Хозяйка ворон и железный доктор

Глава 8

В холле было непривычно шумно. Прислуга надраивала светильники, снимала шторы, Рюдигер прикрикивал на всех и вся, пытался командовать, но больше мешал. Не участвовали в приготовлениях только постояльцы, но и они то и дело появлялись в холле: посмотреть, как продвигается работа.

– Побере…

Рейн поймал накренившийся шкаф, удерживая его металлической рукой. Ланти, решившая протереть пыль с верхних полок, ойкнула и виновато покосилась на него. Беннет поспешно подхватил шкаф, прокряхтев от натуги: не ожидал, что он окажется таким тяжелым, ведь доктор держал и не морщился.

– И какая муха Луиса укусила? – в сердцах пожаловался он.

– А что случилось?

Рейн на всякий случай подстраховал его, пока горничная вытерла пыль, затем шкаф установили обратно.

– Сегодня приезжает Фрейя, хозяйская дочка. Луис потребовал, чтобы к возвращению всё сияло, вот в отеле и переполох, – передыхая, пояснил Беннет, а у Рейна кольнуло сердце. Он не знал, что у Кайлы есть дочь. Похоже, он многого о ней не знал. – Дафна с самого утра на кухне, готовит ее любимые вафли и шоколадный торт, а остальные заняты уборкой. Обычно Фрейя только на каникулах дома бывает. Слышал, Луис ее сам вызвал, чтобы с матерью повидалась. Это записать куда-то надо!

– Почему?

Он постарался, чтобы вопрос прозвучал как можно равнодушнее. Видно было, что посплетничать Беннет не прочь. Чтобы не выглядеть лентяем, охранник переставил вазочку с цветами, а после охотно пояснил:

– Хозяйка в ней души не чает. А вот господин Луис… Тут сложнее. Он ведь хотел наследника, а родилась девочка, слабенькая, да еще и с травмой. Мы до года не знали, выживет Фрейя или нет. И хозяйка после родов долго болела, едва выкарабкалась из Пустоши. Целители предупредили, что вторые роды она может не пережить. Какой уж тут сын!

– Хватит трепаться, – прикрикнул на него проходящий мимо Рюдигер.

Беннет закатил глаза и подхватил стол, перетаскивая его ближе к центру зала. Рейн взялся помогать, желая услышать историю до конца, и Беннет продолжил, но немного тише:

– В общем, Фрейя единственная наследница. Но так скажу, может, и к лучшему. На отца она характером совершенно не похожа, а господин Луис – так себе делец!

– А… Сколько ей? – сумел совладать с голосом Рейн. На мгновение пронеслась дикая мысль, что это могла быть их…

– Девять. Такая егоза, вся в мать! – Беннет широко улыбнулся, наверняка вспоминая ее проказы.

Рейн лишь вздохнул. Все-таки глупо было думать о таком. Он служил на границе семь лет назад, тогда же познакомился с Кайлой. Пусть их роман был коротким, вряд ли она стала бы скрывать от него ребенка. Рейн не отказался бы помогать с малышкой и финансово, даже вернись Кайла к мужу! Хотя кого он обманывал? Если бы у них был ребенок, он не позволил бы ей остаться с Луисом. И даже без ребенка…

Рейн стиснул пальцы. С утра из-за Аланды они не успели объясниться, и рой вопросов жужжал у него в голове. Почему Кайла притворялась пастушкой? Искала утешения в чужих объятиях? Их отношения с Луисом нельзя было назвать идеальными, но неужели они были такими с самого начала?..

Охранник покосился на него и не сдержался, словно прочитал его мысли:

– Давайте по-честному, док. Я вижу, что вам нравится Кайла. В последнее время вы много времени проводите вместе: ездите в город, ходите на прогулки. Даже сегодня утром были вдвоем. Не мое это дело, где и во сколько вы встретились, я в хозяйскую постель нос совать не буду… Но поймите, вы для Кайлы отдушина на время ссоры. Она любит своего мужа. Да, они часто спорят, и сейчас у них не лучшие времена, но как только приедет Фрейя, всё изменится. Так случалось всегда. Они помирятся, и для вас рядом с Кайлой места не найдется.

Не похоже, чтобы Беннет говорил со злости. А Рейн-то думал, что хорошо скрывает свои чувства! Интересно, Кайла тоже их заметила?

– Предлагаете уехать?

– Нет, что вы! – замахал рукой охранник. – Просто отвлекитесь на что-то другое. Возьмите билеты в театр, отправьтесь на охоту. Туда, где ее не будет! А хотите, я вам экскурсию в шахты организую? У нас отличные шахты, можно одолжить кирку и попробовать добыть себе камушек на память. Главное, суметь остановиться – а то бывали у нас смельчаки, найдут кристалл с мизинец, а от шахт потом не отгонишь!

Рейн нахмурился, пытаясь понять, чем же так заинтересовал охранника. И озвучил единственный вариант:

– Вистон попросил?

Беннет замер с открытым ртом – он собирался добавить что-то еще, но слова доктора его остановили.

– Есть такое, – нехотя признался он, опустив ладони на столешницу. – Мы служили вместе. У комиссара обостренное чувство заботы: вечно хочет, чтобы его парни были накормлены, довольны и здоровы. Но следить за вами я не собирался. Всё сказанное ранее – дружеский совет.

– Понял. Учту.

Собственно, чего он ждал – что Вистон, отправляя своего протеже за сотни миль, оставит его без присмотра? Другое дело, что доктор терпеть не мог непрошеные советы!

Рейн развернулся к выходу.

– Уже уходите? – окликнул его Беннет, явно досадуя, что потерял собеседника и, вероятно, расположение гостя.

– Да, – коротко выдохнул Рейн. Ему было о чем подумать.

***

Думать на свежем воздухе оказалось куда приятнее, чем в комнате. Особенно когда в отеле все с ума посходили из-за возвращения Фрейи. Ей-богу, они так из-за воскрешения хозяйки не переживали, как из-за приезда ее дочери! Рейн искренне радовался возможности спрятаться от этого шума в беседке и в наступившей тишине побурчать на комиссара – общаться с Беннетом до того, как выяснилось, чей он друг, было куда приятнее. По крайней мере он мог тешить себя надеждой, что с ним просто хотели поговорить, а не делали это по чьей-то просьбе или приказу.

– Так и знал, что встречу тебя здесь. Ну, как тебе наши горы? Не устал от чистого воздуха?

Рейн выпустил клуб дыма, словно опровергая, что воздух не такой уж и чистый. Вот и посидел в тишине. Стеф свалился как снег на голову, нарушая его уединение. Сослуживцы всегда имели дурную привычку тревожить его по пустякам, и со временем привычка никуда не делась.

– А я тут шторы от жены привез, она у меня мастерица – и подошьет, и дырочки залатает. Дай, думаю, раз до самого «Гнезда» доехал, заодно навещу старого друга. Поболтаем за жизнь, в город съездим, пропустим кружку-другую? Что скажешь? – не заметил его ворчливого настроения Стеф.

– Неохота.

– А ты подумай. Я ж не просто так тебя зову.

Он небрежно положил на перила записку. «Ржавый гвоздь. Два часа пополудни. Без хвоста», – послание было коротким, а перекрещенные руки на нем – знакомой эмблемой. Спустя несколько секунд после прочтения записка вспыхнула и осыпалась пеплом в руках доктора.

– Даже так, – хмыкнул Рейн, по-другому посмотрев на бывшего сослуживца. – Курьер у братства?

– Говорю ж, приличной работы здесь не так уж и много. В шахтах до старости не повкалываешь, а мне семью кормить надо, – честно ответил Стеф, как показалось магу, немного смутившись. Самую малость – нельзя работать на теневое братство и стесняться этого.

– Кто меня ждет?

– А вот этого я не знаю. И не хочу знать, – торопливо добавил Стеф. – Я простой курьер, в чужие дела не лезу. Меньше знаешь, дольше живешь.

– Подвезешь? – уточнил Рейн.

– Конечно. Докуривай и поедем.

С сигаретой Рейн не торопился, докуривал неспешно, со вкусом. Не столько из вредности, сколько чтобы показать: он вовсе не спешит встретиться с представителем братства. В лице братства легко было обрести настоящего врага, а вот союзника – куда сложнее. И верный способ потерять расположение – дать понять, насколько сильно ты от них зависишь.

– Ты только не кипятись там. У нас ребята на столицу не смотрят, на границе свои законы. Да ты и сам понимаешь, – наставлял Стеф, пока они шли к паромобилю.

Машина у бывшего сослуживца оказалась из старых моделей, рычащая не хуже горных тварей, с вечно заедающим замком, зато достаточно вместительная даже для крупного доктора.

– Нет.

– Что нет?

– Закон одинаков везде, – пояснил Рейн, занимая место пассажира.

Продавать спеллум кому бы то ни было – дурацкая затея, как ни крути. В прошлом году с его помощью чуть не прикончили наследного принца. Не хотелось бы столкнуться с новыми последствиями.

