Игра за счастье

ВНИМАНИЕ!

Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Тереза Рэйгэн

«Игра за счастье»

Оригинальное Название: Ragan, Theresa - Spielzug ins Glueck

Тереза Рэйгэн – «Игра за счастье»

Автор перевода: Юлия Нусс

Редакторы:Алёна Дьяченко,Настя Зайцева

Вычитка: Алёна Дьяченко

Оформление: Алёна Дьяченко

Обложка: Ира Белинская

Перевод группы: https://vk.com/lovelit

Аннотация

Иногда жизнь даёт второй шанс.

Звезда футбола Макс Даттон берёт от жизни всё, потому что не понаслышке знает, что в один короткий миг всё может измениться: Его отец и дед умерли в расцвете лет. По той же причине Макс сторониться длительных отношений. В конце концов, какой смысл влюбляться и создавать семью, если он также, как и его отец, должен будет рано умереть и бросить на произвол судьбы своих детей?

Диетолог Кари Мерфи со времён средней школы была по уши влюблена в сексуального Макса Даттона — звезду футбола, и, судя по всему, ничего не изменилосьдо сих пор. И когда её нанимает НФЛ, чтобы заняться новым пациентом, она совершенно не подозревает, что это никто иной, как Макс.

Глава 1

Наше время, Лос-Анджелес, Калифорния

Когда дверь приёмного кабинета со щелчком захлопнулась, Макс Даттон указал пальцем на своего давнего агента Джейсона Колдуэлла.

— Доктор Стоун — шарлатан. И я ни в коем случае не собираюсь платить невротичному диетологу за то, что в течение следующих нескольких недель он будет повсюду за мнойследовать.

— У тебя нет выбора, — сказал Джейсон. — Если, конечно, ты не решил уйти из НФЛ на несколько лет раньше, чем планировал.

Макс фыркнул.

— Всего несколько часов в больнице, а они уже начали угрожать отчислением. Да ну, брось!

— Ты находился там два дня, — возразил Джейсон. — Они просто хотят убедиться, что ты действительно ведёшь здоровый образ жизни, прежде чем продлят с тобой контракт. Таков порядок. Ничего личного.

«Когда речь идёт о деле всей моей жизни», — подумал Макс, — «всё становится личным».

Даттон видел разочарование в глазах своего агента, пока тот говорил:

— Послушай, Макс. Речь сейчас идёт о гарантиях, им нужен игрок с быстрой реакцией, хорошим зрением, правильным чувством времени, и с ответственным отношением к своим обязанностям. Тебе тридцать три года. По меркам футбола — это уже пенсионный возраст. Ты должен прекратить вести себя так, будто тебе всё ещё двадцать два. Я знаю, ты полагаешь, что следующие несколько лет всё ещё будешь наслаждаться полнотой жизни, но это должно измениться.

Невероятно. Независимо от того, сколько раз он уверял своего тренера и агента в том, что больше не пытался проделывать отчаянные трюки на своём мотоцикле, и по выходным не принимал участие в диких вечеринках, они всё равно предпочитали верить таблоидам. Даттон посмотрел Джейсону прямо в глаза.

— Меня достали наставления о том, какой должна быть моя жизнь от человека, который каждый день носит деловые костюмы.

— Не стоит сейчас всё рушить только из-за того, что кто-то в течение нескольких недель будет сопровождать тебя и говорить, что разрешено есть, — сказал Джейсон. — Они всего лишь беспокоятся о тебе. На этом всё.

Дверь открылась, и мужчины обернулись на звук.

Вернулся доктор Стоун, только на этот раз вместе с ним была женщина. Пока врач представлял их друг другу, Макс не сводил с неё глаз. Она не отличалась большим ростом и худобой. Но также не была маленькой и толстой. То, что надо. Её тёмные, гладкие волосы были стянуты сзади в тугой узел, открывая взору вид на сердцеобразную форму лица и нежную, безупречную кожу. На ней был один из тех накрахмаленных белых больничных халатов, из-под которого выглядывали длинные чёрные брюки и практичные ботинки, увидев которые, Макс скривил лицо. Напряжённо смотрящие глаза женщины были того же оттенка, что и пышные зелёные холмы, которые возвышались над озёрами Малибу, и кстати, именно для тех мест была предназначена её обувь.

Как женский эксперт, Макс так же отметил, что она не носила никаких украшений, и на её лице едва ли имелся макияж. Его сёстры были бы в восторге. Они сделали бы ей укладку и придали бы щекам немного цвета. Эта мысль заставила его улыбнуться, как раз в тот момент, когда женщина посмотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых плескалась паника.

— Что-то не так? — спросил Макс.

— Нет, — сказала она. — Это просто... Я… я не могу вам помочь.

Макс обвёл взглядом кабинет, как будто хотел убедиться, что остальные услышали то же самое, что и он.

Джейсон не сказал ни слова. Доктор Стоун стоял и смотрел, как женщина развернулась и направилась к двери.

Макс должен был позволить ей уйти. Чёрт, да он вообще не хотел нанимать диетолога. Тем не менее, спортсмен задал вопрос:

— Почему нет?

Не удостоив его даже взгляда, и явно стремясь побыстрее отсюда уйти, женщина поспешила взяться за дверную ручку.

— У меня уже есть другой клиент, что совершенно вылетело из головы. — Повернувшись к доктору Стоуну, она добавила: — Прошу прощения за неудобства, которые, возможно, вам доставила.

Макс подошёл к ней.

– Вы, собственно, имеете что-то против меня лично?

Она перевела на него взгляд.

— Конечно же, нет. Я не имею совершенно никакого понятия, о чём вы говорите, мистер Эм...

Мистер Эм? Он не купился на это. Женщина узнала его сразу, как только вошла. В противном случае, почему тогда у неё отпала челюсть и чуть не вывалились глаза?

— Макс Даттон, — представился он, и протянул руку.

Она смотрела на него так, как будто боялась, что он мог её укусить, наконец, неохотно, отпустила дверную ручку и ответила на рукопожатие. Её пальцы были напряжёнными, а выражение лица сдержанным — не совсем та реакция, к которой привык Макс со стороны женщин.

— Очень приятно познакомиться с вами, Макс, — её голос звучал неубедительно. — Теперь мне пора идти. Если вы желаете, я могу дать вам номера телефонов диетологов, которые, вероятно, будут счастливы поработать с вами.

Застигнутый врасплох, Макс указал на неё пальцем.

— Я вижу, вам не нравятся спортсмены.

Она издала робкий, типично женский смешок, который, возможно, в других обстоятельствах, звучал бы довольно таки мило.

— Вы раскусили меня, мистер Даттон. Совершенно верно, у меня действительно есть проблемы с профессиональными футболистами. Они требуют к себе слишком много внимания и, как бы это сказать — тщеславны. Со мной такое не сработает. — Дверь открылась и снова со щелчком захлопнулась. Женщина исчезла.

Хотя в его голове раздавались тревожные звоночки, Макс поспешил следом за ней. Определённо, она действовала ему на нервы, но он ненавидел одну только мысль о том, что мог кому-то не нравиться. Особенно, если на то небыло никаких оснований. Даттон был очарователен. Каждый день женщины любого возраста и комплекции падали к его ногам. Кроме того, здесь было что-то не так. Доктор вела себя таким образом, как будто они уже раньше встречались.

— Эй! — крикнул он ей в след. — Я не расслышал вашего имени.

Не замедляя темпа, она бросила на него беглый взгляд через плечо.

Чтобы догнать её, мужчина перешёл на бег, и делал широкие шаги, чтобы не отставать.

— Мы уже виделись до этого, не так ли?

Женщина рассмеялась... при условии, конечно, что короткое фырканье, можно было принять за выражение радости.

— У меня совершенно нет времени для чего-то в этом роде, — объяснила она. — Доктор Стоун — уважаемый врач. Я уверена, он сможет найти кого-то, кто сможет вам помочь.

— Мне не нужен никто другой. Я хочу именно вас.

Бинго! Он нашёл слабое место, или, по крайней мере, что-то вроде того, потому что она внезапно остановилась. Макс сделал то же самое и спросил себя, действительно ли только что сообщил, что хочет её. Судя по сердитому выражению лица женщины, именно это он и сделал.

— Мы встречались раньше, — сказала она. — С того времени прошло несколько лет.

— Я знал это.

Выражение её лица стало жёстче.

— Вы были обнажены.

Макс старался не выглядеть изумлённым, однако, поймал себя на том, что потирал затылок. Постепенно они продвигались вперёд. Он сверкнул озорной улыбкой, которая редко, или, точнее сказать, никогда его не подводила, и спросил:

— Вы тоже были голой?

Женщина сунула руки в карманы белого халата и стояла вытянувшись, словно Вашингтонский монумент.

Пронзительный взгляд её зелёных глаз встретился с его взглядом. На долю секунды можно было разглядеть грусть в её глазах, возможно, даже сожаление о чём-то.

— Да... да, я была.

Внезапно, Макс пожалел, что последовал за ней в коридор. Как часто мужчина мог оказаться в подобной ситуации? И как, чёрт возьми, «мужчина» мог оправдать себя? Его приятели, несомненно, посмеялись бы над этой историей, если бы он им рассказал. У него не было предчувствия, что он уже когда-то встречал эту женщину, которая стояла перед ним.

— Я чувствую себя идиотом, — признался он.

— Меня это радует.

Даттон улыбнулся.

— На этом месте, вы, собственно, должны были бы заверить меня, что вовсе я не идиот… что это очевидно, что я не могу запомнить каждое лицо из сотни людей, которые постоянно встречаются на моём пути, даже если при этом речь идёт о таком красивом лице как ваше.

— О, я поняла. Со мной вы тоже действуете по сценарию, Макс?

Он с трудом сглотнул.

— Вы правы. Это было неуместно, мне очень жаль. Обычно я более очаровательный и забавный.

— В самом деле?

«Может меня здесь кто-нибудь пристрелить?» — Макс не мог не желать, чтобы она снова убежала. Но это было бы слишком просто, и он это знал. Очевидно, женщина была не глупа и, несомненно, знала, что подловила его.

— Да, — ответил он, — по крайней мере, мне об этом говорили. Могу я пригласить вас на обед?

Скрестив руки на груди, она покачала головой.

— Ужин? Ресторан выберете сами.

— Ни в коем случае.

Женщина и глазом не моргнула. Даже не заколебалась. Она была безжалостной, что чрезмерно его возбуждало.

– Можете, по крайней мере, сказать мне своё имя?

— Кари, — сказала она, стиснув зубы.

Кари... Кари... Это имя было ему не знакомо... или всё же это не так?

Она ласково похлопала его по руке, будто бы он был маленьким ребёнком и нуждался в утешении.

— Не берите в голову, Макс. Абсолютно понятно, что вы забываете имена женщин, с которыми переспали; принимая во внимание, что в вашей голове роятся образы десятков тысяч лиц и обнажённых тел. Все эти безымянные лица прихлопываются, словно маленькие надоедливые комары. Боже мой, могу себе представить, как вам должно быть, трудно отличить их друг от друга. — Она глубоко вздохнула. — Поверьте, вы не самый большой подлец Лос-Анджелеса. Вы лишь один маленький экземпляр. Совсем, совсем маленький, если вы понимаете, о чём я говорю.

Он переступил с одной ноги на другую.

— Думаю, я понял, что вы имеете в виду.

— Вот и прекрасно. Должна признать, было приятно поговорить с вами. — Она постучала одним из коротких, ненакрашенных ногтей по его груди. — Уже на протяжении многих лет я не чувствовала себя настолько хорошо. Спасибо, Макс. Огромное спасибо.

— Мне это тоже доставило несказанное удовольствие, — услышал он свой собственный голос, пока стоял и смотрел, как она развернулась и направилась вниз по проходу, пока её белый халат, наконец, не исчез за вращающейся дверью.

Сзади послышались шаги. К нему подошёл доктор Стоун.

— Думаю, я ей не нравлюсь, — сказал Макс.

— Не берите в голову. Она задолжала мне услугу. Я лично позабочусь о том, чтобы завтра рано утром доктор была у вас дома, и вы смогли приступить к работе. Как только вам выдадут разрешение, я подпишу ваши документы, и вы снова сможете играть.

Макс поблагодарил его, хотя очень сомневался в том, что у доктора есть хоть малейший шанс убедить женщину, чтобы та поменяла своё решение. Макс нашёл Джейсона в лобби, где тот его ждал. Он сообщил своему агенту, что позвонит ему завтра и отправился домой, почувствовав, наконец, радость от того, что уходит отсюда.

Во время поездки имя Кари не выходило у него из головы. Оно кружилось в мыслях Даттона, словно крохотные комары, о которых она говорила. Кари... Кари... Кари. Дьявол! Кто же она такая? Почему он не мог её вспомнить? Несомненно, у него была слабость, касающаяся женщин, но, по большей части, Макс мог вспомнить каждое лицо. Она говорила, что с их встречи прошло много лет. Что это означало? Может быть, всё случилось в средней школе?

Во времена средней школы он находился в бурных отношениях с Алиссией Андерсон. А потом была ещё девушка его мечты. Однако после всех этих лет она осталась едва ли больше, чем простым воспоминанием... призраком прошлого. Макс встретил её в ночь, когда приехал из колледжа домой пораньше, чтобы сделать сюрприз сестре на её же вечеринке. Той же ночью он застукал Алиссию с другим.

До сих пор Макс всё ещё мог вспомнить, какого это было, обнаружить Алиссию на диване в руках какого-то придурка. Это было ударом под дых. Его грудь болела, как будто кто-то стукнул по ней кувалдой, по крайней мере, до тех пор, пока та самая идеальная девочка не отвела его наверх и не показала, что жизнь продолжается. Она «любила» его как никто и никогда до этого. Своим ртом, руками и, особенно, глазами. И подарила ощущение того, будто Макс являлся единственным мужчиной на свете. И было не важно, что до этого Даттон никогда её не встречал. И когда девушка сказала, что любит его, он ей поверил.

Макс подавил воспоминание. В итоге всё закончилось тем, что когда он проснулся следующим утром, девушки уже не было. Даттон так никогда и не узнал её имени. Когда на следующий день юноша спросил о ней своих сестёр, они были без понятия, о ком он говорил. Никто не мог вспомнить, что видел его на той вечеринке с девушкой. Несколько дней спустя, во время ссоры в гостиной, умер его отец, Когда это произошло, мужчина стоял прямо перед ним. С тех пор, жизнь больше не была прежней.

