Идеальные каникулы смерти

Л. А. Бэнкс УВИДЕТЬ — ЗНАЧИТ ПОВЕРИТЬ

Порт-Артур, Техас… Наше время

— Я думаю, милая, тебе необходимо отдохнуть. Может, возьмешь отпуск? — предложил шериф Мур, нервно теребя поля своей шляпы. Он сидел на низком диванчике, наклонившись вперед и раскачивая шляпой между коленями. В крошечном трейлере было нестерпимо жарко. — Это то, чего хотела бы твоя мама. Я был ее другом и знаю это наверняка.

Хорошенькая девушка в шортах, майке и шлепанцах, сидевшая в кресле с цветастой обивкой, ничего не ответила. Закрыв глаза и скрестив ноги, она кончиками пальцев массировала виски. Шерифу было очень тяжело видеть ее в таком угнетенном состоянии. Ребенок Эммы Атуотер должен был жить иначе. Ее длинные пряди волос падали вниз, словно ширмой закрывая прелестное лицо. Но ему незачем было видеть его выражение, чтобы осознавать, что она, по всей вероятности, обиделась. Он понял это по тому, как напряглись ее плечи, как она застыла на несколько секунд, а затем медленно и осторожно выдохнула.

Большой вентилятор в окне служил единственным источником шума на протяжении затянувшейся неловкой паузы. Похоже, все, что он делал, — это втягивал сквозь порванную сетку комаров и гонял по крошечному тесному пространству внутри трейлера густой влажный воздух. Кубики льда таяли в изнуренном жарой стакане с лимонадом и тихонько позвякивали при каждом движении руки. В августе в Техасе стояла просто убийственная жара. Шериф с болью в сердце осознавал, что если его собеседница не в состоянии позволить себе включить кондиционер и оплатить счет за электричество, то об отпуске тем более не может быть и речи.

Он огляделся и с виноватым видом прикусил нижнюю губу. Шериф Мур был слишком стар для таких разговоров, его истрепанные нервы их не выдерживали. Но, несмотря на семидесятилетний возраст, он не мог уйти на пенсию. Всем необходимо оплачивать счета… Все же эта девочка, похоже, оказалась в тупике. Другие сейчас развлекались на каникулах, проводя время на пляжах и отдыхая от занятий в колледже. Малышка Эммы никогда ничего подобного не делала. Во всяком случае, он такого не помнил.

Он в отчаянии провел рукой по седым волосам и содрогнулся, ощутив, насколько то, что от них осталось, пропиталось потом и прилипло к голове.

— Я понимаю, что сейчас всем тяжело, — сказал он, пытаясь уточнить свое предыдущее высказывание. — Я просто подумал, что если бы вы с братом смогли ненадолго куда-нибудь уехать, возможно, сменить окружение, то ты… э-э… почувствовала бы себя лучше, и тогда нам удалось бы поговорить.

— Ральф работает. Он не может все бросить, даже если бы я и решилась позволить себе эту поездку.

— Но, может, твой брат… Может, он мог бы тебе помочь… Хотя он и уехал отсюда, я знаю, что он тебя любит… и хочет быть рядом, чтобы, куда бы ты ни поехала, с тобой все было в порядке.

Джессика так устала, что у нее даже на досаду сил не осталось. Она подняла голову и несколько мгновений смотрела на старика. Постоянное патрулирование улиц, вне всякого сомнения, стало фактором, ответственным за красновато-коричневый оттенок его обветренной кожи. Его выцветшие голубые глаза затуманились от переживаний и жары. Бедняга выглядел так плохо, что ей показалось: он вот-вот откинет копыта. Его форма была покрыта пятнами от пота, особенно подмышками и там, где пивное брюшко туго натянуло пуговицы.

Он был прав, у всех были свои проблемы, и ему незачем было так о ней беспокоиться. К сожалению, жизнь загнала его в ловушку, очень похожую на ее собственную. Кроме того, хотя шерифа это никак не касалось, когда их мать умерла, Ральф сменил имя, став Рафаэлем, и переехал в Хьюстон. Почему ее брат считал, что мама ничего не знает, не укладывалось у Джессики в голове. Впрочем, это не имело никакого значения. Зато шериф был прав, когда говорил, что брат ее любит. Она тоже очень сильно его любила… Просто Рафу было сложно жить рядом с человеком, который видел так много, как она. Обычным людям понять этого не дано.

— Я действительно считаю, что ты не должна никуда ехать одна, пусть даже и на день, — с теплотой в голосе сказал шериф Мур.

— Ага, значит, теперь я чокнутая? — Джессика вздернула подбородок и поправила прилипшую к телу желтую майку на тонких бретелях. — Отлично!

Она не хотела показывать свое раздражение, но оно все же прозвучало в голосе. Шериф не услышал ни слова из того, о чем она говорила.

— Ах, милая, ну что ты… я не сказал «чокнутая». Я считаю, что ты устала. Вот и все.

Шериф Мур наклонился еще ближе, продолжая увещевать Джессику, которая досадливо втянула сквозь стиснутые зубы воздух и уставилась в затянутый сеткой дверной проем.

— Ты же знаешь, что я уважаю то, чем занималась твоя мама. А ты, похоже, унаследовала ее дар. Она многое видела. Сколько я себя помню, весь наш департамент полагался на нее, когда требовалось раскрыть очередное убийство… Да ты и сама знаешь, что когда ребятам из Бомонта, Галвестона и даже Хьюстона не удавалось раскрыть дело, то они мчались сюда. И ты такая же, как она. Поэтому я и пришел к тебе с этой проблемой. Я помню, как ты помогла нам найти ту малышку, пока с ней не случилось кое-что похуже. У тебя есть дар, это вне всяких сомнений. Мне бы и в голову не пришло усомниться… но тебе пришлось многое пережить. Ты потеряла работу в магазине, потом умерла твоя мама-брат переехал в другой город… и я подумал…

— Что от всего этого у меня едет крыша?

— Ты продолжаешь приписывать мне то, чего я не говорил.

— Это действительно были оборотни, шериф. И действительно во множественном числе, — пытаясь сохранять спокойствие, заявила Джессика.

Она пристально смотрела ему в глаза. Мысли об истерзанном теле отца, много лет назад обнаруженном на окраине города, плясали на задворках сознания, приводя ее в исступление. Она отбросила прочь эти старые мучительные воспоминания.

— Все эти тела, которые вы то и дело находите в Вест-Порт-Артуре неподалеку от озера Сабин… Войны наркодельцов и аллигаторы тут ни при чем. Попомните мои слова, — вставая и потягиваясь, добавила девушка, — если вы прочешете ущелье и реку, то там тоже кое-что найдете.

На мгновение у шерифа перехватило дыхание, но он сделал над собой усилие и поднялся.

— Джесс, милая, что я должен буду сказать федеральным агентам? Как ты себе это представляешь? Тела находят вдоль всего Мексиканского залива. Поэтому расследованием руководит ФБР. Они привлекли к делу ребят из нацбезопасности. По их мнению, это дело рук наркобаронов. Я ответил, что меня такая версия устраивает. Осталось их поймать. Это Соединенные Штаты Америки.

— Все не так просто, шериф, — тихо и настойчиво произнесла Джессика, хотя ей меньше всего хотелось нарушать картину мира, за долгую жизнь сложившуюся в сознании старика.

Он тяжело вздохнул и неспешно надел шляпу, продолжая внимательно смотреть на Джессику.

— Я изо всех сил старался держаться в стороне от этой истории с наркотиками. Однако когда люди начали пропадать и в нашем округе, у меня не осталось выбора — мне пришлось сообщить о наших находках. Но даже с учетом всех фактов, я не могу сказать этим парням с севера, что добрых горожан поймали на болотах и загрызли оборотни, которые затем перетащили мертвецов через границу штата и оставили их в Вест-Порт-Артуре. Джесс, меня тут же упекут в психушку!

Несколько секунд они смотрели друг на друга. Оба понимали, что шериф не хотел повышать голос. Просто он оказался перед смехотворной дилеммой, в которой правда была абсолютно неприемлема.

Хотя Эмма Атуотер была необыкновенно сложной личностью, сплошным клубком противоречий, она никогда не лгала своим детям. Джессика отчетливо помнила, как мама сказала, что дар ее дочери по сравнению с ее собственным выходит из берегов, затапливая все вокруг. Это выражение мама, вне всякого сомнения, подцепила во время чтения Писания в тех редких случаях, когда посещала церковь. Единственным, чего ее мама совершенно не выносила, было лицемерие. А поскольку мама чувствовала мысли и ощущения людей, то у нее была аллергия на церковь. Джесс уставилась в окно, вспоминая, как маму выводили из себя сплетники, перешептывавшиеся за ее спиной и говорившие разные гадости о ней и ее детях.

