Хроники эрров. Книга 1

Глава 9

– Что произошло после того, как мирные договора были подписаны с большинством государств?

Наблюдая за принцем, мне почему-то стало очень больно, когда он упомянул Май. Не знаю, что это за чувство – колющее, ноющее и непонятный гнев. Но благодаря услышанному, я не совсем могу понять его отношение к Тасу и Лире. Если он поставил крест на глубоких чувствах, то почему так заботился о детях? Причина в том, что он хотел семью? Отголоски того желания из прошлого, что до сих пор его преследует? Да не может этого быть… но опять же… я его совсем не знаю…

Тем временем Шалас продолжил свой рассказ.

Оставалось несколько государств, которые категорически были против мирного договора, считая нас истинным злом. Не отрицаю – во время войны многие пострадали, но как иначе, при боевых то действиях? Полукровки рождались и у вас и у нас, к их матерям относились, мягко скажем – не очень хорошо. Многие погибли из-за невозможности прокормить дите, да и себя в том числе. Многие женщины топили новорожденных, к сожалению, есть и такие моменты в истории. Киримки и еще множество деревень с той стороны уже не боялись нас так как раньше, в моменты перемирия была разрешена торговля. В общем, старались друг с другом ужиться. Не всегда выходило, конечно…

Все устали от войны, десять лет кровопролития привели к упадку и полному разрушению. Тогда была принята попытка договориться с твоим городом, принцесса. Получив послание, где ваш король дает согласие на проведение переговоров, на время которых устанавливается затишье межу обеими сторонами. Без боев, без драк, без смертей и так далее.

Брэндону это показалось странным. Подозревая о ловушке, он взял с собой только лучших солдат. Я поехал с ним.

Но это оказалась не просто западня. Кровавое месиво. Нас окружили на подходе к воротам замка, там достаточно удачное для людей место сражений и наблюдения. Не ожидая такого количества боевых сил с вашей стороны, мы сражались в полную силу. Не смотря на численный перевес, вы все равно уступали нам, а мы рубили головы на право и налево, словно так и надо было. Разгневанные такой подлостью, было принято решение брать замок. Подмога была уже в пути, так что необходимо было продержаться несколько часов.

Я видел, как яростно сражался мой брат, как сильно желал сохранить жизни как можно большему числу преданных солдат… В тот момент все затихло. Живых людей на поле боя не осталось. Мы обошлись меньшими потерями, чем думали. Брэндон тогда стоял с гордо поднятой головой, он был рад, что я остался жив, что сражаюсь вместе с ним…

Помню, как он сделал шаг ко мне на встречу, улыбнулся, а потом упал, пронзенный копьем и множеством стрел…

Теперь ты понимаешь, принцесса, по какой такой причине я люто ненавижу людей, особенно весь твой род? За предательство надо платить. А за смерть так тем более…

Я помнила этот момент. Мы тогда с народом все у стен собрались, глазели на бой. Кровавым месивом его сложно назвать, это было нечто более ужасное. Наблюдать, как темно-красные тела с неимоверной скоростью мелькают среди оставшихся в живых людей, как уничтожают одного солдата за другим не щадя никого. Тогда нам сказали, что они напали первые. Про мирный договор никто ничего не знал. Как и о том, что большинство городов заключило перемирие. Шел такой слух, но не более чем.

Так кому эта война была нужна? Сокрыв информацию, введя людей в замешательство, кто-то явно нажился на всем этом. Вот только кто?

– Я не мог вынести смерти брата. Это было еще хуже, чем предательство Май. Когда бой закончился, когда люди сдали свою оборону, сдали свой город и вели переговоры, я ушел. Мне нужно было время прийти в себя. И вот тут начались еще более интересные происшествия. В замке как я говорил ранее есть мое любимое место. Башня. Она завалена книгами и там я себя чувствую более чем уютно. Именно там на меня напали, и не просто замаскированные под эрров люди, но и эрры в комплекте ко всему прочему.

Как выяснилось позже мой отец был убит в своих покоях незадолго до смерти брата. Рэн тогда был на поле боя, он не знал ни об отце ни о Брэндоне…

Я понимал, что за мной следили и ждали от нападавших отчета о проделанной работе.

Пришлось исчезнуть на время. Я попросил Витора отправить послание Рэну с последними новостями с той разницей, что в этом письме я числюсь как пропавший без вести. Если противник перехватит сообщение и удостоверится, что я жив, это мне перекроет множество дорог к необходимой информации.

Вот так я и исчез. А вернувшись, узнал такую приятную новость по поводу женитьбы, что готов был повеситься от счастья! Да еще с кем?! С отпрыском подонка, из-за которого погиб мой брат, не говоря уже о солдатах, стоявших до последнего!

– ну, знаешь ли, я сама не рада отцовскому характеру, – возмутилась я больше для приличия, нежели действительно была расстроена его высказыванием, – родителей не выбирают. Да и к тому же живи ты в свое удовольствие, найди девушку, нарожаете детишек, как с заговором разберешься, меня в покое оставишь! Я хоть помру в одиночестве, да наедине с умным, образованным человеком! Ну может Митька еще кого-нибудь окотит, вот радость то, среди мантихор огороды копать!

– тебя, принцесса, – загробным голосом произнес принц, – я вообще понять не могу. Ты, по моим собственным ощущениям вообще с луны упала да головой по пути метеорит задела. Спасибо тебе за твое благородство! Ты какими ушами слушала, я тут зачем тебе рассказываю про жизнь свою? Не нужна мне любовь да преданность, не верю я в это!

– тогда Тас с Лирой замена несостоявшимся и нереализованным желаниям? Не смотри на меня таким взглядом, принц, на меня не действует твой гнев. Просто подумай сам – зачем они тебе, да и как ты их вообще встретил?

– а вот это уже государственная тайна и разглашать ее такой девице как ты я не в силах! Не говоря уже об отсутствии желания! Орлин! Я закончил свой рассказ! Вы довольны?

– Да, – ответил тот, после некоторого раздумья, – доволен. Как и договаривались – я берусь за ее обучение. Начнем с языка, как наиболее необходимого знания за пределами дворцовых ворот…

Что-то мне подсказывало, что до сего момента моя жизнь была очень даже счастливой. Блестящие глаза моего новоиспеченного учителя ни к чему хорошему явно привести не могли.

Как только Шалас вышел, мы тут же приступили к моему обучению. Все началось с грамматики, правила, исключения и прочее прочее прочее… К вечеру я все-таки вырвалась из цепких объятий знаний и в гордом одиночестве вернулась в свои покои. Мда, жизнь принца также не сладка, как это кажется на первый взгляд. Да и к тому же враги до сих пор здесь и я уверена в том, что те, кто напал на меня – из их шайки. Кому-то этот мир поперек горла, кто может наживаться на войне? Оружейные мастерские? Изготовители заморских доспехов да заговоренные клинки от сглаза да крови? Через чур банально. Если верить сказанному, то люди и эрры объединились, дабы совершить переворот, понятно эрры, у них тут свои законы и убеждения. Не известно, как жил народ до моего появления, и каким тираном был Шалас и его брат, но тогда при чем тут люди? Все-таки тут что-то другое. И, если интуиция меня не подводит и не идет на поводу у эмоций – начало было положено еще со времен Майрин.

Долго думая над всем этим, я и не заметила, как уснула.

После покушения охрана всегда была со мной, на самом деле даже прошлой ночью она тихорилась в кустах, пытаясь себя не выдать. Я даже в начале поверила, да потом накрыла Витора с поличным. Они с Ашкой разругались еще сильнее, о причине оба молчат как партизаны. Что он в ее сторону не смотрит, что она отворачивается, принимая позу обиженной и оскорбленной. Прям детский сад, ясельная группа!

Пытаться их мерить уже надоело, да и не мое это дело, если подумать. Их секреты пусть останутся для меня тайной, а то лишний груз ответственности на мои плечи будет явным перебором.

Обучение с Орлином продолжалось довольно долго, вскоре, к моему удивлению я схватывала все налету, барьер был снят локально – в комнате, где проходило обучение. Только так я смогла полностью оценить все звучание их языка и сложность произношения. Орлин оказался еще тем лисом, оказалось, он вполне себе неплохо владел моим родным языком, так что все приняло серьезный оборот. Жаль, практика возможна только с ним, да за пределами барьера, а туда меня точно никто не пустит. Да и сама не сунусь – жизнь штука в единичном количестве – один раз посеешь и ни чего уже не пожнешь!