Скованная мисс Кари из медицинского кабинета, определённо, не могла быть его идеальной девушкой. Даже частично. Но кем тогда она была?

Барабаня пальцем по рулю, Макс сконцентрировался на дорожном движении. После того, как от неизвестной болезни скончался его отец, всё изменилось. Эта же болезнь в ранние годы также отняла жизнь у его деда. По этой причине два лучших врача были приглашены в Калифорнию, чтобы расследовать смерть его отца. Они проводили аутопсию, однако так и не пришли к заключительному результату. Видимо, несколько поколений женщин рода Даттон имели долгую и здоровую жизнь, в то время как мужской половине семьи везло не так сильно.

С тех пор, как они узнали о том, что у Макса не так много шансов достичь сорокалетнего возраста, его мать и четыре сестры постоянно волновались о нём и обращались с ним так, будто ему осталось прожить всего неделю, вместо почти двадцати лет. Несомненно, сейчас, спустя двенадцать лет, Макс стал понимать чувство паники, которое они испытывали все эти годы.

Теперь ему уже тридцать три, а это значит, что если всё пойдёт хорошо, у него оставалось ещё примерно лет семь.

Хотя Макс считал свою мать чрезмерно опекающей, его сестры были во много раз хуже. А теперь ещё его агент и каждый деловой костюм в «Лос-Анджелес Кондорс» делали тоже самое — волновались. Дьявол! Он нуждался в этом контракте, если хотел спокойно спать по ночам и быть уверенным, что в случае, если его больше не будет рядом, мать и сёстры смогут жить комфортно. Конечно, он мог попытаться найти тренерскую работу или заработал бы деньги на рекламе, но это могло занять годы, прежде чем доход футболиста стал бы соответствовать его нынешней зарплате. А время было именно тем, чего у него, вероятно, небыло.

Пятнадцать минут спустя Даттон съехал с шоссе, свернул направо на бульвар Уилшир, затем налево, по направлению к Стэнтону, прежде чем, наконец, остановился перед своей подъездной дорогой. Он нажал на кнопку дистанционного управления и стал ждать, пока ворота не открылись, после чего промчался мимо множества специально высаженных, по его указанию, пальм.

Перед огромным гаражом, в котором разместились пять машин, была припаркована ярко синяя «Хонда», мелочь, которую он три недели назад подарил своей младшей сестре Бреанне на её двадцать пятый день рождения. Не успев припарковать машину, мужчина увидел в зеркале заднего вида, как она выходила из двери и спускалась вниз по каменной лестнице. Даже с расстояния в несколько футов Макс заметил, что сестра была чем-то расстроена. Выйдя из «Порше», он побежал ей навстречу.

— Что случилось?

— Где ты был? — спросила она осуждающе, как будто бы брат обладал телепатическими способностями и должен был знать, что его ждут.

Чтобы не расстраивать её ещё больше, Даттон не стал рассказывать о своём визите к врачу и вместо этого сказал:

— Мне нужно было выполнить несколько поручений. Что произошло?

— Я беременна!

Выросший с четырьмя сёстрами, он научился сначала всё хорошенько обдумывать, прежде чем показывать свою реакцию. Мужчина провёл пальцами по волосам — стратегия, чтобы оттянуть время, перед тем, как ответить. Бреанна жила вместе со своим парнем. Они были помолвлены. Случаются вещи и похуже.

— Джои знает об этом?

Она опустила голову ему на грудь.

— Он сказал, что ещё не готов для детей.

Чёрт. Сестра плакала. Макс почувствовал жар, закипающий в нём, когда повернулся и пошёл обратно к машине.

— Я сейчас же поговорю с ним.

Бреанна вцепилась в его рубашку, вынудив протащить её за собой, в то время как угрожала ему, что никогда больше не обмолвится с ним и словом, если только один единственный волосок упадёт с головы Джои.

Макс стремительно развернулся и посмотрел в её большие карие глаза.

— Чёрт возьми, Бреанна! Я ничего не сделаю ему. Так что же ты собираешься делать? Хочешь сидеть здесь и плакать?

Плач девушки превратился в рыдание.

Даттон закатил глаза. Никогда раньше он не видел её настолько опустошённой.

— Хорошо, хорошо, — сказал мужчина и положил руку на её хрупкие плечи. — Давай зайдем внутрь, и всё обсудим.

Макс проводил Бреанну обратно в дом, вверх по каменной лестнице через двустворчатую дверь и отделанный чёрными и белыми мраморными плитами вестибюль, направляясь во вместительную кухню с окном во всю стену, через которое открывался вид на Беверли Хиллз, от которого захватывало дух.

Даттон положил свои ключи и портмоне на гранитную столешницу с чёрными прожилками и развернул Бреанну к себе лицом так, чтобы у неё не осталось другого выбора, как смотреть на него.

— Всё хорошо, — сказал он. — Всё будет хорошо. Тебе просто нужен план. Скажи мне, что ты намереваешься делать.

Она вздохнула и вытерла нос платком, который он ей передал.

— Я хочу остаться у тебя.

Дерьмо! Макс стоял как поражённыйгромом. Ему нужно было срочно с кем-то посоветоваться. Обычно мужчине требовалось намного больше времени, чтобы подготовиться к чему-то вроде этого. Прежде чем ситуация могла выйти из-под контроля, у него в запасе всегда было несколько часов, благодаря звонкам матери. Данная ситуация могла произвести обратный эффект. Его сестры были упрямее ослов. И если бы он раньше предложил ей переехать к нему, она никогда бы не согласилась на это. Сестра пришли бы в ужас от этой мысли.

Вопреки неприятному чувству, Даттон заверил её, что она может оставаться у него так долго, насколько это было необходимо. Если девушка чего-то хотела – то получала. Стоило лишь попросить. Можно подумать, могло быть иначе? Его мать и сёстры за все эти годы привыкли в эмоциональном и финансовом отношении полагаться на него. Когда «Лос—Анджелес Кондорс» подписали с футболистом договор, его зарплата выросла до семизначной суммы. С тех пор, Макс засыпал своих женщин щедрыми подарками.

Почему бы и нет?

Он не должен заботиться о будущем. Для Макса Даттона не было будущего.

Глава 2

Следующим утром Кари Мерфи подъехала на своём джипе «Гранд Чероки» к воротам дома Макса Даттона. Женщина остановилась, сделала глубокий вдох и напомнила себе о том, что она — профессионал, и покажет свой профессионализм, сработается с Максом и отложит в сторону все собственные чувства. Однако её руки не переставали дрожать. Доктор закрыла глаза. «Ты больше не неуверенный подросток, которым была когда-то. Ты умная и идёшь по жизни с высоко поднятой головой. Ты сильная. И справишься с этим».

Она высунулась из окна и ввела на воротах код, который доктор Стоун написал ей неразборчивым почерком вместе с адресом Макса на клочке бумаги. Кари повела машину вверх по дороге и припарковалась рядом со смехотворно большим фонтаном из искусственного камня. Дом был такой же, как Макс... импозантный и чрезмерно экстравагантный. Бесчувственное каменное строение.

Женщина вздохнула. Из всех людей, которые вчера проходили обследование, почему это должен был быть Макс Даттон? «Самовлюблённый» и «упрямый» — эти два слова всегда приходили на ум, когда она смотрела его интервью по телевизору. Кари была уверенна, что парень не сильно изменился со средней школы. Он всё ещё вел себя так, будто являлся божьим даром для женщин. И, тем не менее, Даттон достиг того, в чём другие потерпели неудачу. У него было много денег, по-видимому, вложенных с умом. Если футболисту будет везти и дальше, а Кари не верила, что это могло быть что-то другое, чем просто удача, Макс Даттон, пожалуй, сможет уйти в отставку прежде, чем ему исполнится сорок.

Она взяла свои вещи, вышла из машины и не могла не задуматься о том, что в жизни для женщины более чем достаточно получить от мужчины огромную дозу унижения. Однако какой у неё был выбор? Доктор Стоун был для неё другом и наставником. Он всегда поддерживал её карьеру, и теперь просил об одном маленьком одолжении. Это было самым меньшим, что Кари могла для него сделать. Она просто должна была свыкнуться с мыслью, что Макс Даттон — закоренелый тусовщик, ходок, тщеславный, эгоистичный ублюдок и, по стечению особых обстоятельств, отец её ребёнка.

Никаких проблем.

Кари вдохнула дорогой воздух Беверли-Хиллз, который пах также, как воздух в Бербанке, и прошла к главному входу в дом. В ближайшие несколько недель врач сосредоточится на том, чтобы приблизить рацион Макса Даттона к основам здорового питания. Женщина наполнит его голову числами и фактами об углеводах, протеинах и жирах, и поспособствует правильному приготовлению и выбору блюд. Она останется профессионалом в любое время и, ни в коем случае, не позволит ему забраться к ней под кожу.

Поднявшись по ступенькам, Кари нажала на кнопку звонка, расправила плечи и стала ждать.

Ожидание длилось недолго.

Макс открыл дверь. Его широкая грудь и объёмные бицепсы были обтянуты синей футболкой, которая грозила лопнуть по швам. Густые, чёрные волосы падали на загоревший лоб, будто их растрепал ветер. Вчера она была слишком рассержена, чтобы заметить всё это, однако сегодня утром он казался ей крупнее, чем она помнила. Её глаза были на уровне треугольного выреза, из-под которого выглядывали тёмные волоски.

Он прислонился бедром к дверному косяку.

– Так-так, значит у нас тут ненавидящая спортсменов мисс Кари.

Она глубоко вздохнула.

— Я никогда не говорила, что ненавижу спортсменов.

— Вы сказали, что футболисты требуют слишком много внимания и что они высокомерны.

— Совершенно верно.

— Абсолютно понятно, детка, как вы думаете. Давайте быстрей разберёмся со всем!

— Хотела бы я, чтобы всё было так просто.

Он вопросительно приподнял брови.

— Мне поручили на протяжении первых двух недель находиться рядом с вами в течение всего дня. Затем мы будем видеться реже.

На красивом лице футболиста промелькнул намёк на панику. Очевидно, он думал, что она ждала и не могла дождаться, когда смогла бы скорее подписать его документы и избавится от спортсмена раз и навсегда.

— И что именно это значит?

— Это значит, — сказала Кари, — что в течение следующих четырнадцати дней я стану вашей тенью — ежедневно, на протяжении шести дней в неделю, с восьми до семнадцати часов. Я буду следовать туда, куда направляетесь вы. Другие две недели мы будем встречаться каждый день в течение часа, чтобы убедиться, что вы остаётесь с мячом в руках.

Лёгкая дрожь его челюсти вызвала у неё улыбку.

Она подняла подбородок и прошла мимо него в фойе. Её приветствовали внушительное, двухэтажное помещение, большая, открытая гостиная, а также художественно оформленные потолки и мраморный пол.

— На следующей неделе приезжает моя семья. Я хотел бы выделить несколько дней для того, чтобы провести немного времени с ними, — объяснил Макс. — Могли бы мы пропустить эти дни?

— Ни в коем случае, — сказала она, пожав плечами. — Вы хотели меня, вы меня получили. Но не волнуйтесь, Макс. Вам придётся многому научиться. Как пройти на кухню?

Он нахмурился и указал направо.

— Вы придёте, даже когда у меня будет гостить семья?

Она кивнула.

— Это определённо будет весело.

— Совершенно идиотская ситуация.

— Воскресенья полностью принадлежат вам, — добавила Кари, бросив взгляд через плечо, и пошла в направлении, которое он указал, — хотя, возможно, однажды я неожиданно к вам наведаюсь, чтобы убедиться наверняка, что вы следуете основным принципам питания, которым я буду обучать вас в течение следующих недель.

Кухню найти было легко — огромное помещение, которое состояло в основном из гранита и известняка, с высокими окнами и холодильником, который был достаточно большим для ресторана. В центре комнаты находился огромный кухонный остров, над которым с потолка свисала коллекция кастрюль и кухонной утвари. Хотя среди её растущей клиентской базы были известные бизнесмены, модели и, даже несколько спортсменов, она ещё никогда раньше не видела такую кухню, как у Макса Даттона.

Какой характер может быть у мужчины, если он живёт один в этом огромном доме?

Прежде, чем Кари смогла довести свою мысль до конца, в кухню не спеша вошла едва одетая девушка, на которой не было ничего, кроме свободного шёлкового халата. Она отбросила свои длинные, белокурые волосы в сторону и, наконец, заметила, что находится здесь не одна.

— О! Привет! Макс не говорил мне, что ждёт гостей.

Тот сложил руки на груди.

— После того, как мисс Кари дала понять, что во всём мире не найдётся достаточно обезболивающих, чтобы заставить её сотрудничать со мной, я не ожидал, что она появится.

— Такого я не говорила, — возразила Кари.

Смех девушки помог ей немного расслабиться.

— Я Бреанна, — представилась она, отталкивая Макса с дороги, чтобы подать Кари руку.

Женщина протянула свою руку мимо Макса и ответила на рукопожатие.

— Привет, я Кари Мерфи.

— Та самая Кари Мерфи, которую назвали лучшим диетологом Лос-Анджелеса?

— Однако, к сожалению, я не выиграла эту награду, — сказала Кари, — хотя и была номинирована. — Она невольно улыбнулась. — Откуда вы узнали? Я сама услышала об этом только на прошлой неделе.

— Я купила вашу книгу: «Лучшие советы по питанию для беременных». Дама на кассе упомянула номинацию. И вот, теперь вы здесь.

— Вы беременны? — спросила Кари, которая не смогла обнаружить даже намёк на животик.

Бреанна кивнула и погладила себя по животу.

— Срок совсем ещё маленький, но я уже очень взволнована... и очень нервничаю.

— Это вполне понятно. Ничто не может сравниться с чувствами, которые испытываешь, вынашивая в себе ребёнка... за исключением, конечно, самого материнства.

— У вас есть дети?

— Один, — ответила Кари, браня себя за то, что выболтала уже слишком много.

И заметила, что Макс рассматривал девушку так, как будто он был самым счастливым мужчиной на земле. Что-то внутри Кари болезненно сжалось. Четырнадцать лет назад женщина отдала бы всё за то, чтобы Макс смотрел на неё точно так же, когда она была беременна его ребёнком.

