И смех и грех, или Какая мука - воспитывать!

Глава 16 Пятьдесят оттенков серого

За эти пять дней Арина прожила отдельную маленькую жизнь. Поэтому, когда настала пора идти в школу, умирала отдельной маленькой смертью.

Только и оставалось что утешаться воспоминаниями об этих, поистине волшебных каникулах. Таких ярких и незабываемых, но, увы, прошедших.

Забвение и гармония, уединение и интимность, безмятежность и, конечно же, любовь. Когда Иван не строил из себя жутко строгого и крутого опекуна, эдакого знатока и властелина человеческих душ, то внезапно открывалось, что он просто обалденный. Да-да, именно обалденный, и находиться с ним рядом — неповторимо.

«Мальчик — отвал башки», — вспомнилось Арине выражение. Она словно пребывала в самой нереальной сказке, в которую можно поверить только имея душу ребёнка. Ангела.

Парень смешил до слёз и много знал. Не давал скучать и лениться, да и сам всё время был чем-то занят.

Целовал сладко, сжимал в объятьях сильно. Впивался в губы зачастую совершенно внезапно, иногда даже резко, грубо и с наскока. А когда его бесконечные, точёные пальцы обвивались вокруг талии и хорошенько сжимались, Арина почему-то очень жалела, что на ней не свадебное платье. Её воображение брало разгон как у Bugatti Veyron, и она сразу представляла себя плотно затянутой в белый тиснёный корсет, а вокруг её осиной талии вот эти вот сильные, знакомые, любимые руки. В них она бы могла, наверное, и умереть.

Они с Иваном почти не выходили из дому — девушка вязала опекуну носки к надвигающейся зиме и готовила вкусные котлеты, а он работал с файлами в ноуте, звонил, разговаривал и иногда даже кричал.

Пересмотрели «Бесславных ублюдков» и «Свадьбу в Малиновке».

Много беседовали. Про будущее ЕГЭ, поступление, учёбу, экономические Университеты, куда собралась Арина. Иван рассказывал о своём студенчестве, об американцах, их умении правильно выстраивать профессиональное обучение, неподражаемом юморе и толерантности: явной и скрытой.

Один раз Арина предложила прочесть Ване её сказки про фею Конфею. Парню, кстати, не понравилось — какая-то девчачья, цветочная муть — но разве он мог дать ей это понять? Да ни в коем случае! Проще и умнее заснуть. Тихо, мирно, почти незаметно и несравнимо безопасно.

— А ты любишь читать? — спросила его немного обиженная Арина чуть позже.

— Да, — ответил вполне честно.

— И у тебя, может быть, даже любимая книга имеется?

— А как же! Я бы даже сказал: настольная.

— И какая же?

— Пятьдесят оттенков серого.

Он вообще много прикалывался и дурачился.

Одним из вечеров взялся дрессировать Дрю с Арбузом, чтобы они не разбрасывали корм и ели строго каждый из своей чашки. Арина чуть не умерла от смеха, как на хозяина посматривали кот и кошка — опасливо так, как на животное, от которого не знаешь, чего ожидать ещё.

— Так, стоять, Казбек! — отодвигал чашку Дрю Иван, когда к ней направлялся Арбуз. — Куда? Не твоё.

Тут начинала возмущаться Дрю, а поскольку, как и любая женщина, соображала несравнимо быстрее мужчин, молнией кидалась к чашке Арбуза.

— И ты туда же, — отбирал у неё кормушку Ваня и подталкивал к ней кота. И так продолжалось до тех пор, пока животные перестали соображать, их будут кормить вообще или нет? Им дадут нормально поесть, как они привыкли, или их продали в цирк братьям Запашным? В рабство. Зверьё начинало жалостливо посматривать на девушку, может хоть она образумит странного хозяина и вдолбит в его буйную голову, что они всё-таки тупые и спрашивать с них нужно, как с тупых, а не вот это вот всё.

Весьма органично ушел Беспалов и от уборки по дому, затеянной Ариной.

— Когда ещё этим заниматься, как не на каникулах, правильно? — поставила она ведро тёплой воды в холле и принялась мочить в нём тряпку «против пыли», как называла её Марго.

Иван сориентировался молниеносно. Как чемпион Олимпийских игр в дисциплине: «Отлынивание от уборки и мытья полов». Мультикратный.

