Игры богов

Глава 4. Аты-баты, демоны!

Элерин осторожно протянула дрожащую от усталости руку и потащила на себя кривое деревце, торчащее из болота.

— Ну, же, — жалобно попросила она. — Ну, что же ты?

Деревце не поддавалось, и тогда девушка удвоила усилия, не сразу обратив внимание, что погружается в жижу.

— Не паниковать, — императрица вцепилась в корявую ветку. — Ну, вылазь же, — она задергала дерево, — Вылазь! Вылазь! Вылазь!

Она плакала, размазывая по лицу грязь рукавом, и тянула, тянула на себя упрямую корягу, не замечая, что подтягивает себя к ней.

— Мне нужна эта палка, — Элерин навалилась на ствол всей тяжестью, пытаясь его сломать, — Ты не понимаешь. Ты уже умерло. А я хочу жить!

Неожиданно опора под ней пропала, и девушка с головой ушла в болотную грязь. Она с трудом помнила, как, плача и отплевываясь, ползком выбралась на тропу, но палку не выпустила. У нее есть палка! Ийет с трудом успокоила дыхание. Она выберется. Она хочет жить. Она должна их увидеть, потому что так надо. Ей еще их детей нянчить. У них должны быть дети.

— Девочка. Они хотели девочку, — бормотала Элерин, с трудом выдергивая ноги из густой жижи. — Она будет королевой. Мы будем пить чай с тортом.

Почему она решила, что они будут пить чай? Санти любит кофе. И Ае любит кофе. А она специально научилась его готовить. Кто-то даже говорил, что получается. Кто? На краю сознания смутно мелькнул образ еще не старого смуглого мужчины и пропал. Не важно. И еще она попросит их научить ее биться на мечах. По-настоящему. Они не смогут ей отказать. Почему? Элерин остановилась и нахмурила брови. Почему не смогут? Потому что она попросит, решила девушка и сделала следующий шаг. Под ногами не оказалось тропы, и она провалилась по пояс.

У них будет прекрасная свадьба, она сама соединит их руки. Они же дождутся, когда она выберется с этого проклятого болота.

— Что вам стоит подождать? — Элерин навалилась на палку, лежащую плашмя. — Я сейчас приду и как напьюсь.

Пить очень хотелось. Потрескавшиеся губы шевелились с трудом, как и мысли, и неуклюжее тело. Как она устала! Бесконечная трясина вытягивала силы, лишая воли и желания жить, но девушка упорно цеплялась за расплывчатые образы двух высоких молодых мужчин. Она выберется и снова увидит их. Придет на их свадьбу. Она удивленно остановилась: а разве мужчины женятся? Конечно, она уверенно тряхнула головой, они же мужчины! Или мужчина выходят замуж? Нет, женятся. Точно.

Палка уперлась во что-то твердое.

— Остров! — обрадовалась Элерин, ощупывая руками небольшой сырой клочок земли.

Она выползла на него, свернулась калачиком и провалилась в сон, крепко прижав палку к груди.

— Что за…, - Андерс откашлялся, — ерунду вы придумали? Нашли чем мальчишек пугать? И чем мотивировать?

Он сердито сдвинул мешающие документы на край своего стола и пошел за бутылкой.

С праздника Повелители попросту сбежали вместе с бывшими профессорами, перебравшись в кабинет Андерса, и сейчас обдумывали то, что предложил Маярту Скребицкий, случайно вспомнивший один давнишний разговор с Сантилли. Они тогда отдыхали на даче Марка, комфортно расположившись во дворе: кедры, ели, тихая музыка, шашлычки под коньячок, и задушевные разговоры.

Ашурт тогда с пренебрежением отозвался о человеческой армии, предложив себя в качестве рядового, чтоб никому скучно не было, и Алексею стало обидно. Полковник попытался доказать обратное, но споткнулся о снисходительный взгляд демона, вальяжно развалившегося в плетеном кресле, и понял, что его элементарно заводят себе на потеху. Если бы не это, человек бы давно все забыл, и сейчас бы они уже сломали головы, придумывая что-нибудь этакое.

— Причина проста: одного за выходку с волосами, — пояснил Духов, машинально провожая Андерса глазами, — второго — за причинение физического ущерба принцу крови, да еще и при свидетелях.

— Что? — Найири наморщил лоб. — Физического ущерба? Марк, у нас за это каждого второго казнить придется!

Таамир хмыкнул:

— Драки не наказуемы, потому как постоянны.

— Силушка молодецкая так и прет, — задумчиво пробормотал физик и оживился. — Тогда за оскорбление.

— Какое? — Андерс поставил на стол вино и четыре фужера, больше в руку не вошло. — Ни одного грубого слова не сказал. Лас законы знает не хуже нас с тобой, — он отправился во второе путешествие к бару.

— А на колени? — спросил Алексей. — На колени-то он его поставил!

— Случайно, — быстро возразил Таамир, коротко глянув на Найири, но тот предпочел его взгляда не замечать.

— И что? — в духе Ласайенты удивился Марк. — Все же видели. Чем не причина? Пойдет?

— Побежит, — буркнул йёвалли, разливая вино.

Свет от магических шаров воспользовался предоставленной ему возможностью и заискрился, красуясь, на хрустальных боках широких бокалов.

— Что ты налил? — возмутился Найири. — По дну размазал. Хозяин.

Андерс разозлился и принес сразу три бутылки, от души грохнув ими об стол, припечатал рядом руки и посмотрел исподлобья на ашурта, невозмутимо начавшего открывать вино.

— Думаю, месяца им хватит, чтобы наладить хоть какой-то контакт, — Алексей наблюдал, как плещется темно-рубиновая жидкость и вспоминал молодость: зеленый молоденький лейтенантик, легкий налет снисходительности начальства, неустроенный быт….

— Им ваша армия на один зуб, — хмыкнул Найири, — после наших-то гарнизонов.

— Не скажи, — усмехнулся Скребицкий, стряхивая воспоминания, — Там такой старшина, мало им не покажется. Одна дисциплина и строевая способны в гроб вогнать.

Ашурт тяжело вздохнул, но Алексей не дал ему возразить:

— Идут-то они рядовыми, а этому деятелю их титулы, происхождение и слава, как красная тряпка для быка. Значение выражения пояснять? И Маярт, огради нас от прессы, я тебя как мага умоляю.

Совет рассмеялся и принялся обсуждать детали.

Огромные окна, в которые заглядывает солнце, наполняя дворец йёвалли светом и воздухом. Тонкие колонны, поддерживающие высокие потолки. Ничего лишнего и вычурного. Бетти эта архитектура нравилась больше всего, заставляя Таамира забавно обижаться.

Ласайента, сбегавший по парадной лестнице, внезапно остановился и оглянулся. Это сейчас все легко и непринужденно, а когда-то эти ступени казались непреодолимыми, заставляя маленькую девочку останавливаться и переводить дыхание. Боги, как давно это было! Если бы не Санти…. Йёвалли тряхнул головой, к дьяволу все, все к дьяволу! Недоразумение…. Надо же, а он и не понял, что это обычное недоразумение: уйти, ничего не объясняя. Зато теперь все стало на свои места, и есть повод для ревности. И какой! Принц горько усмехнулся.

Жени с тетей с утра засели в библиотеке отца: ищут какой-то старинный свиток с заклинаниями, а это надолго. Надо будет в обед заскочить и вытащить оттуда свою принцессу, иначе пустит корни и придется ее выкорчевывать. Ласу стало смешно, когда он представил, как безуспешно выдергивает приросшую к полу девушку, сплошь покрытую зеленеющими веточками и цветочками. И что Анми взбрело в голову? Ладно, сейчас узнает, что там придумали Повелители, и сразу обратно начинать спасательные работы.

Когда он вошел в приемную Совета, там уже собрались все. И что у нас затевается? Для чего понадобилось собирать верхушку общества? Лас кивнул Шали и Рози и подошел к хмурому брату. Лонье жалобно посмотрела на деверя, спрятала глаза и начала поправлять локон в безупречной прическе.

— Шон, что случилось? — тихо спросил встревоженный Лас, но тот только мотнул головой и бросил быстрый взгляд на Сантилли, стоящего у противоположной стены.

Решили добить герцога? Они совсем с ума сошли? Поэтому и Жени отослали, понял Лас, чтобы ничего не испортила. Но тут из зала заседаний вышел Совет в полном составе.

