Хрустальная туфелька

– Мы скоро спустимся, – наконец, крикнул он Перри.

Поморщившись, Уин соскользнул с кровати. Я ненавидела саму мысль, что ему больно, но еще меня переполняла благодарность, ведь он кинулся за мной, совсем не заботясь о себе.

– Перестань пялиться на мою задницу и одевайся, – буркнул он, стоя ко мне спиной и открывая один из ящиков своего комода.

– У тебя прекрасный зад.

Уинстон швырнул в меня спортивными штанами, а потом и футболкой, после чего достал спортивки и себе, принявшись натягивать их с такой легкостью, будто и не орудовал лишь одной рукой.

«Боже, какой он горячий».

Даже весь в ссадинах и с перевязью.

Все мускулистые изгибы его торса остались выставлены на всеобщее обозрение, а член выпирал под серой материей, отчего у меня потекли слюнки.

– Шевели задницей, – рявкнул на меня Уинстон, становясь более похожим на себя впервые со вчерашней драмы.

Он неторопливо зашел в ванную, и я услышала, как в раковину потекла вода. Я же была совсем не так грациозна, пытаясь натянуть одежду. Вещи буквально поглотили меня, но они так восхитительно пахли Уинстоном, что я осталась совершенно счастлива. Не самый лучший мой образ, но Кэролайн придется смириться. Одевшись, я тоже пошла в ванную, где Уинстон чистил зубы, и не смогла сдержать улыбки при виде его сексуального отражения.

– Что? – потребовал он, не выпуская щетку изо рта.

– Ты сейчас такой горячий. Больше похож на плохого парня, чем на делового в костюме. Мне нравится.

Уин закатил глаза и сплюнул.

– Сделай что-нибудь с волосами, Золушка. Ходить с такими преступление.

Проигнорировав его замечание, я тоже почистила зубы и осторожно умылась одной рукой. Не в силах больше сдерживаться, поморщилась от боли. До этой минуты Уинстон поглядывал на меня раздраженно, но теперь взгляд стал свирепым.

Обхватив меня за бедра, он повернул меня к себе. Пронзительные светло-голубые глаза изучали каждый синяк и ссадину на моем лице, после чего он с такой нежностью провел пальцем по моей нижней губе, что я едва не всхлипнула.

– Ты такая красивая, – тихо произнес Уин, и мое сердце затрепетало. Следом он огладил воспаленную щеку и подбородок. – Моя.

Когда я улыбнулась, Уин меня поцеловал. Подумала, что могла бы стоять так вечность. В его любящих объятиях, чувствуя его властные губы на своих. Однако Уинстон все же отступил и осмотрел мои волосы.

– Кроме шуток, твои волосы свалялись, как настоящее дерьмо. Серьезно. Проще надеть шляпу.

– А вот и он, – буркнула я, хватая расческу со стойки. – Мой парень вернулся.

– Парень? – фыркнул он, вырывая у меня расческу. – Я твой мужчина. Когда называешь меня парнем, я словно становлюсь Тейтом, – он произнес его имя, совсем как я «Лейла». Бедные ребята. – А я не Тейт.

Он дернул ленту в моих волосах, освобождая из пучка спутанные пряди. И как только они рассыпались по плечам, Уинстон начал медленно обходить меня, расчесывая локоны с таким терпением и заботой, что я обязательно влюбилась бы в него снова, если бы уже не любила.

Но я любила.

И он отвечал мне взаимностью.

– Эта улыбка сулит мне неприятности, – пожаловался он, нахмурившись, но продолжил расчесывать.

– Хмм.

– Это моя фраза.

– Теперь общая.

– Отныне ты будешь вечно сводить меня с ума, да?

– Тебе нравится.

Уинстон снова закатил глаза. Без привычного костюма он выглядел совсем как мальчишка, намного моложе своих лет. К тому же спорить он со мной не стал, из-за чего я почувствовала себя до смешного счастливой.