Пока ехали в город, разговор не клеился. Стеф угрюмо молчал, и Рейн не знал, чего в его молчании было больше: зависти, что доктор-инвалид поступил на службу в столичном сыске, или сожаления, что сам пошел по легкому пути. Погнавшись за шальными деньгами, немудрено было войти в ряды братства. А вот покинуть – только вперед ногами. Впрочем, Рейн не собирался его судить. В братство приводили разные причины, и Рейн знавал там людей гораздо более честных, чем иные его сослуживцы.

– Приехали, – объявил Стеф, остановившись на площади неподалеку от «Ржавого гвоздя». – Дальше ты сам. Не переживай, тебя уже ждут.

Это не утешало. Рейн чувствовал себя наивным сопляком, с пистолетом и с воинственным кличем сунувшимся в бандитское логово. Обычно таких дурачков там же и прикапывали. Доктор лично осматривал трупы бойких мальчишек, отправившихся в Пустошь из-за излишней осведомленности и желания эту осведомленность показать. И это в столице, где братство было под относительным контролем!

Как и в прошлый раз, в пабе стояла тишина, а вдобавок дверь закрыли на ключ. Какой-то пьянчуга на костылях пытался пробиться внутрь, но выглянувший официант с прискорбием уведомил, что зал забронирован до вечера, поищи другое место для выпивки. Даже посоветовал сходить в «Большую утку».

«Чтоб тебя, туда ж через весь город тащиться!» – возмутился незадачливый любитель выпить и, сунув костыли подмышку, немного заплетающимся, но уверенным шагом направился в противоположную от паба сторону.

Промелькнула мысль, не ошибся ли Стеф пабом, но стоило подойти ко входу, как тот же самый официант гостеприимно распахнул перед ним дверь.

– Тьен Гарт, вас ждут, я провожу.

Рейн не стал задавать идиотских вопросов вроде «Как вы меня узнали?» и лишь потер металлическую щеку. Зачесалась, зараза, от направленных на нее взглядов.

По залу сновала прислуга: мыла пол, соскребала со стола остатки чьего-то ужина. Единственная посетительница – видимо, его будущая собеседница, – миловидная блондинка с пышными формами сидела у барной стойки. Она дымила тонкой дамской сигаретой в мундштуке и о чем-то разговаривала с протирающим стаканы барменом. Острый носок вызывающе красных туфель покачивался из стороны в сторону.

Среднее сословие, вряд ли аристократка, решил Рейн. Хотя манера держаться есть. Ничем не примечательное добротное черное платье, знакомое лицо – кажется, он где-то ее видел. Хм, в газете? Или?..

Она обернулась на тяжелые шаги и окинула его таким же изучающим взглядом.

– Тьен Гарт, а вы… интереснее, чем я думала. – Женщина кивком указала на высокий табурет напротив. – Присаживайтесь. Не переживайте, здесь все свои, можно говорить свободно.

Ну и ну! Он угодил прямо в логово братства! Рейн по-другому взглянул на паб и прислугу: приведший его официант был не худым, а поджарым, и короткие перчатки не скрывали тянущихся из-под них длинных шрамов. Бармен, хоть и выглядел расслабленным, зорко наблюдал за Рейном, и доктор готов был поспорить, что «слепой» глаз-артефакт прощупал его с ног до головы, едва он вошел в зал. Вдоль стены блеклым рисунком тянулся магический узор – отличная защита от воров и нежданных гостей. Можно было не сомневаться, что даже поломойка доставит немало хлопот, вздумай Рейн или кто-либо еще устроить здесь дебош! Хорошо, что сейчас он был гостем, и вместо драки перед ним появилась чашка ароматного кофе – горького, как он и любил.

– Угощайтесь, – прогудел бармен, даже не собираясь никуда уходить.

Кем он был в братстве – одним из негласных лидеров или рядовым «бойцом», оставалось загадкой, и в чем-то Рейн был согласен со Стефом: некоторые тайны лучше не знать.

– Стеф сказал, вы предпочитаете кофе выпивке, – пояснила выбор собеседница, стряхивая пепел в предусмотрительно поставленную перед ней пепельницу. – Какие зерна вам нравятся? Я выбираю темную обжарку из провинции Ливании. Изумительный аромат! А какие плантации! Зеленое море, а не плантации!.. Не бывали там?

– Не довелось.

– Жаль. Обязательно съездите, проводить отпуск там куда интереснее, чем в наших краях. Слышала, вы сейчас в отпуске?

Рейн кивнул.

– Странный у вас отпуск, с учетом нашей встречи, – она позволила себе усмешку, но шутливую, всем видом показывая, что настроена на конструктивный диалог. Сделала очередную затяжку, выпуская тоненькую струйку дыма между соблазнительно пухлых губ. – Так о чем вы хотите узнать?

– Спеллум.

– О, выходит, слухи уже дошли до столицы, – женщина покачала сигаретой, раздумывая над его словами. – Это не братство. Но мы ищем организатора. Была одна рыбка на крючке, да оказалась не та.

– Луис?

– Наши слухи вы тоже не пропустили.

Собеседница глянула на него с одобрением, и Рейн вспомнил, где ее видел – на афишах театра. А если припомнить болтовню слуг о романе хозяина и местной примы и сопоставить оба факта, то несложно догадаться – перед ним печально известная госпожа Наби.

– К сожалению, Луис тут ни при чем, – продолжила женщина. – Дурачок не знает, что происходит у него под носом. Я хотела прощупать Рюдигера, но он староват для моих чар и куда осторожнее.

– И подозрительнее.

– И подозрительнее, – не стала спорить она. – А еще тьенна Абель. Не люблю, когда возвращаются из мертвых. Это дурной тон.

– Это не она.

– Потому что она вам нравится? – рассмеялась госпожа Наби и, поймав мрачный взгляд доктора, скрыла улыбку за очередной затяжкой. – Простите, я тоже люблю слухи, а о ваших приключениях гудит весь город. Мужчины очень простые в этих вопросах. Впрочем, женщины не лучше.

– Мы нашли контрабанду вместе, – возразил Рейн.

Чувства тут ни при чем. Он поверил Кайле до того, как понял, что перед ним его «пастушка». И даже до того, как она начала ему нравиться. Если подумать, он верил ей с самого начала – Кайла умела располагать к себе.

– Та-ак. А вот с момента контрабанды поподробнее. Не смотрите на меня так, тьен Гарт. В наших интересах работать сообща. Мне тоже не нравится, что кто-то проворачивает темные делишки у братства под носом.

– Темные делишки – это прерогатива вашей гильдии?

– Именно. – Наби вкрутила сигарету в пепельницу и приготовилась слушать.

***

Разговор с представительницей братства немного прояснил картину, но Рейн рассчитывал на большее. О нелегальной добыче спеллума в братстве узнали случайно, пару месяцев назад: один из курьеров, угощая приятеля выпивкой, похвалился новым заработком. А вот вытянуть из него имя нанимателя не удалось – курьер, может, и был болтуном, зато наниматель дураком не был. Не поленился наложить на своих людей клятву неразглашения. Заклинание было опасным, дорогим и шло в комплекте с наймом – об этом курьер, задыхаясь, рассказал лично Наби, прежде чем отправиться в Пустошь от отката заклинания.

Ниточка потерялась. Единственная зацепка привела к «Вороньему Гнезду» – им принадлежала шахта, где добывали спеллум, и именно в «Гнездо» курьер наведывался в последнее время. Кайла к тому времени считалась мертвой, и, выбирая между Рюдигером и Луисом, братство сделало ставку на последнего. Молодой амбициозный вдовец мог избавиться от жены, как от единственного препятствия на пути к выгодному и незаконному дельцу.

– Но вот незадача – контрабанда Луиса не волновала. Он вообще не интересовался делами: ни отелем, ни шахтами. Мечтал продать всё и уехать в столицу, – развела руками Наби.

Рюдигер его желание уехать всячески поддерживал. Он же свел Луиса с покупателем, и это натолкнуло на мысль, что покупка «Гнезда» неспроста. Помимо самого дома покупатель хотел выкупить земли и шахты, причем по весьма достойной цене.

– Естественно, мы отправили туда парней. Тот же Стеф с десяток лет в шахтах вкалывает, для всех тамошних свой, при нем болтать не стесняются. Немного подсобили и перевели его на нужный участок. С виду ничего не изменилось – как добывали кристаллы, так и добывают. Платят исправно и жалованье работникам, и налоги. Даже бухгалтерия ведется чистенько, не придраться.

– Но?

– Кое-что Стеф узнал: недавно на одной шахте на нижнем ярусе произошел обвал. Сказали, рабочие докопались до «черной гнили». А это такая зараза – сжирает и дерево, и железо в считанные часы. Вся бригада погибла. Горное дело опасное, бывает, вот никто ничего странного и не подумал. Вдовам выплатили пособие, рабочих похоронили, а шахту закрыли. С «черной гнилью» работать можно только в специальной форме. И рабочих новых притащили, приезжих, разбирать завалы.

– Там спеллум, – понятливо кивнул Рейн.

