Хрустальный пепел (СИ)

Глава 15

Увиденное напоминает мне ритуал призыва духов, которыми балуются детишки в Рованне в ночь мертвых. Ведьмы в белых одеяниях, опровергающие все мифы из книг, собрались вокруг огромного костра, вспыхивающего белым и красным. Я едва узнала Нанше. Ее лицо было разрисовано белыми символами, которые отражали свет костра. Лица всех ведьм были скрыты капюшонами, но я успела заметить, как Дора слегка приподняла голову, подмигивая нам с Шантрой. Моя спутница быстро накинула на себя плащ и подтолкнула меня вперед. Видимо, мы уже опаздывали. Шантра усадила меня рядом с собой и жестами показала молчать. Я кивнула, взбудораженная энергией этого действа. Любопытство распирало изнутри, и я с жадностью поглощала каждый жест. Здесь никто не говорил, провозглашая ночь свидетелем таинства. Я была здесь чужаком, но королев позволила мне сидеть с ними в кругу. Я не могла понять, было ли это честью или очередной уловкой. Но уйти уже не смогла. Нанше подняла руку, ее губы беззвучно зашевелились, второй она сжала огромный кристалл, которого я раньше не замечала. Я почувствовала, как мой кулон нагрелся, наполнившись энергией слов королевы ведьм. В одно мгновение в ее руке оказался хрустальный кубок, с изящной крылатой змеей у основания.

— Это Виверна, — я вздрогнула от неожиданности. Аян нагло уселся рядом со мной, напугав меня до смерти.

— Снова ты, — процедила я, возвращая внимание к кубку.

Шепот королевы перешел в тревожный гул, доходящий до крайней точки, голова запрокинулась, глаза закатились. Она погрузилась в какой-то транс, мне стало жутко от вторящих ей ведьм. Я была словно в эпицентре шторма, напористого и сильного, пронизывающего до костей.

— Только не сильно кричи, — снова шепчет демон пугающе низким бархатным голосом.

— Что…

Я едва успеваю осознать его слова, как Нанше резко замолкает и тонким кинжалом разрезает ладонь. Я наблюдаю, как ярко черная кровь капает в хрустальный кубок. Она приходит в себя, и передает кинжал и кровавую чашу следующей ведьме и она продолжает ритуал. Я с ужасом наблюдаю, как кубок наполняется до краев. Шантра рядом со мной повторяет то же действо и протягивает кубок через меня и Аяна другой ведьме. Прекрасно, значит он не один из них.

— Что они делают? — невольно задаю вопрос я.

— Смотри, — он кивает на костер. К тому моменту кубок, обошедший весь круг ведьм, наполненный черной густой кровью каждой хрустальной ведьмы, оказывается в руках королевы. Нанше подносит кубок к небу и произносит несколько строчек:

— Кровь как нить, что тянется в веках

Стягивает жизни воедино

Все былое обращает в прах

Рождая свет в ведьмовских сердцах.

А потом швыряет сосуд в белый огонь. Я охаю, наблюдая, как костер начинает шипеть, извиваться, превращаясь в дым.

— Совсем как в моих видениях… — шепчу я завороженная игрой огня.

— Каких видениях? — Аян разворачивается ко мне, пугая внимательностью и шоком на лице. И снова этот странный отсвет, который озаряет его глаза.

— Что?

— Что ты видишь ночами? — он хватает меня за руку. Я вижу, как его тело напрягается, он сильно стискивает челюсть.

— Мне больно, отпусти! — я сверлю его взглядом, вырывая руку.

— Ты кому-нибудь говорила о них?

— Да что ты пристал ко мне?

— Отвечай на вопрос, — процедил демон, и мне стало страшно. Я прижала руку к груди, не обращая внимания на ритуал ведьм.

— Только Лансу, сказала, что они мучают меня ночами.

— Ты сказала, что видишь в них? — он прищуривается, будто сомневается что я говорю правду.

— Нет. Почему ты спрашиваешь? — теперь я начинала злиться.

— Нанше знает о них? — не унимался парень, держа меня в плену своего настороженного взгляда.

— Нет! И вообще, я не обязана отвечать на твои вопросы, — я отворачиваюсь, пытаясь перевести дух.

— Обязана, если хочешь понять их смысл, — шах и мат.

— Что ты можешь об этом знать? — я вновь поворачиваюсь к демону, пытаясь разгадать его уловку. — Это какая-то игра? Зацепился за мои слова и решил допросить?

