Хозяйка ворон и железный доктор

Глава 7

О приезде следователя Рейн услышал от прислуги. Он как раз спустился поужинать, а в кухне гудело бурное обсуждение нежданного визита. Подробностей никто не знал, но вроде как Фертан лично хотел убедиться, что тело хозяйки отеля еще не прикопано под кустом и потребовал с ней встречи. Луис негодовал, что его на эту встречу не позвали, а Рюдигер каркал, как старый ворон, что Кайла действует со стражами заодно и скоро их всех вышвырнут на улицу. Вот-вот, попомните его слова!

Вопреки опасениям Рюдигера, выгонять никого не стали. Рейн встретил Фертана в холле, когда тот закончил с делами и уже собирался уезжать.

– Тьен Гарт, удачно, что мы пересеклись. Не составите мне компанию? – позвал его следователь, доставая пачку сигарет.

Не то чтобы Рейн был завзятым курильщиком, но иногда хотелось выкурить сигарету-другую. К тому же от таких предложений отказываться точно не стоило.

Курить в холле запрещалось: правил в отеле было немного, но про курение Эмиль повторил трижды. Здесь было слишком много деревянных легко воспламеняемых предметов, один интерьер леса с птицами чего стоил. Два года назад из-за забывчивости постояльца случился пожар и выгорела вся западная часть дома – теперь туда не пускали, попеременно делая ремонт. Во дворике же установили небольшую беседку для таких случаев с видом на горы, прямо у обрыва. И свежий воздух на пользу, прочистит мозги.

Рейн облокотился на перила беседки. Горы окрашивались в алый вместе с плавно заходящим солнцем. Лес терялся в тени – или вырастал из нее, новый, черный, изломанный. Настоящий заколдованный лес, как в старой сказке. Злой сказке, если вспомнить количество обитающих на этой земле монстров. Но главное, чтобы со счастливым концом.

Пока Рейн наслаждался видом, Фертан затянулся сам и передал ему полупустую пачку. Сигареты были из дорогих. Уж если травить себя, то со вкусом.

– Кортальо? Неплохо, – узнал Рейн марку – Квон в дни особенно тяжких раздумий пользовался такими же. Вытащил сигарету и, прикурив магическим огоньком, с наслаждением затянулся.

– Знаете, почему я вас позвал?

Рейн пожал плечами. Скорее всего, из-за вмешательства Вистона – столичных тут не любили. Хотя было бы неплохо, найди следователь виновного в покушении.

– Сегодня ночью кто-то сжег тело Эрни Семь Монет. – Фертан больше не курил, крутил в пальцах сигарету. – А разрешение на визит в Пустошь я получил только утром, – не дождавшись другой реакции, добавил он, разглядывая панораму.

Многозначительная пауза подразумевала, что Рейн должен что-то сказать, но доктор затянулся в очередной раз, скрывая удивление за невозмутимостью. Вот и визит вежливости… Ничего удивительного, что Фертан примчался сюда на всех парах: Рейн и Кайла провели в Пустоши куда больше времени и могли поделиться деталями. Кайла наверняка уже поделилась, раз его следователь расспрашивать не спешил.

Рейн понимал обиду Фертана: угробить кучу сил, чтобы получить разрешение на визит в Пустошь, а утром найти дверь в морг взломанной, а тело сожжённым в печи крематория. Теперь в Пустошь идти было не за кем. В другом случае следователь, может, и прикрыл бы дело, но покушением заинтересовались из столицы, и одним отсутствием улик с расследования было не съехать. Он даже не мог подшить к делу прочитанную в воспоминаниях записку, потому что прочитал ее до получения разрешения. Проклятая бюрократия!

Рейн не сомневался, что «кем-то заинтересованным из столицы» был комиссар Вистон и, судя по кислому выражению лица, прижал он местную стражу крепко. Также он прекрасно понимал, что раз кто-то смог пробраться в морг к страже и не просто уничтожить улику, а сжечь тело, то связи у него были. Как минимум в кругах теневого братства, никто другой на подобную аферу не решился бы.

– Братство спросили? – поинтересовался Рейн, выпуская дымок.

– Заказчик пожелал остаться инкогнито. Заплатил полсотни кровентов – от таких денег братство не отказывается. Но они очень извинялись, что помешали расследованию.

Фертан не скрывал злую иронию. Братство редко извинялось искренне, и чаще всего это выражалось в поступках, а не словах. Так, например, в столице появилась школа для сирот, обучение в которой оплачивалось из их кармана. А чего стоило воздвижение тюрьмы, построенной после побега из старых казематов одного из основателей братства?.. Из нее сбежать тоже пытались, но пока безуспешно. Братство постаралось на совесть, поставив магические замки и щиты вокруг камер.

Поэтому здесь извинение перед стражей было равносильно издевке. Столичное братство такого не позволяло, а тут… Не похоже, чтобы местная стража внушала им уважение.

Додумать мысль Рейн не успел.

– Зачем вы приехали сюда, тьен Гарт? Я не верю в ваш отпуск, – хмуро спросил его Фертан. Похоже, следователь решил, что столичный доктор копает под него.

– Я теперь тоже, – вырвалось у Рейна. Всё больше создавалось ощущение, что Вистон использовал его, чтобы прищучить местных, а вместе с ними организованную преступность Ансельма.

– Ну так и валили бы обратно в столицу! – не сдержался Фертан, и в его голосе прозвучала настоящая тоска. – У нас маленький городок, мы всегда сможем между собой договориться. Поверьте, здесь никому не нужны лишние проблемы.

– А убийство?

– Если переживаете о тьенне Абель, мои парни обо всем позаботятся. Надо будет, усилим охрану, тут и комар не пролетит.

Рейн вспомнил о заснувшем на посту страже, о птицелюде и позволил себе усомниться. Комара-то они, может, и поймают, а вот кого покрупнее – сомнительно. Впрочем, опасался доктор не крылатого приятеля Кайлы, а ее дражайших родственников. Им и прятаться не надо, чтобы подсыпать яд или испортить тормоза в паромобиле.

– Вы ведь не уедете. У вас обостренное чувство справедливости, так? – правильно истолковал его непроницаемое лицо следователь и ёмко выругался: – Дерьмо. Тогда хоть расскажите, что видели в Пустоши. Всё равно расследовать придется по старинке.

***

Долгий разговор со следователем не пошел на пользу горлу – Рейн понял, что осип. Обычно получалось ограничиваться короткими предложениями, а то и вовсе жестами, но не сегодня: не иначе как в отместку за его упрямство Фертан потребовал подробностей. Что видел в Пустоши, как и о чем говорил Эрни, с кем встречался…

Рейн вымотался, как после настоящего допроса. Дохромал до комнаты, с каждым шагом всё сильнее опираясь на трость. Денек выдался тот еще! Это при Кайле он старался выглядеть героем – самому смешно, храбрился как мальчишка! – а на деле ощущал себя глубоким стариком, которого заставили пробежать марафон, и он свалился на первой же миле.

Мелкий черный флакон нашелся в саквояже. Лекарство, горькое настолько, что целителям пришлось придумать добавки, чтобы смягчить его вкус. Рейн глотнул его как есть и несколько секунд не дышал, смиряясь с ощущением желчи во рту.

Зато горло перестало болеть и чесаться. Рейн скинул обувь и забрался на кровать, взяв с собой очки и очередной детектив Окфорда Ривернейна. Никаких птицелюдов, химер, погонь, которым не время и не место в отпуске – идеально, чтобы отдохнуть.