— Нужно с одним чуваком встретиться. Перетереть, — быстро переоделся и проследовал в коридор, переступая через протянутый шнур пылесоса. — Я скоро! — сдёрнул с вешалки пуховик и показательно позвенел ключами от машины.

Девушка повздыхала над судьбой своей горькой, покачала головой о своих делах своих скорбных, да делать нечего, не в грязи же сидеть.

Кстати, вернулся Беспалов с кулёчком итальянских конфет «Lindor» и детектором валют в руках.

— Не люблю сюрпризы, — задумчиво улыбнулся Арине, снимая пуховик в прихожей, и девушка почувствовала, что мыслями он ещё не с ней, а пока где-то там, в делах.

«Деловой», — довольно-недовольно и уже так это по-женски поджала губки. Она заканчивала кухню и вышла к нему навстречу.

Иван вошел в холл, огляделся, посмотрел — нигде ничего не валяется, ни пылинки, ни соринки, всё чисто, гладко, опрятно.

— А! — откинул детектор с конфетами на диван, схватил Арину в охапку и закружил на месте. — А-а-а!

Та со страху вцепилась в его толстовку.

— Т-ты… ты чего!

— Кнопка, если бы ты только знала, как хорошо иметь рабов! — остановился и поцеловал её в кончик носа.

Но когда прошел в свою спальню, то вылетел оттуда в круглыми, безумными глазами.

— Ты что наделала?!

Девушка заморгала сильно-сильно и тут же ринулась к нему в комнату.

— Что? — влетела ни живая, ни мёртвая.

— Вот! Что это? — вошел следом и показал на постель.

— Что? «Вот». Обычная кровать. Ты чего, Вань!

— Ты что наделала?!

— Зап… заправила, а… а что…

— Ты идеально заправила мою постель! И где мне теперь валяться прикажешь? Да к такому даже прикоснуться страшно, чтобы не помять! Как жить, боже мой, как жить… — всплеснул он руками и нарезал небольшой кружок по комнате.

Девушка молча прошла к шкафу и вынула оттуда двуспальный огромный плед, который мама привезла когда-то из Турции.

— Вот, — раскинула одним движением его на всё ложе. — Валяйся.

— Ага, попалась! — схватил он её опять и упал с ней на кровать. — Спасибо, — уже вполне вменяемо чмокнул в губки.

Именно на этой кровати они пересчитали деньги и проверили каждую купюру на подлинность, почти как герои фильма «Неприличное предложение».

Как и предполагала Арина, с зеркалами в техническом зале у неё отношения испортились и, судя по всему, окончательно и бесповоротно. Стеснялась их девушка, будто подглядывали они за ней.

Но нет худа без добра — она напрочь перестала зажиматься и каменеть при Иване. Это оказалось совсем не сложно. И даже приятно, если не сказать больше.

Потрясённая каждый раз заново тем, что он может сотворить с ней, она всё сильней и сильней приходила в восторг от того, что могла сотворить с ним. Её ошеломляли и восхищали его откровенность и отдача в постели, отзывчивость. Он совершенно не стеснялся своей чувствительности и клокочущих гормонов. Всячески подчёркивал то, что нуждается в ней, в полноценных отношениях с ней, с их интимной составляющей в степени под названием: «Чем интимней, тем развратней».

Иван крутил и вертел её в постели, как только мог. Как хотел. Вдыхал в себя её выдохи, поглощал губами стоны и любил до полной выработки сил, до конечного исчерпания эмоций, до дна. Арина в долгу не оставалась — не заметила, как начала сама требовать своё и брать его так, как желалось именно ей. Хватать, сжимать, притягивать, иногда еле успевала опомниться, чтобы не укусить, ущипнуть, впиться ногтями в спину. Она не могла не откликаться на каждое его движение, на каждый толчок в себе.

— Ты… просыпаешься… Кнопка, — шептал ей на ушко Беспалов после ещё одного раза днём, на диване, в холле, когда ещё не отдышались, хоть и уже расслабились. — Просы… паешься. — В его голосе сквозило ликование и предвкушение.

И почему-то именно тут Арина вспомнила, как они с Ритулей обсуждали, что парни иногда сравнивают девушек в постели с брёвнами.

— А у тебя когда-нибудь был секс… — она замялась, — с «бревном». — Показала пальцами кавычки. Ей вообще было дико интересен прежний сексуальный опыт парня.