Кари сглотнула.

— Я могла бы говорить о детях целый день, — сказала она, — но мне нужно начинать работать. Нас с Максом впереди ждёт длинный день.

Она открыла холодильник и не видящим взглядом уставилась в него, пытаясь взять себя в руки. На один долгий момент Кари сосредоточилась на одном только дыхании, но потом, сзади, вплотную к ней, подошёл Макс и схватил кусочек сливочного масла.

Она стукнула его по руке, и он его выронил. С хлюпающим звуком масло упало на пол.

— Ау! Что вы творите?

— Приятно было с вами познакомится, — сказала Бреанна, смеясь, и исчезла в том направлении, откуда пришла.

— Мне тоже было приятно, — ответила Кари через узкую щель между рукой и стальной грудью Макса. Он не сделал ни одного движения, чтобы отодвинуться от неё, и она посмотрела на Даттона. Не смотря на мимические морщинки вокруг глаз, Макс всё ещё обладал тем мальчишеским очарованием. Почему у него не могло быть лысины, или пивного живота?

— Вам нельзя есть масло, — объяснила ему Кари, пока он по-прежнему мрачно на неё смотрел. Видимо, пытался запугать женщину своим размером.

Она схватила всю упаковку масла, нырнула под его руку и выбросила жирный продукт прямо в мусорное ведро под раковиной. Из тостера выпрыгнули рогалики. Не удивительно, что люди из НФЛ проявляют о нём беспокойство. Мужчина срочно нуждался в помощи в вопросах питания. Она взяла ломтики рогаликов и бросила их в ведро к маслу. Затем схватила упаковку хот-догов, которые лежали у Макса за спиной, и повертела их у него перед лицом.

— Эти сосиски производятся из мышечного мяса. Они содержат в себе все существующие аминокислоты, витамины B и железо, что, собственно, хорошо. Но так же, продукт насыщен массой жира и холестерина. — Кари покачала головой. — Поэтому на них накладывается абсолютный запрет.

Макс выхватил пакет из её рук.

— Повторю бессмертные слова Ретта Батлера: «Честно говоря, моя дорогая, мне наплевать». — Он от души рассмеялся.

Кари снова отобрала хот-доги и бросила их в мусор, прежде чем Макс смог ещё что-то возразить.

— Вы хотите прожить долгую, здоровую жизнь или продолжать питаться вредной пищей?

— В любом случае, у меня нет шансов стать старше сорока лет. Вы тратите своё время.

Она фыркнула.

— Кто вам такое сказал?

— Это связанно с мужскими генами рода Даттон.

— С чем?

— С мужскими генами Даттон. — повторил он. — Мой дед сложил тапочки прежде, чем ему исполнилось сорок. — Он щёлкнул пальцами. — Та же история с моим отцом. Просто так. В соответствии с медицинскими заключениями, у них не было проблем с артериальными отложениями кальция и они оба имели совершено здоровое сердце.

— Это странно.

Он кивнул.

— Женщины Даттон называют это семейным проклятием.

Его взгляд был серьезным... и, одновременно, расслабленным, как будто у мужчины было достаточно времени, чтобы подумать о своей ранней смерти и смириться с этой мыслью. Идея о том, что Макс умрёт и никогда не узнает о своей дочери, об их общей дочери, заставила её почувствовать себя виноватой.

Минуточку, Кари! Его история являлась полным абсурдом. Он был отличным манипулятором, играющим на чувствах женщин. Макс Даттон пытался обмануть её, апеллируя симпатией. Это был один из старых трюков. Она посмотрела ему в глаза и попыталась увидеть, пытался ли футболист её одурачить.

Даттон провёл большим пальцем по её подбородку.

— Не смотри так печально, сладкая. У меня впереди всё ещё есть несколько хороших лет.

Кари закатила глаза и увернулась от его руки.

— Нас всех когда-нибудь не станет, — сказала она, прежде чем снова посвятила себя задаче освободить от мусора его холодильник. Женщина пришла к выводу, что он всего лишь выдумал все эти вещи о своей ранней смерти только для того, чтобы диетолог не была столь строга с ним в вопросах питания. Вчера Макс сказал, что хотел её. Что ж, теперь она у него была, и будет мстить — хот-дог за хот-догом.

Кари полезла в холодильник, достала маленькую баночку сливочного сыра, чесночный хлеб и выбросила всё в мусорное ведро.

— Эй, это был мой обед! — сказал Макс. — Еда стоит денег. Подумайте о голодающих детях по всей земле.

— Хорошая попытка. — Она взяла перезрелое яблоко из керамической миски, которая стояла рядом с ней и подала его Максу. — Съешьте это. — Доктор вытянула лист бумаги из сумочки и также протянула ему. — Вот пирамида питания американского продовольственного общества. Вызубрите её наизусть.

— Если вы полагаете, что следующие недели я буду питаться маленькими зелеными яблочками, должно быть, вы сошли с ума.

— Вы можете ругать меня столько, сколько хотите, но, в конце концов, мы теперь с вами в одной лодке, независимо от того, нравится нам это или нет. Я не подпишу документы до тех пор, пока вы не узнаете всё, что может дать вам сбалансированное питание и почему продукты из цельного зерна лучше, чем из белой муки.

— У меня есть идея получше, — проворчал он. — Как насчёт того, что я выпишу вам большой, толстый чек, а вы подтвердите, что я соблюдаю режим здорового питания, и никто никогда об этом не узнает.

— И я поставлю свою репутацию и карьеру под угрозу? — она покачала головой. — Ни в коем случае. — Всё это постепенно стало доставлять ей удовольствие. Макс Даттон, очевидно, привык сам всё контролировать. Кари сделала бы ставку на свою репутацию, что это было первый раз в его жизни, когда в споре он не смог одержать верх. — Не беспокойтесь о маленьких зелёных яблоках. Также вы будете получать большие сочные красные яблоки и даже жёлтые. Ваш рацион будет очень разнообразен, в сравнении с тем, к которому вы привыкли.

Футболист осмотрел её с ног до головы.

— Откуда вы знаете, что я люблю разнообразие... только если, — он ткнул в неё яблоком. — Вы являетесь одной из девочек в Лас-Вегасе. — На его лице появилась хитрая ухмылка. — Вероятно, после этого вы перекрасили волосы... я прав, не так ли?

Кари фыркнула и начала спешно выбрасывать сыр «чеддер» и упаковки сливок из холодильника в наполовину заполненное мусорное ведро.

— Это могло бы объяснить, почему я не помню нашу встречу, — продолжил он. — Вопреки распространённому мнению, я никогда не спал с женщиной, чьё лицо не смог бы вспомнить.

Прежде чем Кари обернулась и упёрла руку в бедро, она отправила кусок ветчины и упаковку салями в мусор.

— Буду честной, после того, как я всё хорошо обдумала, должна признать, что была не права. Вы вовсе не тот мужчина из моего прошлого, хотя, действительно, очень похожи. — Она бросила на него холодный взгляд. — Иногда бывает так тяжело их различить. — Женщина выдавила из себя неестественный смех. — Согласна, это немного неловко, но, по крайней мере, теперь загадка решена, и вам больше не придётся дополнительно беспокоиться об этой, так называемой ›интимной встрече‹ между нами, так как её просто напросто не было вовсе.

Макс поднял одну руку и прислонился локтем к двери холодильника. Другой рукой он поднёс маленькое зеленое яблоко ко рту. Прежде чем снова заговорить, мужчина откусил кусочек, пожевал и проглотил.

— Я вам не верю.

После трёх десятилетий, в которые она никогда не была особенно запоминающейся для окружающих, Кари понадобилось несколько лет, чтобы построить здоровую уверенность в себе. Её собственная мать, как правило, забывала позвонить и поздравить с днём рождения, а всякий раз, когда женщина разговаривала со своим отцом, он называл её одним из имён его бывших жён. Факт того, что Макс Даттон не мог вспомнить о самой незабываемой, самой чудесной ночи её жизни, съедал изнутри, независимо от того, насколько сильно женщина пыталась оставаться равнодушной.

— Это действительно так, – наконец, ответила она.

Он выглядел почти убеждённым.

Тихий голос в её голове призывал оставаться спокойной, прежде чем ситуация могла бы стать ещё хуже. Но рот Кари был быстрее, и вполовину не такой изворотливый.

— И только для протокола, мистер Даттон, если бы вы переспали со мной, эта ночь осталась бы в вашей памяти как лучший грёбаный момент жизни.

***

Макс не смог сделать ничего другого, кроме как усмехнуться её дерзости. У этой женщины действительно был темперамент, и хотя она всеми силами пыталась это скрыть, Кари просто кипела от злобы. Диетолог продолжила с новым гневным воодушевлением освобождать его холодильник и бросать всё, что попадало ей под руки, в мусор. Даттон собирался сказать ей, что Мерфи была права, и что мужчина должен был бы быть уже полумёртвым из-за того, что не смог вспомнить о женщине как она, когда во входную дверь постучали.

Макс оставил фурию в кухне и прошёл к входной двери. Не успел он её открыть, как мимо него протиснулся Джои Джонстон — трусливый жених его сестры, у футболиста даже не было возможности вбить в его голову немного разума или, по крайней мере, сообщить, что сестра находилась наверху.

Макс последовал за Джои на кухню, где тот лихорадочно всё осматривал и вёл себя словно зверь в клетке.

— Где она? — спросил он, дико размахивая руками, отчего его штаны «бэгги пэнтс» скользнули на несколько сантиметров вниз, что затруднило попытку Макса отнестись к парню серьёзно. — Я должен с ней поговорить.

Прежде чем Даттон смог ответить, Джои уже обнаружил маленькую аппетитную попку, торчащую из холодильника, и закричал:

— Выходи оттуда немедленно, нам нужно поговорить.

Макс с удовольствием наблюдал, как женская задница немного раскачивалась из стороны в сторону, прежде чем глубже зарылась в холодильник, который, в данный момент, скорее походил на бесконечную чёрную дыру, чем на предмет домашнего обихода для хранения пищевых продуктов.

Макс проследил за взглядом Джои, который путешествовал по паре идеально сложенных ножек, переходящих в безупречные бёдра, которые исчезали под высоко задравшейся юбкой.

Это длилось меньше минуты перед тем, как идеальная попка, всё ещё выглядывавшая из нижней части холодильника, ещё раз качнулась, и Кари прервала своё временное занятие. Наконец, она повернулась. Джои и Макс наблюдали, как врач сдула несколько прядей волос с лица и посмотрела на них. Женщина явно была удивлена, что эти двое за ней наблюдали.

Её насыщенно-зелёные глаза перебегали от Макса к Джои. На одно мгновение Даттон почувствовал в желудке незнакомый спазм и странное ощущение покалывания в затылке... Что-то подсказывало ему, что он действительно уже встречал эту женщину. Но где?

— Вы говорите со мной? — спросила она Джои.

Парень покраснел от шеи до корней волос, и отступил на шаг.

— Извините, пожалуйста. Я подумал, что вы Бреанна. Знаете, где она?

Макс, стоявший за Джои, покачал головой, обозначая, что она должна была дать отрицательный ответ.

— Нет, — ответила Кари. — Боюсь, её здесь нет.

— Макс! — на кухню долетел громкий и отчётливый голос Бреанны. — Если это Джои, скажи ему, что меня здесь нет! Скажи ему, что он должен уйти и, что я никогда больше не хочу с ним разговаривать!

Прежде чем выйти из помещения, Джои обвиняющим жестом указал пальцем на Кари.

— Спасибо большое, — обвинила она Макса. — Теперь он считает меня обманщицей.

Даттон поднял брови.

— Если бы я сказал вам спрыгнуть с моста, вы бы это сделали?

Кари прищурилась и Макс, будто почувствовал маленькие кинжалы, которые летели из её глаз в его сторону.

Послышался громкий хлопок.

— Здесь, действительно, никогда не бывает скучно, — пробормотал мужчина.

Кари последовала за ним в прихожую.

У подножья лестницы лежали осколки фарфора. Его сестра бросила дорогую вазу на лестничную площадку и держала в руках следующую, попавшуюся под руки — ценное венецианское изделие ручной работы.

— Не делай этого, — предупредил Макс.

Джои вышел из-за мраморной колонны и разочарованно всплеснул руками.

— Давай, Бреанна! Я просто хочу поговорить с тобой.

— Поставь вазу на место, — велел Макс.

— С удовольствием, — сказала Бреанна. И бросила, или, вернее, швырнула вазу вниз, целясь в голову Джои. Тем не менее, она промахнулась мимо своей цели на добрых пол метра, как самая обычная девушка.

Макс схватил Кари за талию и потянул в сторону, прежде чем ваза ударилась о землю. Крохотные осколки бывшего предмета искусства разлетелись во все стороны. После того, как они оказались в непосредственной безопасности, Макс немного отодвинулся в сторону. Разумеется, совсем немного. Ему нравилось держать её в своих руках. Сначала Даттон подумал, что Кари плакала. Но когда посмотрел вниз, то увидел, что вместо этого женщина смеялась. За исключением милого, еле слышного попискивания, это был почти беззвучный смех.

Пока она пыталась взять себя в руки, её глаза заслезились.

— Мне очень жаль, — сказала Кари, — но вы должны были видеть своё выражение лица, когда ваша сестра бросила вазу. О, мой Бог… — Женщина вытерла слёзы с глаз.

Макс недовольно посмотрел на неё.

— Мне нравилась эта ваза.

Кари положила руку себе на грудь и перевела дыхание. Счастливая рука.

— Ну, всё, — возразила она. — Думаю, что теперь я в безопасности. Можете меня отпустить.

Макс не предполагал, что она способна улыбаться, не говоря уже о смехе. Разумеется, Даттон так же и не верил, что диетолог появится сегодня утром. Что он знал точно? Что сейчас Кари была здесь, в его доме, где на неё наорал подросток, на котором едва ли держались штаны, где она должна была защищаться от летающих ваз и могла подвергнуться нападению со стороны сто килограммового полузащитника ростом в метр девяносто, а она смеялась.

Макс смотрел на неё ещё мгновение, очарованный выразительными зелёными глазами и настолько сияющей улыбкой, что просто должен был улыбнуться в ответ.

