Игра стоит внимания

- Как далеко ты живешь от школы? - спросила Эмма, когда они подошли к стеллажу с баскетбольными мячами.

Эшли пожал плечами. - Около мили.

- Ты добираешься на автобусе?

Эшли покачала головой. - За исключением пятницы, когда мама забирает меня.

- Начиная с завтрашнего дня ты идешь в школу пешком, и ты всю дорогу ведешь мяч. Удар справа, затем удар слева. Поняла?

Эмма увидев как та сжала челюсть, готова была услышать жалобы и стенания, но вопреки ее ожиданиям, Эшли только вновь кивнула, тем самым дав понять, что ей ясен смысл требования.

Что заставило новичка, пожертвовать своими поездками на автобусе отдыхая после школы в обмен на одномильный поход без капли жалобы?

- Только не по пятницам, - бросила Эмма.

Чтобы она ни сделала, чтобы иметь возможность в пятницу по утрам ездить со своей мамой. - Ты можешь, исключить пятницу. Хорошо?

Еще один кивок. Эмма получила отчетливое ощущение, что она могла попросить ее прыгать с моста в ледяную воду каждое утро, и она это сделает.

- Спасибо,- сказала Эшли. - Я узнала от тебя так много. Я уже чувствую себя словно лучший игрок.

- Ага.

Эшли, возможно, чувствовала себя лучшим игроком, но она по-прежнему должна была пройти долгий путь.

- Я серьезно, - сказала Эшли, светясь как шестилетка на Рождество. - Ты потрясающий тренер.

Эмма исподлобья глянул на нее. - Я не тренер.

Тренеры — хорошие тренеры — играли значительную роль в жизни спортсмена.

Они делали из людей игроков, направляя их, чтобы быть лучшими и добиться большего успеха, продолжая тренировку независимо от того, насколько тяжело она им дается.

Тренеры вдохновляли и заставляли команду объединяться и вместе бороться за совершенство.

Это прошло лучше чем ожидала Эмма, но только потому, что она смогла научить новичка нескольким навыкам не означает, что она была тренером. Даже не близко.

***

Эмма жила не далекая от школы. Хотя добираться до дома и занимало какое-то время, но за неимением автомобиля, велосипеда, или даже скейтборда, ходьба была лучшей вещью. Темнота никогда ее не пугала. Она знала, как бить и кричать, и как нанести достойный удар, и если кому-то не нужны были неприятности, никто не будет нападать на девушку, не имеющую никаких денег или ценностей.

Отсутствие общения было хорошо, учитывая, что она просто пережила полный учебный день, двухчасовую тренировку , и еще два часа тренировки с Эшли. Да, за два часа! Она планировала остаться только на двадцать минут, но когда она посмотрела на часы, прошло два часа. Ее ноги были резиновыми, руки словно омертвели, а рюкзак, казалось, весил пятьсот фунтов. К тому времени, как она подошла к подъездной дорожке своего дома, ее глаза были полузакрыты, а ноги еле перемещались.

- Привет.

Одно слово, плюс силуэт человека, с треском вылезающего позади нее из кустарников перед ее домом, когда на улице уже непроглядная темень заставило Эмму занервничать. Реакцией нормального человека подвергшегося нападению ночью, был бы пронзительный крик, но Эмма не собиралась опускаться до такого уровня. Ее рука сжалась в кулак и была отведена в сторону готовая нанести удар нападавшему, когда она узнала Райли.

- Боже, - выдохнула она, опуская руку. - Ты мог бы в следующий раз не пугать меня до смерти?

Такое приветствие, как выпрыгивающий из кустов в безлунную ночь парень, одетый в черное, было неприемлемо.

- Разве тренировка не закончилась три часа назад? - требовательно спросил Райли. - Почему ты так поздно?

- Ты что, мой надзиратель?

Он просто уставился на нее, ожидая ответа.

Райли был последним человеком, кому она хотела бы рассказать о том, что ее время после тренировки, теперь посвящено обучению некоторому неумелому новичку - девушке, основам баскетбола.

Это все равно, что сказать ему, что она, как старшекурсница должна учиться в коррекционном математическом классе. Он будет смеяться, он будет обвинять ее в мягкотелости или, что еще хуже, он бы на самом деле согласился с договоренностью. Истинное признание было не в ее интересах. Она подавила зевок.

- У меня много дел.

- Каких дел?

- Это что допрос? – она пожала плечами.

- Ты ведь не встречаешься ни с кем?

Встречаться с двумя одновременно? Серьезно? Она покосилась на него, пытаясь понять, шутит ли он, но в темноте это сделать было трудно. - Что за вопрос?

Он пожал плечами, и спросил в небрежной манере "я-знаю-ты-что-то-от-меня- скрываешь".

- Все зависит от твоего ответа.

- Мой ответ не изменится, - сказала она категорично и прошла мимо него, закатив глаза. Она слишком устала, чтобы играть в его нелепые игры, особенно после двух часов тренировки с новичком. Райли и Эмма были друзьями. Помимо недавних поцелуев, между ними никогда не было ничего больше дружбы, тем более свиданий еще с кем-то. С друзьями так не поступают.

- Так, значит, ты еще не нашла себе парня? - он не стал тратить время, пытаясь преградить ей путь в дом, зная, что она обернется и вернется назад для столкновения с ним.

Она открыла рот, чтобы ответить, но не произнесла, ни слова. Как она должна была реагировать на этот вопрос? Парень? С чего вдруг у него появилась такая абсурдная идея?

Он наклонился к ней. - Потому что если ты нашла себе парня, мне нужно встретиться с ним и провести его через достойное испытание.

Она скрестила руки на груди и выгнула бровь. Это должно быть хорошо. - Достойный тест?

- Да, достойный тест.

Он был абсолютно серьезен. У них было много разговоров в течение восьми лет их дружбы, и они затронули многие темы, но достойные испытания были не из их числа. Теперь, когда он перешел определенную границу, ее любопытство достигло максимума.

- Какой?

- Ты знаешь, вопрос А, - он начал загибать пальцы.

- Каков его мотив для знакомства с тобой, каковы его намерения, и насколько хорошо он думает он знает тебя? Если он пройдет, я буду указывать ему, как ухаживать за тобой. И я буду лично сопровождать вас повсюду, пока не буду уверен, что ему можно доверять.

Она рассмеялась. Первая мысль, что парень влюбился в свою подругу, показалась ей абсурдной.

О парнях она знала слишком много, и не думала о них как о потенциальных ухажерах, и сама уж точно не была объектом для ухаживания.

Во-вторых идея Райли об испытании вгоняла ее в истерику. Она могла представить себе это в деталях и знала что он приведет в исполнение свои угрозы.

В попытке выглядеть устрашающе он оделся во все черное, в руках он держал ручку и блокнот и чтобы заставить ее нервничать непрерывно что-то в нем строчил и нервно раздражающе ею щелкал. Он никогда не согласится с тем, что ее предполагаемый парень скажет или сделает и после тщательного анализа, Райли определит что парню нельзя доверять и тем самым выполнит свою роль в качестве защитника.

Она взяла на заметку что Райли был заинтересован в ней, но ему не обязательно знать о ее догадке.

Все, что она могла сделать, так это уставиться на него. - Ты невероятен!

- Нет, никакого парня, - заверила она его. Было ли это ее воображение или Райли на самом деле издал вздох облегчения?

Он скрестил руки на груди и его глаза сузились, изучая ее. - Но ты все равно не скажешь. Она покачала головой.

- Так нечего говорить.

Его плечи опустились, руки упали по бокам.

- Я думал, что мы были друзьями, - он склонил голову, выпятил нижнюю губу и выглядел разочарованным. - Лучшие друзья.

Ни в коем случае она не собиралась позволить ему, заставить чувствовать себя виноватой, независимо от того, как жалко он выглядел.

- Мы друзья! Лучшие друзья, - не сумев сдержать улыбку на лице, Эмма толкнула его в грудь.

Смеясь, он обхватил ее вокруг талии, чтобы предотвратить ее падение назад.

- Несмотря ни на что?

- Несмотря ни на что, - подтвердила она, пытаясь понять, почему ее пульс ускорился, когда он потянул ее к себе.

- Обещаешь? - он прижался лбом к ее и пристально посмотрел ей в глаза, как будто она могла солгать ему.

Пойманная в ловушку его рук, она не могла сделать ничего кроме как дать обещание.

- Да, я обещаю.

Она отодвинула лицо от него желая, чтобы он отнесся к ней серьезно. Последнее, что она хотела, это чтобы он начал шпионить за ней.

- Но это не означает, что тебе нечего мне сказать. - Он не поверил ей. Сомнение было написано на его лице.

- Ладно, - он пожал плечами в знак поражения.

- Я думаю, ты имеешь право на личное пространство.

- Да.

Она провела слишком много времени с девушками в течение двадцати четырех часов и еще надо было до завтра закончить домашние задания, не говоря уже о разработке стратегии, как хранить секреты от лучшего подруга.

- Спокойной ночи, Райли. Она вырвалась из его объятий и направилась в сторону дома.

- Я выясню в конце концов, - предупредил он. - Ты знаешь, что я это сделаю.

- Нет, если я не захочу, - подумала она. Не оборачиваясь, она подняла руку в прощальном жесте.

Он подождал, пока она дошла до входной двери и произнес.

- И когда я это сделаю, лучше нам быть друзьями.

Глава 7

Об ужине Врангтоны либо заботились сами, либо, в таком редком случае, как сегодня, папа покупал фаст фуд. Еда была свалена посреди стола и распределялась по принципу «первый пришел–первый схватил». Навыки блокирования при борьбе с братьями из-за еды у Эммы были развиты в совершенстве. Или же, если все терпело неудачу, она могла быстро просунуть руку под салфетку и сцапать достаточно еды, по крайней мере, чтобы предотвратить голодные спазмы ночью. Она знала на своей шкуре о последствиях отсутствия еды, но сегодня вечером не это было ее приоритетом.

– Итак, папа, – Эмма попыталась произнести это как можно небрежнее, но даже она услышала дрожь в своем голосе. – Я создала баскетбольную команду в школе.

Лэнс фыркнул, засовывая кусок курицы себе в рот.

– Тоже мне, большое дело. Девчачьи команды – отстой, – он оттолкнулся от стойки, протаранил Эмму своим плечом и стремительно прошел мимо нее к столу. – Что вы такого можете показать?

Женская сборная, несомненно, в течение многих лет имела определенную репутацию и любой знал это.

– Они не так плохи, – сказала она в пол, чувствуя побуждение встать на защиту своей команды, хотя было гарантированно, что она и Лэнс никогда не сойдутся в этом вопросе.

Лэнс покачал головой, схватил другой кусок курицы и направился к гостиной.

Эмма сосредоточила взгляд на отце. Он прислонился к стойке, потягивая рутбир из банки, возле него стояла тарелка с нетронутой едой. Последний раз они разговаривали о баскетболе больше двух недель назад, когда она попросила у него новые ботинки.

– Наша первая игра завтра, и я… – она переместила вес с одной ноги на другую и закусила губу, ненавидя то, что хоть она должна была спросить его в любом случае, все равно была уверена, что он откажет. – Я подумала, может, ты придешь посмотреть мою игру?

– Завтра? – отец почесал подбородок, будто бы обдумывая такую возможность. – Я думаю, что должен работать.

«Идиотка!» – выругала она себя. Конечно, он должен работать. Ей следовало попросить его еще неделю назад. Отец начал уходить, но Эмма последовала за ним.

– Как насчет следующей недели? Во вторник или четверг? – она съежилась от того, что ее голос звучал на грани отчаяния, умоляя, как какой-нибудь нуждающийся ребенок. Почему маленький огонек надежды внутри нее никогда не гаснет, неважно, сколько раз отец отказал ей?

Едва посмотрев на нее, он сказал:

– Ты же знаешь, что я ничего не могу гарантировать. Мой рабочий график меняется иногда поминутно.

Эмма кивнула. Она знала, что он не контролировал свой рабочий график. Это было эгоистично с ее стороны – попросить потратить даже два часа на просмотр глупого баскетбольного матча, который они в любом случае наверняка проиграют. Даже если бы он не должен был работать, даже если бы он не использовал любую возможность, чтобы посмотреть игру Лэнса, он заслужил свободный от обязательств вечер.

– О кей, – сказала она. – Может быть, в другой раз.

Положительным моментом в произошедшем было то, что ее аппетит исчез – там не осталось никакой еды, хоть выпрашивай объедки. Она ушла в спальню, чтобы сесть за домашнюю работу и отвлечься от мыслей о семье. Полчаса спустя, как раз, когда ужин братьев подходил к концу, а Эмма закончила свою домашнюю работу по физике и сделала половину задания по английскому, она услышала голоса по другую сторону стены. Папа и Лэнс. Эмма погрузилась с головой в свою домашнюю работу, зная, что если она не закончит ее сейчас, она может не закончить ее вовсе.

Голоса за стеной стали громче и она вздрогнула. Отбросила свои книги и притянула ноги к груди, обняв их руками. Насколько плох будет сегодняшний вечер? Она закрыла глаза, но от этого крики стали только отчетливей. Изнеможение просочилось сквозь нее, когда она услышала их спор. Лэнсу нужны были деньги. Опять. У отца не было достаточно денег, чтобы ему дать. Опять. Она ненавидела их голоса, просачивающиеся сквозь стену в ее спальню, от которых в ее животе закручивались узлы.

Она вздрогнула, когда что-то ударило по стене. Осколки разбитого стекла со звоном посыпались на пол. Лэнс. Отец никогда ничем не швырялся, но она могла представить его сжимающим и разжимающим челюсть в попытке удержать свой нрав в узде. За исключением нескольких случайных происшествий много лет назад, ее отец никогда не бил своих детей, но она знала, что ничто не высечено на камне. Она боялась, что однажды Лэнс попадет под отцовский кулак, и она не хотела оказаться в радиусе 10 миль, если такое когда-нибудь случится, даже если Лэнс заслужит это. Она не хотела стать свидетелем реакции Лэнса или увидеть, как ярость превратит ее отца в чужака.