— Я так по ней скучаю… — негромко сказала она, чтобы сменить тему. — Может, все дело в этом?

— Я не хотел на тебя давить, милая… Просто я оказался в очень сложной ситуации. Возможно, тебе действительно следует сесть в машину и какое-то время просто ехать куда глаза глядят. Уехать отсюда хотя бы на несколько дней. А когда ты вернешься, мы поговорим, хорошо?

Джессика кивнула, но, положив ладонь на руку уже собравшегося уходить шерифа, остановила его.

— Я хочу, чтобы вы присмотрелись к модели, по которой происходят эти убийства… Обратите внимание на фазы луны… Полистайте фермерский альманах. Сделайте это ради меня. Не обязательно кому-нибудь об этом рассказывать. А потом съездите в резервацию навахо к шаману — возможно, он изготовит серебряные пули для вас и ваших людей, а также ладанку, наполненную серебряными стружками, волчьим аконитом…

— Джесс, хорошая моя, прошу тебя…

Он вздохнул и прикрыл глаза.

— Сделайте это ради меня в тайне ото всех, хорошо? Наденьте ладанку, которую вам даст шаман. Вы были одним из самых надежных друзей моей мамы. Она вас очень любила, и вы доверяли друг другу. Поэтому доверьтесь нам еще раз.

Он открыл глаза, увлажнившиеся от воспоминаний, и кивнул.

— Она была так добра к нам с женой, когда мы потеряли нашего мальчика… Тогда я с ней и познакомился. Она помогла мне найти его тело и убийцу. Поэтому я чувствую, что обязан позаботиться о ее малышке. И у меня душа не на месте, когда ты говоришь такие безумные вещи, милая.

— Сейчас мама стоит рядом с вами, — прошептала Джессика, кивком указав влево от шерифа.

Он нервно огляделся и обеспокоенно заговорил:

— Она часто это делала… переходила в иной мир и задавала там вопросы.

— Да, я знаю. Расти под ее опекой было настоящим чудом. — Джессика выпустила его руку. — Хотя мне тоже случалось пугать ее до полусмерти. — Она заговорила, обращаясь к пустому месту слева от шерифа. — Мама, чтобы он мне поверил, скажи, что он ел на ужин вчера вечером. — Спустя несколько мгновений Джессика покачала головой. — Бурбон — это не ужин. В вашем возрасте, шериф, следует больше заботиться о своем здоровье.

— Так ты считаешь, что мне действительно необходимы серебряные пули?

Джессика кивнула.

— И ладанка… И не отправляйтесь на охоту на ублюдков без этих пуль в полнолуние.

Джессика понимала, что шериф Мур не желает следовать ее указаниям. Это было ясно, как Божий день. Старик собирался вырыть себе могилу. А если точнее, стать пищей для оборотней. Она не могла этого допустить. В конце концов, мама правильно воспитала ее. Кроме того, эти твари вплотную подобрались к ее родному городку. Они сожрали юную парочку, целовавшуюся ночью у озера. Молодые люди оказались в неудачном месте в неудачное время. По словам шерифа, тела были так разодраны, что от них мало что осталось. Родным и в гроб положить было почти нечего. Вот это уже было неправильно.

Джессика подошла к холодильнику и открыла дверцу в поисках лимонада. Потом приложила к уху мобильный телефон и взглянула на часы на стене. В два часа дня Раф наверняка еще не встал. Услышав, что телефон переключился на голосовую почту, она вполголоса выругалась и нажала кнопку повторного вызова.

— Да возьми ты этот чертов телефон!

— Что случилось? — раздался раздраженный сонный голос Рафаэля. — Я работал до четырех утра.

— Прости. — Джессика зажмурилась. Это было правдой. Ее брат действительно до четырех утра работал в стрип-клубе. Но лег он спать только в восемь, и в настоящий момент был в постели не один. — Я… я хотела попросить тебя об одолжении.

Она услышала, как Рафаэль поднялся и начал ходить по комнате.

— Не лезь в мои дела, малышка. Позвонив мне в такую рань, ты можешь увидеть то, с чем не готова иметь дело. Ты ведь у нас экстрасенс, поэтому стоит сначала убедиться…

— Да, знаю, я виновата. Но я хотела попросить у тебя…

— Денег?

В разделяющем их пространстве повисла тишина.

— Забудь об этом, — наконец ответила она, собираясь окончить разговор.

— Ага, я задел твою гордость. А я последние два года только и делаю, что жду, когда ты позвонишь и позволишь мне тебе помочь. Что с тобой? Ты же моя младшая сестра. Так почему ты считаешь, что не имеешь права обратиться ко мне за помощью? Ты обижаешь меня, Джесс.

— Я пытаюсь удержаться в мамином трейлере, — дрогнувшим голосом ответила Джессика. — Я пытаюсь сохранить все, чем она была и что делала, но у меня это не получается… А еще я кое-что подсказала шерифу, как это делала мама, и теперь он считает меня ненормальной.

— Ты абсолютно нормальная, — ласково ответил брат, пытаясь успокоить ее и утешить. — Но ты такая сильная, что даже маму пугала. Я знаю это совершенно точно.

Джессика кивнула и шмыгнула носом.

— Прости, я не знаю, откуда это все взялось.

Слезы родились из какой-то глубинной боли, которую она тактщательно скрывала от себя самой, что даже забыла, где она прячется.

— Зато я знаю, — без обиняков, но по-прежнему ласково ответил Рафаэль. — Тебе двадцать два года, ты давно не отдыхала и не развлекалась, ты живешь, как старушка… Вот в чем твоя проблема.

— Ну да, видишь ли… я потеряла работу… Тут вообще невозможно устроиться. Я даже на колледж не могу продолжать откладывать, не говоря уже о…

— Сколько раз можно говорить, девочка, что как только ты определишься, где хочешь учиться, и подашь заявление, я оплачу твою учебу посеместрово! Мы одна семья!

— Но это неправильно, — запротестовала Джесс. — У тебя свои планы, своя жизнь… Например, поехать в Париж и…

— Да будет тебе известно, малышка, что я работаю на этих пилонах как вол и зарабатываю немало. Я снова еду в Париж на эти выходные и пробуду там до окончания недели высокой моды. Так что с моими планами полный порядок, они все реализуются. Подумай лучше о своих.

Джессика вытерла слезы и улыбнулась.

— Ты такой крутой.

— Да, я очень крутой! — засмеялся в ответ Раф. — Так что ты хотела?

Она не сразу смогла ответить. На самом деле она не до конца обдумала, что будет делать и в чем нуждается. Джессика наверняка знала лишь одно: она хочет поехать в Новый Орлеан и помочь победить то, что охотится на людей в сумерках.

— Если честно, я не знаю, — пробормотала она, глядя в окно. — Я хотела уехать… поехать в Новый Орлеан на выходные, но…

— Только при одном условии, — отозвался Рафаэль. — А если точнее, то при двух.

— Каких? — спросила Джессика, чувствуя, как губы снова расплываются в улыбке.

— Ты пойдешь в банк и снимешь деньги со счета, на котором копишь средства на колледж, иначе они превратятся в пыль… Сними их, пока эта контора не накрылась. Не вынуждай меня приехать и сделать кому-то больно! Скажешь мне, сколько у тебя ушло на поездку в Новый Орлеан. Взамен я пришлю тебе чек, который ты сможешь по возвращении обналичить. Такова диспозиция. Кроме этого, ты должна пообещать, что, когда вернешься, пошлешь запрос в какой-нибудь колледж, пусть даже местный, чтобы осенью приступить к занятиям.

— Но я…

— Нет, никаких «но»! За четыре года я наслушался достаточно отговорок. Так что на этот раз тебе придется поднять свою хорошенькую маленькую задницу и отнести ее в колледж. Теперь у тебя даже работы нет. Так что отправляйся учиться.

— Но, Раф, как я смогу оплачивать счета за электричество и прокормиться? Спустись с небес на землю!

