И аз воздам

— … берега тогдашней Невы были низкими и болотистыми, здесь было около сорока островов, заросших камышом и затапливаемых при мало-мальски сильном ветре со стороны Финского залива. У нас очень мало солнца, постоянно дуют сырые ветра, а осенью и вообще мерзко и неуютно. Этот климат был всегда именно такой, как и сейчас, но царь Петр повелел построить город именно тут, в дельте Невы. Можете представить себе, какой труд был затрачен на то, чтобы хоть немного поднять здешние берега выше уровня моря! Каждый крестьянин, въезжавший в Санкт-Питерсбурх, как называли его тогда, должен был привозить камни на телеге, три или пять, точно не помню, чтобы положить их в основание города. Первой была заложена эта самая Петропавловская крепость, она закрывала от шведов вход в Неву. Потом построили первый жилой дом, который до сих пор жив, домик Петра Первого. Мы уже не успеем в этот музей, но вы обязательно сходите в него, чтобы иметь верное представление о том, в каких условиях жили люди в те времена. Пока сами не посмотрите, не поймете разницу между нынешней жизнью и той, которая была триста лет назад.

— А это что за… — Олег замялся, глядя снизу вверх на статую Петра шемякинского разлива. — Разве царь действительно был таким… непохожим на других?

— Мне тоже не нравится это произведение, — я еще раз посмотрела на памятник и в сумерках он показался мне еще более уродливым, чем раньше. — Здесь нарушены основные пропорции человеческого тела под предлогом того, что зрители смотрят на него снизу, а не на равных и памятник смотрится неестественно.

— Петр был достаточно крупной фигурой в истории, — Олег запрокинул голову, рассматривая колокольню собора внутри крепости, — но это была весьма спорная фигура в истории страны, верно?

— Точно так же можно сказать о любом царе в России, кроме разве что тех, кто умер во младенчестве. Безусловно, Петр стоит наособицу, поскольку именно при нем Россия получила выход к морю и он буквально тащил всю страну вперед, держа постоянно руку на пульсе. Царь, а многое делал сам, например, работал на верфях, учился в Голландии…

— Хороший правитель должен иметь представление обо всем хотя бы в общих чертах, — перебил меня Олег, — иначе он не сможет правильно оценивать положение в стране. Не обязательно вникать во все тонкости, но при необходимости и это оправдано. Чем дольше правитель находится во главе страны, тем легче ему вести страну в выбранном направлении… Лера, вы устали? Давайте мне руку, здесь у вас все вымощено так, что можно в сумерках переломать ноги, — мужская ладонь ухватила меня за руку и я действительно стала двигаться уверенней в сгущающихся сумерках.

— Да, спасибо. Если бы вы приехали в Питер три месяца назад, то попали бы в самый разгар белых ночей… вы знаете, что это такое? У вас ночи всегда темные, а у нас с середины мая до середины июля они такие светлые, что называются белыми. В это время у нас безумное количество туристов, которые приезжают только за тем, чтобы посмотреть Питер ночью. Видите, как горят Ростральные колонны? Они построены наподобие древних маяков, на которые ориентируются корабли… правда, я уже подустала, но до колонн все же могу вас довести, заодно покажу и скульптуры, которыми украшены колонны. Это Нептун, собственно ростры, носы кораблей древности, спуск к Неве и здание Биржи, построенное в греческом стиле… смотрите, видите, как там пляшут, на самом спуске?

— Да, вижу, — Олег перегнулся через через парапет Биржевого моста, всматриваясь в то, что происходило у подножия Ростральных колонн, — только непонятно, что они там делают?

— Наверняка приехали женихи с невестами и разливают шампанское, — я даже не всматривалась в сумерки, это знают все питерцы, что именно празднуют там почти каждый день. — Если мелькают красивые девушки в роскошных длинных белых платьях, то это свадьбы. Будете рассматривать? Некоторые стоят рядом подолгу, любуясь молодоженами.

— Нет, не буду. По-моему вам тоже неприятно смотреть на это со стороны. — Олег потянул меня за руку, но все-таки бросил взгляд на очередную пару, которая поднималась снизу в сопровождении свидетелей с лентами наискосок и кучей гостей с бутылками шампанского в руках. — Куда мы пойдем дальше?

— Я бы двинулась к метро, поскольку мне еще далеко ехать до дома, но так и быть, я сделаю маленький крюк и покажу вам Дворцовую площадь, а оттуда мы пройдем через арку Главного Штаба к метро. Я бы прошлась еще по набережной Невы, но уже полодиннадцатого, а если я задержусь, то не успею на последний автобус. Смотрите, это самый большой музей Питера — Эрмитаж, бывший царский дворец. Сейчас мы обойдем его и я расскажу вам историю создания этой колонны, видите ее посреди площади? Знаменитая Дворцовая площадь, после революции ее переименовали в Урицкого, которого, кстати, тут и убили, при входе в Главный штаб. Раньше, во времена Петра Первого эта площадь и Александровский сад именовались Адмиралтейским лугом. Забавное такое название места прямо перед царским дворцом!

— Лера, вы начали говорить вот о той колонне, — мы подошли совсем близко к ней и парень с интересом рассматривал барельефы на пьедестале. — Издалека она смотрится изящной и соразмерной, только находясь рядом понимаешь ее монументальность… Ее поставили в честь царя Петра?

— Ну что вы, — я тоже задрала голову вверх, пытаясь в сумерках рассмотреть фигуру ангела, но подсаженное на компе зрение лишило меня этого, — Александровская колонна воздвигнута в честь победы над Наполеоном. Россией правил в то время царь Николай первый, который очень уважал своего старшего брата Александра, в годы правления которого и была одержана эта победа. Конкурс провел на лучший проект памятника, а выиграл его, как ни странно, тоже француз, знаменитый архитектор Огюст Монферран. У многих народов мира воздвигались колонны, служащие памятниками императорам или знаменательным событиям, вот и наша Александровская колонна на момент ее изготовления была задумана как самая высокая в мире. Общая высота колонны — 47,5 метров, высота средней гладкой части — 26,5 метров, нижний диаметр колонны — 3,5 метра, верхний — 3,15 метра, а стоит она исключительно под действием собственной силы тяжести и сделана из цельного куска гранита, вы оценили?

— Оценил, — серьезность ответа меня порядком удивила, — вы так точно помните все эти цифры?

— Сама удивляюсь, мне казалось, что я их давно забыла, а вот сейчас они сами всплыли в памяти! Я же не один год изучала историю строительства Санкт-Петербурга, мы даже тексты экскурсий писали и читали их потом друг другу… ну как вам вид снизу?

— Такая высота… а ты же говорила, что весь Питер стоит на болоте, даже камни заставляли привозить…

— Да, грунты у нас проблемные, — я решила не обращать внимание на неожиданный переход на «ты» с его стороны, — но инженеры того времени гениально решили эту проблему. Под основание колонны забили 1250 сосновых свай шестиметровой длины для уплотнения грунта, потом в получившийся котлован залили воду и сваи были срезаны по ее уровню, чтобы получить идеально ровную площадку. На нее уже стали ставить фундамент… точно такой же способ уплотнения грунта был применен при строительстве Исаакиевского собора, к которому мы обязательно пойдем.

Я потянула его к арке Главного штаба, с удовольствием наблюдая, как он разглядывает колесницу над ней, саму арку и весь потрясающий ансамбль площади в ее обрамлении.

— Отсюда на штурм Зимнего бежали матросы и солдаты в семнадцатом после выстрела «Авроры», видите вон те ворота напротив? Туда они и рвались, чтобы свергнуть Временное правительство…

Олег слушал так внимательно, что я даже засомневалась, а разве он в школе ничего не слышал о Питере? Вроде бы ни для кого не новость, как через площадь бежали революционеры на взятие Зимнего, лезли вот в эти ворота, которые защищал женский батальон и юнкера, которых потом пустили в расход и всем впарили легенду о штурме. Как оно там было на самом деле?

— Красивый вход, — Олег махнул рукой в сторону портика с атлантами и я согласилась подойти поближе, чтобы он рассмотрел это произведение искусства.

— Тут без питья и хлеба, забытые в веках, атланты держат небо на каменных руках… — строчки из старой песни всплыли сами собой. — Когда-то я верила, что статуи ночью оживают и бродят по всему Питеру, представляете?

— Представляю, — Олег оглянулся и посмотрел на атлантов. — Возможно, эти легенды не лишены оснований?

— Это фантастика, Олег. Просто детские сказки. Идемте, мне надо успеть в метро, иначе я буду ночевать на улице, а мне бы этого не хотелось по многим причинам.

До входа на канал Грибоедова мы дошли быстро, так что на автобус от Рыбацкого я еще вполне успевала. Толклись на входе и выходе встречающиеся парочки, гомонили иностранцы, шастали гастарбайтеры, воровато озираясь по сторонам, и бежали опаздывающие домой гуляки вроде меня и Олега.

— До свидания, — я протянула руку, прощаясь. — Надеюсь, что экскурсия по Питеру вам понравилась.

— Спасибо, Валерия, — Олег не отпускал руку, — вы сможете продолжить свой рассказ завтра? Я был бы вам очень благодарен. Это возможно?

— Хорошо, продолжим завтра.

— Тогда я жду вас там же, на скамейке. Или… — он вопросительно посмотрел на меня, ожидая возражений.

— На скамейке, завтра, — кивнула я в ответ, толкая дверь в метро.

По дороге домой я перебирала про себя подробности неожиданной прогулки, еще раз проходя воспоминаниями по местам любимого города. Стоило признать правдой, что гулять вдвоем было гораздо приятней и интересней, чем проделывать это одной. Сколько времени я уже не ходила на подобные прогулки ни с кем? Ну да, последний раз это было с Лешиком… подруг, уважающих подобные мероприятия у меня не было никогда и все встречи с ними заканчивались в близлежащих кафе. За последние полгода Олег был первым парнем, с которым я пошла рядом. Парнем? Напрягая память, с удивлением ткнула самой себе, что никак не могу вспомнить его лица. Сперва разговаривать с незнакомцем вообще не хотелось, потом снизошла до общения, но за время прогулки даже ни разу прямо не посмотрела на него, считая подошедшего провинциала неинтересным собеседником и кадром, вообще недостойным для продолжения знакомства. Зря это я так себя вела, вот вернется человек в свое Белово, а что он будет вспоминать о своем пребывании в Питере, мое полупрезрительное отношение к нему и разговор через губу вполоборота? За подобное отношение я не любила москвичей, которые вечно драли нос и считали себя на голову выше всех остальных в той же Архипо-Осиповке, а теперь сама скатилась до подобного! Петербуржцы всегда славились своим воспитанием, мама наверняка бы не преминула мягко указать мне на недопустимость подобного отношения к тем, кто приезжает в наш город… пусть даже у этого Олега жена в Белово и семеро по лавкам, но это ни в коей мере не извиняет моего поведения. Надо вести себя помягче, пусть потом сравнивает всю оставшуюся жизнь ее со мной… даже если мы больше не увидимся. В конце концов не ко всем подряд подваливают незнакомые мужики, а это значит, что я очень даже ничего и могу еще нравиться! Хорошенько обдумав сложившуюся ситуацию, я повеселела и самооценка резко скакнула вверх, даже Саперное сегодняшним вечером не показалось мне таким убогим, как обычно.

Оказывается, совсем немного было надо, чтобы почувствовать с утра заряд хорошего настроения! Проснувшись, я удивилась этому необычному для меня состоянию, но вспомнила вчерашнюю прогулку и… состояние улучшилось в разы, и накрасившись тщательнее обычного, я бросила косметику в сумку с собой на всякий случай. В течение дня я колебалась, надо ли встречаться с Олегом, решительно меняя мнение раз двадцать. Закончилось все последним подкрашиванием у общего зеркала, медленным спуском до вертушки и нерешительным топтаньем у входных дверей. А не плюнуть ли на все и пойти в этом приподнятом настроении, не дожидаясь развития дальнейших действий… но ноги сами понесли меня вдоль офисной стоянки, на которой я автоматически фиксировала стоящие машины, в сторону набережной, Ничего, ничего, будет и на моей улице праздник!

— Добрый вечер, Олег! — немного придержав шаг, я окликнула парня, разглядывающего эллинг на противоположном берегу. — Любите байдарки?

— Байдарки? — он мгновенно обернулся. — Просто интересное здание… Валерия, я очень рад вас видеть. Хотите посидеть здесь, а потом пойдем по Петербургу?

— Нет, я сижу целый день на работе, скоро прилипну к стулу, — я вытащила из сумки купленную вчера бутылку пива и открыла ее ключами. — Мы же решили ходить по Питеру, вот и давайте ходить пешком. Вчера мы остановились на Миллионной, бывшей Халтурина, предлагаю пройти по ней от портика с атлантами до Марсова поля.

— Нет, — возражение Олега прозвучало неожиданно резко, — вчера вы хотели пойти направо с Дворцового моста, но спешили к метро. Я бы хотел все же продолжить тот, первоначальный путь.

— А, ну тогда мы поедем на троллейбусе до Адмиралтейства, а там выйдем и я проведу вас по Чернореченскому переулку, который когда-то был каналом, потом я покажу вам памятник Петру, называемый Медным всадником и оттуда мы пойдем к Исаакиевскому собору… как же я могла забыть о нем!

Вернувшись с остановки от Адмиралтейства на набережную Невы, мы дошли до гранитных ступеней около Медного всадника, спустились до самой воды, вдыхая ее необыкновенный запах и удалились, провожаемые жадным кликаньем чаек, налетевших на брошенную кем-то булку.

— Пойдемте-пойдемте отсюда, пока и нам не досталось! — потянула я парня за рукав, — а то они запросто могут нагадить на нас!