Увы, это вчера Рейн планировал заняться чтением, даже магазин посетил. А сейчас, стоило прочитать страницу, как все мысли возвращались к склепу, аварии и найденной контрабанде. Промучив главу, но так ничего и не запомнив, Рейн отправил недочитанные приключения Окфорда Ривернейна на прикроватный столик, а сам откинулся на подушки, разглядывая старый деревянный потолок.

Хоть он и обещал Кайле ничего не сообщать страже, контрабанда спеллума – не то, на что он мог закрыть глаза. Выбирая схрон для контрабанды, преступник знал, что склеп посещают нечасто. И место нашел соответствующее: нишу под захоронением. Чисто, никакого запаха тлена. А главное, кто без причины туда полезет?

Под подозрение попадали владельцы отеля: кто лучше них мог знать устройство склепа? Луис или Рюдигер? Или оба сразу? Но это ведь доказать надо! И при этом не навредить Кайле.

Вряд ли контрабандисты действовали в одиночку. Определенно, стоило встретиться с местным братством, хотя бы для того, чтобы убедиться – они в курсе, какие аферы проворачивают у них под носом. Эта братия конкурентов не любила и могла разобраться с дельцами сама, не дожидаясь стражи. Будь Рейн в столице, он вышел бы на них сам – к мелким услугам от угрюмого доктора теневые братья привыкли и готовы были отплатить тем же. Увы, в Ансельме его никто не знал.

С другой стороны, ничто не мешало обратиться к братству столицы с маленькой просьбой о помощи. Не напрямую, конечно, но в столице оставалось двое детективов, на которых Рейн мог положиться…

Квон отозвался не сразу. Доктор уже собирался убрать кристалл и не будить друга, когда артефакт прерывисто мигнул, включаясь, и сонный мужской голос поинтересовался, что случилось. На фоне был слышен протяжный женский вздох, и Рейн, покосившись на часы, сообразил причину – из-за разницы во времени в столице стояла глубокая ночь.

Ну, в любом случае он их уже разбудил. Затолкав поглубже чувство вины, Рейн кратко рассказал, что случилось. Можно было не сомневаться, что никому другому содержимое их разговора известно не станет.

– Говоришь, контрабанда спеллума? И много нашли?

Скрипнула кровать. Квон проснулся окончательно и больше не слушал жалобы друга вполуха.

– Тридцать унций.

С той стороны наступило продолжительное молчание, Рейн подумал, не оборвалась ли связь, но детектив наконец ответил:

– Они что, решили повторить покушение на принца? Куда им столько?

Вопрос был риторическим. Объем впечатлял – обычно щепотки порошка хватало, чтобы лишить мага способностей на сутки. Последний раз такие масштабы полученного из спеллума нейтрализатора использовались год назад, в покушении во время королевского чаепития.

– Меня другое беспокоит, – продолжил Квон, размышляя вслух. Это тоже было старой привычкой – детектив выговаривался ему, а Рейн смотрел со стороны и поправлял, если замечал несоответствия. – Тридцать унций – это чертовски много. Тут если не мировой заговор, то местечковый – вполне. И при этом никаких новостей о контрабанде, братство молчит.

– В доле?

– С высокой вероятностью. Или стража их прикрывает, вспомни того же Форца! Вот что, я поспрашиваю, не появлялось ли крупных привозов в столице последнее время. Заодно узнаю, к кому из братства можно обратиться в Ансельме, – пообещал Квон. – Но ты уверен, что стоит лезть в это дело? Передавай местной страже, и пусть сами разбираются. Если ты не забыл, у тебя отпуск!

Отпуск был сомнительным, с учетом, что за несколько дней Рейна дважды пытались убить. В центральном управлении рабочие будни протекали куда спокойнее: со смертью доктор каждый день был на «ты», но все-таки с чужой.

– Очень советую отдохнуть. Потому что к тебе отправили двух практикантов с последнего курса Академии. А они – настоящая головная боль! – в голосе Квона прозвучала откровенная усталость, а Рейн подавился воздухом на вдохе.

– Мне? – не поверил он.

Наверное, ему показалось. Не мог Вистон так его подставить. Доктор и со своими был немногословен, а чужих в морге признавал только на разделочных столах.

– Тебе. Неразлучная парочка, мальчишка еще ничего, больше артефактами интересуется, но вот девчонка…

– Девчонка? – голос у Рейна охрип окончательно.

– Угу. Пока их Бенита гоняет, в морг стараемся не пускать. Но как приедешь, будь готов – парочка деятельная не к месту, – он снова прервался. На фоне послышался недовольный голос упомянутой хаврийки, ее «окающий» акцент сложно было перепутать.

– Сколько можно болтать? Два часа ночи! – На этот раз отвертеться, что не услышал заспанного голоса Бениты, не получилось – девушка отобрала артефакт и обратилась к Рейну напрямую. – Гарт, поимей совесть! Нам вставать через четыре часа, если эти практиканты чего не вытворят. Свяжись в обед, там и поговорите.

Кристалл связи погас. Рейн прекрасно знал, что пусть Бенита и ругалась, но его просьбу услышала и запомнила, а значит, детективы наведаются в теневое братство. Напрямую, конечно, им заказчика не выдадут, но хоть какая-то информация…

Главное, чтобы практикантов туда не потащили. А то ведь молодежь такая: серое не видит, разделяя мир на черное и белое, устроят скандал в братстве, а им разъясняйся. Детишки! Мысль перескочила на новость, и Рейн запустил пятерню в короткие волосы. Черт, да Вистон спятил, если решил, что он будет возиться с малышней. Доктор совсем не был уверен, что сможет с ними поладить. Даже его пастушка в свое время не пожелала знакомить его с родственниками!

***

– Когда я смогу встретиться с твоей семьей?

Они сидят в обнимку на скале, ожидая, когда солнце полностью зальет горы. Скоро ему возвращаться в лагерь, и они не увидятся несколько дней. Смешно, но Рейн уже скучает.

– Зачем? – пастушка с удивлением поворачивается к нему.

– Скажу, когда познакомишь, – он ласково щелкает ее по носу.

– Не хочу. У меня ужасно ворчливый старший брат, – мотает она головой, и рыжие пряди разлетаются во все стороны.

Рейн фыркает, собирает их в кучу и, завороженный открывшейся тонкой шеей, опускает голову. Целует горячую кожу. У нее странный позвоночник – металлический, с тонкими входящими в кожу стальными косточками, и вроде как эта деталь должна пугать, но сейчас кажется единственной правильной. Позвоночник он тоже целует и проводит вдоль него пальцами, и она реагирует, выгибаясь, будто он настоящий.

– Познакомь, – настойчиво повторяет Рейн.

В кармане лежит простенькое колечко, купленное у местного кузнеца. Пока такое, но он хочет сделать всё правильно. И в первую очередь попросить у ее отца разрешения на ухаживание.

***

Пастушка!.. Рейн закрыл глаза, пытаясь прогнать навязчивое видение: туманный облик таинственной незнакомки обрел черты Кайлы. Ее улыбка, смех, аромат, привычки. Всё было настолько похожим, что доктор чувствовал, как сходит с ума.

Может, он выдавал желаемое за действительное… Вот только и поведение Кайлы не вписывалось ни в какие рамки. Она вела себя так, будто они были давно знакомы и близки. Она доверяла ему, даже собственную жизнь!