Поскольку у каждого в распоряжении была лишь одна рука, мы не смогли собрать волосы в какую бы то ни было прическу, просто перекинули локоны через плечо, прикрывая повязку на шее. Медсестра в больницы сказала, что вряд ли останется явный шрам. Да и мне все равно. Я жива и с Уином. Это все, что имеет значение.

К моему величайшему удовольствию Уинстон не стал надевать футболку. Взявшись за руки мы просто спустились вниз. В гостиную, полную людей. Приехали все сестры и братья Уина, даже те, с кем я не была официально знакома. Две молодые женщины, представившиеся как Вивиан и Элейн, оказались настоящими красавицами, похожими на мать. Элегантные, но со стержнем. К тому же были одеты в самую дорогую одежду, какую только можно разыскать. Молодняк Константинов предпочел вещи поудобнее. Тинсли была в платье-рубашке. Китон в шортах и футболке с гравировкой «Пембрука». А Перри надел клетчатые шорты, которые, вероятнее всего, предназначались в комплект к футболке-поло. Он же решил дополнить их белой майкой с небольшим кофейным пятном на ткани.

– Я должна завтракать, глядя на это? – спросила Вивиан, указав наманекюренным пальцем на покрытую струпьями грудь Уинстона. – Отвратительно.

Уин ее проигнорировал, направившись – по всей видимости – на охоту за кофе. Я осталась с его родными наедине и решила забраться с ногами на диван рядом с Перри. Он обнял меня, и часть скопившегося в нем напряжения будто рассеялась.

– Дерьмово выглядишь, Эш, – сказал он. – Серьезно. Очень плохо.

Элейн усмехнулась, но продолжила молчаливо сидеть на стуле.

– Говорит мне парень, вытащивший свою одежду из мусорного контейнера за магазином «Диллард», – мило ответила я.

Китон и Тинсли рассмеялись, а Креветка решил к ним присоединиться. Так уютно.

– Когда должна приехать мама? – спросил Китон, и секунду спустя раздался стук в дверь. – Черт, помяни дьявола, – он поднялся и неторопливо пошел к двери. Спустя несколько мгновений в гостиную влетела Кэролайн в явно сшитом на заказ костюме, на высоченных шпильках и с идеально уложенными волосами. Наткнувшись на меня взглядом, она вздрогнула.

Класс, похоже, я действительно дерьмово выглядела.

– Видели бы вы второго парня, – пошутила я, но тут же прикусила губы.

Это было не так уж и смешно, учитывая, что часть тела Нейта, вероятно, пришлось смывать напором воды под давлением.

Кэролайн поджала губы, решив не отвечать на мои слова. Просто повернулась к своим старшим дочерям.

– Спасибо, что уступили моей просьбе позавтракать здесь, а не в комплексе.

Я почти ни о чем не думала, пока все, кроме нас с Перри, переходили в столовую. Когда мы остались вдвоем, он поцеловал меня в макушку.

– Ты как вообще? – спросил Перри. – Если бы он уже не был мертв...

Ночью в больнице они с Китоном едва не сходили с ума. Перри был вне себя от ярости. Я никогда не считала тройняшек, занятых исключительно кознями в отношении меня, родственниками. Но Перри и Китон успели стать настоящими братьями. Они переходили в режим защиты, когда это было необходимо.

– Прекрати целовать мою девушку, – проворчал Уинстон. Он был так красив, даже до чертиков взбешенный и израненный. – Давайте же. Фрэнсис смастерила нам поздний завтрак.

Перри усмехнулся и помог мне встать на ноги. Когда подошла к Уинстону, он обвил меня здоровой рукой и прижал к боку. Проследовав за Перри в столовую, я обнаружила, что количество стульев выросло. А по центру стола гордо стояли солонка и перечница в виде розовых птиц.

– Интересный выбор декора, – проворчал Уинстон.

– Ш-ш-ш, – прошипела я. – Ты обидишь малыша.

– Малыша? – вмешалась Тинсли.

– Ты беременна? – потребовал Китон.

– Нет, – отрезал Уин. – Иисусе, кто вообще додумался собраться на завтрак у меня?