– Скорее всего. Внутрь мы попасть не смогли. На входе круглосуточная охрана и магический щит. Дескать, для обеспечения всеобщей безопасности. Но верится мало.

– Стефу ради этой безопасности чуть руку не сломали, когда он попробовал туда сунуться, – ввинтил бармен, до этого молча слушавший и лишь изредка хмыкающий – ей-богу, в какой-то момент Рейн почувствовал в нем родственную душу!

– Можно, конечно, собрать ребят и прорваться с боем, но не хочется спугнуть нанимателя, – пояснила Наби и потянулась за очередной сигаретой, но пачку убрал бармен. – Ну серьезно, всего лишь вторая за день!

– Вторая пачка? У тебя выступление завтра, – хмуро напомнил он, и Наби с возмущением передернула плечами.

– Короче говоря, братство готово оказать содействие. В разумных пределах. Но действовать надо осторожно, мы не хотим лишних жертв.

Опасения Наби были понятны – если правда всплывет, такое громкое преступление постараются скрыть. И никого не удивит очередной взрыв на шахте – предупреждали же, чтобы не лазали. Еще и скажут, что рабочие сами виноваты.

Как бы то ни было, контрабанда спеллума – не то дело, которое можно пустить на самотек. Пожалуй, стоило принять предложение Беннета и съездить к шахтам.

Наби протянула доктору руку, и Рейн аккуратно пожал ее, соглашаясь на сотрудничество.

***

Кофе был допит, договоренности о новой встрече достигнуты, и доктор засобирался в отель. Еще придумать, на чем туда добираться, чтобы не остаться ночевать в городе. Поискать извозчика, который согласится довезти его до «Гнезда», или, на худой конец, дождаться вечернего омнибуса?

– Что значит «закрыто»? Я же вижу, у вас есть посетители! – услышал Рейн знакомый голос. В дверях стоял Луис и громко спорил с официантом.

– Бронь до вечера. Может, заглянете в «Большую утку»?

– Я не поеду туда через весь город, – отрезал хозяин отеля. – Моя дочь ничего не ела во время перелета и голодна. Мы можем перекусить быстро, если вы ждете наплыва гостей.

– Мне жаль, но…

– Вы хоть знаете, кто я? – распалился Луис, делая шаг вперед.

Бармен переглянулся с Наби, та развела руками – мол, что поделать, вспыльчивый характер, и бармен пожал плечами.

– Пусть заходят! – крикнул он коллеге.

Официант посторонился, давая Луису зайти, и тот махнул рукой.

Из омнибуса, подъехавшего к бару, выбралась невысокая девчонка, подросток, удивительно похожая одновременно на обоих родителей – упрямый заинтересованный взгляд, как у Кайлы, и аристократическая внешность отца. Впечатление портила обычная буковая трость, на которую опиралась девочка. Не для статуса, а для помощи в ходьбе – никаких излишеств, никакого узора, не говоря о резной ручке.

Следом за дочерью спустилась Кайла. Она была бледнее обычного, но по-прежнему держалась с достоинством. Луис упомянул перелет. Тогда неудивительно, что выглядела хозяйка отеля неважно. Насколько Рейн помнил, Кайла до обморока боялась дирижаблей. Могла бы подождать дочь дома, но, наверное, слишком соскучилась. Да и девочка тоже: вцепилась в мать и не отпускала, хоть с любопытством крутила головой, разглядывая новую обстановку.

А вот Луис, едва вошел в зал, пожалел об опрометчивом требовании обеда. Тьенну Наби он встретить никак не ожидал. Он даже подался назад, решая, не лучше ли уйти, но певица отреагировала быстрее.

– Какая удивительная встреча, – промурлыкала она, подходя к нему и подавая руку для поцелуя. Да она наслаждается замешательством любовника! – догадался Рейн. Луис больше не интересовал братство, и Наби могла поступать как хочет.

Он едва прикоснулся к ее кисти.

– Тьенна Наби, как необычно увидеть вас здесь. Особенно в такой компании, – взгляд Луиса забегал. Интересно, он уже пообещал сделать ее хозяйкой отеля, или пока не пал под женскими чарами?

– Доктор Гарт оказался очень заинтересован моей работой. Как я могла отказать? – ни словом не солгала Наби, и при этом вывернула их встречу как выпрошенное свидание. В другое время Рейну было бы плевать, кем представляем его певица, но сегодня…

– Вот как? Не знала, что тьен Гарт заинтересован в театре, – холодно раздалось от дверей. Кайла зашла в зал следом за супругом. – Удивительно, какие схожие вкусы. Луис тоже большой поклонник… сценического искусства, – сделав короткую паузу, заметила она.

Глаза за стеклами очков буквально прожигали взглядом. Кажется, не только Луис понял слова Наби превратно. Хотелось схватить Кайлу за руку, отвести в сторону и всё объяснить!.. Но как потом объяснять их разговор всем остальным?

– В пабе никого нет, так почему бы нам не пообедать вместе? – с тем же вежливым добродушием предложила Наби, делая вид, что не замечает повисшей неловкости, и первой присела за столик в центре зала. У остальных и выбора не осталось, кроме как присоединиться.

– Эта очаровательная девочка – Фрейя? Очень похожа на тебя, Луис, – продолжила щебетать Наби, переключив внимание с любовника на его дочь. – Твой отец много о тебе рассказывал, милая. Ты ведь учишься в пансионе святой Аурелии? Я тоже в свое время отучилась там. Скажи, тьенна Грейбух всё так же строга со своими подопечными?

Девочка кивнула, настороженно глядя на нее, и лишь крепче вцепилась в руку Кайлы.

– Да. А вы?..

Голос у нее вопреки ожиданиям Рейна был звонким, как у матери.

– Можешь звать меня тьенна Наби. Я певица, выступаю в театре. Ты могла видеть мое имя на афишах в городе. Хотя ты ведь только с дороги, когда тебе их рассмотреть! – Наби задумалась на мгновение и повернулась к Луису. – Тебе надо обязательно сводить дочь в оперу. Если скажешь билетеру, что ко мне, я проведу вас за кулисы. Впрочем, ты сам знаешь дорогу.

Луис покраснел и бросил на нее быстрый умоляющий взгляд – ну не при жене же! Но вместо того, чтобы закатить скандал, Кайла подозвала официанта.

– Госпожа Наби, вы заказали обед? – уточнила она.

– Не успели.

– Тогда мы угощаем. Что посоветуете?

– Хм, я стараюсь придерживаться диеты, мой портной все уши прожужжал, что устал перешивать платья. – призадумалась Наби. – Но здесь подают отличное красное вино.

– Простите, что вмешиваюсь, но для девочки рекомендую рыбную похлебку, – вмешался официант. – Легкая и сытная, самое то после перелета. Повар уроженец Фелтона – поверьте, никто в городе лучше него не приготовит рыбу! А для вина у нас есть козий сыр. Подойдет в качестве закуски.

– Значит, так и поступим. Одну похлебку и тарелку козьего сыра, пожалуйста. И бутылку «Черного дрозда» прошлого года. Может, что-то еще?

– Пастуший пирог, – отозвался Рейн, не в силах больше слышать злость в ее голосе.

– И пастуший… – Кайла замерла на полуслове и с холодком уточнила: – Почему бы не заказать что-то более изысканное? Или проще сойдет, если нет выбора?

– Я его люблю. Другого не нужно, – не отводя взгляда, ответил Рейн.

Несколько секунд она молча смотрела на него, а затем едва заметная улыбка тронула губы.

– И пастуший пирог. Я тоже буду, – попросила Кайла.

Для Луиса их переглядывания остались незамеченными. Судя по обречённому лицу, он предпочел бы просто выпить. Больше, крепче и как можно быстрее. За столом воцарилось неловкое молчание, прерываемое разве что позвякиванием стаканов со стороны бармена – вино и сыр им подали сразу, не дожидаясь остальных блюд. На вкус Рейна «Черный дрозд» был безобразно разбавлен – не ощущалось терпкой нотки на языке. Луис махом выпил свой стакан и потянулся за добавкой, Наби едва пригубила, поглядывая на всех с хитрой улыбкой. Кайла к вину даже не притронулась.

Обстановку разрядила Фрейя. Она увидела прислоненную к столу трость доктора и не смогла смолчать:

– Какая красивая! Можно посмотреть?

Рейн не ожидал, что девочка заговорит с ним первой.

– Фрейя, это невежливо, – укоризненно покачал головой Луис и повернулся к доктору. – Простите за это. Она очень непосредственный ребенок.

– Пусть лучше так, – честно ответил Рейн.

Он помнил, как сам закрылся от всего мира и сколько усилий потребовалось Квону, чтобы его расшевелить. Рейн протянул Фрейе трость, и та вцепилась в нее с восторгом, начав крутить из стороны в сторону. Потайной механизм она обнаружила в считанные минуты. Доктор заслужил уважительный взгляд от Наби и неприязненный от Луиса. Но нож не так сильно вдохновил девчонку, как навершие.

– А глаза у нее светятся?