Рука метнулась к артефакту связи – позвонить Квону снова, на этот раз по личному вопросу, и доктор с трудом остановил себя в последний момент. Он не представлял, как рассказать об этом другу. «Знаешь, я встретил женщину и мне кажется, она та самая. Но она уже десять лет как замужем. Что мне теперь делать?».

До утра он провалялся без сна. Может, и были моменты, когда удавалось задремать, но тревожные мысли раз за разом возвращали к насущным проблемам. А тут соседи через стену расхрапелись – охотники вернулись с трехдневной прогулки по лесу и не в меру бурно отметили удачно подстреленного кабанчика. После прослушивания репертуара, исполненного хриплыми голосами, посидеть с книгой в оранжерее показалось не такой уж плохой идеей. Огорчало лишь отсутствие завтрака – было слишком рано, чтобы идти на кухню. Пожалуй, стоило прикупить фунт-другой яблок для таких случаев. Дома Рейн постоянно забывал поесть вовремя, обходясь чашкой крепкого кофе и начал вспоминать дурные привычки.

В оранжерее было темно, и доктор расположился поближе к окну, на скамье, снова пытаясь вчитаться в приключения. По крайней мере, в предрассветные часы здесь было тихо.

Было – ключевое слово. Скрипнула дверь. Длинноносый Феник с неизменной книжкой в руках мялся на пороге оранжереи, разглядывая резные узоры по стенам. Зашел с оглядкой, бочком протиснулся мимо деревянных птиц. После впечатляющей демонстрации ожившего дома не было ничего удивительного, что постояльцы старались обходить птиц стороной! Но одно дело постояльцы, а другое – маг, к тому же аспирант. Исследовательский дух победил голос разума. Феник дотронулся до одного ворона, готовясь в любой момент отдернуть руку, затем, осмелев, провел по искусно вырезанным крыльям, перебирая перышки. В воздухе разлилась магия, пряная, яркая – Рейн не ожидал, что у паренька такой потенциал, но без хозяйки отеля птица осталась виртуозно выполненной скульптурой.

На лице аспиранта отразилась целая гамма чувств: от облегчения, что не придется объясняться с Кайлой, до сожаления, что не может повторить ее волшебство. Он сунул книгу подмышку и упрямо закатал рукава, готовясь попробовать еще раз.

– Не выйдет, – окликнул его Рейн и сам поморщился, как проскрипел его голос. Механический звук прорвался сквозь оглушающую тишину.

Феник вздрогнул от неожиданности и, оступившись, запутался в собственных ногах и едва не упал. Извернулся в последний момент, выругался сквозь зубы, но как-то скромно, интеллигентно.

– Тьен Г-гарт, я вас не заметил, – заикающимся от испуга голосом произнес он, обнаружив наконец, что не один. Понял, что доктор стал свидетелем его попытки колдовать и смешался окончательно. Впрочем, это не помешало ему полюбопытствовать: – А почему не получится? Я просто подумал, раз тьенна Абель может…

– Семейная магия. Завязана на крови.

Аспирант понурился. В отличие от доктора, он не успел разглядеть, что перед колдовством Кайла себя поранила. Но услышав о магии крови, догадался, что повторить чары ему не светит.

– Я читал хроники. В них написано, что раньше, когда здесь стоял замок, его никто не мог захватить. Что стены оживали и сами сбрасывали врагов, ощеривались шипами.

Рейн пожал плечами. Вполне возможно, что отец Кайлы нашел старое заклинание предка и модифицировал его под современные реалии, чтобы случайно не прибить никого из постояльцев. С другой стороны, живой дом волей-неволей привлекал внимание, да хоть тех же туристов. Когда Кайла колдовала, даже Рейна пробрало.

Доктор ожидал, что на этом разговор с аспирантом закончится (обычно желающих беседовать с ним по пальцам одной руки пересчитать), и он сможет насладиться последним часом тишины, но не тут-то было. Феник помялся в дверях, но всё же подошел ближе, присел на краешек скамьи.

– А правда, что вы вчера видели химеру? – осторожно уточнил он, положив книгу рядом с собой. Название на черной кожаной обложке выцвело и было практически нечитаемо. Оставалось только гадать, что он там внимательно изучает и что за пометки делает?

– Угу, – откликнулся Рейн.

– Повезло-о! – протянул аспирант таким завистливым тоном, будто в склепе ждала не смертельно опасная тварь, а святой с мешком подарков. – У меня научная работа по поведению местной нечисти, – пояснил он в ответ на удивленный взгляд. – Здешняя фауна, по предварительным изысканиям, отличается повышенным интеллектом, о чем упоминала ещё профессор Гретхем... Кхем, простите. Теоретическую часть я написал, а практики не хватает. Мне так и сказали в Академии: не видать зашиты, пока я что-то из реальных примеров не добавлю. Я поэтому сюда и приехал. Вот если бы я встретил птицелюда или химеру… Издалека хотя бы посмотреть!

Аспирант мечтательно улыбнулся, а Рейн с трудом сдержался, чтобы не нагрубить. Фенику было под тридцать; меньше десяти лет разницы, а ощущение, будто целая пропасть лет. Эти сумасшедшие ученые!.. Романтизация нечисти не создавала ничего, кроме проблем. За время работы в управлении доктор насмотрелся на парочку таких же отчаянных на своем столе: сначала они находили нечисть, а затем пытались от нее сбежать.

– Вы, наверное, думаете, что я спятил, – догадался Феник по лицу доктора. – Но я считаю, что нечисть умнее, чем кажется. Смотрите сами: те же птицелюды, они организуются в стаю и не нападают в одиночку. Они носят одежду. И, думаю, у них есть свой язык. Если я только смог бы с ними поговорить!..

– Сожрали бы, – безжалостно закончил за него Рейн. То, что вчера он видел адекватного птицелюда, не означало, что Хорг не притворялся перед Кайлой. Доверять нечисти? Рейн был в своем уме!

– А вас тоже… птицелюд? – с вызовом поинтересовался аспирант, но выстрел попал в молоко.

– Снежные тролли.

С ними Феник договориться точно не смог бы.

Деталей Рейн и сам не помнил, но они и не требовались. Хватило и сухих фактов, чтобы отбить желание у аспиранта знакомиться с монстрами в одиночку. Ненадолго – доктор не сомневался, что, как только подвернется случай, все его советы будут забыты. Ведь никто не верит, что вот это страшное и плохое случится именно с ним. Но, может, хоть временно парень не станет лезть на рожон.

Вопросами о прочей встреченной доктором нечисти Феник забросал похлеще следователя, и Рейн с тоской подумал, что это даже не его аспирант! А если вот таких Феников будет двое? Наверное, стоит сразу прояснить этот момент с Вистоном, пусть отсылает практикантов кому-нибудь другому.

Очередной вопрос прервал истошный собачий лай, и в зал ворвался белый пушистый комок, удирающий от черного клока тумана. Собаку Рейн узнал – это была несчастная Виви. Она заметалась, не зная, куда деться, цепляясь за кусты и теряя клочья шерсти. В конечном счете она бросилась к людям в поисках защиты, забилась под скамью, прижимаясь к ногам Рейна и дрожа всем тельцем.