– Я, – холодно и безапелляционно заявила его мать. – Не мог бы ты надеть рубашку, пожалуйста?

– Нет, – он сел за стол и пристроил меня к себе на колени. – Еще какие-то пожелания будут?

Кэролайн сжала губы в тонкую линию, явно почувствовав раздражение. Впрочем, новых требований тоже не выдвигала, пока Фрэнсис суетилась вокруг, расставляя тарелки с завтраком и с прочими яствами. Все вокруг засуетились, наполняя свои блюда. Однако этот хаос выглядел почти нормально. Будто команда Константинов не всегда так идеальна, как выглядит со стороны. Иногда они могли становиться почти обычной семьей. В некотором роде. По-настоящему обычными им не стать никогда.

Как только все приступили к еде, Кэролайн завела разговор, подходивший больше залу заседаний, чем семейному завтраку.

– Утром я говорила с Энтони, – объяснила она, – и он согласился представлять тебя в суде.

«Ура!»

Как раз это я мечтала обсудить, пока мой желудок изнывал от голода.

– Речь о деньгах бабушки? – спросила я, предлагая Уину кусок своего бекона, поскольку единственную функционирующую руку он предпочел засунуть мне под футболку на спине.

Кэролайн кивнула и тут же прищурилась, когда я вскрикнула. Гневно вскинув голову, я сердито посмотрела на Уина. Этот идиот укусил меня, а теперь самодовольно ухмылялся.

– Посмотрим, как будешь просить снова тебя покормить, дурак, – буркнула я.

– Если вы закончили вести себя как дети, – раздраженно окликнула нас Кэролайн, – то я хотела перейти к остальным новостям.

– Каким? – спросил Уинстон.

– Мэнди и Мередит.

Мы с Уином одинаково напряглись при упоминании их имен, прошедшая ночь вновь мелькнула перед глазами. По телу побежала волна дрожи, стоило мне все вспомнить, и Уин стал успокаивающе поглаживать мою голую спину.

– Продолжай, – рыкнул он.

Мередит прошлой ночью просто ушла, поскольку полиции было не за что ее задерживать. Я тогда волновалась лишь о том, как бы поскорее добраться до больницы, однако Уин пришел в ярость. Если бы он сам не пострадал, вероятно, посодействовал бы ее задержанию.

К счастью, его мать – настоящая гадюка.

Приятно сознавать, что она на нашей стороне, когда видишь ее броски на других – кого мать Константинов считает врагами. С Кэролайн точно нужно считаться.

– Они обе арестованы, – она расплылась в улыбке на манер тех самых королев, приказывающих своим миньонам кого-нибудь обезглавить. – Обвинение в хищении теперь их волнует меньше всего. Я позаботилась, чтобы до полиции Нью-Йорка дошли все найденные нами улики. Гарольд и Энтони работают над остальным. Мы заставим их пожалеть, что они когда-то услышали нашу фамилию, не говоря о попытках войти в нашу семью.

– А мой отец?

Взгляд Кэролайн утратил остроту, когда она бросила на нас с Уинстоном взгляд, пока я рассеянно кормила его беконом.

– Он выбрал свою сторону.

Мэнди.

– О, – я опустила взгляд в тарелку, живот скрутило. – Значит, вы с ним говорили?

– Он рад, что ты жива, но считает, что неправильно тебе бороться за наследство. Бэрон уверен, что деньги твоей бабушки не могли стать предметом игр Мэнди, потому сам будет бороться за них изо всех сил, чтобы заполучить их и подать на нас всех в суд, как только сможет вытащить свою жену из тюрьмы.

Элейн рассмеялась, а Китон фыркнул.

– Он проиграет это дело, – заявил Перри.

– Капитан Очевидность, – отозвалась Вивиан. – Конечно, проиграет.

Большую часть времени черты ее лица были застывшими, нечитаемыми, однако я слишком много времени провела, изучая малейшие движения микромышц на лице Уинстона. Потому теперь могла сказать, что Кэролайн принимала меня в свой круг, но и обещала раздавить каблуком, если я вдруг облажаюсь.