— Ты должна понять, что видения это не просто игра твоего воображения. Они реальны, и они могут утянуть тебя с собой в призрачный мир прошлого. Они способны туманить рассудок, сводя с ума неразгаданными загадками. Видения всегда имеют цель — открыть тайну, дать ответ на важный вопрос. Они не являются просто так.

Каждое слово Аяна будто било под дых. Я не решалась заговорить о своих странных снах-кошмарах, потому что все видят сны, и все они похожи на реальность. Но мои сны не хаотичны, они продолжаются, как серии сериала, и повторяются. Ланс говорил, что так на меня влияет переход через плетение, потому что я человек, впервые столкнувшийся с другим миром. Но что если этот демон прав? А если врет, то зачем? По приказу Нанше? Я уже не знала, кому верить.

— Откуда ты знаешь это наверняка?

— Я тоже вижу нечто, что сложно объяснить. И умею управлять тем, что является нам по чьей-то воле.

— Видениями кто- то управляет?

— Да, кто-то очень сильный, — кивает Аян. — Захочешь поговорить об этом приходи к озеру, в полночь завтра. Конечно, когда решишь, верить мне или нет.

Демон встает и покидает поляну, не оборачиваясь. А я злюсь, что он оставил меня с кучей новых вопросов, забросив наживку. Вот же…похоже я снова стану рыбкой, которая попала в сети новой игры. Здесь все пропитано загадками, а во мне обнаружилась тяга к поиску ответов. Я уже знала, что приду к озеру, но этому самодовольному демону об этом знать не обязательно…

Когда я вернула все внимание к ритуалу, то, как раз успела к самому интересному. Я заметила, что все ведьмы смотрят на огонь, ожидая чего-то, будто застывшие статуи. А потом дым начал разделяться, и я увидела знакомую фигуру с длинной белой косой. Это был лишь силуэт, но я уже видела ее. Одну из трех женщин, что приходили ко мне в видениях.

— Ватария, великая мать двух миров, — произнесла Нанше, глядя на очертания картин прошлого, которые стали вырисовываться из белого огня, подпитанного кровью. — Та, кто дала начало могущественным магам и верховным королевам ведьм. Но она не всегда была такой, вначале она была смертной, одной из трех избранных Создателем женщин. Ватарии была дарована земля магов, где она породила два рода, Карин — земля демонов и сумеречных существ, обширный мир Нараки, а Лауре — земли людей.

Я с ужасом наблюдала за тремя фигурами из огня. Три сильнейшие ведьмы, матери миров, вот кто был в моих видениях. Мне стало трудно дышать. Значит, я видела прошлое, их прошлое. Но почему?

— Для нас ведьм Ватария — источник силы и бессмертия. Незыблемая королева, которая после смерти оберегает и защищает наш мир. Почти пятьдесят лет назад те, кто считал себя первыми потомками Ватарии, решили забрать ее у нас. Лишить нас наших сил и достоинства. Сорок девять лет и 68 дней мы умирали и сопротивлялись. Собирали свое королевство заново. — Голос Нанше звучал как сотни колоколов, как накаты грома, пробирая до костей, сердце сжалось от боли, которая сквозила в каждом слове этой женщины. — Я потеряла всю семью, лишилась подруг, как и все мы. И как бы страшно мне не было, я приняла кровавую корону моей матери, чтобы закончить то, что начали маги. Сорок девять лет — это песчинка в жизни бессмертных, но и огромная пропасть, когда нужно собрать силы и восстановиться. Прошло не так много времени, когда мы заключили хрупкий договор о перемирии с последней королевой магов. Но мы никогда не прекратим бороться, мы и сейчас готовы к любому нападению. Ведьмы из покон веков, с самого создания мира не преклоняли колени, и никому нас не подчинить, не лишив жизни. И даже в землях мертвых придется сражаться за наше повиновение.

Я видела, как ведьмы кивали и шептались. Они разделяли всю боль королевы и ее готовность к свободе. Шантра положила руку на живот, наверняка вспоминая шрам — отголосок страшного прошлого. Я видела в сполохах огня картины, глазами всех ведьм. Страшная бойня, реки крови, разрушенные города и груды тел. Люди сражались оружием, но когда у тебя есть сила ломать шеи, сжигать и выкачивать воздух из легких, заживо хоронить под землей — война приобретает чудовищные обороты. Порождает звериную жажду крови и делает из людей сумасшедших, жаждущих все больше власти, земель и жертв. Я не могла представить, каково это — пятьдесят лет жить в ожидании новых смертей. В страхе, что завтра у тебя заберут самого дорого человека, а когда не останется никого, страшнее впасть в отчаяние и слепую ярость.