А вот клок тумана…

– Птицелюд, – со священным ужасом прошептал аспирант, прижимая пальцы к губам. Глаза расширились от удивления, а книга выпала из ослабевших пальцев – увы, страницами вниз. Не подсмотреть, что там написано.

– Кроу! – гаркнула Кайла, вбегая в оранжерею следом, одетая в одну тонкую сорочку до пят и халат.

В этот раз она была без платка, слегка запыхавшаяся. Волосы растрепались и падали на плечи рыжей волной. Аспирант побледнел при виде хозяйки отеля еще сильнее и, кажется, потерял дар речи. Клок тумана обрел очертания, превратившись в обычного крупного ворона. Птица вернулась к хозяйке и опустилась на повелительно вытянутую руку, издав ворчливый, как показалось Рейну, переклест.

– Это. Не. Еда! – четко произнесла Кайла, глядя прямо на ворона.

Тот, похоже, был с ней не согласен. Слетел с руки, опустился на декоративную вишню и теперь оттуда следил за прячущейся под скамьей собакой. Виви повизгивала и выбираться не спешила.

– Хвост по перу выдерну, – предупредила Кайла таким голосом, что сложно было не поверить. Ворон тут же отвернулся и сделал вид, что занят чисткой перьев, до жути напомнив Рейну одного птицелюда.

Доктор откашлялся, напоминая, что Кайла здесь не одна, и она запоздало обратила внимание на невольных свидетелей погони.

– Ой. Мы никого не хотели пугать. Просто Кроу расшалился, обычно он так себя не ведет, – неподдельно смутилась женщина, причем смутилась из-за ворона, а не из-за собственного вида.

– Всё… всё в порядке. Извините, – пробормотал Феник, не зная куда девать глаза. Взгляд упорно возвращался к декольте – фигура у Кайлы была отменной.

Рейн и сам успел изучить стены, фикус и магические светильники, лишь бы не заглядываться на соблазнительную ложбинку. У Феника выдержка была хуже. Подорвавшись с места, он поспешил откланяться и смылся из оранжереи. Правда, книжку не забыл.

– Что это с ним? – удивилась Кайла, когда дверь закрылась, оставив их наедине.

Рейн предпочел не комментировать, чтобы не вогнать никого в краску. Судя по невозмутимой Кайле, краснеть пришлось бы ему. Наверное, тоже стоило уйти, но ноги будто приросли к полу.

– Я помешала? Учишь подрастающее поколение?

Кайла подошла к нему ближе, заглянула через плечо. От нее исходил едва ощутимый сладкий аромат горных цветов, а солнечные лучи, пробивающиеся сквозь окна, превращали рыжие волосы в золотую копну. У Рейна даже дыхание перехватило от завораживающего зрелища.

– Вот уж не думала, что ты любишь популярную беллетристику! – заметила Кайла, кивая на детектив в его руках.

Рейн сморгнул, захлопнул книгу и перевернул обложкой вниз.

– Посоветовали, – самую малость смутившись, пояснил он, словно читать художественную литературу было глупостью и вздором. Тут же поинтересовался: – Давно проснулась?

Не спрашивая разрешения, Кайла села рядом с ним на скамейку, вытянув ноги и скрестив щиколотки.

– Вообще не спала. Нет, я честно пыталась уснуть, даже ванну приняла с успокаивающими травами. Но химера… Не знаю, как ты с этим справляешься! У меня перед глазами ее уродливое тело в склизких каменных пластинах, и машущий во все стороны хвост, и зловонное дыхание. Всё думаю, что она оторвет мне голову. Брр!

Она поёжилась и прижалась к боку доктора, невольно ища защиты от страшных видений. Ворон, наблюдающий за ними с вишни, громко надсадно каркнул – он тоже хотел свою порцию внимания.

– Тебе не стыдно? Сначала охотишься на гостей, теперь ревнуешь? – неодобрительно покосилась Кайла на питомца, но от доктора отстранилась, к его искреннему сожалению.

Странный у нее был питомец, – посмотрел на ворона Рейн, – способный обращаться в туман. Но после знакомства Кайлы с птицелюдами удивляться было нечему. Рейну показалось, ворон прекрасно понимает ее слова – по крайней мере предупреждение хозяйки он услышал и больше не рассматривал Виви как добычу. В противном случае у собаки не было бы ни шанса.

Ничуть не переживая из-за сердитого голоса, ворон перелетел Кайле на плечо и наклонил голову к ее щеке, выпрашивая ласку. Ну да, он-то тут вообще ни при чем, это Виви не поняла, что с ней играют!

– Подарок птицелюдов?

– Нет, его нельзя подарить. Он меня выбрал. Кроу сам решает, за кем и куда идти.

Ворон еще раз боднул ее головой, и Кайла сдалась и погладила мягкие темные перья.

– Можно?

Рейн протянул руку. Здоровую, хотя живой тьме правильнее было бы дать железную. Но ворон жест оценил и, оставив хозяйку, перепрыгнул к мужчине.

– Дружелюбный, – задумчиво протянул Рейн, поглаживая его механической рукой. Ворон переминался с лапы на лапу, подставляя бока.

– Ты первый, кому он это позволяет. Кроме меня, разумеется.

– Сочту за честь.

Кроу даже разрешил почесать ему горло. Кайла облокотилась на скамью и улыбалась, глядя на них.

Давненько Рейн не встречал с кем-то рассветы. Дома, конечно, не как в горах, когда кажется, что больше в мире никого не осталось, но и так неплохо. Особенно если рядом женщина, способная одним присутствием делать его счастливым. Когда круглый солнечный диск поднялся на гору и засиял на ее вершине, Кайла умиротворенно вздохнула и положила голову Рейну на плечо. Опомнилась, дернулась было, чтобы сесть поприличнее.

– Подремли, – удержал ее на месте доктор, отпуская от себя ворона.

– Спасибо за предоставленное плечо. – Она не удержалась и на мгновение прикоснулась к металлической щеке.

– Обращайся, – с совершенно серьезным видом ответил Рейн.

Возражать и изображать из себя чопорную даму Кайла не стала, устраиваясь поудобнее. И ничего не сказала, когда рука мужчины скользнула по ее волосам – сначала осторожно, затем куда увереннее. Ее запах, прикосновения, тепло – всё это навевало воспоминания, и он не сдержался, отвел волосы в сторону.

Металлический позвоночник проступал сквозь качественно наведенный морок – и всё окончательно встало на свои места.

***

Рассвет был прекрасным. Кайла и не думала, что получится провести его с Рейном. Прокрутившись на собственной кровати полночи, то и дело просыпаясь от кошмаров, она сдалась и до утра просидела над бумагами, разбирая книгу учета за последние полгода. Поначалу клевала носом, но после первой несостыковки взбодрилась, и дело пошло. Рюдигер, ответственный за ведение учета, был тем еще затейником! Чего только стоила побелка потолка в сгоревшем крыле, куда из-за угрозы обрушения до сих пор никого не пускали. Или замена дверных ручек – ну и ну, где, интересно, их медные аналоги? Про ремонт в ее комнате Кайла и вовсе молчала, убрав в сторону несколько книг и обнаружив исписанную чернилами стену – сама исписала, в детстве. К рассвету у нее на руках был лист несоответствий и трат на несколько сотен кровентов. Почти месячное содержание отеля, а она только начала сверять записи!