— Как это «нагадить»? — изумился он, почти по-детски вытаращив на меня глаза. — Это же… это…

— Совершенно правильно мыслите, — чайки остались над водой делить булку, зато под ногами вовсю сновали голуби, собирая остатки еды, — и это будет настоящая беда! Как-то ко мне в совершенно неурочное время завалилась моя приятельница, ошеломившая меня с порога воплем: «Меня обосрали!» Я-то думала, что над ней кто-то посмеялся, поскольку одевается она весьма экстравагантно, но действительность оказалась намного прозаичней, ее действительно обосрали птицы! Наклоняет она ко мне голову, а волосы у нее не чета моим, густющие, да и она сама блондинка… так вот там, прямо на макушке, у нее шлепок птичьего помета… а воняет он преизрядно. Мыла я ей голову семь раз и все равно не была уверена, что запах пропал до конца…

Олег рассмеялся от души, показывая идеально белые зубы, которым я моментально обзавидовалась. Он-то явно в стоматологах не нуждается, как коренные питерцы! Приглядевшись к нему при ярком еще солнце, поняла, что с возрастом несколько дала маху — молодым парнем он смотрелся только по фигуре, сухощавой и подтянутой, а по лицу было видно, что ему уже за тридцать. Ну, раз за тридцать, то предположение о семье имело вполне реальные основания, чего уж врать себе? Ладно, мне с ним не детей крестить, а погулять да развеяться и с женатым можно… если голову на плечах иметь и не строить лишних иллюзий. Да и зачем мне они, иллюзии-то?

— Лера, я смотрю, здесь у памятника тоже свадьбы справляют? — он с интересом стал рассматривать многочисленные пары, фотографирующиеся вокруг ограды. Тут же стояли длиннющие лимузины, из нутра которых вылезали многочисленные гости, пьяные от радости и шампанского, крутились разодетые родственники и туда-сюда вышагивали актеры, костюмированные под Петра и Екатерину. — О-о, кто это?

— Примерно так выглядел Петр Первый и его жена, — оглядев артистов, я прикинула, сколько времени они тут уже тусуются, целый день, поди, вон с иностранцами фотографируются, тех хлебом не корми, дай себя запечатлеть!

— А тебе они не нравятся?

— И нравятся и нет. Просто я была в музеях и видела настоящие камзолы и платья той эпохи, издалека эти вроде бы и похожи, а вот вблизи — дешевая подделка. В кино это все хорошо смотрится, а в жизни что-то не то.

— Ну раз не то, — Олег ухватил меня под локоть и пошел в сторону Исаакиевского собора, — тогда пошли дальше. Это и есть тот собор, про который ты говорила? Я угадал?

Можно подумать, что он никогда в жизни не видел ни одного изображения Исаакия, не смотрит телевизор и не сидит в инете! Надо быть замшелым старовером, чтобы дожить до тридцатника и кокетничать, изображая угадывание известных на весь мир зданий Петербурга, якобы он видит его первый раз… захотелось язвительно пройтись по уровню его самооценки, но это можно сделать и попозже, если статус провинциала из милого перейдет в наглый. Скажешь что-нибудь, обидится, а оставаться одной среди праздно гуляющей толпы не хотелось даже под предлогом самоутверждения. Чего он там спрашивал, как строился собор? Ишь ты, и про меня забыл, рассматривая портик с колоннами, а уж купол и подавно любого поражает, не только выходцев из Белово!

— Лера, а зайти туда можно, — чуть ли не с молитвенным экстазом спросил Олег, осматривая Исаакий снаружи, — пойдем… ты пойдешь туда?

— Да пойду, пойду, только вход с другой стороны, там группами собираются. — Давно я внутри не была, хорошо, что у меня предлог в виде спутника появился, а то одной и ходить-то сюда не в охотку! — Сейчас посмотрим, если повезет, то и наверх подымемся, вот откуда будет зрелище — дас ист фантастиш!

Нам повезло в прямом смысле этого слова, потому что группа экскурсантов, направившаяся наверх последней, прихватила нас с собой и открывшаяся с обзорной галереи панорама Питера в лучах вечернего солнца и чистого неба была просто подарком для многочисленных туристов. Медленным шагом все шли цепочкой вдоль парапета, величественный город лежал под ногами и в лицо дул легкий теплый ветерок, в котором сливались вместе запахи воды, разогретого асфальта и теплого камня. Эйфория…

— Лера, ты как будто лететь собралась, — рука Олега держала крепко и, несмотря на предубежденность против подобного сближения, я все-таки сказала ему мысленное «спасибо». Нечего наверх все время таращиться, а то уже пару раз споткнулась… хорошо, что поддержал. Ну и вниз еще спускаться надо, а у меня со спусками проблемы, как бы это сделать так, чтоб со стороны в глаза-то не бросалось?

— Человеку противоестественно находиться все время на такой высоте, как мы только что были, — с честью пережив длиннющий спуск, я была готова на дальнейшие подвиги во славу пеших путешествий и то обстоятельство, что нигде ничего не болело, обнадеживало как нельзя лучше. — Психологи говорят, что жить в домах выше кроны деревьев небезопасно, развивается какое-то заболевание в голове. У меня квартира была на пятом этаже старого фонда, так я даже окна мыть боялась! Но это я, а муж подруги на стройке спокойно сидел на краю залитого цементом пола, свесив ноги на высоте десятого этажа и не чувствовал никаких безобразий внутри. Вы, мужчины, зачастую совершенно не обращаете на подобные вещи внимание, не то, что женщины… Была я в Финляндии, поднималась на их знаменитую Нясиннеула, телебашню, с обзорной площадкой наверху. Вид оттуда, конечно, как из иллюминатора самолета, а уж как представишь себе, что за стенами — облака, дрожь пробирает. Все же люди — не птицы, они к земле поближе… хотя есть и такие, у которых эти самые птицы были в прародителях, вот у вас, Олег, квартира высоко находится?

— Нет, — мы проходили мимо дома с длинным балконом на втором этаже, на который выходили высокие двери, закругленные сверху, — второй этаж и балкон… похож на этот. Лера, смотри, с улицы все видно, что там внутри!

— Ну и что, занавески тонкие, двери открыты… ничего ужасного в этом нет. — В голову пришла мысль, что в маленьких городах все знают друг друга и стараются закрыться от любопытных глаз толстыми портьерами. — Посмотрите-ка, какая там люстра висит! А на стене справа — настоящая картина в раме, ух, здорово!

Сумерки сгущались, мы пошли по улицам, то и дело рассматривая кусочки чужой жизни и обстановки, которые в были очень хорошо видны через открытые этим теплым летним вечером окна. Олег поначалу смущался, когда мы останавливались посреди тротуара и я обращала его внимание на очередное интересное зрелище за прозрачной границей стекол, но спешащие сильно и не очень люди не обращали на нас никакого внимания и он поддержал игру по разглядыванию незнакомых интерьеров.

— Смотри, что там такое? Кажется, как будто кружева вырезаны… — он, забывшись, встал напротив освещенного теплым желтым светом окна. — Лера, из чего это сделано?

Встав рядом с парнем, я мысленно ахнула — мы стояли под окном той самой кухни, отделанной вагонкой и резьбой, которую когда-то показал мне Лешик! Прикинув наш маршрут, поняла, что мы в точности повторили тот, который я уже проделала меньше года назад. Нет, нельзя наступать на те же самые грабли, как нельзя пытаться еще раз повторить то, что уже давно ушло в прошлое, с настойчивостью садиста ковыряясь в едва заживших ранах!

— Мне пора в метро, иначе я рискую ночевать на скамейке, — хорошее настроение моментально пропало, как только я поняла, кого представляла рядом с собой против своей воли и логики. — Извините, Олег… мне надо ехать домой. Всего хорошего.

— Лера, подожди, — метнулся он следом, — мне тоже надо возвращаться на метро, я доеду с тобой до твоего дома!

— Не надо, — меня передернуло от мысли, что он увидит всю убогость моего нынешнего жилища и наверняка опоздает на обратный автобус и… тут могло быть только два варианта — либо он скребется ко мне на ночлег, либо пытается добраться до своего пристанища самостоятельно. Оба варианта одинаково не нравились, но меня уже подхватили под руку и довольно твердо повели в сторону метро. — Хорошо, проводите меня до Рыбацкого, там я уже почти дома.

На длинном эскалаторе народу было достаточно много для этого позднего времени, но «Балтийская» расположена рядом с вокзалом, так что ничего удивительного в этом нет. Чего я так вздернулась на мужика? Он не виноват в моих проблемах, наверняка расскажи он мне о своих, я еще и посочувствую ему, а свои захочу спрятать далеко в карман, как частенько и бывало, когда я выслушивала чужие рассказы. Человек городом интересуется, а я начинаю демонстрировать перед ним перепады настроения, как истерическая школьница… некрасиво, Валерия Павловна, вы себя ведете!

— Извините меня, Олег, — перестав задумчиво созерцать противоположный эскалатор, я повернулась к моему спутнику лицом, — не принимайте это на свой счет. Вы тут абсолютно не при чем, просто я не всегда могу сдержать свои эмоции… извините еще раз.

— Точно я не виноват? А то мне даже не по себе стало, все вроде хорошо было, а здесь как ножом отрезало и не понимаю, с чего, — явно обрадовавшись, что никакого конфликта не намечается, он положил ладонь на мою руку и прижал ее к поручню, — значит, до Рыбацкого едем? Или все же до твоего дома?

Несмотря на всю доброжелательность, идея ехать до моего дома не нашла у меня должного отклика, но надо было объяснять отказ как-то помягче и я уже собралась это сделать, как на эскалаторе раздались крики, люди на подъеме дружно закрутили головами, а все звуки перекрыл голос дежурной по станции: «Держите его, ну помогите же человеку подняться!» Одновременно со всем этим наш эскалатор неожиданно остановился, народ повалился друг на друга с веселыми воплями, а с левой стороны по ступенькам проскакал мячиком рюкзак, в котором что-то радостно звенело.

— Вот видишь, не зря с тобой поехал, наверняка упала бы без меня, — вторая рука держала меня достаточно крепко и… близко, даже не собираясь ослаблять хватку.

— С вами не упадешь, даже если захочешь! — польстила я мужскому самолюбию, эскалатор дернулся и он прижал меня к себе еще крепче. Пока я решала проблему, сделать оскорбленный вид или нет, спуск закончился и проблема уехала вместе со ступеньками в свое бесконечное путешествие.

— Олег, не обижайтесь, но я прошу не ездить со мной до моего дома, — мы стояли на остановке автобуса вместе с запоздавшими парочками, — вы опоздаете на последний автобус, не сможете вернуться к метро, а у нас запросто можно найти себе ненужных приключений. Я бы не хотела чувствовать себя виноватой, если с вами что-то случится… понимаете?

— Лера, ты считаешь, что я не смогу доехать живым от твоего дома? — вопрос прозвучал так, как будто я усомнилась в его способности перейти улицу по зеленому светофору. — Это по меньшей мере глупо!

— Не надо, — положив ему руку на плечо, я постаралась сделать взгляд как можно более проникновенным, — ну зачем вам неприятности в чужом городе? Меня там знают, от остановки до парадной только дорогу перейти, это три минуты ходу. А если вы со мной поедете, как я узнаю, что с вами все в порядке? По закону стервозности запросто случится какая-нибудь неприятность и всю оставшуюся жизнь я буду чувствовать себя виноватой в этом… нет, давайте разойдемся здесь, честное слово, мне так будет спокойней!

На спецназовца или боксера Олег совсем не походил, да и я ничуть не кривила душой, говоря о своем беспокойстве за него в это время. Конечно, может быть он одним щелчком троих положит, но… проверять его на прочность мне не хотелось. Пальцы у него были изящные и длинные, такими не в морду бить надо, а на рояле играть… может, он на самом деле музыкант? Бросив взгляд на лицо, засомневалась в этом предположении — скорее, на мента похож, или на шулера карточного. Откуда всплыло последнее предположение, непонятно, но раз оно появилось, значит, были ему какие-то предпосылки. Например, внимательный, чуть прищуренный взгляд и общее выражение лица…

— Так и быть, уговорила, я посажу тебя на автобус, но завтра мы обязательно встретимся, — Олег что-то потянул из кармана рубашки, — а сейчас я хотел бы подарить тебе одну вещь.

— Спасибо, но мне не надо никаких подарков, — возразила я достаточно твердо, — что мне нужно, я могу купить себе сама.

— Лера, это совсем не дорогая вещь, если ты говоришь о стоимости, — на раскрытой ладони лежала достаточно простая цепочка с подвеской из теплого желтого камня в виде капельки, — она… приносит радость и мне будет приятно, если ты ее наденешь. Это особенный камень, потрогай, он всегда теплый, как солнце… попробуй поносить его хотя бы те дни, пока мы с тобой встречаемся, а потом можешь его снять, если захочешь.

Подвеска действительно была теплая наощупь, но я отнесла это к тому, что она лежала у Олега в кармане рубашки, хотя… ну конечно же, это селенит, я видела изделия из него на ярмарке «Мир камня» и запомнила, что о нем рассказывала женщина за прилавком.

— … это единственный камень, который всегда теплый сам по себе, он не просто держит тепло, он еще аккумулирует хорошее настроение и положительные эмоции, передавая их от одного человека к другому!

Понятно, что тетечка элементарно завлекала покупателей, но сейчас мне захотелось поверить в эту простейшую разводку и я подцепила пальцем нехитрое украшение с мужской ладони.

— Спасибо, дополнительная радость никогда не бывает лишней, — повесив на шею желтую капельку, я с удивлением отметила, что она по-настоящему теплая и покрутила ее в руке для достоверности.

— Ну как, чувствуешь, что она теплая? — Олег протянул было руку к своему подарку, но спохватился и отдернул ее. — Носи… если снимать не будешь, тогда хорошее настроение гарантировано! Это уже твой автобус?

— Да, — я всмотрелась в номер и кивнула, — еще раз спасибо за подарок! Пока!

Автобус уже отъехал от остановки довольно далеко, как я вспомнила, что мы не условились о завтрашней встрече и внутри пробежал неприятный холодок. Забыла спросить… так он и не настаивал, как вчера, а почему? Вроде бы все так хорошо было или я своим вывертом показалась… да ничего подобного, потом на эскалаторе та-ак обнял, что воспоминания о Лешике моментально улетели из головы, а еще эту подвеску подарил… это значит, что заранее купил? Правда, номер мобильника не брал у меня, но мы встречались на одной и той же лавочке, так чего менять привычки? Ладно, пусть все будет, как будет, после работы пойду на свою лавочку с пивом, а если он не придет, то и не надо!

