Идеальная пара

Глава 15

22 мая 1893 года

Джиджи приготовила дамский колпачок и французскую мазь. Она приобрела то и другое на следующий день после возвращения Камдена – приобрела в одной из лучших лондонских аптек. Считалось, что мазь должна значительно снизить плодовитость мужского семени, а колпачок – преградить путь тому, что не сможет обезвредить мазь.

Вставив колпачок на место, маркиза облачилась в голубую ночную сорочку, которую достала с самого дна бельевого ящика. «Особенная», – сказала парижанка, продававшая эту сорочку, и лукаво подмигнула. «Особенность» же состояла в том, что на сорочке имелся специальный лиф в форме двух чашечек, которые приподнимали груди, так что обилие плоти выпирало наружу на радость мужчине.

От сорочки пахло лавандой, хранившейся с ней в одном свертке. Джиджи купила эту сорочку сто лет назад, еще до того, как махнула на Камдена рукой. Уму непостижимо, почему она ее не выкинула.

Но увы, сорочка смотрелась отнюдь не соблазнительно, напротив – до омерзения нелепо. Но. Джиджи не стала снимать ее – должна же она была приложить хоть какие-то усилия…

Накинув халат, маркиза вышла из гардеробной, горячо молясь, чтобы ей хватило мужества пережить эту унизительную ночь.

Крез спал в своей корзинке возле ее кровати. Она опустилась на корточки и погладила его по голове, пробежавшись пальцами по мягкой шерстке. Дверь, соединявшая хозяйские спальни, внезапно открылась, и вошел Камден. Он был полностью одет – словно только что вернулся домой после каких-то вечерних развлечений. Сердце Джиджи екнуло. Наверное, потому, что муж был сейчас красив. А может, просто потому, что он был ее первой любовью. «А также потому, что тебе не видать, его как своих ушей», – тут же подумала Джиджи. Затянув поясок халата, она сказала:

– Милорд Тремейн, что привело вас в это логово порока?

– Я обедал с твоей матерью. – Он положил на ее туалетный столик какую-то книгу. – Это она передала тебе.

Маркиза едва взглянула на книгу.

– С этим вполне мог бы подождать до завтра.

Уголки его рта приподнялись, и Джиджи тотчас вспомнила о тех давних днях, когда с лица Камдена не сходила улыбка, а она дразнила его за то, что он не умел ходить с надменным видом, поджав губы, как ходят все аристократы.

– Может, и так, – ответил Тремейн. – Но раз уж я все равно шел сюда…

Шел сюда? Она с удивлением посмотрела на мужа. Ведь он постоянно твердил о своем отвращении и неприязни к ней.

– Ты ведь все время говорил, что тебе противно ложиться со мной в постель.

– Да, конечно. Но я спросил себя: кто я такой, чтобы стоять на пути твоего ослепительного счастья? То есть я решил поторопиться, чтобы побыстрее освободить тебя.

И тут Джиджи вдруг поняла, что не чувствует облегчения. Да, не чувствует, – но почему? Почему не скачет до потолка от радости? Не она ли торопила его с самого первого дня? Нет-нет, только не сегодня. Она не вынесет, если он сейчас дотронется до нее.

Маркиза с трудом удержалась, чтобы не попятиться.

– Удивительно, что тебя не вывернуло наизнанку при одной мысли об этом, – сказала она с усмешкой.

– У меня в комнате на всякий случай припасено ведро, – в тон ей ответил Тремейн. – Сделаю свое дело – и мигом помчусь обратно. Уверен, ты меня простишь. Ну что, начнем?

Джиджи вдруг вспомнила о своей «совершенно особенной» ночной сорочке. Наверное, ей не следовало ее надевать. Не надо Камдену ее видеть.

– Погаси свет, пожалуйста.

Маркиз решительно покачал головой:

– Нет-нет, я боюсь нечаянно наступить на Креза. К тому же мне пришлось бы в темноте искать дверь, когда буду уходить через… – Он взглянул на часы. – Через три минуты.

Три минуты? Всего лишь? На нее нахлынули воспоминания об их первой брачной ночи. Своими ласками он разжег в ней огонь страсти, так что она дрожала от вожделения.

Муж вдруг шагнул к ней, и его рука потянулась к поясу ее халата.

– Нет! – Она чуть отступила. – В этом нет необходимости.

Камден смерил ее презрительным взглядом.

– Не беспокойся. Просто вид грудей и ягодиц ускоряет дело.

Она тяжело вздохнула.

– Только я на минутку отлучусь в гардеробную и…

Он дернул за пояс, халат распахнулся, и открылась нелепая сорочка. Будь она и впрямь циничной и дерзкой, выпятила бы сейчас грудь и посмотрела бы ему прямо в глаза – посмотрела бы с вызовом и безо всякого стеснения. Но ей живо вспомнились те холодные весенние ночи в Париже, когда она месяцами вешалась ему на шею в точно таком же «развратном» атласно-кружевном неглиже. Что он сказал в последний раз, когда выволок ее за дверь и швырнул ей плащ? Он процедил: «Ты выглядишь, как дешевая шлюха».

Но Джиджи все равно вернулась – и увидела, как он впускает к себе девушку, перед неземной красотой которой меркли даже звезды. А она стояла, оглушенная – как будто он схватил ее за волосы и ударил головой об стенку.

Тремейн усмехнулся и запахнул ее халат. Но в его глазах не было ни намека на нежность.

– Ты и в самом деле надеялась, что я из-за этого передумаю?

Она вызывающе передернула плечами – в ней снова заговорил дух противоречия.

– Нет, не надеялась. Но я сделаю все, чтобы выйти за Фредди.

Чуть наклонившись, он подхватил ее на руки и тут же снова опустил, прислонив спиной к столбику кровати. Джиджи охнуть не успела, как муж навалился на нее всем своим весом. А в следующее мгновение она почувствовала, что его орудие полностью готово к бою.

Тремейн чуть наклонил голову, и сердце Джиджи болезненно заколотилось. Но он всего лишь сказал:

– Бедный лорд Фредерик. За какие грехи ты ему досталась?

Джиджи почувствовала, как его пальцы возятся с застежкой на брюках. Затем он вновь распахнул: полы ее халата и задрал подол ночной сорочки. Когда же его горячая возбужденная плоть прижалась к ее животу, она закрыла глаза и отвернулась. Однако ей не удалось остановить нахлынувшую на нее лавину сладостных ощущений.

Несколько секунд спустя он вошел в нее, и пальцы ее судорожно вцепились в халат. Джиджи чувствовала, как наслаждение с каждым мгновением нарастает, – и ненавидела себя за это.

Вскоре послышался прерывистый выдох, и руки мужа крепко стиснули ее бедра. После чего он содрогнулся и замер. Пятнадцать секунд спустя он уже направлялся к выходу.

Открыв глаза, Джиджи увидела выходившего из комнаты Камдена. Когда дверь за ним закрылась, она посмотрела на часы. Прошло ровно три минуты.

Да, всего лишь три минуты.