Я улыбнулась ей. Теперь они от меня точно не избавятся.

– В команде Константинов навсегда.

Перри протянул мне кулак, и я ударила по нему своим гипсом. Мельком прочитав написанную Уином надпись на моей руке, Кэролайн поморщилась.

– Тебе нравится подкалывать нашу маму, – обвинил меня Уинстон, когда разговор за столом возобновился, и я перестала быть центром внимания. – А я-то думал, ты пытаешься не умереть.

– Но над ней так легко шутить.

– Ты точно самоубийца.

– Может, мне стоит сделать всем одинаковые футболки с надписью «Команда Константинов». Ей бы это понравилось, правда?

– Закрой свой дерзкий рот, Золушка, иначе я отволоку тебя в твою старую спальню и сам найду способ.

– Ты не сможешь заставить меня делать тебе минет, когда твоя семья завтракает совсем рядом.

Его голубые глаза потемнели, он явно хотел принять вызов.

– Поспорим.

– Ты этого не сделаешь.

– У тебя три секунды, чтобы добраться до спальни.

– Или что?

– Или, – пробормотал он, лаская мое бедро сильными пальцами, – я поставлю тебя на колени прямо тут. Это точно заставит всех убраться из моего чертового дома.

Мы начали молчаливое противостояние взглядами, никто из нас не двинулся с места. Но как только я поняла, что Уинстон предельно серьезен, то вылетела из-за стола, даже не попрощавшись.

Мой злодейский принц пошел следом.

В нашей сказке он поймал свою принцессу и сделал с ней очень-очень грязные вещи.

Уинстон

Несколько месяцев спустя...

Доступное жилье.

Эта мысль была настолько невероятной, что я едва не рассмеялся. Едва. На деле же не было ничего смешного, когда речь заходила о Морелли. Однако наблюдать, как здание, о котором так мечтал Лео, расположенное в самом сердце их района, превращалось в доступное людям – скоро они действительно смогут там жить, – было так заманчиво, что я не мог отказаться.

Средства массовой информации воспримут мой ход как способ помочь городу.

Враг же поймет мое послание а-ля «пошли вы».

Я быстро напечатал электронное письмо, чтобы ускорить процесс, после чего вызвал к себе Дебору. Она тут же вошла, стремясь угодить.

– Да, сэр?

– Мне казалось, я просил тебя позвать ко мне Эш.

Дебора поморщилась и фыркнула.

– Она исчезла. Только разговаривала по телефону в кабине, а в следующий миг пропала. Перри утверждает, что не в курсе, куда она делась, но уверена, что он лжет.

Я мог поклясться, что большую часть времени тратил на улаживание конфликтов между Эш, Перри и моей секретаршей.

– Хм, – я схватил ключи и направился прочь из кабинета. Дебора поплелась следом. – Сегодня я больше не появлюсь в офисе.

Она что-то буркнула относительно того, что придется переносить мои дневные встречи, пока я запирал дверь. Проигнорировав нытье, я зашел в старый офис Нейта, принадлежавший отныне моему брату. Перри сидел за столом и с хмурым видом что-то набирал на компьютере. Он не сразу меня заметил, потому я позволил себе несколько секунд просто наблюдать за ним. С тех пор, как с Нейтом закрутилось все это дерьмо, Перри вошел в максимально рабочий режим. Я мог бы потерять большую часть контрактов, перебирая все, во что был вовлечен Нейт, но ожидаемого краха не произошло. Потому что Перри надрывался изо всех сил, чтобы мы не почувствовали последствий.

– Ты видел эту бездельницу? – спросил я, переступая через порог кабинета.

Он перестал сверлить экран компьютера свирепым взглядом и ухмыльнулся мне.

– Нет.

– Врешь.

– Ладно. Возможно.

– Вам двоим не надоело играть в эти детские игры дни напролет?

– По правде, – он провел рукой по щетине, которую не помешало бы сбрить, – нет, ничуть. Наши игры нарушают монотонность рабочего процесса.

– Куда она делась, тупица?