Наверху хлопнула дверь. Звук вывел его из странного состояния транса. Они слышали, как наверху Джои стучал в двери, умоляя Бреанну, чтобы та впустила его и поговорила с ним. Они оба смотрели вверх на галерею вестибюля. Макс заметил, что стоял всё ещё слишком близко рядом с женщиной, которая до глубины души чувствовала к нему отвращение. С каждым вдохом он всё больше наслаждался нежным ароматом мыла, исходящим от её блестящих волос.

— Джои отец её ребенка?

— Вы же не подумали, что я был ...

Её виноватый взгляд сказал всё сам за себя.

— Вы думали, что она... мы были... что я... — Он фыркнул. — Ради Бога — это моя младшая сестра.

— Откуда я должна была это знать?

Одно мгновение Даттон поразмышлял над её вопросом и сказал:

— Я даю этому мальчишке ещё пятнадцать минут, а потом вышвырну отсюда.

Видимо, удовлетворённая тем, что услышала, Кари вынырнули из его объятий и вернулась на кухню, на цыпочках перешагивая через осколки.

Макс пошёл за ней. Пока Кари шла впереди него, его взгляд упал на её равномерно покачивающийся зад.

— Почему Бреанна так зла на него? — она оглянулась через плечо и поймала его за тем, что он рассматривал её задницу. — О, пожалуйста!

— Я думал, что женщинам нравится, когда мужчина может оценить её достоинства. Это не должно быть оскорблением.

— Это же смешно! Кто вам такое сказал?

Макс не мог вспомнить, где услышал эту мудрость.

— Если это слишком, я больше не буду смотреть.

— Я была бы благодарна.

— Без проблем. И, возвращаясь к вашему вопросу, — продолжил Даттон, желая сменить тему о том, какого дьявола он должен воздержаться от созерцания её прелестей, — Бреанна злится, так как Джои сказал, что ещё не готов заводить детей. — Макс пожал плечом. — Если вы спросите меня, женщины всегда что-то находят. По какой-то причине они всегда злятся на своих мужчин.

Кари повернулась к нему. Её глаза снова метали кинжалы.

Обязательно он должен был раскрыть свой большой рот.

— Все женщины, которых я знаю, — сказала она, — как правило, имеют веские основания сердиться на своих мужчин.

Её тон дал ему понять, что любой аргумент бесполезен.

— А что насчёт вас? — спросил он. — У вас тоже есть хороший повод, чтобы сердиться?

Прежде чем подойти к раковине и вымыть руки, Кари вскинула их вверх, как будто считала его безнадежным.

— Я больше не сержусь.

Он видел, что она слишком энергично мыла между пальцами, прежде чем взяла полотенце, чтобы обсушить свои руки.

— Вам почти удалось обмануть меня.

Она обернулась и посмотрела на него.

— Я уже говорила, что ошиблась. Вы не тот мужчина, о котором я упоминала.

Несмотря на то, что он ни на секунду не поверил ей, Макс всё же решил ей подыграть.

— Хорошо, пусть это был не я, но всё же кто-то вывел вас из себя. Что же этот идиот натворил такого, что теперь вы так сердитесь?

Она позволила полотенцу упасть на поднос.

— Вы действительно хотите это узнать?

После резкого изменения её интонации, Даттон действительно больше не был уверен, что хотел об этом знать. Тем не менее, мужчина невольно кивнул. Всё было лучше, чем слушать лекцию о том, почему ненасыщенные жиры полезнее, чем насыщенные.

Она глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза, что заставило футболиста нервничать ещё больше.

— Этот идиот, — начала объяснять Кари, — я имею в виду мужчина, с которым я вас перепутала… открыл мне новый мир. Он дал почувствовать вещи, которые я никогда в своей жизни ещё не чувствовала, словно бабочка, которая вырывалась из кокона и обнаружила свои крылья. Прекрасные крылья, которые показали места, о которых я даже мечтать не могла, только затем, чтобы потом уничтожить, растоптать ногами... раздавить как моль, которая, наконец, достигла света после длинного и бурного полета во тьме.

— Аучь.

— Да, он был самым большим и глупым придурком, которого я когда-либо встречала, и полностью разрушил меня. — Она повесила свою сумочку через плечо. — Пойдёмте. Пришло время узнать, какие следует покупать продукты.

Ничего себе! Она действительно была хороша, подумал Макс, выходя вслед за ней из кухни. То, как она смотрела на него, пока рассказывала историю, вызвало мурашки внизу его позвоночника.

Даттон покачал головой, наконец, до конца убедившись, что он никак не мог быть тем болваном. Каждый мужчина, который причинил женщине такие страдания, заслуживал наказание за не спортивное поведение.

Глава 3

Макс взял ключи от своего автомобиля и попросил Кари немного подождать, так как должен был позаботиться о ещё одном важном деле. Двумя минутами позже Даттон сопровождал Джои вниз по лестнице и объяснял парню, что его пятнадцать минут истекли.

— Она отказывается разговаривать со мной, — сказал Джои, когда они достигли лестничной площадки, где стояла Кари и ждала.

— Ты говорил Бреанне, что совершил ошибку, и на самом деле несказанно счастлив, что она будет матерью твоего ребенка? — спросил Макс.

Запуганное выражение лица Джои красноречиво сказало о том, что ничего такого он не говорил.

— Мне двадцать пять лет, — объяснил Джои. — Мы слишком молоды, чтобы создавать семью. Как я должен заботиться о ребёнке, если Бреанна и я едва ли можем позаботиться о нас самих?

Макс стиснул зубы.

— Вероятно, ты должен был подумать об этом прежде, чем у тебя был не защищенный секс с моей сестрой.

— Я принимал все необходимые меры предосторожности.

— Не хочешь ли ты этим сказать, например, что Бреанна запланировала эту беременность без твоего согласия?

— Я не знаю, что хочу тебе этим сказать. Но, возможно, тебе ещё раз нужно поговорить со своей сестрой, прежде чем ты сделаешь поспешные выводы.

По пути на улицу под подошвами Джои хрустели черепки.

— Я надеюсь, Джои и ваша сестра смогут найти решение, — сказала Кари, которая желала, чтобы этот неловкий момент прошёл как можно быстрее. У неё было чувство, что она вмешивалась в личное семейное дело.

— Ну да, кто знает? — сказал Макс. — Мужчина, который бросает мать своего ребёнка, когда она нуждается в нём больше всего — это не мужчина.

Кари кивнула в знак согласия. И она действительно была с ним согласна. На самом деле, вероятно, это был самый подходящий момент, чтобы всё ему рассказать, выложить все карты на стол и посмотреть, что бы Макс сказал, но женщина не знала, с чего должна была начать. И как это повлияет на отношения между ней и её дочерью, если она ему расскажет?

Кроме того, у него уже был шанс. В день, когда она узнала о беременности, то сразу же пошла к Максу. Но его не оказалось дома, поэтому Кари оставила матери Даттона письмо… письмо, в котором сообщила, что была беременна. Два месяца спустя, девушка послала ему письмо почтой. И также посылала письмо с фотографией УЗИ его дочери в футбольный клуб «Кондорс». Однако Макс никогда не устанавливал с ней контакт. Он не оставил никаких сомнений в том, что никогда не хотел принимать участие в жизни своей дочери.

Макс последовал за ней наружу, запер дверь и сбежал вниз по лестнице, как раз в тот момент, когда красный пикап Джои проехал через ворота в конце дороги.

— Вы действительно хотите это сделать? — спросил он.

Она повернулась и посмотрела на него.

— Что я хочу сделать?

— Идти покупать продукты?

Кари приподняла брови.

— Мы не выпрыгиваем из самолёта, а всего лишь идём в супермаркет.

Он пожал плечами.

— Не говорите потом, что я вас не предупреждал.

Она засмеялась.

— Если вы всё ещё не заметили, — сказал Макс, — я что-то вроде знаменитости.

На этот раз женщина пренебрежительно фыркнула.

— И?

Кари направилась к джипу, но Макс указал на свою машину, и она сразу подошла к ней, так как в её машине повсюду валялись записные книжки, документы и журналы.

Он открыл пассажирскую дверь своего красного кабриолета «Порше» и стал ждать, пока она не уселась. После того, как они оба были пристёгнуты, Даттон завёл автомобиль.

— И я не женат, — ответил он, наконец.

Один долгий момент женщина пристально смотрела на него, как будто хотела понять, говорил ли он это серьёзно.

— А ещё вы выглядите, словно греческий бог, — сказала она, тихо посмеиваясь. – Возможно, вы и это хотели мне сообщить?

— Нет, но, теперь, раз уж вы об этом упомянули...

Кари громко рассмеялась. Мужчина был невероятно высокомерен.

— Я рад, что мои страдания так вас развеселили.

Она понизила голос, чтобы сымитировать его:

— Я богатый мужчина, а также случайно профессиональный спортсмен, что-то вроде знаменитости. Кроме того, я одинок и привлекателен, если можно так выразиться.

— Вы были тем, кто сказал, что я похож на греческого бога. Но сейчас не это важно. — Макс проехал ворота и втиснулся в поток движения на главной улице. — Собственно, я хотел только кое-что прояснить. Каждый богатый, одинокий видный деятель, который пытается идти за покупками в супермаркет в Беверли-Хиллз, практически напрашивается на неприятности.

— Это должно быть невероятно трудно для вас, отбиваться от женщин. Но не волнуйтесь, Макс. Я обо всем позабочусь.

Он улыбнулся.

— Всё в порядке, я упомянул об этом только лишь потому, что волновался о вас. Обычно продукты мне доставляют прямо на дом.

Кари в ответ улыбнулась. Возможно, он был невероятно привлекательным, но какая поверхностная, глупая женщина захочет мужчину, который был настолько тщеславен, что даже не способен сам сходить в супермаркет?

Спустя полчаса Кари стояла во фруктово-овощном отделе супермаркета и держала в руке огурец, словно меч, готовая применить его в качестве оружия против следующей блондинки или брюнетки высокого роста, с которой общался Макс и мешал её речам о выборе правильных продуктов.

О чём собственно думали все эти люди, кем они были? Если всё пойдет так и дальше, они никогда не покинут этот супермаркет до темноты.

— Если у вас проснулся волчий аппетит, иметь множество богатых питательными веществами продуктов под рукой, уже залог успеха, — продолжила она, не обращая внимания на его я-же-вас-предупреждал взгляд. — Таким образом, у вас всегда найдутся правильные продукты питания ...

— О, МОЙ БОГ! Это Макс Даттон, ты был прав, — крикнула женщина через всё овощное отделение. — Это он. Это действительно Безумный Макс.

Женщина нисколько не стеснялась. Она подошла прямо к Максу и встала настолько близко, что её грудь коснулась его, пока глаза незнакомки блуждали по лицу спортсмена.

— Наяву вы выглядите даже лучше, чем по телевизору, — поделилась она с ним. — «СиБиЭс» должны организовать для вас собственное шоу. Я имею в виду, что пары минут интервью не достаточно, когда вы что-то рассказываете об игре.

Женщина отступила на шаг и прошлась взглядом дальше вниз, пока, кажется, не дошла до носков его обуви «Феррагамо». Тогда её взгляд снова пропутешествовал наверх, пока, наконец, не остановился между его ног. Она покачала головой, что придало её рыжей гриве ещё более растрёпанный вид.

— Не могу поверить, что стою здесь и говорю с вами.

Рыжеволосая имела больше изгибов, чем Ломбард-стрит и поедала Макса глазами.

— Не желаю портить вам удовольствие, — прервала её Кари, используя огурец, чтобы подчёркивать своё высказывание, — но мистер Даттон находится здесь не для того, чтобы беседовать или раздавать автографы. Он здесь, чтобы покупать продукты. И, кажется, никого не заботит, что спортсмен преждевременно умрёт, потому что не узнает, что артишоки обеспечивают организм калием и фолиевой кислотой, или, что капуста является отличным источником витамина С. Если этот мужчина не научится правильно питаться, то никогда не узнает, что существуют разные жирные кислоты или что здоровое питание должно быть насыщено пресными белками, свежими фруктами и овощами и, что обозначает, что он не потеряет свою работу. И если в следующий раз, наблюдая за игрой «Лос-Анджелес Кондорс», вы не увидите его на поле, то именно потому, что к тому времени он будет мёртв.

Рыжеволосая посмотрела на своего друга, прежде чем фыркнула и ушла.

— Впечатляет, — сказал Макс.

— Спасибо. Я должна перед вами извиниться.

Он толкнул тележку к горе с салатом.

— Не беспокойтесь об этом.

— Нет, мне действительно очень жаль. Я не имела понятия...

Невысокий мужчина с фотоаппаратом на шее выпрыгнул перед ними из перехода между бананами и дынями, и начал снимать. На пару обрушился шквал фотовспышек, который их ослепил.

Кари схватила и высоко подняла яблоко, намереваясь бросить его в человека, но Макс забрал плод из её руки и положил обратно к другим яблокам.

— Давайте, — сказал он, оставил тележку в стороне и схватил её за руку. — Мы уходим отсюда.

Мужчина с камерой следовал за ними по пятам, через всю овощную секцию, мимо отдела с хлопьями для завтрака, наружу, до самой парковки.

Некоторые покупатели останавливались и наблюдали за их бегством к машине.

Макс открыл пассажирскую дверь, и стал ждать, пока Кари не сядет в машину, стараясь игнорировать парня, который совал камеру ему в лицо.

— Это не вежливо, — сказала Кари фотографу, который перевёл свое внимание и фотоаппарат на неё. Снова и снова он нажимал на кнопку. — Очень не вежливо, — повторила она и посмотрела на него гневным взглядом.

Щёлк. Щёлк. Щёлк.

Макс закрыл пассажирскую дверь и прошёл мимо фотографа, как будто его вообще не существовало. Он даже не потрудился открыть водительскую дверь, а просто перепрыгнул через неё и сел за руль. Через несколько мгновений, они ехали по дороге. Ветер сдувал волосы с лица Кари.

Спустя двадцать минут Макс припарковал «Порше» на уединённой стоянке, позади одного из домов на Камден авеню. Он вышел, обошёл машину и открыл для неё дверь.

Женщина оглядела стоянку, пытаясь выяснить, где они находились.

— Что мы здесь делаем?

— Мы должны поесть. Не знаю, как вы, но лично я умираю с голоду. — Он подбородком указал на заднюю дверь ресторана. — Мой друг Винсент — владелец «Ла Таверна», лучшего итальянского ресторана не находящегося в Италии. Он позаботится о нашем телесном благополучии, пока вы развлекаете меня увлекательным рассказом о пользе бобовых культур для моего здоровья.

