Хозяйка ворон и железный доктор

Глава 4

Краска облупилась? Да на этом корыте ехать опаснее, чем на телеге!

Рейн с трудом завел паромобиль, прислушался к звуку умирающего двигателя и покачал головой: он, конечно, был магом, но не чудотворцем, чтобы реанимировать такое чудо техники.

– Совсем дохлый, да? Бедолага, отработал свое.

Кайла, сидящая рядом в нетерпении, когда же они поедут, похлопала паромобиль по приборной панели, случайно включив клаксон. Вжалась в сиденье, когда он загудел, и больше руками не размахивала.

– Не доедет, – вынес вердикт Рейн. Он мог заставить паромобиль завестись и какое-то время тянуть его с помощью магии, но… Доктор не случайно пять лет как работал патологоанатомом: если что-то умерло, то живым обратно не станет.

– Тогда пересаживаемся, – что-то решила про себя спутница и первой выбралась из машины.

Ключей от второго паромобиля у нее не нашлось. Это Рейн понял по вскрытому замку и брошенному на отель быстрому взгляду: не покажется ли Луис. Впрочем, чувства вины из-за столь бесцеремонного грабежа Кайла вроде бы не испытывала.

Преступление сближает. По крайней мере, когда она повернулась к нему в следующий раз, обратилась без уважительного и поднадоевшего «тьен Гарт», с заговорщической улыбкой.

– Ты сможешь завести ее без ключа?

– Попробую, – сорвалось с языка прежде, чем Рейн успел подумать.

Вместо того чтобы образумить ее – благовоспитанную тьенну, хозяйку отеля и любящую жену, Рейн повел себя как мальчишка, красуясь перед дамой. Но посыпать голову пеплом было поздно. Паромобиль завелся, и они выехали со двора.

Дорога к Ансельму показалась куда короче, чем в отель. Может, потому что Рейн сам был за рулем. Давненько он не водил: в столице его чаще всего возил кто-то из стажеров или Квон – их с невестой паромобиль был рычащим раритетом, но пыхтел помаленьку. Здесь же езда доставляла сплошное удовольствие: на ровных участках можно было разогнаться, а машина слушалась легчайшего касания руля. К тому же повезло с погодой: солнце скрылось за облаками и не слепило в лобовое стекло, а дождь, способный размыть горные дороги, еще не начался. «Хорошо бы, до вечера так продержалось», – невольно подумал Рейн, поглядывая на небо. Ехать по скользким камням было сомнительным удовольствием.

– Вы меня у рынка высадите, а дальше я сама пройдусь. Там недалеко, – попросила Кайла, снова перейдя на формальную речь. – Я вернусь сама, так что не ждите.

– Ты, – не сдержался доктор.

– Ты? – не поняла она, к чему это сказано.

– Рейн. Подожду.

Как-никак он поучаствовал с ней в угоне паромобиля и заслужил хотя бы называться по имени.

– Хорошо, Рейн, – имя слетело с ее губ с такой непринужденностью, будто она тысячу раз произносила его раньше.

На ее широкую улыбку хотелось ответить тем же, но, увы, его оскал был слишком страшным и скорее напугал бы. Да и улыбаться он мог лишь одной стороной лица.

Почему Кайла с ним так мила? Не отшатывается, не отводит взгляд...

Рейн мог притворяться сколько угодно, что она ему не очень-то интересна, но все же он оставался мужчиной. Не старым еще мужчиной, с вполне нормальными желаниями и потребностями, а потому мог истолковать ее улыбку превратно. Каждый раз, когда она брала его за руку, заговаривала с ним или смеялась, ему приходилось напоминать себе, кто он. Железный доктор, которым только детей пугать. Их вариант сказки о красавице и чудовище априори не мог закончиться хорошо – его роза давно сбросила все лепестки и засохла. Рейн не мог измениться и стать нормальным.

Доктор оставил Кайлу у рыночной площади, как она и просила, договорившись встретиться на том же месте после полудня. После тихой горной дороги городской шум оглушил: тарахтели паромобили, перекрикивались лоточники, галдели покупатели и просто зеваки, одуряюще пахло жареными орехами и пенным квасом. Длинные торговые ряды, казалось, занимают всё свободное пространство. Кайла затерялась в них быстрее, чем Рейн предложил сопроводить ее до места. И куда она, собственно, направилась? Он смутно помнил город. Ратуша находилась западнее, полицейский участок – к югу в двух кварталах.

Впрочем, наверняка у нее было, к кому заглянуть в гости. Это Рейн бывал здесь лишь проездом в редких увольнительных, когда ребята отправлялись повеселиться. Или по не столь приятному поводу, сопровождая раненых в лечебницу.

И что теперь делать? Стоило, наверное, отправить вестников Квону и Вистону, предупредить, что доехал без хлопот. А после зайти в местный книжный. Рейн не собирался скупать все книги Окфорда Ривернейна – от одной мысли, что Квон найдет их у него дома, передергивало. Но «Дело о пустом саквояже» было почти дочитано, а других историй с собой не было.

Проехать на машине по центру было невозможно: узкие улочки превратили часть города в пешеходную зону, и Рейн оставил паромобиль на парковке. Один ушлый делец выделил под нее целую площадку, где можно было поставить любой транспорт и не бояться за его сохранность. Наверное, Рейн смог бы сломать нехитрую магическую защиту, но сомневался, что местные маги промышляют угоном карет и паромобилей. А против обычных мошенников и магического контура достаточно. Хотя было бы смешно, уведи у них машину после того, как они сами забрали ее без спросу!

Книжный магазин нашелся раньше, чем почта. Бумаги и писчих принадлежностей в нем было гораздо больше, чем книг, но и при скудном выборе можно найти жемчужину.

– Рейн? Рейнхольд Гарт? – окликнул его грубый голос, когда он оплачивал несколько детективов.

Обладатель голоса – высокий, плотного телосложения мужчина с намечающимся брюшком и густой черной бородой, широко заулыбался и направился к доктору. За ним, как привязанный, бежал мальчишка лет семи, прижимая к груди церу – восковую табличку для письма.

– Поверить не могу, это действительно ты! Хорошо выглядишь. – На протезы неожиданный собеседник даже внимания не обратил. Догадавшись, что Рейн его не узнал, он поспешно добавил: – Это же я, Стеф! Мы вместе служили на границе.