Принцы углубились в государственные дела, все время о чем-то говорили да спорили. В итоге пришли к выводу непонятно о чем, но оба остались довольны. Принц Рэн иногда забегал проведать как я, жива или так, помираю, но все время заставал в одной и той же позе, сидящей на подоконнике в обнимку с Митькой и кучей книг по изучению домашнего задания. Мы мило перебрасывались парой слов, он, пытаясь выудить из меня ту информацию, что я поведала Шаласу, каждый раз уходил ни с чем. О таких вот милых прогулках прознал Шалас, выказал свое гневное недовольство, да так за уши брата и оттаскивал от моих покоев. На самом деле я этому не была рада, Рэн, несмотря на загруженность, сильно помогал с пониманием некоторых выражений и оборотов, значением символов и расшифровки некоторых знаков, обозначающих чуть ли не целые предложения.

Решив разнообразить свою повседневность и заодно не валять зря дурака я, взяв всю литературу с собой, пошла за Вереном с Сецехом.

Потаскав по-тихому несколько вкусных соленых огурчиков у конюха, выпустив коней на свободу, мы вот такой вот троицей в сопровождении «тайной» охраны отправились гулять на поле, валяться на зеленой травке, получать питательные элементы от солнышка да нагло стыренной банки огурцов.

– надо было еще и хлеба взять, – подумала я, отгрызая приличный кусок.

Урчание в близ растущих кустах и грустные вздохи явно говорили о том, что «тайная» охрана так же голодна и требует подкорма.

– выходите уже! – крикнула я, – огурец подарю, надоело, что вы все время где-то сзади, у меня от этого уже скоро галлюцинации начнутся да мания преследования!

В ответ только грустное урчание, свидетельствовавшее о том, что приказы надо выполнять и на провокации не вестись. Ну, мое дело предложить.

Верен, бегая по полю как ужаленный, наконец научился радоваться жизни, гоняя Сецеха по всему полю. Красная грива, так похожая на пламя, все время спутывалась, так что пользуясь случаем он всегда подходил ко мне и вытягивал из сумки гребешок. Сецех на это злился, ревновал, все время толкался и лез вперед, пытаясь отвоевать мое внимание. Я же, смеясь гладила да расчесывала обоих.

Внезапно Верен напрягся. Долго вглядываясь в сторону леса он подошел ко мне и встал в боевую позу. Грива заискрилась, глаза злющие. Сецех забеспокоился, было видно, как конь чего-то боится, чует опасность, готовый при первой же возможности дать деру. Схватив меня за рукав, он потянул прочь в сторону замка, при этом нервно перешагивая с ноги на ногу. Охрана тоже напряглась, я это затылком чуяла, да пока вида не показывала. Разве что звук натянутой тетивы немного напрягал.

В начале показался силуэт. Вдалеке. Маленький ребенок, подросток еще, он медленно приближался. Споткнулся пару раз, но равновесие удержал. Верен готов был разодрать его в клочья. Я уже начала догадываться, в чем причина, но этого просто не может быть, мы находимся в пределах охраняемой территории, нежить тут не может появиться. Да и к тому же он вроде и не мертвый совсем… только торчит что-то… что-то…

И запах…приторно сладкий до тошноты запах…

О Боги.

Тас, словно околдованный, со стрелой в спине, медленно приближался в мою сторону. Пустой затуманенный взгляд, разодранные руки, свидетельствующие о борьбе за жизнь…

Свист рассекаемого воздуха. Три стрелы, словно голодные твари впились в мертвую плоть моего друга. А он так и продолжал идти вперед…

– Принцесса, бегите! – стража вышла из укрытия, обнажая мечи.

На горизонте появились еще несколько фигур. Кроме Таса в нашу сторону двигались еще несколько тварей. Три, если еще не разучилась считать. С ужасом глядя, как мальчик захлебывается собственной кровью, я тут же пнула Сецеха, что бы тот удирал как можно дальше. Дважды повторять не пришлось.

Верен никогда еще не был таким злым. Изрыгая черное пламя, он не подпускал к нам пришлых, при этом все время толкая меня в более безопасную сторону.

Но ноги не слушались, я оцепенела и не могла ни как понять, почему Тас…почему его замученное, окровавленное лицо сейчас передо мной, словно в страшном кошмаре…

Окровавленное….окровавленное… Постепенно эмоции были вытиснуты разумом… решение пришло само.

– ОНИ ЖИВЫ!

Я орала так громко, как могла. Стража махнула рукой в знак моего безумия, пустив при этом очередную стрелу в сторону еще двоих эрров, так же, как и Тас, идущих в нашу сторону.

– а вы посмотрите! У них нет трупных пятен! Кровь идет от ран, да нежить, чтобы перейти в эту фазу еще как минимум два часа бездыханная лежит, гнилью покрывается из-за яда, а эти то чистые!

Обмозговав услышанное и осознав, что теперь ситуация стала еще хуже, чем была, стражи моментально выпихнули меня на задние ряды пытаясь хоть как-то заставить уйти подальше.

Состояние Таса похоже на то, когда мной управлял Верен… Значит надо разорвать связь, но как это сделать? Вырубить его? Не выйдет, я и без сознания ощущала присутствие чужого разума… Если это действительно Найтмары, то какого лешего они творят? Мстят за Верена? Или есть кто-то, способный воспроизводить и копировать их возможности? Некроманты? Но Тас живой…

– Верен, – быстро прошептала я коню, глядя прямо в глаза, – ты ведь знаешь, как разорвать связь…

Верен молчал, но по глазам было понятно, что прекрасно знает.

– Помоги мне, Верен, прошу тебя…

И Верен помог, по-своему.

Видя, что Тас уже совсем близко и вот вот пройдет мимо стражи, чувствуя боль от выпущенных стрел, конь внезапно метнулся в его сторону. Среагировать мальчик не успел, точнее не успел тот, кто им управляет.

Укусив эрра за плечо, Верен тут же отскочил в сторону от ответного удара. Идея оказалась удачной. Тас резко остановился, забился в конвульсиях и упал, потеряв сознание. Следом за ним упали и все остальные. Почему? Я не знаю.

У Верена тем временем из пасти пошла зеленая пена. Видимо яд все же был в телах…

Посмотрев на меня как на предателя, конь упал на месте. Забился в конвульсиях и потерял сознание.

Что же я наделала…

Еще много ночей я следила за состоянием Верена. Вытирала зловонный пот, чистила пасть от ядовитой слюны, промывала глаза, что бы конь совсем не ослеп. В телах эрров, как потом оказалось, действительно был яд нежити, но получили они его не на прямую от укуса, а от отравленной стрелы. Поэтому и в нежить сразу не обратились. Узнать, кто управлял их сознанием, так и не удалось, Тас и все остальные, кто выжил, из-за высокой потери крови и дырок от стрел во всех частях тела не могли говорить долго, слова то с трудом выдавливали…

Таса спасти удалось, как и еще одного мальчонку, а вот остальные не выжили, как ни старались.

– эй, – с трудом прошептал воришка, – Эллин. Ты тут?

– да, Тас. Я здесь. Как ты?

– как омлет.

– спи, воришка, потом еще наговоришься, как силы вернутся…

– да нет, принцесса, – обреченно вздохнул Тас, – уже не вернуться.

И действительно, целители так и не могли ответить на мои вопросы относительно дальнейшего состояния вора. То, что он ослеп, было только началом. Не известно, как яд подействовал на тело, но главное то, что он жив и нежитью не станет. Только инвалидом.

– Эллин, – в комнату вошел Шалас, – иди спи. Ты уже вторые сутки на ногах, тебе тоже отдых нужен.

Судя по ужасному состоянию принца, черным кругам под глазами и красными белками глаз из-за лопнувших от напряжения сосудов, он не спал еще дольше моего. Сев в кресло напротив меня, он закинул назад голову, глубоко вздохнул и резко, с раздражением сбросил походную обувь.

– не пойду, мне к Верену надо.

– Не убивайся из-за него.

– он по моей просьбе кинулся Таса спасать, и ведь видела, что не хотел…что просьбу выполнил не по собственной воле, а по обязательству перед моими прошлыми заслугами. Да если он умрет, я себе этого никогда не прощу, как мне теперь с ним рядом стоять? Я себя самой последней тварью ощущаю…

– ты молодец, – сказал Шалас, – как додумалась, что они еще живы? Тебя этому твой Сьен научил?

