а её считают избалованной, изнеженной, дрянной девчонкой. И это, она подозревала, робкий и вежливый приказчик ещё мягко выразился. Потому как была уверена, что он очень и очень старательно подбирал слова, когда рассказывал ей о ней прежней.

Виктория понимала, что, если она хочет доказать людям, которые на неё теперь работают, что она достойна быть их хозяйкой, ей придется ни в чём не уступать Рэю. И начать ни в чём ему не уступать она должна сегодня.

Приняв это решение, она зевающая и вялая, выбралась из-под теплого одеяла и, пошатываясь ото сна, подошла к окну.

Взглянув на улицу через оконное стекло, она, к сожалению, не увидела там ничего что подняло бы её моральный дух: бьющие барабанной дробью по стеклу струи дождя стекали по нему ручейками, а небо было затянуто плотной завесой серых облаков.

«Не верю, просто не верю, что я делаю это добровольно» – обреченно пробормотала она и раскрыла дверцы громадного шкафы, в чьих недрах, которые она окинула поверхностном взглядом вечером, была одежда, которую она когда-то носила.

Судя по тому, что шкаф был на две три пустой, большую часть своей одежды она забрала с собой, но, к счастью, и теперь в нём оставалось более, чем достаточно нарядов.

Покопавшись с минуту в платьях, накидках и шелковых шарфах, она наконец обнаружила то, что искала. Это были грубо пошитые брюки из прочного материала, в которых, судя по более плотным кожаным вставкам со стороны внутренней стороны бедра, она, очевидно, выезжала на конные прогулки. Решив, что это лучшее, что у неё есть для предстоящей работы на виноградниках, Виктория быстро переоделась, добавив к брюкам шелковую белую рубашку (других, к сожалению, в шкафу не было), куртку и сапоги для верховой езды.

И только подойдя к зеркалу, вспомнила, что она не умывалась и не чистила зубы. Быстро собрав волосы в «конский хвост», она ополоснула лицо и пару раз прошлась зубной щёткой по зубам.

«Вряд ли мне доведется сегодня целоваться, поэтому и так сойдёт!» – решила она и пулей вылетела за дверь.

Капли дождя ритмично ударяли по козырьку кепки Рэя, время от времени попадая за шиворот и образуя маленькие ручейки, стекавшие по его спине. И всё же дождь был не таким уж и сильным, чтобы прекратить работу. Только не этим летом…

Дождливое лето было настоящим проклятием для виноградаря. Влажность способствовала распространению грибковых заболеваний, избыток воды мог разбавить сок в ягодах, уменьшая их сахаристость и аромат, что могло снизить качество будущего вина, делая каждое принятое Рэем решение чрезвычайно важным и ответственным.

Он старался изо всех сил, руководил виноградарями, внимательно следил за каждым шагом в процессе выращивания и производства вина, молясь, чтобы в этой переменчивой игре с природой удача всё же оказалась на их стороне. У него было столько дел, что он едва находил время, чтобы уделить время Джулии. Каждый день он вставал до восхода солнца, чтобы успеть до жары сделать как можно больше работы на виноградниках, затем он обедал и всю вторую половину дня проводил на винодельне.

«Её винодельне и её виноградниках… – мрачно подумал он, глядя на приближающуюся к нему Викторию. – Пришла-таки, – сжав зубы, зло подумал он. – Выходит, я снова её недооценил!»

– Ты слишком вызывающе одета! – «поприветствовал» он девушку, которая выглядела слишком уж аппетитно в плотно облегающем её фигуру костюме для верховой езды. – Я понимаю, что ты жить не можешь без того, чтобы на тебя не пялились и не исходили по тебе слюной, но мои парни…

– Что нашла, то и одела! – перебила его Виктория. – И ты это прекрасно знаешь! Но я тебя поняла и сегодня за обедом попрошу Эллу раздобыть мне более… – на миг запнулась, подбирая как бы правильней выразиться, – более подходящую для работы в поле одежду! Всё? Вопрос исчерпан?!

Рей ещё раз обвел недовольным взглядом безумно дорогие сапоги, шикарную кожаную куртку и бриджи, сшитые, как он помнил, на заказ в столице и, вздохнув, кивнул.

– Ладно, сойдет. Пошли!