Стеф? Рейн окинул внимательным взглядом стоящего перед ним крупного мужчину, пытаясь соотнести его с тем молодым заносчивым лейтенантом, поступившим на службу. Стеф из его воспоминаний не слишком-то любил общаться с остальными, а доктора, наверное, помнил оттого, что Рейн пару раз его штопал. Стефу повезло, с троллями он не встретился – парня перевели в другой отряд за пару месяцев до случившегося. То ли руку он сломал, то ли ногу.

– А, я понял! – словно прочитал его мысли мужчина. – Я уже давно не тот засранец, который считал, что есть одна жизнь – в столице, а остальное – полное… Кхм, – тут он проглотил остаток фразы, покосившись на сына. – Кстати, это мой старшенький, Ламберт. Напросился сегодня со мной в книжный. Начали его грамоте учить, такой шустрый – уже всё что можно исписал. Поздоровайся с дядей, – легонько хлопнул он его по затылку.

– Здравствуйте! – послушно поклонился Рейну мальчишка, глядя на него во все глаза. В отличие от многих взрослых, он железного доктора совершенно не боялся.

– Слушай, а давай в паб? – предложил Стеф. – Посидим, как в старые добрые времена, выпьем по стакану потина. Ух, и ядреный его гонят!

– За рулем.

– Тогда ты кофе выпьешь, – нашелся бывший сослуживец. – Кофе тоже отличный варят.

Рейн не стал искать причины для отказа. Да и не хотел: времени у него было предостаточно, не слоняться же по городу без дела. А Стеф мог немного прояснить его туманное прошлое.

– Ну вот и отлично, – просиял бывший вояка. – Только сына домой отведу, тут близко. А то в прошлый раз задержались, жена лютовала. Ну, и разговоры наши не для детских ушей. Идем! Сначала домой, а потом в паб, там и поболтаем.

***

Паб «Ржавый гвоздь» пустовал. Несколько одиночек-посетителей не в счет: наплыва приезжих, которые могли обеспечить паб работой, в городе видно не было. Да и не сезон – охотники предпочитали приезжать в Ансельм летом, ведь ранней весной и горы опаснее, и зверье злее.

Стеф уверенно повел Рейна к столику у окна – массивному, дубовому, относительно чистому – пятна потина по столешнице не липли, но и не отмывались.

– Мне как обычно, а ему – кофе. И не халтурь, доктор из наших, служивых, – бросил он скучающему за стойкой бармену – здоровяку с бельмом на левом глазу, и уселся за стол, обращаясь уже к Рейну. – Повезло, что мы сегодня встретились. У меня как раз вахта закончилась.

– Где?

– В шахтах. Добываем магические кристаллы. Городок здесь небольшой, сам знаешь. Если б не жена, давно бы смотался к центру ближе. А она уперлась рогом: дом у нее здесь, магазин, мама. Никуда уезжать не хочет. – Он с благодарностью принял от бармена стакан с потином и сделал большой глоток. – Шьет она. Хорошо шьет. Получше, чем некоторые. – Он хмыкнул и закатал рукав, показывая длинный ровный рубец. – Помнишь? Твоя работа.

Рейн вспомнил. Стеф тогда сорвался с уступа и чудом не проломил голову. А руку рассек так, что задел крупный сосуд и едва не истек кровью. Его нашли поздно, без сознания, чуть дышащего. Еще немного, и пришлось бы нырять за дурнем в Пустошь, вытаскивая буквально с того света. О красоте думать было некогда – зашить бы поскорее, остановить кровь.

– Эй, да я не в обиду, понимаю, что сам виноват. Ты же не обиделся? – обеспокоился Стеф долгим молчанием спутника.

– Нет.

– Я тебе вообще давно спасибо хотел сказать. Если бы ты меня в лечебницу тогда не отправил, я бы со всем отрядом… Прости, – он смешался, понимая, что невольно затронул тему, которую лучше бы избегать. – Короче, после тех событий на службу возвращаться расхотелось. А с женой в лечебнице познакомился, она там сестрой милосердия работала. Ну и как-то вышло, что поженились, решил остаться здесь. Сын вон родился. А прошлым летом дочка, кроха такая была, что страшно на руки взять. Приходится крутиться, чтобы их обеспечивать. Шахты – сложно, конечно, зато платят хорошо. Неделю там, неделю дома. Ну и курьером подрабатываю в свободное время… А ты как? Какими судьбами здесь оказался? – опомнился Стеф, поняв, что до сих пор рассказывает только о себе, не интересуясь жизнью собеседника.

Рейн как раз привык слушать, а не отвечать, и болтовня бывшего сослуживца нисколько ему не мешала.

– Отпуск.

– Служишь, значит? – неподдельно обрадовался Стеф.

Рейн прекрасно понимал почему: в первый год, который доктор провел дома на реабилитации, ему хотелось наложить на себя руки от отчаяния и тоски. Родители пытались поддержать, но Рейн сам отослал их прочь: не мог выносить тяжелые вздохи отца и глаза матери на мокром месте. Прогулки тоже не спасали. Да и какие там прогулки, на неудобных протезах, выделенных на службе от сомнительных щедрот? Приходящая сестра милосердия вывозила его на коляске, и Рейн постоянно ловил взгляды прохожих: боязливые, сочувствующие. Если бы не предложение поработать в управлении, он действительно спятил бы от одиночества и тягостных раздумий.

Работа со стражами встряхнула. Пусть в морге, патологоанатом, но всё не тухнуть дома одному. Доктор, не боящийся запустить руки в сгнивший за полгода труп, нужен был в управлении кровь из носу. А Рейну с недавних пор страшно не бывало, да и брезгливость отошла на второй план. Дела же порой попадались интересные. А уж когда к ним из приморского городка Фелтона перевели детектива Квона, молодого, амбициозного и такого ж нелюдимого, то дела и вовсе пошли на лад. Было с кем хорошо помолчать. Рейну не хватало друзей, а менталист, тонко улавливающий чужие эмоции, не давил на нервы и жалости не выказывал. Именно благодаря ему Рейн почувствовал, что снова может общаться с людьми.

– И как работа?

– По-разному, – уклончиво ответил доктор.

В последнее время, после смены руководства, работы прибавилось: с одной стороны, ему перестали тащить все трупы подряд – неважно, по естественной причине умерли или нет, зато уж если приносили, то было над чем поломать голову. Рейн подозревал, что по возвращению дел будет гора: он уехал, оставив всё на пожилого помощника, а тот проводил время в лазарете чаще, чем работал.