– нет, мама. Когда нежить на наш город напала, она мне стала рассказывать, как отличить их от других подобных состояний. Могу сказать точно то, что у нежити кровь ручьем не хлещет, может покапает несколько капель из застывших сосудов если обращение меньше часа заняло и то не уверена. Да и трупные пятна всегда есть, не могут не быть – яд разрушает сам по себе, так что тут тоже были нестыковки.

– понятно… знаешь, принцесса, все хотел тебя спросить… ты когда вот так же по воле Верена его воле подчинялась, чувствовала боль?

– Да.

Принц закрыл лицо дрожащими руками. Я сделала вид, что вообще не смотрю в его сторону…

– и после всего этого, у мальчонки еще осталось желание жить…

– собирайся, – приказал Шалас, врываясь в конюшню, – его тоже готовь.

Верен почти оклемался. После тех рвотных трав весь яд из его организма вышел, к тому же этот конь сам по себе сила нечистая, как они переносят такие укусы, я не знала.

Конь гневно глянул в сторону принца, фыркнул, но из стойла вышел.

– куда?

– Мы уезжаем из города, – бросил принц входя в конюшню и что-то разыскивая среди хозяйственной утвари, – там, на поле где Тас вышел, нашли целый лагерь на лесной поляне. Бросали его явно в спешке, ну или специально все раскидали, что бы мы так думали. Кто и что там делал и на что рассчитывал – не ясно, но вот сам факт того, что нападали конкретно на тебя имеет место быть. У них было предостаточно времени на подготовку после нападения, так что мы немедленно уезжаем.

– а как же Тас? А Лира? – запаниковала я. Только новых территорий мне еще не хватало.

Со слов Таса, Лира так и не вернулась из города. Они остались вдвоем в домике, иногда Шалас и я их навещали, всяких вкусностей приносили, да по дому помогали, но всегда раздельно. Почему-то видеть нас вчетвером было немного неловко, грустно, что ли… В голову тут же лезли воспоминания о «Бересте»…

Биже к вечеру, мальчишка запаниковал. Лира всегда возвращалась ближе к ужину, никогда не опаздывала. Он пошел ее искать, но схлопотал стрелу. Проблема вся в том, что он ничего не помнит до того, как оказался на поле. Сопротивление чужой воле было совершенно невозможным. Зрение к тому моменту он уже почти потерял, но очертания местности, силуэты признал сразу. В тот момент он не думал о том, чтобы выжить, он хотел умереть до того, как ранит кого-то из солдат или меня. Прекрасно все понимая, терпя боль от пронзающих его стрел, он желал не успеть дойти до нас.

Когда Тас все это рассказывал, я не расплакалась только потому, что уже просто не было сил. Вернувшись в комнату, я заснула еще до того, как приземлилась на кровать. Сколько я так проспала – не помню. Наверное, долго.

– Лиру ищут, – принц был явно не в духе, пытаясь что-то откопать, – их тут нет. Ну просил же Оллана оставить здесь!

– да что оставить то?

– потом узнаешь. Нет времени – собирай все в дорогу, много не бери, только по необходимости. Готовь все для коня. Как только солнце зайдет – придешь в лазарет, там тебя оденут во что надо. И поедем. И ни слова никому об этом. Ни подружке своей, ни Витору! Ни-ко-му!

– КУДА? Куда поедем, Шалас? Ты тут панику развел, я же не вытерплю!

– Туда, – зарычал принц подходя ко мне в плотную, – куда надо. Собирайся, я сказал.

Верен лишь недовольно фыркнул, но почему-то был вполне согласен с Шаласом, покосился на меня, да сразу понять дал – седло не оденет.

Сецех, кстати, когда деру дал не просто убежал, куда глаза глядят, он то и привел принца на поле боя, ворвавшись в главные ворота, ржал на весь замок. Шалас тогда как раз выходить собирался, идти на встречу. Конь его и поймал за рога.

Войдя в конюшню, Оллан поманил Верена к себе, держа при этом ведро с непонятной жижей в руках. Ох не понравилось мне это, особенно запах содержимого. Сецех зажмурился, Верен обреченно заржал при этом косясь на меня – «и на кой мне это все, из-за тебя ведь, дуры» – читалось в его глазах – «Будешь должна».

– иди, принцесса, – выгнал меня конюх, при этом приняв боевую позу в отношение Верена. Бой с ним предстоит жестокий и долгий, знать бы причину… – коней я сам подготовлю.

Так, Эллин, все просто отлично… взять с собой самое необходимое, да на кой я знаю, что мне понадобится неизвестно где? Книги взяла, одежду взяла, нож тоже тут… вот веревка мне понадобится или нет? Ай, возьму, лишним не будет… Так, травки тоже надо захватить вместе со ступкой, да и за ветошью тоже сбегаю, не думаю, что наш запланированный поход пройдет без ран и крови.

– Митька! А ну брысь! – согнала я животину с кровати, встав напротив окна – ну вот, теперь еще и шерсть твою вычищать…То же мне, мантихора… да где ты был, когда меня чуть на тот свет не отправили? Защитник… только и знаешь, как брюхо набить, морда наглая!

Мантихора только лишь мяукнул, по-кошачьи потерся о ногу, хотя с его размерами это уже слишком, я так и упала на кровать под кошачьим весом.

Да вовремя так упала, неуклюже…

Окно разлетелось в дребезги, попав осколком по руке. Стрела, явившаяся причиной всего этого прошла входную дверь почти на сквозь, межу прочим.

Единственное, на что меня хватило перед массовым обстрелом – это скатиться на пол к стеночке, да прикрыться на всякий случай серебряным подносом. Он стрелам не противник, но на душе все равно спокойней.

Митька заорал по кошачьи нецензурной бранью на весь замок. Сидя со мной рядом, прижав уши, он гневно рычал, осматривая комнату, и как-то совсем уж по-человечески оценивал ситуацию. Может и правда – реинкарнация? Махнув хвостом в направлении кровати, мы не особо долго думая ползком залезли под нее. Начихавшись всласть из-за пыли скопившейся тут за достаточно долгое время (я редко позволяла входить ко мне прислуге, разве что Ашке и то просто поговорить) мы уже почти подползли к выходной двери.

Единственное, что нарушило идиллию – это огненный снаряд, очень мило вонзившийся в дверную ручку.

Огонь распространялся быстро, тут же перекинувшись на косяк, а с него и на шерстяной коврик, что мило так лежал при входе.

– конец, – пролепетала я, понимая, что единственный путь к отступлению был нам отрезан.

Огонь перекинулся уже на шкаф, тот накренился, развалился и забаррикадировал окно вместе с рухнувшими шторами и деревянным карнизом. Ну, по крайней мере, так хотя бы стрелы в цель не попадут – самой цели, меня то есть, и не видно теперь…

Дышать стало очень тяжело, Митька пытался подобраться к горящей двери, но опалил пару раз шерсть и чуть не лишился хвоста. Он все время рычал, пытался хоть что-то сделать, а я тем временем уже почти потеряла сознание из-за едкого газа.

– неужели никто не видит этот огонь? Тут же должно быть столько слуг?

Дверь резко отлетела вместе с петлями, Шалас, что-то крича, пытался потушить пламя вместе с толпой, что стояла рядом с ним. Митька тут же сообразил, что нужно делать и, несмотря на то, что укусил он меня за руку очень больно, аж до слез, все же вытащил на свет божий.

Глоток свежего воздуха тут же привел меня в чувства.

– ты в порядке? – Шалас тряс меня за плечи, я же от шока и безумной головной боли просто уставилась на него, непонятно зачем сжимая в руках собранные до обстрела вещи. Кот тем временем осматривал свой обгоревший хвост и грустно так, плаксиво мяукнул. Прям жалко животину стало…

– Миииитька, – позвала я рыдая мантихору, – иди сюдааааа, ты моя рааадость…

– Ну, раз ревешь, значит еще жива да цела…вроде, – успокоился принц на сколько это было возможно.

Огонь тушить до конца не стали и дверь смогли вернуть на место. На мой вопрос – что они творят? Нелюди? Был дан четкий ответ:

– тебя убиваем, не видишь, что ли? Окно забаррикадировано, так что твоего спасения никто не видел. Пусть думают, что ты умерла в страшных муках, так даже лучше. Ашка! Ты где?

Подруга стояла рядом со мной бледная как полотно, в мою сторону косилась.