Не желая оставаться поблизости и узнавать, чем закончился сегодняшний спор, она надела туфли, пересекла короткое расстояние до ее личного выхода, и выбежала в ночь. Идти было некуда и она пошла вниз по улице, кидая быстрые взгляды через окна соседей. В одном доме она увидела молодую пару, танцующую посреди кухни. Мужчина наклонился и прошептал что-то женщине в ухо. Женщина запрокинула голову назад и рассмеялась в потолок. Эмма остановилась, наблюдая, как они кружатся в танце, и спросила себя: «Вели ли себя когда-нибудь ее родители, как влюбленная пара?»

Почувствовав вину, шпионя за соседями, она отступила к Лэджерам. В их доме было темно, только фонарь над крыльцом сиял, как маяк в ночи. Она была рада, что Райли не воспитывается в доме, где деньги ограничены и ежедневно вспыхивают ссоры и скандалы. Он заслужил все, что имел: замечательных родителей, деньги, любовь и смех. Она готова пожертвовать чем угодно, чтобы избавить его от такой жизни, как у нее.

Время, проведенное в одиночестве на переднем крыльце Лэджеров, притупило ее беспокойство. Она прислонила голову к высокой спинке плетеного кресла и выдохнула; ее дыхание поплыло вверх струйками пара. Она натянула рукава своего свитера на замерзшие ладони и скрестила руки на груди, чтобы согреться. Даже мерзнуть на переднем крыльце у Лэджеров было все равно лучше, чем находиться дома. Она задалась вопросом: «Ее семья всегда была такой неблагополучной, или это было только естественное последствие ухода "жены-тире-матери"?»

Даже сегодня Эмма не могла объяснить, что пошло не так и почему ее мама ушла. Конечно, ее родители иногда ссорились, как и все родители, но ни один из их споров не заканчивался битым стеклом и синяками. Тогда она жила в доме, деля комнату с Ленни и Лукасом. Лэнс был настоящей звездой баскетбола, а Логан был лучшим учеником в классе. Тогда денег у них было не больше, чем сейчас, но они были счастливее. Или Эмма так думала. Но однажды она проснулась, а ее мама…ушла. Не оставив записку, не попрощавшись. Просто ушла.

Уход мамы расколол семью, изменив всё и всех. Логан ушел в книги. Лэнс стал раздражительным и озлобленным, Ленни и Лукас перестали подчиняться правилам, а отец вроде как ожесточился. Он всегда был спокойным человеком, но Эмма плохо помнила его до того, как все изменилось. Чем больше она пыталась вспомнить, тем туманнее был образ. Эмма помнила отца, целующего ее на ночь, дающего ей пять, когда Райли рассказывал ему о какой-нибудь ее выходке на баскетбольной площадке и вытирающего ей слезы, когда она получала ссадины. Но у нее не было никаких доказательств, что эти воспоминания были реальными. Как могла его любовь к единственной дочери исчезнуть в одночасье? Где-то глубоко внутри он по-прежнему любил ее, верно?

Эмма покачала головой, не доверяя себе продолжать думать в этом направлении. Она переключила внимание на баскетбол. Первая игра Брэдшоу будет завтра, с командой из старшей школы Джефферсон и Эмма еще не знала, готовы ли Брэдшоу к настоящему состязанию. Да, игра команды улучшилась, но баскетбол в приятной, управляемой, дружеской обстановке сильно отличался от безумного баскетбольного матча с игроками, которые скорее повалят тебя на землю, чем дадут свободно пройти. Команда будет выглядеть и чувствовать себя совсем иначе после своей первой игры.

Единственными девушками, которых Эмма видела играющими в баскетбол, были семь девчонок из ее команды. Она не знала, чего ожидать от противников. Другим командам лиги тоже не хватало мастерства, игроков и опыта? Если да, то Брэдшоу могли попытаться выиграть. После нескольких недель тренировок, команда наконец показала признаки улучшения. Небольшие признаки. Они умели вести мяч, выполнять броски и через раз попадать в корзину, играть в защите, не спотыкаясь, ускоряться в беге, не падая от усталости. Единственный вопрос сейчас был в том, соответствовал ли уровень их подготовки уровню соревнования? Брэдшоу будет претендовать на свою первую победу в сезоне, или это будет их первое поражение из многих? Эта игра поведает ей многое о женском баскетболе и о ее месте в нем. Эмма надеялась, что будет готова завтра к разыгрыванию мяча.

Где-то между размышлениями о разыгравшейся в ее семье драме и переживаниями о завтрашней игре, веки Эммы закрылись, и она задремала. Миссис Лэджер была той, кто нашел и разбудил ее:

– Эмма? Это ты?

Она дернулась, проснувшись. Ей понадобилась минута, чтобы понять, где она находится и узнать голос миссис Лэджер.

Миссис Лэджер осторожно сделала шаг вперед:

– Эмма?

Смущенная тем, что уснула, Эмма потерла глаза и наклонилась вперед:

– Здравствуйте, миссис Лэджер. Да, это я. Извините, если напугала Вас.

Миссис Лэджер с облегчением вздохнула, пересекла крыльцо и села рядом с ней.

– Все хорошо?

Эмма пожала плечами, вспоминая причину своего прихода:

– Хорошо, как всегда.

Миссис Лэджер посмотрела на нее с неодобрением. Она была хорошо осведомлена о семейной жизни Эммы, так как Райли ничего не скрывал от своих родителей.

– Парни снова спорят?

Эмма кивнула.

Миссис Лэджер кивнула в ответ и вздохнула. Она осмотрела темные окрестности, как бы приводя в порядок свои мысли прежде, чем продолжить:

– Я слышала, что завтра первая большая игра.

– Да, – Эмма пожелала, чтобы завтра никогда не наступило.

– Ты готова?

Эмма покачала головой:

– Я ничего не знаю об игре в баскетбол с девушками.

– Я полагаю, что игра с мальчиками ничем не отличается от игры с девушками.

– Это не так, – парни действительно могут ловить мяч, тогда как девушки часто пропускают его сквозь руки, заполучив прямо в лицо. Парни могут бегать туда-сюда по площадке хоть весь день, девушки же не могут даже провести разминку, не прерываясь на прогулочный шаг. Парни играют, чтобы выиграть, девушки – чтобы пообщаться.

– Ты будешь превосходна, – миссис Лэджер нагнулась, чтобы похлопать ее по ладони. – Ты просто выйдешь туда и сыграешь в баскетбол. Райли всегда говорит нам, какой ты прекрасный, выносливый, талантливый баскетбольный игрок.

Эмма сомневалась, что Райли когда-нибудь говорил о ней такие слова. Больше похоже на отредактированную материнскую версию, но, в любом случае, она насладилась улыбкой, подаренной ей миссис Лэджер. В такие времена она тосковала по маме, которая ушла много лет назад без следа, оставив ее на произвол судьбы в семье, состоящей из одних мужчин.

Шаги застучали вверх по ступенькам крыльца, разрушив момент, наиболее близкий к отношениям между мамой и дочкой, из доступных Эмме. Райли взглянул на них, пересек крыльцо и упал Эмме на колени. Она застонала под его весом и попыталась оттолкнуть его, но он крепко обвил руками ее шею, расплющив ее лицо на своей груди.

Миссис Лэджер покачала головой и встала со стула.

– Позаботься о ней, – сказала она, сжав плечо сына.

– Я всегда это делаю, – он дождался, когда его мама закрыла входную дверь, прежде чем ослабить свою хватку на шее Эммы. – Ты в порядке?

– Буду, когда ты слезешь с меня.

Райли усмехнулся. Он поднялся с ее колен и предложил ей свою руку.

– Хочешь зайти ненадолго?

Одним из лучших качеств Райли было то, что он всегда знал, чего она хочет. Она не должна была повторять последний инцидент, произошедший в ее семье. Он просто, казалось, все знал. Она ударила его по ладони и взяла его за руку, следуя за ним внутрь.

В доме Лэджеров всегда пахло кондиционером для белья, свежеиспеченным печеньем или свежим воздухом, проносившимся через открытые окна во время первых теплых весенних дней. Иногда с намеком на сирень или щепотку корицы, но их дом всегда пах домом. Это был, конечно, не ее дом, но иногда она не могла не притворяться. Притворяться, что она не должна была идти в свой дом, ожидая криков, рабочих ботинок, облепленных грязью, или запаха чего-то портящегося в холодильнике, просачивающегося оттуда в остальную часть дома. Она сделала глубокий вдох, смакуя момент, когда она следовала за Райли на кухню.

Он бросил свои ключи на стойку, схватил две бутылки апельсинового сока из холодильника и направился наверх в свою комнату. Эмма последовала прямо за ним. Она упала на его кровать. Вместо протестующего скрипа пружин, ее приняли в свои объятия подушки.

– У меня для тебя кое-что есть, – сказал он, роясь в ящике своего письменного стола.

Она села на кровати:

– Позволь, угадаю. Еще один старый комикс?

Не отвечая, он захлопнул ящик, развернулся к ней и бросил что-то. Она поймала левой рукой то, что чуть не ударило ей в лицо. Нарукавная повязка. Красная, с белой вышитой «Б» (Брэдшоу).

– Не беспокойся, – сказал он, видя шок на ее лице. – Это не моя вонючая старая. Моя мама сделала тебе твою собственную.

Она не могла оторвать от нее глаз. Райли надевал точно такую же на каждую игру, в которой он участвовал. Его мама сделала ее для него в знак того, что неважно, как хорошо он сыграл или не сыграл, его родители все же любят его. Когда эта повязка только появилась у него, он жаловался Эмме, настаивая на том, что это некая глупая мамина вещица. Тем не менее, она никогда не видела его без этой повязки ни на одной игре. И сейчас миссис Лэджер подарила такую же Эмме.

Райли сел рядом с ней:

– Ты в порядке?

Она кивнула, не решаясь говорить из-за комка в горле.

– Ты же не собираешься мне тут плакать, или что-то в этом роде, верно? – он подтолкнул ее плечом. – Потому что это абсолютно женское дело.

Он был прав. Плач был для девчонок, но не для нее. Она не могла вспомнить, когда последний раз плакала. Может лет пять или шесть назад. Последнее, что она сделала бы – это разрыдалась над нарукавной повязкой, особенно, перед Райли. Вместо этого она ударила его подушкой и он засмеялся.

– Ты будешь великолепна завтра, – сказал он серьезным тоном.

Завтра. Первая игра в сезоне. Будет ли она готова?

Глава 8

Косы. Эмма не носила косы. Она не понимала, зачем Мэдисон и Кристи захватывали пряди волос и сплетали их вместе во французские косички. Это был вечер игры, и выглядело так, будто девушки таким образом демонстрировали командный дух — одинаково причесываясь. Глупость. Хуже всего то, что тренер была в полном согласии с этим безумием. Она даже пригрозила, что посадит Эмму на скамейку запасных в первой четверти, если она не уступит и не позволит им завладеть ее волосами. Не лучший способ начать сезон. Конечно, могло быть и хуже. Она могла бы оказаться на месте Кристи, чьи волосы были слишком коротки, чтобы их заплетать, так что с косами она выглядела так, будто из ее головы торчали две взорванные петарды.

Наконец, девушки закрепили на косах концы, тренер прогнала речь, и настало время выйти на площадку для разминки.

Эмма никогда не играла в баскетбол в спортивном зале с полностью функционирующей сетью, прикрепленной к кольцам, и настоящими судьями, назначающими фолы. Та свалка во время тренировки в вспомогательном зале не считается, так как они не могли сформировать две команды и с трудом играли без тренера, дующего в свисток и заставляющего их повторять действия раз за разом. Та тренировка была другой. Тренировка с девушками, которые должны были ещё проявить себя в конкурентной обстановке, в сравнении с тем, что происходило сейчас, была просто тусовкой подружек. Теперь, с настоящими людьми, пришедшими посмотреть на их игру, всё чувствовалось таким настоящим.

Женская сборная Брэдшоу вышла из безопасной раздевалки в хаос спортивного зала. После блёклых цветов вспомогательного зала, главный зал сверкал ярко-красными и белыми цветами школы. Огромный лев взревел на полу посреди площадки. С первого дня первого года обучения учителя призывали студентов быть такими же, как мощный талисман Брэдшоу, сильными и отважными. Так почему, почему слабость преобладала в тот момент, когда Эмме больше всего нужна была сила? Не имело значения, что половина мест на трибуне была пуста, что никто не ожидал от них победы, несмотря на пульсирующие ноты оркестра, эхом отдающиеся вокруг них, она не могла ничего слышать, кроме биения своего сердца.

Моё место не здесь.

Это осознание было настолько сильным, что выбило почву у неё из-под ног. Команда бегала по баскетбольному полю, а ноги Эммы оставались прикованы к боковой линии. Её место было не здесь, на площадке, заполненной девушками с мечтами о будущем и деньгами в банке. Девушками, чьи родители на трибунах одобрительно восклицали им. От неё никто никогда ничего не ждал. Она просто была простой девушкой, которую жалели люди и мимо которой проходили в школьных коридорах. То, что тренер Ноулз разглядела её способности к баскетболу и заставила вступить в женскую команду в надежде, что она поможет им выиграть игру или две, ничего не изменило.

Тренер, семь девушек и несколько десятков болельщиков ждали, что она приведёт проигрышную команду к победе, но она провалится. Она провалится и докажет всем, что бедным девушкам не место на площадке, полной богатых детей.

Тренер Ноулз шагала рядом с Эммой, хлопая в ладоши и потирая их вместе, излучая волнение. Она смотрела на Эмму, но не видела её. Она не видела, как руки Эммы тряслись, а горло пересохло. Не замечала невидимый барьер, мешающий Эмме вступить на площадку и присоединиться к своим товарищам по команде. Всё, что заботило её, это их первая большая победа.

— Простите, — выдавила Эмма, отшатнувшись назад.

Она не успела увидеть, как страх просачивается в глаза тренера и как Райли, сразу осознавший, что что-то не так, спускается по трибунам. Она бросилась к выходу, больше не в состоянии дышать и едва в состоянии стоять на ногах. Она вырвалась через дверь в холодную зимнюю ночь, не замечая взглядов, которые бросали на нее люди, пока она пробегала мимо них. Глотая воздух, Эмма повернула за угол и нырнула в тень пустой ниши. Она прислонилась к школьной стене, нуждаясь в какой-нибудь твёрдой опоре. Эмма никогда бы не подумала, что ее первый баскетбольный матч начнется с нее, сбегающей со сцены, задыхающейся от паники. Наклонившись, она оперлась руками о колени и попыталась найти утешение в том, что теперь она находилась в темноте, укрытая от внимания. Там, где было её место.