– Слушай, а насчет Венга… Не знаешь, что с ним?

– Умер, – качнул головой Рейн.

Венг был вторым выжившим из отряда, но ему, в отличие от Рейна, повезло меньше. Кости оказались стерты в труху, проломлен череп. Он провел в лечебнице год и умер тихо, так и не придя в себя. Иногда Рейн ловил подленькую мысль: может, и к лучшему. Он сомневался, что жизнерадостный парень, ни минуты не сидевший на месте, был бы рад жизни навечно прикованного к кровати инвалида. Если уж Рейн с трудом справлялся!

Стеф глотнул еще потина и поспешно сменил тему:

– А помнишь, наш Курт рассказывал про младшего брата? Я встретил его недавно в городе. Представляешь, тоже решил пойти служить! Отличный парень, кстати. Разве что немного…

– Как Курт? – с иронией уточнил Рейн, и Стеф рассмеялся.

– Точно сказано. Вроде балагурит, но со своими только, а так дичком держится. С дисциплиной у него проблемы. Но в остальном не к чему придраться: и служить хочет, и про ответственность помнит. Ты ведь в «Вороньем гнезде» остановился? Может, встретитесь. Вроде его туда направляли, помогать.

Рейн кивнул. Значит, не ошибся: тот рыжий Коллинс был братом их сослуживца.

Продолжить разговор они не успели – в паб с громким смехом ввалилась группа мужчин, тарабанящих на хаврийском. Все в синих мундирах, но расслабленные, скорее всего, какой-то из пограничных отрядов решил развеяться на соседской территории. Не сказать, чтобы такое поощрялось, но на подобные вылазки чаще всего закрывали глаза. Всем ведь интересно, как живут там, за перевалом.

На посетителей хаврийцы внимания не обращали, но Стеф поморщился:

– Ну всё, теперь спокойно не поговоришь.

– Задирают?

– Нет, просто шумные. Знаешь ведь поговорку: если весь народ вздохнет – ветер подует. А тут не ветер – ураган. Хаврийцы и по одному-то умудряются навести шороху.

С этим было не поспорить. С тех пор, как в их управлении появилась хаврийка по программе обмена, начальство успело смениться, и не без ее помощи. Да и вечный холостяк Квон быстро оказался оприходован и до безобразия счастлив. Впрочем, что ворчать? Эти изменения к лучшему.

Хаврийцы определенно бывали в пабе не один раз. Сдвинули несколько столов и уселись по центру, гогоча над какой-то сказанной ранее шуткой. Командир – подтянутый блондин, как и большинство хаврийцев, с посеребренными годами висками – изредка шикал на них, но не ругал. Подскочившую официантку они проводили по-мужски любопытными, но не глумливыми взглядами и после соизволили еще раз оглядеть присутствующих.

– Знаешь, пойду-ка я расплачусь с барменом, а то они в тебе дырку сделают, – заметил Стеф спустя какое-то время.

Доктор чем-то заинтересовал командира отряда. Немного поспорив со своим подчиненным, он встал и подошел к ним, держа в руках непочатую бутылку потина.

– Спасибо за службу, – сказал командир, обратившись к Рейну на анвенте с ужасным акцентом. – Это ведь горный тролль? – он бесцеремонно указал на шрамы на его лице. Манер хаврийцам тоже не хватало.

– Восемь троллей, если быть точнее, – вместо Рейна хвастливо ответил Стеф.

По мнению доктора, хвастаться было нечем: отряд оказался не подготовлен к встрече, и то, что Рейн выжил, следовало считать скорее чудом, чем достижением. Если верить сухим фактам, его нашли в куче трупов: своих и троллей, но кто именно и каким образом убил горных тварей, чью шкуру не пробивали заклинания, да и пули брали далеко не все, оставалось загадкой.

Командир присвистнул, а хаврийцы, навострившие уши и слышавшие их разговор, переглянулись.

– Не хотите к нам присоединиться? Мы бы послушали о ваших… приключениях, – не сумел подобрать правильное слово блондин и с уважением посмотрел на Рейна.

– Злоключениях, – поправил его Стеф.

– Нет, – почти сразу ответил доктор.

– Почему? – удивились оба его собеседника.

– Хаврия, – одним словом пояснил Рейн.

Он не считал нужным рассказывать о пограничной службе бывшим противникам. Даже если у стран на носу договорной брак. Вот поженятся наследники, сотрут границу – тогда пожалуйста! Но не раньше. Да и что он мог рассказать? Такие же байки о службе. О нападении троллей он ничего не помнил.

– Да что за… – расстроенно протянули со стороны хаврийцев.

– Рейн, не глупи! Это же не шпионы врага, – прошипел ему Стеф, так громко, что слышала, наверное, половина зала, но доктор был не преклонен.

– Тогда хоть потин примите. От всего сердца, – признал поражение командир и отошел к своим.

***

Десять лет – достаточный срок, чтобы отвыкнуть свободно ходить по улицам города. Не то чтобы Кайла совсем никуда не выбиралась с гор, но чаще довольствовалась местными поселениями: меньше шансов встретить кого-то из знакомых. Сейчас она чувствовала, как на нее глазеют: случайные прохожие, стражи, даже хозяйка булочной, куда она зашла за ароматным пирогом. А как иначе? «Хозяйка ворон» вернулась из мертвых! Это определенно станет главной новостью недели.

Казенный двухэтажный дом, в котором поселился Ильман, ничем не отличался от остальных. На первом этаже располагался магазин зонтов и тростей, а на второй – жилой – этаж можно было подняться по скрипящей лесенке. Комнаты сдавали сразу нескольким постояльцам. Чисто, опрятно, фиалки на окнах. Как завершающий штрих уютного дома, лениво гудела муха.

– Могу я подняться к господину Ильману? – уточнила Кайла у хозяина дома, некрасивого рябого мужчины, сидящего в крохотной комнатушке под лестницей.

Он долго изучал ее, пожевал губу. В конце концов не сдержался:

– А вы и правда тьенна Абель?

Кайла пожалела, что первым делом не пошла в ратушу. Показала бы документы всем неверующим. Впрочем, положенный на стол кровент разрешил сомнения.

– Ну, проходите. Ильман в последнее время совсем никуда не выходит. Иногда за газетами, да и то, чаще всего мальчишки заносят. Так и зачахнуть недолго!