Она собиралась открыть рот, чтобы возразить, но его сарказм вызвал у неё улыбку. Кроме того, Кари, действительно, была голодна.

— Идёмте же, — сказал он, пользуясь её хорошим настроением, — Здесь подают лучший в мире ризотто из морепродуктов и кьянти с диким, деревенским ароматом, который сделает вас одержимой.

Она скептически посмотрела на него.

— Если я соглашусь пообедать тут, вы должны будете съесть то, что я закажу для вас.

— Договорились.

Он взял её за руку.

Кари пыталась игнорировать покалывание, которое ощутила от прикосновения Макса, пока он помогал ей выйти из машины. Даттон провёл большим пальцем по её ладони, и она задалась вопросом, намеренно ли мужчина это сделал. Очевидно, прошло слишком много времени после того, как женщина в последний раз была близка с мужчиной. Как только она вышла из машины, то сразу отдёрнула руку.

Он неодобрительно нахмурил лоб.

— Я предпочла бы оставить наши отношения чисто профессиональными.

По пути к ресторану Макс взял её под локоть.

— Вы замужем?

Она вздохнула.

— Нет.

Он постучал в заднюю дверь заведения.

— Вы с кем-то встречаетесь?

— На данный момент нет.

— И, тем не менее, по каким-то причинам мы не можем стать друзьями?

— Не думаю, что это хорошая идея.

Дверь открылась. Мужчина лет шестидесяти, с тёмно-седыми волосами и в белом фартуке поверх небольшого животика, посмотрел сначала на Кари, и затем на Макса. Он усмехнулся.

— Amico mio, che bello rivederti! Dove sei stato? E chi è questa bella signora al tuo fianco? (прим.пер. — Друг мой, как приятно снова видеть тебя! Где ты был? И кто эта прекрасная дама рядом с тобой?)

— Questa è Kari. Rifiuta di diventare la mia amica. Forse può farle cambiare idea con un pò del suo ottimo risotto? (прим.пер. — Это Кари. И она отказывается стать моим другом. Может быть, ты поможешь изменить её мнение с помощью твоего знаменитого ризотто?) — ответил Макс.

Кари наблюдала за беседой, поражаясь тому, насколько хорошо Макс знает итальянский. Он говорил так свободно, как будто бы родился и вырос в Италии.

Было трудно поверить, что футболист, который был нахальным ещё со времён её средней школы, мальчишка, которого каждый сейчас знал под именем «Безумный Макс», парень, по которому она сохла половину своей жизни, и теперь стоявший перед ней — вырос, и до сих пор являлся слишком очаровательным. Его дом, машины и тот факт, что он без труда говорил по-итальянски, поведал женщине, что Даттон отнюдь не растрачивал свою жизнь, развлекаясь на вечеринках.

Нет, его успех не удивил её. На протяжении многих лет она наблюдала за ним со стороны. По правде говоря, Кари всегда знала, что Макс будет успешным во всём, какую бы цель перед собой ни поставил. Он всегда был социально востребованным, и у него всё ещё была эта удивительная улыбка... и чёрт, несмотря на то, что случилось, ей по-прежнему его не хватало.

— Кари, — сказал Винсент, взяв её за руку. Его губы коснулись кончиков женских пальцев. — Добро пожаловать в «Ла Таверна».

— Спасибо, Винсент. Макс хорошо отзывался о вас и вашем ресторане. Я очень рад быть здесь.

Он отпустил её руку и повёл их через небольшой ресторан к свободному столику. Запах пряной итальянской колбасы и фрикаделек наполнил воздух. Её желудок заурчал.

Их окружила атмосфера деревенского стиля с деревянными элементами, колоннами, свисающими лозами винограда, и столами с красно-белыми клетчатыми скатертями. Зона ожидания у входа состояла из нескольких удобных диванов и мягких кресел. После того, как хозяин отвёл их к столику на двоих, стоящему возле окна с видом на заросшую виноградом террасу, Кари наблюдала за Винсентом и Максом, обменивающимися обычными любезностями. Очарованная профилем футболиста, твердым подбородком, прямым носом и полными губами, женщина спросила себя, как так получилось, что она сидит здесь, напротив Безумного Макса. Сходство между ним и её дочерью Молли было поразительным.

Ещё вчера её пугала только одна мысли о работе с ним. А сейчас, всего двадцать четыре часа спустя, для неё труднее всего было оторвать взгляд от полу расстёгнутой рубашки и засученных рукавов, обнажающих мускулистые предплечья. Он был привлекательным и уверенным в себе, амбициозным и неотразимым.

Макс повернулся к ней и смотрел в глаза достаточно долго, чтобы она начала нервно ёрзать в своём кресле взад и вперёд.

— Как обычно? — спросил Винсент.

— Боюсь, что нет, — ответил он, не отводя от неё взгляд. — Кари — мой диетолог, и она сделает наш заказ. Так что, нам понадобится меню.

— Ох, — удивлённо вскрикнул Винсент, положил руку на грудь и пристально посмотрел на Кари. — Вы не можете впервые прийти в «Ла Таверна» и не пробовать ризотто из морепродуктов и паппарделле со спаржей и грибами.

Кари рассмеялась.

— Ну, хорошо, сдаюсь. Принесите Максу его обычный заказ, а я возьму то, что вы мне посоветовали. Но если я потеряю клиентов, потому что меня здесь накормили ризотто вместо фруктов и овощей, то вам нужно будет изменить своё меню.

— Хорошо, la mia bella (прим.пер. — моя прекрасная) Кари. Для вас я даже сделаю замечательный салат.

Кари проводила взглядом Винсента, после чего заметила, что Макс всё ещё пристально смотрел на неё.

— Что? У меня грязь на лице?

— Нет, но даже если это было бы так, вы всё равно были бы прекрасны.

Она закатила глаза. Только на прошлой неделе она видела его на обложке журнала — футболист прогуливался по пляжу в компании известной модели, демонстрирующей нижнее бельё, и теперь он пытался заставить женщину поверить, что увлечен ею. Придержи коней! Кари действительно старалась держать себя в форме, регулярно тренировалась, питалась полезной для здоровья пищей и заботилась о своём теле. Но одевалась она невзрачно и не тратила кучу времени на причёски и макияж.

— Со мной это не сработает, Макс.

— Что не сработает?

— Ваши маленькие игры. Комплименты, которые вы мне делаете, и вид, с которым смотрите мне в глаза, как будто внезапно стали жертвой стрелы Купидона.

— Всё возможно.

— Не между нами, — сказала она, указывая пальцем на него, а затем на себя. — Всё возможно, но не между нами двумя.

Макс изобразил обиженный взгляд и положил руку на грудь, как если бы она ударила кинжалом в его сердце.

— Теперь вы в высшей степени ранили меня.

— Я знаю таких мужчин, как вы, и знаю, как вы действуете. Вы — сердцеед, Макс. В каждом городе у вас есть женщина, которая ждёт вас. Вы кружите женщинам головы и, даже если захотите, не сможете остановиться. Поэтому не стоит обманываться, и давайте приступим к делу.

Он пожал плечами.

— Хорошо, как хотите. Но вы должны знать, что вы — первая женщина в течение нескольких месяцев, с которой я пошёл на обед или в любое другое место, — добавил Макс, заметив её недоверчивое выражение лица.

— Любопытно.

— Вы мне не верите?

— Не имеет значения, во что я верю.

— Винсент, — сказал Даттон, когда тот принёс им хлеб и разлил вино. — Сколько раз за последние несколько месяцев я был здесь, чтобы поесть?

Винсент потёр тёмную щетину на подбородке.

— Я бы сказал, один или два раза в неделю. Это было бы примерно... шестнадцать раз за последние два месяца. Ты должен мне много денег, мой друг.

— Мы поговорим об этом позже. Теперь расскажи Кари, как часто я бывал здесь за это время в компании с женщиной.

— Ни разу, — ответил Винсент, не медля ни мгновения. — Я уже говорил ему, что он постепенно теряет свою природную привлекательность, но потом Макс приводит такую очаровательную леди, как вы, и я уже чувствую себя намного лучше. А теперь, вы оба, — сказал хозяин и развернулся, размахивая руками, направляясь обратно в кухню, — пейте вино и ешьте хлеб, пока он не испортился.

— Теперь вы мне верите? — спросил Макс. Его голубые глаза сверкали.

— Да, я вам верю

Он поднял бокал и чокнулся с ней, прежде чем сделал глоток вина.

Кари подавила вздох восхищения, когда мягкий ароматный вкус кьянти потек по её горлу.

— Просто восхитительно.

— Подождите, пока не попробуете ризотто. — Даттон отломил кусочек хлеба, склонился над столом и положил его Кари в рот, прежде чем у неё появился хоть шанс запротестовать. — И после того, как вы убедились, что я не бегаю за каждой юбкой: Могу ли я пригласить вас сегодня на ужин?

Она прожевала и сглотнула.

— Нет.

— Почему?

Кари сделала ещё один глоток вина и попыталась, насколько это было возможно, игнорировать то, как он смотрел на неё — с пламенной силой, которую женщина ощущала каждой клеточкой своего тела.

— Я не встречаюсь со своими клиентами.

— Почему нет?

— Это не профессионально.

— Вы просто старомодны и упрямы.

Кари пожала плечами.

— Называйте, как хотите.

Он тоже сделал глоток своего вина.

— Вы бессердечная женщина, мисс Кари.

— Это ваша вина. — Ей доставляло удовольствие поддразнивать его, и она пыталась вспомнить о том, когда последний раз флиртовала с мужчиной. — Вы просто обнаружили мою самую плохую сторону.

— Если это ваша самая плохая сторона, — сказал Макс, нагнулся вперёд и его рука опустилась на её пальцы, — я едва ли могу дождаться, когда познакомлюсь с лучшей.

***

Уже перевалило за шесть часов вечера, когда Кари достигла Норт Буена Виста и припарковала свой автомобиль перед довольно симпатичным одноквартирным домом, на котором висела деревянная вывеска с надписью «Линдси, уход за детьми». Линдси Бейкер, которая уже долгое время являлась её лучшей подругой, унаследовала этот дом несколько лет назад, примерно в то же самое время, когда Кари узнала, о беременности от Макса Даттона. После того, как родители девушки узнали о её беременности и вышвырнули на улицу, Линдси предложила ей переехать с ней в Бербанк и в дневное время работать в качестве няни.

У Линдси был талант, она легко находила подход к детям и с помощью Кари дело начало процветать. Когда дочери Кари исполнилось два года, подруга предложила нанять кого-то ещё, чтобы Кари смогла осуществить свою мечту и поступить в университет. Спустя шесть лет учебы, заботы о детях и стирки пелёнок, Кари, наконец, получила свой диплом специалиста в науке питания и фитнеса Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.

Кари вышла из машины и посмотрела на жёлтый дом с недавно окрашенными белыми декоративными планками и роскошно цветущими цветами в ящиках. Она будет скучать по этому месту. Однако Молли и ей пора найти свой собственный домашний очаг. Ричард Бауэр, агент по продаже недвижимости, в следующие выходные покажет ей несколько домов.

Входная дверь открылась, и Молли высунула голову.

— Мам, ты опоздала. Линдси и ты должны подвести меня через полчаса.

Когда Кари увидела сияющие голубые глаза Молли, то подумала о Максе.

— Зачем? Что у тебя за планы?

Молли хлопнула себя ладонью по лбу.

— Ты же не забыла снова, верно?

Кари остановилась, чтобы вдохнуть запах чайных роз, которые росли вдоль дорожки к дому. Она любила их сладкий аромат. Когда женщина выпрямилась, Молли всё еще стояла у двери и ждала ответа.

— Боюсь, всё же да.

— О, боже, мам! Скоро ты не вспомнишь, как меня зовут.

— Не волнуйся, — сказала Кари, и обняла дочь. — Я никогда не забуду твоё имя, это я тебе обещаю.

Молли не выглядела убеждённой, однако позволила себя обнять.

— Вы должны оставить меня сегодня вечером у Хезер, потому что идёте на девичник к Кэрол Стивен.

Дьявол! Это полностью вылетело у неё из головы. Кроме того, Кари чувствовала себя эмоционально и физически весьма подавленной. Но она уже пообещала Кэрол и Линдси, что придёт. Вообще-то, были приглашены только четыре женщины, и она не могла просто взять и отказаться в последнюю минуту.

— И, как он? — спросила Молли, прерывая короткий приступ жалости Кари к самой себе.

Кари наклонила голову на бок.

— Кто?

— Бешеный Макс.

Горло Кари внезапно стало очень сухим. Оставайся спокойной. Никто не знал, что Макс Даттон был отцом Молли, даже Линдси.

Резкий, пронзительный визг ворвался в уши Кари.

— Близнецы ещё здесь?

Молли кивнула и тихо сказала:

— Тетя Линдси говорит, что у их родителей сейчас трудный период. Вероятно, они разведутся.

— Это ужасно.

— Да, так и есть. А теперь расскажи мне о Бешеном Максе.

Кари сняла обувь и положила сумочку на журнальный столик.

— Э... он...

— Богат и живёт в большом доме? — спросила Молли.

— Да. — Кари улыбнулась, когда вспомнила о том, как Макс говорил ей, что богат, привлекателен и известен. — Он интересный мужчина.

Молли закатила глаза и закрыла дверь.

Кари отодвинула с лица дочери чёлку.

— Откуда ты знаешь его прозвище?

— А кто его не знает? Бешеный Макс известен точно так же, как Коби Брайант или Брэд Пит. Ещё в колледже он выиграл «Трофей Хайсмана», и Грант говорит, что Даттон является одним из лучших защитников в истории НФЛ. Все мои друзья хотят знать, какой футболист в настоящей жизни. Сегодня даже позвонила мисс Чэмберлейн из канцелярии и спросила, не могла бы ты достать у него автограф для неё.

— Сюда звонила миссис Чэмберлейн? — Кари рассержено покачала головой. — Кто собственно тебе рассказал, что я увижу Бешеного Макса, я имею в виду мистера Даттона, и как твои друзья узнали об этом?