— Получишь какую-нибудь стипендию или материальную помощь, или как там это называется, а я позабочусь об электричестве и жратве. Ты у нас живешь ниже черты бедности, так что тебе обязаны предоставить работу на территории колледжа. Как бы то ни было, это первое условие. Если ты не хочешь о себе позаботиться, это сделаю за тебя я. Ты слишком умная и разносторонне одаренная, чтобы тратить свою жизнь на всякую ерунду, — стоял на своем Рафаэль.

Джессика прислонилась к холодильнику и улыбнулась.

— Ладно, я поступлю в колледж, но постараюсь найти работу.

— Меня это устраивает. Можешь загнать себя до полусмерти, если тебе этого так хочется, но начало занятий в сентябре даже не обсуждается. Ты меня поняла, малышка?

Она закрыла глаза и попыталась говорить спокойно. Она обожала, когда старший брат так вокруг нее суетился… Это было выражением безусловной любви, напомнившей любовь матери, даже строгость которой неизменно бывала продиктована заботой о детях.

— Еще условия будут? — поинтересовалась Джессика, делая глоток лимонада.

— Нет. Не считая того, о чем я тебе давно твержу. Потрахайся с кем-нибудь, пока будешь в Биг Изи.[19] Только не забудь о презервативах. Тебе надо учиться, а не возиться с детьми или лечиться от венерических болезней.

Джессика поперхнулась лимонадом и закашлялась.

— Да, да, я это сказал! — рассмеялся Рафаэль. — И вижу, что попал в точку. Может, я и не такой прозорливый, как мама или ты, но я не слепой. Когда ты в последний раз кувыркалась?

— Ты лезешь не в свое дело, Рафаэль! — возмутилась Джессика. — Я в твои дела не вмешиваюсь.

— Ага, из Рафа я уже превратился в Рафаэля! Гм… Кроме того, ты таки лезешь в мои дела. Но мне для этого приходится пользоваться словами, а ты просто вламываешься ко мне в спальню и начинаешь осматривать все своим третьим глазом. Разницы никакой.

— Я подобными вещами не занимаюсь! — запротестовала Джессика, но не выдержала и расхохоталась.

Ее щеки горели. Она отошла от холодильника и принялась расхаживать по трейлеру.

— Не лги, еще как занимаешься! Но мы говорим не обо мне. Чисто случайно разговор идет о тебе. Последний бойфренд, которого я помню, был у тебя еще в школе, ты ходила с ним на выпускной. Потом было еще несколько тайных свиданий, и, насколько я могу судить, ты продинамила всех этих полудурков и отморозков. Потом ты вообще перестала ходить в клубы и знакомиться с кем бы то ни было… Последним, что я о тебе слышал, было то, что ты и в церковь больше не ходишь, как и мама. Да все равно там мужики или старые, или женатые, или предпочли бы меня. Я угадал?

— Да, все верно, — вздохнула Джесс, плюхаясь в свое любимое кресло.

— Я хочу, чтобы ты радовалась жизни, малышка, — сказал Рафаэль уже мягче.

— Я радуюсь.

— Нет, не радуешься, — ласково возразил он.

Джессика плотнее прижала телефон к уху и проглотила комок в горле.

— Ты хочешь того, чего мы все хотим, ты ждешь принца. — Он глубоко вздохнул. — И это совсем не то, что я вчера вечером приволок к себе домой, — понизив голос, продолжал он. — Но в определенном месте он совсем недурен.

Джессика грустно усмехнулась и покачала головой.

— Но тебе нужен полный комплект: честный, благородный и гетеросексуальный…

— Ну да, — протянула она, понурившись.

— Ты не хочешь влюбиться, а потом узнать, что он тебе лгал… или втянул тебя в какие-то неприятности, верно?

Джессика только кивнула и грустно вздохнула.

— Но поскольку ты так много видишь…

— Я вижу, чего от них ждать, еще раньше, чем они откроют рот. — Она, зажмурившись, откинулась на спинку кресла, отчаянно нуждаясь в мудрых наставлениях брата. — Чем старше я становлюсь, Раф, и чем лучше вижу, тем сильнее одиночество.

— Вот почему тебе надо уехать из Порт-Артура. Тебя там ничто и никто не держит… Именно поэтому я и уехал.

— Не знаю, получится ли у меня выполнить за выходные последний пункт твоих условий.

— Я тоже тебя люблю, малышка. Я знаю, что ты не такая, как я. И я оценил, как деликатно ты это сформулировала. Я просто дурачился. Понятное дело, что ты не девочка по вызову.

— Можешь мне поверить, за последние четыре года я тоже очень много об этом думала.

— Да ну!

Джессика поежилась. Она вовсе не собиралась говорить это Рафаэлю. Признание вырвалось помимо ее воли.

— То есть…

— Даже не пытайся оправдываться. Слово не воробей. Я все услышал. Я надеюсь, что у тебя имеется хотя бы карманная ракета или какое-нибудь другое устройство на батарейках!

— Раф, не начинай, мне и так стыдно. — Джессика вздохнула, открыла глаза и встала. — Мне пора идти.

Он ласково рассмеялся ей в ухо.

— Ладно, ладно, не буду. Но я не хочу, чтобы моя сестра двинулась мозгами или превратилась в засушенную каргу. Поезжай в Новый Орлеан и оттянись по полной. А вдруг вместе с тобой в колледж поступит какой-нибудь высокий мускулистый красавец, тоже стремящийся к знаниям, кто знает?

— Блажен, кто верует, — усмехнулась Джессика, радуясь, что брат сменил тему. — Но если серьезно, — совсем тихо добавила она, — я не знаю, как тебя и благодарить.

— А для чего вообще нужны близкие? — очень серьезно и немного грустно отозвался Рафаэль. — Ты всегда меня поддерживала, сестренка… Ты никогда не отталкивала меня, никогда не осуждала и всегда любила… несмотря ни на что. Если кто-то начинал обо мне сплетничать, ты бросалась в драку и возвращалась домой растрепанная, с разбитым носом и расцарапанными коленками, помнишь?

— Помню, — кивнула Джессика, глотая подступившие слезы.

— Это было именно то, в чем нуждался я, — чья-то безусловная любовь… Так что теперь самое меньшее, что я могу для тебя сделать, — это помочь получить то, в чем нуждаешься ты.

— Но…

— Джесс, никаких «но»! Позволь хоть раз кому-то о тебе позаботиться.

— Ну хорошо, — наконец смирилась она, понимая, что брат не уступит.

— Я тебя люблю, — сказал он, и она услышала в трубке звук поцелуя.

— Я тоже тебя люблю.

Он попытался не пялиться на девушку, которая подошла к витрине магазина духовной атрибутики и остановилась, что-то высматривая. Ее взгляд был прикован к серебряным предметам, тускло поблескивающим при вечернем солнце. Золотисто-красноватые лучи мягко озаряли ее теплую коричневую кожу и каскад ниспадающих на плечи волос. Желтая майка тесно облегала ее, помогая его воображению. Его взгляд скользнул по гибкой фигуре… Ему хотелось, чтобы она сделала шаг назад, позволив ему разглядеть свои ноги. Но он не смел даже пошелохнуться, чтобы не спугнуть незнакомку. Может, если Бог услышит его молитву, она войдет в магазин.

Он никогда не видел ее в Новом Орлеане, и она не была похожа ни на беспечную студентку, приехавшую сюда на каникулы, ни на взволнованно-заинтересованную туристку. Ее хорошенькое лицо затуманивала тревога, а глаза блестели голодным блеском человека, который что-то разыскивает, хотя и сам не уверен, что именно ему нужно.

— Джастин! — окликнула бабушка из глубины магазина как раз в тот момент, когда хорошенькая девушка у витрины подняла на него глаза.

Он даже не осознавал, что впал в состояние, близкое к трансу, пока не услышал свое имя. Но теперь, когда его изучала пара изумительных внимательных карих глаз, он понял, что не может ни пошевелиться, ни заговорить.

— Джастин, сынок, ты меня слышишь? Я тебя зову.

— Да, бабуля.

Но за ту секунду, которая ушла у него на то, чтобы ответить бабушке и снова обернуться к витрине, девушка исчезла. Его охватила паника, природу которой он и сам не понимал. Он и прежде видел красивых женщин, но эта… В ней было что-то неуловимое, что-то сюрреалистичное.

Джастин обогнул стойку и бросился к двери, радуясь тому, что в этот поздний час в магазине нет никого из постоянных покупателей.