Пойти и разобраться с ответственным за растраты дядей помешал Кроу – он с самым гордым видом влетел в окно, неся поджавшую лапы и хвост, поскуливающую от страха Виви. Оставалось надеяться, что он не выкрал собаку у хозяйки из-под носа, хоть Кайла и готовилась к худшему: к появлению воинственной тьенны Мейбур. Кроу до людских переживаний дела не было – он ждал похвалы: смотри, хозяйка, какой сочный, вкусный завтрак, не то что твоя трава!

Кроу всегда поступал, как считал нужным. В их первую встречу, когда Кайла в роли помощницы Урха присутствовала на обряде взросления, Кроу подлетел к ней первым. Никто не думал, что живая тьма, поддерживающая магию птицелюдов, оплетет руки человека, обретет крылья рядом с ней, признавая своей хозяйкой. Что Кайла вообще сможет с ним сродниться! Но преданнее друга она и представить не могла. С тех пор Кроу был с ней всегда: следовал ненавязчивой тенью, мог оставить в одиночестве, если чувствовал – ей нужно побыть одной, и развеселить, когда она грустила. Жаль, он не умел говорить, но иногда казалось, они понимают друг друга без слов.

Стоило ему отпустить собачью холку, как Виви очухалась и рванула прочь, что и привело к эффектному появлению всей компании в оранжерее. И Кайла, увидев Рейна в спокойной обстановке, такого надежного, что все тревоги сбегали без оглядки, просто не смогла уйти.

Оказывается, железный доктор носил очки для чтения. Они настолько не сочетались с его суровой внешностью, что Кайла растерялась: никак не получалось решить, выглядит это глупо или мило. А вот рассмотрев, что именно он читает, она не сдержала смешок. Серьезная литература? Как бы не так! Очередные приключения сыщика, афиша которых почти месяц провисела в местном книжном магазине.

Она собиралась подшутить по этому поводу, но смутилась его внимания. Рейн смотрел неотрывно, и взгляд, медленно скользящий по ее лицу, был почти осязаем. Семь лет назад от этого взгляда у нее подгибались колени, а сердце прыгало к горлу и колотилось там, мешая дышать. Что ж, за прошедшие годы ничего не изменилось.

Страхи отступали и выглядели глупыми и надуманными. Рядом с Рейном она не боялась ни химер, ни убийц, ни будущего, о котором сложно было загадывать. Наверное, оттого и уснула, прикорнув на его плече.

А поцелуй в макушку ей точно приснился.

Утро таким прекрасным уже не было: безмятежный сон нарушила Аланда Краст. Не будь гостья скромницей, к тому же приехавшей в город к жениху, Кайла заподозрила бы тайное свидание. Впрочем, этот вариант никто не отменял – тьен Краст был доволен предстоящей помолвкой куда больше дочери, а молодость поощряла безумства. Бурный роман, побег – Аланда была в том возрасте, когда спокойствию и достатку предпочитают рай в шалаше – или просто покупаются на обещания жить «долго и счастливо».

В оранжерею Аланда проскользнула с опаской, кутаясь в теплую шаль, и что-то прятала под ней. Быстрой легкой походкой гостья прошла к балкону, то и дело оглядываясь на дверь, не зайдет ли кто?

– Тшш, – Рейн приложил палец к губам Кайлы, попутно колдуя.

Густые заросли кустарника до поры скрывали их присутствие, а наведенный морок усилил эффект. Не то чтобы Кайла собиралась подглядывать за гостьей, но чутью доктора она доверяла. Неужели Аланда на самом деле собиралась сбежать? Пусть тогда выходит через дверь, а не через балкон – не хватало, чтобы она сорвалась и свидание закончилось трагедией!

У самых перил девушка наклонилась, высматривая кого-то снаружи – ну точно, тайное свидание, – а затем засуетилась, вытащив из-под шали сверток. Случайно уронила. Сверток шмякнулся на землю с неприятным хлюпающим звуком, как мясо на разделочную доску. Аланда стремглав наклонилась, развернула его и стала что-то раскладывать на перилах.

Нет, на свидание это не походило. Кайла с сожалением выбралась из объятий и села, пытаясь разглядеть, что происходит: Аланда суетилась и явно горела желанием расправиться с делом поскорее. Носа коснулся запах тухлятины, и Кроу тут же встрепенулся. До этого ворон дремал, но, кажется, ему запах как раз пришелся по вкусу. Он коротко каркнул и взлетел со своего места, несмотря на шиканье Кайлы.

Естественно, Аланда его услышала. Было слишком самонадеянным считать, что получится остаться незамеченными. Девушка поспешно вытерла руки о юбку, оставляя на ней темные пятна, сделала шаг, другой. Морок цвел перед ней пышными азалиями, и Аланда коснулась веток, чтобы отодвинуть их. От прикосновения колдовство лопнуло как мыльный пузырь, а на побледневшем лице девушки застыло потрясение. Она никак не ожидала увидеть хозяйку отеля и железного доктора!

– Доброе утро, – не сдержалась Кайла, почувствовав себя на месте родителей, когда они ловили близняшек на горячем. Аланда так же по-детски спрятала руки за спину и с испугом стала отступать к перилам.

– Стой, – предупредил ее Рейн таким жестким тоном, что Кайла и сама поначалу замерла.

Аланда не посмела ослушаться и застыла соляным столбом, кусая губы и дрожа от страха. Она была готова разреветься, и когда Рейн подошел к ней, тоненько завыла, не хуже Виви под скамейкой.

– Прекрати реветь, – доктор честно попытался смягчить голос, но если Кайла это заметила, то Аланда – вряд ли. Но по крайней мере замолчала. – Покажи руки.

Вытянутые руки тряслись. Рейн перевернул их, и оказалось что ее ладони и пальцы испачканы кровью.

– Может, я… – начал доктор, но Кайла покачала головой.

– Нет уж, это мой отель. Лучше присмотри за нашей гостьей.

Она вскочила с места и, обойдя дрожащую, всхлипывающую от страха и стыда девушку, вышла на балкон.

На перилах были художественно развешены чьи-то внутренности. Вроде не человеческие, слишком крупные для них, но Кайла все равно почувствовала тошноту. Кроу подлетел и присел рядом с инсталляцией, заинтересованно клюнув чью-то печень – и хозяйка отеля отвернулась, чтобы сохранить остатки самообладания.

В принципе, не так и страшно. Если вспомнить трапезу птицелюдов, то и вовсе будто в стойбище оказалась! Птицелюды предпочитали сырое мясо, и когда Кайла первый раз увидела, как они разрывают клювами барашка, ее вывернуло под ближайшим кустом. Со временем привыкла, но Урх и остальные, беспокоясь о ней, старались питаться отдельно.

– И кого мы недосчитаемся сегодня за завтраком? – дыша через раз, спросила Кайла.

Аланда побледнела и сжала кулаки.

– Это бараньи! С кухни. Простите, пожалуйста, – пролепетала она, глядя себе под ноги.

Вдох. Выдох. Кайла с трудом сдержала гнев.

– Объясняй внятно. Я благодарна тебе за недавнюю помощь, и это единственное, что меня сдерживает. Но честное слово, еще немного и я вызову тьена Фертана и разговаривать ты будешь в участке.

– Не надо! – Аланда вскинула голову и с отчаянием уставилась на Кайлу. – Я просто хотела напугать отца. Подумала, если в отеле начнут происходить странные вещи, он не станет рисковать, и мы вернемся домой. Я не хочу замуж… Я…

Странные вещи? Напугать? Кайле показалось, что она ослышалась, но взгляд на внутренности поставил всё на свои места.