— Ты не знаешь? Тетя Линдси просила сегодня Эмму один час присмотреть за детьми, чтобы она смогла забрать меня из школы. Вероятно, ты должна принимать ещё больше этих рыбьих капсул. Ты же всегда всем и каждому рассказываешь, насколько они хороши для памяти.

— Не будь такой дерзкой, — ответила Кари. — Теперь я это припоминаю.

Близнецы с криком пробежали через всю комнату и протискивались между поцарапанным дубовым журнальным столиком и ногами Молли. Их визжание стало громче, когда девочка стала играючи угрожать, что поймает их.

— Твоя тётя Линдси, — сказала Кари, перекрикивая шум, — на самом деле самый большой болтун во всей вселенной.

— Эй, ​​я все слышу! — сказала Линдси, которая только что вышла из кухни в гостиную, покачивая рыжими локонами. — Молли спросила, где ты находишься, так что я ответила ей, что ты с клиентом, но твоя любопытная дочь захотела узнать его имя. Я сказала ей, что это Макс Даттон. После чего мне пришлось ждать десять минут в машине, пока она бегала и рассказывала то же самое всем остальным.

Молли нахмурилась.

— Это что, так плохо, мам?

— В этом нет ничего плохого, — ответила Кари. Она знала, что любопытство дочери итак уже подогрето выше среднего.

Молли прищурила глаза.

— Он не нравится тебе, не так ли?

— Всё в порядке. В конце концов, я же работаю с ним.

— Твой глаз дёргается, — сказала Молли, указывая на глаз Кари.

— Мой глаз даже не моргнул.

— Тем не менее, это так, — сказала Линдси. — Вот, видишь. Только что снова.

Кари вздохнула. Всю её сознательную жизнь дёргающийся глаз всегда был верным признаком лжи для тех, кто знал женщину лучше всего. Но, не смотря на то, дёргался глаз или нет, она должна была направить разговор в другом направлении.

— Вы двое должны, наконец, повзрослеть. Мой глаз дёргается потому, что я не большой фанат футбола. Это жестокий вид спорта.

— Не очень-то захватывающе, — согласилась Линдси. — Взрослые мужчины, пытающиеся доказать свою мужественность, толпой бегают друг за другом и болтают всякую чушь.

— Значит, я думаю, мне это понравится, — сказала Молли.

— Что ты имеешь в виду, говоря: «мне это понравится»?

— Помнишь, ты говорила о том, чтобы я подумала, чего бы мне хотелось на мой день рождения?

— Да, я помню.

— Ну, я размышляла об этом и подумала, что ты могла бы достать мне билеты.

— Достать что?

— Четыре билета на игру «Кондор».

— К твоему тринадцатому дню рождения ты желаешь билеты на футбольный матч? — Кари упёрлась рукой в бедро. — На прошлой неделе я уже разослала приглашения на твою вечеринку в боулинге и у меня есть для тебя подарок. Что, собственно, здесь происходит?

— Грант Паркер, — ответила Линдси вместо Молли.

— Что ещё за Грант?

Щёки Молли раскраснелись.

— Грант Паркер.

— Один мальчик, — вмешалась Линдси.

— Я уже догадалась об этом, — ответила Кари. — И что с ним?

— Она влюблена в него с шестого класса, — продолжила Линдси.

Кари ненавидела то, что Линдси знала о её собственной дочери больше, чем она сама.

— Он первый раз заговорил со мной, — добавила Молли. — Когда узнал, что ты работаешь с Бешеным Максом, то подошёл и обратился прямо ко мне. Можешь представить, что произойдёт, если ты получишь билеты или, возможно, у тебя получится достать что-то вроде пропуска в раздевалку?

Глаза её дочери стали ещё больше, когда она добавила:

— О, мой Бог, мам! Если ты это сделаешь для меня, я больше никогда в жизни ни о чём тебя не попрошу.

— О, прошу тебя! — сказала Кари. — Сколько раз я это уже слышала?

— На этот раз я, правда, имею это в виду. Я больше никогда не стану просить тебя о чём-либо, никогда!

Кари вздохнула.

— Ты слишком молода, чтобы связываться с мальчишками.

— Именно поэтому нам и нужно четыре билета. Линдси и ты всегда будете рядом.

— Я посмотрю, что можно сделать, — ответила она. «Маленький футбольный матч не может навредить», — подумала Кари, —«по крайней мере, до тех пор, пока Макс и Молли не пересекутся». — Однако я не стану отменять вечеринку в боулинге. И ничего не обещаю насчёт билетов. И ты ни в коем случае не пойдёшь в раздевалку.

— Главное, чтобы Грант туда попал. Я могу подождать снаружи.

— Я пойду с Грантом, — сказала Линдси, как будто дело было в нём. — А ты подождёшь вместе с Молли.

— Вау, спасибо.

— Не благодари.

— Я поговорю с Максом, но сильно не надейся.

— О большем и не просим, — сказала Линдси.

Кари повернулась к Линдси.

— Чей это день рождения, твой или Молли?

Линдси подняла руки в защитном жесте.

— Извини, что пыталась помочь.

Близнецы снова ворвались в комнату.

На лице Молли появилась озорная ухмылка.

— Время щекоток, — сказала она детям. Чтобы подчеркнуть свою угрозу, девочка защелкала пальцами. Четырёхлетние малыши запищали от радости, прежде чем рванули в противоположном направлении.

Молли побежала за ними.

— Ты не можешь забрать у меня Молли, — пожаловалась Линдси в тот момент, когда та исчезла за углом.

— Не начинай это снова. Ты знаешь, я и так уже чувствую себя достаточно ужасно по этому поводу.

— Кому я буду плакаться каждую ночь, когда вы уедете? Без вас здесь будет так тихо.

Кари села на край изношенного кожаного дивана, сняла ботинок и потёрла пятку.

— Может быть, настало время найти кого-то, с кем ты остепенишься и сможешь завести семью. Тогда ты смогла бы растить своих собственных детей вместе с детьми других людей.

— Я уже работаю над этим.

Кари опустила ногу на пол.

— Ты кого-то встретила?

— Да, его имя Донор.

— В самом деле?

Линдси рассмеялась.

— Конечно, нет. Никто не назовёт своего сына донором. Я была в банке спермы.

— Банк спермы? — Кари откинулась на спинку дивана. — У меня болит голова, не могла бы ты говорить ясно и понятно.

— Теперь, когда вы с Молли решили сойти и покинуть корабль, я решила, что для меня настало время, чтобы завести своего собственного ребёнка.

— Это смешно, — сказала Кари. — Ты не можешь просто вдруг решить пойти в банк спермы и получить ребёнка. Это полная чушь.

— Я обдумываю это уже в течение долгого времени. И не говори мне, что я должна ждать Мистера Совершенство, потому что я никогда его не встречу.

— Не говори так.

— Но это правда. Мужчины просто... да ты же сама знаешь... мужчины. Они думают, что всё знают, и они самоуверенные. Даже если я встречу кого-то, это никогда не сработает.

— Не все мужчины такие, как твой отец, — напомнила ей Кари.

— Возможно, так оно и есть. Парни как общественный туалет, либо занят, либо засран... — сказала Линдси и содрогнулась.

— Парни может быть, но не взрослые мужчины.

— Большинство мужчин — маленькие мальчики. Они никогда не вырастут. Я не собираюсь больше тратить драгоценное время на ожидание подходящего мужчины... драгоценное время, которое я могла бы чудесно провести с моим прекрасным ребёнком.

В тот момент, когда близнецы прибежали обратно в гостиную, чтобы сообщить, что туалет забился, раздался стук в дверь.

— Я позабочусь о туалете, — сказала Кари, — а ты откроешь дверь.

Несколько минут спустя Линдси пришла в ванную.

— Теперь это официально, — объясняла Линдси, смотря на то, как Кари орудует вантузом. — Ублюдочный муж Бренды сбежал с другой женщиной. Подожди, пока об этом узнает Патти Бертрэм.

Потребовалось некоторое время, пока до Кари дошло, что Патти Бертрэм является автором популярной газетной колонки.

— Ты снова написала письмо в «ЛА Таймс»?

— Конечно. Я никогда и не прекращала. Это даёт терапевтический эффект. Я всегда меняла имена, чтобы защитить частную жизнь тех, о ком пишут историю, но кто-то ведь должен рассказывать женщинам правду о мужчинах. Все они ползучие гады... слизистые, извивающиеся языкатики.

Кари засмеялась.

— Языкатики?

— Совершенно верно. Подумай сама: Бренда — мать близнецов, работает полный рабочий день, сама забирает детей, каждый день готовит ужин и ухаживает за собой. Она выглядит лучше, чем некоторые двадцатилетние. Я просто этого не понимаю.

— А также она ещё и умная, — сказала Кари, и сосредоточилась на своём занятии. — Она уже должна знать, что делать дальше.

— Я надеюсь, Бренда заберет всё, что принадлежит этому изменнику.

— У неё есть мальчики, — сказала Кари, прежде чем нажала кнопку смыва в унитазе и прошла к умывальнику, чтобы вымыть руки. — Они могут утомлять, но мы обе знаем, как быстро дети растут. Если ты спросишь меня, то она уже выиграла.

Линдси на мгновение задумалась.

— Ты права. Эти два парня её золото в конце радуги. По крайней мере, пока они не стали мужчинами. Без понятия, как это будет выглядеть потом.

Кари потрясло мнение Линдси, что мужчины, как это называла подруга, являлись вороватым, коварным, лживым и обманывающим народом. Но Кари знала лучше, чем кто-либо другой, что многое из этого не было просто голыми слухами. Хотя Линдси никогда бы в этом не призналась, она любила мужчин. Просто ей всегда попадались неправильные. Женщина нуждалась в мужчине, который предложил бы ей поддержку, и при этом, не тянул вниз. Мужчина, с которым она не сможет соперничать в интеллектуальном плане. Мужчина, который имел бы несколько тузов в рукаве.

— Теперь расскажи мне о Бешеном Максе, — сказала Линдси тихо, чтобы Молли не смогла их послушать. — Почему он тебе не нравится?

Кари застонала.

— Теперь ты. Я же уже сказала, что всё в порядке.

— Случайно не Макс был тем мальчишкой, в которого ты влюбилась, когда вы переехали в Розвиль? Ну, ты знаешь, когда тебе было десять, а он ещё разносил газеты.

— Я не могу вспомнить, — солгала Кари. — Думаю, нет. Единственный мальчик, в которого я была влюблена был, был... э-э... Фрэнк. Да точно, Фрэнк Хансэкер, который жил через несколько домов.

Линдси почесала голову.

— В самом деле? Фрэнк Хансэкер? Мальчик из класса химии? С толстыми очками и торчащими волосами?

— Точно, именно его я имела в виду. — Кари пожала плечами. — Я знаю, в это трудно поверить.

— Ты определённо можешь получить что-то получше, чем Фрэнк Хансэкер. Если у тебя есть удача, ты найдешь мужчину своей мечты, может быть даже сегодня вечером, во время девичника.

Кари нахмурилась.

— За сегодняшний день я уже второй раз забываю об этом.

— Давай, Золушка. Вечеринка будет проходить в «Рузвельт отель». Убирай свой вантуз и переодевайся. Мы опаздываем.

Глава 4

В тот же вечер Макс сидел в баре «Тропикана», во внутреннем дворике отеля «Рузвельт», расположенном на Голливудском бульваре, на одном из четырёх стульев, стоящих вокруг стола с каменной столешницей. На одном из них, рядом с Даттоном, сидела женщина со «свидания в слепую», которое организовал Коул Флетчер, хороший друг и начинающий квотербек команды «Кондорс».

Напротив Макса сидели Коул и грудастая блондинка, которая получила бы у Даттона твёрдую десятку, если бы не серебряные кольца в брови и правой ноздре.

Макс повернулся к своей спутнице — Брук Чаннинг, симпатичной брюнетке с милыми ямочками на щеках, маленьким вздёрнутым носиком и достаточно глубоким декольте, чтобы поддерживать его интерес. Жаль только, что гнусавый звук её голоса и тот факт, что она, не умолкая, болтала о своей работе ветеринара, позволяли ему думать о другом.

Пока Коул по второму кругу заказывал спиртные напитки, Макс поймал себя на том, что думает о Кари. В ней было больше, чем просто знания об углеводах и добавках кальция. Ему просто нужно было больше времени, чтобы понять, что именно. Она была сексуальная и таинственная — волнующая смесь, которая побуждала к тому, чтобы мужчина спрашивал себя, какой могла бы быть его жизнь, если бы не подстерегающая ранняя смерть. В последнее время Даттон много размышлял о браке и семье, что, собственно, не являлось большой неожиданностью, если задуматься о том, что он всегда хотел иметь то, что не мог получить.

Его спутница, должно быть, пододвинула свой стул, пока он не видел, потому что она вдруг оказалась настолько близко, что её нога практически прилипла к его. Женщина коснулась своими длинными розовыми ногтями руки футболиста.

— Расскажи всё-таки, Макс. Почему такой красавец как ты до сих пор один?

Мак поднял бровь.

— Могу предположить, что мне просто повезло. — Он сделал глоток пива — сто пятьдесят пять калорий, тринадцать целых четыре десятых углеводов — и почувствовал укол вины из-за того, что нарушил план питания, который разработала для него Кари. Даттон оглянулся на горящую вывеску над входом, бросил взгляд через двор с бассейном, а затем на бар, где танцевали гости.

Что он, собственно, здесь делал?

За прошедшие года футболист уже устал от свиданий в слепую, но Коул обещал ему, что на этот раз всё будет по-другому. «Совершенно обычная женщина», - говорил он ему.

Его спутница рассмеялась. Видимо, она подумала, что он пошутил, когда говорил о везении. Брук прижалась грудью к его руке и прошептала:

— Держу пари, ты оснащён как жеребец.

Макс чуть не выплюнул свое пиво.

Конечно, в течение года он был с несколькими женщинами групи, как их называли некоторые из его приятелей по команде. Женщины, которые любят веселиться, и для них это как вызов — потрахаться с профессиональными спортсменами. Тем не менее, Макс не воспринимал эту женщину как групи. Её одежда не была сильно обтягивающей, и она не нанесла слишком яркий макияж. Однако футболист был абсолютно уверен, что «совершенно обычная женщина» не стала бы спрашивать его на первом свидании о том, был ли он оснащен как жеребец. Прежде чем Даттон успел ответить, обе женщины встали.

Его охватило облегчение. Он взглянул на обеих.