Загадочная девушка уже успела отойти от магазина, но еще не дошла до угла. Он бросился вдогонку, одновременно любуясь тем, как шорты облегают ее круглые, аккуратные ягодицы. Ее ноги тоже были умопомрачительно хороши. И хотя в ней никак не могло быть больше пяти футов шести дюймов роста, ее ноги, казалось, принадлежат гораздо более высокой женщине.

Джастин не хотел показаться грубым или обидеть ее, окликнув издалека, поэтому намеревался прежде поравняться с ней, а уже потом заговорить. Но неожиданно она обернулась с таким гневным видом, что на мгновение он просто онемел.

— Исчезни! — заявила она. — Я приехала в Новый Орлеан не для того, чтобы кого-нибудь снять.

Он поднял руки, словно пытаясь защититься от ее обвинений.

— Я просто увидел, как ты ищешь на витрине магазина что-то, что у нас, может, и есть, но лежит в другом месте. А потом ты ушла. Я только хотел узнать, могу ли тебе чем-нибудь помочь.

— Ладно, — уже спокойнее сказала она, — извини. Мне просто не нравится, когда за мной по улицам гоняются незнакомые парни. Я разыскиваю магазин, в который обычно заходила мама, когда была жива. После урагана она не вернулась домой, но я надеялась, что смогу и сама его найти.

Джастин кивнул.

— После «Катрины» многие магазины больше не открылись. И мне очень жаль насчет твоей мамы.

— Спасибо, — тихо ответила Джессика. — Прошло уже два года…

— Со смертью мамы свыкнуться невозможно, — сказал Джастин, пристально глядя на девушку. — Джастин, — мягко добавил он. — Меня зовут Джастин.

Он протянул руку. Девушка быстро пожала ее и тут же отпустила.

— Джессика. Друзья зовут меня Джесс.

Скрестив руки на груди, она обхватила себя за плечи.

Он смотрел на нее, испытывая странное чувство. Она, похоже, была растеряна и смущена. Так выглядят люди, когда пытаются вспомнить чье-то имя или что-то еще, что они забыли.

— Знаешь, а жара тут нешуточная, — спустя мгновение сказал он. — Почему бы тебе не вернуться и не отдохнуть под кондиционером, а я пока посмотрю, есть ли у нас то, что ты хотела купить в том, другом магазине?

— Хорошо, спасибо, — негромко ответила она, искоса глядя на него. — Да, возможно, это жара выбила меня из колеи.

Еще никогда в жизни Джессика не испытывала ничего подобного. Впервые мысли другого человека были ей недоступны. Джастин окинул ее вопросительным взглядом, ослепительно улыбнулся и зашагал к магазину. Она шла рядом, продолжая обнимать себя за плечи и наслаждаясь волнением, передавшимся ей из его руки от одного беглого прикосновения. Он что-то говорил, но она его почти не слышала, пытаясь разобраться с путаницей в мыслях и чувствах.

Размышляя, она вдыхала слегка кисловатый мужской запах, исходящий от его тела. Его медного оттенка кожа указывала на то, что он, должно быть, креол. Под ярко-белой футболкой виднелась разветвленная сеть рельефных мышц. Но он не казался мощным. Скорее, Джесс назвала бы его сухощавым… и абсолютно бесподобным. Парень, непринужденно шагающий рядом с ней, был, как минимум, на целую голову выше. Это означало, что его рост составлял что-то около шести футов двух дюймов. Впрочем, что ее окончательно покорило, так это его глаза.

Они были золотисто-карими, прозрачно-янтарными, как будто кто-то брызнул золотыми блестками в их темно-ореховую глубину. Он был чисто выбрит, и она не могла отвести глаз от его красивых полных губ, хотя ей и приходилось смотреть на них сбоку. Его волосы были заплетены в дредлоки и завязаны в длинный хвост, но черные шелковые завитки, выскользнув из стильной прически, обрамляли лицо. Его голос был мелодичным альтом, и Джессика очень быстро осознала, что у нее в животе порхают бабочки. Но ее продолжало очень беспокоить то, что она не слышит его мыслей.

Она заставила себя смотреть в землю. Джастин открыл дверь в магазин. Она ощутила поток прохладного воздуха и вынуждена была признать, что это необычайно приятно.

— Итак, что же ты искала, чего не оказалось у нас на витрине?

— Э-э… Ты подумаешь, что я чокнутая… — нерешительно начала она, поправляя на плече ремешок вязаной сумки.

— Я не осуждаю людей, которые хотят что-то у меня купить. Просто скажи, что тебе нужно, и если у меня это есть, ты его получишь. Если нет, я это добуду.

Ей было трудно смотреть на него и одновременно что-то говорить. Он немного старше ее, но уже владелец магазина!

— Тебе, наверное, приходится много работать, — пробормотала она, чтобы сменить тему, а тем временем собраться с духом и объяснить, что она на самом деле здесь делает. Она ожидала увидеть в оккультной лавке старуху, но никак не красавца с великолепной улыбкой.

— Да, — ответил он, небрежно пожимая плечами. — Но должен же я чем-то заниматься, чтобы оплачивать счета, а по вечерам учиться. Я изучаю бизнес-маркетинг и менеджмент, одним словом, основы предпринимательской деятельности. Обучение в Хавьере стоит немалых денег, но я не жалуюсь.

— Это здорово! То, что у тебя есть свое дело, даже при нынешнем состоянии экономики, и ты еще учишься. Я четыре года откладывала на учебу… Но этой осенью определенно поступлю.

От ее искренней похвалы он, казалось, стал еще выше.

— Это отлично, молодец! Не сдавайся, иди к своей мечте. Мне удалось раскрутить магазин только потому, что раньше мама и бабуля проводили здесь медиумистические сеансы. Но после того как мама умерла, бабуля больше не хотела ничего видеть. Поэтому она отдала мне свою часть, а я взял и все переделал.

Джессика уставилась на него.

— Твоя мама тоже была медиумом?

— Погоди… И у твоей мамы был дар?

Джастин смотрел на нее, открыв от изумления рот.

Джессика кивнула. Он рассмеялся и, обхватив голову руками, принялся расхаживать по магазину.

— Ну и дела! — продолжая смеяться, приговаривал он. — Вот это да!

Она улыбалась и кивала.

— И не говори!

— Ты собираешься выполнять заказ этой юной леди, сынок, или не успокоишься, пока не расскажешь ей обо всех наших семейных делах?

Джессика и Джастин обернулись на голос. Спустя мгновение согбенная фигура раздвинула расшитые зеленым стеклярусом портьеры, ведущие в заднее помещение магазина. Невысокая ростом пожилая женщина с коричневым, изборожденным глубокими морщинами лицом была закутана в разноцветную, связанную крючком шаль. Глубоко посаженные глаза поблескивали загадочным золотистым янтарным светом, делавшим ее много моложе реального возраста.

— Это бабуля, — с улыбкой сказал Джастин.

— Мэм… — произнесла Джессика.

В ее голосе прозвучало глубокое уважение. Если бы мама могла ее слышать, она была бы горда воспитанием дочери.

Бабушка Джастина раздраженно фыркнула и подошла ближе, подозрительно вглядываясь в лицо девушки.

— А ты довольно хорошенькая, — сказала она с улыбкой, которую легко можно было принять за недовольную гримасу.

— Благодарю вас, мэм, — смущенно ответила Джессика, пытаясь понять, почему присутствие старушки заставляет ее так сильно нервничать.

— Не благодари меня. Благодари Господа за то, что он тебя такой сотворил. А теперь говори, что тебе нужно от моего Джастина.

— Бабуля, прошу тебя, угомонись! — поспешил вмешаться Джастин. — Юная леди пришла сюда вовсе не за этим. Она просто хотела…

— Я знаю, зачем она сюда пришла, — заявила старуха, складывая руки на тощей груди.

— Мне, наверное, лучше уйти, — пробормотала Джессика и шагнула к выходу. — Приятно было с вами познакомиться.

— Вот видите, в чем проблема с молодежью, — проворчала бабуля. — Вы всегда спешите с выводами. Я сказала, что знаю, зачем ты сюда пришла, милая. Открывай свою сумочку и давай говорить начистоту.

Джессика развернулась и уставилась на старушку.

— Я знаю, что у тебя там серьезная штуковина. На то, чтобы изготовить для нее пули, уйдет пара дней. Но для того чтобы охотиться на то, что водится на болотах, этого недостаточно.

Джессика замерла на месте. И она, и Джастин смотрели на бабулю во все глаза.