— Принц Ласайента и принц Сантилли, — вперед вышел Рошейн.

Интересно, они долго выбирали черного вестника? И почему их вызывают вместе? Что-то не припоминаются никакие грехи.

— На колени, Ваши Высочества, — приказал дэи вэ, указав на место перед собой.

Собравшиеся зашевелились и зашумели.

— В чем дело? — нахмурил брови Джуни.

Лас пожал плечами и опустился на мозаичный пол, хоть поближе рассмотрим, что там мастера понаделали. Рядом равнодушно замер Сантилли. Непривычно было видеть его без волос: ашурт одновременно выглядел и младше и взрослее. Как он так умудряется делать?

Сзади встали отцы и Маярт. Лас непонимающе оглянулся — головы рубить собрались, что ли?

— За нанесение ущерба психическому здоровью земных гостей (Санти насмешливо фыркнул), за подрыв отношений между двумя мирами (Лас скорбно поднял глаза к потолку)…. Что вы тут паясничаете? — не выдержал Рошейн, — Жены послов до сих пор пьют успокоительное, — он сделал паузу и раздраженно продолжил, — оба принца приговариваются к ста двадцати дням ссылки с лишением способностей и родового оружия. В знак наказания им будут обрезаны волосы ниже плеч. Все.

— Мне побриться? — весело поинтересовался Сантилли, — Что вы мне резать собрались? И потом, я вроде не подпадаю больше под ваше опреде….

— Я тебя не отпускал, — Найири сердито рыкнул, толкнув его пальцами в затылок, — Сиди и не дергайся, ш-шалопай.

Сын с досадой поморщился:

— А я-то, дурак, старался, — и заработал еще один тычок.

Маярт собрал руками кудри герцога и удивился тому, насколько они мягкие и шелковистые. После рудников его волосы больше напоминали жесткую свалявшуюся солому. Маг осторожно потянул их на себя, ускоряя рост, пока они не достигли нужной длины, собрал их в короткий хвост и защелкнул зажим.

Лас с интересом наблюдал за процедурой, но тут его голова дернулась назад, резко исчезла привычная тяжесть волос, так когда-то раздражавшая, и он увидел, как, искрясь, тают в воздухе собственные локоны.

— Я допрыгался? — принц весело обернулся к отцу, убиравшему родовой кинжал в ножны.

— Отпрыгался, — хмыкнул тот, — Снимай таки, перевязь и остальное оружие.

— И куда их? — неожиданно спросил Чарскьен, хмуро наблюдая, как брат отдает Найири оружие.

— А тебе какое дело? — усмехнулся Сантилли, не глядя на него, — Боишься, что нам не хватит?

Чарскьену было муторно, тяжело и жгуче стыдно после вчерашнего. Особенно когда он вспоминал, с какой готовностью ползал перед драконом и как торопливо снимал рубаху, стараясь ему угодить. Если бы тот захотел продолжить…. Боги! Лучше не думать об этом. Ашурт непроизвольно передернул широкими плечами и сжал кулаки, угрюмо посмотрев на невозмутимого Таамира: «Ящерица!». Дракон ответил ему ледяным взглядом: «Жаждешь повторения?».

Принц так и не ложился спать. Какой, к дьяволу сон, когда в ушах, не переставая, звучал вкрадчивый шепот Ин Чу?«…дрался, как дьявол…», «…одиночество и крысы…», «…пощады не просил…», «…предпочел умереть…». Фразы накладывались друг на друга, смешивались образы, то выплывая из тьмы, то исчезая.

А брат…. Чертова ящерица права: он не имел права судить мальчишку, не разобравшись. Он вообще не имел права его судить. И то, что сейчас он принимает наказание — его вина. Сделать шаг, встать рядом с ним… и стать посмешищем, потому что реакцию отца даже просчитывать не надо.

Кто же ему тогда все рассказал про Тилли? В красочных подробностях. Чарскьен напрягал память, но так и не смог этого вспомнить, как ни старался. Все в тумане. Первые дни после возвращения вообще прошли, как во сне. А потом он уже не смог остановиться — черный гнев захлестнул с его головой. Стычка с драконом произвела эффект бочки с холодной водой, и он очнулся, чтобы сейчас бессильно сжимать кулаки и смотреть на брата, по его вине стоящего на коленях.

— В земной стройбат, — ответил Найири, принимая от младшего сына лук.

Старший не понял и озадачился:

— Это что?

Ласайента замер, нахмурив брови. Алексею даже показалось, что он слышит, как щелкают многочисленные реле в мозгу принца в поисках нужной информации, которая, если судить по взлетевшим бровям, уже найдена. Сантилли, задумчиво рассматривающий пол, шевельнул губами и поднял глаза на отца. Им понадобилось всего несколько секунд, чтобы вспомнить и проникнуться ситуацией.

— Куда?! Умнее ничего не могли придумать. Ножку тянуть четыре месяца, — герцог презрительно фыркнул и развел руки в стороны. — Я похож на балерину?

— Траншеи рыть? — возмутился принц и вспомнил выражение Алексея. — От забора до обеда. Высший идиотизм!

Такой дружной реакции Совет не ожидал, но остался доволен.

— А почему сразу не в нижний мир? — ядовито поинтересовался у отца Сантилли, снимая таки. — Трофеев бы насобирали.

Лас скривился и передернул плечами:

— Действительно, и время бы с пользой провели, а не как…, - он успел вовремя себя остановить и торопливо добавил, — Весь срок паинькой буду.

Марку сразу пришла на ум фраза «Век свободы не видать». Они с Алексеем переглянулись, еле сдерживая улыбки.

— Ваша идея? — недобро прищуря глаза, спросил Сантилли, сразу вычислив главных генераторов идеи.

Конечно, их, вон какие рожи, довольные и хитрые, так и лоснятся от удовольствия.

— Неужели мстить будешь? — весело поинтересовался Скребицкий, всплеснув руками.

Герцог ласково улыбнулся полковнику: сочтемся, дорогой, не век же мы там куковать будем.

— Вы где его откопали? — он вздернул бровь. — Их же, по-моему, упразднили давно.

— Специально для таких лоботрясов, как вы, реанимировали, — охотно пояснил Алексей, — единственный в своем роде.

— Трудотерапия еще никому не повредила, — присоединился к другу Марк. — Свежий воздух, трехразовое питание, физические нагрузки, строгая дисциплина и суровый быт воодушевляют на подвиги во имя Родины.

— Соловей, — буркнул герцог, принимая от отца собственную куртку и придирчиво рассматривая ее, — Значит все это счастье где-то у дьяволиной матери в какой-нибудь дыре с минимумом удобств.

Скребицкий хмыкнул и подтвердил его догадку:

— Подшаманили заброшенную базу и теперь радуются жизни.

Ласайента повертел рукой, рассматривая браслет, блокирующий способности и возмутился:

— А почему обычная железка? Я принц крови или нет? Можно было сделать узорчик или пару-тройку камешков накидать?

— В следующий раз учтем, — посулил ему Найири, — Топай, говорун.

— А если я сдохну в этом стройбате и не доживу до следующего раза? — ворчал принц, беря рюкзак и куртку у отца. — А конфеты положили?

— Лучше гранату, — усмехнулся герцог, взвешивая на руке свою сумку, — или две. Алексей, а столовка там нормальная?

«Курорт, — сделал вывод Сантилли, входя в салон почтового самолета, переделанного из пассажирского. — Даже есть куда пристроиться, а могли бы и заставить стоять».

Свободного места у иллюминатора хватило как раз на то, чтобы сесть, тесно прижавшись друг к другу. Не иначе, как специально старались, забивая все пространство посылками, ящиками и мешками. Принц по возможности вжался в стену, ашурт — отодвинулся. Класс! Ничего, через четыре месяца свидимся. Шутники-покойники. Ясно, как утро, что ничего он им не сделает, но мысли надо было чем-то занять, и герцог принялся обдумывать различные планы мести, один другого замысловатее, как раз на два часа полета хватит.

Лас сразу достал из рюкзака планшет. Как он ему обрадовался, когда раскопал среди вещей, словами не описать. Как ребенок. Сантилли вздохнул. Спасибо за то, что оставили, как и телефоны. Уже дышать можно. Переживем. «И вернемся», — грозно посулил он.