Я смотрела на ведьм, понимая, что они сохранили рассудок и человеческое сердце. А Нанше…та, что видела смерть всей своей семьи, должна была сломаться и возродиться вновь, чтобы стать королевой и не позволить случиться подобному вновь.

Кроме войны я видела обрывки подписания мирного договора, наездниц на больших крылатых змеях и множество лиц, погибших на войне.

— Мы должны помнить. Те, кто сегодня не с нами дают нам силу и стремление изменить жизнь к лучшему.

Создатель….сколько лиц….слишком много. Я невольно сжала руку Шантры, которая похолодела и дрожала. Она не повернулась, лишь выдохнула и закрыла глаза. Я видела отражение этой войны на каждом лице. Но еще я видела лица сильных женщин. И та тишина, что повисла над нами, наполняясь беззвучными рыданиями и криками души, понемногу рассеивалась. Огонь погас, унося с собой страдания и болезненные воспоминания. Вот для чего этот ритуал — он очищает, наполняет светом и теплом, которое остается после потерь. Не дает забыть, обязывая помнить боль, страх, бессилие, чтобы больше никогда ему не поддаваться.

Ведьмы стали расходится, кланяясь Нанше. На ее лице сияла благодарность и гордость. Карие глаза светились пониманием. Шантра тоже встала поблагодарить королеву, лишь кивнув мне на прощание. А я осталась сидеть, все еще осознавая, что только что произошло. Аура прошлого не отпускала меня, пока перед потухшим костром не остались я и Нанше.

— Впечатлена, птичка?

— Я….мне жаль… — только и могла сказать я. Впервые губы Нанше растянулись в искренней улыбке. — И это большая честь, что вы позволили мне увидеть это.

— Я хотела, чтобы ты поняла — всегда есть выход. И всегда есть выбор. И будут те, кто окажется рядом, разделяя все, чем наполнена твоя душа и сердце. А самое важное — те, кто оберегает нас свыше, строят нам дорогу, подталкивая иногда не самыми приятными методами к правильному пусти. Надо лишь разглядеть ее, — Нанше задумчиво кладет руку на мое плечо. — Твоя метка не наказание, а проводник. Помни об этом.

Королева ведьм подмигивает и грациозной походкой, направляется к своему шатру. А я чувствую, что должна увидеть Ланса, мне нужна была его серьезность и собранность, хладнокровие и удивительная способность успокаивать меня, подбирая нужные слова. Я заглядываю в его шатер, погруженный в полумрак. Повсюду свечи, источающие странный запах, травы на микстурном столике. Сам Ланс спит, наверняка погруженный в особый восстанавливающий сон. Я могу лишь держать его за руку, наполняясь его энергией покоя. Его кожа холодная и немного грубая. Лицо расслаблено, губы чуть приоткрыты, серебристые волосы мерцают в полумраке.

— Возвращайся ко мне скорее, без тебя здесь все не так. Мне не хватает твоего спокойствия и рассудительности, твоих успокаивающих объятий, твоих магических штучек, которые всегда находятся в нужный момент, может я еще раз даже попробовала тот ужасный бренди…Ты тот с кем я чувствую себя в безопасности, дома…и…я…

Тут я слышу неясный шепот, но не понимаю кто его источник. Он словно везде. Заполняет весь шатер, и льется, будто из неоткуда. Сначала я ничего не могу разобрать, а потом слова становятся разборчивее. Шепот наполняет всю комнату, твердя одно слово:

— Обман…обман…обман…

Я крепче сжимаю руку Ланса, и оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти того, кто так зло решил пошутить. Вдруг вокруг мага начинают формироваться странные сгустки, призрачные руки выныривают из темноты, и будто хватка призрака сжимаются на шее мага. Я в ужасе вскакиваю, понимая, что Ланс не реагирует, сон делает его уязвимым и этот призрак сейчас задушит его. Я хватаю холодные пальцы, пытаясь разжать. Непрошеный гость сопротивляется и пытается оттолкнуть меня, чтобы закончить начатое.

— Нет, отпусти его! — кричу я, впиваясь в тонкие пальцы ногтями. Руки ослабляют хватку, а я наваливаюсь со всей силы, чувствуя, как краснеют руки и шея от усилий. Я сжимаю зубы, отдирая руки-убийцы от посиневшей шеи Ланса. Едва успеваю отдышаться, как меня отталкивает от него невидимой волной, последнее, что я помню это растворяющиеся призрачные руки.