– Может, в темноте. Не проверял, – в шутку предположил Рейн и тут же пожалел об этом. Восторга в глазах девочки стало еще больше, и только ненавязчивое постукивание отцом пальцами по столу призвало ее к порядку.

– Жаль, что не проверить. – Фрейя бросила взгляд на подсобку, но отпрашиваться туда, тем более с чужой тростью, не рискнула.

– Почему бы нам не выбрать тебе новую трость после обеда? Если ты не очень устала, – предложила Кайла.

– Нет! Не устала! – Девочка даже вскочила с места и тут же испуганно покосилась на отца.

– Кайла, мы уже обсуждали это – такая вычурная трость будет привлекать излишнее внимание к ее… проблеме.

– Нет никакой проблемы. Очки или трость – это инструмент, который помогает в повседневной жизни. Не вижу причины, почему он не может быть не только практичным, но и красивым, – пожала плечами Кайла. – Ты можешь не идти с нами. Уверена, пока мы съездим за тростью, ты с удовольствием пообщаешься с госпожой Наби.

– Так это всё из-за глупой ревности…

– Луис, иногда лучше вовремя помолчать, – повысив голос, заметила Кайла, и Луис понял, что ляпнул при дочери.

Официант с пирогами и похлебкой появился вовремя. Слишком вовремя. Рейн заподозрил, что он прекрасно слышал весь разговор, вот и решил замять намечающийся скандал.

– Приятного аппетита, – пожелала Кайла и первой взялась за пирог.

***

Рейн от предложения подвезти его в отель отказываться не стал, и слава богу. Честное слово, даже после всего услышанного – пастуший пирог, вы подумайте! – Кайла боялась, что он решит остаться в городе. Если бы он остался, она попросила бы Хорга вытащить его из чужой постели! Но Рейн приглашение принял, и теперь дулся Луис, всем видом показывая, как недоволен ее решением. Всеми решениями: совместным обедом, приглашением доктора в салон омнибуса и покупкой трости. Последним – особенно.

Кайле на его недовольство было плевать. Не захоти трость Фрейя, она всё равно поступила бы по-своему. Она его ревнует? Ха! Луис много о себе возомнил!

Впрочем, злилась Кайла больше оттого, что Луис в чем-то был прав. Кайла приревновала – правда, не его – и злилась, что не смогла справиться с обычной ревностью. Это было глупо, ведь она прекрасно понимала, что не вправе ничего требовать от Рейна. Черт возьми, было безумием требовать от него чего-либо, будучи замужней тьенной под чужой личиной! И все же свидание Рейна и госпожи Наби выбило ее из колеи. Неважно для чего они на самом деле встретились.

Неприятно признавать, но актриса выглядела эффектно. Тем более что теперь, когда Кайла вернулась к жизни, Наби ничего не светило с Луисом, кроме интрижки, и она вполне могла переключиться на другую добычу. Да и как устоять перед железным доктором? Только такой идиот, как Луис, мог называть его «уродом»!

Нет, ей точно надо было поскорее расправиться с этим делом, чтобы никакие актрисы не смели тянуть руки к ее Рейну! А в том, что он – ее, Кайла больше не сомневалась. Доктор всё-таки вспомнил. Давно, или только сейчас? И почему молчал? Решил, что их отношения лучше оставить в прошлом?

Нет, не может быть! Иначе он не заговорил бы о «пастушьем» пироге.

За такими мыслями она сама не заметила, как они добрались до знакомого магазина зонтов и тростей. Кайла, разумеется, не поленилась подняться на второй этаж и навестить Ильмана. Теперь старик сидел рядом, терпеливо дожидаясь, когда Фрейя, прислушиваясь к советам железного доктора, выберет себе подарок. Девочка, увидев управляющего, с визгом повисла у него на шее, только подтверждая, что все «вороны» без исключения его любили. И Кайла поняла, что на шаг ближе к его возвращению в «Гнездо».

По поводу доктора старик ничего не сказал и поздоровался с ним сухо. Первое время цепко следил за тем, как он общается с Фрейей – ему явно не понравились короткие фразы, которыми отвечал Рейн. Но догадавшись, что иначе он не может, Ильман немного успокоился.

– Ты сегодня напряжена. Что-то случилось? – спросил старик.

Кайла постыдилась признать, что ее одолевает дурацкая ревность.

– Устала притворяться, – выбрала она одну из причин своего дурного настроения.

Это было сущей правдой. Хотелось быть собой, стряхнуть груз ответственности, с каждым днем всё сильнее затягивающий в старую новую жизнь. Она всего лишь собиралась найти убийцу сестры, почему всё так усложнилось?

– Потерпи. Ты справишься. Это список людей, которые были в той поездке в горы. – Ильман передал ей бумагу, и Кайла пробежалась по ней глазами: несколько горничных, помощница кухарки...

Минта не видела, кто устроил лавину, и если бы не Хорг, проверивший местность на заклинания, то считала бы произошедшее несчастным случаем.

Магический заряд попал в гору, когда Минта была в домике. Дверь заперли – даже услышав приближающийся гул снега, она не смогла бы выбраться наружу. Но сестра не услышала, усыпленная каплями, подмешанными в вино. Ей повезло, что потолок и стены под весом снега сложились удачным образом и образовали над головой небольшой шалаш. Да, без травм не обошлось – серьезных травм! – но Минта хотя бы осталась жива.

Кайла поспешно спрятала список в ридикюле. Изучит на досуге. Луис всё меньше подходил под описание хладнокровного убийцы – скорее, просто самовлюбленный павлин. Значит, Минту пытался убить кто-то другой.

– Мама, как тебе эта?

Фрейя прервала ее мысли, показывая выбранную трость – с резными листьями и веточками, чем-то напоминающими узор на стенах отеля. Слышать «мама» было ужасно неловко, отвечать и того хуже, но приходилось терпеть.

– Мне нравится, – улыбнулась она ожидающей вердикт «дочери» и провела по узору, примерила, как ложиться рукоять в ладонь и не впиваются ли где-то листочки. Зря опасалась – сделано было на совесть. – Уверена, что хочешь именно такую?

– Папа рассердится, если я возьму с вороном, – серьезно ответила Фрейя.

«Не хочу, чтобы вы ругались» – не прозвучало вслух, но Кайла поняла и без слов.

– Хорошо, – она встала и потрепала дочь по голове, после чего обратилась к продавцу:

– Я оплачу, можете не заворачивать. Но коробочку дайте – мы уберем в нее старую трость.

***

Пожалуй, что-то хорошее в Луисе все же было. По крайней мере, дома Фрейю ждал теплый прием, прибранная комната с чистой постелью и праздничный торт на ужин. Впечатление от встречи портил ворчавший весь вечер Рюдигер, так что в итоге Луису пришлось его осадить – он и без того был на нервах и не собирался ругаться с женой из-за пустяков.

Рюдигер пытался говорить об отъезде. Столица, столица, столица – это слово не сходило с его губ. И торт там был вкуснее, и учеба ближе, и целители, которые могут вылечить хромоту, – именно на этом моменте Луис вежливо попросил его заткнуться и не портить всем вечер. Не нужно было давать ложной надежды – это было нечестно по отношению к Фрейе.

Поначалу Фрейя не отходила от Кайлы ни на шаг. Боялась, что мама исчезнет. Но самые острые впечатления за время дороги смазались, да и трость отвлекла на себя внимание. Возвращение домой, новые постояльцы (жуть, какие интересные, особенно Виви – жаль, тьенна Мейбур планировала уехать через несколько дней), расспросы об учебе в пансионе… Время пролетело незаметно, и к концу вечера Кайла поняла, что Фрейя не так уж сильно в ней и нуждается. Она быстро адаптировалась: мама вернулась и всё хорошо, нет никакой необходимости всё время держать ее за руку.

И только когда пришло время спать, Фрейя всё же не сдержалась. Постучала в дверь, когда Кайла готовилась ко сну. Кроу на стук не отреагировал, продолжая дремать на раме зеркала, и это успокаивало. Ворон всегда остро чувствовал угрозу, а раз появление чужака его не взбудоражило, значит, опасности от него он не учуял.

Кайла плотнее закуталась в халат и открыла дверь. За порогом стояла племянница в белой ночной рубашке до пят, прижимая к груди голубоглазую куклу в нарядном платье.

– Можно я сегодня здесь посплю? – спросила она, глядя с настороженным ожиданием.

Как же в ней было много от Минты! Будь Кайла на ее месте, уже давно проскользнула бы внутрь, но Фрейя переминалась на пороге и терпеливо ждала ответа.

– Конечно.

Кайла посторонилась, пропуская ее в комнату. Первым делом девочка заметила Кроу и издала восторженный писк. Ворону стоило бы смотаться от греха подальше, но он не ожидал подвоха, и когда девочка подошла к зеркалу, продолжал мирно спать. Ровно до того момента, как к нему потянулись чужие руки. Мгновение – и на месте Кроу образовался густой черный туман, а Кайла ощутила прикосновение крючковатой лапы. Недовольно ворча, ворон пристроился у нее на плече.

– Ух ты! – не сдержалась Фрейя, больше не делая попыток его схватить, но разглядывая с неприкрытым интересом. – Он ручной?