– так, а сейчас все вместе выбиваем дверь (шкаф, что забаррикадировал окно уже должен был догореть), тушим все что еще не догорело, убираем угольки и дружно рыдаем над бренным телом. Убиваемся не очень сильно, так как что с человека будет? Ну умерла и хрен с ней, а вот мирный договор…

– ЧТООоо? – от таких речей я моментально пришла в себя, да так и пнула принца по мягкому месту, что бы фантазию свою успокоил, – может, еще и вас рядышком положим? Умер в попытках спасти презренную?

– Так, шутки шутками, а все должно выглядеть правдиво. Они же не знают, что ты та еще заноза, хотя…

Наблюдать за спектаклем со стороны было бы очень даже весело, коли не мою смерть там изображали…а так в принципе молодцы, справились, я бы и сама поверила во весь этот бред…

Спрятали меня в лазарете, собственно там я и должна была оказаться вечером, да пришлось пораньше сие место посетить. Вещи я свои по сумкам раскидала, книги получше завернула, что бы не пострадали во время путешествия.

Меня тут же умыли, причесали, Ашка платье принесла, да какой-то мешок непонятный, по форме почему-то рога напоминающий…

– что это? – изумилась я, обходя мешок.

– да так, принц просил принести. Сказал, что ему это необходимо и наказал не разворачивать.

Как-то Ашка нервно при этом рукой дернула, да в ящик мешочек заветный спрятала, на ключ закрыв.

– простите, принцесса, – сказала та уходя, – но мы ваше любопытство хорошо знаем. Сказано – не открывать.

Ну, вот такой подлости я вообще не ожидала! И ящик как бы не пыталась открыть – все впустую. Замок без отмычки сему злодеянию не поддастся, да и чует мое сердце, принц не дурак, с сюрпризом да ловушкой приказал механизм поставить.

Ну и что мне делать?

За окном тем временем дико ржал Верен. Гневно так, со злобой. Ох, чует мое сердце, Оллана я сегодня не увижу, ну или не узнаю под покровом синяков и ушибов…

Накинув сверху плащ, убрав волосы, что бы себя на всякий случай не выдать, я спустилась на кухню. Какие же тут ароматы, ну просто прелесть! И пироги с мясом и с капусткой и все свежее, с пылу жару!

Встретили меня радушно, за стол усадили да накормили как следует, посетовав на недавние события. Сенька тут же в дорогу всяких вкусностей мне насобирала, пирожков румяных, да котлет вкусных. Ох, не пропаду в пути, по крайней мере с голоду уж точно. Все хорошенечко завернув, в корзинку уложив, я вернулась в лазарет, а там меня жал огромный, ужасающий сюрприз.

– вы из ума выжили? Совсем рехнулись?

– не пристало девушке из высшего общества так выражаться!

– не тебе, принц, меня учить! Я эту гадость не надену! Вы где вообще достали это?

В том пакете, что Ашка для принца спрятала, лежали рога, и не бычьи или там лани какой, а именно самые что ни есть настоящие эрровские рога! На дне даже хвост валялся, хоть он искусственный! Додумались!

– Не переживай, никто ради вас не страдал, по крайней мере из честного народа. А рога эти заключенного из темницы. У нас коли отрубать уже нечего, руки там всякие за воровство, на рога переключаются, так что хочешь не хочешь, а я тебе их надену.

– что бы в твое козлиное семейство вступить по доброй воле? – вопила я, бегая по лазарету, – да никогда!

– а ну прекрати! – рычал Шалас, – я о твоей жизни пекусь, а она видишь ли мне тут презренно фыркает?!

– да на кой они мне? – не отступала я, – по первому взгляду ясно, что я человек! Хилая, мелка по сравнению с вами, да и, прошу заметить, цветом кожи и до альбиноса вашего не дотяну!

– Лицо мы вам немного затемним, – проблеяла на заднем фоне Ашка, держа наготове все принадлежности для сего деяния, – волосы подкрасим… Одежда с длинным рукавом, да вместо платья штаны… хвост пришьем… а то, что руки немного выделяются, там мы тоже подкрасим до локтя, на всякий случай. За подростка сойдете… А лучше вас вообще полностью перекрасить…что бы уж наверняка…

Видя, что я готова взорваться, Шалас, отбросив все церемонии, схватил меня за руки, да так к стулу и привязал. Орала я долго, пока рот пирожком вместо кляпа не закрыли. Только рыдать и осталось, наблюдая в зеркало как мои золотистые русые волосы покрывают непонятной, отвратительно пахнущей жидкостью черного цвета…

– Шо за фихня? – пирожок я почти дожевала, так что речь постепенно ко мне возвращалась, – пофему челное фсе на фолосах?? Ты же белый, тьфу, что за гадость эта ваша яично-рисовая смесь вместо начинки!

– уже проглотила? – глянул в мою сторону принц, пытаясь найти еще один пирожок. Не тут то было, я, пока он отвернулся, сие произведение кулинарного искусства ногами под стол закинула. Ашка хоть и видела, да не выдала.

– Не пугайтесь цвета, – попыталась успокоить меня Ашка, заканчивая мудрить с моим лицом. От зеркала меня предусмотрительно отвернули, что бы я заранее в обморок не грохнулась, ну или разъяренной гарпией ядом не плевалась… – волосы ваши белее снега будут, даже лучше, чем у принца!

Смыли с меня эту дрянь, высушили, рога прикрепили мертвой хваткой при этом чем-то жидким замаскировав под цвет кожи и, окинув оценивающим взглядом, остались довольны.

– Последний момент, – улыбнулась подруга, доставая из заветного бархатного мешка что-то мелкое, по цвету на сталь похожее…

– ну неееет, – взмолилась я, – это вы тоже за воровство выдирали?

– нет, это спасибо моему другу из…не важно откуда…к нему, кстати, и путь держать будем, коли ты меня до шизофрении не доведешь! Он там договорился кое с кем, вот тебе из природных, так сказать, материалов и изготовили коготки наши. На клей посадим.

– А отдирать потом вместе с моими родными ногтями придется? – чуть не плакала я, – изверги…

– Еще не изверги, смотри!

Улыбаясь, Шалас развернул меня к зеркалу.

– не плохая из тебя полукровочка вышла, как думаешь?

Ох не красит меня речь бранная, да эмоций было не сдержать…

Смотрело на меня из зеркала нечто рогатое и беловолосое. И действительно не соврала Ашка, как снег…белые теперь мои волосы….

– ууууу, – рыдала я во весь голос, – как же я теперь человеком то стану? Как же вооолосы то моииии, аааааа…не хочу…..хнык…изверги! Деспоты! А ты принц, так вообще баран!

– но-но! – смеялся Шалас, наблюдая за моим самоистязанием, – ты теперь ничуть не лучше… Хватит рыдать, а то поплывет все! Дай хоть застыть всей этой краске, иначе снова привяжу к стулу!

А посмотрел на меня как-то странно, и вроде удивленно, но в тоже время испуганно…

В зеркало я долго на себя смотрела, все привыкнуть не могла… пугало только то, что на мне чужие рога были, прям труп какой-то, ну честное слово! Когти мне приклеили намертво, даже и не знаю, как теперь все это отдирать буду. И что подразумевалось под природными материалами? Мои ногти, между прочим, тоже природные…

А замаскировали действительно превосходно, если бы не знала, не отличила от оригинала. Вот только для подростка я уже явный переросток, а для взрослой, так карлик со стажем. Чем меня красили, я не знаю, только вот после первой же попытки смыть все это с рук я поняла, что видимо еще не скоро в человеческий облик вернусь… знать бы рецепт всего этого…

Ашка сказала, что вроде на кожу сильно не действует, не портит. Так что морщинами да прыщами я не покроюсь. Она, потом как все вышли, без церемоний меня полностью и окрасила, раствор в бочке разведя и волосы придерживая. Кто знает, лучше перестраховаться, чем попасть в нехорошую ситуацию.

– пора, – Витор вошел в лазарет, – прощайся с мальчиком, и пойдем.

– пока, Тас, – сказала я, целуя того в лоб.

– еще увидимся, Эллин, ты же не против, если все-таки не буду тебя принцессой называть? А то как-то…как-то не так…

– хорошо… Тас, – позвала я напоследок мальчонку, – Лиру мы обязательно найдем. Я уверена, Шалас делает все возможное!

В ответ он лишь кивнул.