– «Птицелюд» твоих рук дело?

Аланда понурилась и нехотя кивнула.

– Тьенна Мейбур говорила, что очень их боится, и я подумала, что если она встретит птицелюда, то всем расскажет, ей поверят. Вот я и переоделась… Но я ни на кого не нападала! И господин Рюдигер меня видел. Он сказал, отелю это не повредит, наоборот, привлечет внимание…

– С ума сойти! – Кайла схватилась за голову.

Да уж, воображения девчонке было не занимать. Рюдигер же успешно повернул ситуацию в свою пользу, загребая жар чужими руками: ему и придумывать ничего не пришлось, лишь поддержать легенду о птицелюде. И репутация отеля полетела под откос.

– Простите. Я правда думала, что вы уже всё знаете… Я просто хочу учиться, стать магом, как вы или тьен Гарт, – с горячностью объяснила девушка. – Поступить в Академию магии на целителя, отучиться и помогать в лечебнице. Но в Академии набор с лета. Мне бы только до набора время потянуть, а дальше я пробьюсь на бюджет… Обязательно пробьюсь! – она решительно сжала пальцы в кулаки.

– Сказала бы отцу, что хочешь учиться.

– Я говорила, в прошлом году, – Аланда как-то сразу потухла. – Он предложил мне сдать экзамены. Если бы я поступила, отец позволил мне учиться. Но…

– Ты провалилась?

Она прикусила губу и кивнула, а слезы снова покатились из глаз. Злые, полные горечи и обиды. Похоже, второго шанса тьен Краст дочери не дал.

– Я старалась. Читала книги, помогала в лазарете. Я целый год готовилась! А в прошлом месяце отец сказал, что нашел мне жениха. И что мне стоит забыть об Академии и готовиться к свадьбе, как и положено благовоспитанной тьенне. Мы приехали сюда, с помолвкой всё затянулось. А надо уже документы подавать, и я…

Аланда переводила взгляд с нее на доктора, будто надеялась, что удастся разжалобить кого-то из них.

В чем-то Кайла ее понимала: чем не рискнешь ради мечты. Хорошей такой мечты, достойной. Жаль, что способ достижения Аланда выбрала не самый честный. Найди внутренности та же тьенна Мейбур – и без того подмоченной репутации отеля пришел бы конец. Попробуй объясни, что они бараньи, а не человеческие. Да от одного вида кровавого балкона может удар хватить!

– Тебе решать, – Рейн откровения несостоявшейся студентки никак не прокомментировал и смотрел только на Кайлу.

– Пожалуйста, не говорите отцу! Я всё уберу и больше не помешаю, – с отчаянием попросила Аланда, вцепившись Кайле в руку.

– И откажешься от мечты? – тихо уточнила та.

– Что?

– Я спрашиваю, ты готова отказаться от мечты? – Кайла повысила голос, и Аланда, задумавшись всего на секунду, замотала головой. – Тогда идем. Учись отвечать за свои поступки.

Кайла как хозяйка отеля просто не могла поступить иначе.

***

Торфуса Краста разбудил требовательный стук в дверь, и он с трудом оторвал голову от подушки. Кого там принесла нелегкая? Вчера он допоздна засиделся с охотниками, отмечая удачно пойманного ими кабанчика, и вставать совершенно не хотелось. Да и не слишком-то прилично встречать гостей в халате, вот только от этих гостей дверь уже трещит и того и гляди развалится…

– Тьенна Абель?

Напротив его комнаты с собачкой в руках стояла хозяйка отеля в глухо застегнутом платье и строго собранными волосами. Аланда невесть почему переминалась рядом с ней с ноги на ногу, и ее растерянный и испуганный вид внушал тревогу. Тем более что за ними высился тот самый мрачный постоялец, доктор Гарт, которого даже охотники побаивались. Чуть в стороне стояли Беннет со стражами. Как у каждого человека, у Краста за душой были мелкие грешки, и теперь он мучительно вспоминал, что же такого успел натворить.

– Прошу прощения, нам надо осмотреть вашу комнату, – сухо извинился Беннет и кивнул пришедшим с ним стражам, дежурившим в отеле. Двое мальчишек в форме заскочили внутрь.

– Что происходит? – недоуменно спросил Краст.

На его вопрос никто не ответил. Хозяйка отеля наблюдала за всем этим безобразием в полном молчании. Беннет тоже, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Происходило что-то странное, и у Краста неприятно засосало под ложечкой.

Его комнату стражи минули, распахнув дверь в смежную спальню, где остановилась Аланда. Хлопнула дверь в ванную, простонал скрипучий шкаф, зашуршали юбки платьев. И что они надеялись там найти?

– Тьенна Абель, вы, конечно, хозяйка отеля, но на каком основании врываетесь в наш номер?!

– Рейн, – позвала Кайла.

Доктор шагнул вперед, протягивая сверток отвратительного вида и запаха. Со свертка что-то капнуло на пол, и Краст отпрянул, зажав нос рукой и едва не сбив стоящий у входа столик.

– Судя по вашей реакции, с этой «вещью» вы не знакомы, – заметила Кайла. – Так вот, ваша дочь развешивала это сегодня в оранжерее. Повезло, что мы нашли раньше прислуги или других постояльцев.

– Аланда, может, ты объяснишься? – взвинченным голосом уточнил Краст, но девушка словно язык проглотила и только уставилась в пол, пылая щеками.

Кто-то из парней залез под кровать, подсвечивая себе магическим огоньком. Выбрался весь в паутине, непрестанно чихая, со старым саквояжем в руках – Краст помнил, как Аланда забирала его из дома. Щелкнул замок, и мальчишка вытянул из саквояжа какие-то тряпки: черный плащ, большие круглые очки с красными стеклами, маску чумного доктора… С каждой новой вещью картина становилась всё яснее, а уж когда на свет появились тяжелые туфли на широкой трехпалой платформе…

– Надень, – коротко приказала хозяйка отеля Аланде, и та на негнущихся ногах зашла в комнату. Плащ пришелся ей впору. Маска тоже.

– Зашторьте окна, – тем же спокойным голосом, от которого так и веяло холодом, велела Кайла, и комната погрузилась в полумрак. Линзы в очках засветились красным светом.

Нужно было быть полным дураком, чтобы не понять, что происходит. Про появление птицелюда Краст слышал уже с десяток раз, в разной вариации, но чтобы такое...

– Ах ты, девчонка!

Он замахнулся на дочь, но ударить не успел: доктор Гарт перехватил его руку. Аланда пискнула и спряталась за его широкую спину, а Краст пошевелиться не мог – силы у Рейна было немерено.

– Рейн, отпусти его. Уверена, наш уважаемый постоялец не опустится до рукоприкладства, – мягко попросила хозяйка отеля, продолжая поглаживать собаку. От ее улыбки Красту стало страшно – почему-то сейчас Кайла пугала даже больше жуткого доктора! – Скажу честно, тьен Краст, я не хочу выносить эту неприятную историю за пределы комнаты. Рассказывать журналистам подробности, смаковать причины, почему Аланда так поступила – честно, мне неинтересно.

Ее лицо говорило об обратном. «Еще как интересно, и я обязательно так и сделаю». Красту казалось, что всё в Кайле кричало о желании поведать миру разрушающую его репутацию сенсацию. Но вместо этого хозяйка отеля протянула ему какую-то бумажку.