– Когда хочет. – Кайла неодобрительно посмотрела на ворона. Мог бы и потерпеть!

– А его в горах нашли?

– Ага.

– Тоже такого хочу. – Фрейя забралась на кровать, поджав босые пятки. – Жаль, в пансионе нельзя держать домашних животных. Моя соседка в прошлом месяце принесла котенка, так тьенна Грейбух чуть не выставила ее из общежития. И котенка пришлось отдать, – девочка вздохнула, с такой тоской посмотрев на Кроу, что Кайле стало совестно.

Заставить ворона подлететь к кому-то она не могла. Рейн понравился ему сразу, но детей Кроу опасался, как и сама Кайла.

– Если хочешь, можешь завести котенка дома, – предложила она, надеясь, что Минта не рассердится на нее на самоволие.

– Какой смысл, я всё равно скоро уеду в пансион, и его придется оставить, – совсем по-взрослому рассудила девочка и, замявшись, спросила: – Дядя Рюдигер сказал, что мы скоро переедем в столицу. Это правда?

– А ты бы этого хотела? – Кайла отпустила Кроу и присела на краешек кровати.

Теперь разговаривать с Фрейей было легче. Не смотреть на нее сверху вниз, а вот так, по-свойски. Будто вернулась в детство, будто это Минта делится с ней своими страхами.

Фрейя подумала и покачала головой.

– Нет. Мне здесь нравится. У нас учатся девчонки из столицы – в них столько снобизма! Терпеть их не могу, – маленький нос недовольно сморщился.

– Но ведь не все такие.

Фрейя промолчала. Наверное, в пансионе ей было непросто – и из-за хромоты, и из-за разницы в социальном положении. «Вороны» хоть и принадлежали к аристократии, но род их давно обеднел, а потому с ними не слишком считались. Фрейя была прекрасным умным ребенком, но трость и положение всё меняли.

Кайла протянула руку и потрепала ее по волосам.

– Не волнуйся, дядя ошибся. Мы никуда не планируем переезжать. Этот отель построил твой пра-пра, а бабушка и дедушка вложили столько сил, чтобы сделать его волшебным для наших гостей! Разве мы можем его оставить?

– Я рада, – улыбнулась Фрейя и улеглась под одеяло, подтянув его почти до подбородка. – Почитаешь мне перед сном? Мою любимую сказку.

– Хорошо.

Знать бы, какая из сказок ее любимая! Кайла подошла к полке, провела пальцами по корешкам. Если книжка любимая, то, наверное, зачитана до дыр. Детской литературы тут было немного, так что она возьмет наугад самую потрепанную.

Что может понравиться Фрейе? Кайла в детстве обожала морские приключения. Даже в Фелтон упрашивала полететь, и однажды отец взял ее с собой, посмотреть на море. Это была сбывшаяся мечта: пропахший рыбой прибрежный городок, причал с кучей лодок, экскурсия на самый настоящий корабль! Если бы им не надо было уезжать на следующий день, можно было бы выйти в море… Кайла потянулась было за сказкой о морском путешествии на суровый север, но ее спины коснулась маленькая ладонь.

– Не эту. Приключения Вороны-разбойницы. – Фрейя вытащила с полки тоненькую книжку с картинками совсем не по возрасту, для малышей, и прижала ее к груди. – Почитаешь?

– Может, лучше?..

Девочка яростно покачала головой, и Кайла сдалась. Раскрыла книжку, бросив мимолетный взгляд на изображенную на обложке черную птицу: такой палец в клюв не клади, откусит!

– Ладно, слушай. В одном темном-претемном лесу, в самой чаще среди старых елей и могучих дубов, жила ворона-разбойница…

Сказка была бесхитростной, о храбрости и честности. В духе Минты, да и предкам понравилось бы. Главной героиней была ворона. Кайла боялась, Фрейе такая детская история быстро наскучит, но та слушала очень внимательно, не перебивала.

– …И с тех пор ворону-разбойницу зауважали все жители леса. Конец, – закончила Кайла и закрыла книжку. – Всё хорошо, что хорошо кончается. А кому-то пора спать. Ложись, я погашу свет.

Она наклонилась к лампе, но Фрейя поймала ее за руку.

– Ты не сказала, – напряженным голосом произнесла племянница.

Казалось, что она вот-вот заплачет. Кайла растерялась. Дети такие сложные! Что еще она сделала не так?

– Не сказала «что»? – осторожно уточнила Кайла.

– Что я должна быть храброй, как ворона-разбойница, и тогда у меня всё получится.

Кайла едва заметно выдохнула. Конечно, Минта не просто так читала эту книжку дочери. Она хотела ее подбодрить. Хотела показать девочке, которой приходилось справляться с равнодушием отца, неприятием ровесниц и собственной хромотой, что в жизни всё обязательно наладится.

– Разумеется, это так. Ты должна верить в свои силы. Ты со всем справишься! – пообещала она уверенным голосом.

– И мама вернется?

– И мама… – Кайла оборвала себя, услышав, что сказала Фрейя. – О чем ты? Я здесь.

– Но ты не мама, – ответ был по наивному бесхитростен и прост.

Племянница обняла подушку и смотрела исподлобья, серьезно и настороженно, с непонятным ожиданием. Девочка больше не улыбалась, и Кайла поняла, что не сможет соврать. Не этому ребенку, который ждет свою маму.

– А ты и правда дочь воронов. Такая внимательная, всё подмечаешь, – ответила она, дотронувшись до ее щеки, убирая прядку за ухо. Фрейя на миг прикрыла глаза, сжалась, всхлипнула тоненько и пронзительно. Видимо, до последнего надеялась, что ошиблась. – Даже не думай реветь, – предупредила Кайла, убирая руку. – А то твоя мама меня отругает.

– Мама… отругает?

Слезы высохли мгновенно, а подушка отлетела в сторону. Фрейя вцепилась в полы ее халата, сверкая черными глазами, и Кайла испугалась, что зря сказала. Да, девочка выглядела умной не по годам, но сможет ли она сохранить всё в тайне?

– Мама жива? Где она?

– Жива. Но ей нужно время, чтобы выздороветь. И не кричи, пожалуйста. – Кайла накрыла маленькие ладони своими, и племянница медленно опустила руки.

– Значит, она так сильно пострадала? – Девочка сгорбилась, как старушка, и склонила голову, упершись лбом куда-то в ключицу. – Ты ведь мамина сестра, верно? – уточнила она тихо.

– Откуда ты знаешь?

– Два года назад, у склепа: я относила цветы бабушке и дедушке, а ты ходила вокруг, но так и не решилась зайти. Мама не поверила, что ты была там. – Вспомнив о случившемся, Фрейя вскинула голову. – Тебя унес птицелюд! Как ты с ним договорилась? Это потому, что мы – вороны?

– Не говори чепухи. Наша родословная тут ни при чем, – Кайла щелкнула ее по носу.

– Жаль, – снова погрустнела девочка. – Я бы хотела покататься на птицелюде.

Хорг наверняка обрадовался бы ее просьбе, ему нравилось возиться с детьми, а еще больше он любил хвастаться собственным превосходством. Первый полет Кайлы в его компании был незабываем, и что-то подсказывало – Фрейя тоже будет в восторге. Пожалуй, их стоит познакомить, после того как закончится вся эта чехарда с отелем.

– Ты пришла отомстить за маму? – Фрейя снова стала серьезной. Слишком серьезной для девятилетней девочки. – Я слышала разговоры на похоронах. Говорили, что маму убили.

– Пытались, – не стала скрывать Кайла. – Я обязательно найду преступника.

– Это не отец. Он не злой, честно. И любит ее, по-своему. Я видела, как он плакал на похоронах.

«Что не помешало ему найти себе любовницу», – не стала договаривать Кайла. Она в доброту Луиса и его любовь к Минте не верила, но разочаровывать Фрейю не хотела и вместо этого спросила:

– Я совсем не похожа на твою маму?

– Если честно, нет. Мама как сладкий зефир. Мягкая, добрая, теплая…

– А я?

– Как ворона из сказки, – выпалила Фрейя и поспешно добавила, смягчая сравнение. – Смелая, как ворона. Но у вас с мамой похожие голоса. Пока ты читала, я представила, что рядом мама.

– Тогда закрой глаза и представь, что она тебя обнимает. Поверь, она очень-очень хочет это сделать.

Кайла крепко прижала девочку к себе, Фрейя осторожно потянулась навстречу, а затем обняла по-настоящему.

***

Луису хватило терпения изображать образцового супруга ровно на два дня. Правда, Кайла частично и сама была в этом виновата: не упускала случая уколоть его едким замечанием. Его постоянное присутствие рядом раздражало, он мешал расследованию и не давал увидеться с Рейном. Впрочем, доктор и сам старался избегать их, когда видел «воронов» вместе. В чем-то Кайла его понимала – со стороны они выглядели семьей, а доктор был слишком правильным, чтобы разрушать чужой брак.