— После того, что случилось с моей Лулой, я больше не хочу видеть. Однако это не означает, что я не могу видеть. — Бабуля вскинула подбородок и прищурилась, глядя на Джессику. — Но ты слишком молода, чтобы бросаться своим даром, рискуя погибнуть.

Подойдя к прилавку, Джессика положила на него свою вязаную сумку и медленно извлекла из нее старый револьвер отца. Джастин ошеломленно смотрел на оружие. Бабуля только покачала головой.

— Значит, ты решила отправиться на болота… в одиночку… и справиться с целой стаей этих тварей? Деточка, да ты рехнулась!

— Эй-эй-эй! — Джастин подошел к прилавку и несколько секунд смотрел на револьвер, после чего поднял глаза на Джессику. — Скажи, что ты не собираешься этим заниматься, иначе я и не подумаю делать для тебя хоть что-то из серебра, не говоря уже о пулях.

— Ну и ладно! — раздраженно отмахнулась Джессика.

Какое им дело до ее планов? Но бабуля что-то сказала о стае, а значит, по ее мнению, их там больше, чем несколько особей, как предполагала Джессика. Заявление старушки заставляло предположить, что на самом деле их было очень много… А еще она косвенно подтвердила, что речь и в самом деле идет об оборотнях.

Бабуля, прочитав мысли Джессики, только фыркнула.

— Ты не сумасшедшая, дочка. Во всяком случае, не потому, что тебе известно, кто поедает людей, о чем рассказывают в новостях. Что делает тебя безмозглой, как клоп, так это решение отправиться в одиночку против тех, кто убил мою Лулу.

— Бабуля, мы об этом не говорим, — нахмурившись, напомнил Джастин.

— Парень, я меняла тебе подгузники, так что не смей затыкать мне рот! — взвилась бабуля и ткнула скрюченным пальцем в Джессику. — Малышка, я должна тебя предостеречь… Там, на болотах много такого, что следует оставить в покое. Моя дочь носила его, — добавила она, кивнув в сторону Джастина. — Я говорила ей никому ничего не предсказывать, пока она вынашивает этого малыша… но с деньгами было трудно, и дочка не послушалась. Она приняла клиента, мужчину. Его жена была потаскухой… Она ему изменяла, а моей дочери не хватило ума об этом промолчать.

Джастин громко застонал и отошел в сторону.

— Бабуля, прошу тебя, прекрати!

— Не прекращу. Эта малышка собирается совершить безрассудный поступок. Я должна рассказать ей, как глупость возвращается к тому, кто ее допускает.

Бабуля приосанилась и подошла к Джессике. Джастину было явно не по себе, и девушка нерешительно взглянула в его сторону. Какая-то ее часть хотела узнать, что же произошло, но другая часть хотела остановить то, что, похоже, причиняло молодому человеку боль.

— Не смотри на него, — отмахнулась от внука бабуля. — Он предпочитает держать язык за зубами. Всегда был таким скрытным. А ты лучше внимательно выслушай то, что я скажу. — Она кивнула, убедившись, что Джессика переключила внимание на нее, и продолжила: — Так вот, как я уже говорила, моя дочь ему все сказала, и обманутый муж вернулся домой взбешенный, как тысяча чертей. Он бросил свою никчемную жену. А женщина, которую уличили в измене, принялась во всем винить мою дочку. Можешь себе такое представить! — Бабуля с шумом втянула воздух сквозь зубы и возмущенно фыркнула. — Ярость опозоренной женщины не знает границ… — Она взглянула на внука, и ее взгляд смягчился. — Рано или поздно тебе придется кому-нибудь все рассказать. Возможно, это будет кто-то с добрым сердцем, кто сможет принять тебя таким, какой ты есть.

Джастин смотрел на бабушку, и в его глазах светилась решимость.

— Если ты выдашь мою тайну, клянусь, я уйду! Я тебе этого не прощу.

— У этой девушки доброе сердце. Кроме того, ты и сам знаешь, что это и ее касается.

— Каким образом? — крикнул Джастин, протестующе вскидывая руки. — Не делай этого, бабуля!

— Я увидела это, только когда подошла к ней вплотную… Но именно ее отец связался с той болотной ведьмой.

— Что? — вскрикнула Джессика, но тут же перешла на шепот: — Мэм…

— Заклятия свистели в воздухе, как пули на диком Западе, — начала бабуля, для пущего эффекта взмахнув подагрической рукой. — Первая доза прилетела, когда неверная жена нанесла удар по моей беременной дочери… Она попыталась сделать так, чтобы у нее родилось чудовище, но, как видишь, Джастин в полном порядке. — Она посмотрела на внука. — Ты доволен?

— Спасибо, — прошептал он.

— Ты просто родился с даром, вот и все, — добавила бабуля, махнула рукой и снова повернулась к Джессике. — Когда дочка поняла, что пыталась сделать эта потаскуха, она вернула заклятие туда, откуда оно было прислано. Это называется двойной засов. А ты ведь знаешь, что мать, защищающая ребенка, обретает силу, превосходящую мощь дьяволицы? — Бабуля подождала, пока Джессика кивнет, с довольным видом прищурилась и снова ткнула в нее пальцем. — Ага, ты знаешь, что я говорю истинную правду. Поговаривают, что эта болотная ведьма, эта Иезавель, наделала много бед, но никто не осмеливался вступить с ней в борьбу. Но когда это сделала моя дочь… Пути Господни неисповедимы… Все зло, которое эта ведьма выпустила в мир, вернулось к ней. Она превратилась в то, во что пыталась обратить Джастина. Твоя мама тоже приложила к этому руку, — добавила бабуля. — Да-да. Та женщина сделала твоему отцу приворот, чтобы он вас оставил. Он был законником и очень порядочным, принципиальным человеком, но когда эта ведьма запустила в него когти, он стал безвольным и покорным. Так что все, что твоя мама посылала в ее адрес, приплюсовалось к заклятию моей Лулы. Да, наверное, к этому прибавились и все остальные проклятия. Здесь, в Новом Орлеане, очень опасно швыряться заклятиями и проклятиями. Никогда не знаешь, что из этого получится.

Джессика, продолжая обнимать себя за плечи, сгорбилась за прилавком.

— Ты должна знать, малышка, что твой папа очень сильно любил твою маму, тебя и твоего брата. Но эта болотная ведьма… — Бабуля покачала головой. — Она была такой, что даже самые верующие люди забывали о Боге. Большая грудь, — бабуля жестом проиллюстрировала свои слова, — длинные ноги, креольская задница, тонкая талия, хорошенькое личико, длинные черные волосы и зеленые глаза, из которых смотрело зло в чистом виде.

— Мне сказали, что папа ушел из дома, когда мы были еще маленькими, а потом его обнаружили мертвым. Его разорвали аллигаторы. Шериф Мур нашел его на луизианском берегу озера Сабин.

Джессика взглянула в древние глаза бабули и моргнула, чтобы сдержать подступившие слезы.

— Это были не аллигаторы, детка, — ласково сказала та. — Точно так же, как не аллигаторы поедают людей, о которых говорят в новостях, и уж точно не ураган убил мою девочку и не одичавшие собаки разорвали ее тело. — Бабуля приподняла подбородок. — Все эти годы она не могла добраться до моей дочки, потому что Лула защищалась, окружив себя барьерами, но ураган… Боже, ураган их все снес!

— Моя мама заболела приблизительно тогда же, но умерла два года назад, — прошептала Джессика, переводя взгляд с нее на Джастина. — Врачи так и не смогли объяснить, почему она слабеет… Они не поставили ей диагноз. Они просто говорили, что мама болеет.

— Н-да… Это старинное заклятие. От него человек начинает без всякой видимой причины чахнуть и умирает. Это ужасно! Скорее всего, твоя мама тоже поставила защиту, чтобы зло не добралось до ее малышей, как и моя Лула. Зло проигрывает в битве с материнской любовью. — Бабуля гневно вздохнула. — Скорее всего, она просто прокляла твою маму, ведь ее не разорвали эти твари, она умерла от неизвестной болезни.

Джессика зажала рот ладонью.

— Эта ведьма такая сильная, что способна создавать оборотней?!

Ее взгляд заметался между Джастином и бабулей, но она не смогла прочесть выражение нахмуренного лица юноши.

— Нет, детка, — мягко ответила бабуля. — Она не создала оборотней своими заклятиями. Она превратилась в собственное заклятие.