Состояние Таса ухудшалось с каждым днем. Теперь он ослеп полностью и, как утверждают лекари, скорее всего его левая рука больше не будет функционировать. Пальцы на ногах его тоже плохо слушались, так что конец его воровской карьере…

Во дворе меня ждал конь. Мой конь. Верен… уже рыжий Верен…

– какого лешего, – вырвалось из моих уст. Я в полнейшем оцепенении смотрела на коня, тот, так же не веря своим глазам, дико обрадовался, что издевались не только над ним одним. Обнюхав мои рога да пришитый хвост, он дико заржал и топнул копытом.

– кто бы смеялся, Верен, ты на себя посмотри! Это хоть смывается? – спросила я у подошедшего Оллана. Конюх, кстати, как я и предполагала, был разукрашен по полной программе, даже на лбу след от копыт.

– да, принцесса, смывается, – ответил тот, вначале не признав меня. – В воду вот этот порошочек добавишь и тут же вернешь и ему и себе первозданный вид. А теперь, судари, вы как хотите, а я пойду от вас как можно дальше, я эту нечисть уже видеть не могу.

И он удалился, косясь при этом на меня, как на нечто ужасное… неужели так страшна?

– Верен сам за тобой пойдет, и так понятно, так что его отпусти, а сама на Сецехе поедешь, – принц, накинув дорожный плащ, надел на лицо маску со времен Береста. Словно бы и не было принца…

Витор так же одел простые одеяния, оставив свою служебную форму, да помог Ашке на коня забраться. С нами еще пар пять было…

– поехали, – скомандовал Шалас.

И мы разошлись, так похожие друг на друга, по разным сторонам. Витор с Ашкой пошли на юг, остальные разбрелись по неизвестным мне тропам, мы же отправились той самой ужасной дорогой, на которую мне наказали ни под каким видом не ступать, собственно Оллан и приказал.

– только вдвоем? А не опасно?

– Витор с Ашкой через день нас нагонят обходным путем, коли слежки не будет. Остальные для отвода глаз. Все, принцесса, про этот город можешь забыть.

– а как же Рэн?

– а что Рэн – удивился принц, при этом негативно реагируя на имя брата, – ему по праву трон наследовать. Я же официально еще не найден. Он покинуть город не может. К тому же с ним рядом только проверенные солдаты, я за них головой ручаюсь. А покушаются на тебя, невестушка…

– и не напоминай!

Всю ночь мы ехали молча. Верен куда-то периодически пропадал вместе с Митькой, но возвращался всегда тихо, без единого звука.

– не зови меня Шаласом, – прошептал принц, – за пределами замка я Берест. Ошибешься – и тебе конец.

– угрожаешь?

– нет, констатирую факт. Мое имя редкое, враги сразу вычислят, – недолго думая принц немного притормозил коня, объезжая глубокую яму, – про Эллин тоже забудь. В принципе имя Эл очень распространено среди девушек, так что можешь пользоваться им, но тут уж на свое усмотрение.

Спорить совсем не хотелось, да и нужды не было. Берест, так Берест. Будет немного сложно вернуться к этому имени, но выбора нет.

Где-то пробежала волчья стая, но почуяв Верена, тут же скрылась из виду. Лес постепенно наполнялся звуками, где-то пробегала по мелочи нечисть, но внимания особого она не стоила. Пару раз Шалас по неосторожности чуть к кикиморе в объятья не угодил, да извернулся вовремя, а та, видя Митьку, тут же деру дала. Кошак мой, кстати, подрос. Теперь макушкой до локтя достает, благо, что сам себя кормит, а вот когда когти точить начинает, о дерево там, так совсем страшно становится – что же будет, когда он окончательно вырастит?

С рогами было совершенно неудобно. За счет дополнительного веса, голова все время назад клонилась, приходилось периодически себя тормошить да волосы поправлять. Когти тоже мешали, я все время забывала про них и царапала лицо. Шалас в начале злился, говорил, что выдам себя, а потом успокоился, глядя на мои мучения.

– теперь то ты можешь сказать, куда мы едем?

– в Киримки и едем. Объездным путем. По пути нам еще одна деревенька встретится. Там нас Витор ждать будет. Давай привал сделаем. Вон там, поляна небольшая…

Разложив вещи, мы привязали коней. Костер разводить не стали, чтобы не привлекать теплом нечисть, а вот специальным песком с травами я все же круг очертила. Хорошо, что прихватила с собой эти сборы.

– у тебя там алхимический цех? – спросил принц, наблюдая за моими стараниями.

– ну, ты же сказал – все необходимое, а вот уточнить, насколько этого необходимого понадобиться, не удосужился. Откуда мне знать, сколько мы так путешествовать будем?

– что это за песок?

– да по мелочи, я своих секретов не раскрою. Скажу только то, что этот состав наш запах перебивает и нечисть отпугивает. Нежить, кстати, тоже. Но не долго. Часа четыре, так что спать придется по очереди, чтобы обновлять защитный круг.

– Эллин, вообще-то это колдовством называется, знаешь ли…

– Я не ведьма, – напоминание о ворожбе меня задело за больное место…

– ну вообще-то очень даже и наоборот, – зная, что я эту информацию восприняла не совсем радушно, Шалас все же продолжал упорствовать и настаивать на своем, – все то, что ты сейчас делала…уж не мама ли тебя этому обучила?

– ну мама, и что дальше? Я не ведьма, я просто обладаю знаниями, вот и все, а не бегаю на шабаши да людей со свету не извожу.

– ведьма от слова «ведает», то есть «знает», – ухмылка так и не сползала с его лица, – так что боюсь, что ты у нас того, с силой нечистой общаешься. А по поводу шабашей и прочего – это ты зря… ведьмы разные бывают…

– из нечистых тут только ты! Ложись спать уже!

Хоровое бурчание в животах сменило гнев на милость. Достав из тайных запасов пирожок и бросив его принцу, тот явно не рассчитывал на такую щедрость да и в принципе на наличие еды в моих запасах. Сам то только военные пайки прихватил, мерзость эту безвкусную…

– сама спать ложись, что бы девушка да в дозоре, позор на мою голову, – сказал он, доедая пирожок, – смотри рога береги, я их так же приделать не смогу…

– угу, ты мне их и так наставишь, чует мое сердце, – буркнула я, кутаясь в покрывало, – разбуди меня как время придет.

Под покрывальцем сразу хорошо стало, тепло, а то ночи здесь холодные…

Принц тем временем ко мне боком повернулся, рубашку снял да на ветки повесил. Зачем? Вроде бы ночью палящего солнца не наблюдалось, сохнуть там нечему… Митька на все на это посмотрел, как-то ехидно мурлыкнул да так и прильнул к мужской ноге. Вот предатель, ведь знает, что я еще не сплю и всю эту сцену вижу. Да еще так смотрит на меня из прищуренных глаз-щелочек, словно все знает, а сказать не смеет – издевается!

Шалас его по холке погладил, подставленное пузо почесал да подушечки на лапах пощекотал, ну прям идиллия, честное слово. Вот ко мне Митька так не подходит и лапки не дает, задними так вообще лягается… Чем ему так этот принц понравился? Наглый хам…да и только!

Наблюдать за Шаласом оказалось интересно, не знаю, почему. Я просто лежала и смотрела, как он сидит и заплетает косы то с одной стороны, то с другой. Пока одну плетет, другая расплетается, то ли заняться нечем, то ли практики маловато. Хотя на ком ему практиковаться, сестер то нет…

Посмотрев на его спину, я обрадовалась – шрамов да рубцов после моего шиться не осталось, при свете дня бы глянуть, а то впотьмах и не видно совсем.

А потом все же уснула.

Как тепло… и мягко, интересно, с каких это пор Митька такой добрый, не уж-то совестно стало за ночные бдения в чужих объятьях?

– Мииитька, ты такой хороооший, – сонно пролепетала я, поглаживая животину, – только какой-то странный на ощупь…

– может потому что это не он?

Сознание, осознав, что пахнет жареным, быстро пришло в себя, прогнало сон и стало соображать, что произошло.

– удобно ли вам, принцесса? – сквозь сон прохрипели над ухом, при чем хрипел явно не Митька и гладила я явно не кота по шерстке, а принца, да еще и по коленке.

Резко сев, посмотрев на Шаласа, на Митьку, спящего под соседним кустом, на себя, не известно каким способом оказавшейся не под облюбованным деревцем, а собственно у врага на коленях, пришла к выводу, что это сон…очень страшный сон…

– да нет, быть не может, – прохрипела я, оглядываясь по сторонам, пытаясь собрать все мысли в цепочку из той каши, что сейчас творилась в моей голове, – какой страшный сон…

И легла спать дальше. На колени. Сон же, такого просто быть не может…или может?