Невидимая.

Почти.

— Ты в порядке? — обратился к ней голос, отрывая её взгляд от земли.

Райли стоял на краю тени, наблюдая за ней. Только ее учащённое дыхание заполняло тишину. Он шагнул из света во тьму, сбросив пальто, чтобы накрыть её плечи.

Его пальто было тёплым. Эмма просунула руки в рукава и крепче закуталась. Она подняла на него глаза, чтобы сказать «спасибо». А вместо этого произнесла:

— Я не могу это сделать.

Она ненавидела признавать слабость. Ненавидела вкус слов, выходящих из её рта. Ненавидела, как её тело тряслось в страхе от того, что возможно, произойдет на переполненной девушками площадке. Ненавидела, что Райли нашёл её, прячущейся в тени.

Не в состоянии больше оставаться под его спокойным пристальным взглядом, она оттолкнулась от стены и начала вышагивать туда-сюда. Она могла без проблем главенствовать, играя в баскетбол в парке с парнями, но баскетбол с девушками в настоящем зале с судьями, болельщиками, счётчиком очков и кружащимся в воздухе ожиданием, как конфетти во время бури, был совершенно другим.

— Я знаю, что ты и все остальные люди там ждут, что я совершу сегодня вечером какое-нибудь чудо, но я не могу это сделать, моё место не там.

Он протянул руку, чтобы остановить её расхаживания, склонил голову набок и посмотрел на неё:

— Что на самом деле всё это значит, Эм?

Добрый старый Райли. Он был единственным, кто мог почувствовать её скрытую истерику.

Иногда иметь такого лучшего друга, как он, было лучшим в мире, а иногда — самым худшим. От него ничего нельзя было скрыть. Умение врать никогда не было сильной стороной Эммы и Райли это знал. Сказать ему правду — признать слабость — было её единственным выбором. Она глубоко вздохнула.

— Всю мою жизнь люди говорили мне, что я недостаточно сильна, хороша или умна, чтобы сделать что-то, — она посмотрела ему в глаза и увидела нечто настолько близкое, что могло принадлежать только члену семьи. Она увидела в нём надёжность и теплоту, его желание помочь, успокоить, поверить в неё и защитить от мира. Но даже он не смог заставить её изменить мнение о себе. Она склонила голову. — Постепенно я начала им верить.

Райли всегда считал её сильной и способной, возможно, поэтому она чувствовала в себе вину. Она закрыла глаза и покачала головой, пытаясь вернуть себе хоть крупицу спокойствия.

— Только лишь то, что я могу иногда забросить мяч в корзину и вести его обеими руками, не значит, что моё место там, в компании богатых девушек.

Райли положил руки ей на плечи и подарил ласковую улыбку.

— Забудь обо всём, что тебе говорили. Правда в том, что ты достаточно сильна, хороша и умна, чтобы сделать и это, и все, что угодно. Мы уже долго дружим и я видел, как ты делала удивительные вещи, оставаясь просто самой собой. Просто иди туда и играй. Твое место — там, так же, как для любой другой из этих девушек.

Он верил своим словам. Она видела, что он не отводил от нее взгляд, а его руки в одобрении сжимали её плечи. Как он мог настолько верить в неё? Она тоже хотела верить ему — доверять ему — но не могла. У неё всё всегда шло наперекосяк.

— Даже если бы это было так легко, как только я приду туда то забуду своё имя, упаду ничком и люди обвинят меня в том, что я разрушила их команду.

Райли встретил её взгляд, по-прежнему улыбаясь.

— Если ты забудешь своё имя, я напомню тебе. Если ты упадёшь ничком, я подниму тебя. Если эти люди обвинят тебя в том, что ты разрушила их команду, что ж, — он пожал плечами, — вероятно, ты это заслужила.

Она выдохнула смешок. Он обнял её и прижал к себе. Райли не терял чувство юмора даже в такое время. Её голова лежала на его плече. Она вдыхала запах стирального порошка, исходящего от его рубашки, и слабый запах его мыла — запахи надёжности.

— Ты всё сделаешь замечательно, — сказал он. — Кроме того, ты не можешь всё пустить под откос. Мои родители приехали посмотреть, как ты играешь.

Хуже быть не могло. Она отстранилась от него:

— Твои родители здесь?

— Ну да, они не захотели пропустить твой баскетбольный дебют в старшей школе.

— Не могли они дождаться, по крайней мере, моей второй игры? — простонала она.

— Нет, всё хорошее случается в первой. Я имею в виду, посмотри на эти восхитительные косы, — он дёрнул за одну из них, и она шлёпнула его по руке. — С красными ленточками, которые действительно подходят к твоей форме. Никогда не думал, что доживу до этого дня. Ребятам они понравятся.

Эмма сглотнула.

— Ребята? — как свидетелей, Райли и его родителей было более чем достаточно. Ей не нужны были ещё и парни. Если она провалится, все, о чьем мнении она заботилась, увидят этот позор. Все это было ошибкой Райли. Но разве это волновало его? Не а. Он только улыбнулся, обнял её за плечи и повёл обратно внутрь.

Она была новичком в официальной обстановке баскетбольного матча. Диктор, табло, команда соперников в настоящей форме, совещающаяся команда. Чтобы чем-то занять себя, Эмма сделала глоток воды, пытаясь не обращать внимания на двухминутный обратный отсчет до розыгрыша мяча. Десять лет проигрышей не создали команде свой круг постоянных болельщиков, оказывающих поддержку, но и немногие присутствующие здесь были для Эммы перебором, особенно учитывая, что половина из них была ей знакома. Она слышала, как Райли на трибунах кричал, ободряя её. Ребята тоже были там. Все. Она пробежалась глазами по толпе. Мистер и миссис Лэджер улыбнулись и помахали ей. Она не могла поверить, что они на самом деле пришли. Семья Райли пришла, чтобы поддержать её, в то время как её собственной было совершенно все равно. Она глубоко вздохнула. Сейчас было не время останавливаться на том, какой была её семья.

Тренер Ноулз собрала пять участников, толкнула каждого из них на скамейку, и ждала диктора, объявляющего о начале. Эмма была слишком занята, глядя на ноги, пытаясь контролировать дрожь в руках и вспоминая как дышать, чтобы заметить рядом Лорин.

— Нервишки шалят, нищенка? — выплюнула Лорин.

Эмма не смогла даже ответить. Она сглотнула, в горле снова пересохло, и опять сосредоточилась на своих ногах. Баскетбол — единственное, в чём она была хороша, но что если она задохнется? Что произойдёт после вбрасывания, когда мяч окажется у неё в руках? Вспомнит ли она, как вести, бросать мяч и играть в игру, в которой она совершенствовалась столько лет? Она не была хороша в центре внимания. В центре внимания она всегда застывала.

Большинство людей связывали всеобщее внимание со славой и известностью, но не Эмма. Внимание было для нее вроде мега-агрессивной игры. Это всегда было нелегко. Всеобщее внимание приходило вместе с нереалистичными ожиданиями и требованиями безупречного исполнения. Конечно, Эмма могла переломить ход самой агрессивной игры с ребятами без свидетелей, но и это было не так просто. Она должна была расколоть защиту, избежать ловушек и проложить путь по полю, не теряя мяч, к защитнику. Но когда это внимание соскользнуло с дворовой площадки, последовало за ней в школу и ослепило её на поле, полном девчонок, Эмма запаниковала. Нет, быть в центре внимания — это не для неё. Это для таких людей, как Райли и Лорин, которым было предназначено блистать, а не для тех, кто носил обноски и жил в гараже. Несмотря на веру Райли, её собственная уверенность в себе растаяла.

Голос диктора прогремел в громкоговоритель, представляя стартовый состав. Эмма была последним представленным игроком Брэдшоу, и, когда её имя срикошетило от стен зала, несмотря на аплодисменты, ей потребовалась вся ее сила, чтобы просто встать со стула.

— Пожалуйста, не подведите, — сказала она ногам.

Она смутно помнила крики поддерживающих её ребят, шлепок по руке члена команды противника, когда они встретились посреди площадки, и сам розыгрыш мяча. Всё, что она понимала, – это то, что мяч был у неё в руках, но она не знала, что с ним делать.

— Не будь девчонкой, — пробормотала она себе. Защитница стояла перед ней. Ее форма была неряшливой, она переминалась с носка на пятку, не сводя взгляда с лица Эммы, поводя бедрами из стороны в сторону, пытаясь предугадать следующее действие Эммы. Так вот что значит играть с девушками.

Эмма глубоко вздохнула и повела мяч по площадке к своим товарищам по команде. Она отдала пас Пэйтон, которая неуверенно повертела мяч, прежде чем закрепить его в руках. Пэйтон была похожа на енота, пойманного в мусорном ведре. Она явно не имела ни малейшего представления, что делать

дальше. Эмма поставила перед Лорин заслон внутри трапеции и вышла за пределы. Как только она

убрала защитника, Пэйтон бросила мяч ей назад, рванула на противоположную сторону поля и

скрылась там за своим защитником. Никто из других её товарищей по команде не старался открыться. Может быть, Эмма не одна боролась здесь со страхом?

— О кей, — пробормотала она. Если это то, как все должно происходить.

Ударив пару раз мячом, она рванула к кольцу. Застигнув врасплох защитницу, она выполнила кроссовер и совершила быстрый рывок через трапецию. Никто не обрушился на неё, никто не орал предупреждение о девушке, совершающей бросок на трапеции прямо под кольцом. Этот бросок был более, чем легким. Два очка.

Брэдшоу были на табло.

Эмма позволила себе выдохнуть. Может быть, всё было не так уж плохо, как она думала. Она посмотрела на трибуны и поймала взгляд Райли. Он улыбнулся и помахал ей. Нет, все было точно совсем неплохо.

У старшей школы Джефферсон не было никаких шансов догнать. Финальный счёт первой игры: Брэдшоу 49, Джефферсон 37.

****

Для восстановительного года, первая игра сезона не могла пройти лучше. Конечно, им предстоял ещё долгий путь, но победа в начале сезона над второй худшей командой в лиге давала свои преимущества. Пока это было для них сезоном побед.

Оптимистичный гул повис в воздухе от их первой победы. Даже Эмма не смогла не обратить на это внимание. Она сдерживала улыбку, ей было некомфортно демонстрировать положительные эмоции перед таким количеством девушек. Она не хотела, чтобы они подумали, что на самом деле симпатичны ей или типа того. Они всё ещё были худшими баскетбольными игроками на планете, но ощущение от выигрыша было таким замечательным. Было так хорошо носить настоящую форму, играть в настоящей команде — даже если это была женская команда — и смотреть в лицо противнику, зная, каким был итоговый счет игры.

Тренер попыталась поздравить их в раздевалке во время попытки провести «разговор после игры», но её не услышали из-за воплей. Эмма не присоединилась к своим товарищам по команде. Она прикрыла уши, наполовину ожидая, что зеркала разобьются вдребезги. Столь пронзительные визги должны быть объявлены вне закона.

Признав поражение, тренер выпустила их из раздевалки. Эмма не смогла выбраться оттуда достаточно быстро. Она выбежала в спортзал, надеясь, что кто-нибудь из ребят дождался ее. Как только Райли увидел Эмму, он бросился вперед и, поймав её в объятия, оторвал от пола. Его руки крепко сжимали её талию, пока он кружил её по кругу.

— Эй! — воскликнула она, сцепив руки вокруг его шеи и зал расплылся вокруг неё.

— Ты была удивительна, — прошептал он ей на ухо, прежде чем опустить на пол.

В первый раз с тех пор, как гудок объявил о выигрыше Брэдшоу, она позволила улыбке вырваться наружу, глядя на Райли.

— Спасибо, — страх и сомнение, которые она чувствовала перед игрой, теперь казались всего лишь плохим сном. Может быть, всё-таки это было не так уж ужасно — иметь в зале сектор, заполненный поддерживающими ее людьми.

Остальные ребята окружили её и вытащили из рук Райли, похлопывая по спине и поздравляя с победой. Родители Райли прорвались сквозь группу мальчиков и миссис Лэджер с ходу заключила её в объятия:

— Ты здорово играла!

— Великолепная работа, детка, — мистер Лэджер дёрнул её за одну из косичек.

Эмма почувствовала, как от всего этого внимания запылали ее щеки.

— Спасибо.

— Мы должны отметить это! — закричал Том.

Эти слова подхватили остальные уходящие ребята. Помахав родителям Райли, они толпой погнали Эмму из зала через темнеющий кампус на парковку, запихали на заднее сиденье джипа Райли между Томом и Саем, самыми большими парнями в компании. Что произошло со звёздным игроком, имеющим статус сидящего впереди?

Празднование состояло из поглощения гамбургеров и картофеля фри в Макдональдсе и обсуждения основных моментов вечера. Что может быть лучше, чем быть в окружении ребят, поедая жирную пищу и разговаривая о баскетболе?

На этот раз у неё было в кармане два доллара, и она действительно могла заказать себе еду, так что парни знали, что она не станет морить себя голодом. По крайней мере, намеренно. Она подошла к стойке заказов, изучая меню. Девушка вдыхала запах гамбургеров, картофеля фри и слоек с яблоками, сжимая в руке свои два доллара.

Эмма не заметила, как Райли оказался рядом, вытаскивая из заднего кармана бумажник.

— У меня есть.

— Что? — спросила она в замешательстве. У неё были деньги. Два доллара, готовые быть врученными через стойку. Но он оттолкнул её руку с деньгами от кассирши:

— Что ты будешь?

— Райли, я...

— У меня есть, — твёрдо ответил он. — Так что ты будешь заказывать?

Кассирша взглянула на Райли, потом на Эмму и снова на Райли. Эмма не могла не заметить жирные пятна на рубашке женщины и то, как ее прическа удерживалась на месте при помощи сетки для волос. Будущее Эммы вспыхнуло у нее перед глазами. Она увидела себя по ту сторону прилавка, в заляпанной жиром униформе, наблюдающий, как посетители дерутся из-за еды и денег. У неё перехватило дыхание и она покорно склонила голову, отвечая на вопрос Райли.

— Стакан ледяной воды.