Джессика безвольно оперлась на прилавок, как будто кто-то ее ударил.

— Но вы говорите, что теперь там целое логово…

— Угу… Это все мужчины, с которыми она занимается своими грязными делами. Ей достаточно оцарапать их, ущипнуть, обменяться с ними слюной. Кто знает, как много тех, с кем она обменялась слюной? Будь я помоложе, я сама отправилась бы туда и потягалась с ней силой!

Хотя бабуля частенько испытывала его терпение, Джастин вынужден был признать, что она очень и очень мудрая. Поговорив с Джессикой начистоту, она завоевала доверие девушки, и та приняла их приглашение на домашний обед.

Бабулиным коньком были лангусты с кашей грубого помола и подливкой, но так, как сегодня, она старалась далеко не для всех. Он видел, что бабуля запала на Джессику… Как и он. Если девушке удалось выдержать экзамен у придирчивой старушки, то что же его останавливает? Проблема заключалась в том, что еще никому не удавалось так близко подойти к его тайне.

Но сейчас, слушая изумительный голос Джессики, он не особенно из-за этого переживал. Она источала восхитительный аромат: легкий цитрусовый запах смешивался с детским маслом и тонким запахом ее пота. В придачу к этому бабуля сотворила настоящее кулинарное чудо — и он был сражен.

— Итак, если эта ведьма превратилась в оборотня, как же мы теперь до нее доберемся? — спросила Джессика, наклоняясь к нему и переходя на заговорщический шепот. — Она убила твою маму, мою маму, моего папу, а теперь располагает целой стаей любовников, превратившихся в волков и поедающих людей. Ее надо остановить.

В глазах Джессики светился вызов… и немой вопрос: «Почему ты не попытался справиться с этой сукой? Ведь у тебя есть все, что для этого необходимо, а твоя бабушка ясновидящая?» Чувство вины сжало его сердце. Что он мог ответить? Он ничего не мог ей объяснить, не раскрыв своей тайны.

— До нее можно добраться только днем, когда луна не в полной фазе, — тихо ответил Джастин, осторожно касаясь ее ноги коленом. Его привело в восторг то, как она наклонилась, внимая каждому его слову. Ему нравилась дрожь в ее голосе и светящаяся в глазах решимость.

— Значит, мы можем это сделать.

— Если ты застрелишь ее, когда она будет в человеческом обличье, то сядешь в тюрьму за убийство первой степени, Джесс.

Джессика откинулась на спинку стула и медленно выдохнула.

— Бли-и-ин…

— Ее надо запереть в собственном доме при помощи кирпичной пыли! — крикнула из кухни бабуля. — Потом вдело пойдут серебряные стружки, а после мы запечатаем ее окна и двери святой водой. Мы зальем ее крыльцо, а сверху насыплем соли.

— Бабуля, я думал, ты занимаешься обедом, — отозвался Джастин.

— Так и есть! — возмущено взвилась бабуля. — Но еще я умею разговаривать и жевать жвачку!

Джессика улыбнулась и, снова наклонившись вперед, коснулась его руки.

— Сколько себя помню, я всегда считала себя странной… Ты меня понимаешь?

Все, что он мог сделать, — это кивнуть. От ее прикосновения у него пересохло во рту.

— Я знала, что я не такая, как другие дети, знала, что моя мама не такая, как другие мамы. Нас сторонились даже ближайшие родственники. До сегодняшнего дня я не встречала никого, с кем могла бы чувствовать себя легко и непринужденно, как если бы была дома.

Он совершенно точно знал, что она чувствует и о чем говорит, и взял ее за руки, как будто это было самым естественным поступком в мире.

— Я думаю, Джесс, что ты прекрасна, — негромко сказал он, надеясь, что бабуля хотя бы сейчас сделает вид, что не слышит. — Если хочешь, я помогу тебе превратить дом этой болотной ведьмы в ловушку. Этим убийствам пора положить конец.

Мягкая, теплая ладонь коснулась его щеки. Он едва сдержался, чтобы не зажмуриться от острых ощущений, пронзивших тело.

— Почему я тебя не вижу? — прошептала она, скользя по его лицу влажным карим взглядом.

— Тебе придется самой найти ответ на этот вопрос, девушка! — крикнула из кухни бабуля. — А тебе, сынок, скоро пора отправляться домой и позаботиться о своей собаке.

Джессика прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть смешок.

— У тебя есть собака?

— Что-то вроде того, — уклонился от прямого ответа Джастин. — Вот почему я здесь не живу, — добавил он, качая головой. — Никакой личной жизни. — Он снова взял ее за руки и тяжело вздохнул. — Ты же знаешь этих стариков…

Джессика, с улыбкой отняв у него руки, откинулась на спинку стула и огляделась.

— Насколько я поняла… Я думала, ты живешь с бабушкой.

— С бабулей? О нет! У меня своя квартира недалеко от Хавьера.

Оба расхохотались, и он обрадовался тому, что вмешательство бабули рассеяло наваждение, охватившее его в присутствии Джессики. Еще две секунды, и он рассказал бы все, что она хотела знать.

— Раз уж вы находите меня такой забавной, — капризно заявила бабуля, — быстро мойте руки и идите есть. Хватит сидеть на диване и строить друг другу глазки!

Впервые за долгое время Джессика ощутила, как в ней проснулась чувственность и охватила ее тело с мощью лесного пожара. То, что всегда выглядело как глухая ноющая боль или мечтательная истома, превратилось в пожирающего ее зверя.

Джастин стоял в вестибюле отеля и тянул время. Так же, как и она. Они уже давным-давно съели всю кашу, вымакав подливку бабулиным печеньем, перемыли посуду, обсудили стратегию дальнейших действий и вволю насмеялись. Джессике казалось, она знает Джастина Кембриджа всю свою жизнь. Во время короткой прогулки, которую представляла собой дорога от расположенной над магазином бабушкиной квартиры до гостиницы, ей чудилось, что она не идет, а парит во влажном вечернем воздухе.

Цепляясь за наставления, которые слышала от мамы, Джессика наконец собралась с духом и пожелала Джастину спокойной ночи. Этот парень был воспитан в строгих правилах, как и она сама. Она не могла просто пригласить его в номер и продемонстрировать свою вызывающую раскованность. Но, блин, он был таким красивым, таким добрым… и дьявольски сексуальным!

— Я, пожалуй, пойду, — улыбнувшись, вздохнула она.

— Да-да, конечно, — пробормотал он и не сдвинулся с места.

— Завтра я зайду в магазин за всеми этими штуками, которые, как сказала бабуля, мне понадобятся.

— Нам понадобятся, — уточнил Джастин.

— Сама не знаю, почему я это сказала! — ахнула Джессика, прикрыв ладонью рот. — Я…

— Все нормально, — успокоил Джастин, беря ее за плечи.

Тепло его ладоней просочилось сквозь кожу Джессики и практически растопило ее. Она попыталась что-то сказать, но у нее перехватило дыхание.

— Я, пожалуй, пойду, — расплывшись в улыбке, сказал Джастин. — Я хочу, чтобы ты считала меня джентльменом.

Она улыбнулась и вопросительно приподняла бровь.

— Ты хочешь, чтобы я считала тебя джентльменом?

Он одарил ее умопомрачительной сексуальной улыбкой.

— Угу.

При виде озорных искрок, промелькнувших в глазах Джастина, она не удержалась от смеха.

— И что же заставило тебя изменить привычному, не свойственному джентльменам поведению?

— Ты, — ответил он, и улыбка исчезла с его лица. — Рядом с настоящей леди я хочу быть джентльменом. — Он наклонился, поцеловал ее в лоб и отступил на шаг. — Так я пойду, хорошо?

Он сделал жест, дававший понять, что позвонит ей на мобильный, весело подмигнул и ушел.

— Ну да, — прошептала Джессика, глядя вслед шагающему непринужденной походкой парню.

В этот миг он оглянулся, и она приподняла руку в знак прощания.

Когда Джессика проснулась, на постели уже лежали косые лучи солнца. Она не могла думать ни о чем, кроме голоса Джастина, его чувственной улыбки, его тела, его изумительных волос… А потом она неожиданно представила его огромную черную собаку. По какой-то необъяснимой причине это крупное, но обаятельное животное заставило ее улыбнуться. Ей отчаянно захотелось обнять его, как большого плюшевого медведя.