Хозяин продолжал что-то бурчать ей в спину, пока Кайла поднималась по скрипучей лестнице. Мимо прошмыгнула кошка, гордо неся в зубах пойманную мышь. Похоже, решила поделиться добычей с хозяином, но тот не оценил: Кайла услышала возмущенный окрик снизу. А вот постояльцы на крик не отреагировали, наверное, привыкли. Найдя нужную дверь – третью справа, Кайла постучала, но никто не ответил. Тогда она толкнула ее и зашла.

Ильман сидел в кресле-качалке, повернувшись лицом к окну и спиной ко входу, и читал газету. Пахло табаком и кофе. Дрянным первым и горчащим вторым. Седые волосы управляющего были коротко стрижены, а длинные пальцы барабанили по подлокотникам кресла.

– Газету оставьте на столике. Оплата там же, – не оборачиваясь, проскрипел он и махнул рукой.

– Всего один медяк? Да ты стал скупее, – громко объявила Кайла, поставив на столик коробку с пирогом и подхватив монетку.

Ильман обернулся.

Как же он постарел! Будто высох. Черный домашний халат, из широких рукавов которого торчали длинные руки, только подчеркивал худобу. Тонкие губы шевелились, что-то шепча. Ее имя? Кайла не могла разобрать.

– Смотришь так, будто призрака увидел, – не сдержалась она, а у самой комок в горле встал. Кайла чуть не расплакалась, когда увидела Дафну, а ведь с кухаркой она была далеко не так близка, как с Ильманом, заменившим им с сестрой рано ушедшего в Пустошь деда. – Давно не виделись.

– Давно. Как выросла-то. На мать похожа, а взгляд – отца!

Он поднялся, выпрямившись во весь немалый рост, и шагнул к ней, не в силах отвести взгляд и одновременно пытаясь нащупать стоящую рядом с креслом трость. Узловатые пальцы вцепились в спинку кресла. Наконец ему удалось схватить трость, и он, тяжело опираясь на правую ногу, подошел к Кайле и взял ее за руку. Хватка осталась такой же крепкой, как и раньше.

Некоторое время оба молчали, разглядывая друг друга. Кайла отмечала глубокие морщины, испещрившие лицо. А светлые серые глаза, казалось, еще больше посветлели. Ильман ее узнал, она не сомневалась в этом ни секунды. В детстве они с Минтой часто дурачились: менялись одеждой, а потом водили за нос прислугу и родителей, заставляя угадывать, кто перед ними. Ошибались все с переменным успехом. Все, кроме Ильмана – с ним шутка не проходила. Он различал сестер, ни разу не ошибившись.

– Навестить пришла, или как? – первым нарушил молчание бывший управляющий.

– Пришла просить об одолжении. Я вернулась домой, и мне нужна твоя помощь.

– Помощь ей нужна! А последние годы справлялась сама и не вспоминала! Десять лет, Кайла!.. – последние слова он произнес с такой горечью, что стало стыдно.

– Я помнила. – Кайла сжала его руку. – Но я не могла вернуться.

– А сейчас, значит, можешь…

Кайла кивнула, прикусив губу. Десять лет она пряталась от самой себя. Похоронила Кайлу Абель глубоко внутри, обретя новую жизнь: свободную, немного сумасшедшую, но подходящую ей – по крайней мере, так казалось. Но только дома она почувствовала себя цельной.

– Ты приедешь в «Воронье гнездо»?

Ильман долго смотрел на нее, затем отпустил руку и спросил:

– А что скажет Луис? Он дал мне расчет, я его уже потратил. Комната снята на полгода, а она, как ты видишь, очень неплоха. Тихо, никто не мешает. Обедами, опять-таки, кормят и ужином. Хуже, чем Дафна, но с голоду не помрешь. И всё оплачено наперед, деньги не вернут.

Кайла незаметно выдохнула. Раз управляющий начал рассуждать, кто что скажет и подумает, значит, есть шанс на согласие!

– Что он может сказать? Формально владелица – я. Что хочу, то и творю, – безмятежно ответила она. – А насчет денег не переживай. Считай, это были отпускные. Ты отдохнул и готов работать с новыми силами. Что скажешь?

На самом деле Кайла была готова привезти его назад хоть сегодня! Она не представляла, с какой стороны подступиться к делам. Сестра намного лучше разбиралась с бухгалтерией и нашла какие-то проблемы в бумагах – что-то, связанное с шахтами, но глубже копнуть не успела. И еще, если верить слухам, Луис в последний месяц пытался выставить отель на торги. Наверняка выставил бы, если б успел вступить в наследство. Может, и Ильмана уволил, чтобы тот не мог помешать?

– Я не мальчик на побегушках, чтобы возвращаться по первому слову, – проворчал Ильман. – Помочь помогу, из уважения к твоим покойным родителям. А дальше посмотрим. В любом случае мне понадобится время, чтобы закончить здесь дела.

– А когда закончишь – вернешься?

– Девчонка! – бывший управляющий грозно потряс перед ней пальцем, но Кайла обезоруживающе улыбнулась. Будь Ильман рядом, ей стало бы спокойнее. Да и на будущее, чтобы сестра не осталась одна…

– Кайла!

– Да?

– Вы с ней виделись?

Не нужно было уточнять, что Ильман спрашивает о Минте. Кайла кивнула, и на лице бывшего управляющего отразилось облегчение.

– Носи обручальное кольцо на шее. Уже год, как она сняла его с пальца, – указал на мелкую несостыковку Ильман, и Кайла понятливо сжала кулак.

***

Она провела у Ильмана несколько часов, собирая в общую картину те обрывки информации, которые удалось узнать раньше. Слухи о продаже отеля оказались не такими уж слухами – местом заинтересовался некто влиятельный из столицы. У тьена Гефмана, доверенного этого господина, в городе была контора по приобретению недвижимости. Сначала он приезжал к Минте, пытался договориться о продаже отеля и земли. Затем, когда с ней не вышло, стал обихаживать Луиса. Помимо денег, он предлагал помощь с переездом в столицу и теплое местечко чиновника средней руки. Минта и Луис поругались по этому поводу и к общему мнению не пришли: согласиться на сделку Минту не подвигло даже предложение элитного пансиона для Фрейи. Когда же сестра попала под обвал, Гефман объявился на ее похоронах и, слово за слово, зацепился за продажу отеля.