– Она просила передать тебе, что не собирается заезжать в квартиру шлюхи и тебе не следует привозить ей туда гиро без лука.

– Напиши ей и передай, чтобы ждала меня голой.

– Чувак, нет, – вытаращился он на меня. – Ни за что.

Рассмеявшись, я написал ей сам. Ответ последовал незамедлительно.

Эш: Мне попросить малыша Дэнни остаться или можно отпустить?

Я: Только не говори, что Дэниел сейчас с тобой в квартире...

Эш: А кто еще поможет мне подготовиться к тесту по макроэкономике?

Я: Скажи Дэниелу, что я плачу ему не за то, чтобы он тебя обучал. Он твой шофер. Ты ведь не можешь удержаться от игр в машинки на своем «эскалейде».

Эш: Это был ОДИН раз.

Я: Два. И в обоих случаях ты угробила ТРИ машины.

Эш: Первый раз ты сам меня заставил.

Я: За рулем была ты.

Эш: Тогда они получили по заслугам.

Да, тройняшки заслужили все, что с ними случилось. Иногда я задумывался, нравилась ли им новая жизнь вместе с крысами Морелли и матерью, сидящей в тюрьме в ожидании суда. А потом вспоминал, что мне плевать.

Бэрон по прежнему оставался технически невиновным – или же просто чертовски глупым на мой взгляд, – поскольку Ульрих не нашел ничего, доказывавшего его вину или то, что отец Эш участвовал в их схеме. Однако его мысли занимала лишь несчастная жена, ставшая жертвой Константинов, а не дочь. Доказательства того, что Мэнди обманом пыталась лишить Эш наследства, оказались неопровержимыми. Уже не говоря о десятках неудачных операций, сделанных из мести женщинам, кто критиковал ее или насмехался в прошлом. Мэнди грозил серьезный срок.

Мередит возьмет на себя все хищения у «Халсиона» в качестве сообщницы и любовницы Нейта. И я позабочусь о том, чтобы она просидела не меньше ее злобной подружки. Нейт легко отделался. То, что он сделал с Эш, до сих пор приводило меня в ярость. Иногда мне снились кошмары об их падении, где я не успевал словить Эш.

Я получил несколько эмодзи, пожимающих плечами, что отвлекло от нерадостных мыслей.

Я: Да, они заслужили. Но минивен, такси и мерседес – нет. Между прочим, парень, сидевший за рулем минивэна был священником.

Эш: А ругательства, которые он выкрикивал в мой адрес, были отнюдь не благочестивы...

Мы продолжили обмениваться шутливыми сообщениями, пока я покидал «Халсион», после чего отправился через весь город купить гиро и, наконец, поехал в квартиру шлюхи, которую ее королевское высочество настояло оставить на случаи, когда я буду ее «раздражать».

К тому времени, как добрался до квартиры на двенадцатом этаже, я почти отчаялся увидеть Эш. Все это время я был уверен, что она мне наскучит. Что между нами не было ничего, кроме сделки. Что Эш была не более чем игрушкой, с которой мне надоест играться.

Но ошибался.

Эш сексуальная, забавная и временами безумная.

К тому же мне нравилась ее птица.

Отперев дверь, я вошел внутрь. Эш сменила соблазнительное платье, в котором расхаживала по офису, на черные штаны для йоги и обтягивающую белую майку. Она и правда занималась, перед ней на столе лежало целых три книги. К счастью, несмотря на ее поддразнивания, Дэниела здесь не оказалось.

– Мне бы следовало тебя уволить, – пробурчал я, запирая дверь. – Ты работаешь только тогда, когда сама хочешь.

Она помахала мне средним пальцем, даже не потрудившись посмотреть в мою сторону. Приблизившись, я поставил перед ней пакет с едой.

– О Господи, – простонала она, тут же набросившись на пакет и по-прежнему меня игнорируя. – Я когда-нибудь говорила, что люблю тебя?

– Каждый раз, когда приношу тебе еду.

А я всегда ее приносил.

Потому что в последнее время она только и делала, что ела.

Снова и снова, и снова.