Со стороны принца раздался первый взрыв. Боги, он сотрет у него эту идиотскую игру! За три часа пути к местному небольшому аэропорту эта музыка сидела у ашурта не только в печенках. Единственное, что он смог добиться, так это то, что звук стал тише. Дурнее ничего скачать не мог? Герцог стиснул челюсти и покосился на экран, решив, что сегодня ночью и удалит ее к чертовой матери. И в это время раздался звонок.

— Привет, пешеход.

У Сантилли перехватило дыхание и чуть не остановилось сердце, и он не сразу смог ответить. Пришлось откашляться и отдышаться.

— Привет, — хрипло произнес он.

— Ты извини, что так, — Чарти замешкался. — Надо было разобраться. Понимаешь, как наваждение какое-то…. Я оправдываю себя, как…. Извини, я скотина и вообще….

— Я рад, что ты позвонил, — Санти откинул голову на мешки. — Ты даже не представляешь, как я рад, — он улыбнулся и облегченно закрыл глаза.

Рядом раздался очередной взрыв и звук, похожий на демонический смех в земных мультиках.

— Что это? — не понял Чарти.

— Идиотская игрушка, — герцог с удовольствием понаблюдал, как принц сжимает от досады губы, — надо поймать все шарики. Не поймаешь — они падают в унитаз.

— Это не унитаз, — пробурчал Лас себе под нос и промахнулся. — Дьявол.

На душе герцога было, как в весеннем саду: все распускалось, цвело, пело. Они болтали ни о чем, вспоминали детские выходки Сантилли, смеялись и перешучивались. Не было ссоры. Не было! Герцог все эти годы ждал. Ждал и надеялся. И дождался.

— Ты прости, что я тебя тогда потрепал, — повинился он. — Только не заводи песню, что так тебе и надо. Обижусь.

Лас запоздало начал догадываться, с кем так весело разговаривает ашурт. Он недоверчиво глянул в его сторону, чем не замедлила воспользоваться длинная вереница разноцветных шариков, под веселую мелодию скатившись в дыру между щелкнувших челюстей, музыка проквакала, и на экране заплясала надпись «У вас осталось пятнадцать жизней».

— Высочество снова упал, — весело констатировал Сантилли.

Судя по последовавшим объяснениям, на том конце его не поняли. Лас сердито пошевелил губами и мстительно запустил игру сначала. Но очень скоро снова начал промахиваться, поневоле прислушиваясь к разговору.

Очень оригинальное объяснение слова «фильм». Это к вопросу «что такое стройбат и с чем его едят?». Санти не стал пугать брата и посоветовал посмотреть что-нибудь про армию вообще. Принц фыркнул, ага, ага, оживший рассказ, да, конечно. О, додумался, наконец, вспомнить про спектакль, а то в такие дебри залез, что сам запутался.

И все-таки хорошо, что они помирились.

Демоны с сомнением оглядели помещение.

— Потянет, — Сантилли поморщился. — Не балуют их вентиляцией.

Казарма представляла собой двухэтажное старое кирпичное здание, наскоро приведенное в порядок. Никаких отдельных номеров с удобствами, но чисто, а вот деревянные двухъярусные койки заставили призадуматься, куда он будет втискивать свои два пятнадцать. Ноги в проход высовывать?

Ну, Алексей, ну, удружил! Вот это я тебе точно припомню, сердито подумал ашурт, окидывая большую комнату быстрым взглядом: два ряда спальных мест с тумбочками, между ними — широкий проход с тремя столами. Пластиковые окна без штор не иначе как новые, потому что все остальное, по виду, чудом сохранилось еще с доледникового периода, чтобы с честью принять чем-то проштрафившихся людей.

— Ваши койки в углу, — худосочный молоденький дежурный с уважением измерил новеньких взглядом и кивнул вглубь помещения. — Сами разберетесь кто где. Сейчас ужин кончится и строевая на плацу, — и пояснил. — Смотр скоро. Потом вечерняя проверка.

Да, всю жизнь мечтали ножку тянуть, с досадой подумал Лас. И ужин уже был, а они с утра не ели. Замечательно. Не могли заботливые папочки сунуть по сухарю на дорожку. И форма эта дурацкая как мешок висит.

Дежурный оказался говорливым и любопытным, и пока прибывшие шли к «месту ночевки» вертелся вокруг них, выясняя причину их понижения.

— Вроде бы вы крепкие ребята, — солдатик на глаз прикинул объем бицепсов ашурта и несколько приуныл. — Вам бы в десантуру.

Ага, хмыкнул про себя Лас, первый же прыжок и парашют порвется под тяжестью герцога. Объясняй потом, почему жив остался, а не размазался по травке неровным слоем.

Сантилли боковым зрением следил, как старшина важно шествует вдоль шеренги солдат, выстроившихся на плацу, и придирчиво осматривал каждого, как будто парад принимал, но до графа Лангера ему было, как отсюда и до Луны, то есть недосягаемо. И дело даже не в росте и уж, конечно, не во внешности: человек был маленьким, как раз по грудь принцу, но крепким мужчиной сорока с чем-то лет с густыми усами, близко посаженными свинячьими глазками и соответствующим выражением лица. Ашурту, правда, пришло в голову несколько другое слово, но это суть дела не меняло — старшина ему определенно не понравился.

— Почему воротничок не застегнут? — гаркнул тот, задрав голову и придерживая съехавшую на затылок фуражку.

А отойти ума не хватает? Обязательно надо слюной рубаху, sorry, гимнастерку окроплять?

— Не сходится, — огрызнулся йёвалли и насмешливо скосил глаза вниз.

Еще перед муравьями он на вытяжку не стоял. Пусть спасибо скажет, что вообще ответил.

Старшина начал багроветь. Сейчас понесется, тоскливо подумал герцог, мысленно вздохнул и стал рассматривать вечернее небо.

— Товарищ старшина, — с угрозой проговорил тот. — Ты понял? Товарищ старшина!

В гробу они видели таких товарищей. Ашурт прикинул расстояние до высоченного забора, долетит или нет? Далековато. Придется искать другой способ. Хотя, если раскрутить, как следует….

— А я — Ваше Высочество, — доверительно сообщил принц. — И на Вы, пожалуйста.

Сантилли начал бояться, что человека хватит удар, но обошлось. Тот похватал ртом воздух и прохрипел:

— Тридцать отжиманий, Ваше Высочество, — и ядовито добавил, — пожалуйста.

Ого, получил инструкции от начальства?

— А плац чистый? — Лас с сомнением оглядел свободное пространство на поиск мусора.

Старшина желчно отозвался:

— Можно языком облизать, если что.

И, конечно, у принца не задержалось вежливое:

— И вам будет удобно его лизать?

Мужчина, заложив руки за спину, быстрым шагом пробежался вдоль строя, гася смешки и зло оглядывая молодых парней, но так и не нашелся, что ответить. Вывод? Ждем гадостей и готовимся. Сто двадцать дней. Сантилли мысленно застонал. Лас не даст соскучиться.

— Шутник, да? Шутник? — вернувшийся человек попрыгал перед йёвалли, как бойцовый петушок. — Я отучу тебя шутить, — он погрозил пальцем перед носом Ласайенты. — На пол! Живо!

— Я и так на полу! — очень натурально удивился тот.

О да, теперь мы будем изображать простоту.

— Сорок отжиманий, — закричал старшина, наскакивая на демона и брызгая слюной. — Живо мне!

— Мешаете, — равнодушно ответил тот, — но могу и на Вас опереться.

Мужчина сделал шаг в сторону и широко повел рукой:

— Прошу, Ваше Высочество.

После первого же десятка стало ясно, что мальчик не просто так накачал себе мускулатуру. Сантилли стало интересно, когда у него кончится терпение. Обычно это происходило после первых двух десятков, но сегодня Лас превзошел самого себя, без выкрутасов доведя дело до конца и двинувшись дальше, не иначе, как задумавшись. Осталось выяснить, о чем.

— Пятьдесят, — герцог спокойно посмотрел на злого старшину.

Конечно, не получилось уесть высокомерного молокососа, и сейчас было слышно, как уже гремят в голове шарики-мысли, придумывая очередное пакостное задание.

«Чистить Высочеству туалеты, — мысленно вздохнул герцог. — Когда-то надо начинать».

Лас отряхнул руки и вопросительно поглядел на человека. Пока один — ноль.

— Проваливай с верхней койки, — тихо попросил Сантилли. — Как я тебя оттуда сдергивать буду?