Ильману сделка не понравилась сразу. Вроде бы придраться было не к чему: сумма, которую предлагал покупатель, была чуть выше ожидаемой и оттого весьма соблазнительной. А жизнь в столице тешила честолюбие Луиса. Но это и напрягало: условия были слишком хороши, чтобы отказаться.

С рассуждениями бывшего управляющего Кайла согласилась. Как бы сильно она ни любила родное «Гнездо», а большой выгоды отель не приносил. Завлечь посетителей – задача непростая, тут и близость к хаврийской границе мешала, и горная нечисть: конечно, патрульные отряды следили, чтобы обстановка не накалялась, но и одной заблудшей химеры хватало, чтобы расправиться с неосторожными путниками. Так себе отдых, для любителей острых ощущений! По большей части в отеле останавливались охотники, но они снимали номера подешевле, только чтобы переночевать.

Впрочем, всегда оставался вариант, что господину, жаждущему заполучить отель, просто «вожжа под хвост попала», как любила приговаривать тьенна Дафна. Не привык к отказам, вот и раззадорился. В любом случае Луис ничего не мог сделать с отелем без согласия жены, а она дом продавать не собиралась.

Пожалуй, стоит поговорить с этим Гефманом, решила Кайла. Ильман утверждал, что тот был весьма настойчив в своих предложениях. Что ж, она тоже умела проявлять настойчивость.

Контора по сделкам с недвижимостью находилась в двух кварталах от доходного дома и занимала весь первый этаж. Дверь открыл человек в строгом костюме, средних лет и совершенно невзрачный. Такого увидишь и через минуту не вспомнишь. При взгляде на посетительницу на его лице на миг промелькнуло удивление, но он быстро совладал с собой.

– Вот как, тьенна Абель? Значит, слухи не врали, вы живы. Признаюсь, я не сразу поверил. Прошу, проходите, не стойте на пороге.

Кайла вошла внутрь. Прихожая была совсем крохотной, одна вешалка и корзина для зонтов, а вот кабинет оказался просторным и светлым. Для посетителей напротив стола стоял удобный кожаный диван, в аквариуме в углу плавали рыбки. Из любопытства Кайла постучала по стеклу – и рыбки тотчас подплыли к ней.

– Чем обязан визитом? – спросил Гефман, подойдя к заваленному бумагами столу – еще одному показателю занятости и успеха.

Кайла не стала ходить вокруг да около и сразу перешла к делу:

– Я получила сведения, что вы заключили сделку с моим мужем.

– Так значит, вы желаете получить свою долю? – уточнил тьен Гефман.

– Что, простите? – обернулась Кайла.

– Вы хотите себе домик? – поспешно исправился тьен Гефман и подергал себя за бородку. – Честно говоря, купить два дома в столице будет трудновато. К тому же я обещал господину Луису дом в центре, а это недешевое удовольствие. Бюджет на исходе, но, думаю, смогу договориться со своим нанимателем и подобрать вам если не дом, то этаж. Вы ведь не будете против милой приветливой соседки? Есть у меня на примете одна веселая вдовушка, как раз вашего возраста. Понимаю, после случившегося вам наверняка страшно оставаться с мужем наедине…

– Почему?

– Что – почему?

– Почему мне должно быть страшно? – спросила Кайла с самым что ни на есть безмятежным видом. О том, что у четы «воронов» всё далеко не так безоблачно, как хотелось бы, судачил весь город, но это не повод обвинять Луиса в покушении.

Наверное, тьен Гефман и сам понял, что погорячился, и попытался смягчить сказанное:

– Однажды уединение обернулось для вас трагедией. К сожалению, господин Луис – обычный человек и не всегда может помочь. Если бы он был магом…

– Мы были в горном домике за сотню миль от отеля. Меня придавило снегом. Думаете, маг справился бы с лавиной? – скептически уточнила Кайла.

Тьен Гефман всплеснул руками.

– Так об этом и речь! В городе подобного не случилось бы. Поверьте, вам понравится жизнь в столице. Я вообще не понимаю, зачем молодой красивой женщине оставаться в приграничье! Вы только хороните себя, уж простите за столь ужасное сравнение, но оно само просится на язык. К тому же через пять-семь лет вашей прелестной дочери пора будет дебютировать. Ах, это же ожившая сказка! У вас как раз будет время подготовиться, завести полезные знакомства. Уверен, мой наниматель окажет вам ответную услугу…

– А как зовут вашего нанимателя? Тьен?..

– Тьен Форц. Он бывший комиссар стражи, по личным причинам ему пришлось оставить службу, но, поверьте, это достойный человек, благосклонность которого – большая удача. И не только – уверен, с его знакомствами вы с легкостью войдете в высшее общество.

– И зачем этому достойному господину отель в нашей глуши? – Кайла сделала вид, что раздумывает над его словами.

– В отличие от вас тьен Форц, увы, не молод, и устал от бодрой столичной жизни. А здесь горный воздух, тишина, благодать… А вот, собственно, и бумаги. Подпись вашего мужа уже есть, осталось ваша. – Гефман с заискивающей улыбкой протянул гостье перо.

Отлично! Нужные бумаги сами идут в руки! Кайла изучила все пункты договора, особое внимание уделив передаваемым землям и пристройкам. А Луис продешевил – с шахтами земля стоила куда дороже.

Закончив с бумагами, Кайла положила их на стол.

– Боюсь, сделка отменяется. «Воронье гнездо» не продается.

– Тьенна Абель, при всём уважении, это не тот вопрос, который вы можете решать единолично. Думаю, мне стоит обсудить его с вашим мужем, – вежливая улыбка на лице Гефмана стала вымученной.

– Нет, тьен Гефман, это вы, кажется, забыли. Я – единственная полноправная хозяйка отеля, и только я вправе решать, как с ним поступить. Пожалуйста, передайте это своему нанимателю и прекратите донимать мою семью.

Дальнейший спор был бессмысленным. Пустая трата времени, которого и без того не хватало – Кайле предстояло выдержать битву в городской администрации по восстановлению документов.

– Еще на днях это было не так, – бросил ей в спину Гефман. – И вопросы купли-продажи решал ваш муж. Жизнь очень переменчива, не находите?

– Вы мне угрожаете? – неподдельно удивилась Кайла, обернувшись на пороге.