Райли закатил глаза и повернулся к кассирше:

— Пожалуйста, два набора номер один и две слойки с яблоками.

Кассирша пробила заказ. Райли достал из бумажника двадцатку и вручил её через прилавок так, словно это была всего лишь бумажка из Монополии1.

Эмма почувствовала, как ее щеки загорелись, ненавидя то, что Райли платил за нее в одном из самых дешёвых ресторанов города, потому что знал, что ей это не по карману.

Райли повернулся к ней с улыбкой и вручил стаканы:

— Звёздный игрок не должен платить за себя, — прежде, чем она успела возразить что-нибудь ещё, он добавил: — Не за что. Теперь, пожалуйста, поищи нам место.

Она зарычала на него, прежде чем осмотреться вокруг и сделать то, что он сказал. Знал ли Райли, насколько тяжолым он был? Насколько упрямым, как раздражал и как расстраивал? Конечно, большинство людей, вероятно, сочли бы его милым и очаровательным, видя, как он заботится о ней, платит за неё и никогда не допускает, чтобы с ней что-нибудь случилось. Но Эмма была не такой, как большинство людей. Она ненавидела принимать подачки и чем больше он совершал этих актов милосердия, тем больше она была ему должна. Их дружба никогда не была справедливой, она была абсолютно односторонней: Райли всегда отдавал, а она всегда получала. Она никогда не переставала пытаться уравнять отношения и сделать их справедливыми, но когда у неё не было денег и ничего, чтобы ему отдать, её выбор был ограничен. Райли это не волновало. Она знала, что он никогда не ждал ничего взамен, но почему? Если он старался изо всех сил ради неё, но не ждал ничего взамен, почему он был рядом и вообще хотел быть её другом?

Не желая думать о жизни без Райли, если он в один прекрасный момент наконец осознает несправедливость их дружбы, она сосредоточилась на заполнении их стаканов рутбиром. Она нашла остальных ребят в дальнем углу ресторана, их еда была разбросана на четырех столах, способных вместить всех восьмерых.

Райли принес еду спустя несколько минут. Он поставил поднос перед Эммой и подмигнул ей, когда она взглянула на него.

— Каково это — быть звездой? — спросил Джерри.

Шесть голов повернулись к ней, в тот момент, когда она откусывала большой кусок гамбургера. Она чуть не подавилась от такого внимания. Надеясь уйти от ответа, она жевала медленно, но даже спустя целую минуту ребята все еще молча таращились на нее. Не имея другого выбора, она проглотила еду:

— Я не суперзвезда.

— Ты шутишь? — Джерри хлопнул руками по столу, заставив их всех подпрыгнуть. — Твой рывок в третьей четверти, когда ты зарядила через трапецию, обернулась и выполнила левой рукой бросок крюком — это бесспорно статус суперзвезды.

Остальные ребята кивнули и пробурчали согласие. Она не понимала, что в этом особенного. Они все раньше видели её игру, и у каждого из них были свои подобные супер звездные трюки.

— Я не могу поверить, что ты выполнила этот бросок, — сказал Том, полный рот еды не помешал ему высказаться. Он скомкал обертку от своего гамбургера в шарик и сымитировал бросок крюком левой рукой. Обертка описала дугу в воздухе и приземлилась Алексу на колени. Алекс схватил бумажку и кинул ее назад Тому в стиле бейсбольного броска, попав ему в лоб и заставив всех засмеяться.

Эмма макнула ломтик картофеля в кетчуп.

— В этом нет ничего особенного, — она все еще злилась на Райли за то, что он за нее заплатил, но в ее жизни трата хорошей еды впустую была преступлением, и она была голодной. Еще один долг на фоне тысяч остальных был мелочью. — Вы бы сделали то же самое, если бы столкнулись с нападающей ростом под метр восемьдесят, желающим нафаршировать вам лицо.

— Сколько очков ты набрала сегодня? — спросил Сай.

Эмма пожала плечами. Она бросала мяч, а не занималась подсчетами. Она была просто благодарна за то, что пережила целую игру, не превратив ее в полный провал.

— Тридцать одно, — сказал рядом с ней Райли.

Она посмотрела на него, её челюсть отвисла. Откуда он знал это?

— Что? — невинно ответил он.

— Тридцать одно, — Джерри покачал головой. – Невероятно.

Том громко втянул через трубочку остатки своей газировки:

— Итак, каково это — играть с девушками?

— О, это вызывает настоящий трепет, — сказала она с сарказмом. — Они такие же талантливые, как и ты.

Ребята посмеялись вместе с ней, понимая, что это не было комплиментом. Том ухмыльнулся и засунул еще одну горсть картофеля в рот.

— Итак, Эмма, ты уже слышала что-нибудь полезное? — спросил Сай.

— Что ты имеешь в виду?

Сай посмотрел на неё, как на бестолковую:

— Ты знаешь, кто из девушек считает меня горячим? — он сверкнул своими ямочками и зашевелил бровями вверх-вниз. Большая часть женского населения считала его симпатичным с этими ямочками на щеках, шоколадными глазами и улыбкой во всё лицо, но он и так уже знал это. Он не нуждался в поддержке.

— Никто, — фыркнула она.

— Ну давай, Эм. Ты должна нам что-нибудь сообщить, — сказал Том. — О чём разговаривают девушки?

— По большей части о себе, — сказала она, распределяя остатки маринованных огурцов по своему гамбургеру. Иногда Эмма ловила обрывки разговоров, когда кто-то из команды упоминал одного из парней, но она пыталась не обращать на это внимания. Все ребята были для нее, как братья — славные братья — и она не хотела слышать, что девушки говорят о них. Противно.

Вокруг неё было тихо, она подняла глаза и увидела уставившихся на неё ребят. Райли, ссутулившись на своем месте и закинув руку на спинку ее стула, явно забавлялся, остальные ребята выглядели ожидающими ответа. Она точно знала, что они хотят. Они что, серьёзно собирались провести так остаток празднования? Беседуя о девчонках? Конечно, она и раньше слышала разговоры ребят о девушках, но они никогда не использовали её как внутренний источник. Могла ли жизнь стать хуже?

Она бросила гамбургер и покачала головой:

— Нет. Ни за что. Даже не думайте об этом. Я не играю в шпиона, девочку-почтальона или сваху. Вы сами по себе, — ни в коем случае она не собиралась быть пойманной в середине какой-нибудь подростковой драмы, которая, вне всякого сомнения, взорвется ей прямо в лицо. Соединение ее ребят с девушками из ее команды было бы катастрофой с большой буквы «К».

Парни застонали.

— Что хорошего — иметь одного из нас там внутри, если ты не желаешь нам ничего рассказать? — всплеснул руками Сай.

— Поверь мне, — сказала она, подняв руки, чтобы отразить дальнейшие протесты. — Тебе лучше не знать. Хотела бы я сама оставаться в неведении, — она вздохнула, вспоминая те благословенные, свободные от девчонок дни, когда она могла просто сосредоточиться на баскетболе. — Кроме того, ты ведь не хочешь, чтобы я рассказала им то, о чем ты говоришь, не так ли?

— Ты бы нас не предала, потому что, в отличие от них, мы твои друзья, — тон Джерри был уверенным, но в его глазах промелькнул страх.

— Нет, если вы не станете меня заставлять рассказывать вам, то я не стану рассказывать им, — она взглянула на Райли, желая знать его позицию по этому вопросу. Интересует ли его, что девушки разговаривают о нём и что именно они говорят? Волнует ли его это? Не то, чтобы это ее каким-либо образом беспокоило, но ей было любопытно. В отличие от других ребят, Райли просто сидел, глядя на неё и слушая их разговор с приподнятыми уголками рта, словно наслаждаясь каждым мгновением. Затем он снова подмигнул ей, словно они делили какую-то личную шутку. Она умирала от желания узнать, какие мысли роились в его голове, но почему-то слишком боялась спросить.

1.Монополия — настольная игра в жанре экономической стратегии для двух и более человек. Цель игры — добиться банкротства других игроков, рационально используя стартовый капитал.

Глава 9

Иногда ожидание Райли было хуже, чем ожидание девчонки. Для Райли две секунды, на самом деле, означали пять минут, а пять минут – скорее тридцать. Было воскресенье. Ни школы. Ни девчонок. Ни баскетбола. Проводить свободный день в ожидании Райли было не совсем то, что планировала Эмма, когда он сказал ей, что им следует созвониться и чем-нибудь заняться в их свободный день. Он пригласил её, но не предупредил о незаконченной работе по дому, невыполненном с прошлой недели домашнем задании и рассерженной маме у него на хвосте. Играть в баскетбол на подъезде к Лэджерам было лучше, чем ждать его у себя дома, но только если тридцать минут не означали, на самом деле, три часа.

В перерыве между бросками Эмма поглядывала на дом, пытаясь увидеть в окнах Райли. Из окна своей спальни на третьем этаже Райли случайно попал в поле зрения и поймал её взгляд. С умоляющим видом он поднял руку, показывая, что ему нужно было ещё пять минут. Она заворчала и отвернулась. То же самое он говорил ей двадцать минут назад. Ударив мячом по тротуару, она снова сфокусировалась на баскетбольном кольце, пока через несколько минут не услышала, как за ее спиной открылась входная дверь.

– Наконец, – пробормотала Эмма. Она повернулась, ожидая увидеть Райли, а вместо него увидела его отца. – Эй! Господин Лэджер!

На протяжении многих лет мистер и миссис Лэджер несколько раз просили её называть их по именам, но Эмма не могла. Называть их просто Робертом и Кэт было неудобно. Может быть, потому что в их присутствии она всё ещё чувствовала себя ребёнком. Может, от того, что относилась с большим уважением к ним. А может, это служило небольшим напоминанием для Эммы – не стать слишком близкой и привязанной к ним, ведь они тоже могли её покинуть.

– Ты играла довольно хорошо в тот вечер, – сказал мистер Лэджер, стоя на переднем крыльце и наблюдая за девушкой. Он закашлялся. – Я, э, заметил, что ты использовала некоторые приемы, которым я тебя учил.

Эмма засмеялась. Её талант на баскетбольном поле был не более чем подтверждение тренерских навыков мистера Лэджера, и он знал это.

– Каким приёмам баскетбола я не научилась от вас?

Мистер Лэджер хихикнул и вышел к ней на подъездную дорожку.

– Как успехи команды?

Он был одет в старые брюки-карго, ветхие кроссовки и запятнанную спереди краской толстовку. Даже с взъерошенными каштановыми волосами и потрёпанными усами, мистер Лэджер всё же выглядел, как папа номер один в мире.

Эмма отдала мистеру Лэджеру пас, и он выполнил идеальный бросок в технике, которой научил её и Райли.

Она пожала плечами.

– Хорошо, думаю. – Да, они выиграли свою первую игру и проиграли с разницей в 10 очков вторую, но игры в команде – это не игры по утрам в субботу с парнями.

Он посмотрел на неё краем глаза.

– Или это не всё?

Это было не правильно, потому что Мистер Лэджер знал её лучше, чем собственный отец. Он знал, какие вопросы задавать, а от каких воздержаться. Знал, в каких моментах поделиться мудростью, и какие уроки она должна была уяснить самостоятельно. Большинство самых дорогих моментов в детстве Эммы были связаны не с её отцом, а с отцом Райли. Она часто задавалась вопросом, в чем различие между мистером Лэджером и её собственным отцом, но никак не могла найти ответ.

Эмма отбила мяч, повертела его в руках, попытавшись выразить свои чувства словами.

– Иногда я чувствую, как девчонки просто стоят вокруг и ждут, что я выполню всю работу. Это раздражает.

Мистер Лэджер громко рассмеялся.

– Эмма, ты удивительный баскетболист. Рядом с тобой эти девушки выглядят и, вероятно, чувствуют себя худшими игроками в мире. Ты должна быть терпеливее по отношению к ним.

Терпеливее? Так можно с девушками? Разочарование, раздражение, безумие – вот эмоции, которые Эмма могла сейчас связать с присутствием девушек. Не терпение. Она не могла смотреть пассивно с улыбкой на лице и ждать девочек, чтобы активизировать их. Для неё это было физически, эмоционально и психически невозможно. Но чувствуя на себе взгляд мистера Лэджера, она поняла, что, по крайней мере, должна хотя бы попробовать. Кроме того, чувство обиды на всё женское население было не единственной её проблемой.

Самое трудное – не знать их, – признала она. Даже на площадке, заполненной криками и нытьем девушек, Эмма не могла не чувствовать себя одинокой. Без Райли и ребят рядом ей было довольно плохо, а женский баскетбол казался для неё чуждым.

– Когда я играю с ребятами, я знаю, что должна опередить Джерри с мячом, чтобы поймать пас, поставить заслон слева для Сая, потому что он не может вести мяч правой рукой, и помочь в защите Тому, получающему мячом по морде, держать оборону на задней линии поля. Девушки даже не могут поймать пас, летящий им прямо в руки, не говоря уже о том, чтобы пробиться к корзине через пару защитников. Я отказываюсь опускаться до их уровня, но с ними невозможно играть на том уровне, на котором я играю с ребятами. Это сводит меня с ума.

Мистер Лэджер подарил ей сочувственную улыбку.

Эмма надеялась, что ей не придётся вслух просить рекомендации у мистера Лэджера. Она доверяла ему, уважала его и была уверена, что он направит её в нужное русло, как бы ни было трудно в пути. Она стояла спокойно, ожидая ответа.

– Позволь мне задать тебе один вопрос, – попросил он. – Когда ты смотришь на своих товарищей по команде, ты видишь, насколько они плохо играют или как хорошо могли бы?

Ой. Мистер Лэджер точно знал, какой заданный им вопрос мог заставить Эмму попридержать язык и склонить голову.

Прежде, чем продолжить, он сделал паузу, не с целью дождаться ответа, а чтобы до неё дошёл весь смысл сказанных им слов.

– Иногда быть лучшим игроком значит не принципиально быть хорошим, а уметь играть в команде. Знать свои сильные и слабые стороны, как бы ни было трудно их отыскать. Милая, твоя цель не выглядеть лучше своих товарищей, а сделать так, чтобы вся команда выглядела великолепно.

Не совсем те слова, которые она хотела услышать, но они означали, что он был прав.

– Легко сказать.

Его смех напомнил ей о Райли.