Ленка принесла на обед йогуртовый торт и все остальные в отделе недоумевали, по какому случаю такой праздник. Я сразу смекнула, что явилось действительной причиной торжественного чаепития и прикинула про себя, сколько времени осталось до того момента, когда Ленка уйдет в декрет.

— Торт замечательный, свеженький такой, — пыхтела Вера Пална, накладывая себе второй кусок, — главное, что он без этого жирного крема, от которого потом только пить хочется!

— А я купила крем, — заявила Юля, — «скульптура» называется, итальянский, так теперь могу есть, что угодно! Мне Янка посоветовала, она как им стала мазаться, у нее сразу целлюлит пропал везде, а в аннотации написано, что если каждый день его применять, то результат виден уже через две недели.

— То есть, если этим кремом мазаться, то и тортики есть можно? — уточнила я с самым серьезным видом.

— Конечно, — убежденно заявила Юля, — я вот уже померяла себя и записала, сколько у меня где по объемам, а так надо делать каждую неделю и сравнивать, как уходит целлюлит.

— Юль, — задушевно поинтересовалась я, тыкнув Ленку в бок локтем, — а сколько крем стоил-то?

— Ну… — замялась она, — мне скидочку сделали, я там лосьончик еще взяла…

— Да ты не темни, — хмыкнула Фатеевна, — ты цену-то озвучь обществу, может, мы тоже побежим за таким чудо-средством и станем все худые, как Лерка после аварии! Лер, ты как, в одну штанину теперь влезаешь и от контролера за дверью прячешься? Хочешь, я тебе свою юбку французскую отдам, которая в черно-красную клетку, ты из нее себе три новые сошьешь!

Юбка у Фатеевны была обалденная, все бегали на нее смотреть, пока… пока хозяйка не перестала в нее влезать, демонстрируя всем лопнувшую молнию и вытянутые петли на поясе.

— Да ладно, — махнула я, — зачем мне три одинаковые юбки? Юлька, сколько за крем выложила, колись!

Помявшись, девица выдала нам такую цифру, что Вера Пална забыла про тортик, Ленка подавилась чаем, а я порадовалась, что подобная проблема у меня еще долго будет ниже плинтуса. Впрочем, где Юля нашла целлюлит у себя, мне тоже было интересно, но она застеснялась и сказала, что и так слишком толстая по сравнению с Виолеттой, которая у них на курсе служит образцом фигуры.

— Юль, может, проще было бы вообще не есть, а деньги, потраченные на крем, положить на сберкнижку, чтобы проценты наросли?

— Ты что, Лера, а целлюлит? — возмутилась Юля. — С ним-то как бороться?

Остатки тортика были справедливо разделены между всеми присутствующими и торжественно съедены.

Рабочий день уже заканчивался и в голову полезли мысли, надо ли мне идти на лавочку? Безуспешно погоняв их по углам, я вдруг поняла, что совершенно не хочу болтаться одна по городу и, несмотря ни на что, пойду на свою скамейку. Если Олег не придет, то просто посижу до сумерек, а уж потом поеду домой.

— Лер, ты что сегодня делаешь? — Ленка подцепила меня у самой лестницы, помахивая сумкой. Настроение у нее было хорошее, выглядела она прекрасно и я по-доброму позавидовала ей. — Слушай, я тут платье одно присмотрела, поехали со мной, оценишь. Вчера хотела тебя позвать, да ты ушла быстро, а сегодня Мишка на объект уехал еще днем, будет поздно, время есть по шопам походить! Я вот боюсь, что буду очень скоро выглядеть толстой коровой по сравнению со всеми вами…

— Да брось ты стонать, — одернуть приятельницу надо было незамедлительно, пока она не впала в очередную депрессию на предмет своей внешности, — Мишка-то знает, что скоро отцом станет?

— Знает, — Ленка счастливо улыбнулась и похорошела еще больше, — обрадовался, представляешь? Говорит, что ему все равно, кто у нас будет, мальчик или девочка, хоть двое сразу!

— Небось и не говорит, что ты толстая, — усмехнулась я, — верно?

— Ну, мало ли что они там все говорят, — обидчиво вскинулась она, — а женятся на худых! Что я, не вижу, как на таких, как ты, смотрят!

— Тебе бы мои проблемы, — проворчала я, впрочем, все же довольная ее мнением с одной стороны и упоминанием о тех, кто женится, с другой, — ты же с одним Мишкой живешь, а он, между прочим, тебя выбрал, а не этих стручкообразных, — неопределенно помахав рукой я изобразила Владиславу с Эделаидой и Ленка как-то очень хорошо поняла, о ком я ей говорила. — У вас нормальная семья, пусть и без штампов в паспортах, Настя и Мишка хорошо ладят друг с другом, мамаша живет отдельно… ну что тебе еще надо?

— Все, уболтала, — настроение у Ленки, только что упавшее, опять скакнуло вверх, как кенгуру, — но платье все равно надо посмотреть! Ну поехали со мной, я же одна ни фига не решусь ни на что!

За болтовней мы спустились к вертушке и вышли в холл, а я по пути все никак не могла решить проблему, ехать ли мне с Ленкой в магазин или уйти на скамейку в ожидании Олега. Выйдя на улицу, мы уже почти дошли до угла, как приятельница ткнула меня локтем в бок:

— Лер, а… это не за тобой мужик пришел? Чего это он на тебя так уставился?

— Добрый вечер, дамы, — Олег церемонно поклонился нам с Ленкой, пряча что-то за спиной, — Лера, я решил не ждать тебя на берегу, а подойти прямо сюда.

— Ле-ера, — удивленно протянула подружка, — а ты мне не говорила, что ты занята… Мужчина, а как вас зовут? Ах, Олег… очень приятно, Лена. Вы за Лерой, значит, пришли?

— Да, за Лерой. Вам это не нравится?

— Нравится… не нравится… — забурчала Ленка, искоса разглядывая его, — я еще не поняла, что вы за человек.

— Самый обыкновенный, — попытался он улыбнуться в ответ, — как и все.

— Плохое сравнение, мужчина, — тут же возмутилась приятельница, — надо быть не как все, а как сам… вечно вы чуть что, так сразу «я как все»!

— Лен, успокойся, ты чего взъелась-то? — дернула я ее за рукав. — Ну схожу я потом с тобой то платье посмотреть!

— Она обязательно сходит с вами, — сказал Олег тем серьезнейшим тоном, за которым, как правило, кроется тщательно скрываемый смех, — и все оценит по достоинству, а сейчас я все же хочу ее забрать с собой. Она очень интересно рассказывала мне о Петербурге вчера… Лера, а сегодня продолжишь?

— Вы знаете, Олег, мне вот очень интересно знать, а чего это вы так настойчиво к Лере клеитесь? — не сдавалась Ленка. — Понравилась, да?

— Понравилась, — совершенно серьезно ответил Олег, — надеюсь, что это для вас не звучит вызывающе?

— Нет, — Ленка дернула плечом, не желая оборачиваться на мои цыканья, — Лерка, отстань, дай сказать свое мнение! Так вот, Олег, мне бы очень не хотелось, чтобы она очередной раз разочаровалась в мужской части человечества и в вас лично. Уж больно вы ненадежные стали, сегодня вы есть, а завтра от вас одно воспоминание осталось… на фига вы нам, мотыльки ночные? Мы вот с Лерой в магазин собрались, а она мне про вас ни слова не сказала, как вы думаете, почему? Да потому что вы для нее никто, нет, извиняюсь, она для вас — никто, просто подходящий объект для приятного времяпровождения! И кого вы только ищете, не понимаю… Лерка, я что, не права? Ну возрази мне, если ты по-другому думаешь!

— Лен, ну перестань ты тут скандалы наводить, — попыталась осадить я разбушевавшуюся сослуживицу, — я и не собиралась никуда идти сегодня…

— Не собиралась, потому что не знала, придет он, — Ленка ткнула пальцем в Олега, — или нет. Все от него зависело, да? А у тебя свое мнение есть? Олег, мне бы очень хотелось знать, что вы хотите…

Страстный монолог был прекращен розой на длинном черешке, которую Олег преподнес Ленке с каким-то старомодным поклоном, от которого она просто потеряла дар речи и мигом сдулась, только хлопая глазами то на розу, то на моего незадачливого кавалера.

— В вашем положении нельзя так волноваться, даже если это волнение связано с вашей ближайшей подругой, — церемонно произнес Олег и поймал руку Ленки, приложившись губами к запястью. — Это может в первую очередь навредить вам… а что касается Леры, то могу обещать только одно — она для меня никогда не являлась просто подходящим объектом, как вы изволили выразиться. Прошу нас извинить… Лера, я ждал тебя… ты готова?

Я поймала совершенно ошеломленный взгляд Ленки, стоящей с шикарной розой в руках, прочитала в ее взгляде удивление и… собственный вопрос, а откуда Олег понял, что она в положении?

— Лерка, ты иди, ладно, — приятельница вдруг застеснялась, что ей было совершенно несвойственно, — извини, наехала на твоего Олега… чтоб они понимали чего… Ладно, пошла я тогда… — она помахала мне рукой с зажатой в ней розой и завернула за угол.

— Волнуется за тебя, — вывел меня из задумчивости голос Олега, — а зря. Ей нельзя сейчас так волноваться, ты могла бы ее предупредить! Пойдем, я рад, что встретил тебя…

— Судя по вашему настроению, Питер вам понравился, — мы шли не спеша по набережной Невы мимо Смольного и Олег то провожал взглядом проносившиеся мимо на огромной скорости машины, то рассматривал многочисленные речные трамвайчики, а мост Петра Великого явно произвел на него сильное впечатление. — Если бы мы шли здесь поздно вечером, то можно было бы полюбоваться подсветкой на мосту и на здании бывшего комбината. Не смотрите, что оно такое непрезентабельное с виду, вечером оно совершенно меняет свой вид после включения электричества. Дальше можем пойти вдоль Невы или свернуть в старую часть города… мне лично одинаково нравится ходить везде.

— Я не ожидал, что наши прогулки так поднимут мне настроение, — отозвался он, рассматривая панораму моста Александра Невского, у которого сейчас разворачивался очередной речной трамвайчик, полный пассажиров. — Погряз вот весь в делах, по сторонам посмотреть некогда бывало, а здесь все по-другому… такое чувство, что шел по дороге с глухими заборами по сторонам, смотрел только вперед, а сбоку вдруг калитка открылась. Заглянул в нее, а там другая жизнь, яркая, интересная…

— Наверное, ты слишком долго никуда не выбирался из своего Белово, вот и покрылся мхом раньше времени. Дом — работа, дом — работа, мы двигаемся по этому пути, не отвлекаясь ни на что вокруг. Чаще надо выбираться хоть куда-нибудь, например, уезжать в отпуск подальше от дома, в выходные брать семью и… просто за город, к друзьям… Вам проще, вы можете укатить на рыбалку, на охоту, вот в командировку — это тоже выход. Пусть эта поездка связана с твоей работой, но тут имеет смысл только смена обстановки. Одно только предчувствие дальней дороги чего стоит!

— А что в нем такого особенного?

— Ну как что? Сборы одни чего стоят, вещи надо приготовить и покидать в сумки, билеты-документы проверить, потом это необычное возбуждение перед дальней дорогой, поиск своего места в вагоне поезда, момент отчаливания от вокзала или взлет самолета… одно это настраивает на желание сдвинуться с места для встречи с новыми впечатлениями.

— Потом все равно надо будет возвращаться назад, а там ничего не изменилось, — Олег пожал плечами, — останутся только воспоминания о других местах, да и они со временем потеряют свою остроту.

— Ну и что? Побыли в других местах, тем приятней возвращаться домой. Приезжаешь и начинаешь живо интересоваться всем вокруг, потому что вдруг начинает казаться, что за время твоего отсутствия дома произошло великое множество важных событий, а ты ничего не знаешь. А что до яркости воспоминаний, так в памяти сохранится все только хорошее, уж такова жизнь! Плохое сотрется со временем, имеет смысл помнить только положительные эмоции, иначе нет смысла жить.

— Жить одними воспоминаниями?

— Да почему же воспоминаниями? В наших силах сделать свою жизнь более интересной, только надо постараться для этого. Разве мы не можем отступить в сторону с накатанной колеи, ведущей из дома на работу, и доставить себе немного маленьких радостей? По-моему, мы со временем перестаем радоваться мелочам и теряем радость восприятия. Обещаем себе, что вот будет что-то большое, тогда и попразднуем, а большое и светлое бывает достаточно редко, хорошо, если раз в год посетит! А все остальное время получается, что будем мрачными и хмурыми?

— Я не вижу вокруг себя праздника каждый день, — Олег, размахнувшись, кинул кусок булки и крикливые чайки моментально полетели за ним, сбившись в маленькую стаю, — больше всего раздражает это однообразие существования, когда все превращается в замкнутый круг, из которого нет выхода. Каждый день одно и то же вокруг…

— На работе одни и те же лица, одни и те же проблемы, возвращаешься домой и там такая же рутина, — подхватила я тоскливые рассуждения, — жена пристает не по делу, дети болеют, родители постоянно озадачивают чем-то, а посмотришь на других и зависть пробирает, как у них все хорошо, какие они веселые и жизнерадостные! Гуляют себе без всяких забот, ни о чем не думают, а ты не можешь себе позволить всего этого, потому что на тебе висят нерешенные вопросы и ты получаешься постоянно кому-то должен. Хочется пойти просто так посидеть с друзьями, ничего не делая, поболтаться по улицам, глазея на прохожих, ощутить себя свободным от всех обязательств в этом мире и не глядеть постоянно на часы, чтобы не опоздать сделать то, что обещал себе и своим близким. Близкие — они еще и такие вредные, пообещаешь им что-то, сделаешь, а они даже слов благодарности не скажут, как будто так и надо!

— Еще и попрекнут, что не все сделал, — согласился он, — и так постоянно… а выхода не вижу.

— Ты не видишь выхода, потому что не там ищешь, — я пошарилась в сумке, но под руку попался только пустой пакет, — ну вот, всю булку скормили чайкам, а тут у спуска пара уток плавает, так им не хватило. Пойдем, купим еще батон на Бадаевском, тут комбинат рядом, тогда можно покормить уток и здесь и на Монастырке.