– Прекрати меня осуждать, – буркнула она, поглощая свой гиро. – Мне теперь нужно есть за двоих, и это твоя вина.

Я выгнул бровь.

– Моя ли? Это ты должна была принимать противозачаточные.

– Я принимала!

– И все же ничего не вышло.

– Ты не можешь винить в этом меня, – заспорила Эш. – Ты даже не дал им как следует подействовать, ведь тебе не терпелось наполнить меня свой супер-спермой. Теперь твоя мама меня и правда возненавидит.

Мама лишь делала вид, что Эш ей неприятна.

Ежемесячные походы в спа и по магазинам, которые они не пропускали, говорили сами за себя.

Мы еще никому не говорили, что Эш беременна. Даже Перри. Ей отлично удавалось скрывать небольшой животик, но теперь, когда мы вступали во второй триместр, его было уже не так и легко прятать.

Пока Эш продолжала скулить и жадно поедать свой гиро, я опустился рядом с ней на колени, чтобы погладить живот. Прежде я никогда не видел детей в своем будущем. Но когда этим летом Эш со слезами на глазах сунула мне положительный тест, понял, что очень хотел этого. С ней. Эта девушка будила во мне жадного ублюдка, мечтавшего получить от нее как можно больше.

– Он уже двигался?

– Я чувствую трепет, но не знаю, он ли это, – вытерев салфеткой уголки рта, она наклонилась ко мне, чтобы поцеловать. – Разве ты не должен сегодня работать?

– А ты? – усмехнулся я, но всего лишь шутил. Она поступила в Нью-Йоркский университет и полноценно училась, но все еще настаивала на том, чтобы посещать «Халсион». Похоже, получив, наконец, наследство и став по-настоящему богатой, Эш решила надрываться.

– Мой парень, он же большой властный босс, в некотором роде мудак. Потому мне нравится тайком пробираться в свою квартиру и видеться с любимым. Он милый и приносит мне еду. А еще я ношу его ребенка. Только, т-с-с, не говори моему парню.

Я встал на ноги и поднял ее со стула. Эш улыбалась, пока я нес ее на кровать, потом нежно укладывал на матрас, ведь в ней рос наш ребенок, а после сорвал с нее обтягивающую одежду, чтобы добраться до нежной кожи. Я навис над ней, восхищаясь идеальным телом. Ее грудь стала невероятно чувствительной и росла, а живот стал чертовски милым.

– Уинстон Константин, – выдохнула Эш, – только посмотри на себя. Ты таааак одержим мной.

Я и не подумал отвечать, снял пиджак, чуть поморщившись от легкой боли, то и дело дававшей о себе знать после травмы, хоть хирургического вмешательства и не потребовалось. Отбросив вещь, дернул узел на галстуке.

– Прикоснись к себе, Золушка. Я проделал весь этот путь не для того, чтобы смотреть, как ты просто лежишь, ленивая задница.

Эш меня оттолкнула, а потом пальцем той же руки коснулась своего клитора, заманивая меня внутрь, как чертова демона. Я так страстно желал оказаться внутри нее, что разделся с невероятной скоростью.

– Позволю тебе говорить мне грязные грубые слова во время секса, если потом купишь мне мороженное.

Избавившись от остатков одежды, я кинулся к Эш.

– Идет, моя маленькая игрушка для траха, – я оттолкнул ее руку, чтобы самому тереть прелестную киску. – Этот нуждающийся клитор принадлежит мне. Я давным-давно оплатил его. Ты называешь себя моей «подружкой», а я «шлюхой».

Эш зарылась пальцами в мои волосы и притянула к себе для поцелуя. При каждом трении с ее губ слетали стоны. Наконец, она начала извиваться, пытаясь раздвинуть ноги, чтобы я поскорее вошел в нее.

– Жадная девчонка, – приговаривал я шепотом, осыпая поцелуями ее губы, но отказывая в том, чего она желала сейчас больше всего. – Твоя киска такая мокрая. Наверное, мечтаешь о том, как я стану называть тебя шлюхой и кончающей обжорой.