– Ты ничего никому не должна, но ты единственная в команде можешь сделать это. Если ты это поймёшь, это будет того стоить. Я обещаю.

Почему это должно её волновать? Они были просто сборищем девушек. Это не имело никакого значения. Но когда она Эмма посмотрела на Мистера Лэджера, по его взгляду она поняла, что он возлагал на неё более высокие надежды. Он верил в неё, так же, как его сын. Она не понимала, почему они так верят в нее и предлагают стремиться к лучшему, а не оставляют все как есть.

Девушке хотелось, чтобы разговоры в стиле «отец-дочь» происходили с её отцом, а не с отцом Райли. Но отец всегда был таким уставшим и сосредоточенным на братьях, чтобы интересоваться ею. Не смотря на это, он должен был задать ей хотя бы один вопрос о баскетболе. Мистер Лэджер же был другим. Ему было не безразлично.

Эмма вздохнула. Гораздо легче ни о чём не волноваться, жалуясь на некомпетентность своих товарищей по команде. Забота требует перемены мыслей, действий и чувств.

– Звучит так, как будто у меня много работы, – тихо сказала она, даже не пытаясь симулировать энтузиазм.

Он пожал плечами и вручил ей мяч, не желая принуждать ее к чему либо.

– Только ты можешь знать.

Что совершенно не означало «да».

– Скажете Райли, что я зайду к нему позже?

Он кивнул.

– Скажу.

Если и была одна вещь, которую Эмма поняла в течение следующих двух часов, пока вела свою сольную тренировку в парке, то она означала, что дело было не в идеальном пасе, а в том, чтобы сделать пас идеальным. Разница между этим была огромной. Она могла отдать идеальный первый пас двумя руками от груди через поле, но если там никого не было или никто не смог его поймать, то какой в этом смысл? Возможно, в зависимости от того, кто принимает идеальный пас, он должен быть низким, высоким или слегка смещённым от прямой траектории.

Изучение сильных и слабых сторон каждой девушки в команде казалось лёгкой задачей, учитывая, что девяносто девять процентов в баскетболе составляли их слабости. Но, кроме того, ей нужно было научиться играть с ними и для них.

Следующую неделю Эмма посвятила наблюдению за своими товарищами по команде. Мэдисон не могла вести мяч левой рукой, пределом дальности бросков Кристи были границы трёхсекундной зоны, Шайло не могла вести мяч, не глядя на него, Пэйтон не могла играть в защите без угрозы для жизни, Стеф была высокой, но медлительной, Лорин была везучей на фолы, ну Эшли была Эшли. Всё это не было для Эммы новостью. Видя их ошибки во время каждой тренировки, она испытывала отвращение, но не обращать внимания на правду не могла. Мэдисон со своими пасами могла попасть в любую движущуюся мишень, Кристи в роли защитника была причиной изрядного количества перехватов мяча, Стеф было не остановить под корзиной. Пэйтон набрасывалась на все свободные мячи, Шайло подбирала под щитом каждый мяч и почти всегда закидывала в кольцо, Лорин не могла промахнуться ближе трехочковой линии, Эшли могла ловко проскользнуть через бреши в защите.

Эмма улыбнулась. Всё, что ей нужно было сейчас сделать – это осуществить план по сплочению команды. Возможно, только возможно, наша команда имела шанс на нечто большее, чем горстка побед. Они не обязаны любить друг другу, они могут не общаться вне поля, они не должны притворяться, что существуют в утопическом обществе. Всё, что они должны были делать – это играть в баскетбол. Вместе. Это было бы не так трудно, если бы Эмма заставила остальных девушек сосредоточиться на баскетболе так, чтобы чему-нибудь их научить. Но девочки такие девочки. Они всегда находили способ отвлечься.

Не имеет значения, как часто тренер вел себя сержантом-инструктором по строевой подготовке, растяжки и тренировки никогда не выходили за пределы социального времени. Эмма растягивалась, молча, слушая, как девушки вокруг болтают о мальчиках. Если бы парни только знали, сколько раз они служили темой для девчачьих бесед, их головы бы взорвались на части.

С противоположной стороны круга, Эмма услышала вздох.

– Мы должны все вместе пойти на танцы!

Никто не мог изобразить столько энтузиазма.

Другие разговоры по кругу сразу оборвались, так как девчонки перенесли внимание на одну общую тему.

– Давайте! – сказала Мэдисон. – Это будет так весело. Только девчонки.

Эмма даже не попыталась скрыть своё отвращение. Школа танцев? Только девочки? Серьёзно? Целью молодежных дискотек по пятницам было собраться и выразить накопившееся физическое влечение друг к другу. Мысль пойти туда, особенно в сопровождении девчачьей группы, ужасала её. Девчонки, привлекающие к себе внимание криками, парни в поисках партнёрши, учителя, пытающиеся навязать правила из другого века – танцы были ничего более чем один большой театральный фестиваль.

Никто не разделял её неприязнь. Лица вокруг неё одно за другим, загорались мыслью.

Прежде, чем она успела открыть рот, чтобы возразить, остальные девчонки завизжали в знак согласия. Эмма насторожилась.

– А ты, Эмма? – спросила Кристи, как будто точно знала её реакцию. – Хочешь немного потанцевать?

Попытка Кристи начать зажигать посреди растяжек была не лучшим способом заставить Эмму присоединиться к ним. Эмма покачала головой и словно защищаясь, подняла обе руки вверх. – Я пас.

– Великолепно, – сказала Мэдисон, очень сильно оживившись. – Мы за тобой заедем в семь, а потом встретимся у Лорин, чтобы поехать вместе.

У Эммы отвисла челюсть. – Нет, я –.

Её протест затерялся среди визгов, которые длились на протяжении всей тренировки. Их команда не нуждалась в развлечении. Эмма могла играть в баскетбол, и не имело значения, с чем она сталкивалась на поле. Но школа танцев? Только с девчонками? Она не протянет больше десяти минут. Почему они хотят, чтобы она пошла? Не то чтобы они сформировали некую нерушимую связь за прошлую неделю. О кей, возможно, после их первой победы некоторые девочки и перестали глазеть на неё, как на сольный номер в каком-нибудь причудливом шоу, но им было ещё далеко до чего-то вроде дружеских отношений.

Дома после двойной тренировки у Эммы едва хватило времени, чтобы принять душ и переодеться до приезда Мэдисон. Она знала, что если увильнёт, Мэдисон поймает её и перед всеми демонстративно потащит волоком на танцы. У Эммы даже не было времени, чтобы уведомить Райли о ситуации «захват в заложники». Она была предоставлена самой себе.

Если девчонки надеялись, что она нарядится в девчачьи шмотки или будет волноваться по поводу своей внешности, они ошибаются. Джинсы и спортивный свитер. Дискотека не заслуживает иного.

Басы из авто Мэдисон могли быть слышны за два квартала. Со скрежетом «Land Rover» остановился напротив её дома, и Эмма запрыгнула в него прежде, чем кто-нибудь смог бросить благопристойный взгляд на её мелкогабаритный дом. По сравнению с другими домами в районе дом Врангтонов был чёрным пятном, бельмом на глазу, домом, на который все закрывали глаза, надеясь, что когда-нибудь он исчезнет. Потрескавшаяся и осыпавшаяся краска не была достойным противником для летнего солнца и зимних ветров, которые воюют каждый год. Разросшиеся кустарники скрывали половину дома от соседских взглядов, а на подъездной дорожке ржавел старый трактор. Траву нужно было косить, сорняки – выдёргивать, а крышу – скоблить ото мха. К счастью, Мэдисон и Кристи были невнимательными наблюдателями. Эмма вздохнула с облегчением, когда они съехали с обочины и оставили её дом позади.

Решение Эммы прыгнуть в авто Мэдисон оказалось не самым разумным. Мэдисон мчалась вниз по улице, чуть не снеся почтовый ящик и не ударив бампер припаркованной машины. Не смотря на надежность ремня безопасности, Эмма оперлась о дверь и прижалась к заднему сиденью для дополнительных мер безопасности против эксцентричных поворотов и резких остановок Мэдисон.

Она не смогла сдержать смех над Мэдисон и Кристи, когда они фальшиво подпевали музыке, ревущей из динамиков, зная каждое слово каждой песни. Танцующее авто было ещё одной девчачьей штучкой, непонятной для Эммы. Какой смысл подпрыгивать, будучи стянутым ремнём безопасности? Они выглядели, как обезьяны в клетке, сходящие с ума по банану. Она покачала головой и засмеялась. Знать, чем девчонки занимаются в своих автомобилях, было одно, а видеть воочию – это совсем другое.

После пятнадцати минут рискованного вождения Мэдисон, они с визгом остановились напротив дома Лорин. Эмма разжала сжимающие край сиденья руки и выбросилась на твёрдую почву, не готовая к раскинувшемуся перед ней зрелищу. Неудивительно, что Лорин вела себя, как богатый сноб; что-то в её жизни пронзительно кричало об этом. Даже в темноте, не заходя вовнутрь, массивный двухэтажный дом был достаточно привлекателен, чтобы заставить богатых соседей мучиться от зависти. Нетронутое «покрывало» травы предостерегало ноги держаться подальше. Кирпичные ступени, окаймлённые с обеих сторон кустами роз, вели к переднему крыльцу. На втором этаже крытая веранда окружала дом и с одной стороны выступала за пределы крыши. Вау, картина окон охватила половину дома, приветственный вид Пьюджет Саунд и захватывающие дух закаты. И колонны. У дома были колонны! Огромные белые колонны тянулись от земли до крыши, как в одном из плантаторских домов на юге. Эмма находилась в шоке.

Мэдисон постучалась и открыла парадную двустворчатую дверь, не дождавшись ответа. Кристи последовала за ней. Эмма, задрав голову к сводчатому потолку фойе, споткнувшись о порог, вошла в дом. Мэдисон и Кристи не обратили на это никакого внимания. Вместо этого они поднимались по ступеням вверх на девчачьи голоса и у Эммы не осталось другого выбора, кроме как последовать за ними. Она свернула за угол в коридоре и нашла остальных товарищей по команде, мелькающих взад и вперёд между ванной и спальней Лорин, производя последние штрихи на причёски, макияж и наряды.

Все они были одеты в нечто похожее на прелестные костюмы для маленьких девочек, готовые поразить блуждающие взгляды мужской половины населения. Слишком глубокий вырез, слишком много обнажённых пупков и оголённой кожи. Эмма задыхалась от запаха лака для волос, который витал в воздухе коридора, как густой туман. Дело могло стать смертельным. На некоторых из девчонок было так много макияжа, что они походили на клоунов. Эмма покачала головой. Если всё это требовалось для того, чтобы быть девушкой, она не согласна. Она хотела идти с девчонками на дискотеку, но не хотела поддаваться их образу жизни.

Оставив их заниматься своим делом, она отправилась бродить по дому. Подсматривая в открытые двери, она мельком видела, как живёт богатая половина населения. В доме Лорин царила атмосфера «только смотреть и ничего не трогать!». Один неверный шаг – и Эмма могла причинить реальный ущерб. Натёртые полы, стеклянные украшения, убранные в стеклянные шкафчики, роскошная деревянная мебель, подлинные произведения искусства. Дом был не фамильной резиденцией, а моделью для журнальных фото сессий. Она потратила бы целую жизнь, чтобы скопить достаточно денег на возмещение того, что сломала. Она глубоко погрузила руки в карманы джинсов, не доверяя им среди таких богатых вещей, и направилась назад к девчонкам, которые всё ещё были поглощены заботой о своей внешности.

Она скрестила руки и прислонилась к стене, стоя в стороне от зоны интенсивного движения. Мэдисон и Кристи бросились в поток, влившись в него. Эмма не могла дождаться, когда ночь закончится. Секунды, тикая, превращались в минуты, которые в ожидании тянулись дольше, чем она могла себе представить. Они собирались на вечернюю дискотеку по пятницам, а не на бал. Наконец, когда Эмма, вдохнув достаточно воздуха, закричала, чтобы они уже поторапливались, все были готовы идти. До тех пор, пока не посмотрели на неё.

Лорин застыла напротив Эммы, её лицо исказилось от ужаса. – Во что ты одета?

Остальные девчонки повернулись к Эмме и открыли от изумления рты, словно раньше никогда не видели спортивный свитер и джинсы.

- Это называется шмотками, – тупо ответила Эмма.

Лорин повернулась к Мэдисон. – Неужели ты пустила её в свою машину в таком виде?

–Я. … Было темно, – пискнула Мэдисон, скривив лицо и плечи от чувства вины и отчасти от страха получить выговор, как догадалась Эмма. – Я не видела, как она выглядит.

Эмма заметила, как все они обменялись взглядами. Было несправедливо, девочки могли пообщаться и разработать план, не сказав при этом ни слова. Они облепили её со всех сторон, как мухи вокруг фрукта. Защищаясь, она подняла руки, но у неё не было шансов. Даже для неё, семеро против одного, было проигранное сражение, особенно в разговоре. Они тянули, толкали и тащили её через холл в комнату Лорин. Эмма пыталась расшифровать хотя бы несколько слов, чтобы понять, что они замышляют, но все семь девчонок говорили со скоростью тысяча слов в минуту и без всякого смысла. Почему девчонки не проявляли такую силу и инициативу на тренировке?

– Эй, что вы …

Прежде, чем Эмма осознала произошедшее, они сняли с неё спортивный свитер и натянули какую-то светло-голубую блузку, которая была слишком девчачьей и слишком облегающей, по мнению Эммы. Они разрешили ей остаться в своих выцветших и потёртых джинсах, которые дополняли подходящий ей стиль, но кроссовки заменили на чьи-то мокасины. Слава богу, они были не на каблуках, иначе это доставило бы Эмме серьёзные хлопоты. Они повели её в ванную и усадили на табуретку, лицом к зеркалу. Когда она пыталась улизнуть, руки девчонок были готовы её приструнить. Бесполезно.

– Волосы вверх или вниз? – спросил кто-то.

Но сказанное Эммой «вверх» заглушило чьё-то «вниз». Кто-нибудь считался с её мнением?

Они сняли резинку, и её неукротимые светлые волосы волнами разлились по спине.

– Вау! – Мэдисон пропустила пряди волос Эммы через пальцы. – У тебя красивые волосы. Хватит собирать их в пучок, распусти их.