Я упорно не переходила на «ты» в нашем общении, намеренно оставляя между нами определенную дистанцию, но сейчас это «ты» выскочило как-то само. То ли тоскливый вид парня подтолкнул на это, то ли его постоянное дружеское обращение, не знаю, но я вообще трудно сходилась с незнакомыми людьми и этот переход означал, что собеседника можно подпускать близко… а зачем? Гораздо удобней все время обращаться на «вы», зато никто не полезет с лишними расспросами и ненужными откровениями. Не спорю, есть категория собеседников, у которой все вокруг в друзьях, но я этого никогда не понимала, приученная мамой к совершенно противоположному. Задушевных подружек у мамы никогда не было, она не висела часами на телефоне, обсуждая до бесконечности женские новости, не бегала ни к кому в гости под предлогом поболтать о своем, о женском, а все вопросы обсуждала со мной или обдумывала решение сама. Сама… и меня приучила делать так же, не оглядываясь на чужое мнение.

— … Лера, подружки сегодня есть, а завтра они позавидовали тебе и все, прости-прощай ваши отношения. Еще хуже бывает, если вы вдруг не поделите одного мужчину, тут разойдетесь врагами на всю оставшуюся жизнь, чего я тебе искренне не пожелаю! Учись жить своим умом, не обращая внимания на мнение своих девочек. Зачем ты спрашиваешь их, идет тебе та или иная вещь, для чего тебе знать, в чем они завтра пойдут в кафе или на работу? Понравилось тебе платье — покупай, не жди ни от кого одобрения, главное — чтобы ты себе нравилась в нем, а не подружкам. Одевайся и веди себя, не оглядываясь на них, ты самостоятельная единица и ваши пути могут разойтись завтра, а ты все будешь переживать, что одела не те сапоги или не ту куртку. Ты будешь встречаться с мужчиной, который не понравится Оле или Наде, но разве это уважительная причина прерывать знакомство? Приучайся жить самостоятельно, это выручит тебя не раз…

Несмотря на все свое сопротивление маминой точке зрения, я не могла не признать со временем, что она была права во многом и постепенно привыкла ходить по магазинам одна, никогда не спрашивая мнения окружающих — а идет ли мне та или иная вещь? Своих кавалеров я тоже никогда не водила ни к кому на показы, чтобы не выспрашивать, замирая, о чужом мнении. Чтобы не происходило в дальнейшем, это было только мое решение без оглядки на точку зрения Оли или Нади.

— А где искать выход? — Олег подхватил меня под руку у самого светофора, оглядываясь по сторонам. — Расскажи, если знаешь!

— Хорошо, поделюсь совершенно задаром, — большой батон был торжественно покрошен на кусочки, разложен на гранитных ступеньках спуска между нами и можно было начинать процесс истинно питерского аттракциона. — Ну, где же эти утки? Точно знаю, что здесь они плавают всегда!

— Дикие, а живут в городе? — Олег тоже впал в раж, выглядывая уток как вожделенную добычу.

— Да, раньше они улетали, а лет десять назад почему-то стали оставаться у нас на зимовку. В Обводном и Фонтанке полно теплых стоков, там они прекрасно зимуют, а все питерцы с радостью кормят птиц. Сколько раз я бежала утром на работу, наблюдая картину, как народ высыпает уткам куски, а уж по выходным это делают все с детьми, которые в восторге от подобного! Посидим здесь, на ступеньках, если не приплывут, то пойдем в другое место… раз батон куплен, его необходимо скормить, согласен?

— Согласен, — он катал в пальцах хлебный мякиш, — но ты обещала…

— Да, я помню. В общем рецепт очень простой — надо находить каждый день то, что будет для тебя маленьким праздником. Понимаешь?

— Понимаю. Но не понимаю, что будет праздником каждый день.

— Ну вот смотри, ты сидишь целый день на работе, каждый день одно и то же. Но есть обед, в который можно поиграть на компе, вкусно поесть или сходить погулять. Обед это не праздник, но маленький отдых, можно не просто погулять, а посидеть на солнце и позагорать целый час. За неделю будешь выглядеть так, как будто приехал с юга, а не бледной питерской поганкой. Хорошо, верно?

— Все равно не понимаю, чему бурно радоваться, если посидишь на солнце, — заупрямился Олег.

— Понятно, — вздохнула я, — ты не из Питера, тебе не понять, что если у нас целый день светит солнце, то это уже праздник. Хорошо, пойдем другим путем. Вот ты вышел с работы, можно тупо поехать домой, просидеть весь вечер у телевизора и завалиться спать, чтобы утром с раздражением опять тащиться в офис, а можно купить хорошую книгу и читать ее весь вечер. По-моему, это вполне законное основание для радости! Заварить свежего чаю, только самого душистого и дорогого, сидеть, прихлебывая его и наслаждаться интересной книгой.

— Можно и так, — судя по голосу, я его не очень убедила…

— Можно пойти погулять по городу, заглядывая в окна, как мы делали вчера и никуда не спешить. Впереди целый вечер, на улице хорошая погода, можно посидеть на лавочке и помечтать о чем-нибудь хорошем.

— О чем, например?

— О чем хочешь — как в отпуск поедешь и куда, о планах на ближайшее будущее, о встрече с друзьями… да мало ли о чем можно еще помечтать, когда никто ничего от тебя не требует и не стоит над душой?

— Лера, честно говоря, я ничего не понял, — булка полетела в воду и подплывшие наконец утки занялись выискиванием размокших в воде кусков, — ты лучше расскажи, что у тебя может быть таким маленьким праздником.

— По сути дела — что угодно, — еще горсть крошек полетела в темную воду Монастырки, — лишь бы внутри был соответствующий настрой. Я могу посидеть с бутылкой пива на той скамейке и наслаждаться хорошей погодой, слушая шум воды. Вчера и позавчера я ходила по городу и это для меня тоже праздник, потому что не только вспомнила любимые места, но и показала их тебе и, надеюсь, они тебе понравились. Неделю назад я ходила на выставку «Мир камня» и это был уже большой праздник, хоть я там ничего и не покупала. Вчера ты подарил мне подвеску… я, конечно, не ожидала такого, но камень мне очень понравился и это тоже для меня праздник. Сейчас мы сидим там, куда я специально не поеду, но мне здесь очень нравится… в конце концов можешь себя тоже считать этаким праздником, потому что вдвоем веселее ходить по городу!

А чего не польстить мужскому самолюбию, тем более, что это мне ничего не стоит? Сдается мне, что у него в своем Белово все серо и буднично, дома наверняка жена грызет за что-нибудь постоянно, попрекая, что у всех вокруг есть то, чего нет у них, а это злит до безобразия… пусть встрепенется да поулыбается, зубы-то какие красивые!

Как будто в ответ на мои фривольные высказывания худощавое лицо Олега действительно озарилось улыбкой и он, задумавшись, продолжал кидать подплывающим уткам накрошенную булку. Расспрашивать его о том, как он там живет, у себя дома, я не хотела — зачем мне знать его проблемы? Понятно, что они его заели, раз у нас пошел такой нестандартный разговор, так пусть подумает над их решением, а я… пусть мне останутся хорошие воспоминания и уверенность в том, что он попытается изменить свою жизнь дома благодаря мне.

— И давно ты для себя эти праздники ищешь каждый день? — прервал мои размышления Олег. — Или недавно к этому пришла?

— Теперь мне кажется, что я знала об этом всегда, но просто не умела описать это состояние словами. Я очень люблю жизнь во всех ее проявлениях и радуюсь каждому дню, как будто он последний. Это невозможно описать, можно только понять, если ты думал, что умрешь, а вдруг остался в живых… ну как после тяжелой болезни, например. Полгода назад я потеряла все, что у меня было, жить не хотелось поначалу, а потом… потом я поняла, что жить — это настолько хорошо, что надо быть благодарной судьбе за каждый новый день, каким бы он ни был. Каждый новый день — он не похож на предыдущий, в каждом есть что-то свое, неповторимое и мне жалко, когда он заканчивается. Нельзя бездумно растрачивать свою жизнь на злость и ненависть к окружающим, потому что к тебе вернется все это в бОльшей степени, чем было.

— Получается, что врагов тоже нельзя ненавидеть? Настоящих врагов, которые причиняют боль… и пусть они продолжают уничтожать дальше все хорошее? Так получается, да?

— Нет, враги должны получать то, что они заслужили, — я подумала, могу ли я считать Лешика своим врагом, но сразу поняла бесполезность этого занятия, — но расплата с ними не должна становиться самоцелью. Воздал за содеянное и пошел дальше… жизнь продолжается и надо двигаться вперед, несмотря ни на что. Надо помогать своим родным, надо растить детей и убеждать их, что добро все же лучше, чем зло, а иначе и жить не стоит. Все, Олег, булка кончилась, уже почти стемнело, да и сидеть на гранитных ступеньках холодно… мне пора в метро.

На эскалаторе Олег обнял меня и я даже для виду не стала отстраняться от него. А приятно ведь это, черт побери, чем я хуже всех остальных парочек, обжимающихся по углам и ступенькам? Так постою и создастся иллюзия, что у меня тоже все в порядке, что я не одна в мире, а рядом со мной вполне симпатичный мужчина… или парень, вот никак не могу определить его возраст, а спрашивать самой неловко… да и надо ли? Вот такое нормальное общение, как у нас с ним, тоже большая редкость!

— Подвеску мою не потеряй! — Олег посадил меня в автобус и помахал на прощание рукой, ничего не сказав про завтрашний день, но почему-то настроение у меня было такое хорошее, что и не передать.

Ленка едва дожила от любопытства до обеда, подхватила меня за руку и потащила из офиса за собой, не слушая никаких возражений. Сегодня была пятница, погода решила сделать всем питерцам подарок и на небе не было ни облачка. Пропыхтев по раскаленному солнцем асфальту, Ленка влетела в кафе, плюхнулась за столик и, едва отдышавшись, приступила к допросу.

— Лерка, твой мужик меня вчера просто наповал убил! — Начала она с ходу, но потом вспомнила, что у нас вроде как обед и ей надо думать не только о себе, — девушка, девушка, — завопила она на весь зал, — нас будет кто-нибудь обслуживать сегодня? Между прочим, я женщина в положении, и мы в два рта требуем еды!

— Да-да, слушаю вас, — подскочившая официантка в маленьком передничке уже положила перед ней меню в красивой кожаной папке и вытащила маленький блокнотик для записи, — вы не волнуйтесь только, вот выбирайте пожалуйста… а хотите, я для вас принесу что-нибудь попить, например, фруктовый коктейль со льдом? У нас хорошие коктейли делают, фрукты свежие и вам полезно… а то на улице жара такая… ну как, принести?

Ленка царственно кивнула и ткнула мне папку в руки, а сама откинулась на спинку кресла и уставилась, как удав на кролика.

— Девушка, нам пожалуйста котлеты по-киевски, кофе и…

— И две ваших булочки, которые шоколадом политы, — Ленка засмущалась, но потом вспомнила, что ей сейчас можно все и добавила, — и еще ту, с лимоном. Ох и вкусные ж они у вас… Так, рассказывай, — когда официантка ушла, пристала она, как с ножом к горлу, — откуда, кто, зачем… ну давай, выкладывай, что это за фрукт!

Выслушав краткую историю знакомства, она призадумалась, ковыряясь в принесенной котлете, но здоровый аппетит взял свое и от котлеты очень скоро ничего не осталось.

— Значит, командировочный, из Белово… женат, что ли? На молодого не похож, как ухаживать, знает, поклоны отбивать и руки целовать умеет… твою розу мне отдал, между прочим!

— Да ладно, я не в обиде, — по поводу розы я действительно не жалела нисколечки, а куда бы я ее дела, с собой таскала, что ли, до самого вечера? — Пользуйся, мне не жалко.

— Только вот я не пойму, откуда этот твой Олег просек, что я в положении, — продолжала свои размышления Ленка, — я что, такая толстая уже стала? Никто еще не знает, даже мамаша, а он… это ты ему сказала?

— Да ты с ума сошла, — искренне возмутилась я поклепом, — с какой это вдруг стати я начну говорить мужику, с которым знакома два дня, что моя подруга на третьем месяце?

— Ну да, это не в твоем стиле, — согласилась она, — ты до последнего молчать будешь. Может, он гинеколог и у него глаз наметан уже?

Подобное предположение вызвало бурный взрыв хохота, который напугал нашу официантку и немногих посетителей кафе. Отсмеявшись, я почувствовала себя крайне неуютно, предположив, что Ленкина фантазия действительно чистая правда. О подобном я читала только в книгах и слышала анекдоты, но чтоб вот так в жизни столкнуться… нет уж, пусть Олег будет лучше ментом, для моей психики это будет гораздо спокойней!

— Понятно, что ничего не понятно, — протянула Ленка, отсмеявшись до слез, — и что ты дальше намерена с этим Олегом делать?

— А что с ним надо делать? Он уедет в свое Белово и все, — при мысли об этом стало немного грустно, но… ненадолго. — Ты же понимаешь, он здесь в командировке, ему было скучно вечером, а я не претендую на то, чтобы влезать в его семью и утаскивать его оттуда. Скорее всего у мужика наметился самый обычный кризис семейной жизни, вот его и потянуло на общение… хорошо, что не на постель!

— А если бы на постель? — подруга с любопытством поглядела на меня. — Ты бы пошла?

— Нет, — твердый ответ отбил у Ленки всякую охоту приставать с этим вопросом дальше, — поговорить я могу, позволить обнять себя… ну в общем-то тоже, а до всего остального скатываться не намерена. Не до такой степени свербит у меня во всех местах, чтобы тащить в койку первого попавшегося представителя сильного пола… а вдруг понравится, что тогда делать, ехать с ним в Белово?

Ленка вытаращила глаза, но поняла, что это была шутка и опять засмеялась.

— А если он не женат, что тогда? — она заговорщицки подмигнула мне из-за стакана с коктейлем, — поедешь с ним?

— Из Питера? В Белово? — я удивилась совершенно искренне, — да ты хоть знаешь, где это захолустье и как там живут? Грамотная ведь, зайди в инет и посмотри, стоит ли оно того, чтобы я бросала Питер и уезжала? Не-ет, я отсюда ни ногой, как хочешь! Это он тут хорош, а туда приедешь, окажется, что он уже был три раза женат, алименты платит ползарплаты, мамаша у него редкостная стерва и вообще он только по рыбалкам и охотам горазд, а я ему нужна для самоутверждения… не дождетесь!