— Вы уже уходите? — Макс встал, чтобы попрощаться с ними. — Было приятно с вами познако ...

— Макс, — прервал его Коул.

Он повернулся к нему.

— Они просто идут в туалет.

— Ох. — Его спутница не выглядела довольной. Её ямочки и милые искорки в глазах полностью исчезли. Он заставил себя улыбнуться и откинулся на спинку стула, надеясь, что его слова будут звучать искренне, когда сказал: — Не задерживайтесь там слишком долго.

Обе женщины жалостливо посмотрели на него, прежде чем ушли в противоположном направлении.

— Что с тобой происходит? — спросил Коул и перегнулся через стол, рассматривая его скорее растерянно, чем обеспокоено.

— Ничего, а что не так?

— Я обеспечил тебя красивой женщиной, а ты смотришь в пустоту, будто находишься в другом месте.

— Ну да, после того, как я выслушал все её разговоры о комках волос и органах размножения, женщина спрашивает меня о том, оснащён ли я как жеребец. И я не совсем уверен, хочет ли она меня кастрировать или поскакать сверху. Не ты ли мне говорил, что это будет «совершенно обычная женщина»?

— Она ветеринар. Что может быть ещё более нормальным. Если Брук начнет ржать, ты можешь молча встать, и уйти без каких либо объяснений. Просто попытайся всё не испортить. Хотя весь мир думает, что женщины постоянно падают к моим ногам, прошло достаточно долгое время, после того, как я был с одной из них.

Макс не знал, что должен был ответить. Он понимал это чувство, но между ним и ветеринаршей не возникло химии. Ему было тридцать три года, по рамкам НФЛ футболист был стар, что, вероятно, было правдой, так как раньше у него ни разу не возникало проблем с реакцией на женщин.

— Ты слышал новости об Уильямсоне? — спросил Коул.

Макс покачал головой. Ему нравился Уильямсон. Настоящий командный игрок, который был чертовски хорош в том, чтобы поддержать моральный дух команды, когда «Кондорс» больше всего в этом нуждалась.

— Его перевели в Сиэтл. Я предполагаю, что в предсезонный период это было неожиданностью для парня. Уильямсон сказал, что у него было предчувствие, но до прошлого вечера он ничего точно не знал.

— Кто его заменит?

— Хоффман.

Макс откинулся на спинку стула и усмехнулся. Очевидно, что его агент сказал ему не всё.

— Что в этом такого весёлого?

— Этот ублюдок хочет мою работу... Святое дерьмо! — он не мог поверить в то, что увидел. Это была Кари, которая только что зашла в клуб. Макс никогда бы не подумал, что диетолог — женщина, которая ходит по клубам. И никогда не смог бы вообразить, что она будет выглядеть так чертовски горячо в простом чёрном платье. Её волосы, мягко спадающие на плечи, подчёркивали маленькое, сердцевидное личико и большие, выразительные глаза.

Коул проследил за его взглядом.

— Святое дерьмо, — произнёс он одновременно с ним. — Кто эта рыжая?

— Не имею ни малейшего понятия, кто эта рыжеволосая, но милашка в чёрном платье — Кари Мерфи. Диетолог, о которой я тебе рассказывал.

— Она не выглядит посредственно.

— Я и не говорил, что она выглядит посредственно.

— Ты только что на это намекнул.

— Я сказал, что она милая.

— Точно, это я и имею в виду. Милая обозначает середнячок. За восемь лет, что я тебя знаю, ты никогда не спал с женщиной, которую я назвал бы милой.

Коул облокотился на спинку стула и смотрел ещё какое-то время в сторону женщин... достаточно долго, чтобы у Макса появилось неприятное чувство.

— Должен признать, что ты прав, — сказал Коул. — Она действительно милая. Однако, кто это рядом с ней, высокая и рыжеволосая?

Макс решился только на один короткий взгляд. Он не хотел, чтобы Кари увидела его.

— Я уже говорил тебе, что не знаю кто она. — Как только их спутницы вернутся, он воспользуется оправданием о боли в желудке и, извинившись, исчезнет отсюда как можно скорее.

Коул бросил в него арахис. Орех отскочил от карты меню.

— Что-то не так?

— Нет, — ответил Макс. — С чего ты взял?

— Ты прячешься за картой напитков.

Макс положил меню обратно на стол. Когда Кари и рыжая посмотрели на улицу, он наклонился, чтобы поправить отворот своей штанины.

— Да что с тобой происходит?

— Ничего, — ответил Макс, всё ещё сгибаясь над своим ботинком. — Пожалуйста, скажи мне, что они не направляются в нашу сторону.

— Они, безусловно, идут в нашу сторону.

— Макс, — сказала Кари, выходя из двери, ведущей во внутренний двор, — какой сюрприз.

Макс убрал пальцы от своих брюк и встал. Он попытался выглядеть удивлённым от их встречи.

— Ух, ты, действительно неожиданность. Вы не поверите. Я как раз собирался уходить. А вы что здесь делаете?

— Я тут со своей подругой, она завтра выходит замуж.

Коул откашлялся.

Макс указал на Коула.

— Позвольте представить моего хорошего друга и товарища по команде Коула Флетчера.

Коул тоже поднялся. Со своим двух метровым ростом он намного возвышался над Кари.

— Приятно с вами познакомиться. — Не теряя времени даром, парень обратился непосредственно к рыжей и протянул ей руку. — А вы?

— Линдси, — медленно произнесла рыжеволосая, как будто ей уже было скучно.

— Могу я угостить вас выпивкой? — спросил Коул.

— Нет, спасибо, — сказала Линдси. — Мы здесь на девичнике, и я думаю, что будущая невеста только что прибыла. Было приятно встретиться с вами обоими.

Рыжеволосая, не задерживаясь, вернулась обратно внутрь и оставила Кари стоять снаружи.

Коул выглядел озадаченным.

— Мне кажется, что я ей не понравился.

— Вы ей понравились, — заверила его Кари. — Просто она целыми днями присматривает за детьми и не часто выбирается развлекаться. Я уверена, Линдси немного разнервничалась.

Коул поморщился.

— Сколько же у нее детей?

— Пока ни одного, — сказала Кари с улыбкой, которая сразу же подняла Максу настроение. Он хотел, чтобы она сегодня сопровождала его, вместо той женщины, которая без умолку болтала о комках волос и профилактике сердечных червей (прим.ред. — диаметр один мм, длина двадцать, тридцать сантиметров, паразитируют у собак в сердце).

— Это не её дети, — объяснила Кари. — Она работает няней.

— Великолепно. Мне нравятся женщины, которые хорошо ладят с детьми. Может быть, вы могли бы дать мне её номер телефона?

— Вы должны сами получить его. Но её имя — Линдси Бейкер, и она живёт в Бербанке. Ей нравятся лилии и карамель, и у неё слабость к мужчинам, которые умеют танцевать.

Коул захохотал.

Макс услышал приближающееся хихиканье.

Мужчина бросил взгляд через плечо, надеясь, что это были не те женщины, с которыми они пришли.

К сожалению, ему не повезло.

— Макс, посмотри, что я нашла, — взволнованно сказала ветеринарша, схватила его за руку и прижалась к нему, пока показывала двадцати долларовую купюру, и подпрыгивала на месте. — Она лежала прямо на полу. Сегодня мой счастливый день!

Потом Брук заметила Кари, которая явно выглядела конкуренткой, и пренебрежительно осмотрела женщину с головы до ног. Пока её взгляд медленно путешествовал по сопернице, лицо ветеринарши стало выглядеть так, будто в любой момент она была готова зарычать.

— Кто это?

— Это Кари, — сказал Макс пытаясь выглядеть спокойно и легко, пока представлял их друг другу.

Он даже решился посмотреть Кари в лицо, когда указал на женщину, чья грудь была прижата к его боку.

— А это... э-э...

— Брук, — вмешалась женщина, раздражённая тем, что он явно не мог вспомнить её имя.

Ветеринарша протянула свою руку мимо Макса и, нацепив фальшивую улыбку, обменялась рукопожатием с Кари.

— Очень рада с вами познакомиться.

— Мне тоже очень приятно, — ответила Кари, и Макс понял, что она действительно имела в виду именно это.

Последовало неловкое молчание, прежде чем Кари сказала:

— Я лучше найду Линдси. — Она сделала шаг назад, и подняла руку в коротком, прощальном жесте, прежде чем повернулась и обратилась в бегство. Макс почувствовал себя мерзавцем, как будто он её предал.

Дьявол! Именно по этой причине он ни с кем не встречался. Женщины! Они доводили его до безумия.

***

Кари направилась к бару, где уже собрались её подруги: Линдси, Кэрол и Пэм. Женщина откинула волосы с лица и расправила плечи. Она не позволит этому мужчине забраться себе под кожу. Тем не менее, вся её решимость не помешала ей почувствовать себя так, будто ей был нанесён неожиданный удар. Сегодня, во время обеда, она на самом деле поверила Максу и посчитала, что уже в течение долгого времени тот не был с женщинами. Но теперь Кари поняла, что футболист просто играл с ней именно так, как женщина опасалась с самого начала. У него была последняя, отчаянная попытка убедить её и надеяться на лучшее. Диетолог про себя покачала головой, из-за того, какой лёгкой добычей стала, что позволила произвести на себя впечатление его обаянием и харизматичной аурой, которой Даттон окружил себя, словно скунс.

Бешеный Макс нисколько не изменился. Слава Богу за то, что она встретила его сегодня вечером и смогла увидеть, каким на самом деле мужчиной он всё ещё являлся. Очень вовремя, прежде чем Даттон успел подцепить её на крючок своей ошеломляющей улыбкой. Она действительно поверила, что мужчина повзрослел и смог измениться?

— Кто этот сексуальный Адонис, с которым ты только что говорила? — спросила Кэрол.

Кари сделала глоток мартини «Лимонный Леденец», который заказала для неё Линдси, и сказала:

— Это Бешеный Макс, футболист, а так же известный как перевоплощенный Донжуан.

— Эти парни с самого начала показались мне знакомыми, — сказала Пэм и перебросила свои длинные чёрные волосы через плечо. — Я бы с удовольствием заполучила бы этого здоровяка. Как его зовут?

Кари провела пальцем по ломтику лимона, висевшему на краю стакана.

— Его имя Коул Флетчер. Квотербек «Кондорс». Можешь попытать своё счастье, но я уверена, что он положил глаз на Линдси.

— Это должно быть шутка? — спросила Линдси. — Ты только взгляни на него! Очень даже очевидно, что он положил глаз на блондинку, и это не обязательно, что его заинтересовало её лицо. Если Бешеный Макс — это перевоплощённый Донжуан, — добавила она, — то его друг — смесь Казановы и Рудольфа Валентино, в более ранние годы жизни.

— Но разве сегодня мы здесь именно не для этого? — спросила Кэрол. — Это мой девичник, последняя ночь свободной жизни и я пришла сюда развлекаться со своими подругами. И меня не волнует, что эти хорошо выглядящие накаченные крепыши пришли сюда с другими женщинами.

Она одним залпом допила остатки своего «Космополитен» и поставила стакан на стойку.

— А теперь один из них со мной потанцует.

Благодаря её узким дизайнерским джинсам и рубашке лавандового цвета с глубоким вырезом, которая открывала взору довольно большую зону декольте, чтобы привлечь внимание, Кэрол выглядела лучше, чем когда-либо раньше. Она встала и разгладила свою рубашку. Её новая, немного более короткая стрижка позволяла волосам свободно спадать на лицо, поэтому женщина выглядела скорее на двадцать, чем на тридцать.

Кари, Линдси и Пэм наблюдали за тем, как она прошла мимо танцевальной площадки через открытые двери во внутренний двор, и направилась прямо к столику Макса.

Обе женщины за их столом выглядели не очень восторженными, когда Кэрол объяснила, что это её последний вечер в качестве свободной женщины, и что теперь она хочет танцевать.

Линдси достала из сумочки десяти долларовую купюру и положила на столешницу.

— Ставлю десять баксов на то, что Казанова первый воспользуется шансом потанцевать с Кэрол.

Кари положила ещё одну десятку.

— Ставлю на Бешеного Макса.

— Не знаю, — сказала Пэм, постучала одним из своих наманикюренных ноготков по подбородку, и серьёзно задумалась. — Это действительно трудное решение. Но, думаю, что поставлю, пожалуй, на квотербека. — Она положила следующую десятку в стопку. — Из них двоих он выглядит большим игроком, и сейчас я имею в виду не футбол.

Кари отпила глоток своего мартини.

— Ты так думаешь? — она ругала себя за то, что вообще ввязалась в такой глупый спор.

— Абсолютно, — сказала Пэм. — Посмотрите на них. Бешеный Макс нисколько не заинтересован в девушке, с которой он здесь. Я сразу заметила это, когда мы пришли в клуб... задолго до того, как женщины ушли в туалет.

Линдси и Кари удивлённо уставились на Пэм.

— Что? Если я в браке, это ещё не значит, что я не могу засматриваться на мужчин. — Пэм вздохнула. — Бешеному Максу она не интересна. Обратите внимание на язык его тела. Глаза мужчины — это самое надежное свидетельство того, заинтересован он в женщине или нет. Если мужчина отвечает на твой взгляд или дольше чем обычно держит зрительный контакт, он чего-то хочет от тебя.

Линдси засмеялась и высоко подняла свой бокал, чтобы чокнуться.

— За зрительный контакт!

Пэм нахмурилась.

— Я серьёзно. И среди нас я единственная, кто состоит в браке, а это значит, что, вероятно, я немного лучше вас разбираюсь в этом.

— Полагаю, она поставила нас на место, — сказала Линдси Кари, касаясь своим бокалом её.

— Эти маленькие жесты от мужчины имеют большое значение, — продолжила Пэм, — звук его голоса, то, как он смотрит — все эти вещи показывают, что он к тебе чувствует. И судя по тому, что я наблюдала несколько минут назад, я бы сказала, что Бешеный Макс имеет виды на нашу Кари.

— Может быть, ты и замужем, — резко запротестовала Кари, — но у тебя определённо не осталось никакого понятия о реальности. Если бы этот мужчина действительно был заинтересован во мне, разве сидел бы он там, с этой ослепительной брюнеткой?

— Хороший аргумент, — сказала Линдси.