В ответ на все это принц сдержанно хрюкнул, пытаясь не рассмеяться, но сгонять не стал. Я же, окончательно проснувшись, от шока и пошевелиться не могла, хотя не только от шока, еще и от чужой руки, что так любезно на мне лежала.

– ты меня так странно во сне называла, – начал не совсем из далека Шалас, – солнышком…

– это я коня так зову, не обольщайся!

А сама красная уже, как рак, в комок сжалась, да с колен сползать начала, а то еще чего доброго рогами боднет, не оклемаюсь же. Уйти не дали. Что Шалас рукой прихватил, что Митька путь к отступлению перекрыл своей тушкой. Тварь неблагодарная, да опять щурится… довольный такой…

– ты от темы не уходи, с каких это пор я солнышком стал, а?

– а я и не ухожу, это ты меня не отпускаешь! – еще сильнее краснела я, – уж прости, с конем попутала, так сразу и не признала!

– коню такие речи не говорят… – задумчиво произнес Шалас, но руку не убрал.

– какие такие речи? – совсем испугалась я, с силой пытаясь оторваться от принцевой руки, – что я там еще во сне болтала?

– да так, не понял я, неразборчиво. Ты, кстати, слюни пускаешь да храпишь!

– я просто приболела немного и спать было не удобно! Сам не уходи от темы! Все ты понял, что я говорила!

Принц лишь пожал плечами, но выпустил на волю.

– ты мне пообещала кое-что, – тихо молвил он, как только наше напряженное молчание затянулось.

– что именно?

Боги, ну что я там во сне наговорила? Надеюсь, хоть последними словами не оскорбляла его сиятельство? И почему я так об этом беспокоюсь?

– вот, – сказал он, указывая на свои волосы, – заплести обещала.

Критично осмотрев свое творение в виде единой косы, я осталась довольна. Шалас, казалось, только лишь наслаждение получал от того, что его волосы кто-то трогает. Обнаглев в конец, он без разрешения сел на землю да на мои колени облокотился, сказав, что мне так удобнее плести будет, рост, видишь ли, у меня мелкий, помешает!

– ты хотя бы расскажи, как я от дерева своего до тебя добралась?

– а ты не помнишь?

Конечно помню! Всю жизнь только и делала, что страдала лунатизмом да на чужие коленки покушалась…

– представь себе, провалы в памяти!

– ты просто внезапно встала, куда-то посмотрела в сторону, – говорил Шалас оценивая мое творение, – завернулась колобком в покрывало, пнула по пути Митьку, назвав его предателем. Кот, между прочим из-за тебя боевые травмы получил, могла бы и погладить для приличия…

– травмы? Не смеши мои тапочки, ему счастливого пендаля только не хватает, погладить его, ну уж нет! Что дальше было?

– ну, – усмехнулся Шалас, – ты подбрела ко мне не особо трезвой походкой, назвала меня «солнышко» и, пока я пытался сообразить не сплю ли я сам и не морок ли ты, улеглась на мои колени. Бормотала еще потом что-то, про косы мои, про несправедливую женскую участь и заснула.

– что же не согнал? – удивилась я.

– а тебя попробуй, сгони, – ответил принц, показывая свою правую руку. Там виднелись достаточно отчетливо следы от укуса, причем зубы явно человеческие, а никакой-то там кикиморы болотной.

– это я с голоду…

Попыталась отмазаться я, но судя по скривившейся физиономии, не получилось…

– ага, с голоду…а кто по пути пироги уплетал за обе щеки?

– ЧТОо?

Я кинулась проверять тайник с едой. И действительно, несколько штук явно не хватало… С капустой…ууууу…. А я такая голодная…

– военный паек? – съехидничал принц, разворачивая бумагу.

– да сам эту гадость ешь! Что хоть там…такое…печеньки что ли?

– угу, – сказал тот, набивая рот хлебцами, – они самые, плюс еще кое-что… Куда руки тянешь? А попросить? А как же волшебное слово? А, невестушка?

– да подавись ты… изверг, и какая я тебе невестушка? Нет уж, только не в этой жизни!

– ешь давай, и поехали, – как-то резко прозвучало в ответ, – и волосы поправь, видно, что рога не совсем твои…

Пришлось замолчать да давиться печеньем. В сухую как-то не идет, а делать нечего…

Причесав волосы своей пятерней, да кое-как скрыв следы измывательства над моей человечностью, я запрягла упирающегося всеми копытами Сецеха да последовала за принцем. Злился он чего-то… и принц и конь, про Митьку вообще молчу – как сговорились.

Пару раз из кустов выныривал Верен. Пытаясь избавиться от ненавистного рыжего цвета, бедный конь облазил все водоемы да болота кикиморам на смех. Даже русалки и те вместо испуга просто удивленно таращились, тот лишь фыркал в ответ да оголял ряд белоснежных острых зубов, полностью лишая чувства юмора местную нечисть. Дорога становилась все более извилистой, лес все более непроходимым, а солнца за густыми кронами так и вовсе не видно было. Мне самой стало как-то не по себе. И вроде поговорить хочется, да не буду. Возьму и сама обижусь, девушка я в конце концов или кто? Я должна быть логична в своей нелогичности и ни как иначе, а тут с этой компанией разве такое возможно? Одни мужики! Ужас!

Словно читая мои мысли Сецех якобы споткнулся о неизвестно откуда взявшуюся корягу, что-то высказал ей, видимо не пристойное, и пошел дальше. Я лишь гневно рыкнула, да пятками по крупу тихонько врезала.

– Коня то за что?

Шалас первый нарушил молчание, но в мою сторону даже не взглянул, только поравнялся конем, что странно.

– за все хорошее, – ответила я, – провинился он.

– это что же такое сделать надо, что бы по бокам да каблуками получить?

– споткнуться на ровном месте, читать мысли чужие!

– ммм…

И чувствую, запахло чем-то вкусным…. Вот же мерзкий тип! Средь бела дня!

– а ну верни, что украл, морда воровская! – скомандовала я, выхватывая из его рук остатки пирожка. Судя по опустевшей корзинке, он частенько пирожками лакомился, то то я думаю, сумка легче стала, – так ты со мной только из-за пирогов разговоры ведешь? Деспот…

– а с тобой по-другому нельзя, голодовку ведь объявишь! Кормить не будешь!

– а почему я вообще кормить тебя должна? Я вот между прочим для себя все не-об-хо-ди-мо-е взяла, а ты вот и ешь свои пайки в сухомятку!

– так на тебя ведь тоже взял, сухомятку эту!

– да больно нужна она мне, не трогай пироги!

А сама еду и думаю, куда бы мне так оставшиеся котлетки перепрятать, что бы и принц не увидел и Митька не сдал, а то вообще без еды останусь!

Ехали мы молча уже и не знаю, сколько времени, принц и вздремнуть успел, верхом на коне, а тот будто сам дорогу знает, вперед идет словно ведет кто…

Внезапно Сецех опять споткнулся о неизвестную корягу.

– как на первую похожа, – удивилась я, – дружек, ты чего это спотыкаешься? Может глазки болят или еще чего?

Смилостивилась я, да только что-то на сердце не спокойно стало. Коряга то та же оказалась, с такими же лепесточками гнилыми да поломанная в тех же местах. Нет, такого совпадения не бывает. Это либо леший издевается, либо предупреждает об опасности…

– Ш…Берест! – позвала на всякий случай не произнося его настоящего имени, кто знает, что в лесу водится, какие стрелы на тебя нацелены.

От этого имени он дернулся, но почти незаметно. Явно сообразив, что просто так я его звать не буду, тихо спросил:

– что случилось?

– Либо леший шалит, либо предупреждает …

– Чего? – не понял Шалас, – ты вообще о чем?

– Мы ведь уже на пограничных землях, тут и барьер скоро закончится, так что сам понимаешь, к чему все ведет. Среди людей поверье есть, коли на дороге в пути одно и тоже происшествие несколько раз повторяется – значит леший кругами водит или предупреждает об опасности, если путники ему по нраву пришлись… Да вот только местность тут явно другая, не та, что в первый раз была, значит…

– ага, – рассмеялся принц, – и ведьмы в ступах летают и кони по небу пасутся, а леший коню твоему корягу подсунул. Не дури, просто тебе показалось.