Нельзя сказать, что Луис не старался быть хорошим отцом и мужем. Он даже вспомнил об обещании, отвез их в кафе с ягодными пирожными и позволил дочери выбрать всё, что она захочет. Но счастливое перемазанное кремом личико Фрейи умилило только Кайлу – Луис смотрел на жену и ждал ее одобрения.

Сколько раз такое повторялось с Минтой и сколько раз она его прощала? Неужели он считал, что достаточно исправиться сейчас, чтобы перечеркнуть всю причиненную им боль? Вечером Луис постучался к ней в спальню мириться, и Кайле пришлось ощерить дверь шипами, чтобы муж сообразил – ему здесь не рады. Наверное, это стало последней каплей, и утром его притворная улыбка исчезла.

– Я отвезу тьенну Мейбур на вокзал, заодно съезжу по делам. Буду к вечеру, – с привычным хмурым видом предупредил он за завтраком и поспешил откланяться.

Фрейя, вяло ковыряющая кашу в тарелке (полезные завтраки она любила куда меньше сладких пирожков), проводила отца грустным взглядом, а вот прислуга выдохнула с явным облегчением: мало кто верил в его искренность. В дверях Луис столкнулся с Рейном, оба неприязненно посторонились и разошлись, и доктор зашел в зал. Коротко всех поприветствовал, споткнулся взглядом на Кайле…

– Тьен Гарт, а я как раз хотел вас будить! Наша поездка в шахты в силе? – окликнул его Беннет.

Кажется, они собирались в шахты на весь день. Кайла тоже планировала съездить туда. Если верить книге учета, именно на добычу магических кристаллов уходила львиная доля бюджета, и внезапный интерес Рюдигера к горному делу не мог не насторожить. Она с удовольствием разделила бы поездку с доктором: после встречи в «Ржавом гвозде» они так и не поговорили. Но не могла же она навязаться следом! Да и Беннет был третьим лишним.

– Почему бы вам не сходить на пикник? – предложила вышедшая из кухни Дафна, первой нарушая тишину, и выставила на стол плетеную корзину, от которой умопомрачительно пахло свежей выпечкой и беконом. – Скоро багульник отцветет, и будет не так красиво. Пока погода благоволит.

Кухарка не лукавила: погода стояла чудесная. Солнечно, зелено, легкий ветерок бодрит, а не заставляет ежиться от холода. Конечно, прогулка на весь день не входила в планы Кайлы, но Фрейя посмотрела на нее с такой надеждой, таким разящим наповал фирменным взглядом ее сестры, что Кайла сдалась. В конце концов, один день ничего не изменит. Она могла посвятить его племяннице и подарить немного светлых воспоминаний. Сводить ее в тайное место, которое в свое время они открыли с Минтой: по узенькой горной тропе можно было выбраться на усыпанное цветами плато с чашей-озером с ледяной водой. Именно такие воспоминания в свое время помогали Кайле держаться, когда сил уже не оставалось.

– Хорошая идея, – поддержала она, и Фрейя радостно хлопнула в ладоши.

– Только одни не ходите, – добавила Дафна, вытирая руки от муки.

– Я могу их проводить, сразу как отвезу дока в шахты, – прогудел Беннет и тут же охнул: кухарка незаметно стукнула его под колено.

– Ты сказал, у тебя разболелись ноги! Куда ты собрался? В какие еще шахты? – ворчливо уточнила она. – Пусть лучше тьен Гарт сходит вместе с госпожой, раз выдалось свободное время. Он ведь на отдыхе, а все еще не видел наших красот. Тьен Гарт, вы ведь окажете милость?

– Но шахты… – доктор растерянно посмотрел на Беннета. Тот, в свою очередь, на Дафну – кухарка выразительно тряхнула полотенцем.

– Точно-точно, сегодня я никуда не ходок. На погоду совсем разболелись колени, сил никаких нет, – открестился от прогулки Беннет.

– На солнце? Не на дождь? – не сдержался Рейн, а Кайла фыркнула в чашку, но ничего не сказала.

***

Корзинку нес Рейн. Фрейя бежала впереди, изредка помогая себе тростью, но хромота давно не была для нее помехой. Кайла заметила – одна нога у девочки короче другой, из-за того она и хромала.

Совершенно очаровательный ребенок! Непосредственный и ласковый. Удивительно, что с такими напряжёнными отношениями между родителями, Фрейя умудрилась сохранить любовь к ним обоим и умение радоваться мелочам.

– Вы похожи, – сказал доктор, когда Фрейя притащила на ладони отливающую малахитом ящерицу, показала взрослым и снова умчалась вперед. На камнях она балансировала с виртуозной легкостью.

– Чем же? – то, что доктор заговорил первым, было хорошим знаком.

– Любопытные. Открытые. Смелые. – Он дотронулся до ее руки, поймал взгляд. – Кайла, почему пастушка?

А он не стал ходить вокруг да около. Сердце заколотилось быстрее. Она столько раз проигрывала в голове этот разговор, а когда дошло до дела – растерялась.

– Я не хотела тебе врать.

– И? – подтолкнул ее Рейн.

– И сейчас не хочу. – Кайла переплела их пальцы. Сказать правду оказалось сложнее, чем она думала. Но доктор не торопил, давал подобрать слова. – Ты ведь слышал про мою сестру? Минта была на дирижабле вместе с родителями, когда произошло крушение.

Рейн кивнул, внимательно слушая, но еще не понимая, куда клонит собеседница.

– А если я скажу, что на дирижабле летела не Минта? И она… не совсем погибла?

Кайла подняла на него взгляд. Она догадывалась, о чем сейчас думает доктор: кто перед ним? Слишком много появилось несостыковок: как пастушка могла проводить с ним в горах дни и ночи, если хозяйка отеля никогда не покидала дом надолго? Почему она не рассказывала о семье и с каких пор водила дружбу с птицелюдами? И отчего характер хозяйки ворон и ее предпочтения резко переменились?

– Птицелюды… Как долго? – сопоставив все факты, хриплым голосом спросил Рейн.

Кайла и не сомневалась, что он сможет собрать картинку воедино.

– Все десять лет.

Она прикрыла глаза, не желая увидеть в его взгляде отвращение. Нельзя жить среди монстров и оставаться человеком. Кайла давно перестала считать себя им – с того самого дня, как Урх, спасая ее жизнь, переплавил позвоночник, влив столько чужой, чуждой магии, что первое время она боялась колдовать!

Что осталось в ней от наследницы Абель, кроме милого личика? Даже тьма признала ее, последовав за ней вороном. А самое страшное, что Кайла ничуть об этом не жалела. Она полюбила и горы, и свою новую крылатую семью. Но требовать от Рейна, чтобы он тоже принял их, она не могла. Может быть, раньше, когда они только встретились…

***

Та весна выдалась особенно дождливой. Горные речки, и без того бурные от тающего снега, вышли из берегов, и дорога к стойбищу оказалась перекрыта. Спрятаться в пещере показалось хорошей идеей, и Кайла, добежав до укрытия, юркнула в расселину.

Кто же знал, что она будет не первой?

Мужчина сидел у костерка, вытянув к огню озябшие руки, широкая спина казалась будто вытесанной из камня. Рядом, на прутьях, сушилась рубашка, здесь же висели промокшие под ливнем штаны и куртка. Он обернулся на ее шаги, вскочил, удерживая в руках огненный шар. Высокий, крепкий, сильный. Совсем не похожий на студентов из ее академии или несостоявшегося жениха. В отблесках огня незнакомец показался Кайле удивительно привлекательным – а может, просто пришло ее время влюбиться?

Наверное, стоило смутиться и отвернуться. Не пристало благовоспитанным тьеннам рассматривать обнаженного мужчину и уж тем более находиться с ними наедине. Но некому было сделать ей замечание.

– Я присяду? Холодно. – Она сбросила на пол сумку с пойманной Кроу дикой уткой и бесстрашно шагнула к костру. Здесь было куда теплее, чем снаружи.

Сосед по пещере внимательно рассматривал ее, и цвет его глаз невольно напомнил грозовое небо. Отблески огня и теней играли на загорелой коже. Спасибо, что магический шар мужчина впитал обратно в ладонь. Если он и смутился появлением гостьи, то не подал виду: в конечном счете, это она ворвалась в его убежище, и стыдно должно быть ей.

Молчание вскоре надоело обоим.

– Откуда ты? – голос незнакомца был приятным, низким, бархатистым.

– Пастушка, с перевала.

Ложь легко сорвалась с губ. Именно так Кайла представлялась в горных поселениях, а чтобы проще было поддерживать легенду, надевала одежду, свойственную для приграничья: широкие брюки-юбка, свободная рубашка. В таком наряде удобно было гулять по крутым склонам, и выглядел он добротно и незамысловато – аристократка не наденет, а вот пастушка из семьи с достатком вполне. Сложнее было следить за речью: Кайла изъяснялась слишком правильно.

– Далековато забралась.

– Так и ты не из местных. Приключенец?

– Страж. – С его пальцев слетел сноп искр, и костер затрещал веселее. – Тебе надо просушить одежду. Разденься, я отвернусь.