— Не сдергивай, — Ласайента легко взобрался наверх. — Как-то же я обходился все это время без дружеской поддержки, — и отвернулся к стене.

Сантилли растерялся: с ним, что, совсем никого не было? Один? А приступы?

— Ласти.

Но йёвалли натянул одеяло на голову, не желая общаться. Нет, ерунда, успокоил себя ашурт, а Эджен? Они же всегда были вместе. На сестру он не злился, ну, если только чуть-чуть. Если бы Лас не захотел, ничего бы у них не было. К черту все эти мысли! К черту! Сантилли тряхнул головой и завозился, устраиваясь на постели. Зря он переживал, кроватки подошли, как родные. Их ждали, готовились, подбирая одежду и мебель по росту. И часть. Он хмыкнул: интересно, а душевного дядьку-старшину долго искали? Или специально вырастили?

Чарти будто случайно обмолвился, что все не просто так. Но это сразу было понятно — их пытаются помирить. Оригинальный, конечно способ, забавный, но у кого на что фантазии хватило. Он на их месте отправил бы их в нижний мир. Мигом бы решили все проблемы. Решили не рисковать? Потихоньку, полегоньку?

Что там говорил Таамир во время очередного визита? Начать с чистого листа? И все забыть?

— Конечно, — усмехнулся тогда Сантилли, — изящно выбросить и не возвращаться к этому никогда.

— Не надо ничего выбрасывать, — поморщившись, возразил дракон, — Закрой старую написанную книгу и отставь ее в сторону. Возьми новую и продолжи писать дальше. Черт с ней с любовью, но дружбу зачем рушить?

Так тяжело, ашурт постарался подавить вздох, чертовы воспоминания. Зачем он тогда потащился в их дом? Ничего бы не увидел и не начал бы пить. Но вино не спасло, только хуже стало. И самое смешное — сам толкнул их друг к другу. Что ему тогда стоило сдержаться и не ляпнуть про поцелуи? И ничего бы у них не было. Таамир прав — ревность. Но у него — опыт, а мы — начинающие. Зато как начинающие: с размахом! Герцог сердито завернулся в одеяло и уткнулся носом в стену.

Он зашел в дом со стороны леса, прошел через гостиную и услышал веселые голоса на террасе.

— Ты неправильно делаешь пиццу.

— Я знаю, как делать пиццу! Не лезь ко мне. Кыш, кыш, д-демон. Убирай свой сыр!

Послышался смех и восклицания по-испански: сестра ругала Ласа, не желавшего уступать. Что-то с грохотом упало и покатилось по полу, но явно не сыр.

— И вообще это итальянское национальное блюдо. Что ты о нем можешь знать, женщина?

— От женщины и слышу.

— Докажи!

Санти сделал еще пару шагов и смог, наконец, увидеть собеседников в дверном проеме, сам оставаясь в тени гостиной. Жени взвизгнула, когда Лас, схватив ее за талию, посадил на стол, припечатав руки с ее боков, чтоб не сбежала. Потом отступил назад, заложил ногу за ногу и, опираясь на стол руками и хитро улыбаясь, стал ждать ответа.

— Это же очевидно! — попробовала отвертеться девушка, неопределенно проведя по воздуху руками.

Сантилли беззвучно хмыкнул, не умеют женщины обрисовывать фигуру мужчины, фантазии не хватает, и только тут заметил, что сестра одета только в футболку друга.

Принц вдруг потянулся к ней, провел полуоткрытыми губами по ее лицу и нежно поцеловал, заставив герцога похолодеть и замереть от неожиданности.

— Это не доказательство, — улыбнулась Эджен, болтая обнаженными ногами.

— Соблазняешь? — тихо спросил Лас, целуя ее снова.

Герцог развернулся, чтобы уйти. Здесь он был лишним. Его любовь с его сестрой. Он сам толкнул их друг другу. Сам. Элерин принц целовал не так, горько подумал ашурт. Детский поцелуй. Почему он взбесился? Вот уж чего он не ожидал от себя, так это того, что будет так бешено ревновать.

— Ты все еще любишь его? — догнал уходящего демона вопрос Жени.

Сантилли невольно остановился и затаил дыхание.

— Больше жизни, милая, — помедлив, ответил Лас, и у герцога потемнело в глазах, но он ушел тогда, потому что ему нечего было сказать им. Совершенно.

И только сейчас до него дошло. «Больше жизни». Ласти любит, но простить не может, потому что предательство не прощают. Слишком глубокая рана, а герцог прошелся по ней острым ножом. Добил. А сейчас хочет понимания.

— Я это есть не буду, — Лас отодвинул от себя тарелку с кашей.

— Не дури, — Сантилли стрельнул глазами на сделавшего стойку старшину, — Мы и хуже пробовали. Всего-то четыре месяца потерпеть.

— Да ладно, — принц поморщился, но взялся за ложку, — Сто девятнадцать дней.

Ашурт возразил:

— Вчера не в счет.

— Разносолами не балуют, Ваше Высочество? — ласково поинтересовался старшина, опираясь на стол, — Твой дружок вон хавает и не жалуется.

— Его дружок, — холодно произнес Сантилли, — Имеет титул наследного принца и обращаться к нему даже за глаза надо соответственно, товарищ старшина.

И про себя добавил: «Букашкой ты был букашкой и останешься, как бы не пыжился». Человек понял красноречивый взгляд демона, не нашелся, что ответить и отошел с независимым видом. Разозлился еще больше, но это его проблемы, а остальное мы переживем.

Лас позавидовал герцогу, умеет он одной фразой и взглядом поставить на место заносчивого выскочку. Попросить дать несколько уроков? Йёвалли глянул на ашурта, невозмутимо занявшегося завтраком. Нет, перебьюсь.

Нудные дни: дурацкая зубрежка устава, дурацкие строевые подготовки, дурацкие воротнички, дурацкая форма, дурацкое строительство чего там для кого-то там. Йёвалли стал раздражительным и не сдержанным на язык. И через неделю у Сантилли лопнуло терпение.

— Пошли, — он дернул за гимнастерку Ласайенту, кончившего наводить порядок в тумбочке.

— На любовь потянуло? — удивился тот. — Быстро ты.

Герцог обхватил принца за талию, выбросил в широкий проход между рядами коек и не спеша вышел следом. Первый раунд прошел вничью и противники остановились перевести дух, зло буравя друг друга глазами.

— Я тебе сейчас такую любовь покажу, мальчишка, — сквозь зубы произнес ашурт.

— О, весь горю от нетерпения! — закокетничал, кривляясь, Лас.

— И что тут у нас? — довольный старшина прошелся по казарме, по привычке заложив руки за спину, — Драка!

Солдаты нехотя поднялись, но он не обратил на них внимания, и те расслабились, возвращаясь к своим делам.

— Разминка, — холодно бросил ашурт и в упор посмотрел на принца.

— А почему здесь? — ласково поинтересовался человек, с преувеличенным интересом переводя взгляд с одного демона на другого.

— Спортзал закрыт, — неожиданно спокойно пояснил йёвалли, одергивая гимнастерку, — Мы продолжим?

— На плацу, — раздался от входной двери спокойный голос капитана Бобровского.

Солдаты сразу вскочили и вытянулись, кто где стоял и кто в чем был. Дурацкая дисциплина, усмехнулся ашурт. А если бы я в это время одевался? Воин в трусах и в наполовину одетых штанах смотрелся бы очень… хм… забавно.

— Что смешного, Ваше Высочество? — желчно вскинулся старшина, буравя его злым взглядом.

— Вам не понять, — невозмутимо ответил герцог.

— Мозгов не хватит? — с интересом спросил капитан, подходя к демону, и махнул рукой солдатам «вольно».

Тебя-то за что сюда сослали, родной ты мой? За излишний ум? А ты умный, видно сразу. Неумение выполнять глупые приказы? А ведь я бы взял тебя, пожалуй, к себе, неожиданно понял ашурт, нравишься ты мне. И Алексею ты тоже, наверняка, понравишься. Чем-то вы с ним похожи. И возраст подходящий: даже сорока еще нет. Черт, подкинуть Скребицкому идею?

— Мозгов хватит, господин капитан, — усмехнулся ашурт, — Но понятия об армии и дисциплине в частности у нас несколько различаются.

— Что может знать Ваше Высочество о службе? — деланно удивился старшина, всплеснув руками.