— Знаешь, а Мишка тут о каком-то Косте говорил, — Ленка сделала жутко хитрый вид и зачастила, — знакомый его объявился, учились вместе, ну разведенный конечно, зато из Питера, коренной, они недавно встретились случайно… между прочим, все при нем, на машине ездит, Мишка его в гости позвал к нам… я вот посмотрю, что это за Костя такой, да фотографии сделаю, потом посмотрим вместе… ты вон после поездки к маме вообще прекрасно выглядишь, фигура что надо, самое время приличным мужиком обзавестись! Вроде бы у этого Кости и квартира есть, но я точно не знаю, надо у Мишки спросить… на крайняк две комнаты все же лучше, чем твоя покойницкая! — она опять зафыркала от смеха, вспомнив народное название моего нынешнего обиталища.

С обеда мы вернулись настолько веселые и довольные, что Вера Пална и Юля то и дело поглядывали на нашу сторону комнаты из-за своих мониторов, искренне недоумевая, что произошло. Привыкли, понимаешь ли, что Ленка в обед носится по магазинам, прибегая в офис как взмыленная лошадь, а я ухожу гулять по Петроградке сама по себе… по-моему, пришла пора менять сложившийся ход вещей и вид приятельницы был тому отличным подтверждением. Во всяком случае в настоящее время она улыбалась своим мыслям, а не сидела, погрузившись в бесконечную череду документов. Видел бы ее Мишка сейчас! Рабочая эйфория закончилась совершенно неожиданно — светильники мигнули раз, второй, взвыла оргтехника в углу, запищали компьютеры, не желающие уходить в принудительный сон и комната погрузилась в непривычную тишину.

— Ой, — Юля молитвенно сложила руки, прикрыв рот, — а я только-только все заполнила… ну что за свинство такое!

— … ть! — коротко и ясно припечатала Фатеевна сотворившееся безобразие. — Что опять произошло?

Гул голосов в коридоре возвестил, что безобразие было всеобщим, затронуло в бизнес-центре всех и эти «все» возмущены чрезвычайно… пятница же все-таки!

— И телефоны не работают, — прогудела Вера Пална, — девочки, что делать-то?

После нескольких настойчивых звонков по мобильнику Фатеевна торжественно возвестила, что на подстанции произошла авария, нас переводят на резервное подключение, но когда это произойдет, неизвестно, а посему ждем до 16–00 и потом тихо, по-партизански, сваливаем.

— Девочки, вы поняли? Не скопом бежим по лестнице, а парами, желательно через черную лестницу, чтобы не попасться на глаза никому из руководства, — она сама уже покидала в сумку вещи и вытащила из-под клавиатуры пакетбук. — Хоть все начальство уже в обед сбежало, но осторожность никогда не помешает, да и девушки из коммерческого… сами понимаете.

— Понимаем, понимаем, — прошипела Ленка, наверняка вспомнив Владиславу с ее вечно презрительной гримаской в нашу сторону, — Лер, ты куда побежишь?

С одной стороны было очень радостно, что рабочий день сократился еще на один час, но с другой… действительно, а что мне делать? Гулять по улице туда-сюда в ожидании Олега? Пойти сразу на свою лавочку? Или проводить Ленку до метро, зайти в Этуаль и порадовать себя чем-нибудь по такому случаю? Порывшись в кошельке, я отбросила визит в Этуаль, как несостоятельный изначально… но можно проводить и так, без захода…

— С тобой побегу до вертушки точно, все, время пошло! Побежали!

Народ решал создавшееся положение в духе коллективного разума, то есть просачивался через вертушку под бдительным взглядами дежурных, очень недовольных тем, что у них перестали высвечиваться пропуска.

— Опять придется новые магнитки заказывать, — буркнул дядечка в форме, — вечно утаскивают с собой на память… эй, девушки, а вы из какой фирмы?

— Да вы что это, нас не признали? — деланно обиделась Ленка, — уже который год тут ходим, посмотрите внимательней!

— Это вы сегодня особенно красивая, — тут же нашелся дядечка, — вот и не узнал! Бегите, бегите, пока погода хорошая… удачных вам выходных!

— Спасибо, и вам тоже, — хором отрапортовали мы, ринувшись на вожделенную свободу через полутемный холл, но Ленка вдруг встала, как вкопанная и схватила меня за руку.

— Похоже, что дальше ты со мной не побежишь… Он что, тут с обеда толчется, что ли? — ткнула она пальцем в знакомую фигуру за стеклянной стеной. — Еще немного и я поверю, что это он устроил аварию и дожидается тебя!

— Зимой его и близко не стояло, а авария тоже была, — прагматично возразила я, — но действительно странно, откуда он знал, что нас отпустят раньше?

— Я сегодня решил выйти пораньше, — предвосхищая все вопросы начал Олег, — и мне даже повезло… не ожидал. Здравствуйте, — кивнул он в сторону Ленки, — Лера, ты сегодня потрясающе выглядишь… — с этими словами он поцеловал меня в висок, а Ленка от удивления вытаращила глаза.

— Ну ладно, не буду вам мешать, — кокетливо улыбнувшись моему кавалеру, она подмигнула мне и пошла в сторону метро.

— Откуда ты…

— Лера, я действительно рано закончил все дела и рад, что так получилось… а как бы я иначе тебя нашел? Вы закончили работу раньше… это тоже праздник для тебя? Поэтому ты сегодня в платье?

— Конечно, это праздник, что мы ушли сегодня раньше на целый час, праздник и то, что погода не собирается портиться, а впереди — целых два выходных дня и сегодняшний вечер впридачу, — восхищенный взгляд Олега мне очень понравился, поскольку на неделе я ходила в узких коротких брючках, а платье сегодня надела не без умысла — уж очень оно мне шло и прекрасно обрисовывало фигуру. — Ради пятницы можно и платье одеть, хотя в брюках мне удобней.

— В платье все равно ты лучше выглядишь, — он еще раз осмотрел меня со стороны, — брюки это как-то не так… не по-женски.

— У вас что, вообще, что ли, женщины в брюках не ходят? — ну и захудалое же это Белово, может, там вообще одни староверы живут и метут длинными подолами по разбитым дорогам? Трудно у нас сейчас найти те места, где женщины не одевают штаны хотя бы для удобства на работе! Ой, а может, он сектант, мормон какой-нибудь… у этих бабы точно штанов не носят! Слышала я по телевизору о таких вот затерянных в тайге поселениях, откуда невозможно сбежать. Живут эти придурки в землянках, ходят молиться в бревенчатые низкие церквушки, готовят на печках, как наши далекие предки, а провинившихся сажают в земляные ямы… не хочу! Подобную экзотику хорошо только смотреть с этой стороны голубого экрана, сидя в удобном кресле с чашкой чаю и наслаждаясь законными благами цивилизации. Пожалуй, мне теперь понятно, почему у него конфликт дома с женой, а еще приехал сюда, увидел, как нормальные люди живут и вообще тошно стало от того, беловского, существования. А в чем они там ходят, в зипунах и домотканых портках? Не-ет, ехать в том направлении, даже если этот Олег и в действительности окажется не женат, я принципиально отказываюсь! Одно хорошо, что он не наглый, в койку не волочет сразу же, да и с собой в кармане не увезет, а здесь я его всегда могу послать по матушке…

От подобных рассуждений я повеселела, потому что дилемма наконец обрела логическое решение — не надо больше мучиться неопределенностью, мечтать и строить дальнейшие планы на совместную жизнь, меня ни под каким соусом не устраивает сосуществование рядом с ним у него на родине и, хотя мужчина мне понравился, слез проливать по нему я не буду. Здесь, в Питере, с ним приятно погулять, ощутить внимание и заботу, а потом проводить и… улыбнуться хорошо проведенному времени.

— Ну что, чем бы мне вас поразить, — стала я размышлять вслух, отметив про себя, что Олег дернулся при обращении на «вы», — мне сегодня подарили целых два часа и прекрасную погоду… куда бы нам пойти… вот что, — недолгие размышления были прерваны попавшимся на глаза плакатом в витрине магазина. Ну конечно же, куда еще можно повести провинциала, никогда не видевшего Питера и, похоже, не знающего в своей секте даже инета, да в Пушкин, конечно же! Если нам повезет, то успеем во дворец, а потом можно прогулять его по паркам до самого Павловска, ничего подобного он нигде не увидит. — Олег, решено, мы едем в одну из царских резиденций, посмотрите своими глазами, как жили русские цари!

— Я согласен ехать и смотреть что угодно, — согласился он, идя рядом со мной маршевым шагом к метро, — только мы уже перешли на «ты»… или нет?

— Ну, в общем-то перешли… а какое это имеет значение? «Ты», «вы»… какая разница? По-хорошему мы не так давно знакомы…

— Иногда бывает достаточно и дня, чтобы понять относительность твоих слов, — мы уже стояли на эскалаторе и ответ прозвучал у самого уха неестественно громко, заглушая все объявления и рекламу.

— Бывает, — подумав, я милостиво кивнула головой. Решение было уже принято, теперь можно проявлять чуть больше внимания и великодушия дабы сохранить у него о себе самые приятные воспоминания. — Было бы это самое желание понять… но с ним у тебя все в порядке, как я уже заметила.

— Стараюсь, — он подтянул меня к себе поближе и поцеловал в висок, так и не отпуская до самого конца спуска.

— Надо было выходить на Пушкинской, тогда бы мы спокойно уселись где угодно прямо на вокзале! Сто лет не ездила в Пушкин на электричке и забыла, как тут берут штурмом поезда в Купчино, — пожаловалась я на собственную непредусмотрительность, прижатая к моему кавалеру в тамбуре.

— А по-моему это даже интересно, — возразил он у меня над головой, обнимая уже обеими руками с полным на то основанием, — вон народ как веселится, послушай только!

Народ действительно веселился, переругиваясь друг с другом из-за придавленных ног, сумок, собак и детей, пробираясь кто в вагон, а кто на выход. За спиной Олега заржали парни, приглашавшие в свою компанию зажатых ими девчонок.

— Вы чего, не верите, типа, нам? — ухал пивным духом высокий шатен в безрукавке, — да мы самые понтовые мужики, лучше все равно не найдете! Короче, девчонки, поехали с нами на озеро, не пожалеете! Серый, они согласны, по глазам вижу!

Пресловутый Серый гудел, что он согласен и девчонки ему тоже нравятся, а выпивки они докупят на них по дороге. Возня и перемещения в тамбуре достигли своего апогея, парни явно жаждали приключений и не выпускали девчонок из электрички, те прорывались к дверям сперва достаточно бойко, но потом затихли и начали хихикать, выспрашивая у парней, на какое озеро они их приглашают. Вся компания сбилась в тесную кучку рядом с нами, держа сумки и началось обсуждение предполагаемого места будущего пикника. Зашипели открываемые банки, кто-то взвизгнул и в тамбуре поплыл характерный запах пива и пота.

— Нам на следующей выходить, — напомнила я, отвлекая Олега от рассматривания веселой компании сбоку, — еще успеем в Екатерининский!

Мы успели попасть во дворец далеко не с последней экскурсией и на два часа полностью выпали из реального времени, слушая рассказ тетечки средних лет. Похоже, что ее работа доставляла ей удовольствие, потому что она не тарабанила заученные фразы, а говорила так, что было видно — дворец она хорошо знала и любила. Я была здесь уже третий раз, но ходить сюда можно до бесконечности, каждый раз узнавая для себя что-то новое. Пересказывать содержание услышанного не имеет смысла, каждый может сходить во дворец и пройти весь этот путь. Слушая экскурсовода я как будто побывала в той далекой эпохе, когда еще только шло строительство, вела приемы послов и министров рядом с Екатериной Второй, любовалась Китайской гостиной и танцевала на балу в Тронном зале… выйти из цветного и объёмного прошлого, ожившего внутри во время экскурсии получилось не с первого раза и я недоумённо посмотрела по сторонам, возвращаясь в реальную жизнь. Перед глазами очередной раз прошли черно-белые кадры фотографий, где от роскошного дворца остались одни обгоревшие стены, а в довершение всего — скупой рассказ о тех, кто спасал сокровища дворца в начале войны и о тех, кто восстанавливал его после.

— Невероятно, — выдохнул Олег уже на улице, потрясенный увиденным на экскурсии, — такая красота была уничтожена и восстановлена буквально из ничего… одни руины были и трудно поверить в это именно сейчас.

— Да, я тоже всегда поражаюсь, как после войны удалось не только восстановить дворец, и это при том, что надо было поднимать из руин большинство городов, дорог, заводов… народ трудился днем и ночью. Было очень трудно, в Питере после артналетов было разрушено почти половина зданий, не работал водопровод, но мы выстояли в блокаду и подняли город буквально заново. Теперь он стал еще лучше, чем был… Пошли, я покажу тебе Екатерининский парк, это самое лучшее творение регулярного паркового искусства. Жаль, что еще не все отреставрировано, но бОльшая часть все же приведена в полное соответствие с первоначальным видом! Пошли по этой дороге к Большому Капризу, оттуда сверху можно посмотреть на все, пройти в Александровский парк и потом, если будет время, мы пойдем до Павловска.

Гулять по Екатерининскому парку было хорошо в любую погоду, но теплым летним вечером это прекрасно вдвойне.

— К сожалению, я не очень хорошо помню историю создания этого парка и дворца, царь Петр подарил когда-то своей жене эти земли, потом здесь был построен небольшой двухэтажный дворец, а подлинный размах и нынешнюю красоту создавали гораздо позже в годы правления императрицы Екатерины Второй. Если интересно, то у каждого павильона стоят таблички с названиями, а я просто люблю гулять по этим аллеям.