– Что вы… Просто напоминаю, насколько опасна жизнь за городом, – мужчина развел руками, всем видом выражая фальшивое дружелюбие. – Если что, мое предложение остается в силе. Вы знаете, где меня найти.

***

Погода испортилась. Хлынул ливень, а когда затих, по мостовой забарабанил мелкий дождь, прогоняя людей домой и превращая улицы в зонтичное море. До дождя Кайла успела заглянуть в администрацию и подать прошение на восстановление документов: на нее посмотрели как на мошенницу, убедились, что она не использует меняющие внешность артефакты и взяли кровь на проверку. Лишь после подтверждения выдали временное свидетельство. Временное! «Подождите несколько дней до завершения процедуры» – предупредил секретарь, и Кайле пришлось смириться.

Пережив бюрократическую волокиту, она перекусила у Ильмана и надеялась прогуляться, посмотреть, как изменился город, но пошел дождь. Да такой, что без зонта не выйдешь, промокнешь за минуту! Она заглянула на первый этаж в магазин и, почти не выбирая – на ее непритязательный взгляд, черный зонт слева и справа отличались друг от друга разве что ценой! – приобрела зонт. На выходе взгляд зацепился за крепкую мужскую трость, и, поколебавшись минуту, Кайла захватила ее с собой и вернулась к прилавку.

С одной стороны, трость была жутковатой, с другой – притягивала взгляд. Набалдашник в виде вороньего черепа смотрелся потрясающе реалистично, и Кайла решила, что такая трость доктору подойдет. Дополнит и без того суровый и загадочный образ. А ворон… Она позволила себе надеяться, что при взгляде на трость Рейн будет вспоминать отдых в «Вороньем гнезде» и его хозяйку.

Цена кусалась, но на протяжении десяти лет Кайла не потратила из наследства ни кровента и могла позволить себе маленький подарок.

– У вас хороший вкус, тьенна. Эта трость изготовлена из ясеня, а набалдашник – чистое серебро. К тому же здесь есть секрет. – Продавец слегка провернул вороний череп, и ему в руку выскочил короткий стальной клинок. – Эстетично и практично. Вам завернуть?

– Да, пожалуйста.

Из магазина она вышла со значительно полегчавшим кошельком, зато с зонтом и тростью. Осталось придумать, как вручить подарок Рейну. Для комплимента от отеля трость была слишком дорогой, а как проявление заинтересованности… Кайла вздохнула, покрутив обручальное кольцо на пальце. Сейчас она замужняя дама, какая тут заинтересованность!

Раз уж вспомнила о браке, стоило проявить интерес к пассиям Луиса. Супруг Минты никогда не был примерным семьянином, а любовниц менял как перчатки. Откупался за пылкую страсть дорогими подарками, и любовники расставались довольными друг другом, без скандалов. Однако тьенна Наби умудрилась задержаться в фаворитках. И если Луис по-настоящему попался к ней на крючок, она вполне могла пожелать сменить статус: быть хозяйкой отеля и женой всяко лучше, чем подружкой на ночь.

Без доказательств Кайла никого обвинять не собиралась – это была всего лишь одна ниточка, которая могла вывести к разгадке покушения, – но посмотреть на женщину, сумевшую зацепить Луиса, хотелось.

Судя по развешанным афишам, тьенна Наби выступала в городском театре. Туда Кайла и отправилась: проще всего разузнать о певице, поговорив с местной прислугой, а если повезет, пересечься и с самой соперницей. Вряд ли Луис успел сообщить ей, что жена жива, и первая реакция на подобную новость будет самой честной.

Увы, парадный вход в театр оказался закрыт до вечера. На стук никто не ответил, а к черному входу дорогу преграждала запертая калитка.

Кайла привстала на цыпочки, чтобы заглянуть в фойе через окно: ей показалось, кто-то прошел по залу.

– Что вы делаете? – с акцентом спросили за спиной.

Кайла обернулась. Позади нее под зонтом стояла хаврийка ее лет, в экстравагантной шляпке и пальто по последней моде. Как она умудрилась незаметно подойти – загадка! Не иначе дождь помог.

– Вы журналистка? Меня не предупреждали об интервью, – окинула ее недовольным взглядом незнакомка. – Вам придется подождать, пока не закончится репетиция. Я не люблю отвлекаться перед пением.

– А вы?.. – в принципе, Кайла догадалась, кого видит перед собой – в театре было не так много артистов из Хаврии.

– Делаете вид, что не узнали меня? Это даже смешно!

Тьенна Наби прошла мимо Кайлы, едва не задев ее зонтом. Уверенности в себе женщине было не занимать. И ключ-руна от центрального входа у нее была личная, на золотом брелоке.

– Так и будете стоять под дождем? Проходите, – позвала она из холла, не обернувшись. Швырнула пальто на вешалку и прошла к столику у окна, вытаскивая из сумочки тонкую дамскую сигарету. – Терпеть не могу дождь. Он вызывает у меня скуку. Об этом не пишите, – тут же добавила она, зажигая сигарету и делая глубокую затяжку.

Кайла же попыталась мысленно противопоставить яркой, наряженной в меха певичке свою миловидную, но совершенно обычную сестру – и порадовалась, что им двоим не довелось встретиться. Наверняка эта тьенна Наби посмеялась бы над попыткой Минты отстоять свою семью.

Актриса приоткрыла окно, выпуская струйку дыма на улицу.

– Как вас зовут? – с теми же скучающими интонациями спросила она.

– Кайла Абель. – Она протянула руку новой знакомой, внимательно наблюдая за реакцией на свои слова.

– Госпожа Абель? Как удивительно! – Наби ответила коротким рукопожатием, едва коснувшись пальчиками ее ладони. – У одного моего знакомого так звали жену. Бедняжка погибла этой зимой.

– Правда, удивительно. Ведь я жива и перед вами, – не сдержалась Кайла.

Красивое лицо собеседницы искривилось сначала в недоумении, а затем, совершенно неожиданно, губы сложились в ухмылку.

– Утром Луис упоминал об этом курьезе. Правда, мы не думали, что это всерьез. Вы действительно тьенна Абель и пришли сюда устроить скандал? Я польщена! Вы выжили под лавиной, вернулись, чудесно выглядите – но так волнуетесь, что я украла вашего мужа! – она коротко и зло рассмеялась.