— Линдси говорила, что ты только сегодня начала на него работать, — возразила Пэм. – Возможно, он договорился с ней раньше. Что мужчина может с этим поделать?

— Зачем тогда он приглашал меня сегодня на ужин, если у него уже были планы на вечер?

Линдси ахнула.

— Ты не рассказывала мне, что он приглашал тебя на ужин.

— Никаких предположений, — ответила Пэм. — Это одно из четырёх основных правил. Ты ведь уже знаешь из книги Дона Руиса. Вероятно, после того, как он пришёл домой, ему позвонил друг.

Кари разочарованно всплеснула руками.

— Он бабник! И к тому же, я вообще не заинтересована в Максе, так что могли бы мы теперь сменить тему, пожалуйста? Вся эта дискуссия звучит глупо и по-детски.

— Твой язык тела говорил совершенно иначе, нежели ты нам только что сказала, — заметила Линдси.

Кари развернулась к Линдси.

— Только этого ещё не хватало! С каких это пор ты стала богиней соблазна? Как долго у тебя уже не было отношений? Год? Или вероятно, даже два?

Линдси внимательно разглядывала свои ногти.

— Позволь мне выразиться так: я ещё не встретила достойного человека.

Пэм кивнула, как будто уже заранее знала, что могут сказать другие.

— Чрезмерная уверенность в себе привлекает мужчин, как мотыльков на пламя. — Она посмотрела на Кари. — Ты действительно могла бы научиться нескольким вещам от Линдси.

Кари издала неопределённый звук и задалась вопросом, почему собственно она на самом деле не осталась дома и не легла спать в своей уютной постели.

Все трое наблюдали, как Макс отодвинул свой стул от стола. Он встал, взял Кэрол за руку и повел её на танцпол.

Кари схватила деньги с барной стойки и засунула их в сумочку.

— Похоже на то, что я выиграла. — Но почему тогда она чувствовала себя проигравшей?

Глава 5

Кари подъехала к повороту, ведущему к дому Макса, и припарковалась на том же месте, что и вчера. Если второй день будет похож на первый, она не переживёт целых две недели в качестве диетолога Даттона.

Судьба сыграла с ней злую шутку, поэтому теперь Кари была ответственна за его здоровье. Она практически держала будущее футболиста в своих руках. Женщина могла отказаться, и объявить, что с ним всё в порядке, и тем самым загубить карьеру Даттона. Но женщина была уверена, что никогда не сделает ничего подобного... по крайней мере, до тех пор, пока его самочувствию не будет ничего угрожать. Месть была не её стилем.

И что произошло с дочерью? Она уже долгое время не спрашивала о своём отце. Если бы девочка узнала, что Макс — её отец, а Кари скрывала этот факт, то новость разрушила бы Молли. Скрывать от своей дочери настоящего отца было бременем для неё в течение многих лет. Кари всегда считала, что сделала всё возможное, чтобы связаться с Максом. Не получив от него никакого ответа, женщина сказала себе, что использовала всё, что было в её силах. И затем оставила всё как есть.

Она определённо не считала, что была обязана снова сталкиваться с Максом лицом к лицу.

Кари вышла из своего джипа и взяла из машины продукты, которые купила по пути сюда.

После того, как вчера она весь вечер наблюдала за тем, как Макс развлекает дам, сегодня утром Кари не особенно жаждала с ним встретиться. Но когда дверь открыла сестра Макса, женщина начала верить, что удача, возможно, на её стороне.

Бреанна взяла один из пакетов у неё из рук.

— Я очень сожалею из-за сцены с Джои вчера. Действительно не знаю, что на него нашло.

Кари последовала за Бреанной в кухню.

— Быть отцом большая ответственность. Я уверена, ему просто нужно немного времени, чтобы привыкнуть к этой мысли.

— Джои хочет, чтобы я подумала над тем, чтобы взять приёмного ребенка. Но я никогда не смогу этого сделать.

— Возможно, вы знаете, из-за чего у него такой страх? — спросила Кари.

— Что вы имеете в виду?

— Когда речь заходит о будущем и ожидании ребенка, мужчины и женщины боятся стать родителями и часто воспринимают эти вещи по-разному. Возможно, он боится, что младенец сможет повлиять на ваши отношения. Джои всё ещё учится в колледже, не так ли?

Бреанна кивнула и поставила пакет с покупками на гранитную столешницу.

— Днём он работает, а вечером посещает лекции.

— Вероятно, Джои переживает из-за денег. Как он будет обеспечивать вас и ребёнка? Или, может быть, задаётся вопросом, найдётся ли у него время для себя, когда на свет появится младенец. А если он никогда ещё не сталкивался с малышами и детьми, возможно, спрашивает себя, каким образом сможет помочь вам. Младенцы создают массу работы, и они много плачут.

Кари замолчала, когда заметила беспокойное выражение на лице Бреанны.

— Мне жаль. Не хотела вас напугать, я просто пыталась понять, какие мысли могли возникнуть в голове у Джои.

— Я вообще не рассматривала ситуацию с этой точки зрения, — согласилась Бреанна. — С тех пор как узнала, что беременна, я могла только думать о младенце в своих руках. Но вы полностью правы. Было бы совершенно понятно, если бы он боялся.

Кари улыбнулась.

— Я могу дать вам контакты нескольких действительно хороших семейных консультантов, которые, вероятно,смогут помочь вам. Несомненно, это будет хорошее начало, если вы открыто поговорите о своих заботах и страхах. — «Было бы лучше, если бы я сама придерживалась того, что проповедую другим», — подумала Кари про себя.

— Спасибо. Я действительно ценю вашу помощь.

Кари посмотрела в окно, через которое смогла увидеть, как загорелый мускулистый Макс рассекает чистую голубую воду бассейна.

— Он всегда был выдающимся спортсменом, — не задумываясь, сказала Бреанна. — Плавание, водное поло и, конечно же, футбол.

Кари уже знала, от кого Молли досталась склонность к спорту. Её дочь была прекрасной танцовщицей, и успешно занималась плаванием и баскетболом.

— Думаете, вы сможете помочь Максу? — спросила Бреанна.

— Доктор Стоун ещё проводит некоторые тесты, — ответила Кари. — Окончательное решение о состоянии вашего брата, как о футболисте, остаётся за ним, но здоровое питание и рациональная программа тренировок являются хорошим началом.

— Я не могу представить свою жизнь без него. С тех пор, как умер наш отец, Макс — это основание нашей семьи. Не только из-за того, что брат поддерживает всю семью в финансовом плане, но он также всегда был замечательным примером для моих сестёр и меня.

Бреанна уселась на один из стульев, пока Кари распаковывала продукты и выкладывала всё на кухонный стол.

Она убрала ежевику, артишоки и брюссельскую капусту в холодильник.

— Когда умер ваш отец?

— Мне кажется, как будто это было вчера, хотя прошло уже четырнадцать лет. Это произошло сразу после того, как моя старшая сестра Салли окончила среднюю школу.

— Примерно в то же время, когда Салли организовала вечеринку в честь окончания средней школы, — сказала Кари.

Глаза Бреанны округлились.

— Точно! У Салли была прощальная вечеринка. И после этого большие неприятности. Я пропустила тот вечер, потому что мы с родителями были в Санта-Барбаре и навещали нашу бабушку.

Бреанна на мгновение задумалась, после чего добавила:

— В те выходные Макс удивил нас своим приездом домой из университета. Спустя два дня после вечеринки мы тоже вернулись из Санта-Барбары. Долго ждать не пришлось, чтобы Макс и отец поругались. Они поспорили по глупой причине, из-за того, что я хотела пойти на рок-концерт. Макс просил его отпустить меня туда.

Она покачала головой.

— Макс и мой отец всегда спорили друг с другом, в этом не было ничего нового. Мне было всего двенадцать. Бог мой, я помню тот день, как будто всё случилось только на прошлой неделе, — её голос стал тише. — Брат сказал папе, что он ведёт себя глупо. Отец свернул газету, которую как раз читал, и положил на столик. Он встал и открыл рот, как будто бы хотел что-то сказать, однако, не произнёс ни слова. А просто повалился назад на свой стул и перестал дышать… просто так.

У Кари пробежала дрожь по спине.

— И что вы сделали?

— Макс делал ему искусственное дыхание, пока я бегала по дому и кричала. Когда я вернулась вместе с мамой, он держал папу на руках. Это был единственный раз, когда я видела, как мой брат плакал.

Кари вспомнила, как отсутствующе, словно робот, выглядела мать Макса, когда она пошла к нему, чтобы поговорить. Но его не оказалось дома. Кари не знала, что в это время он потерял своего отца. Два месяца спустя девушка снова пришла домой к Даттону. И снова дверь открыла его мать, но на этот раз Кари оставила ей письмо с просьбой передать его Максу.

Кари посмотрела на Бреанну и поняла, что очевидно она проболталась. Бреанна смотрела так, словно у неё выросли рога. Женщина поспешно открыла пачку лапши.

— Откуда вы знаете о вечеринке Салли?

Кари пожалела, что не держала свой рот закрытым.

— Раньше я жила в Розвиле, и закончила школу в том же году, что и Салли.

— Серьёзно? Как же на самом деле тесен мир. Макс знает об этом?

Кари покачал головой, и положила рикотту и сыр «моцарелла» на рабочую кухонную поверхность. Движение снаружи привлекло её внимание, и она снова проследила за Максом в окне. Он вылез из бассейна, и из-за вида его полуголого, сильного и спортивного тела, блестящего в лучах утреннего солнца, у неё перехватило дыхание. Некоторые вещи точно никогда не изменятся.

— Вчера он был раздражительным, — сказала Бреанна, тем самым прерывая мысли Кари. — А его не просто рассердить.

— В самом деле? Из-за чего же он так переживал?

— Из-за вас.

Кари пыталась игнорировать жар, который подступил к её лицу.

— Даже не могу себе представить, каким образом я должна была его рассердить.

— Он рассказал, как вы упомянули, что уже встречались с ним до этого. Что теперь, на самом деле, имеет смысл, когда я знаю, что раньше вы жили в Розвиле.

Кари кивнула.

— Я видела Макса по утрам, когда он развозил газеты. Однако мои воспоминания уже не такие чёткие. Это было так давно.

— Вы когда-нибудь видели его в средней школе во время игры в футбол?

— Я помню, что мой отец иногда упоминал имя Макса, когда читал газеты. Ну, вы знаете... в контексте игровой статистики лучшего нападающего и всё такое в этом духе, но довольно расплывчато. — «Ничего подобного, всё предельно чётко».

— Поверьте мне, — сказала Бреанна. — Макс определённо на вас запал.

У Кари вырывался нервный смешок, в то время как она искала что-нибудь, чем могла заняться. Женщина открыла упаковку яиц.

— Я сейчас серьёзно подразумеваю это, — продолжила Бреанна. — Перед тем как он вчера вечером ушёл, то прочитал мне целую лекцию о том, насколько важно сейчас для меня, пока я беременна, употреблять достаточное количество питательных веществ.

— Всё не может быть настолько плохо. Мы провели только один день вместе.

— Ах да? Он выбросил сэндвич, который я себе купила, прямо в мусорное ведро, пока рассказывал мне о вредных воздействиях нитрита в промышленной обработке колбасных изделий.

— В самом деле?

— Я же говорю вам, он влюблён. Неужели такой мачо, как мой брат, вспомнит о воздействиях нитрита, если, конечно, он не влюбился?

— Кто влюбился?

Когда раздался голос Макса, Кари повернулась к двойной двери, которая вела из кухни к бассейну. В этот момент ей казалось почти невозможным оторвать взгляд от мужчины; от того, как он стоял там, с мокрыми, отброшенными назад волосами и капельками воды, стекающими вниз с его мускулистых и загорелых предплечий.

— Ты влюбился, — прозвучал отрезвляющий ответ Бреанны. — Я как раз рассказывала Кари, что ты сделал с моим сэндвичем с сыром и салями, и что каждый мужчина, который выбрасывает безупречный сэндвич из-за небольшого количества нитрита в мусорное ведро, должно быть, по уши влюблён в своего диетолога.

— Точно, — сказал Макс, ухмыляясь. — Я влюбился.

Бреанна подмигнула Кари.

— Я ей об этом и говорила.

Кари стала искать мерный стакан. Последнее, о чём она хотела говорить — это отношения между ней и Максом.

— А ты знал, что когда-то, Кари жила в Розвиле? — спросила Бреанна брата.

У Кари чуть не остановилось сердце. К счастью, женщина как раз стояла в кладовой, и развернулась таким образом, чтобы никому не удалось увидеть выражение ужаса на её лице. Она ни в коем случае не была готова к этой конфронтации. После того, как Мерфи увидела Макса в кабинете доктора Стоуна, и получила немного времени, чтобы поразмышлять над всей этой безумной ситуацией, то больше не была поражена тем, что Даттон не вспомнил её. В то время ей было восемнадцать, она сбросила около двенадцати килограммов и целый год проносила брекеты, а её волосы были гораздо длиннее. Не удивительно, что Даттон не узнал Кари.

— Неужели? — воскликнул Макс.

— Я точно так же отреагировала, — сказала Бреанна. — Кари вспомнила, даже о том, как ты развозил на велосипеде соседям газеты.

Последовал долгий момент тишины, прежде чем Кари решила сменить тему. Она вышла из кладовой, высоко держа мерный стакан, который, наконец, отыскала.

— Пришло время, чтобы начать работать.

Макс почесал подбородок.

— Чем мы сегодня займемся?

— Я покажу вам, как приготовить несколько блюд здорового питания. Так как у вас пристрастие к итальянской кухне, я подумала, что мы можем начать с вегетарианской лазаньи со шпинатом. По дороге сюда я заехала в супермаркет, и не увидела ни одного фотографа.

Бреанна сморщила нос.

— Эти люди действительно могут действовать на нервы, не так ли? — она соскользнула со своего стула. — У меня есть ещё несколько дел, которые нужно уладить, так, что оставляю вас с Максом работать в спокойствии.

— Вы тоже можете остаться, — сказала Кари, — и научиться готовить полезную еду.

Макс покачал головой.

— Ей это не интересно.

— Маленький замаскированный намёк, всё ясно. До скорого!

— До скорого, — ответил Макс, обошёл кухонную стойку и попытался стянуть кусок «моцареллы».

Кари помахала Бреанне рукой и отругала Макса, чтобы он не совал пальцы в еду.