– Уин! – Эш фыркнула от смеха.

– Хмм? – я прикусил ее губу.

– Ты такой противный.

Больше Эш не смогла произнести ни слова, поскольку я сдавил ее клитор и стал с силой перекатывать между пальцами. Потребовалось сделать это лишь несколько раз, прежде чем она содрогнулась от оргазма. Не теряя времени, я раздвинул ее бедра, прижался головкой члена к гладкой киске, а потом сильным толчком ворвался внутрь. Эш вскрикнула. Я стал жестко трахать ее и прошло гораздо больше времени, чем чертовы сорок секунд, прежде чем она превратилась подо мной в дрожащее, ничего не соображающее создание. С довольным вздохом я кончил, наполняя Эш горячим семенем. И не подумав выходить из нее, я оперся на локти по обе стороны от ее лица и стал всматриваться в черты.

– Я делаю тебя счастливым, Уин?

– Снова напрашиваешься на комплименты, – выгнул я бровь. – Это отвратительно.

– Лжец. Тебе нравится эта моя черта.

– Счастлив ли я? Хмм. Скорее просто в порядке. Да, в целом в норме.

– Я тебя ненавижу, – она хлопнула меня по груди.

– Только не тогда, когда осыпаю тебя цветистыми фразочками, – усмехнулся я. – Да, красавица. С тобой я чертовски счастлив. Мне без тебя не выжить. Ты все для меня.

Я увидел искорки смеха в ее ореховых глазах.

– Продолжай.

– Это дорого тебе обойдется.

На ее губах появилась дьявольская ухмылка.

– Могу себе позволить.

– Такая самоуверенная Золушка.

Эта девушка изменила меня. Согрела те части моей души, о которых я даже не подозревал, но не собирался злиться по этому поводу.

– Это ты, старина, научил меня всему, что я знаю.

Я впился в ее губы глубоким поцелуем, а остаток дня посвятил обучению тому, о чем она еще даже не догадывалась.

Наверное, это можно было назвать нашим грязным вариантом «долго и счастливо», мать вашу.

Уинстон

Семь с половиной лет спустя...

Команда Константинов.

Так Эш звала нас, пытаясь собрать вместе, чтобы выволочь из дома или же склонить к сотрудничеству. Наша семейная болельщица. Конечно, наша команда была ужасна. Лэйн чертовски разборчив и, похоже, никогда не сможет организовать портфель так, чтобы его все устраивало, из-за чего мы почти всегда опаздывали. Он самый сильный невротик, которого мы встречали. Ноэль – или Нет-Нет, как мы ее прозвали – сущее чудовище. Настоящая демоническая тройка. Хотя даже девятимесячный малыш Так вел себя лучше его сестры. Каждый раз, когда нам нужно ехать в резиденцию Константинов или сюда, в наш дом в Хэмптоне, сборы превращались в зоопарк.

– Ладно, команда Константинов, кто хочет перекусить? – окликнула нас Эш с полотенца, которое расстелила на песке. – Мамочка захватила яблочное пюре.

Лэйн, будучи серьезным парнем, живущим ради того, чтобы угождать матери, тут же отозвался:

– Я люблю яблочное пюре.

Нет-Нет, однако, тут же взвизгнула:

– Не хосю пюле! Хосю малмеладных мисек!

Так не выдержал подобного шума, хотя ему, черт возьми, следовало вздремнуть, если бы не громогласная сестра. По его пухлым щекам тут же полились крокодиловы слезы.

– Ты довела малыша до слез, – упрекнул Ноэль Лэйн, его голубые глаза сердито сверкнули. – Ты плохая девочка.

Она подняла руку, явно собравшись выбить из него все дерьмо, но я подхватил ее прежде, чем Ноэль пустила в ход кулаки, и крепко обнял. Ее каштановые косички растрепались, а глаза полыхали огнем.

Так похожа на свою маму.

Вот почему мне нравилось иметь с ней дело.

– Мы не деремся, – строго произнес я, усадив ее к себе на колени.