Пожалуй, со стороны это на самом деле выглядело забавно. Забавно и жалко. Как попытка уговорить вора не брать чужое.

– Пожалуйста, не поймите превратно! Нас с Луисом связывает любовь к театру. Глубокая, чистая любовь, – продолжала насмешничать тьенна Наби.

«И поэтому Луис не приходит ночевать домой?» – так и вертелось на языке. Сдержать скептический смешок не получилось, а Кайла и не пыталась.

– Тьенна Наби, не обижайтесь, но вас с Луисом может связывать что угодно, когда угодно и сколько угодно раз, лишь бы общественность об этом не судачила, – успокоила она собеседницу. Пусть лучше Луис проводит время с Наби, чем мешает расследованию. – Собственно, об этом я и хотела поговорить. Вы ведь понимаете, мое возвращение вызовет много пересудов, не хочу давать лишний повод для сплетен.

– А вы не такая тряпка, как утверждал Луис. – Тьенна Наби потушила сигарету, во взгляде зажегся интерес. Она подалась вперед, чтобы рассмотреть Кайлу. – Я думала, вы будете кричать и требовать оставить его в покое.

– Луис бросил меня умирать и развлекался с вами, едва отпели панихиду. Вы действительно считаете, что у меня есть к нему какие-то чувства? – вопросом на вопрос ответила Кайла.

– Что ж, смерть пошла вам на пользу.

Придумать достойный ответ Кайла не успела. В зал влетел маэстро, высокий и худой как кузнечик, на ходу оправляя галстук.

– Госпожа Наби, вы уже здесь! И снова курите. Да еще у открытого окна в такую погоду! Я же предупреждал, испортите голос, – высказал он, активно жестикулируя. – У нас выступление через три дня, что будете делать, если простынете? Так, а вы кто? – мужчина соизволил обратить внимание на постороннюю.

– Моя поклонница, – опередила ее актриса, и Кайла проглотила ответ – не стоило распространяться об их короткой беседе. – Вызовите ей паромобиль, чтобы довезти до отеля. В такой дождь опасно ездить по горным дорогам.

– Не стоит, я на машине, – поспешно отказалась Кайла.

Впрочем, она отказалась бы в любом случае. Не хотелось быть обязанной любовнице Луиса даже в такой малости.

***

Дождь и впрямь усилился, грозя размыть дорогу. Когда Кайла вернулась к паромобилю, ее пальто успело промокнуть, несмотря на зонт, а юбку можно было выжимать.

– Всё хорошо? – Рейн встретил ее у паромобиля. Машину он оставил под навесом, чтобы зря не мокнуть. – Обедала?

– Да. А ты? – уточнила Кайла, забравшись в сухой и теплый салон. Кивок немного успокоил, и она, отогревая руки, предложила. – Тогда возвращаемся.

Завернутая трость перекочевала на заднее сиденье, дожидаться своего часа. Кайла пристегнулась, жалея, что не смогла перекусить с Рейном. Помнится, раньше он частенько пытался ее накормить. Приносил сладости и сыр, а однажды поймал кролика. Но свежевать его пришлось самой Кайле. Доктор, проводивший сложные операции на живых людях, до того дня никогда не снимал шкурки с животных.

Днем транспорта в городе прибавилось. Повозки и паромобили ездили наравне, и скорость вторых существенно снижалась. Образовывались самые настоящие пробки – водители стояли на перекрестках, пытались разминуться на узких улочках и беспрестанно кричали и гудели. Вскоре стала известна и причина – на соседней улице засорилась ливневая система, превратив дорогу в реку. Кто-то, не выдержав, попытался объехать кавалькаду, но только застрял и создал еще больший затор.

Продвигались медленно, и от скуки Кайла успела изучить местный пейзаж, перекинуться парой дежурных фраз с такими же скучающими в пробке соседями и купить мясной пирожок у бойкого мальчишки, выбравшего удачное время, чтобы пробежаться мимо застрявших машин. Откусила сама и, распробовав, по старой памяти предложила Рейну. Доктор отказываться не стал, но покосился на нее с любопытством. Кайла запоздало сообразила, что замужние тьенны не кормят мужчин с рук, по крайней мере, чужих.

– Не хочу показаться параноиком, но, кажется, они едут за нами от самого центра, – чтобы хоть как-то отвлечь внимание от конфуза, высказалась она, вытерев руки платком и уставившись в зеркало заднего вида.

За ними следовал новенький черный паромобиль с блестящим клаксоном. Водителя из-за дождя рассмотреть не получалось. Рейн тоже посмотрел, но у него машина подозрения не вызвала. Ехала не отставая, но и не подъезжала ближе. Не считать же каждую попутку за преследователя.

Кайла и не собиралась, достаточно было начать новую тему, а не думать про треклятый пирожок. Но вот спустя несколько поворотов они выехали к дороге, ведущей за город, а машина так и следовала за ними в отдалении. Тогда женщина забеспокоилась. До выезда из города осталось всего ничего, но не устраивать же потом гонки на перевале?

– Хочется верить, что нам просто в одну сторону, – пробормотала она, проклиная свой длинный язык. Накаркала, как пить дать! Может, это драгоценный Луис попросил знакомых за ними проследить? – Смотри, он поворачивает, как и мы.

– Подождем? – скрипящим голосом уточнил Рейн, предлагая самый простой вариант проверить, преследуют их или показалось.

– Да, давай остановимся и проверим, – согласилась Кайла. Она была практически уверена, что их преследователи никуда дальше не поедут.

Доктор нажал на тормоз, прижимаясь к обочине. Сзади возмущенно прогудели – мол, надо заранее сообщать, что решил парковаться! – и черный паромобиль проехал мимо, не сбавив скорости. Он скрылся за поворотом, напоследок обдав их грязью из глубокой лужи.

– Теория всемирного заговора разлетелась на части, – развела руками хозяйка отеля, проводив взглядом уехавшую машину. Дождь всё усиливался, превращая дорогу впереди в серую смутную полосу. – Поехали домой, пока нас окончательно не затопило.

– В горах – солнце, – со знанием дела заявил Рейн, вдругоряд завел паромобиль, и они тронулись в путь.

Откинувшись на спинку удобного кожаного сиденья – а Луис не ограничивал себя в средствах! – Кайла исподтишка подглядывала за сосредоточенным на дороге доктором. Тонкие губы были сжаты в полоску. Семь лет!.. Страшно представить, как он их пережил.