И ведь не боится влезать в разговор. Или человек здесь недавно или крупно проштрафился. Дьявол, и у Ласти способности заблокированы.

— Неужели служили? — поинтересовался капитан, игнорируя старшину.

Герцог кивнул.

— И в каком звании?

А вот не надо так иронично. Не надо.

— Главнокомандующий войск дома Ашурт во время войны, — спокойно ответил Сантилли, с удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо старшины.

— А сейчас? — не удержался тот от желчной шпильки, — Уволили в запас за провал операции.

— Жалоб со стороны противника не было, — огрызнулся демон, которому разговор резко надоел, — Нет войны — нет армии.

— Действительно, разные понятия, — капитан прошелся вдоль коек, — Не хотите зайти завтра в штаб?

— Не хочу, — отрезал герцог, — Потому что тогда я не отделаюсь ссылкой в захолустную дыру.

Человек почесал бровь, поправил фуражку, пробормотал «понятно» и направился к выходу.

— А разминка? — окликнул его йёвалли.

Бобровский, не оборачиваясь, махнул рукой в сторону окна и вышел. Герцог вопросительно посмотрел на старшину.

— Значит, захолустная дыра, — зловеще произнес тот.

Ашурт бы еще добавил сюда зубовный скрежет, очень было бы в тему.

— Даже не начинайте, — усмехнулся он, — Когда-нибудь у меня лопнет терпение и у этих солдат появится новый старшина. Может быть, даже спасибо скажут.

— Угрожаешь, Ваше Высочество?

— Вы знаете ответ, — Сантилли небрежно отодвинул человека с дороги, — Лас, пошли, допрыгаем.

Солдаты с восхищением и завистью следили за тренировкой, высыпав из казармы, старшина — зло исподлобья с крыльца, остальные — из кабинета Бобровского.

— Что надо было сделать, чтобы главнокомандующего и принца отправили рядовым на исправительные работы сюда? — задумчиво спросил капитан у лейтенанта, с интересом наблюдающего за демонами. — Ты посмотри, как движется? Невероятно. С его-то весом и такая пластика!

— Танцор, — ответил собеседник. — Это не поединок, а какие-то танцы под луной. Он что, во все стороны гнется? Может, по морде кому-нибудь заехал, а Стас?

— Пойди и спроси, — хмыкнул капитан. — Вдруг снизойдет до ответа. Нормально он дерется, что ты говоришь?

— Я про блондина, — пояснил лейтенант. — Балет на плацу. Всю жизнь мечтал посмотреть.

— Не хотел бы я встретиться с этой балериной, — пробормотал Бобровский, отходя от окна.

— Теряем форму, — подвел итог герцог. — Ты совсем все забросил?

Но Лас, молча, ушел, на ходу подхватив сброшенную на скамейку гимнастерку.

В казарме их засыпали вопросами, но герцог ответил только на один:

— Айкидо, — игнорируя остальные.

Они так и не сблизились ни с кем за это время, предпочитая держаться особняком. А зачем? Ведем себя тихо-мирно, никого не задираем, в чужие дела нос не суем, и хотим, чтобы и нас не трогали. Люди поворчали, но разошлись. С этого дня возобновились когда-то обязательные утренние и вечерние тренировки. Лас по-прежнему не разговаривал, предпочитая отделываться короткими фразами, понемногу хамил старшине, доводя его до состояния кипящей закрытой кастрюли, но выполняя все приказания. В принципе, придраться было не к чему, но очень хотелось. И не только старшине.

Вот, например, был в части такой актовый зал, на двери которого висела табличка «Красный уголок». Почему именно так, никто объяснить не смог. Сцена, небольшой зрительный зал, баррикады стульев у стен и старенькое пианино в углу, которое им приказали убрать на склад. Конечно, кто-то из солдат не удержался и потыкал клавиши, отозвавшиеся вполне приличным звуком.

Но инструмент был безумно расстроен, другого слова ашурт подобрать не сумел, и жаждал умелых рук, благо все необходимое, как ни странно, здесь обнаружилось. И, вместо того, чтобы отправить старичка на пенсию, демоны, не сговариваясь, взялись за настройку, предварительно отправив ходока к капитану.

Это был первый и последний раз, когда Лас что-то здесь играл. На просьбу «сбацать для души», он изобразил бодренькую ударную игру, в которой Сантилли с трудом узнал популярную народную песню, которую частенько напевал лейтенант. Если не заморачиваться на выражение лица капитана, то тот — тоже.

Все это время демоны вместе со всеми работали на строительстве какого-то завода в качестве «принеси-подай-убери». Это называлось очень емким именем «трудотерапия», которое подразумевало под собой лечение разом от всех социальных недугов. Трудом. Поэтому они интенсивно лечились целыми днями с перерывом на обед, зубря по вторникам и четвергам идиотский человеческий устав вместо заслуженного вечернего отдыха. Пока отдыхало натруженное за день тело, серое вещество накачивало собственную мускулатуру. Видимо, мозгам тоже необходима трудотерапия для улучшения работы извилин.

Сантилли нес в мешке мусор вниз по лестнице, когда навстречу ему попалась высокая комиссия по проверке строительства. Ашурт равнодушно посторонился, пропуская людей, и только сделал шаг, как его окликнули:

— Марков? Сан?

Герцог оглянулся: сверху спускался сорокалетний полноватый мужчина в рабочей куртке поверх дорогого костюма и в обязательной, но неуместно смотрящейся на нем желтой каске. Он пристально вглядывался в демона, недоверчиво щуря глаза.

Санти не сразу, но узнал бывшего соседа по общежитию. Влад, кажется. Надо же, какие мы стали важные, усмехнулся он, брюшко отпустили, а мы тут чернорабочими подрабатываем за тарелку перловки.

— Мир тесен («А зря», — поморщился про себя герцог). Какими судьбами здесь? — удивился мужчина, но руки не подал, побрезговал.

Ну и мы не гордые.

— Для разнообразия, — обаятельно улыбнулся демон, поправляя на плече мешок. — Скучно стало.

— Не изменился, — Влад окинул его завистливым взглядом.

— Ты тоже, — не остался в долгу ашурт. — Каким был, таким и остался, — а про себя добавил «козлом».

— Скажешь, — поморщился человек. — Лысиной вот обзавелся, — он постучал по каске.

«Парик купи, — хотел посоветовать герцог. — Поверх кепки», — но сдержался. Он не стал дожидаться, пока Влад созреет до воспоминаний или захочет поделиться наболевшим.

— Извини, — демон похлопал по мешку, — дела. И тебя труба зовет, — он кивнул головой вверх по лестнице, обозначая направление, и, не прощаясь, легко сбежал вниз, пока тот не понял, на сколько не изменился за эти годы бывший сосед по студенческому общежитию.

Мужчина еще немного потоптался на месте, неопределенно крутя головой, но тут его окликнули, он махнул рукой и начал не спеша подниматься.

«Поговорили, — хмыкнул Сантилли. — Надо будет поспрашивать, кем он стал». А с другой стороны, надо ему это? Нет, пришел к выводу ашурт и выбросил случайную встречу из головы.

Сегодня йёвалли ушел на крыльцо — из казармы его дружно выгнали, не только ашурта достала его бесконечная игра. На просьбы выключить звук, Лас не реагировал, наушников у него не было, и у солдат иссякло терпение.

Санти опустился рядом с ним на ступени, но принц сразу поставил игру на паузу и поднялся.

— Ласти, поговори со мной, — тихо попросил его герцог.

Конечно, ответа не будет. Сколько он игнорировал отца? А сколько будет избегать его? Всю жизнь? Сантилли опустил лицо в ладони и бездумно замер.

— Вы поссорились?

А вот тебя мне только и не хватало, раздражено подумал демон, с твоим участием и жалостью! Он встал и ушел в темноту, оставив капитана размышлять в одиночестве. А ведь у него нет жены, бросила? У людей это сплошь и рядом: женятся, чтобы через год развестись. Все в порядке вещей. Была любовь — через месяц кончилась. Нормально. А у них с Ласти? Не так? Не так, усмехнулся герцог. Любовь есть — нет понимания. Он расправил крылья и, коротко разбежавшись, взлетел.

— Вот черт! — капитан ошеломленно привстал, не замечая упавшей фуражки, — Вот черт!