Эмма дунула на волосы, чтобы убрать их с глаз. – Это меня раздражает.

– Сегодняшний вечер ты переживёшь, – сказала Лорин.

Эмма свирепо посмотрела на неё, но Лорин не обратила на это никакого внимания и сосредоточилась на макияже. Зная Лорин, Эмма была на грани отчаяния от того, что могла выглядеть, как клоун. – Полегче с макияжем, – приказала она.

– О, пожалуйста. – Лорин схватила кисть и что-то вроде розовой пудры и подошла к Эмме. – Тебе нужна помощь, которую тебе предлагают.

Каждый раз, когда Эмма вертелась или поворачивала голову, пять пар рук хватали её и снова приводили в нужное положение. Она вздохнула. – Это, на самом деле, так необходимо?

– Да! – ответили они хором.

Эшли хихикнула. – Ты умрёшь, если станешь девушкой секунд, этак, на пять?

Эмма свирепо посмотрела на первокурсницу.

– Да.

Но никто не придал этому значения. Все девчонки выполняли миссию по созданию нового облика Эммы.

Эмма перестала сопротивляться и протестовать. Это было бесполезно. С Лорин, красящей ей лицо, и двумя или тремя девчонками, дёргающими её за волосы, было, по крайней мере, четверо готовых к использованию мер пресечения, если Эмма решит сдвинуться, хотя бы на дюйм в неверном направлении. Она начала следовать командам.

– Закрой глаза.

– Открой глаза.

– Поверни голову в сторону. В другую.

– Выше подбородок.

– Не двигайся.

– Не ёрзай.

Она закашляла и зачихала, вдыхая пары лака для волос и клубы пудры, витающие в воздухе. Девушки всегда пользовались такими ядовитыми веществами? Требовалось слишком много усилий, чтобы быть девушкой.

– Готово, – наконец объявила Лорин.

Эмма облегчённо вздохнула и встала лицом к зеркалу, чтобы оценить ущерб. Единственной причиной, по которой она себя узнала, было её съёжившееся отражение. Она выглядела, как – осмелиться сказать – девчонка. Это было не так ужасно, как лицо клоуна, которое она себе представляла – не было яркой красной помады, синяков вокруг глаз или чего-то ещё – но категорически нет, она предпочитала выглядеть не накрашенной.

– Если ты испортишь что-нибудь до конца танцев, – сказала Лорин со сладкой злостью, закрывая колпачком тюбик с блеском для губ, – ты умрёшь.

Эмма всерьёз подумала, что Лорин убьёт её. Сумасшедшая цыпочка-блондинка с карандашом для подводки век.

– Почему тебя волнует, как я выгляжу? – спросила Эмма, озадаченная тем, что Лорин нарушила свою политику не трогать Эмму, чтобы подарить ей новый облик для какой-то глупой дискотеки.

Лорин улыбнулась злобной, кривой улыбкой.

– Партнёр по команде или нет, я ни за что не допущу, чтобы меня видели с такой уродливой дворняжкой в обносках, как ты. Это навсегда разрушит мою репутацию.

Некоторые из девочек бросили на неё сочувственные взгляды, но, за исключением Эшли, все без колебания последовали за Лорин. Они оставили Эмму сидеть, уставившись на своё отражение в зеркале и гуськом вышли из ванной. Эмма потратила слишком много лет на создание защиты, гарантирующей, что оскорбления Лорин не причинят ей боль, но иногда её слова проскальзывали через щели и приводили её в ступор. Она никогда в жизни не чувствовала себя таким Гадким утёнком.

Глава 10

Эмма не визжала, как идиотка, не одевалась в традиционные цвета школы и не красилась, чтобы продемонстрировать школьный дух. Из внепрограммных соревнований она чаще всего ходила только на баскетбольные матчи парней. И лишь то, что девчонки притащили её на какую-то глупую дискотеку, ещё не значило, что она должна в этом участвовать.

– Я здесь без кавалера в качестве не танцующей дамы, – подумала она.

Девчонки собрались вместе в тёмном спортивном зале и все, за исключением Эммы, танцевали. Как бы весело Эмме ни казалось исчезнуть и снова оказаться в доме Лорин, её оскорбления эхом отдавались у неё в голове и она острее, чем обычно, почувствовала себя не на своём месте. Она застенчиво скрестила на груди руки и старалась сохранить равновесие, пока девчонки подталкивали её в попытке заставить танцевать и проявить хоть какой-то энтузиазм. Сколько можно было это терпеть? В окружении темноты, ревущей из динамиков музыки, не прекращающегося девчачьего визга и конечно же, внушительного количества КПК. Как кому-то из девчонок вообще могло прийти в голову, что это весёлый способ провести вечер в пятницу?

– Прошу прощения, леди, – произнёс возле неё глубокий голос. – Могу я на минуту забрать Эмму?

При звуке голоса Райли её сердце бешено заколотилось. Что он здесь делает? Он никогда не ходил на подобные дискотеки.

Ей нужно было взглянуть на него, чтобы понять, что он не плод её воображения. Эмма обернулась и посмотрела ему в лицо. Стоящие торчком волосы, сладкая улыбка, голубые, всматривающиеся в неё глаза. Она облегчённо вздохнула. Он был настоящим.

Девчонки в кругу застыли и кивнули Райли в ответ. Медленно скользя, он взял руку Эммы в свою. Ни одна из девчонок не пропустила это движение.

– Идём? – спросил он.

Она бы без воды пошла вслед за ним по пустыне, если бы он только её попросил. Она предпочла бы пустыню, но он повёл её на танц пол. Вокруг них танцевали пары, сквозь тьму проносились прожекторы и пол вибрировал от музыки. Но Эмма сосредоточилась только на парне напротив неё.

– Что ты здесь делаешь? – её голос пронёсся дальше, чем она могла себе представить. Должно быть, её охватило девчачье волнение, но она не смогла удержаться. Райли никогда не посещал подобные дискотеки. Он предпочитал кино, попкорн или кататься по городу в поисках зрелищ.

Он пожал плечами:

– Распространился слух, что якобы банда девчонок похитила одного баскетбольного игрока и привела сюда. Я подумал, что пилот ей был бы полезен.

Она закинула руки ему за шею и прижала к себе. Райли почти всегда обнимал её первым, учитывая, что в её семье крепкие объятия были не приняты, но чувство облегчения довело её до крайности:

– Ты не представляешь, как я рада тебя видеть.

Он засмеялся и обнял её за талию. Она попыталась отстраниться, но он схватил её крепче, чтобы не дать ускользнуть.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Ты мне доверяешь?

Она могла бы сказать нет, поддразнить его и представить всё как невинную игру, но что-то в его глазах придало ответу серьёзности.

– Ты знаешь, что я делаю.

Он улыбнулся, и прежде чем она запротестовала, схватил её за руку и закружил по кругу. Она удивилась, что не зацепилась ногой за ногу, когда он притянул её обратно к себе и обвил руками её талию, уже покачиваясь в такт музыке. Так вот что он подразумевал под доверием? Танцевать?

– Мы не должны танцевать, – она раньше никогда не давала себе волю на танц поле. Она не знала, какой ущерб была способна причинить. К счастью, диджей поставил медленную песню, сократив для Эммы риск, выглядеть полной неудачницей. У неё не осталось выбора, кроме как обвить руками шею Райли и держаться за него.

– Я знаю, – он наклонил своё лицо ближе к ней. – Но судя по виду твоего отряда сопровождения, ты не уйдёшь далеко, если я тебя отпущу.

Она повернулась и увидела, как девчонки на них глазеют. Кое-кто помахал ей и показал большой палец вверх. Глупые девчонки. Они никогда раньше не видели двух друзей, танцующих вместе? Она положила голову на плечо Райли, желая исчезнуть отсюда навсегда. – Ты когда-нибудь чувствовал себя в центре такого нежеланного внимания?

– Эй, давай. Танцевать со мной не так уж ужасно, не правда ли? – спросил он.

– Конечно, нет, но ты меня знаешь. Это не для меня, – она посмотрела ему в лицо. Казалось, он не разделял всю её неприязнь к ситуации.

– Я тоже думал, что это не для тебя. Но это не так уж плохо, – сказал он, протянув руку, чтобы смахнуть волосы с её плеча. – Быть со своей девушкой здесь и смотреть на неё становится всё труднее, потому что на этот раз её заметили вне баскетбольной площадки.

С каких пор быть замеченной стало чем-то хорошим? Для Эммы это обычно означало, что такие люди, как Лорин будут смеяться, тыкать в неё пальцем и обрушивать потоки критики и оскорблений. Уход её матери и финансовый статус её семьи за эти годы не ускользнули ни от чьёго внимания. Вся школа очень хорошо знала её историю. Никто так не выражал свою неприязнь к ней, как Лорин, но все держали определённую дистанцию, как будто думали, что её пороки заразны. Всё, чего хотела Эмма, – это провести вечер наедине с Райли, а не под любопытными взглядами некой девчачьей компании.

– Я буду неделю выполнять твою работу по дому, если ты сможешь освободить меня от них, – сказала она, кивнув в направлении своих товарищей по команде. В её голосе звучало отчаяние.

Он, молчал и очень долго смотрел на неё. Его глаза изучали её лицо. В такие моменты она чувствовала себя обнажённой. Она не знала, что он видел в ней, но никогда не могла остаться для него скрытой.

– Тебе не следует всегда так бояться неизвестности, Эм, – сказал он, наконец. – Никогда не знаешь, что из этого выйдет.

Он сказал это так, что навёл на мысль, будто его слова весили больше:

– Ты говоришь только о девчонках и баскетболе?

Они покачивались медленно, почти на месте, и смотрели друг на друга, не отрывая глаз. Она почувствовала, как её щёки горят, а в животе порхают бабочки. Играют нервы, но отчего ей нервничать? Может быть, оттого, что Райли был так близко, слишком близко, или это танцы вскружили ей голову? Что-то большее, чем дружба, казалось, промелькнуло между ними. Она почувствовала, как его руки сжимают её талию, ощутила его дыхание на щеке. Ей показалось или он наклонился к ней ещё ближе?

Неожиданно медленная мелодия перелилась в быстрый темп. Пол завибрировал, и ритм оттащил их друг от друга. Что бы ни промелькнуло между ними, оно исчезло без следа. И Эмма выдохнула. Она не понимала, что чувствовала внутри. Может быть, она это всё придумала. Глупые школьные танцы всегда всё путали.

Райли совсем не казался взволнованным, он откашлялся и улыбнулся ей:

– Я могу поговорить и о танцах.

Она скопировала его улыбку, когда он снова взял её за руку, закружил и прижал к себе. Он начал покачивать головой и скакать вокруг, напрасно пытаясь попасть в ритм. Эмма не смогла удержаться от смеха.

– Что ты делаешь? – спросила она, перекрикивая музыку.

– Танцую, – воскликнул он.

– Это не похоже на танец, – покачала она головой.

–Все так делают.

Эмма посмотрела вокруг. Конечно, движения Райли в каком-то смысле напоминали движения их сверстников, но они казались более компетентными и грациозными в этом. Их движения, действительно, выглядели, как танец. Райли был хорош во многом, но двигаться синхронно с ритмом песни он не умел. Посмотрев на его сосредоточенно сдвинутые брови, в то время как он пытался кому-то подражать, Эмма только сильнее рассмеялась.

Он схватил её за руку:

– Потанцуй со мной.

– Ни за что, – сказала она, покачав головой. – Ты выглядишь, как болван на пого-стик.

Его сосредоточенный вид вызывал ухмылку. Он притопывал рядом, как капризный ребёнок, и тряс головой, как пёс. Она нагнулась и схватила себя за бок, не в состоянии сквозь смех дышать.

Внезапно остановившись, чтобы успокоиться, он схватил её за плечи:

– У меня, кажется, кружится голова.

Эмма вытерла слёзы из глаз, сдерживая хохот:

– Ты сам виноват.

Он закинул руку ей на плечи:

– Я думаю, мне нужно сесть. Может быть, все эти танцы – не такая уж великолепная идея.

– Я уже сказала тебе, – она обвила рукой его торс, чтобы поддержать, – это был не танец, а преступление против человечества.

Он кинул на неё свирепый взгляд:

– Очень весело.

Чтобы Райли смог восстановиться после танцев, они нашли в холле скамейку и сели. Он прислонился к стене и закрыл глаза, а Эмма сделала глубокий вдох и первый раз за всю ночь позволила себе расслабиться.

По сравнению с другими, Эмма обладала малым в жизни. У неё не было денег, модной одежды, популярности, любящей семьи или мечты о будущем. Но, возможно, имея так мало, она научилась ценить такие моменты, как этот. Она и Райли рядом, разговаривают обо всём при шуме нарастающей, доносящейся из спортивного зала, музыки, смеха сверстников и учителей в роли сопровождающих, пытающихся провести между парами границы. Такие моменты замедляли мир и помогали дышать чуть свободнее. Она взглянула на Райли и улыбнулась. С закрытыми глазами и расслабленным лицом он напомнил ей парня, которого она встретила 8 лет назад. Единственный, с кем, играя в баскетбол, она подружилась, кто защищал её от оскорблений других детей и утешал, когда жизнь принимала неожиданные повороты. Она любила его руку, свободно свисающую с её плеч, волосы, везде стоящие торчком, и его неожиданное обнадёживающее присутствие на танцах. Его глаза распахнулись и она посмотрела в сторону прежде, чем он поймал её пристальный взгляд.

Девчонки. Трое из них проходили мимо. Объект их внимания был очевиден, когда они, улыбаясь, взглянули на Райли в надежде, что он посмотрит в их сторону. Но он упорно смотрел мимо, положив руку Эмме на плечи, будто его ничто не волновало.

Она кивнула в направлении девчонок, когда они снова кинули на него взгляд:

– Мне кажется, что я мешаю тебе развернуться.

Если бы на месте Райли был Том, он оставил бы Эмму и как кот за мышами, последовал за ними. Но Райли бросил на них мимолётный взгляд и снова со вниманием повернулся к Эмме.

– Я мог бы сказать то же самое, – ответил он.

Эмма смущённо сдвинула брови.