Океанский ветерок дул солоноватым воздухом, перекатывая мягкие волны. Идеальный солнечный день на пляже. Даже когда все ссорились или плакали, я все равно наслаждался.

Ноэль посмотрела на меня, сморщив носик.

– Это Лэйн плохой, не я!

– Никто тут не плохой, – я поцеловал ее в лоб. – Попроси у Лэйна прощения, а я кое-что тебе подарю.

От ее милой улыбки мое сердце буквально растаяло.

– Пласти, Лэйн. Я люблю тебя.

– Все в порядке, сестренка, – отозвался он, как полагалось хорошему мальчику. – Я тоже тебя люблю.

– Я поплосила, папочка, – Ноэль протянула мне свою милую маленькую ладонь в ожидании угощения.

Эш усмехнулась, бросив взгляд в нашу сторону, хоть и была занята тем, что пыталась накормить Така яблочным пюре. Моя жена – да, она окольцована навеки – считала, что я баловал детей. Кто бы говорил. Она и сама изрядно избалована.

Я полез в один из пакетов, которые мы захватили с собой на пляж, и достал мармеладных мишек. Ноэль расплылась в улыбке, стоило мне протянуть ей красного. Лэйн же наблюдал за мной с совершенно серьезным выражением лица, которое иной раз меня просто убивало. Этот парень очарователен, черт возьми, но если он не будет расслабляться хоть время от времени, то заработает язву.

Я бросил ему одного мишку, и тот отскочил от его лба. Лэйн прыснул от смеха. Так попытался схватить мармеладку, но Лэйн оказался проворнее. Ноэль же, тем временем, расправилась со своим мишкой и снова протянула мне руку.

– Кого ты любишь? – спросил я, поднимая красного мишку, но не спеша его отдавать.

– Мамочку!

Эш рассмеялась.

– Вот именно! Я тоже очень сильно люблю тебя, малышка!

Ноэль довольно улыбнулась, и мне пришлось отдать ей глупого мишку.

– А кого еще? – продолжил выпытывать я, выгнув бровь.

– Дядю Пелли!

Не папочку. Дядю Перри. Прекрасно, черт возьми.

– Еще? – рыкнул я, игриво дернув ее за косичку.

Она стала извиваться и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.

– Бабуску!

– Сдавайся, – отозвалась Эш с улыбкой. – Она может перебирать весь день. Уверена, она даже этих чаек любит больше, чем тебя.

– Люблю чаек!

– Ну, спасибо, плутовка, – посмотрел я на Эш. – Ты за это заплатишь.

Когда дети уснут и придет няня, которая присмотрит за ними ночью, я привяжу Эш к кровати и отшлепаю по округлой заднице. А потом снова сделаю ее беременной. По правде я уже работал над этим некоторое время. После Така Эш сказала, что ей уже хватит, но мы оба понимали, что она родит мне столько детей, сколько я захочу. А я жадный ублюдок.

Ноэль схватила меня за волосы и притянула к себе.

– Нет-Нет любит папу!

Я чмокнул ее теперь уже липкое лицо.

– Правильно. Папа тоже очень тебя любит, Нет-Нет. И Лэйн, и Так, и мамочка.

– И малмеладные миски!

– И они тоже.

Следующие полчаса мы играли на песке и в волнах. Детский смех все же лучше всего на свете. Даже лучше моего новенького ламборджини. И в миллион раз лучше шикарного частного самолета «Халсиона», купленного в прошлом году. Лучше нашего нового дома, построенного на мои деньги и соперничавшего с маминым. Смех моих детей значил для меня больше, чем любая сумма денег и какая угодно материальная вещь, о какой бы я ни мечтал. Их смех бесценен.

– Погляди, Так, – сказала Эш, встав рядом с мягкой улыбкой на губах, – у папы снова в глазах сердечки.

Я посмотрел на суетливого малыша, свою гиперактивную малышку и серьезного сына. А потом задержался взглядом на идеально припухлых губах жены, которые позже обязательно обхватят мой член.

– Да, Золушка. Думаю, да.

Конец