Его мертвые петли видело не только начальство — казарма встретила демона потрясенным молчанием и круглыми глазами. Да, усмехнулся про себя герцог, не только Ласти способен на глупости. Мы тоже не лыком шиты, как говорит Марк. Завтра вызовут и погладят против шерсти. Думать будет головой в следующий раз. Но за территорию части не вылетал? Не вылетал. Поэтому о самоволке речи быть не может. Выкручусь, махнул рукой ашурт и завалился спать.

К начальству его не вызвали, как ни странно, и герцог рискнул на второй полет. Неужели выдержит и не присоединится? Ну, малыш, ну же, разомнем крылышки! Вот дьявол, чуть не подрезал! Как я тебя прозевал. Зараза! Получай!

— Небесная феерия, мать честная, — лейтенант еле успел поймать фуражку, — С ума можно сойти! Разобьется!

Но йёвалли вышел из пике у самой земли, едва не задев ее крылом. Тут сверху в него врезался ашурт, и они покатились по земле.

— Ты совсем разум потерял? — закричал на него Сантилли. — Жить надоело?

Ответить, если и собирался, Ласайента не успел — к ним уже подбежали люди.

— Так, — капитан перевел дух и вытер вспотевший лоб и поправил фуражку. — Меня это достало.

Принц вскинулся, но возмутиться ему не дали.

— В кочегарку обоих. На ночь. Печки топить, — приказал человек. — Пусть остынут.

Ночи были уже прохладные, и начальство открыло отопительный сезон немного раньше времени. Кочегарка была допотопная, на угле, а кочегары еще не доехали. Сантилли припечатал принца тяжелым взглядом. Не намахался за день лопатой, кирпичей не натаскался? За ночь как раз отдохнешь. Осталось побывать на губе, и можно считать, что жизнь удалась.

— Осталось два месяца, — Найири оторвал задумчивый взгляд от окна и повернулся к сидящему в кресле Алексею, — Что там?

— Сначала деды попытались их запрячь, но вышло наоборот: пришлось самим носки стирать, а твой еще и советы давал, — весело хмыкнул полковник, рассматривая анимированную заставку на компьютере короля: вороной жеребец, летящий во весь опор по ромашковому полю.

Найири непонимающе взглянул на Скребицкого, но тот ничего не заметил и, оторвавшись от экрана, вздохнул и продолжил:

— Станислав говорит, грызутся постоянно, драки маскируют под тренировки. На прошлой неделе сцепились прямо в воздухе. Младший хамит и дерзит. Вчера на губе отсидели. Из нарядов не вылазят.

— Каких? — нахмурил брови ашурт, представив сына почему-то в женском платье и сбруе, сидящим на огромных пухлых губах посреди крепостного двора.

— Вне очереди, — непонимающе посмотрел на него Скребицкий и спохватился. — Это наказание такое.

У Найири поползли вверх брови и вытянулось лицо.

— Черт знает, что у вас творится, — проворчал он после объяснения, — Не армия, а сумасшедший дом.

Капитан хмуро наблюдал, как старшина гоняет по плацу демонов. Уже два часа, между прочим. Скоро обед, а он и не собирается заканчивать. Пора вмешаться, пока у принцев не показали свой королевский характер. И надо еще раз серьезно переговорить с этим деятелем: перебарщивает он и довольно сильно. С таким отношением к солдатам они добьются прямо противоположных результатов.

— На ле-ево! — бодро скомандовал старшина, — Тянем носочек, тянем. Рядовой Ваше Высочество Дэ Гра, плохо стараемся. Где огонек задора? На пра-аво!

Сейчас я тебе устрою огонек задора! Если бы у герцога после двух месяцев открытых насмешек и оскорблений осталось терпение, оно бы с треском лопнуло по швам. Видят боги, он старался быть паинькой!

— Сам тяни, — ашурт развернулся четко по команде и пошел в сторону казармы.

— А ну, стоять! — побагровел человек, — Стоять, я сказал!

Он догнал демона и заскакал перед ним, как петушок перед курочкой. Санти не был бы собой, если бы не сообщил ему об этом, посоветовав воткнуть в одно место три пера для полного сходства. Жаль, что петушков не хватает удар, чему герцог был бы очень рад. Это он тоже озвучил и послал старшину полоть так любимые им грядки, выбрав маршрут позаковыристей. Наверно, именно это человека и смутило, потому что он никуда не пошел.

— Не нравится? — удивился Сантилли и снисходительно посоветовал, — А там такие доярочки, пальчики оближешь. Выбери себе мясистее и поимей от души. Сразу добрее станешь. Гарантирую.

Все знали, что жена от старшины сбежала, не выдержав супружеской жизни, через пять лет после свадьбы, не взяв ничего, кроме паспорта и детей.

— За оскорбление старшего по званию….

— Докажи, — усмехнулся герцог, прикидывая расстояние до приближающегося начальства и его скорость. — Ласти, я его оскорбил?

Йёвалли мотнул головой:

— Правдой оскорбить нельзя. Можно обидеться, но это не наказуемо.

— Ты, мразь королевская, — зашипел человек, — будешь делать то, что я тебе сказал. Ты понял?

— Тебя послали? — равнодушно поинтересовался ашурт, огибая его. — Иди.

Ласайента прекрасно знал этот тон: сейчас этот дурак еще что-нибудь ляпнет, и Сантилли его убьет.

Как ни торопился капитан — он все-таки не успел.

— Я сказал — на плац! — заорал старшина и сжал кулаки, с ненавистью глядя демону в спину. — Если я прикажу, на колени встанешь и землю жрать будешь, понял, мразь?

Герцог остановился и медленно обернулся, и Лас, уже шагнувший за ним, замешкался, не зная, что делать: останавливать рассвирепевшего друга или нет? Человека не было жалко — этот идиот сам напросился, но законы здесь другие, гуманные, потому и живут такие вот и пользуются безнаказанностью, делая, что хотят. Дома бы с ним давно разобрались, и никто бы плакать по нему не стал. Но здесь — не дом.

Капитан перешел с шага на бег, уже понимая, что безнадежно опаздывает. Предупреждал же полковник, что с ними нельзя перегибать палку. Неужели этот кретин совсем ничего не соображает? Правильно про таких говорят: одна извилина и та от фуражки. Только армию позорят.

Старшина запнулся на полуслове и беспомощно зашлепал губами, не в силах отвести взгляд от разгорающихся и вытягивающихся в нитку зрачков демона. С шумным шелестом развернулись огромные крылья — ашурт в ярости собственной персоной. Прошу любить и жаловать. Но все испортил принц.

— Санти, — он заслонил собой пятящегося человека, придерживая герцога рукой. — Санти.

Герцог, не останавливаясь, небрежно оттолкнул Ласа в сторону. Если бы старшина мог, то побежал бы, но ноги отказали. Такого безграничного ужаса он еще никогда не испытывал в своей жизни. Ласайента глянул на застывшего капитана и сделал единственное, что пришло в голову: обнял и прижался к другу.

— Сан, он не стоит этого. Сан, ты слышишь меня?

Горячий шепот, знакомый запах лета, руки, сжимающие его изо всех сил, заслоняющие не человека, нет, а спасающие ашурта от самого себя. Герцог взял мальчишку за плечи и понял, что не сможет отпустить. Сказать спасибо этому идиоту? Сантилли посмотрел на бледного старшину, на его прыгающие губы, на крупные капли пота на лбу. Живи, придурок.

— Что здесь происходит? — хрипло спросил капитан, смахивая холодный пот со лба. Вроде пронесло.

— Этот…. Этот…. Пытался меня убить! — дал петуха старшина, подпрыгивая на месте.

«Я же говорил — перьев не хватает», — усмехнулся про себя Сантилли, расслабляясь, гася глаза и машинально ложа руку, сжатую в кулак, на плечо Ласа.

— Не заметил, — хмыкнул капитан Бобровский, постепенно приходя в себя.

— Чего ты не заметил? Чего ты не заметил? — забрызгал слюной старшина. — Очки купи, если слепой!

Ого! Демоны, не сговариваясь, вопросительно уставились на начальство. Пропустит мимо ушей?

— Пять суток ареста, — холодно отреагировал Станислав.

— Чего ты сказал? — пошел на него старшина. — Какие….

Сантилли удивленно приподнял бровь, и чуть не вздрогнул от окрика:

— Сми-ирна!

Старшина мигом вытянулся в струнку и побледнел. Дошло.