Он кивнул в противоположном направлении, и она взглядом последовала за ним. Два парня, которых она не знала, улыбнулись ей, глядя в глаза. Это была не просто дружеская улыбка хочешь-сыграть-в-баскетбол, а скорее улыбка давай-поищем-тёмный-угол-на-танцполе. Эмма вздрогнула. Жутко. Она снова перевела внимание на Райли, не желая давать никакого повода, чтобы парни преследовали её.

Темнота не укрыла её. Райли увидел, как её пурпурные щёки загорелись и засмеялся:

– Они глазеют на тебя с тех пор, как мы сели. Не то, чтобы я их осуждаю. Ты выглядишь изумительно. Как настоящая девушка.

Она оттолкнулась от него с отвращением. Она ненавидела, когда он так говорил, особенно после слов Лорин, которые всё ещё были свежи в её памяти. Кто бы мог подумать, что такая уродливая дворняжка, как Эмма, могла добиться внимания от парня или заслужить комплименты от лучшего друга.

– Прости, – сказал Райли лишь для простой формальности, – я не мог не заметить.

Должно быть, дело в дурацких волосах и шмотках, которые девчонки заставили её одеть:

– Я тут не причём, меня атаковала банда сумасшедших девчонок. Семеро против одной, без всякого сомнения, – плохие шансы. Поверь мне, всё это не моя идея.

Её глаз уловил движение и она взглянула на Тома и Джерри, идущих своим путём через холл. Том медленно кивнул и улыбнулся, как будто был рад её видеть. Странно. Обычно он не признавал существование Эммы с таким дружелюбием. Ища, на что бы отвлечь внимание, Эмма приветственно подняла руку и интенсивно помахала.

Когда Том подошёл ближе, она отметила про себя, что его дружелюбное лицо выглядело, как лицо ребёнка, нежно поглядывающего на любимое мороженое. Она видела его таким раньше. Он принимал такой вид, когда увидев хорошенькую девушку, начинал охоту. О нет!

Том рухнул рядом с ней, настолько близко, что она почувствовала дискомфорт:

– Кто твоя подруга, Райли?

Блуждающие глаза Тома мучили Эмму. Она прижалась к Райли. Том всерьёз её не узнавал. Он подвинулся ближе к ней. Омерзительно. Неужели девушка должна надевать тесную рубашку и менять причёску ради того, чтобы такие парни, как Том глазели на неё, разинув рот?

Райли погладил её ногу и засмеялся:

– О, ты знаешь, просто одна девушка.

– Боже, Эм, – Джерри схватил прядь её волнистых волос и потянул. – Когда ты успела стать девушкой? – он отпустил её волосы, и они вернулись на место.

– Да ну! – сказал шокированный Том; его челюсть отвисла, когда он узнал её. – Это ты.

– Э, ты уверен? – она оттолкнулась от него. Тома можно было во многих отношениях назвать тупым качком.

Лицо Тома снова озарилось нежным взглядом, когда он закинул свою руку Эмме на плечи и притянул к себе:

– Я мог бы привыкнуть к твоему новому образу.

Она сбросила его руку и встала.

– Фу! – при мысли о Томе, воспринимающем её, как настоящую девушку, она захотела ударить его кулаком. Это было… неправильно.

– Почему ты так оделась? – спросил Джерри, как будто для него это было слишком странно. По крайней мере, один из парней был на её стороне.

– Меня атаковали девчонки из моей команды и их блестящая идея пойти на танцы вместе, – сказала она, закатив глаза.

– Если ты должна быть с девчонками, что ты делаешь с этим лузером? – спросил Том, ударив Райли кулаком по руке.

– Ты же знаешь, какая она, – сказал он с усмешкой. – Она просто не может мною насытиться.

Она открыла рот, чтобы ответить, но услышала позади знакомые голоса своих «приятельниц». Она зажмурилась. Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас. Провести ещё пять минут с парнями было всё, что ей нужно.

– Вот ты где, – сказала Эшли, схватив Эмму за руку.

– Эй, детка, – пробормотала Эмма. – Сделай одолжение, вернись через 10 минут.

По другую сторону от Эммы появилась Мэдисон:

– Хорошая попытка, но без тебя здесь мы не команда.

С каких пор они стали считать её членом команды? С каких пор слово «команда» покинуло пределы баскетбольной площадки и просочилось в личное время? Эмма посмотрела на Райли, в поисках поддержки. Но он просто помахал ей, улыбнувшись своей глупой кривой улыбкой, когда руки девчонок вырвали её у него. Как много для её пилота.

Глава 11

Чтобы смыть весь лак для волос, Эмме нужно было три раза помыть голову, и она чуть не содрала себе кожу, убирая макияж с лица. После того, как пилот позволил девчонкам похитить её во второй раз, она ещё два часа сносила хихиканье, налёты, болтовню и визг, пока танцы не закончились, и Мэдисон не забрала её домой.

Снова.

Хотя учить попадать при ударе по мячу первокурсников, которым было трудно не споткнуться о свои ноги, оказалось сложнее, чем она ожидала, возвращение к тренировкам один на один с Эшли было приятной задачей после глупой дискотеки. Конечно, детка умела вести мяч, но стоило добавить защитника и прессинг, чтобы забить гол, – а она застывала, как ледяной куб. План успеха состоял в повторении и замедленном действии. Один удар по мячу, два удара по мячу, с вербальной инструкцией каждого шага в процессе.

После часа тренировки и тысячи повторений Эмма, наконец, увидела прогресс. Движения Эшли стали более быстрыми и плавными. Её маленькое тело наполнялось уверенностью и контролировало мяч, когда она мчалась вокруг Эммы и вела мяч к корзине, останавливаясь для броска, чтобы завершить игру. Детка издавала возглас и вопила после каждого удара по мячу, но Эмма воздерживалась от похлопываний по спине, поддержки и похвалы первокурсницы. Так формировался эгоизм и начиналась дружба.

– Хорошо выглядите, девчонки.

В пустом спортивном зале зазвенели громкие и отчётливые голоса. Эмма застыла. Нет. Нет, нет, нет. Она не верила, что это произошло. Райли не должен быть здесь, он не должен был знать о её занятии с первокурсницей после тренировки. Она обернулась и посмотрела на так хорошо знакомое ей лицо, улыбающееся в ответ.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела она, быстро подходя к нему, чтобы блокировать его попытку встречи и представить первокурснице.

Райли пошёл вперёд с важным видом и перекошенной на лице ухмылкой.

– Я сказал, что, в конце концов, всё выясню, – прошептал он ей в ухо. Он посмотрел Эмме через плечо и кивнул первокурснице. – Кто это?

– Никто, – сказала Эмма, стиснув зубы.

– Это не очень-то любезно, – сказал Райли, как некое авторитетное лицо, обучающее её манерам.

Как хорошие манеры или пощада чувствам первокурсницы могли её заботить, когда он был в двух секундах от разгадки её драгоценного секрета? Она положила руки ему на плечи и оттолкнула обратно к двери.

– Кто ты такой, чтобы появляться здесь без приглашения?

– Это право лучшего друга, – он направился мимо неё к Эшли с протянутой рукой, как босс на работе, приветствующий новичка. – Я Райли, а ты?

Эшли застенчиво улыбнулась и вложила свою крошечную ручку в руку Райли.

– Эшли.

– Очень приятно, Эшли, – сказал он с лицом, выражающим пародийный профессионализм. – А в каких отношениях ты состоишь с моей возлюбленной Эммой Врангтон?

Эшли подавила смешок.

– Эмма учит меня играть в баскетбол.

Эмма хлопнула её рукой по лбу. Разве первокурсница не знает, когда надо держать язык за зубами и не выдавать с готовностью информацию только потому, что её попросил какой-то парень.

– Правда? – с удивлением спросил Райли, оглянувшись и посмотрев на Эмму. Очевидно, это был не тот ответ, который он ждал.

Эшли кивнула.

– Она удивительная.

– Я знаю, – искренне сказал он, не отводя от Эммы глаз.

– О кей, – Эмма схватила его за руку. – Ты разгадал мой маленький секрет. Теперь тебе пора уходить.

Он подмигнул Эшли и выскользнул из хватки Эммы.

– Расслабься, Эм. Я здесь для того, чтобы подбросить тебя до дома.

– Меня не нужно подвозить.

Он проигнорировал её слова и направился к трибунам.

– Я буду сидеть здесь и ждать. Ты даже не заметишь, что я рядом.

Эмма всегда знала, когда Райли был поблизости. Даже если она его не видела, она всегда ощущала его присутствие. Может быть, потому, что она его лучший друг, или девушка, или дело в некой сумеречной зоне. Что бы это ни было, она не могла не обращать на него внимания, сколько бы ни пыталась. Но разве у неё был выбор? Она повернулась к нему спиной и попыталась сфокусироваться на Эшли, зная, что её попытки запретить Райли появляться здесь только укрепят его решимость остаться.

– Он твой бойфренд? – прошептала Эшли.

– Нет! – огрызнулась Эмма. – Просто друг.

Эшли взглянула мельком на Райли.

– Он милый.

Эмма закатила глаза. Типичный девчачий ответ.

– Пожалуйста, сейчас мы можем сосредоточиться?

– Прости.

Учить Эшли под внимательным взглядом Райли было не самое лёгкое из того, что Эмма когда-либо делала, особенно, когда её взор ускользал к нему. Он улыбался и махал, будто у него было полное право на них смотреть. Детка всё время смеялась. Когда Эмма не могла больше это терпеть, она закончила тренировку на пятнадцать минут раньше, чем обычно.

Все трое вышли вместе. Райли и Эшли разговаривали о мелочах. Эмма кипела от злости. Она не хотела их знакомить, зная, что Райли возьмёт Эшли под своё крылышко и будет ей помогать, смеясь над Эммой, взявшейся за столь жалкий проект.

Эшли и её мама синхронно помахали Эмме, завершив прощание супер-пупер девчачьими улыбками они уехали в ночь. За исключением нескольких косых взглядов Райли, их путь домой прошёл в молчании. Эмма не хотела объяснять свои действия или выслушивать, как он её дразнит, поэтому, не открывая рта, молча смотрела в окно на темнеющее небо.

– Почему ты не сказала мне? – спросил он, наконец. Они сидели в его джипе возле её дома. Эмма была не готова войти внутрь, а Райли не был готов её отпустить.

– Не сказала что? Что я обучаю какую-то первокурсницу бросать мяч в кольцо? – Эмма продолжила хмуриться в окно не в силах посмотреть ему в лицо. Она подумала, что настало время. Время обвинений и насмешек.

– Ты удивительная, ты это знаешь?

Или нет. Его искренность застала её врасплох, она повернулась и посмотрела на него. Его глаза были нежные и добрые. Как будто он с трепетом смотрел на незнакомку. Она не понимала.

– Из-за того, что я учу какую-то первокурсницу бросать мяч в корзину? – повторила она. Это казалось для неё весьма простым. Это не похоже на баскетбольную игру для супер героев или что-то в этом роде.

– Я тобой горжусь.

– Ох, спасибо, – сказала она голосом, богатым сарказмом. – Ты не только играешь роль моего лучшего друга, но и роль моего отца. Как же мне повезло. Скажи мне, какие роли ещё ты умеешь играть?

Он схватил её ногу за колено и сжал, зная, что это самая чувствительная к щекотке часть её тела. Это был единстве***нный раз, когда она завизжала, как девчонка. Он засмеялся, тогда её пронзительный визг заполнил салон джипа, и она сделала усилие, чтобы убрать с колена его руку.

– Ты не такая, как ты думаешь, – он откинулся на спинку сиденья и посмотрел на неё. – Я думаю, что, на самом деле, ты наслаждаешься всем этим баскетболом. Включая девчонок.

У неё отвисла челюсть. Это самая большая нелепость, которую она когда-либо слышала. У неё была строгая "нет-девчачьему-наслаждению" политика. Она была нерушимой, необратимой и непередаваемой.

– Ты бредишь.

– Зачем ещё ты тратила бы время, чтобы научить первокурсницу играть? – он бросил ей вызов. – Это точно не соответствует твоему профилю.

– У меня не было выбора, – запротестовала она, очень хорошо помня только то, как начался весь этот бардак изначально. – Детка загнала меня в угол после тренировки, умоляя и уговаривая, она была готова утопить меня в своих слезах.

Он захохотал.

– Я только рад, что это был не парень. Первокурсницу я могу выдержать, но парня? Слишком много драмы.

Она покачала головой, его комментарий не заслуживал ответа. Парень причинил бы ему больше забот, но она, в любом случае, предпочла бы команде девушек парня.

Он улыбнулся, забавляясь.

– Это было бы нормально, ты знаешь.

– Что?

– Если они тебе нравятся.

– Нет, – сказала она твёрдо.

– Я знаю, – сказал он, – но если бы они тебе когда-нибудь понравились, это было бы нормально.

Язвительная насмешка Лорин с треском лопнула у неё в голове вместе с рыданием Мэдисон, когда мяч шмякнулся ей прямо в лицо, и вместе с широкими, как бусины, глазами Эшли всякий раз, когда она видела, как Эмма выполняет какое-нибудь движение на баскетбольном поле. Полюбить их был не вариант.

****

Эмма и Райли подошли вместе к соседскому двору. Воздух был холодный и хрустящий, на вкус, как свобода. После недели тренировок с девчонками и дополнительных часов, проведённых с Эшли, Эмма снова насладилась возможностью поиграть с парнями. Поиграть, не сдерживая себя и не беспокоясь, что её пас собьёт с ног кого-нибудь из девчонок. Суббота с парнями, свободная от девчонок, была всем, чего она желала. Вот почему она замерла на месте при виде Эшли, располагавшейся у забора.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Эмма первокурсницу.

Ей ответил Райли:

– Я пригласил её.

Она повернулась к нему.

– Ты что?

– Ты меня слышала.

– Что? Разве пяти дней в неделю, плюс сверхурочных, проведённых с ней, не достаточно? Она покушается и на мои выходные? Эмма сделала глубокий вдох и задержала дыхание, чтобы попытаться не закричать.

– Расслабься, – сказал Райли. – Я подумал, что детка захочет посмотреть, как играют в настоящий баскетбол. На кого лучше смотреть, как не на тебя и на меня? Ха!

Он слегка подтолкнул Эмму локтем, но она не была польщена его комплиментом.

– Здорово, Эш, – он улыбнулся Эшли, заставив Эмму нахмуриться. Последнее, в чём нуждалась первокурсница, так это в одобрении, чтобы слоняться поблизости.