Беспалов тут же кривовато усмехнулся, и его карие глаза слегка подёрнулись поволокой от воспоминаний.

— Был. — Он кивнул. — У меня было много секса… Кнопка. Люблю я это… дело. Грешен.

— И ты… сказал ей… ну, что она… «бревно».

Теперь он понимающе улыбнулся.

— Неплохая попытка, Ариш. — Обнял ладонью её личико и погладил её большим пальцем щёчку. — Не переживай. Всё будет хорошо.

Звонила сноубордистка. На удивление притихшая и немногословная. Арина не знала, что и подумать — она приготовилась оглохнуть от воплей и восторгов и даже уже заранее сочувствовала Альпам — наверняка, они там тоже визгу натерпелись. Несколько раз переспросила у Марго, понравилось ли ей. Та уверяла, что очень, и клялась, что пребывает в полном экстазе.

— Тут классно, — подытожила в конце.

Арина обескураженно моргала.

«Тут классно?» И всё?»

— Ты с Сашкой поцапалась?

— А? Что? Я? С Сашкой? Да ну брось. Ничего подобного.

Так и не добившись ничего толком, Арина решила подождать возвращения домой своей непредсказуемой сестрицы.

В школе после праздников всё осталось на своих местах, и это даже радовало. У вернувшихся с каникул одноклассников в глазах читалось только одно слово: «Мало». Никто ничего не успел прочувствовать и уж тем более — отдохнуть. Все ходили словно мухи после спячки — сонные, заторможенные, вялые и недовольные.

У Олега Безгребельного развелись родители, и он теперь живёт с мамой у бабушки. Таня Сафонова ещё не вернулась из Парижа, Семён Фогель ездил в Питер на какой-то выставку техники и информатики — общаясь и узнавая всё больше и больше, Арина не сразу обратила внимания на Макара.

Его лицо она знала хорошо. Настолько, что ей бросилась в глаза его нарочитая живость и радостность. Парень улыбался и сверкал глазами, и всё вроде бы классно, да только, видимо, актёр из него никакой, отсюда и результат.

«Неужели Капа его всё ещё не осчастливила? — в первые моменты усмехалась девчушка и тут же себя отругала. — Ты теперь всё будешь объяснять сексом? — воображение тут же метнулось к Ивану, но Арина быстро вернула его назад. — Нет-нет, здесь что-то не так», — глянула на саму Капу и что-то нехорошее пробежало по позвоночнику — та сидела с серым лицом приговорённой к смерти через плаху. Но на то, что эти двое поссорились, не походило. Окончательно утвердилась Арина в своих подозрениях, после того как заприметила, что Гусев ни разу не заснул на уроке. Ни разу.

«Странно», — закусила она нижнюю губку, и поскольку шла география, продолжила слушать историю про то, как в Южной Америке португальцы нашли полезные ископаемые.

К концу шестого урока девушка убедилась, что у Макара что-то случилось, поскольку уловила на нём сочувствующие взгляды даже от мальчишек.

Спросить, кроме самого парня не у кого — ей бы просто не рассказали, посчитав это делом самого Гусева. Подходить к нему, когда от него не отстаёт Капа — не вариант.

«У тебя что-то случилось?» — не выдержала и написала ему под конец занятий, чтобы дать время решить: хочет он с ней делиться или нет.

Не захотел. Вышел из школы один — куда делать вездесущая Капланова, Арина не засекла — и отправился куда-то пешком, подбрасывая ладонью рюкзак за спиной.

«Жаль». — Посмотрела Макару вслед девчушка и решила на следующий день всенепременно всё выяснить.

Но это ей удалось гораздо раньше.

Их одноклассница Маша Белякова к вечеру создала в «ВКонтакте» беседу, куда не включила Макара, но позвала Ромашову. Именно там и выяснилось, что на каникулах Гусев пьяный за рулём сбил какого-то мужчину — не то узбека, не то таджика гастарбайтера. И хоть пострадавший тоже оказался не самым трезвым человеком в Мире на тот момент, но он в больнице, и его родня требует с Макара кругленькую сумму.

«Он сказал, что в суд они не пойдут, жалко бабок на адвокатов и у них не принято. Будут мстить» — писала Маша.

«А сколько хотят?» — спросила Арина.

«500К. Увидели, что пацана машина хорошая, вот и…»

«Пятьсот тысяч» — зажмурилась от ужаса девушка.