– Давайте договоримся.

– Что это? – он подслеповато прищурился, разглядывая записи.

– Счет за причиненный отелю ущерб. Это навскидку, я еще не учитывала двойную оплату стражам за ночные дежурства.

– Это, тьенна Абель, напрасно... – протянул рыжий страж, тщетно пытаясь подавить зевок. Беннет бросил на него недовольный взгляд, и страж умолк.

Пока он читал, Кайла бродила по комнате, разглядывая обстановку. Словно примеряла, что может забрать в качестве оплаты. Краст дочитал до конца, и ему стало дурно. Сумма была не то чтобы неподъемной, но очень сильно била по кошельку. Настолько, что об открытии нового филиала пришлось бы забыть. А ведь надо было обеспечить Аланде приданое!

– Вы с ума сошли? – осипшим голосом спросил он.

– А что вы хотите? Репутация отеля дорогого стоит, – Кайла безмятежно пожала плечами. Беннет наклонился к ней и что-то прошептал.

– Впрочем, мы можем договориться по-другому, – выслушав охранника, протянула женщина. – Я слышала, ваша дочь работала в лечебнице. В отеле как раз нужен штатный лекарь. Аланда может остаться у нас до конца лета, поработать бесплатно. Естественно, мы обеспечим полный пансион.

– Но у нее помолвка!..

– Вот как? – хозяйка отеля ненадолго задумалась, но закончила без сожаления: – Придется отложить. Я не собираюсь отпускать свою сотрудницу на свидания.

Кайла отвлеклась, и собака, выскользнув у нее из рук, тут же метнулась в угол и зарылась куда-то под подушки. Пожалуй, Краст прекрасно ее понимал – ему было неудобно рядом с Кайлой. Неудивительно, что с этой женщиной даже муж не ладил!

– Мне надо подумать, – пробурчал Краст, а Кайла со вздохом выудила собаку из-под подушки.

– Тьен Краст, кажется, вы не понимаете – я иду вам навстречу. Если вам не интересно, то меня вполне устроит денежная компенсация. Или, быть может, мне обсудить этот вопрос с господином Фертаном? – спросила она, наглаживая обреченно вытянувшуюся на диване псину.

И убить репутацию самого Краста. Придется забыть о помолвке, а не просто отложить ее на время – если кто-то узнает, что вытворяла Аланда, то о каком замужестве может идти речь?

– Хорошо. Моя дочь останется здесь до осени, раз уж сама заварила эту кашу, – нехотя согласился Краст. – Мы можем составить договор?

– Разумеется. Оденьтесь и спускайтесь в мой кабинет, я всё подготовлю. А ты, Аланда, пока пройди с Беннетом – он познакомит тебя с распорядком дня. Ах да, и позаботься о Виви. – Кайла развернулась и бросила уже на пороге: – И не волнуйтесь насчет слухов, тьен Краст. Теперь Аланда под моим руководством, и я никому не позволю ей навредить. Никому.

Почему-то Красту показалось, что говорит она вовсе не о слухах, и желание высечь непутевую дочь розгами сошло на нет.

***

– Ничего не хочешь мне рассказать?

Луис сел напротив, двумя пальцами отодвинув в сторону миску со сливовым джемом, не желая даже случайно запачкать новый костюм. Кайлу он нашел на кухне, где она завтракала (или уже обедала? Завтрак она благополучно пропустила) свежим творогом, заедая его воздушными вафлями.

– Нет. А должна?

Она оторвалась от тарелки ровно настолько, чтобы разрезать вафлю. По сравнению с первым днем в отеле, Дафна кормила ее просто по-королевски! Кухарка хлопотала, как наседка, с таким воодушевлением отмечая улучшившийся аппетит хозяйки, что Кайле становилось не по себе. Неужели сестра ела как птичка?

Луис скривился, но все-таки продолжил расспросы:

– Слышал, ты наняла на работу тьенну Краст. Зачем? У нас есть семейный доктор.

– Он очень занятой человек, не хочу беспокоить его по пустякам, – пояснила Кайла.

Если подумать, этот семейный доктор даже не удосужился заехать к ней после обморока, а на шрамы сестры и вовсе не обращал внимания. Кайла подумывала, не уволить ли его, но пока не была готова к конфликту с гильдией целителей.

Она задумчиво обмакнула вафлю в соус, но не успела съесть ни кусочка – Луис выбил вилку у нее из рук, а тарелку отшвырнул к стене.

– С ума сошла?

– Я?! – она впервые видела Луиса напуганным.

– Там орехи! Хочешь умереть от анафилактического шока?

И правда, забыла. Кайла вытерла рот салфеткой, лихорадочно решая, что сказать.

– Это лесной орех, а у госпожи аллергия на кедровый. Не волнуйтесь, я за всем присматриваю, – вмешалась Дафна, махнув поваренку рукой, чтобы сбегал за веником.

Ложь слетела с губ кухарки так безмятежно, что Кайла и сама поверила. Кажется, ей стоило поговорить с ней – та выгородила ее, но какие преследовала цели? И поняла ли, кого на самом деле защитила?

Сестра страдала от аллергии на любые орехи. Даже от крошечного орешка во рту она начинала задыхаться и покрываться пятнами. И Дафна прекрасно это знала.

Это выяснилось, когда Кайле и Минте было по пять. Дафна испекла ореховый торт, а близняшки прокрались на кухню, чтобы первыми попробовать лакомство. Они не трогали торт – только слизнули крем с неосторожно оставленного ножа. Кайла вспомнила, как сестра схватилась за горло и начала скрести его пальцами, судорожно пытаясь вздохнуть, а Кайла ничего не могла сделать и отчаянно кричала, зовя на помощь.

Луис, похоже, этого не знал. Морщинка между нахмуренных бровей разгладилась, он как-то вздохнул, расправил плечи. Между тем Дафна поставила перед ним чашку чая и новую тарелку с вафлями перед Кайлой.

– Сегодня такая радость! Госпожа Фрейя возвращается. Вы, наверное, очень счастливы? – спросила она, уводя разговор подальше от опасной темы.

– Очень, – согласился Луис, сделав глоток, и тут же высыпал целый ворох наставлений, что надо сделать за их отсутствие. Как в известной сказке о девочке, которая очень хотела попасть на бал, но сперва исполнить пожелания злобной мачехи.

На взгляд Кайлы, Луис перегибал палку: она сомневалась, что после выматывающего дня в дороге Фрейе будет дело до блеска посуды или накрахмаленных передников.

– Паромобиль еще не починили, так что поедем на омнибусе. Погода нам благоволит, успеем. А если опоздаем, Фрейя подождет в порту, – закончив с Дафной, обратился Луис к жене.

– В порту? – Кайла понадеялась, что ошиблась.

В горном Ансельме был только один порт – воздушный. Он располагался за чертой города в специально отведенном амбаре. И останавливались в нем чертовы дирижабли. Почему-то Кайла была уверена, что Луис повезет ее к поезду. О том, что придется ехать в порт и встречать воздушный корабль, они не договаривались.

Все десять лет после аварии она избегала дирижаблей. Слишком ярко перед глазами вставали тлеющие обломки, собственное падение и боль в спине – поначалу такая, что сходишь с ума, а затем – ее полное отсутствие, когда нет ни рук, ни ног. А вокруг – черный остов, запах гари и изломанные фигуры на снегу, в которых Кайла не хотела признавать погибших пассажиров.