— Не обязательно знать все, — Олег рассматривал открывающиеся перед нами виды парка, — но ничего подобного я еще не видел…

Конечно, откуда тебе увидеть такое, сидя в Белово… или где там твоя секта обосновалась? К нам иностранцы приезжают и то фотоаппаратами постоянно щелкают, разевая рты от восхищения, а они за свои денежки всю Европу объездили, знают толк в дворцах! Жаль, что машины у меня нет, я бы прикололась от души, показав тебе особняк братьев Васильевых в Вырице… когда мне его показали на фотографиях, я долго ломала голову, что это за здание Растрелли в типичном стиле барокко с миллионной оградой, которое я никак не могу узнать? Рассказали — не поверила, в выходные подхватилась с утра пораньше и рванула по Московскому шоссе в эту самую Вырицу. Конечно, к самому особняку меня не подпустили и близко, но хоть издалека посмотрела, удовлетворив любопытство и недоумевая, сколько надо было своровать, чтобы отгрохать ТАКОЙ дворец… Стояло сие произведение недалеко от Оредежа и на обратном пути я поставила машину на обочине, специально вернувшись на мост, чтобы еще раз взглянуть на это издалека.

— Сколько лет сюда езжу, каждый раз — как первый, эти парки хороши в любую погоду, но самыми красивыми они становятся осенью, когда клены превращаются из зеленых в золотые. Наступает бабье лето и можно бродить по аллеям, собирая желуди и кленовые листья..

Мы дошли до Красного моста с башенками по краям, который служил своеобразной плотиной для поддержания уровня воды в прудах и Олег вопросительно посмотрел на меня.

— Да, тут можно перейти на другую сторону, — я прикинула, как бы поаккуратней залезть на сам мост, не прыгая… до той аварии такие опасения мне были совершенно незнакомы.

— Давай руку, — он уже стоял на мосту, разглядывая башенки, — тут стражники должны стоять?

— Не знаю, что тут должно было быть по замыслу архитектора, но мост красивый, — я в одно мгновение оказалась рядом с ним, заглядывая в темную воду. — А в башенках кроме грязи сейчас ничего нет.

К тому времени, когда уже стало почти темно, я не чувствовала ног от усталости и Олег вполне оправданно держал меня под руку. Из самой дальней части парка мы добрались до центральных улиц и по дороге к вокзалу я завернула в кафе, светившееся уютными желтыми окнами.

— Олег, ты как хочешь, но я просто умираю от усталости и голода, — бочком я спустилась на пяток ступенек вниз и посмотрела на мужчину. Он огляделся вокруг, потом кивнул и стал спускаться следом. Чего это с ним, забоялся, что ли?

Буквально рухнув в мягкое кресло, я вытянула гудящие ноги и углубилась в изучение меню, пока он рассматривал интерьер, не обращая внимание на положенную перед ним кожаную папку. Может, ему братья-сектанты урезали командировочные и он вообще без копейки? За билеты на электричку платила я, а за три дня наших встреч он никуда меня не приглашал… впрочем, я и не настаивала. Ну ладно, на Этуаль мне все равно не хватило бы при любом раскладе, а на пару горшочков мяса с овощами — достаточно, кафе это я знаю и цены тут вполне демократические, если не брать выпивку. По такой усталости мне бы кофе горячего попить или чаю кружку… а лучше — две! За приятную прогулку надо расплачиваться, так пусть это будет еда, а не что-либо иное.

— Мне тут нравится, — Олег оглядел зал, отставив в сторону тарелку, — у нас я видел подобное… а что ты пьешь?

— Чай… — вообще-то я успела уже выпить свою кружку еще до того, как нам принесли еду, только в кафе поняв, что вот такого горячего чая мне не хватало для полного счастья. Согревшись от него, я расслабилась и даже не все съела из горшка — порции здесь делали очень приличные и мне этого хватало с избытком.

— Я предлагаю выпить вина, — он поднял руку и подозвал официантку. — Пожалуйста, принесите красного… ты какое предпочитаешь? — обратился он ко мне.

— Полусладкое… — я засунула удивление подальше, когда увидела, как мужчина кивнул и обратился еще раз к девушке, сделав тот же жест рукой. Ч-черт, где-то я такой уже видела, только никак не могу вспомнить, где… по-моему, что-то похожее было в фильме про Джеймса Бонда! Но подобное не наказуемо, я сама могу собезъянничать манеры из кино в подходящей ситуации, меня не жесты интересуют, а деньги, вот ну как не хватит наличности, что тогда делать?

Вино оказалось приятным и под мясо я с удовольствием дернула бокал, поглядывая на оставшееся в бутылке. Олег тоже выпил, легонько стукнув своим бокалом о мой.

— Ну как вино? Хорошее? Я в этих названиях не разбираюсь, — щелкнул он пальцем по бутылке, — тебе нравится?

— На вкус вроде нормальное, — я тянула свой бокал, отодвигая момент, когда надо будет расплачиваться, подниматься и уходить из такого приятного и мягкого кресла. — Одна бутылка на двоих — слону дробина, а с нашими прогулками оно быстро выветрится уже при подходе к вокзалу.

— Ты и пиво пьешь и вино… — протянул Олег, рассматривая меня с другой стороны стола.

— Она любит выпить… этим надо воспользоваться! — подняла я бокал, вспомнив бессмертную комедию с Калягиным, но, судя по реакции, беловские староверы запретили ее для показа в своем скиту и ответом мне был только удивленный взгляд. — Я донна Роза де Альвадорес и только что приехала из Бразилии, где в лесах много-много диких обезьян… ты что, не смотрел «Здравствуйте, я ваша тетя!»?

— Теперь посмотрю обязательно, — заверил он, — а что еще ты рекомендуешь посмотреть?

Э-э, да дела в вашем скиту совсем плохи… полчаса я с жаром вспоминала любимые фильмы, перечисляя названия и попутно залезая в сюжеты, цитировала «Федота-стрельца», цитаты из которого развеселили нас обоих и, выдохшись, допила оставшееся в бокале.

— Ты такой список составила, — Олег покрутил бокал в длинных пальцах, выпил вино и поставил его на стол, перевернув ножкой кверху, — успеть бы все посмотреть, — и, поймав мой изумленный взгляд, направленный на бокал, пояснил, — это примета такая, чтоб удача не убежала. Ты свой тоже переверни, помогает!

Я сидела, лихорадочно соображая, откуда это на самом деле могла взяться такая примета? Пронеслись воспоминания о Лионии, где я в образе Дайлерии делала так на приеме в Арсворте, как в доме Грегора Макдайли Орвилл и Лиенвир также переворачивали бокалы со мной, но это было там, в туманном далеке, к тому же я никогда не читала о подобном и была полностью уверена, что это мое изобретение. Да полноте, мое ли? Как показывает жизнь, в разных мирах люди все же мыслят одинаково и чего удивляться, что на Земле кому-то пришло в голову сделать точно так же, как и мне полгода назад? Интересно, они все там в Белово так делают?

От выяснения этого интереснейшего вопроса меня отвлекли два момента — подошедшая за счетом официантка и заколка, сухо щелкнувшая по полу в самый неподходящий момент. Будь я одна, я бы сперва расплатилась, а потом полезла поднимать заколку, чтобы не заставлять девушку стоять в ожидании рядом, но без заколки волосы сзади распались и там наверняка виден шрам на затылке! Боясь повернуть голову, я протянула руку за сумкой, пытаясь одновременно ногой нащупать проклятую заколку и подтащить ее к себе. Официантка поглядела на меня, на Олега, не понимая, кто из нас будет расплачиваться, а он встал и вытащил из кармана джинсов… я чуть не ахнула в голос, увидев в его руке пачку денег. Ну и сектанты, на подкуп президента, что ли, выдали столько? Судя по реакции девушки, она удивилась, но не настолько, чтобы впадать в транс, какая разница ей, как клиенты носят свои капиталы, платили бы справно, а остальное ей по барабану…

— Тысяча сто двадцать рублей, — девушка протянула Олегу маленький поднос с чеком, он подумал, снял с пачки две зеленые бумажки и положил сверху счета.

— Сдачу возьмите, — официантка протянула ему несколько купюр, которые он сунул в карман, не глядя. — Надеюсь, что вам понравилось у нас.

— Несомненно, мы очень хорошо провели у вас время, — мужчина двинулся ко мне, а я застыла, боясь наклониться за проклятущей заколкой и сжимая в руках сумку… он же увидит шрам, ну как этого избежать? Решение пришло само — сумка шлепнулась на пол и пока Олег нагибался за ней, я быстрее белки схватила заколку из-под ноги и стала скреплять ею волосы… уф, успела! Позора, если бы он увидел шрам на голове, я бы не перенесла…

— Лера, ты готова? — сумка и рука были поданы с церемонностью, достойной королевского приема.

— Да… мы что-то засиделись, времени уже много, а нам еще в город добираться, — забормотала я, схватив сумку, — конечно, готова! Пошли, — и поспешила на выход, стараясь не поворачиваться к нему затылком. А вдруг я плохо зацепила волосы и шрам виден из-под них?

— Как же это мы засиделись так долго, — я растерянно смотрела на часы, упрямо доказывающие мне, что последняя электричка уже ушла, а маршрутки в это время и вообще не ездят. — И автобусов нет… а мне еще в Саперное добираться…

— А что, больше никак к тебе не доехать?

— Нет, никак, — отрезала я.

Вот дура-то, задержалась за болтовней да за вином, забыв про дорогу домой. Нет, можно было бы спокойно поймать машину и договориться отвезти нас в Саперное, из Пушкина ко мне путь через Колпино ночью будет не так долог, деньги у Олега есть, но… внутри зрела твердая уверенность, что он останется у меня в добровольно-принудительном порядке, а вот этого как раз и не хотелось! Я не ханжа по сути, но… а вдруг он женат, да и эти его сектантские замашки… нет уж, обойдусь без него, только вот куда деваться-то ночью? От сегодняшнего променада начинала побаливать спина, а это означало одно — если я не проведу ночь в горизонтальном положении, то утром она мне напомнит о себе так, что мало не покажется.

— По-моему, тут должен быть зал ожидания, — я двинулась в здание вокзала в поисках любой лавки. Плевать на всех, мне надо только лечь и больше ничего!

Маленький зал ожидания был почти пуст, если не считать сопящего в углу мужичка в темной куртке и даже сиденья в нем были не жесткие и не раздельные, а значит, что на них можно спокойно лежать… ура, лишь бы не погнали отсюда дежурные или менты! Вид у нас достаточно приличный, значит, не заберут…

— Лера, ты устала? — Олег сел рядом, обняв меня за плечи, — раз к тебе не добраться, будем ночевать здесь… ложись и клади голову мне на колени, так ты… будешь нормально спать.

Нормально??? Нормально спать я буду только дома, а здесь к утру я буду совершенно разбита… как бы так поудобней пристроиться, чтоб спина не болела? Набок не лечь, фигура не позволяет, спать на спине не могу, но придется как-то терпеть… ну что мне стоило бросить лишний взгляд на время?

— Ой, а чего это вы тут пристроились, — запричитала выскочившая откуда-то пожилая тетечка в форменном кителе, — опоздали, чтой?

— Да, мы загулялись у вас в парке, потом моя дама устала и нам не повезло, — учтиво объяснил Олег у меня над головой, — надеюсь, что мы не нарушаем ничего.

— Да сидите-сидите, — тетечка с интересом уставилась на меня, на моего кавалера, потом замахала руками и быстро исчезла за неприметной дверью. Появилась она оттуда достаточно скоро с большим свертком в руках и ткнула его нам, — вот, возьмите, даму свою закройте, чтобы не замерзла… только утром не забудьте отдать! Вы же до утра тут будете, верно?

— Конечно, — поблагодарил ее Олег, — отдадим обязательно. Лера, давай, я тебя накрою…

— Спасибо… — я уже проваливалась в сон, как меня накрыло ворсистое одеяло с непривычным запахом, а на плече я почувствовала теплую руку.

Проснувшись, я никак не могла понять, где я нахожусь, потом вспомнила вчерашнюю прогулку по Пушкину, кафе и тетечку с одеялом. Ох, не заболела бы только спина после такой ночевки на жестком сиденье, тогда небо с овчинку покажется! Кстати, а как там Олег-то? Да и помыться-подкраситься не помешает с утра пораньше, солнце уже встало, а сколько это уже времени?

Времени было ни больше ни меньше — восемь утра, я на работу вставала гораздо раньше, просыпаясь по ночам не один раз, если неловко повернулась во сне, а тут на вокзальной лавке разоспалась да так, что глаза не продрать! Подняв голову с коленей Олега я поняла, что у меня совершенно ничего не болит, чувствую я себя прекрасно и единственное, что мне надо — умыться и почистить зубы.

— Ты так и спал, сидя и с моей головой? — я рывком поднялась со скамьи, отметив, что ничего не болит… удивительно, но факт.

— Ну да, — пожал он плечами, — не на улице же сидели. Ты как себя чувствуешь, отдохнула?

— Странно, но это так, — передернув плечами, я отметила это еще раз про себя. — Можно ехать…

— Или идти, — поправил меня Олег. — Давай одеяло, отдам, заодно спрошу, где помыться можно.

Ларек на вокзале уже работал, я купила мыло, щетку и зубную пасту, и с наслаждением помылась в чистеньком вокзальном туалете. Подкрасилась, сказав самой себе спасибо за косметику в сумке и вышла к Олегу.

— Ты прекрасно выглядишь.

— Ты это уже говорил мне.

— Это было вчера… а сегодня начался другой день. Надеюсь, ты не поедешь домой прямо сейчас?

— Нет, не поеду. Я почему-то хорошо отдохнула и хочу сделать тебе один сюрприз… не удивляйся, ну не сюрприз, неправильно сказала, я хочу показать тебе то, что ты никогда не увидишь без меня. Ты очень интересовался тем, что делал в Питере Петр Первый…

При этих словах Олег кивнул и в его лице появилась неподдельная заинтересованность. Действительно, все эти дни он расспрашивал о том, ЧТО строилось при самом Петре, а теперь я могу показать ему это…

— Мы уже на ногах в такую рань, погода нам благоволит и я себя прекрасно чувствую…

— Это тоже твой маленький праздник? — перебил меня Олег. — А я, кто я для тебя?

— Ты тоже… праздник, — пусть порадуется напоследок, мне не жалко! — сейчас мы поедем с тобой в Шлиссельбург и я проведу тебя по тем местам, где сам царь Петр начал строительство первого обводнОго канала вокруг Ладожского озера. Это место не входит ни в какие экскурсионные маршруты, его подробности знают лишь те, кто сам проходил его своими ногами, а я… раньше там у нас была дача и я очень хорошо знаю эти места. Ты хотел посмотреть изнанку Питера, но я покажу тебе гораздо более интересные места… поехали?