Я уже была готова разозлиться, да тут Шалас сам чуть не грохнулся с коня своего. Тому как ноги подкосило, чуть оба не упали, да вот только когда брань свою успокоили, опять ненавистную корягу увидели. И ведь в точности такую же, как две предыдущие…

– что ты там про пасущихся коней говорил? – уточнила я.

– еще и про ведьм… про ведьм тоже…

Меч наготове, нож припрятан, лук и стрелы в руках. Если что, не пропадем, а коли нежить встретится на пути, так бороться до победного будем. Ехали мы чуть медленней обычного, а то вдруг там за поворотом просто люди или бандиты какие, что бы не заподозрили, что мы о ловушке прознали… Хотя оружие в руках говорит об обратном…но вдруг мы просто так решили обнажить клинки? Испугались там кого, зайчика, али медведя?

Но медведем тут и не пахло…

– а вот это очень, оооочень плохо, – сквозь зубы сказала я, пытаясь успокоить трясущиеся руки.

За первым же поворотом, когда кони от напряжения готовы были сами дать деру, открылась выжженная дотла земля. Только угольки да кости белые, чуть опаленные. Ох, леший, кто же так предупреждает? В таком случае надо не корягу под копыта кидать, а весь близ лежащий лес валить. Так до путников дойдет, наконец, что дело жареным пахнет…

– что это?

Шалас изумленно уставился на открывшийся нам пейзаж. Видимо в его мире никто не знал, о таких существах, как драконы…

– а вот это, дорогой мой путник, – сквозь нервный смех пролепетала я, – нашедшие нас приключения, пришли нежданно и негаданно…

– то есть мы в полной жо…

– Да! – перебила я вовремя принца, пытаясь успокоить Сецеха.

Конь тихо сходил с ума, трясся, нервно дергался, что естественно меня жутко раздражало, так как все это время я пыталась хоть как-то успокоиться. Верен тем временем, судя по поведению, уже и забыл, что недавно его так сильно волновал внешний вид, видимо приоритеты резко сменились после увиденного пейзажа.

– кто это сделал?

– судя по четким контурам выжженной земли, радиусу поражения и полному отсутствию плоти вон на тех вроде как нечеловеческих костях, это дракон, – пояснила я, – а если еще точнее, то Угольный дракон. Из ныне живущих это самый опасный вид, потому что мозгов мало, соображает плохо, постоянно испытывает голод и жажду. Если остальные представители чешуйчато-крылатых мудры и, как все нормальные драконы падки на золото да драгоценности, ну, еще может на принцесс да дев красных, то этому все равно что есть, что спалить. Он просто уничтожает все, что движется, вот только я не совсем понимаю – эти виды уже давно живут в горах, что очень далеко расположены отсюда. Что он здесь забыл?

– там все сожрал, – бесцеремонно ответил Шалас, – теперь сюда лакомиться пришел, что не понятного? Как хоть выглядит эта тварь?

– Черный, как смоль, глаза янтарные. Размер зависит от возраста, собственно, как и радиус поражения огнем, хотя в этом я не уверена, – призадумалась я, пытаясь вспомнить еще хоть что-то, – да дракон как дракон, огромная крылатая ящерица, покрытая броней в комплекте с острыми когтями и клыками. Хитрая, умная, но в нашем случае вроде бы даже сытая тварь. Меня больше интересует, а не привел ли ее кто сюда… Эти драконы жутко злые… коней бы сберечь…

Спешившись, я отправилась осматривать территорию на наличие отпечатков лап, чешуек, хоть чего-нибудь, способного подсказать причину и, главное, вид сей твари, а то, кто знает, я в этом всем не спец, могла и попутать чего.

Шли молча и очень тихо, стараясь наступать только на чистую, не заваленную прутьями и прочим, землю, чтобы не производить много шума.

Кони, как и Митька, оказались в такой ситуации очень разумными тварями, шли друг за другом, наступая на собственные следы. Сецех, как самый умный, шел следом за Вереном. Видимо своя шкура дороже, чем верная дружба.

– эх, Сецех, – прошептала я, – что же ты делать будешь, когда дракон за твоей спиной покажется? Тебя первым и съедят…

Хорошо, что он не понимает, что я говорю, а по интонации моей и вовсе…

Сожжено все до тла на огромной территории леса. По подсчетам Шаласа, судя по направлению пламени, эта тварь летела прямо к нашей деревеньке, что являлась промежуточным перевалом, местом встречи и воссоединения. А что еще хуже, так это то, что летел этот крылатый со стороны объездной дороги, по которой Витор с Ашкой направились. Шалас хоть виду не подал, да и так ясно – беспокоится. Искать останки друзей смысла не было, никакого – кости, да и только. Даже доспехи, и те оплавились. Не понять по умершим, к какому взводу они принадлежат…

– эй, – шепнула я, – ты знаешь, что тут за стоянка была? Откуда тел столько?

– да по ходу нас ждали…

– что?

Внутри все перевернулось. Пять раз. Так получается эта ящерица нам еще и жизни спасла?

– как так?

– я тебе не энциклопедия! – зарычал принц, – ждали и все.

– знаешь, – до меня постепенно начинал доходить весь тот ужас, что мы видели, если раньше мозг отрицал и сопротивлялся, то теперь все… с концами…только бы самой в лапы зверю не попасть…, – судя по тому, что лица под шлемами не только обугленные, но еще и с зеленцой…

Пнув при этом Шаласу обнаруженный недалеко от эпицентра объект подозрения, принца от такого отношения к павшим тут же передернуло… Но ненадолго. Лицо, что теперь открылось из приподнятого забрала, было явно мертвым уже как несколько недель. За счет того, что эта часть тела оставалась защищена, можно было догадаться по зеленоватому оттенку тканей, что существо это было явно не живым при поджоге… В принципе, как и все остальные…

И опять этот приторно сладкий запах…

– вот же (непереводимое слово), да какого (еще более не переводимое слово) … творится. – возмущался Шалас.

– ну прям сразу видно, – не было предела моему удивлению, – королевская кровь! Только представители высшего общества способны на такие речи… Не расшифруешь смысл сказанного?

В ответ лишь только промолчали, потому что по хрусту и слабому, пищащему рыку стало ясно, мы на поле больше не одни…

На пригорке черной земли, усыпанной жженными листьями и ветками деревьев, среди тряпья и груды оружия лежала та самая причина сего пожара. Маленькая такая причина, белая, в скорлупе…

– Берест, – я схватила принца за руку, – надо сваливать! Быстро!

Дважды повторять не пришлось. Вспорхнув на коней, мы дали такого деру, что ветер не только в ушах свистел, еще и до мозгов добрался. А подгоняло нас не только осознание того, что маленький дракончик вылупился и убег в неизвестном направлении в поисках пищи, а еще и гневный рык его мамаши, показавшейся из-за туч. Огромная драконья тушка плавно приземлилась где-то в эпицентре пепелища, что-то гневно вещала да вынюхивала неизвестный запах. Наш запах.

Хоть бы обошлось!

Скакали долго. И больше уже не по своей воле, а по транспортно-подковной, что неслась быстрее скорости звука лишь бы подальше от крылатой ящерицы. Верен все это время гневно посматривал на Сецеха, собственно главного паникера нашей компании, но не отставал от дружной стаи. Митьке, похоже, было вообще все равно, он только на мою сумку все время смотрел, слюни пуская, как раз в ту, где котлетки были припрятаны. Вот ведь, унюхал!

Шалас все это время ехал молча, только с картой дорог сверялся, притормаживая животину.

– скоро приедем, – подытожил он, – с такими то темпами их еще и ждать придется…

– ну, если Ашка с Витором разругаются, а они, скорее всего именно это и сделают, – ответила я, пытаясь успокоить Сецеха, – то не факт.

Оправившись после потрясения и несостоявшейся встречи с мамой-драконихой, мы были несказанно рады появившейся на горизонте деревеньки.

Только ступив на новую землю, радиус действия барьера закончился.

Теперь я могла полагаться только на книги и собственный актерский талант, так как принц хоть и старался говорить медленнее, я все равно его почти не понимала. Только общие фразы.

Он, конечно, злился, но все же понимал, что изучение чужого языка дело, не требующее спешки…

Пройдя главные ворота (две палки да дощечки), мы оказались в маленькой, но достаточно уютной деревеньке. Удивил меня один парнишка примерно возраста Таса, полукровка. Кудрявый, чернявый, да рожки маленькие, и кожа как кофе с молоком. Тут же выбежал да коней наших в стойло отправил, за монетку, естественно.