— Выполнять, рядовой, — спокойно продолжил капитан. — Кругом. Шагом марш.

— Вы серьезно? — полюбопытствовал герцог, провожая глазами неестественно прямую спину бывшего старшины.

— Наряд все очереди за пререкания со старшим по званию, — закончил мужчина, смерил их сердитым взглядом, развернулся и ушел.

— Нам не привыкать, да, Ласти? — герцог притянул к себе друга и легонько постучал его по скуле кулаком руки, лежащей на его плече.

Тот хмыкнул, но не отстранился.

Через несколько дней их вызвали к капитану.

— По вашему приказанию прибыли, — четко отрапортовали демоны.

— Вижу. Вольно, — капитан подошел и снизу вверх посмотрел на них. — Идите переодеваться. За вами приехали.

— Так еще же рано, — возразил Ласайента.

Но человек устало махнул рукой и отвернулся:

— Свободны.

На пропускном пункте их ждали.

— Вау, Шон! — Лас радостно тряхнул его руку и сразу попал в крепкие объятия.

— Диета тебе не идет, — тот отстранил брата и критически оглядел похудевшую фигуру. — Мда.

— Привет, — Сантилли замялся.

Одно дело, разговаривать по телефону, другое дело….

— Дьявол, — прохрипел он. — Раздавишь.

— Тебя раздавишь, — Чарти еще потискал его. — Даже не передать, как я соскучился.

— Принцы, — рассмеялся Шон, — вас ждет свобода и безумно вкусный обед. Твой повар грозится, что живым никто не уйдет.

— Одолжи на день рождения, — попросил Чарти, — а то у меня такое чудо, что, боюсь, все гости переплюются.

— А давай я поломаюсь? — весело отозвался брат.

У машины, прислонившись к капоту, их ждала Эджен. Сантилли был готов к этому, а вот Лас — нет. Пока он соображал, что делать, герцог шагнул к смутившейся сестре и весело чмокнул ее в щечку.

— Что-то натворила? — тихо прошептал он ей на ушко.

Демонесса жалобно посмотрела на брата и виновато улыбнулась.

— Иди. Ждет, — он легонько подтолкнул ее к Ласайенте и открыл багажник.

Ерунда. Все ерунда. Ласти вернется. Жени умная девочка. Должна понимать, что все, что было между ними — временно. Нет больше одиночества, и никогда уже не будет. Не надо больше искать от него защиты. Он не оставит сестру, не оттолкнет, как тогда. Все наладится. Но сейчас смотреть в их сторону он не будет.

В дверь постучали, и капитан пожал руку вошедшему Алексею.

— Завязывай с этой конторой, — без предисловий начал полковник. — У нас на северных границах беспокойно. Нужны толковые люди с опытом военных операций.

— Навоевался уже, — криво усмехнулся Станислав.

— Стас, я твоему отцу обещал, — укорил его Алексей. — А у нас кочевники совсем обнаглели. Лезут, как мухи на мед. Бери своих ребят и в бой.

— А если снова дам кому-нибудь по морде? — вопросительно посмотрел на него капитан.

— Получишь сдачи, — Скребицкий хлопнул его по плечу. — И уж точно не сошлют в глушь и не лишат звания. Хотя, смотря кому, — Алексей потер бровь. — Если королю, тогда не знаю. Да, — спохватился он, — и никаких автоматов и гранат. Нечего провоцировать гонку вооружений, — и рассмеялся.

Во дворе черного замка Ласайенту стиснул Найири.

— Хватит меня трясти, — попытался вырваться принц. — Папа, спаси меня, пока не задушили.

— Где мой шалопай? Пропили по дороге, лоботрясы? — ашурт заглянул за спину йёвалли. — А ну, иди сюда!

Как хорошо вернуться домой, и не одному, а с другом, которого уже не думал найти.

— Надо сказать Санти, чтоб сменил цвет замка, — пробормотал Алентис, оглядывая черные стены. — Давит.

— Внутри-то нормально, — возразил Шон. — Спорим, покроет крышу красной черепицей и сделает невинные глаза? Сан, нам черный цвет не нравится! — прокричал он другу.

— Могу предложить…, - герцог наклонил голову к плечу и оценивающе оглядел стены. — Первое, не смотреть, второе, пустить что-нибудь веселенькое. Цветочки не обещаю, но подумаю.

Да, улыбнулся Лас, вполне в его духе.

— Что случилось? — он притянул к себе непривычно молчаливую Эджен. — Миледи влюбилась?

Демонесса стукнула его по животу тыльной стороной ладони:

— Не говори ерунды, — она помолчала. — Мы договаривались, помнишь?

Все когда-то кончается: и плохое и хорошее. Ае не дал ей скатиться к отчаянию полтора года назад, дальше ей придется идти самостоятельно.

— И что? — удивился йёвалли. — Мы же по-прежнему друзья? Так? — он легонько сжал ее пальцы и улыбнулся.

Девушка виновато пробормотала «спасибо» и ответила на пожатие.

— Ты справишься, — Ласайента притянул ее к себе и поцеловал в висок. — Зови, если что, а я мигом всех построю.

Эджен рассмеялась и шлепнула его по рукам, требуя выпустить.

— Лети, птица, — Лас разжал объятия.

— Ае, — Вардис, дождавшись когда отойдет демонесса, постучал его пальцем по плечу. — Можно на пять минут?

— Сегодня все такие таи-инственные, — прищурил глаза йёвалли. — Что у вас тут произошло?

— Пока ничего. Ты не будешь против, если я немного за ней поухаживаю? — темный показал глазами на Эджен, оживленно переговаривающуюся с отцом. — Челюсть подбери, она мне давно нравится. А если некоторые йёвалли не будут дураками, то под шумок вернут себе свою любовь. Ты меня поняла, девочка?

Ласайента поморщился:

— Ты старик для нее.

— Докажи, — тут же вкрадчиво предложил Вардис.

— Ты не умеешь за девушками ухаживать, — хмуро продолжил принц. — И ее нельзя ограничивать.

— Не учи ученого, мелочь, — ухмыльнулся дэи вэ, смерив его свысока снисходительным взглядом. — Я девушек раньше тебя обхаживать начал.

Принц в ответ независимо задрал голову:

— Оно и заметно.

— З-зараза, — поморщился Вардис, давя желание отвесить ему подзатыльник.

— Допустим, — легко согласился Лас. — Но решение за Эджен. И если ты обидишь ее — с неожиданной тихой угрозой проговорил он, — я тебя с того света достану.

Темный кивнул. Договорились.

— А почему у меня? — поинтересовался Сантилли, когда все собрались.

— Кто-то за новоселье до сих пор не проставился, — ответил за всех Марк и поднял бокал с вином. — С возвращением!

Хорошо, когда есть друзья. Когда есть друзья, жизнь не кончается. Герцог оглядел собравшуюся компанию — он и не думал, что их столько.

Вот, дьявол! А это что?

— Мишель, — громко спросил он. — Что делает Демон за нашим столом?

— Я не понимаю, — удивился оборотень, — а кого ты ожидал увидеть в замке демона?

— Но не за столом же, — возразил Сантилли, когда гости отсмеялись.

— Привыкай, — Таамир почесал любимца воспитанника за ушами. — Он у нас воспитанный котик, лапами в тарелках не промышляет, а если промышляет — значит, чистые. Или прибор положи.

— Коту? — уточнил герцог, приподняв бровь.

— А что? — не понял Мишель. — Мордой не вышел? Демон, тебя обижает злой ашурт, а ты и в ус не дуешь?

Кот обмахнул пасть розовым языком и широко зевнул, показав острые клыки.

— С тебя подарок, — с отчетливым акцентом неожиданно промурлыкал он.

— На юбилей не пригласит, — пригрозил Мишель герцогу, приходя на помощь питомцу.

— И когда он? — заинтересованно подался вперед Сантилли, — Котяра, неужели ты научился считать?

— Конечно, — важно ответил тот.

— Подожди, — Таамир почесал Демона за ушами, — за три года он отточит речь до совершенства, и на свое сорокалетие найдет, чем тебе ответить.

— Наверно, надо попросить у тебя котенка, Мишель — задумчиво проговорил Рашид, приобнимая Ирину. — Как думаешь дорогая?

— А тебе не дорогая! — сердито прошептала девушка. — Я только согласилась пойти с тобой на концерт. И убери от меня свои загребущие ручонки.