Сигнал сотового телефона заставил ее практически скатиться с кровати. Она схватила телефон с тумбочки, открыла его и улыбнулась. Сообщение было кратким, но она перечитала его несколько раз, прежде чем ответить: «Знаю, что еще рано. Не спится. Позавтракаем?»

Джессика рассмеялась и отправила в ответ смайлик с единственным словом «Ок».

Джастин шел ей навстречу по просторному вестибюлю отеля, и она встретила его радостной улыбкой.

— Доброе утро!

— Сам ты доброе утро! — улыбнулась она и зевнула.

— Тебе тоже не спалось?

Он многозначительно приподнял брови, и Джессика отвела глаза в сторону.

— Я спала просто отлично.

Его широкая улыбка сказала все вместо слов.

— A-а, вот и хорошо… А я нет.

— Тогда тебе необходим кофе, — со смехом отозвалась она, уклоняясь от темы, на которой он, похоже, зациклился.

— И не только кофе. Но я умею ждать.

Она вдруг резко развернулась к нему и заявила:

— Ты домой не ходил!

— Виноват, сознаюсь, — расхохотавшись, ответил он, уворачиваясь от налетевшей на него Джессики. — Я думаю, женщины ценят честность, особенно ясновидящие.

— Конечно, ценим, но…

Джессика зашагала дальше, поглядывая на него через плечо. Он ускорил шаги, как будто пытаясь ее догнать, но продолжал, широко улыбаясь, идти в нескольких шагах позади. В нем было что-то неуловимое, чему она никак не могла найти определение, — что-то первобытное, но одновременно искреннее и милое.

Когда они уселись за столик и сделали заказ, Джастин посерьезнел.

— Я кое-что принес, но ты не должна пользоваться этим здесь. Это прощальный подарок, который будет кстати, когда ты вернешься в Порт-Артур. Договорились?

Она молчала, не зная, что ответить, а он сунул руку в карман и извлек пригоршню серебряных пуль.

— Джастин…

— Ты возьмешь это домой, поняла? — не уступал он. — А я займусь кирпичной пылью и прочим… Если бы я сделал то, что должен был сделать давным-давно, твоя мама была бы сейчас жива. И я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

— Но если эта женщина убила моих родителей…

Джастин поднял руку.

— На моей стороне бабуля, — с улыбкой произнес он.

С тем, что бабуля представляет собой грозную силу, Джессика спорить не могла. Так же, как и с чувствами, которые испытывала к Джастину.

— Поверь, я вовсе не пытаюсь отослать тебя домой, скорее наоборот, — негромко сказал он, наклоняясь еще ближе. — Но я не хочу, чтобы тебе хоть что-то угрожало, понятно?

Джессика кивнула, но не ответила. На большее она оказалась не способна. Она не могла ему ничего обещать. До полнолуния оставалось еще несколько дней, и она хотела покончить с этой историей. Но ее денег хватит только на то, чтобы продержаться выходные. Она предсказала шерифу Муру, что в ночь на вторник на земле разверзнется ад. И меньше всего на свете она хотела, чтобы в эпицентре этого кошмара очутился Джастин.

— Ты тоже будь осторожен, — наконец ответила она, сделав глоток кофе.

— За меня не беспокойся, — отозвался он, принимаясь за апельсиновый сок.

— Я не могу не беспокоиться, Джастин. Я должна быть уверена, что ты в безопасности.

Ее голос звучал так мягко и ласково, что ему даже почудилось прикосновение чего-то пушистого на своей щеке. Несколько секундой молча смотрел на нее, потом протянул руку и сжал ее пальцы. Разумеется, в прошлом у него было много девушек. В основном это были встречи ради секса, ничего серьезного. Но он устал скрываться, устал вести двойную жизнь. Устал от невозможности открыть кому-то сердце и душу.

— Расскажи мне, что она с тобой сделала, — тихо попросила Джессика, — эта ведьма. Она наложила заклятие, отрезавшее тебя от духовных сфер?

Джастин опустил глаза и начал разглядывать руки Джессики. Он не знал, какие слова подобрать, чтобы, услышав его рассказ, она в ужасе не бросилась прочь.

— Ты так много потерял… — прошептала Джессика, качая головой.

Джастин отстранился, выпрямился на стуле и провел рукой по волосам.

— Что случилось? — Джессика растерянно наклонилась к нему.

— Ничего. Просто это больная тема, вот и все.

Он перевел взгляд в окно, надеясь, что она ему поверила.

— Прости. Мне не следовало настаивать… Просто мне кажется, что эта женщина нанесла тебе какой-то непоправимый вред, отняв все, что можно было отнять. Это было какое-то заклятие на лишение радости?

Он облегченно перевел дух.

— Да, что-то в этом роде.

Прощаться становилось все труднее. Всю субботу Джастин показывал ей город и наконец уговорил сходить в кино. В воскресенье утром он пропустил службу в церкви, вместо этого отправившись завтракать с Джессикой. Он пытался уговорить ее прийти на обед к бабуле, но она отказалась. Джастин знал, что день ее отъезда в Порт-Артур неумолимо приближается и избежать этого невозможно. Он вручил ей целый мешок всевозможных средств защиты, снабдив всем, что могло понадобиться для отражения агрессии, когда она окажется дома. И все же сейчас, когда они стояли рядом со старым, проржавевшим джипом «Вранглер» Джессики, последним, что ему хотелось сделать, было сказать «До свидания».

— Я позвоню, договорились? — пообещал он, обнимая ее и распахивая дверцу автомобиля.

— Попробуй только не позвонить!

Ее солнечная улыбка согрела ему душу.

— Я обязательно позвоню. — Большим пальцем он коснулся ее подбородка. — Ты хорошо провела время в Новом Орлеане?

Она кивнула, но ее улыбка немного потускнела, а в глазах появилось выражение, устоять перед которым он был не в силах.

— Это были лучшие каникулы в моей жизни.

— Отлично! Значит, я сделал свою работу хорошо, — пошутил он, пытаясь скрыть волнение.

— Ага, так я — работа, да?

Он рассмеялся.

— Еще какая работа! Серебряные пули, полчулана припасов и безумная миссия… Да, малышка, ты — работа.

Лицо Джесс стало серьезным. Она коснулась его груди и сказала:

— Будь осторожен.

Это невыносимо! Может, все дело было в жаре, может, в том, как она на него глядела, в звуке ее голоса, но он только что смотрел на нее, подбирая слова, и вот уже касается губами ее губ. К его удивлению и восторгу, она ответила на поцелуй. Сам того не осознавая, Джастин прижал ее к машине.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я проводил тебя в Порт-Артур? — спросил он, с легким стоном отрываясь от ее губ. — Ну, типа… я мог бы поехать и помочь установить защиту, убедиться, что нигде не осталось никаких лазеек, а потом вернуться домой.

Она, похоже, находилась в состоянии, близком к обмороку, и ответила не сразу. Не давая ей возможности отказаться, он заявил:

— Садись в машину! Я еду за тобой.

— Но…

— Нет, все нормально. Я буду ехать сзади.

— Не бог весть что, зато мое собственное, — объявила Джессика, сожалея, что у нее не было возможности тщательно вычистить трейлер, прежде чем к ней явится особенный гость.

— И это главное, — добродушно отозвался Джастин, оглядываясь вокруг.

Она присмотрелась к нему. Он явно нервничал. Ей даже показалось, что волосы у него на затылке встали дыбом. Еще более странным выглядело то, что он вертел головой, склоняя ее набок подобно тому, как это делают охотничьи собаки.

— Я должен как можно скорее поставить защиту, — наконец заявил Джастин и потянулся к ее сумке. — Чутье меня никогда не подводит, а тут явно что-то не так.

— Но полнолуние еще не наступило… Я думала, у нас в запасе несколько дней.

Он поднял глаза к ночному небу.

— Есть мнение, что луна не обязательно должна быть полной. Если сущность сильная, она проявляется и незадолго до полнолуния. Рискну предположить, что за эти годы ведьма стала достаточно могущественной.

— Но как же тогда бабуля? — воскликнула Джессика.

Джастин уже занимался тем, что обводил трейлер кругом из кирпичной пыли.

— Она уже давно оградила от всякой дряни и магазин, и свою квартиру. Там стоит такая мощная защита, что и муха не пролетит. И моя бабушка никогда не выходит из дома в полнолуние, накануне полной луны и в течение нескольких дней после.

Джессика вздохнула с облегчением.

— Отлично, но ты должен еще до наступления утра убедиться, что она в безопасности.