— Поехали, — он протянул руку и крепко сжал мне ладонь.

Дача в тех местах у нас действительно была, тут я не погрешила против истины, да и в саму Петрокрепость мы приезжали, хоть и нечасто. Когда отец ушел от нас, мы с мамой еще ездили туда несколько лет подряд, особенно хорошо там было летом, но потом мама продала участок и с тех пор за шесть лет я бывала в Петрокрепости только один раз в год, приезжая летом в знакомые места искупаться. Впрочем, это не мешало мне знать историю Шлиссельбурга и показать при необходимости самое интересное…

— Сейчас мы поедем до станции Петрокрепость на электричке, — расписывала я наш сегодняшний маршрут, — там сядем на катер и переплывем на другую сторону Невы. По идее можно было бы выйти в Орешке, это крепость на острове Ореховый, но я не знаю, как часто туда заходят катера… вдруг придется просидеть полдня в ожидании переправы? Я бы с удовольствием полазала там сама и тебе показала бы многое… но увы, не получится. Так что выйдем на том берегу в Шлиссельбурге, я покажу тебе петровские каналы, Староладожский и Новоладожский, проведу по водосбросам и остаткам шлюзов. Да, в Петрокрепости стоит паровозик, это раритет, который работал еще в войну на Дороге Жизни, когда по ладожскому льду возили продовольствие в осажденный Ленинград. Чуешь, какая история у здешних мест?

Несчастному беловскому сектанту оставалось лишь крутить головой от обилия впечатлений, проносившихся мимо со скоростью света. На Орешек мы не попали, как я и предупреждала, а усатый мужик у штурвала согласился, что на остров надо высаживаться только тогда, когда уверен, что тебя обязательно заберут с него.

— Жаль, но времени на все просто не хватит, — катер уже упрямо пыхтел мимо каменистой гряды с бетонным перекрытием в начале, образующим арку, — сейчас выйдем на берег и пойдем…

— А может, сперва поедим? — жалобный тон Олега заставил фыркнуть, но у мужиков еда все-таки превалирует над всем остальным…

— Ладно, вдарим по шаверме?

— Сейчас можно и так, — согласился он, — а потом пойдем в нормальный… нормальное кафе. Как вчера, хорошо?

— Потом пойдем, — я уже предвкушала встречу со знакомыми местами и разве что не подпрыгивала на месте, высматривая по сторонам ларек с вожделенной шавермой. — Ну вот, мы и на центральной площади… нам вон туда, к рынку!

Шаверма пролетела космическим болидом, но это такая штука, от которой у меня текут слюни, даже если сыта под завязку! Облизав все бумажки и пакеты, я вздохнула и бросила их в урну, подогнав Олега.

— Ну что, начали? — вопросительно посмотрела на него и поймала взгляд. Оценивает… а я, между прочим, очень неплохо выгляжу сегодня… — Значит, так, начнем с того факта, что Ладожское озеро по сути своей всегда считалось не озером, а морем, и по нему до сих пор ходят суда класса М. Морские, вот. Но это в настоящее время, а во времена Петра ладожские шторма губили каждую третью баржу, на которой везли товары в новую столицу. Только из-за этого был издан указ о строительстве канала в обход Ладожского озера. Теперь смотри сюда, — мы стояли на мосту через этот самый канал и с него очень хорошо были видны остатки шлюзов, заваленные камнем в проходах с одной стороны и спокойная поверхность затянутого ряской канала с другой. — Шлюзы и берега облицованы гранитом, это памятник архитектуры… мы сходим туда на обратном пути, когда там будет стоять вечернее солнце, а ветер с Ладоги не достанет из-за домов. С этого места начинается Староладожский канал, в начале строительства которого сам царь вывез первых три тачки земли. Его дно лежит выше дна Невы и для поддержания уровня воды в нем пришлось строить шлюзы, которые ты уже видел. Через 150 лет после постройки этот канал обмелел и было принято решение построить новый, бесшлюзовой канал для небольших судов. Вот вдоль него мы и пройдем сейчас…

Я повела Олега вдоль берега и мы спустились за пристанью на единственный пологий кусочек берега прямо напротив прохода в каменной косе, образованного бетонным перекрытием.

— Эта коса защищает вход в канал от волн и ветра, — маленькие домики и лодочные гаражи прилепились на узкой косе плотно друг к другу, как соты, — она не столь широка и высока, но защиту дает хорошую… пошли наверх, сейчас обойдем вдоль заборов и дальше уже можно идти по приличной дороге. Заодно посмотришь на особняки, там, впереди, целый коттеджный городок!

Канал, вдоль которого мы шли, оставался слева, сверкая солнечными бликами на поверхности. Мутноватая серая вода не вызывала желания даже опустить в нее руки и по мере пройденного пути коса на другой его стороне становилась все шире и выше, на ней поднимались кусты и деревья, а от берега там и тут отбегали тропинки.

— Туда можно перебраться? — на воде, внизу под нашими ногами стояло историческое судно с частью деревянной обшивки, и Олег даже присел на корточки, рассматривая этот затерявшийся памятник. — На ту сторону… там дорожки видны.

— Только на крыльях или на лодке, мостов тут никогда не было. Когда-то мой знакомый покатал меня здесь на катере… мы ушли очень далеко, но до Старой Ладоги, где канал заканчивается, так и не добрались. Но места там интересные, я бы с удовольствием еще раз сходила туда! Смотри, видишь на той стороне серые кучи земли? Это начались работы по углублению канала — очень хорошо, что он не будет мелеть, это все же памятник, пусть даже в таком странном виде. Я еще помню, что тут был маленький завод и дорога дальше была перекрыта… где же он? Ну да, снесли… а на его месте построили дома и коттеджи.

— Тебе хотелось бы тут жить? — мы проходили мимо серого бетонного забора на углу которого была сделана имитация маяка.

— Жить? — я критически оглядела забор, из-за которого виднелись только крыши построек. — Нет, я люблю это место, как кусочек истории, а для жизни он не подходит. Вроде и есть рядом вода, но купаться в канале неприятно, осенью дуют ветрА с Ладоги, залетая в каждую щель… я бы лучше жила на берегу Невы, желательно на левом!

За спиной остался квартал новостроек и мы подошли к ограде, за которой стояли желтые коттеджи в стиле фахверка: красивая решетка, туи вдоль нее и подъездных дорожек, дом охраны и чужая богатая жизнь за этой решеткой, совершенно недоступная для понимания с этой стороны.

— Кто тут живет? — Олег мотнул головой в сторону коттеджей.

— Понятия не имею. Богатые люди… сейчас мы пройдем по мостику и свернем направо. Смотри, вот тут тоже живет кто-то из богатеньких, но у него так прикольно устроен собственный выход для катера… видишь, даже ворота в воде сделаны! Это не заросшая канава, если ты так думаешь, это водосброс от Староладожского канала, называется «Ладожская речка». Пошли по левой стороне, вдоль дороги, я тебе покажу обалденное место, сказку в камне!

Перебираясь через глубокую канаву около незавершенной стройки, я чуть не съехала в нее на заду по влажной глине, но Олег во-время поймал меня и втащил наверх, чуть подзадерзавшись… ну и что, почему бы не сделать вид, что я не заметила этого? Поднявшись наверх, я показала ему мост через водосброс, а потом подвела к колоннам наверху, еще достаточно хорошо сохранившимся.

— Ну, а теперь посмотри налево и назад, — жестом фокусника я указала на дом из серого камня рядом с этим необыкновенным мостом, — и не говори, что он тебе не нравится!

Дом этот и в самом деле был совершенно сказочным по виду, во всяком случае, на мой взгляд. Этакий мини-замок, совершенно неожиданно выросший около старых деревянных домиков типичной послевоенной застройки на высоком берегу с несколькими толстенными соснами рядом. Черепичные крыши отражались в темной воде Староладожского канала, более широкого и глубокого именно в этом месте…

— Посмотри под ноги, — щели в промежутках между колоннами были не более 10 сантиметров и внизу хорошо просматривались остатки перекрытий, — это называется «шандорный мост», я нашла название совершенно случайно. Шандоры, то есть щиты, перекрывали воду, лишка которой сбрасывалась вон туда, в Новоладожский канал. Видишь, насколько ниже он расположен, чем Староладожский?

С исследовательским зудом пионера Олег опползал мост, подбираясь к нему со всех сторон и даже чуть не свалился в затянутую ряской стоячую воду, а из травы во все стороны помчались утки, возмущенно крякая.

— Рассмотрел, Лера, я все рассмотрел! — он весь просто светился от восторга, не обращая внимания на грязные джинсы, — жаль, что еще ближе не подойти, но принцип я хорошо понял. Лишняя вода будет уходить сама через верх, а в случае непредвиденного повышения можно послать рабочих поднять эти… шандоры, да?

— Наверное, я же никогда не видела, как это происходит на самом деле, а жаль… один раз показали, как в Тироле поднимают вручную подобные затворы уже не одну сотню лет, — эту передачу я как-то поймала по телевизору, было дело. — Ну, насмотрелся? Тогда пошли вдоль старого канала обратно, заодно и на дома посмотрим, которые стоят вдоль него.

Старый канал в этой части сильно обмелел и страшно зарос высокой травой, что лично меня очень расстраивало — будь он чистым и чуть поглубже, по нему без помех можно было бы кататься на лодке или даже ходить на небольшом моторчике вдоль всей его длины в Шлиссельбурге, от самого судоремонтного завода, а в его нынешнем состоянии он удовлетворял только уток, повсеместно дрызгающихся в ряске. По другой стороне канала двигались машины, но там была густая тень от старых деревьев и домов, а мы шли по более высокому берегу, где солнце заливало все вокруг и от этого даже замшелые избушки выглядели более веселыми.

— Богатые дома, а рядом такое… — покривился Олег, покосившись на очередной старый домик с темными сараюхами на заднем плане, — здесь бы построить что-нибудь в духе того дома у моста и чтобы на углу обязательно была башня с узкими окнами.

— Не у всех есть на это деньги, у вас тоже наверняка рядом с коттеджами такие же избушки стоят, — мне почему-то стало обидно за хозяев этих старых домов. — Можно подумать, что у вас все дома строятся только из камня… видела я проездом, что в Сибири стоит в глубинке! Дома некрашеные, стены черные, рядом куча амбаров и сараев для скотины, бани по-черному до сих пор топятся… наверняка у богатеньких все круто и чисто, но не все же у нас миллионеры!

— У нас предпочитают все же камень, а не дерево, — встал он на защиту беловской архитектуры, — так прочней получается. Города, между прочим, из камня строятся!

— А из чего им еще строиться? — я вспомнила свои поездки в Архангельск, Иркутск и характерные образчики местного домостроения прошлого века. — Из дерева у нас уже давно ничего не делают, кроме дач, это естественно. Наверняка у вас в старой части города первые этажи каменные, а вторые — деревянные, видала я такое! Как музейный экспонат — интересно, а жить в таком — ну уж нет, увольте! Конечно, у нас тоже кое-где деревянные бараки сохранились, но на дворе-то 21 век, всем хочется жить в нормальном доме со всеми удобствами типа ванной и туалета. Вот у вас например, везде есть горячая вода и туалет в домах?

— М-м, — Олег смутился и отвернулся, рассматривая коттеджное поселение в стиле фахверк, которое мы уже проходили с другой стороны, — не везде… а воду… воду можно и нагреть, если надо!

— Ну вот, — обрадовалась я возможности похвастаться благами цивилизации, — а у нас открыл кран и пользуйся, сколько влезет! Представляю, что было бы, приди я после работы домой, а там надо еще котел воды греть, чтобы помыться или постираться… и как раньше жили без горячей воды и отопления?

— Так и жили, не тысячу же лет назад это все появилось, — в голосе собеседника появилось глухое раздражение, когда бывает, что разговор неприятен, а чем ответить — не знаешь.

— Это точно, — поспешила я сгладить острые углы, — мама говорила, что в нашей старой квартире центральное отопление провели, когда ей было года три, а до этого они топили печки зимой, хотя и жили в центре Питера, на Восстания. Горячей воды, кстати, у них тоже не было, стояла колонка на дровах, и у каждого жильца в подвале было место, куда он складывал эти самые дрова. К хорошему быстро привыкаешь, — добавила извиняющимся тоном.

Понятно, что у них в скитах все удобства на улицах и воду греют на печках, чего еще ожидать! На даче мы тоже мылись из ковшика в тазу, это у соседей были бани и то не у всех, а пару раз в неделю можно и воды погреть для помывки.

— Олег, а как у вас живут, вот ты говоришь, что дома каменные строят, хоть и греют воду сами… все вместе, что ли, скопом в одном доме? И хором молятся?

— Нормально живут, почему это все вместе в одном доме? — он посмотрел на меня, как на умственно отсталую, — у каждой семьи свой дом, побольше будет, чем эти… — он обернулся в сторону желтеньких коттеджей, — у тех, кто на полях работает, дома поменьше, но им хватает. И почему это надо хором молиться? Каждый ходит в храм, когда в этом возникает необходимость и еще по праздникам. Ты вот ходишь туда только потому, что там собралось много людей?

— Делать мне больше нечего, как в церковь таскаться, поклоны отбивать и свечки ставить, — съехидничала я от души, — есть более интересные вещи, чем выслушивать воскресные проповеди!

— Какие это?

— Да гулять по Питеру, например!

— И ты все время одна гуляешь? — недоверчиво так спросил… а ведь интересно стало, вижу!

— Было время и не одна гуляла, но это уже в прошлом. Пошли через мост и дальше по бульвару вернемся к шлюзам, — прервала я обсуждение, — я же не спрашиваю, с кем ты гуляешь там… у себя!

— У себя? Некогда мне у себя гулять, дел слишком много.

— Тогда понятно, почему ты здесь каждый вечер со мной ходишь, у тебя получился маленький отпуск и ты решил вспомнить молодость! Да не обижайся, это вполне нормальное явление, когда приезжаешь в чужие места… — мне стало смешно от того, как он вскинулся, когда я упомянула о предполагаемой старости… задело за живое, что ли?