Верен не дался. Гордо представ всей своей филейной частью пред слугой, он грозно топнул копытом (показалось, что искры сейчас полетят) да последовал за мной, не смотря на взваленные на него сумки. Кстати те, по непонятной причине почему-то стали тяжелее, надо бы их разобрать, а то и так огромные. Сама помещусь в таких, коли желание будет…

Что меня поразило в этой деревне, так это совместное пребывание на одной территории как людей так и эрров. Людей было, конечно, намного меньше и, судя по наблюдениям, среди них здесь жили только те, кто имел детей полукровок. Но все свободно терпели друг друга, совершенно без страха могли спорить, хоть и изъяснялись медленно и с жестами.

Принц жестом указал в направлении таверны (как потом оказалось), что-то купил у местной торговки (пахло, как старые носки), спрятал свою маску в секретные карманы, при этом пригрозив мне смертной казнью, коли руки свои воровские протяну к казенному имуществу. Да больно надо!

– тут место встречи, – сказал Шалас, кидая в угол свои вещи.

Быстро переодевшись за ширмой, раскидав по карманам всякую мелочь, кошелек предусмотрительно куда-то спрятав, он, наказав сидеть и не дергаться, ушел искать свои приключения, игнорируя мое общество.

Митька, прекрасно понимая, что ждет незадачливого котика в сем месте, куда-то спрятался еще на подходе к главным воротам.

На Верена местные косились странно, близко не подходили, прям как чувствовали, что руку по колено откусит и не подавится, весь в хозяйку, так сказать!

Запахло выпечкой, мясом и если не ошибаюсь, картошечкой. Дверка открылась, принц с подносом в руках смотрелся особо интригующе. Что-то буркнув на своем местном, видимо позабыв, что теперь я в печали и ничего не понимаю, что он там себе под нос рычит, снова вышел, заперев за собой дверь, а ключ, вот мерзость, забрал с собой.

– А если бандиты какие? А вдруг беда? – крикнула я вдогонку на ломанном эрровском, доставая отмычки.

– не маленькая, справишься!

Вот нахал!

Долго пришлось ковыряться, не подходили отмычки, ну прям совсем все не ладится, бедную девушку да в четырех стенах держать!

Делать нечего. Пока Шалас свои дела решал, я отведала местную пищу. В принципе очень даже вкусно, особенно булочки – совсем загляденье.

Я почти доела кусок мяса, как мое внимание привлекло странное обстоятельство – моя сумка, та самая, что с котлетами, каким-то волшебным и вряд ли объяснимым образом сделала красивый, красочный пирует в воздухе, ударилась о деревянные полки на противоположной стене и, как обычно это бывает, те разлетелись на мелкие кусочки.

И все бы ни чего, вот только причина этого явления меня совершенно не обрадовала.

– ну все, – подумала я, медленно подбираясь к закрытому окну, – конец мне…

– а что еще оставалось делать? Наши кони драпали не зависимо от желания наездника, хотя в данной ситуации они совпадали как нельзя кстати.

– и что, дракон улетел?

– не знаю, у меня глаз на затылке нет, Ашка. Эл про этих тварей больше знает, я только слышал, но что бы воочию…

– Мы, в отличие от вас, добрались без особых приключений, была пара тройка разбойничьих банд, но я уверен – они никак не связаны с тем, что происходит в замке.

– ясно. Сейчас сами все спросите, только говорите медленнее, она туго соображает…что за…

Дверь отворилась, представив дружной компании меня, но с маааленьким таким подарочком…

Лицезреть шок на их бурно реагирующих лицах мне понравилось даже больше, чем гладить чешуйчатого дракончика размером чуть больше собаки по мягкой, еще не окрепшей чешуе.

Дите дракона развалилось на моих коленях, видимо что-то попутав по дроге, раз приняло меня за родную мать, да решило защитить от странной рогатой компании, что дар речи потеряла, наблюдая за нашим милым тандемом.

Бегали по комнате все, включая меня, пытаясь остановить Снежка, рьяно изрыгающего вместо пламени непонятные клубы едкого и очень горячего дыма.

Прооравшись как следует, вспомнив всю ту брань, что знали, все покашляли, отдышались, пришли в себя, Снежка я заулюлюкала и по животику зачесала со словами: «ты мой хороооший, ты мой сииильный, давай не будем этих дядек рогатых кушать? Они же костлявые…мы тебе по жирнее подберем, по аппетитнее, что бы выыыырасти большииим драконом, в мамочку» …

Ашка, забившись в угол и наблюдая за мной, нервно хихикала. Витор, пытаясь оттереть сажу с лица (хотя ее и так почти не видно было), что-то отрешенно бормотал, при этом глядя на всю эту сцену безумными, огромными глазами.

Шалас, закрыв лицо руками и, судя по движениям, взывая к местным богам, костерил меня на чем свет стоит.

– ну вот скажи мне, – специально медленно, по слогам заговорил принц, – как, КАК ты умудряешься влипать в такие ситуации? КАК? Что ж ты за существо такое, что всегда находишь приключения на свои нижние девяноста?

Я лишь пожала плечами, монотонно поглаживая Снежка за ушками. Дракон вальяжно развалился на кровати, занимая собой все свободное место, подставил голову, что бы я чесала да гладила и, прикрыв от удовольствия большие глаза цвета стали, тихонечко, как скрип металла, мурлыкал, обхватив передними лапками последнюю котлету.

Эх, а я так мечтала их съесть, даже от Шаласа спрятала… видимо, не судьба…

Так все и спали на полу. Все, кроме меня. Я, на правах новоиспеченной мамочки, охраняла всех от драконьего рыка, голода и жора. Все попытки выпихнуть животину оказались тщетными. Даже меня, засранец, покусал до крови и ведь не объяснишь, что его инстинкты и желание поиграть в некоторых случаях заканчиваются летально. Так что решив не оставлять меня одну наедине с сим творением природы, дежурить мужчины договорились посменно.

Витор, естественно, снял комнату напротив – и за Ашку спокойнее, и будет куда убегать в случае обнаружения «домашнего» питомца. Благо среди этого пьяного ора голодные позывы Снежка были восприняты довольно-таки дружелюбно, если их вообще кто-то заметил.

Если в начале меня воспринимали как маму, а Шаласа как объект со значением «еда», то через несколько часов все резко изменилось. Новоиспеченный «папочка» нашел подход к Снежку через желудок. А точнее благодаря кролику, барашку и еще пары тройке мышей, рискнувших пробежать мимо входной двери.

– ну и что нам теперь делать? – спросил принц, отшвыривая от себя черный мягкий хвост, – что вообще за имя такое? Снежок?! Почему не Лютик там или Ромашка? Зайчик, Кролик, Солнышко?

– ну уж нет, – пригрозила я тому пальцем, – солнышко – это у меня для копытных животных, а тут надо было спонтанно что-то придумать, вот так…

– копытных, значит? – разозлился принц, – я у тебя копытное?

– говорю же, – покраснела я, вспоминая стыд и срам, – перепутала, за лошадку приняла…с кем нет бывает…

– да действительно, с кем не бывает? – всплеснул руками принц, – всего то делов, дракона как домашнюю животину держать… и что они все к тебе липнут? Что мантихора, что конь твой на всю голову ненормальный, теперь вот еще подарок… Чего еще от тебя ждать? Оборотня взамен собаки?

– подарок будет, когда его мать за ним явится, – сказала я, игнорируя последнее высказывание и пытаясь сбросить с себя драконью тушку.

– не явится, – ответил принц, – она той нежити наглоталась. Мы с Витором успели вернуться, проверить. Мертвая она, сама аж позеленела…

Снежок тем временем совсем задрых, лапами меня когтистыми обнял да мордой в плечо уткнулся.

Шалас, глядя на все это со стороны, горько вздохнул, опять что-то непонятное молвил, да рядом лег.

– это еще зачем?

– так у него выбор будет, кого первым съесть из незадачливых родителей…

– если тебя выберет?

– ну, значит я вкуснее… спи, Эл…

Ну, рядом, так рядом. Не могу понять… То он меня ненавидит, то защищает, то рядом спит в обнимку с драконом… ситуация в голове не укладывается…

А со Снежком теплее, мягче… Не смотря на тесноту… только крылья мешают, да хвост…