— Обязательно, — кивнул Джастин, не отвлекаясь от своего занятия. — Дай-ка мне свой револьвер. Его необходимо зарядить, и ты должна еще научиться из него стрелять.

Зарядив пистолет, он протянул его Джессике. Чтобы не ущемить его мужскую гордость, она решила, что сейчас не самый лучший момент для того, чтобы сообщить, что она умеет пользоваться огнестрельным оружием.

— Мы запечатаем окна и порог… Без этого трейлер для этих тварей — что консервная банка. Они войдут сюда без труда.

Это замечание не способствовало ее спокойствию — в отличие от его присутствия.

— Почему ты не объявил ей войну раньше? — спросила Джессика, стоя на крыльце с револьвером в руке и внимательно наблюдая за сосредоточенно работающим Джастином.

— Долгая история.

— Насколько мне известно, время у нас есть.

Она улыбнулась, но улыбка получилась натянутой, как и та, которой в ответ одарил ее Джастин.

— Знаешь, — мгновение спустя заговорил он, — когда ведьма накладывает заклятие, иногда его не может разрушить никто, кроме нее. Полагаю, я тешил себя бессмысленной надеждой, что удастся убедить ее снять чары. Но сейчас мне уже все равно.

— А мне не все равно, — прошептала Джессика. — Ты пошел на все это ради меня, отбросив свой единственный шанс на избавление от проклятия.

Он пожал плечами.

— Оно того стоит. — Он устремил на нее немигающий взгляд. — Ты того стоишь. Я никогда не испытывал ничего подобного.

Джессика отворила входную дверь, но в эту секунду где-то рядом раздался глухой рев, пригвоздивший ее к крыльцу.

— В дом! — крикнул Джастин.

Какое-то мгновение Джессика не могла сдвинуться с места. То, что видели ее глаза, не укладывалось в сознании. На Джастина мчался огромный волк с массивными челюстями, с которых капала пена, и красными светящимися глазами. Но прежде чем ее рука поднялась, чтобы выстрелить в чудовище, молодой человек сбросил одежду и превратился в огромную черную собаку, посетившую Джесс в утреннем видении.

«У Джастина нет собаки. Он сам был этой собакой!» Теперь все встало на свои места. Это все объясняло.

Ее мозг как будто оцепенел. Вытянув руку, она прицелилась в чудовище. Краешком сознания она понимала, что если не попадет в атакующего зверя, прежде чем он схватится с охраняющим ее ньюфаундлендом, то он инфицирует собаку и все будет закончено. Она видела происходящее, как в замедленной съемке, хотя на самом деле все события уложились в несколько секунд. Она нажала на спусковой крючок. Пуля попала зверю в плечо и оборвала его прыжок, но не убила, а только разозлила его. Джастин, увернувшись от смертоносных когтей, отскочил в сторону, вынуждая врага к новому прыжку. Зверь едва не впился в него челюстями, но ньюфаундленд снова увернулся, и чудовище врезалось в огромное дерево посреди двора. Многовековой дуб рухнул, пригвоздив его к земле. Изломанные ветви вонзились в смердящую плоть, и зверь взвыл в мучительной агонии, отчаянно пытаясь высвободиться. Его яростный рев разорвал ночную тишину, а ньюфаундленд все продолжал кружить вокруг соперника, заставляя его расставаться как с силами, так и с кровью.

«Джастин тоже оборотень!» Одного этого открытия было бы достаточно, чтобы заставить Джессику потерять сознание, если бы на кону не стояли их жизни. Она нажала на спусковой крючок во второй раз. Теперь пуля вошла зверю в бок. Но кто мог сказать, сколько пуль уйдет на то, чтобы окончательно уложить его? Отчаянным рывком тварь высвободилась и вскочила на ноги. К счастью, раненое чудовище явно не могло решить, на кого броситься первым. Благодаря этому они выиграли около двух секунд, прежде чем оборотень развернулся и присел, чтобы прыгнуть на Джастина.

Завизжали тормоза патрульной машины, а Джессика все продолжала стрелять. Тварь обернулась в сторону этого нового звука, и пуля из револьвера шерифа вошла оборотню прямо между глаз. А офицер уже прицелился в мчащуюся прочь собаку.

— Шериф, нет! Это моя собака! Она меня защищает! — закричала Джессика.

Шериф обернулся к ней, а Джастин тем временем скрылся между трейлерами.

— Господи Иисусе! Джесс, что это было?

Она видела, что он потрясен до глубины души: зверь прямо у них на глазах превращался в роскошную обнаженную женщину! Джессика даже испугалась, что сердце бедняги полицейского может всего этого не выдержать.

— Вы сами знаете, что это было, — тихо ответила она.

— Куда подевалась собака? — заикаясь и нервно озираясь вокруг, пробормотал шериф. — Я много думал о том, что ты мне сказала. Вспомнил кое-что из того, что рассказывала твоя мама. Потом я начал волноваться, потому что ты исчезла, — ты ведь никогда никуда не ездишь. Я подумал, что, может…

— Вы сами велели мне отдохнуть, шериф. Забыли, да? — Джессика не сводила глаз с тела, которое медленно превращалось в пепел. — Кажется, она была чертовски старой.

— Но этот пес-убийца…

— Шериф, это смелый и преданный мне пес. И я его очень люблю. — Она намеренно говорила громко, надеясь, что Джастин ее услышит. — Я ездила за ним в Новый Орлеан. Наверняка он уже мчится туда, чтобы вы его случайно не пристрелили. С учетом всего, что здесь произошло, я даже не осознавала, насколько он мне нужен. — Джессика испытывала усталость и полную эмоциональную опустошенность. — Я же говорила вам, что я не чокнутая, — добавила она, поднимаясь по ступенькам трейлера.

Она закрыла сетчатую дверь и прислушалась к гудению машины. Потрясенный шериф уехал. Ей на ум пришел Рафаэль, и она, не раздумывая, набрала номер брата.

В трубке раздался его сонный голос, и Джессика плотнее прижала телефон к уху.

— Ты не спишь?

— Малышка, а тебе известно, который час?

— Во время поездки я кое с кем познакомилась, — не обращая внимания на его раздраженный тон, сообщила Джессика.

Ей необходимо было с кем-нибудь поговорить. Она нуждалась в дружеской поддержке и ободрении человека, который понимал, какую странную жизнь она ведет, соприкасаясь со сверхъестественными явлениями.

— Давай-ка выкладывай все как на духу, — уже бодрее ответил Рафаэль.

По его голосу Джессика поняла, что он просыпается.

— Ну, для начала скажу, что он оборотень.

Рафаэль поцокал языком.

— Малышка, не надо слишком строго судить людей. У всех есть свои недостатки.

Месяц спустя

— Я же говорила, что она вернется! — торжествующе воскликнула бабуля. — Попомнишь мои слова. Тебе очень повезло, что после того, как она легла спать, ты смог забраться в машину и вернуться домой. Но вы оба спали бы спокойнее, если бы ты поверил в то, что ее не оттолкнет твоя особенность, особенно после того, как ты спас ей жизнь. Она позволила бы тебе остаться. Хотя что я могу в этом понимать? Я всего лишь старая бабка.

— Бабуля!

— Я не сказки рассказываю. Говорю тебе, ты вскружил ей голову! — Бабуля приподняла брови, продолжая готовить персиковое вино. — И для твоего возраста это совершенно естественно.

— Она приезжает с братом, и мне не хотелось бы его разочаровать, — сообщил ей Джастин, стремясь сменить тему разговора. — Я не хочу, чтобы он подумал, что я, как пес, хожу по пятам за его сестрой.

— Ага, ты уже и шуточки на свой счет отпускаешь, — усмехнулась, качая головой, бабуля.

— Ты знаешь, о чем я, бабуля. Прекрати…

— Ладно, ладно, — отмахнулась от него старушка. — Все будет хорошо. Не суди его, а он не будет судить тебя… Тем более что он знает, кто ты. Она ему рассказала.

Джастин застонал и закрыл глаза.

— Все хорошо. И за последний месяц в округе не случилось ни одного убийства.

Он замер, пристально глядя на нее.

— Но как это?

— Ах да, я и забыла тебе сказать, что заперла всех остальных волков, всю эту гнусную стаю в хибаре на болоте. Сейчас они, наверное, уже сожрали друг друга. Так им и надо! Жаль, что я не успела добраться до этой дьяволицы. У вас, детки, было бы одной проблемой меньше.