Он и правда отвернулся, хоть оставался напряженным. Кайла смотреть в стенку не обещала и откровенно любовалась широкой спиной и крепкими бедрами, пока замерзшие пальцы пытались справиться со шнуровкой рубашки.

Ее охватила странная, доселе невиданная дерзость. И отчего-то захотелось, чтобы он посмотрел на нее, захотелось понравиться ему. Но мужчина держал слово. Он не повернулся, даже когда Кайла подошла ближе и уселась у огня, впитывая тепло.

Костер догорел к утру. С ним вместе закончился и дождь. Одежда давно просохла, и Кайле в ее плотной рубашке было вполне комфортно. Но она не отказалась, когда мужчина накинул свою куртку ей на плечи.

– Как тебя зовут, страж с приграничья?

– Рейн.

– Я верну куртку при следующей встрече!

***

Куртку она вернула через неделю, хотя это был только повод. За ним последовали забытая корзинка, потерянный кулон, горные травы, которые надо собрать точно в срок… Пирог из замороженных ягод ирги – бессмысленная трата продуктов, но доктор съел всё до крошки. Урх ругался, но отпускал ее на встречи, понимая, что человеку лучше среди людей. Пусть она и не совсем человек.

Рейн тоже не был обычным, по крайней мере для нее. С ним она чувствовала себя легко и естественно, не боялась показать себя настоящую: он принимал и признавал ее любовь к свободе, умел слушать и рассказывать так, что не бывало скучно. Кайла не помнила, кто из них первым потянулся к другому, признавая взаимное влечение, и как влюбленность переросла в глубокое настоящее чувство.

Доктор и сейчас продолжал ее удивлять. Кайла вздрогнула, когда он аккуратно взял ее руки в свои и, поколебавшись всего мгновение, поднес их к губам и оставил короткий поцелуй. Такой поцелуй можно было воспринять как дань вежливости, но только не в исполнении Рейна.

Сердце заколотилось как бешеное, и Кайла подняла на него взгляд. Большой палец лег ей на губы, коснулся нижней, проводя мягко, но требовательно.

– Можно?..

Рейн наклонился к ней. Похоже, Кайла поторопилась, решив, что без бархатистого голоса он растерял и часть своего обаяния. Нисколько. Осталось только убедить в этом и его.

– Почему ты до сих пор сомневаешься? – Кайла подалась вперед, взяла его лицо в свое. – Будь немного эгоистичнее.

Приподнявшись на цыпочки, она прижалась губами его к плотно сомкнутому рту. Губы у доктора были горячими и сухими, зато металлическая щека холодила. На поцелуй он ответил не сразу – похоже, слишком растерялся от внезапного напора. Когда же губы разомкнулись, а руки крепко обхватили ее талию…

– Мама, я нашла тропу! – воскликнула Фрейя.

Они отпрянули друг от друга, как застигнутые врасплох тайные любовники. Щеки пылали, а в голове царил беспорядок. Кайла посмотрела наверх. Девочка стояла у узкого зазора между скалами и, кажется, ничего лишнего увидеть не успела. А если и успела… Фрейя продолжала звать ее мамой при посторонних, но прекрасно помнила, кто перед ней.

И всё же не стоило целовать доктора при ребенке. Рейн поймал растерянный взгляд Кайлы и сжал ее ладонь.

– Поговорим позже. – Пальцы ласково скользнули по коже, и он отпустил руку. – Иди к Фрейе.

Их разговор не предназначался для детских ушей и мог подождать. Кивнув, Кайла подобрала юбку и поднялась по крутому склону к племяннице. Тайное место ничуть не изменилось. Озеро всё так же зеркальной гладью отражало небо, а цветочный аромат можно было резать ножом. Свежий воздух гудел от вьющихся над цветами пчел и стрекоз, и в этот гул то и дело вклинивался пересвист иволги.

Пока Фрейя собирала цветы, Кайла дошла до озера и, сняв ботинки, опустила ступни в холодную воду. Поболтала ногами, остужаясь. Она бы нырнула, но боялась напугать племянницу. Мелкая стайка рыбок пронеслась мимо, ничуть не напуганная, а скорее заинтересованная ее движениями.

– Замерзнешь, – отметил Рейн, догнав ее.

– Нет.

Кайла с улыбкой запрокинула голову, щурясь на солнце. Доктор возвышался над ней и смотрел с такой укоризной, что ноги из воды она все-таки вытащила. Ну что за человек! Раньше он не был таким въедливым.

– Ты помнишь, как плести венки? – огорошила она его внезапным вопросом.

– А справлюсь? – Рейн демонстративно показал железную руку.

– Попробуй. Обещаю не смеяться. – Кайла поджала под себя ноги, усаживаясь поудобнее. – Фрейя, неси сюда цветы! Грех не воспользоваться этим разнотравьем.

***

К вечеру погода испортилась, но они успели вернуться в отель до дождя. Оказывается, Фрейя умела не только плакать навзрыд, но и заливисто хохотать. Впрочем, Кайла прекрасно ее понимала, сложно было сдержать смех, глядя на сурового доктора с бело-желтым венком на голове.

Рейн не обиделся, он вообще сносил их шутки с удивительным спокойствием, и в какой-то момент Кайла поймала себя на мысли, что любуется его общением с Фрейей. Если бы у них была дочь, он так же давал бы ей баловаться и лишь изредка одергивал, чтобы шалость не обернулась катастрофой?

От этих мыслей сердце заходилось похлеще, чем от поцелуя.

Им так и не удалось договорить. Луис не соврал и приехал из города к ужину, заняв их с Фрейей до самого вечера. На ночь же у нее осталась племянница: девочка боялась грозы, а молнии до полуночи рассекали небо. К тому же сегодня был ее последний день дома – завтра Фрейя возвращалась в пансион. Тихое дыхание девочки ничуть не мешало, зато крепкие объятия сжимали как тиски. Жарко. Не помогло даже скинутое на пол одеяло – Фрейя была как печка, и Кайла на всякий случай проверила, нет ли у нее жара.

Минта тоже обожала спать в обнимку, обхватив ее руками и ногами и сопя в шею. В детстве Кайла терпеть этого не могла, а после аварии жалела, что от тех ночей остались только воспоминания.

Стук в дверь, скорее царапание, чем удар, прервал дремотное утро.

– Что случилось? – спросонья не сообразив, что происходит, спросила девочка, приподнимаясь на локтях.

– Ничего. Спи. – Кайла поправила подушку и уложила Фрейю обратно.

– Но там…

– Наверное, какой-то вопрос от прислуги. Спи, я скоро вернусь.

Кайла выбралась из кровати, накинула халат и открыла дверь. В коридоре ее ждал одетый с иголочки и, кажется, слегка напомаженный Эмиль. Он держал в руках какую-то коробку.

– Я могу пройти?

Кайла поспешно загородила собой проход.

– Нет, я не одна.

– Значит, всё-таки помирились? Понятно… – неправильно истолковал он ситуацию и тяжело вздохнул. Но прежде чем Кайла успела объясниться, тряхнул головой, будто сбрасывая нерешительность. – Я пришел попрощаться. Утром я уезжаю.

– В отпуск?

– Нет, я увольняюсь. Луис с вечера подписал бумаги, Беннета я тоже предупредил. Кайла, прости, но так больше не может продолжаться. Я устал смотреть, как ты возвращаешься к мужу снова и снова. – Он сделал шаг к ней, высказываясь с отчаянной злостью. – Кто я для тебя – мимолетное увлечение? Ты вернулась из мертвых, но я как был, так и остался для тебя пустым местом.

Он повысил голос, и Кайла испугалась, что Фрейя может услышать.

– Эмиль, это не так. Не руби с плеча, давай поговорим позже, – попыталась успокоить она портье, но впустую.

Он протянул коробку, которую сжимал в руках. Внутри оказалась фарфоровая чашка.

– Помнишь, ты подарила мне ее два года назад? Тогда ты не смотрела на меня, как на пустое место, а приходила, чтобы излить душу. Я возвращаю ее тебе. Найди себе другое утешение.

Он развернулся на пятках и ушел, а Кайла так и осталась с чашкой в коридоре, чувствуя себя донельзя глупо. И что это было? Устроил скандал замужней тьенне. Ну не дурак ли?

Кайла вернулась в комнату и поставила чашку на полку. Наверное, ей надо было догнать Эмиля и уговорить остаться, но она не могла подобрать подходящих слов. Ситуация злила. Минта заслуживала большего, чем истерики от любовника.

В дверь снова постучали, и Кайла порадовалась, что не ушла далеко. Похоже, Эмиль одумался, а значит, ей не придется выкручиваться из щекотливой ситуации.

Она отворила дверь, не спрашивая, но за порогом стояла Ланти – бледная до синевы, с окровавленными руками. На переднике виднелись бурые пятна.

– Он… он просил разбудить его в шесть, – пробормотала она. Ее трясло, и, пошатнувшись, она больно вцепилась в Кайлу.

– Кто?

– Го-господин Рюдигер.

Больше ни о чем не спрашивая, Кайла бросилась к комнате дяди. Ланти последовала за ней, но в отдалении.