«Отцу говорил?» — быстро запорхали её пальчики над мелкой клавиатурой аппарата.

«Говорил, но хочет сам кредит взять. У него какая-то старшая сестра в Сбере работает»».

«Ага, с процентами», — написал Руслан Чалый.

«Гоу скидываться, — вклинился Кирилл Вяткин. — Хера, вы одноклассники-то». — С тех пор, как Макар его побил в восьмом классе, за то, что заложил их физруку про результаты забегов в тетрадке, Вяткин немного пресмыкался перед Гусевым и лебезил.

Был бы у Арины отец, такой, авторитетный, умный мужчина, она бы обязательно с ним поделилась проблемой, рассказала и посоветовалась — как он решил бы, так и поступила. Да, в принципе, это можно было бы сделать и с Йурегом, и с мамой Жанной.

Но с Ваней так не пройдёт — он с Гусева и так хотел шкуру спустить. Девушка очень пожалела, что знает, куда опекун положил эти чёртовые доллары. Иван не очень-то и прятал деньги.

— Да пусть воруют. Они не мои. Бурцева. Его обворовать — святое дело. Я бы сам обворовал. А возьмёт кто чужой, я Базу по слежу пущу — он порежет на органы. — Поэтому весь пакет с подсчитанными и сложенными баксами спрятал в пианино, в акустическом блоке, прямо на струнах.

«И ведь лежат там приспокойненько, а Макара могут избить или посадить, или ещё чего похуже». — Встретив Ивана с работы этим вечером, Арина уже решила, что возьмёт из тайника столько, сколько рука не дрогнет. Но её мужчина, зайдя в комнату с запахом улицы и салона машины на коже и одежде, так обнимал, с таким желанием зарывался носом ей в волосы, так стискивал в объятиях и ласкал ладонями, что она отказалась от идеи.

«Нет. Не смогу».

Чувствуя себя полной предательницей, с утра, как шпион, заглянула в беседу в «ВКонктаке» и увидела, что уже собралась приличная сумма — всё-таки учёба в их лицее обходилась недёшево, поэтому и контингент составляла в основном, так называемая, золотая молодёжь. Народ скинулся Макару в основном по десять — пятнадцать тысяч. Мальчишки — чуть больше. Некоторые из них уже неплохо зарабатывали в интернете. Набралось уже что-то около ста тысяч.

Где-то урока после третьего на неё уже начали осуждающе коситься человека два. Дальше — больше.

А бедовая Алёна Позднякова зашла прямо:

— А ты Ромашова, что же? Не собираешь помогать Гусеву? Он же тебе нравился.

Ромашова хотела сказать, что не живёт с папой и мамой, которые могут «дать денюх», но все знали, что на карманные расходы ей отстёгивают прилично. В непогоду она легко может уехать со школы на такси, а в «Панде» — китайской чайной, куда они любили заходить после уроков, не смотря на далеко не школьные цены, она никогда денег не считает и покупает всё подряд. А ещё у неё есть шапочка за двенадцать тысяч рублей. Вот!

Арина нахмурилась и закусила щёку изнутри.

Выбор был сделан.

Вернувшись со школы домой, она долго не решалась зайти в технический зал — кроме всего прочего там были всё те же зеркала. Им осталось увидеть только, как она ворует деньги.

Поэтому долго договаривалась с собой, с Иваном, с мамой Жанной и даже с Марго, которую им с опекуном предстояло встречать сегодня вечером в Домодедово.

«Это деньги Йурега, так ведь? Поэтому я и беру их не у Ванечки, а у отчима. Поэтому и ругаться ему нечего! Пусть только попробует!» — храбрилась девушка, хоть и понимала, что дело не столько в объективном факте, сколько в субъективном. Связка «Иван — Макар» — это опасно. И чревато.

Не заметила, как за уроками и размышлениями пролетело время, и подскочила от двукратного лая Тайсона — он всегда гавкал, когда хозяин находился за двором, видимо, предупреждая таким образом и отпугивая потенциальных Ваниных обидчиков.

Арина подскочила и ринулась в технический зал, наплевав на зеркала. Деньги были упакованы плотно, некоторые пачки ещё и обмотаны плёнкой. Поэтому пока она нарыла там незамотанные, пока достала, пока отсчитала десять стодолларовых купюр, пока засунула всё обратно…

— Кнопка, привет, ты где? Готова? — послышался в холле голос опекуна.