Походив по гранитным шлюзам, мы спустились на берег Невы прямо под ними, где на маленьком пляже уже пристроилась компания из двух парней и девиц, потягивающих пиво на покрывале. Они весело хохотали, подначивая друг друга, потом все дружно закурили и Олег то и дело скашивал на них глаза и отворачивался, когда дым летел в нашу сторону.

— Давай пристроимся здесь на камнях, — пошарившись в сумке, я вытащила купальник и пошла к гранитной стене, намереваясь переодеться. — Чего случилось, что ты так в лице переменился? Сейчас переоденусь, можно будет позагорать и искупаться… вода в Неве еще позволяет!

Переодеваться под платьем — дело одной минуты, коренные питерцы наловчились делать это моментально, не стесняясь показывать нижнее белье, которое, к слову сказать, уже давно никого не смущает. Сколько раз видела, как дамы в возрасте сидят далеко не в купальниках и ничего, никто пальцем не показывает, а уж девчонок, загорающих без верха, я наблюдала не единожды… Вот и тут, пошебуршась под подолом, я стянула платье и присела рядом с Олегом на камень, отметив про себя… ну, в общем, некоторую заинтересованность, на которую рассчитывала не без основания. Во всяком случае, одна из девиц в компании напротив была в более хрюшистом состоянии, хоть и намного моложе меня.

— Чего ждешь, — ткнула я пальцем Олегу в твердый живот, — снимай все да загорай, пока солнце жарит! Здесь хорошее место, ветер не задувает, а во второй половине дня солнышко хорошо припекает да еще камни нагревает… или у тебя плавок нет? Так это не проблема, в любом ларьке купить можно… искупаешься в настоящей ладожской воде! Я бы нырнула, но потом голову сушить надо, опять же боевая раскраска смоется… но окунусь обязательно. Чего сидишь, как неродной?

Подумав и почему-то оглядевшись вокруг, он нерешительно стащил рубашку, упрямо оставшись сидеть в джинсах. И чего стесняется, нормальная фигура, похабных татуировок нет, но мужики вообще странный народ… может, у них уставом запрещено загорать?

— У нас вообще-то не принято вот так сидеть раздетыми, — он упорно отводил взгляд в сторону от меня, но вокруг без всякого стеснения ходили девицы и парни в сугубо пляжном виде, а одна и вообще продефилировала в стрингах, крутя задом во все стороны. У Олега округлились глаза, но он справился с собой и стал рассматривать судоремонтный завод напротив, делая вид, что ему там страшно интересно.

Похоже, что воспитание в скиту не прошло даром… а как же они там женятся-то? Я хихикнула про себя, вспоминая исторические романы на означенную тему как наши, так и западные… во испытание мужику, сидеть вот так на пляже и я еще добавляю стресса. Но это ничего, справится, к себе я его все равно не повезу ни за что, а завтра он, кажется, уже уезжает… пусть помнит наших!

Спина не болела совершенно, заколка держала волосы крепко и шкодное настроение прорывалось наружу помимо воли. Компания рядом возилась и препиралась друг с другом, щелкая банками с пивом, один парень лежал головой на коленях своей девицы, поглаживая ее ладонью по ногам, вторая пара целовалась взасос, не обращая внимание ни на кого вокруг, пока упавшая банка не облила им ноги.

— Дэн, фу, теперь от меня будет вонять! — завозмущалась девица, брезгливо трогая мокрое пятно на трусах, — как я с ним сидеть буду?

— Так подмойся, — хохотнул ее парень, проведя ладонью по толстенькому боку, в который глубоко врезались купальные трусы с пикантными оборочками, — вода рядом и бесплатно!

— Точно, мойся без счетчика, — захохотал второй, подхватывая шутку, — сэкономишь на квартплате!

— Она холодная, — девица сморщила нос, — камни скользкие… между прочим, Дэн, от тебя тоже пивОм несет!

— Да где это… — Дэн демонстративно расставил широко ноги, — тут что ли? Так это не от пива, Стюха, а от тебя! Ну ладно, пошли подмоемся, а то по жаре действительно вонять будет!

Дэн поднялся на ноги и потянул Стюху, но та отказывалась подниматься, шлепаясь круглой попой на песок.

— Не пойду… ты разлил, теперь неси, — кокетливо заявила она, глядя снизу на парня, — там и камни острые, упаду вот, что делать будешь?

— Я что, Шварцнеггер, чтоб тебя поднимать? — Дэн дернул девушку посильнее и когда она нехотя поднялась, подхватил ее на руки, — ну ладно, до воды донесу!

Зашли они не так далеко, Стюха визжала, что вода холодная, с рук парня сползать не желала и под конец представления повисла у него на шее, задрав ноги вверх. Он подержал ее, повернулся и… оба повалились в воду, подняв целый фонтан брызг. Визг, перемежающийся матюгами с обеих сторон, был хорошо слышен на берегу, народ лениво понаблюдал за игрищами и занялся своими делами. Парочка еще поплескалась у берега, наконец Дэн пошел из воды и девушка поплелась за ним, то и дело оступаясь на скольких камнях.

— Уф, помылись, — оба плюхнулись на подстилку, — где сигареты, Колян?

Опять щелкнули банки с пивом, вся четверка дружно задымила и стала обсуждать, куда бы им пойти вечером.

Олег сидел на камне, но мне хорошо было видно, что он с любопытством наблюдал за этой компанией. Наверняка у него дома так себя не ведут, но… у него другой монастырь, а здесь мы уже привыкли к подобным разговорам и шока они не вызывают, хотя слушать кое-что мне было откровенно неприятно.

— Пойду-ка я тоже окунусь, — ветер совсем стих, вода уже прохладная после 2 августа, но я далеко не рискну плавать, — не пойдешь освежиться? Тогда сумку постереги, у меня там все очень-очень ценное!

Мужчина мотнул головой, я пожала плечами и пошла в воду… ух ты, остыла водичка-то, но если не особенно раздумывать и побыстрее двигаться, то все вполне нормально! Беспокоила лишь заколка, но я ее проверила… вот так, проплывем метров двадцать туда, потом обратно… не я одна еще купаюсь в это время, головы из воды торчат поближе к берегу… жаль, что Олег не пошел, а, может, это и лучше? Издалека посмотрит… слюни попускает, а я мысленно ему язык покажу!

Посмотрел, еще как посмотрел, не перепутаешь, что очень понравилось и сразу захотелось пококетничать, как Стюхе… но в двадцать это допустимо, а в двадцать девять — глупо, тот же Олег покрутит пальцем у виска и будет прав!

— Зря не пошел, — присев рядом на камень, я брызнула ему в лицо водой, — вода бодрит! Самая чистая — ладожская, ну еще байкальская… не был на Байкале? Жаль, я тоже не была, дорога туда не по карману, только в инете и видела фотографии. Так бы и сидела до вечера… уж очень здесь хорошо! А что, у вас не купаются, что ли совсем?

— Да, очень редко заходят в воду и лишь когда никто не видит. Считается, что… в общем, почти никто этого не делает.

— Ну и глупо себя лишать такого удовольствия, — я устроилась поудобней на камне, — ты хоть умойся сходи, а то нам еще на автобусе возвращаться в Питер, вспотеем, как мыши под метлой!

Олег мылся, ходил вдоль берега, подвернув джинсы, рассматривая шлюзы со стороны Невы и потом долго стоял по щиколотку в воде, бросая плоские камешки. Они скакали по гладкой поверхности и я сбилась со счета, сколько «блинчиков» у него получилось. Моим рекордом было два! Вернувшись к шлюзам, он погладил ладонью шероховатый камень и вернулся ко мне.

— Давно эти шлюзы были построены? — капельки воды блестели в коротких русых волосах и на лице, придавая ему какой-то шарм… а ничего себе мой кавалер, не красавец, но что-то в нем определенно есть, уверенность, основательность, что ли… может быть, он все-таки мент, а не баптист?

— Лет 150 назад. Это не петровское время, если ты про него, но все равно памятник истории. Вот так потрогаешь рукой старые камни и как будто коснешься всех, кто трогал их до тебя. Прямо как отпечаток ладони Христа, которой касаются в Иерусалиме!

— Зачем ее трогают?

— Наверное, чтобы посчитать себя прикоснувшимся к богу. Так можно коснуться египетских пирамид и тоже считать, что потрогал тысячеленюю древность… да любой памятник, который сохранился за века! Ты бывал за границей? Нет? Ну вот и я тоже… нет, была только в Финляндии, но там нет таких исторических мест, как, скажем, во Франции или Германии, а уж тем более в Италии. Чужие фотографии это не то, самой бы походить по старинным улочкам, посмотреть на дома, которым несколько сотен лет… потрогать их стены… ладно, чего это я? Другие всю жизнь живут в захолустье, не имея возможности выбраться даже в центр области или Москву, а я тут плачусь не по делу!

— Ты бы хотела увидеть то, о чем говоришь, своими глазами? — повернулся ко мне Олег. — А еще о чем мечтаешь?

— Было бы здоровье, остальное купим или украдем! — бодрое заявление обескуражило его, но для меня оно было чрезвычайно актуально, памятуя диагноз после аварии. Дай Бог, чтоб на таблетках не сидеть, да от шрама бы избавиться…

Стали налетать облачка и поднялся ветер, напоминая, что на дворе все-таки август. Купальник почти просох, но идти в нем было неприятно и я опять переоделась прямо у гранитной стены, натянула платье и получше переколола волосы.

— Мне тут понравилось, — Олег нехотя поднялся с плоского камня, накинул рубашку, но не стал застегивать ее до конца, как и парни напротив, — ты права, сам бы я никогда сюда не поехал. Лучшие проводники — те, кто живет здесь и любит эту землю.

— Есссно! Вообще-то мы гуляем уже целый день и пора куда-нибудь зайти поесть, но я не знаю здешних забегаловок, — оглядевшись по сторонам, на глаз словила только вывеску «Бистро», что подразумевало в расшифровке пластиковые стаканчики с чаем и сомнительное качество салатов и псевдочебуреков. — Еда тоже должна предполагать определенное удовольствие с глубокими креслами и приятной беседой. Поэтому предлагаю потерпеть до города, а сейчас… сейчас… вдарить по мороженому на ход ноги, пройдясь последний раз вдоль канала в сторону завода. Там, за мостом, есть остановка автобуса, попрощаемся с Шлиссельбургом по дороге и уедем. Какое мороженое ты предпочитаешь?

Выбор «волшебного сундука» был настолько велик, что глаза поневоле разбежались! То ли дело было раньше, когда на Невский привозили коробки и выстраивалась длиннющая очередь, не думающая о выборе — ах, трубочки сахарные продают! Мама частенько вспоминала о реалиях своего детства, а по телевизору иногда показывали эти очереди и лица счастливцев, которым досталось лакомство… «не больше двух в руки!»

— Выбери на свой вкус, — Олег устал рассматривать содержимое через прозрачное стекло, — что тебе, то и и мне.

— Тогда… «Магнат», оно самое вкусное здесь! Люблю мороженое, особенно в жару… а были моменты, когда мне страшно хотелось его в трескучие морозы, бежишь по улице, а народ думает, что ты с ума сошла, потому что грызешь эскимо с палочки!

— Неудобно есть на ходу, — потеряв очередной кусочек шоколадки, пожаловался мой спутник, — давай все-таки присядем… вон и лавочки подходящие стоят прямо на берегу!

— Ну ладно, раз уж мы почти напротив завода, можешь отсюда посмотреть на него… там еще протока рядом, видишь, сколько в ней старых лодок? Вроде и помойка, а поглядеть интересно, как на старые дома… идешь мимо, окна выбиты, дверей нет, мусору в комнатах полно, а все равно заглянешь в оставшийся от чужой жизни кусочек. Не знаю, почему, но это очень привлекает!

— Заглянуть в чужую жизнь?

— Да, потом там сделают ремонт и будет все красиво и чисто, но самое интересное — заглянуть туда до всего этого! У нас много старых домов в центре Питера, после капремонта они чистенькие и опрятные, но пропадает дух времени… выкидывают старые лестницы и двери, перестилают полы, замазывают стены… уходит в небытие история. Все понимаю, а тем не менее жалею об утраченном.

— Не надо сожалеть об этом, — Олег осмотрел палочку от мороженого и щелчком отправил ее в кусты, — надо идти вперед и не держаться за старое. Ле…

Пронесшийся рядом мотоциклист неожиданно взревел мотором и в его шуме утонуло окончание фразы. Да какой там фразы, просто позвал по имени, подождал и подтянул к себе поближе… это что, ух ты… ай… ну и ну… едва дух перевела, какие в Белово сектанты пошли… целуются так, аж забыла, где нахожусь! Может, их там не только этому обучают или сами в процессе до такого доходят? Ну вот, не успела опомниться, как на коленях у него очутилась… а как же с молитвой и постом быть, да с главной заповедью «не согреши»? Или у них это не грех? Или грех, но только там, а за пределами Белово можно и…?

Упираться и возмущаться не было ни малейшего желания. Что бы там ни было потом, я уже приняла для себя решение, о котором вчера сообщила Ленке и не чувствовала сейчас ни малейших угрызений совести от сделанного. Пусть там, на родине, у него что угодно будет, а здесь я этого не знаю и знать не хочу! Тем более, что и сам Олег ничего не говорил, зато обнимал так, что никуда не хотелось двигаться и даже не думать ни о чем.

— Почему ты ничего не спрашиваешь?

— Что ты захочешь, то расскажешь сам…

— У тебя губы сладкие…

— Это от мороженого.

— Нет, не только… я запомню Шлиссельбург на всю жизнь. И тебя…

— Спасибо, — я обняла Олега и дальше мы оба просто выпали из реальности до самых сумерек…

— Тебе не кажется, что если мы просидим здесь еще немного, то нам снова придется ночевать на какой-нибудь лавочке? — я осторожно проверила заколку сзади, потом наличие сумки, причем первое волновало меня гораздо больше, чем второе. — Боюсь, что здесь не найдется доброго самаритянина, который с радостью поделится с нами одеялом!

— Пора возвращаться? — руки и не подумали убраться, только пробежались по спине и от них стало еще теплее и уютней. — По вечерам тут холодно, ты замерзла?