Тошнотворный запах крови ощущался уже на подходе, и впервые Кайла подумала, что не хочет смотреть, что случилось. Но она обязана была посмотреть.

Мимолетное спокойствие разбилось вдребезги. Дверь оказалась открыта. Рюдигер лежал у окна, лицом вниз, под ним расползалось пятно крови. Темные брызги осели на стекле, гардинах, впитались в ковер… Кайла подскочила к дяде, перевернула и выругалась вполголоса. Не то чтобы она слишком любила ныне покойного, скорее, наоборот. Но даже ей, привычной к отвратительным зрелищам, пришлось несколько раз судорожно вздохнуть, чтобы подавить рвотный позыв.

Помочь Рюдигеру было нечем. С разорванным горлом не живут, тут бессильна любая магия: хоть людей, хоть птицелюдов. Что гораздо хуже, кровь всё еще вытекала, пузырясь на разодранной ране, а значит, убийство произошло совсем недавно.

– Это птицелюд его так? – всхлипнула Ланти, подходя сзади. Хватило же смелости!

Кайла окончательно похоронила надежду вытащить отель из той дыры, в которой он очутился, теперь же эта проблема и вовсе отошла на второй план – в первую очередь надо было обезопасить домашних и гостей.

– Нет. Птицелюд оторвал бы голову. А здесь разрез, – уверенно заявила она, видевшая, и не раз, как Хорг расправлялся с дикими зверями и монстрами. – Ланти, срочно позови Беннета. В доме убийца.

Уже договаривая, она заметила краем глаза смазанное движение и инстинктивно дернулась в сторону – жизнь в горах приучила быть осторожной. Немного не успела. Изогнутый, как клык, нож проехал по позвоночнику, разрезая халат и высекая искры. Застрял где-то между пятым и шестым позвонком, а сама Кайла вывернулась из рук спятившей служанки, отчаянно пытающейся этот нож вытащить.

– Сдурела?! – рявкнула Кайла и тут же отлетела к стене.

От удара нож вошел глубже, и у нее выбило дух. Любой нормальный человек больше не смог бы двигаться, будучи парализованным или мертвым – как повезет. Но Кайла, пошатываясь, встала на ноги. Нож в спине мешал, и позвоночник наверняка придется чинить, а делать это без Урха было чертовски неудобно.

– Да кто ты такая? – злобно ощерилась Ланти, хватая со стола самый обычный нож для бумаг. От неуклюжей служанки не осталось и следа, каждое движение было четким и выверенным.

– Хочу спросить тебя о том же самом.

– А я хочу, чтобы ты наконец сдохла! Что ж ты такая живучая?

Она бросилась на Кайлу, зажав в руке нож. Удары сыпались один за другим, причем метила Ланти в корпус, голову и горло. Кайла умела защищаться, да и нож для бумаг – сомнительное орудие для убийства, но в горничную будто демоны вселились.

– Ты должна была помереть в домике в горах! Я же проверила, ты выпила снотворное, а дверь была заперта. Кто тебя вытащил? Этот твой доктор? Откуда только взялся!

Ланти подставила ей подножку и повалила на пол, метя ножом в глаз. Сдерживать лезвие приходилось руками, и кровь струйками побежала по коже.

– Кроу! – крикнула Кайла.

Перед опешившей горничной возник черный туманистый клок, на лету превращаясь в ворона. Длинные острые когти впились ей в лицо, вспарывая кожу, отвлекая убийцу от хозяйки.

– Прочь! Пошел прочь!

Служанка попятилась, пытаясь отогнать ворона в сторону. Шаг, другой. Она отступала от Кроу, тщась попасть по нему ножом, пока не споткнулась о распростертое тело Рюдигера. Неловко взмахнула руками и упала спиной назад, прямо на оконное стекло. Под ее весом оно треснуло и рассыпалось на тысячи осколков, раздался глухой удар.

Кайла подошла к окну: горничная лежала на мокрой после дождя брусчатке, и капли дождя смешивались с кровью. Желание ущипнуть себя, чтобы проснуться, стало почти нестерпимым, но для абсурдного сна было слишком больно.

Руки кровили: от мелких порезов до серьезных ран; пострадала спина. Нож застрял в протезе. Можно было расплавить лезвие и позволить металлу стечь, но она сомневалась, что сможет направить его точно по позвоночнику и не сожжет при этом половину кожи.

Кайла извернулась и все-таки выдернула нож – за считанные секунды до появления стражи. Один позвонок зацепила, и по спине потекла кровь, что-то хрустнуло, но двигаться это не мешало. А вот руки болели, но залечить глубокие, до кости раны было проще, чем восстановить поврежденный позвоночник. Главное, что пальцы сгибались, по крайней мере, сухожилия ей не повредили.

Первым на шум влетел Коллинс. Замер посреди комнаты, не зная, что и думать: вот стоит хозяйка отеля, вся в крови, с ножом в руках, а вот труп Рюдигера. И кого Коллинс должен защитить?

– Тьенна Абель! – произнес он жалобным голосом.

Ворвавшийся следом Беннет разрешил сомнения. Ему хватило взгляда, чтобы оценить обстановку, и он шагнул к Кайле, накинув ей на плечи форменный пиджак. От пиджака терпко пахло дешевым табаком.

– Вы сильно пострадали? – Охранник обеспокоенно уставился на расползающиеся по одежде пятна крови, выругался, увидев, во что превратились ее ладони. Кайла по-прежнему сжимала нож в руке, и с рукояти вовсю капала кровь. – Успокойтесь, госпожа, отдайте мне нож. Ну же, вас никто не обидит, – говорил он с ней, как с маленькой девочкой.

Кайла мотнула головой, но руку разжала, позволив Беннету забрать оружие. Он тотчас прижал к ее ладоням чистый платок и крепко завязал, пытаясь остановить кровь, но белая ткань почти сразу пропиталась красным.

– Зови Аланду, живо, – шикнул он Коллинсу.

– Но как же…

– Ты труп собрался защищать?! – Беннет рыкнул на стража, чтобы тот выскочил из комнаты.

Соизволил явиться Луис – замер в дверях, безмолвно рассматривая покои. К дяде он не спешил, остановился на пороге, зажав рот рукой.

– Рюдигер мертв, – доложил на его немой вопрос Беннет.

– Это я и сам вижу. Что здесь произошло?

– Если я скажу, что меня пыталась убить Ланти, ты поверишь? – постаралась ответить Кайла как можно спокойнее.

В конце ее голос всё же дал петуха. Хваленая выдержка трещала по швам. В этот раз она чудом избежала смерти, и это чудо растворилось черным туманом, не желая попадаться людям на глаза. Проблема в том, что ворону она могла верить. А кому еще? Беннету, Рейну, Ильману… Она могла перечислить всех на пальцах одной руки!

– Ланти – убийца? Что за чушь! – ожидаемо выплюнул Луис. Он в список доверенных не попадал.

– И всё же это так. – Кайлу заколотило, и она подтянула полы пиджака, безрезультатно пытаясь согреться. – Она убила Рюдигера. Мне и самой не верится.

– И где она сейчас?

– Подозреваю, что внизу, – кивнула Кайла, не подходя к окну. Двигаться лишний раз было больно.

Луис прошел к окну, хрустя разбитыми стеклами. Выглянул наружу.

– Ланти там, тоже мертва. Слабо верится, что она могла кого-то убить. – Он с подозрением повернулся к жене, готовый в любой момент отдать команду схватить ее.

– Считаешь, что это сделала я? Может, и поранила себя сама? – она истерично и совсем не к месту хихикнула, затем показала ему перевязанную ладонь – ткань уже полностью пропиталась кровью.

Луис дернулся, чтобы подойти, но тут же передумал и остановился.

– В последнее время я тебя не узнаю. Ты сама сказала: горы меняют людей, – напомнил он, колеблясь.

– Но не делают их убийцами.

Кайла не стала отводить глаза, и молчаливое противостояние взглядов прервал судорожный всхлип со стороны двери. Аланда зажала рот рукой, увидев Рюдигера, но быстро собралась. Подскочила к Кайле, закатала рукава, повернув к себе израненные руки.

– Тьенне Абель срочно нужно лечение, – безапелляционным тоном заявила она.

– Чтобы она сбежала? Я не хочу потерять единственного свидетеля и подозреваемого, – окрысился на нее Луис.

– А жену потерять хотите? – не испугалась злого голоса Аланда. Когда дело касалось лечения, хрупкая девушка уступала место сестре милосердия.

– Она едва держится на ногах! – поддержал Беннет. – Госпожа будет в комнате и никуда не денется.

– Мама, ты долго еще? – услышали все звонкий голос в коридоре, и Фрейя разрешила дальнейший спор.

– Выметайтесь отсюда, – кивнул Луис целительнице. – Моя дочь не должна это увидеть. И чтоб из отеля ни ногой – иначе я вас из-под земли достану. – Он тяжело сглотнул, опустился рядом с Рюдигером и закрыл ему глаза. – А ты, Беннет, вызывай стражу.