– Спрашивай.

Скрипящий голос заставил ее сильнее вжаться в кресло. Как же напугал! Но гораздо хуже, что Рейн поймал ее за подглядыванием и теперь хотел знать причину.

– Это больно?

– Что?

– Ну, разговаривать. Ходить. Вести машину…

Кайла смутилась собственных вопросов, а губы доктора внезапно расплылись в странном оскале, должном изображать улыбку. Он оторвал механическую руку от руля, сжимая и разжимая пальцы протеза. Как бы хорошо ни работал сложный механизм, а с мелкой моторикой наверняка были проблемы.

– Нет. Уже – нет, – признался он, когда они выехали за пределы города и прибавили скорость. – Говорить неудобно, – подобрал он правильные слова, стараясь произносить их медленно, чтобы речь звучала четко и внятно.

На взгляд Кайлы, у Рейна с речью всё было в порядке. Да, голос звучал грубо, с механическими нотками, но слова он не проглатывал и делал паузы в нужных местах. Впрочем, после общения с Урхом и его семьей ей сложно было оставаться непредвзятой в этом вопросе.

Первые полгода, которые Кайла провела у Урха, она училась распознавать в издаваемых им звуках значения слов. Думала, с ума сойдет, пока выучит. Поначалу всё звучало одинаково: когда Урх злился и просил ее никуда не выходить из дома, когда желал спокойной ночи или звал обедать, когда впервые привел своего ученика – Хорга – знакомиться со спасенным человеком. Это всё воспринималось как резкое каркающее нечто. Затем Кайла стала различать интонации. Затяжные нотки. Особое урчание, сопровождающее некоторые фразы, когда Урх был доволен. Булькающие звуки, должные изображать возмущение. Учеба шла медленно, но ей достался терпеливый учитель.

Уж если она сумела понять, что говорит Урх, неужели не разберется в словах «железного доктора»?

Паромобиль свернул на узкую горную тропу, самое опасное место на всем пути к отелю. Здесь даже пешком было неудобно спускаться, а уж ехать на транспорте, почти вплотную прижимаясь к хлипкому деревянному ограждению, и подавно. Кайла отвернулась от окна, стараясь не смотреть вниз. Чем выше они поднимались, тем меньше становился город внизу.

– Я ошибся, – вдруг признал Рейн, посмотрев в зеркало заднего вида, и переключил рычаг скорости. – Держись.

Он резко нажал на педаль газа и рванул вперед.

Кайла оглянулась. Черный паромобиль, который обогнал их в городе, теперь стремительно догонял. Скользкая дорога мало его беспокоила: он набирал скорость, как одержимый. Похоже, водитель собирался прижать их к обочине и скинуть вниз. И черт с ним с паромобилем – машины Луиса было не жаль, но ведь и они полетят в бездну вместе с ней! Одного падения Кайле хватило на всю жизнь.

– Мы сможем оторваться? – Она вцепилась в ремень безопасности, не зная, что лучше сделать – отстегнуть его или оставить.

– Попробую.

Рейн выжимал из машины максимум. Паромобиль трясло на ухабах, подкидывало на камнях. Будь они в кэбе, пробитым колесом не отделались бы.

Ударивший в гору заряд магии Кайла скорее услышала, чем увидела, а затем полетела на доктора и едва не уткнулась носом ему в колени. Удержал ремень безопасности: всё-таки хорошо, что не отцепила. И плохо, что их пытались убить.

– Я в порядке, – поймала она обеспокоенный взгляд Рейна и обернулась, чтобы увидеть очередную молнию. Посыпался град камней, да такой, что от удара смяло крышу. – Да он спятил! Мы ведь оба…

– Не бойся.

Рейн крутанул руль в сумасшедшем развороте и проехал боком по камням. Идеальная покраска слезла с машины с противным скрежетом, брызнули искры. Проскользнув по мокрым камням, их паромобиль оказался позади мчащегося на таран преследователя и, не замедляясь, со всей накопившейся инерцией ударил ему в бок.

Преследователя закрутило на месте, всё больше приближая к обрыву. Кайла зажмурилась, не желая видеть падения, но повезло – паромобиль застрял между двух валунов у самого края. Колеса продолжали прокручиваться, словно водитель собирался куда-то еще. Из-под капота валил сизый дым.

– Надо посмотреть, как он там, – дрожа от пережитого, сказала Кайла.

– Сиди здесь, – коротко приказал доктор.

Да какое там «сиди»! Женщина вышла следом, для уверенности захватив с заднего кресла трость. Магия оставалась при ней, и она могла запросто превратить получившуюся из паромобиля груду железа в металлическую тюрьму, но кто сказал, что их преследователь не ответит? Молниями он кидался будь здоров!

Конечно, доктору не понравилось, что она не послушалась, но она и раньше поступала по-своему. В руках Рейна заиграла молния. Он открыл водительскую дверь, едва не сорвав с петель, и приготовился запулить в водителя магией. Но этого не потребовалось. Несколько мгновений мужчина изучал обстановку, а затем полез внутрь, скрипнув зубами.

– Он умер? – с замиранием сердца спросила Кайла.

– Да. Не нужно…

Наверное, он хотел предостеречь ее от неприятной картины, но Кайла уже заглянула внутрь, через плечо доктора. Водитель был мертвее мертвого. Сначала в глаза бросился старый потрепанный пиджак, затем и его обладатель с залитым кровью лицом, неестественно свернутой шеей и крупными руками, до последнего сжимающими руль. Безжизненные глаза уставились в одну точку. Кайла никогда не видела этого мужчину и понятия не имела, чем ему не угодила.

– Насмотрелась? – Доктор выглядел крайне раздосадованным. – Знаешь его?

Она помотала головой и отвернулась, борясь с тошнотой.

– Надо доехать до отеля и вызвать стражей.

– Не нужно. – Рейн вытащил висящий на шнурке амулет связи и активировал на ближайший участок стражи. – Нападение. Труп. Нужен выезд.

Диспетчер спросил что-то еще, попутно вычисляя их координаты. Рейн отвечал сухо и коротко, промелькнула пара имен. Наконец доктор закончил разговор и убрал артефакт обратно под пальто.

– И что теперь делать? – растерянно уточнила Кайла.

– Ждать.

Доктор выбрался из машины, наверняка представляя все прелести предстоящего расследования, где из пострадавших их могли сделать подозреваемыми.