***

Кайла стоит у самого края скалы. Кажется, один лишний вздох – и она полетит вниз. Широкие женские штаны – мода из Хаврии, зато удобные! – полощутся на ветру, а рубашка, напротив, из-за ветра облепляет тело.

– Ты что, совсем бесстрашная? – Рейн обнимает ее со спины. Он только проснулся и, не обнаружив ее рядом, заволновался. Из пещеры, которую они сегодня приспособили под ночлег, уступа было не видно. – Почему ты всегда так безрассудна?

– Не всегда, я тоже умею бояться, – ворчит она, но поддается ему и отступает от пропасти на шаг.

– И чего же ты боишься? – горячее дыхание щекочет кожу.

– Дирижаблей. – она запрокидывает голову и разглядывает рассветное небо: нежно-голубое, пронизанное розовыми полосками. Одно из облаков напоминает ей летучий корабль, и Кайла ёжится, сильнее прижимаясь к Рейну. – Я очень их боюсь.

– Шутишь? – он фыркает ей в шею, не веря, что она серьезно.

– Нисколько. Едва вижу, забываю, как дышать. Хорошо, они летают здесь редко, чаще через перевал...

***

От одной мысли, что придется находиться рядом с дирижаблем, Кайлу затрясло. Нет, она не хотела ехать в порт. Может, притвориться, что ей стало плохо? Да тут и притворяться не придется! Во рту стало сухо, а сердце зашлось в мучительно быстром ритме.

– Госпожа, позвольте тарелку. Я вам другую вафлю дам. И немного успокоительного в чай не помешает. А хотите, виски капну? – с заговорщическим видом наклонилась к ней Дафна, и женщина очнулась. Она и сама не заметила, как искрошила вафлю.

– Можно виски. Без чая, – выдавила она.

Сейчас Кайла не знала, чего боится больше – дирижабля или встречи с Фрейей.

***

Воздушный порт Ансельма походил на старую церковь – если не брать во внимание его размеры. Высоченные стены с узкими окнами, раздвижные двери на сложном механизме, застекленная крыша. Деревья рядом с ангаром казались игрушечными, а люди и подавно.

Тихо в порту не было. Снаружи, под специально оборудованными навесами, дожидались своих пассажиров наемные паромобили и кареты, сновали носильщики, перекрикивались рабочие. Душный запах парусины смешался с запахами железа и кожи.

Гарь и кровь мерещились Кайле при каждом вдохе. Пожалуй, хорошо, что Луис шел рядом с ней – она могла повиснуть на нем, если захлестнет приступ паники. И плевать, что он ей ненавистен, страх все равно сильнее. Кайла старалась дышать медленно и глубоко, но это не помогало. Особенно когда гигантская махина развернулась и стала снижаться, заслоняя собой небо.

Будь проклят тот чокнутый изобретатель, которому пришла в голову мысль запустить машину в небо! И почему Фрейя не могла доехать на поезде? Всего-то на полдня дольше. Пансион святой Аурелии располагался в маленьком городке не очень-то далеко от Ансельма, и единственное, чем славился – перевалочной станцией, с которой можно было разлететься-разъехаться по всей стране.

Кайла сглотнула и все-таки вцепилась в локоть мужа.

– Не волнуйся, Фрейя скоро спустится, – ободряюще сказал Луис, неверно истолковав причину ее беспокойства.

Как же тут не волноваться? Из-за Фрейи она тревожилась еще сильнее!

Наконец дирижабль приземлился. Опустился трап. Людей прибыло немало, и Кайла гадала, сможет ли узнать племянницу.

Зря опасалась. Фрейя выделялась в толпе прибывших, как белая ворона. Клетчатое пансионное платье, строгая прическа, но главное, трость, разом делавшая ее взрослее. Взрослее только на вид – стоило Фрейе заметить их, как она, прихрамывая и огибая других пассажиров, бросилась по трапу вниз.

– Мама!

Кайла не успела и слова сказать, а Фрейя уже влетела в ее объятия. Обняла так крепко, что выбило дух, – и расплакалась. Луис только неодобрительно поморщился на неподобающее поведение дочери, но замечаний делать не стал. В порту было много обнимающихся парочек, и родители с ребенком не выглядели странно.

– Мама, мамочка, это правда ты, – всхлипывала Фрейя и не могла остановиться.

И что с ней делать? Кайла была совершенно растеряна. Она понятия не имела, как вести себя с детьми и тем более как их успокаивать.

У птицелюдов к воспитанию малышни был особый подход. Птенцов растили в заботе и баловали, пока крылья не становились достаточно крепкими, чтобы летать. Затем, в торжественный день первого полета, весь клан собирался благословить птенца взлететь в небо. Едва малявки вставали на крыло, они становились полноправными членами стаи.

К малышам Кайлу не подпускали – в первую очередь ради ее собственной безопасности. Детишки могли проявить агрессию, не задумываясь о последствиях – ударить когтями, разодрать клювом, укусить. Их за это не наказывали – неоперившиеся, что с них возьмешь? Им и так было любопытно, что человек делает в стае. К тому же дети у птицелюдов были редкостью, и потомство тщательно оберегали.

Кайла, сказать по правде, не особенно хотела возиться с голосящей мелкотней. Теперь же ей все-таки предстояло позаботиться о чужом ребенке. Сейчас Кайла поменялась бы с Минтой местами, не задумываясь.

– Ну-ну, милая, хватит. Поплачешь дома. – Она неловко похлопала Фрейю по спине, пытаясь успокоить таким нехитрым способом, но сделала только хуже: от голоса матери, который девочка боялась уже никогда не услышать, она разревелась в голос. – Фрейя, да что с тобой?..

Кайла вздохнула и попыталась вспомнить, как с ними разговаривала мать, когда они начинали капризничать. Не то чтобы мама была строгой... Дома она могла пошутить и дать им повеселиться вволю, но на людях требовала соблюдения этикета. Кайле, которая его терпеть не могла, вечно доставалось! Наверное, это закон бумеранга – теперь ей приходилось учить Фрейю, как себя вести.

Она прочистила горло и опустила руки, перестав обнимать девочку. Та сразу напряглась, вскинула на нее заплаканные глаза, недоумевая, что случилось.

– Юная тьенна, вы ведете себя неприлично. Немедленно возьмите себя в руки, – произнесла Кайла строгим голосом и поймала отголосок воспоминаний: вот она сама, в возрасте Фрейи, стоит у парадной лестницы в нарядном платье с порванным подолом и держится за разбитую коленку, а мама вместо того, чтобы обнять и успокоить, отчитывает ее перед гостями. Крупные злые слезы никак не получается остановить, и Кайла кусает губы. Так обидно ей никогда не было!

Фрейя, в отличие от нее тогда, смогла сдержаться. Только отступила на шаг и низко опустила голову.

– Простите, мама, – голос прозвучал глухо и равнодушно. Слишком равнодушно для той, что еще минуту назад плакала навзрыд.

– Поедем домой. Ты, наверное, устала с дороги, – смягчилась Кайла и потрепала ее по макушке, остро мучаясь оттого, что не может передать и толику материнской любви.

Нет, долго она эту игру не вытянет! Пусть Минта возвращается к своей обычной жизни, Кайла сделает всё возможное, чтобы это случилось как можно скорее.