Эшли посмотрела на Эмму невинными глазами.

– Я не хочу навязываться.

– Ты не навязываешься, – твёрдо сказал Райли, кинув на Эмму свирепый взгляд, прежде чем она смогла ответить. – Оставайся поблизости и учись кое-чему.

Почему он всегда добивался своего? Даже если бы она призвала армию, состоящую из людей, единственной миссией которых было бы принять её сторону, он бы всё же взял своё. Жизнь не справедлива, она приводила в ярость. Эмма молчала, но не секрет, что она была в двух секундах от того, чтобы стать беспощадной и Райли знал это.

– Прости нас, – Райли схватил Эмму за руку и потащил её прочь от Эшли.

Эмма вырвалась из его хватки.

– Ты мог бы хотя бы предупредить меня, что она будет здесь.

– Зачем? Она же не болеет чем-то вроде чумы? – он взглянул на Эшли, которая с открытым ртом и сияющими глазами смотрела на ребят на баскетбольном поле. – Кроме того, она напоминает мне о тех временах, когда ты была первокурсницей.

– Ты думаешь, что мне от этого лучше?

Райли засмеялся и отдал ей пас, пытаясь отвлечь. Он серьёзно не понимал её проблем с девчонками? Всё это время она считала, что они находились на одинаковой странице одной и той же книги, руководствуясь одним сводом правил. Райли никогда не интересовался девчонками до тех пор, пока они не стали центральной точкой её безумия и теперь он хотел привлечь их в качестве союзников. Эмма сердито посмотрела на Эшли, спрашивая себя, почему Райли проявил интерес именно к ней? Почему Эшли была полна такой решимости, вторгаясь в каждую область жизни Эммы? Её единственный день реального баскетбола с приятными ей людьми… испорчен. Глубоко вздохнув, она нашла утешение в том, что Эшли будет наблюдать за происходящим со стороны. Её ноги не вступят на площадку, чтобы внести в матч хаос, заставить кого-нибудь споткнуться или дать ребятам повод её подразнить. Сегодня Эшли была зрителем, а не игроком.

Эмма присоединилась к Тому, Джерри, Райли и Саю, бросающим мяч в корзину, пока не появились остальные ребята. Метод «пригнись и накройся» здесь не действовал. Все брошенные мячи если не проходили через сетку, то, по крайней мере, отскакивали от кольца. Без девчачьих бросков. Без воздушных шаров. Без нытья и плача. Суббота была великолепным днём, даже в сопровождении надоедливой первокурсницы.

– Кто эта твоя маленькая подружка? – спросил Том, приблизившись к Эмме и кивнув в сторону Эшли.

Её губы скривились в отвращении.

– Никто. Просто одна девчонка из моей команды.

– Она милая.

Эмма бросила мяч.

– Даже не думай об этом.

Она была хорошо осведомлена о его манерах поведения с женским населением и без труда узнала в его глазах знакомый охотничий блеск. Он получил права на хвастовство через демонстративность, а не сидя в сторонке и мечтая.

– Она слишком невинна для тебя.

Том посмотрел на Эшли и улыбнулся, а в голове у него уже зарождались нечистые мыслишки.

– Я могу это исправить.

Эмма повернулась к Тому, завела его руку назад за спину и швырнула его выдающееся лицо о сетчатое ограждение, заставив заворчать от боли. Приёмчик, за который ей следовало поблагодарить своих братьев.

–Эй! – рыкнул Том.

Она сжала его руку, смутно осознавая, что Эшли и парни смотрят на неё.

– Если ты её тронешь, я клянусь, что сломаю тебе обе руки и заставлю рыдать, как ребёнка на виду у всей школы, так, что ни одна девчонка больше никогда не подумает снова посвятить тебе своё время.

Высказывая замечание относительно первокурсницы, она ощущала в руке руку Тома, слышала свой угрожающий голос и чувствовала в животе приступ тошноты, но по какой причине её вообще это волновало? Её врагами были девчонки, а не Том, но она не могла сдержать свою реакцию.

Он поднял свободную руку в знак милосердия.

– Расслабься, Эмма. Я просто валял дурака.

– Валяй дурака с кем-нибудь другим, – сказала Эмма сквозь стиснутые зубы, отпуская его руку и выталкивая прочь.

Хотя её дружба с Томом и складывалась лучше, чем взаимоотношения с любым из её братьев, она не всецело основывалась на решении об отсутствии конфликтов. Невзирая на это, Эмма скорее предпочла бы принять сторону Тома, чем чью-либо из девочек. По крайней мере, она думала, что предпочла бы. До сих пор.

Она развернулась, не в состоянии смотреть на Тома и очутилась лицом к лицу с Райли.

– Впечатляет, – заметил он с ничего не выражающим лицом. – Если бы я многое не знал, я бы подумал, что первокурсница начинает тебе нравиться всё больше.

– Это смешно, – вскипела она. Минутная потеря контроля ничего не значила. - Я просто не хочу, чтобы его непристойные мысли отвлекали моих игроков. Нам есть о чём беспокоиться и без Тома, устраивающего драму.

Он пожал плечами.

– Как скажешь.

Она ненавидела, когда он так делал. Говорил, что верил в неё, в то время как абсолютно не верил. Как подготавливал к моменту «а я тебе говорил».

Но, в конце концов, с ними было достаточно парней, чтобы сделать игру весёлой, и Эмма вскоре оставила драму дня позади и просто стала играть в баскетбол. Прорывы к кольцу по полю, решительная защита, пасы, летящие от одних рук к другим. В окружении парней. Не девчонок. Баскетбол в его лучшем проявлении.

Эшли была их собственной маленькой черлидершей, подбадривающей и аплодирующей с трибуны всякий раз, когда кто-то выполнял бросок или совершал хороший ход, не имеет значения членом, какой команды он был. Сначала парни смотрели на Эшли, как на сумасшедшую, но к концу игры они улыбались ей, устраивали перерывы, чтобы дать ей пять, и как только такое вообще произошло; Эшли стала их собственным маленьким талисманом. Эмма находила всю сцену досадной, но когда спустя час они сделали перерыв, даже отсутствие Эшли бросило тень на её настроение.

Она присоединилась к Эшли на местах для зрителей за пределами спортивной площадки и подняла с пола её бутылку с водой.

– Райли такой крутой.

Эшли смотрела, как он дурачился кое с кем из парней. Из всех ребят, Райли одарил её самой большой улыбкой и вниманием. Как он мог не понравиться Эшли?

Эмма сделала глоток воды и вытерла тыльной частью руки, стекающие изо рта капли, не сводя с Райли глаз.

– Да. Он лучший.

Эшли посмотрела на Эмму любопытными глазами.

– Он тебе нравится?

– Конечно, он мне нравится, – ответила Эмма. – Он мой лучший друг.

– Нет, – сказала Эшли. – Я имею в виду, он тебе нравится?

Эмма удивлённо посмотрела на первокурсницу, у детки были проблемы со слухом?

– Разве я только что не сказала «да»?

Эшли засмеялась и покачала головой.

– Что?

Настроение Эммы портилось по мере того, как их беседа растягивалась.

– Ты совсем бестолковая? – заметила Эшли, ничуть не стесняясь прямо высказать своё мнение. – Я спрашиваю, не нравится ли тебе Райли больше, чем как друг? Как бойфренд?

– Что? – взвизгнула Эмма. Как вообще детке могла прийти в голову такая глупая мысль? – Конечно, нет. Разве я выгляжу, как девушка, которая проводит дни, теряя голову от какого-то жалкого парня?

Первокурсница снова засмеялась.

– Во-первых, как бы ты не выглядела, ты не обладаешь иммунитетом от любви. Во-вторых, мы говорим не о каком-то жалком парне, – она посмотрела на часть поля, где находился парень, о котором шла речь. – Мы говорим о Райли.

Глаза Эммы невольно блуждали в направлении Райли. Райли и Джерри бросали мяч с центральной линии, следя за тем, кто выполнил лучший бросок. Прежде, чем Райли взял мяч, чтобы его бросить, Эмма поняла, что он хотел сделать стартовый рывок, ударив два раза по мячу, бросить его от бедра и решительно подпрыгнуть в ожидании, когда мяч упадёт. Ещё она знала, как он щёлкал ручкой, когда делал домашнюю работу, как что-то напевал с закрытым ртом, когда в его мире всё шло так, как надо, и как его задумчивые глаза останавливались на ней, а кончик его рта поднимался в улыбке всякий раз, когда он видел её. Она знала всё о Райли. Это называлось дружбой.

Эмма стиснула зубы, её руки сжались в кулаки.

– Нет.

Словно в подтверждение мысли Эшли, Райли взглянул на Эмму и глазами встретился с ней. Он кивнул наверх, подарил ей улыбку и пристальный взгляд, более долгий, чем это было необходимо. Потом его манера поведения стала более беспечной и он помахал Эшли. Эшли не нуждалась ни в каких словах. Её приподнятые брови и улыбка «а я тебе говорила» сказали всё за неё. Эмма проигнорировала Эшли. Райли посмотрел на неё так же, как ранее тысячу раз. Что в этом такого? Но затем мысли Эммы снова перенеслись к танцевальному вечеру. Она вспомнила, как он обвивал руками её талию и прижимал ближе к себе. Как он задерживал на ней пристальный взгляд, и как она почувствовала, что что-то большее, чем дружба, промелькнуло между ними.

Его слова отозвались эхом в её голове: «Не так уж плохо находиться здесь со своей девушкой». Он действительно считал её своей девушкой? Неужели он смотрел на неё не просто, как на одну из приятельниц, а как на нечто большее? Она вспомнила возникшую между ними на танцах связь, и как он наклонился, когда их медленный танец близился к концу, как будто чтобы… нет! Это невозможно. Райли не поцеловал бы её посреди танцпола, где было столько народу. Не правда ли?

Сердце Эммы заколотилось в груди. Во рту у неё вдруг пересохло. Она с жадностью глотнула воды, половину пролив на рубашку и чуть не захлебнувшись. Площадка перед ней закружилась и она схватилась за край сиденья, чтобы удержать равновесие, смутно осознавая, что первокурсница смотрит на неё.

– Ты, правда, не знала? – мягко спросила Эшли.

Эмма услышала симпатию в её тоне. Словно Эшли считала себя взрослой, воспитывающей какого-то ребёнка. Эмма зажмурила глаза. Всё это было смешно. Эшли была деткой. Она ничего не смыслила, особенно, в отношениях Эммы и Райли. Вероятно, это была просто какая-то психическая девчачья уловка, чтобы выбить Эмму из колеи и вызвать напряжение между ней и парнем, без которого она не могла жить. Последнее, в чём она испытывала потребность – это в переосмыслении каждой улыбки, каждого слова и каждого прикосновения, которыми Райли с ней когда-то обменивался. Она не собиралась позволить какой-то девчонке испортить единственное, что было хорошего в её жизни.

Эмма швырнула бутылку с водой на пол.

– Слушай, Райли и я – просто друзья. Ничего больше. Так что держи свои мысли при себе или считай, что наши тренировки один на один прекратятся. Ты поняла?

В глазах Эшли промелькнул страх. Она сжала губы и кивнула.

– Эй, девчонки, – обратился Райли, очутившись позади Эммы. Как обычно, он положил руку ей на плечи, вызывая внутри чувство защищённости и дружбы, которое только больше рассердило её. Сейчас не время для его дружеских заморочек. Она убрала его руку, бросив на Эшли свирепый взгляд, и зашагала по площадке, испытывая потребность в баскетболе и ребятах, которые не играли бы так спокойно на её чувствах.

Она и Райли были друзьями. Ничего больше. Но почему, когда она скользнула взглядом по Райли, а он ей улыбнулся, в животе у неё всё перевернулось, как в машине двигатель? И почему при виде Эшли рядом с ним она испытывала раздражение? Должно быть, глупая девчачья особенность. Тусовки с девчонками сводили её с ума. Они всех сводили с ума. Райли никогда не понравится Эмме как некто больше, чем друг, не правда ли? Она покачала головой, чтобы прогнать эти мысли, и сосредоточилась на баскетболе.

Эмма предпочла бы быть охраняемой Томом. Если бы она толкалась, он толкнул бы её в ответ, не заботясь о том, была она девушкой или нет. Если бы она играла с ним нечестно, Том стремился бы к мести до тех пор, пока это был боевой вызов того, кто хотел бы выиграть, особенно, после небольшого инцидента несколько лет назад. Но вместо него у Эммы был Райли. Он слишком хорошо знал её, чтобы реагировать соответствующе. Когда она толкала его, он отходил на два или три шага. Если она играла с ним нечестно, он щекотал её рёбра. Но он всегда знал, когда что-то шло не так. Просто как лучший друг. Ключевое слово – друг.

– Ты в порядке? – спросил Райли.

Она держала мяч в полной готовности, присев в ключевую позицию тройной угрозы.

– Всё хорошо, – холодно ответила она.

– Почему-то я тебе не верю.

– Не знаю. Это твои проблемы.

Окей, да, это было немного грубо, но к лучшему, чтобы отразить любые странные чувства, которые могли бы возникнуть между ними особенно на виду у первокурсницы.

– Ты собираешься охранять меня весь день, как девчонку или подкинуть мне работу над чем-нибудь?

Райли нахмурился.

– Эм, что-то не так?

Она будто собиралась перефразировать для него смехотворное мнение Эшли.

– Ничего. Давай играть.

Она сопротивлялась сильному желанию извиниться перед ним. Нужно, чтобы Эшли и ещё кто бы то не был, знали, что ничего большего, чем дружба, между ними не существовало.

Она этого не допустит.

Глава 12

Эмма взглянула на профиль Райли. Наблюдать его было высшим наслаждением, пока он был занят вождением и не осознавал её пристального взгляда. Мысль, что Райли и она – больше, чем друзья, была абсурдной. Конечно, его пристальный взгляд задерживался на ней дольше, чем взгляд любого из других парней, которых она знала. Он был более ласков с ней, чем другие парни, особенно, после случайного поцелуя в щёчку. В животе у неё ощущался трепет в надежде видеть его иногда. И её сердце ныло, когда они находились на расстоянии. Но что с того. Для друзей это типичное поведение. Лучшие друзья. Между ними не существовало ничего кроме. И существовать не могло.