Рашид восхищенно прищелкнул языком. Шайтан-женщина.

Когда гости разошлись, Сантилли спохватился:

— Я к Это за лекарством. Лас, твое забирать?

За последнюю неделю он подъел весь запас. А что делать? Ласти рядом и даже не поцелуешь. Дьявол. Скорее уже разгрести ту кучу, которую он когда-то наворотил. Боги, как же он соскучился по своей девочке!

Принц кивнул и смутился, хорошо, что Санти этого не видел, уже закрыв за собой портал.

Эджен осторожно коснулась руки Ласайенты:

— Я пойду, удачи вам.

— Мне зайти к тебе? — принц сжал ее пальцы.

Вот и все кончилось. Ничего не кончилось, оборвал он себя.

— Жени, мы же не будем врагами? — тихо спросил он. — Я по-прежнему твой друг, что бы ты не думала и с кем бы ты ни была.

— Ну, это еще не скоро, — грустно улыбнулась демонесса и прикоснулась к его губам. — Последний поцелуй, мой принц.

— Миледи, вас проводить? — склонился перед Эджен Вардис.

— Постарайтесь не ссориться, — девушка махнула йёвалли рукой. — Или я вас убью.

Слуги суетились, убирая посуду и наводя порядок. Делать здесь было нечего, а Санти можно подождать и в их доме.

Лас присел на перила террасы. Нет, так просто он не сдастся, конечно, чтобы чертов ашурт думал, что он так доступен, дьявол, доступна? Пусть сначала покорит ее сердце. «Хочу цветы, — Лас улыбнулся, представив лицо друга, когда он начнет капризничать, — Много цветов. Путешествие на шхуне». О боги! Лас хлопнул ладонью по лбу — будет тебе море цветов — гастроли!

Ладно, решил он, шхуна подождет. Ждал же он три года. Как в сказке. Закончатся концерты, они съездят в путешествие или возьмутся за второй этаж. Сколько можно жить под временной крышей? А вот не будет он ничего загадывать. Что будет, то и будет. Дел накопилось через край: и на заводе и дома. Северные границы эти покоя не дают. Можно сходить с Алентисом и неплохо размяться. Вардис настаивает на продолжении учебы.

«Дьявол, — огорченно подумал Лас, — накрылось путешествие. Сбежим, как Мишель, пусть ищут». Имеют они право побыть вдвоем? Но сначала он немного поломается. Месяц. Или неделю. Йёвалли улыбнулся своим мыслям: ясно же, что и двух дней не продержится. Но цветы пусть несет. Это железно.

Вардис проводил демонессу до ее квартиры, но уходить не спешил.

— Ты что-то забыл? — невинно поинтересовалась она, глядя, как темный мнется на месте.

Тот обругал себя: умеет он обхаживать девушек. Да ничего он не умеет, с досадой подумал князь. Алентис и тот уже добился благосклонности маркизы. А сколько возле нее вилось ухажеров — всех отшила холодная красавица. Правильно Ласти сказал — «старый пень».

— Жени, нам надо поговорить, — с места в карьер начал Вардис и будь, что будет. — У меня к тебе предложение.

Но Эджен не дала договорить:

— Не хочу слушать, а тебе пора, — она помахала ему и, кивнув головой в сторону входной двери, развернулась, чтобы уйти, но темный поймал ее за руку.

— Я понимаю, ты боишься остаться одна.

«Нужное» начало, и вполне предсказуемая реакция:

— Я боюсь? — демонесса сердито выдернула руку и потерла ее. — Разговор закончен. Всем пока, — и, направляясь на кухню, холодно бросила через плечо. — Тебя здесь уже нет.

— Жени, да подожди! Не уходи! Жени, я люблю тебя!

У демонессы округлились глаза, и она медленно повернулась к нему, держась за косяк. Да, поистине удивил. Как мальчишка.

— Будь со мной, — торопливо продолжил он, — У меня только один недостаток — я непоседа.

Девушка презрительно фыркнула и сложила руки на груди, явно намекая, что после Ае Вардис не котируется.

— Я не могу долго сидеть на одном месте, — боги, дай мне договорить, — А там, где меня носит, не всегда есть удобства, к которым ты привыкла. В некоторых мирах я живу по несколько лет, если они мне нравятся. Если ты выдержишь такую жизнь….

— Ты предлагаешь мне сидеть в твоем волшебном говорящем доме, — перебила его девушка, — и ждать тебя годами? Да, свобода! Горячее спасибо за предложение, — она издевательски поклонилась.

— Жени, нет! — он подошел, осторожно взял ее за руки и заглянул в глаза. — Вместе с тобой, милая. Новые миры, путешествия, приключения, необычные существа, ну, и драки, ночевки на земле у костра, дождь, часто плохие дороги. Я честен с тобой.

Эджен внимательно его слушала и вспоминала единственное свое приключение вместе с братом и Ае.

— Если ты…, - демонесса тяжело вздохнула, и Вардис снова заторопился, боясь, что она откажется.

— Хотя бы попробуй. Не захочешь, я брошу шляться по мирам, чтобы всегда быть с тобой. Все, что ты хочешь, любимая.

Девушка внимательно посмотрела на него и закусила губу, а Вардис мысленно взмолился всем богам сразу.

— Я согласна.

— Жени, ты не пожалеешь, — темный сжал ее плечи, — Милая, я Слово даю….

— Ты не понял, — Эджен постучала его по груди пальцем. — Я согласна на путешествия, но не больше.

Вардис едва удержался от поцелуя:

— Все, что ты скажешь, — он помолчал. — Но сначала — демоны. Я с места не сдвинусь, пока у них все не наладится.

— Это, — Сантилли состроил виноватую рожицу и склонил голову к плечу, — мне еще надо.

— Ты все выпил? — удивилась принцесса, — Там же должно было хватить еще на два месяца!

— Только не говори, что у тебя нет запаса.

Девушка вздохнула, конечно, есть, и поманила демона ладонью:

— Пошли, не хочу бегать по лестницам.

Сейчас или никогда. Что даст ему пусть красивая, но ветреная девчонка, которая сейчас не совсем девчонка и целуется с другой? Хорошо устроились йёвалли. Принцесса незаметно расстегнула две верхние пуговицы, углубляя вырез так, чтобы была видна соблазнительная впадинка между грудей. Он не должен устоять против ее обаяния. Слишком давно у него не было женщин.

— Проходи, — небрежно обронила она, как будто каждый день встречала гостей в своей спальне, но герцог изваянием застыл на пороге. — Боишься? — лукаво поинтересовалась она, словно невзначай проведя рукой по открытой шее.

— Нет, — усмехнулся Сантилли. — Давай свое лекарство, и я пошел. Дела, милая леди, дела.

Она, улыбаясь, неторопливо направилась к нему, поигрывая шнуром пояса:

— Боишься, — констатировала принцесса, останавливаясь вплотную к демону, и заметила, как раздулись его ноздри, вдыхая еле уловимый аромат ее духов, — Я не кусаюсь, — прошептала она. — Можешь проверить, — и осторожно провела по его груди, притягивая его зовущим взглядом.

Всего один поцелуй, и ты сдашься, мой пламенный красавец, и будешь моим. Все прелести любви будут у твоих ног и одна из красивейших и пылких принцесс этого мира. Всего один поцелуй.

Их губы соприкоснулись.

Сантилли очнулся от острой боли. Дьявол! Ласти! Что он с ней сделал? Герцог непонимающе уставился на полуобнаженную девушку, страстно обнимающую его.

— Еще, — прерывисто прошептала она и снова укусила его, — не останавливайся.

Что? Что она здесь делает? Что он здесь делает? Ашурт с отвращением оттолкнул ее. Это?

— С-сука, — сквозь зубы процедил демон, стряхивая с себя руки принцессы, — Похотливая дрянь!

— Ты с ума сошел, — не хуже кошки зашипела она, отползая. — Я тебя в порошок сотру.

— Падаль, — демон хлестнул ее по лицу. — Ты что сделала, змея?!

Это охнула и схватилась за щеку с четкими отпечатками мужских пальцев.

Сантилли застонал. Дьявол, он ничего не помнит. Так торопился, что даже штаны не снял. Боги! Ласти! Как смотреть ей в глаза?

— Я убью тебя, — ашурт дернул принцессу на себя, сжал ее шею и тряхнул, — Дрянь! Дрянь, — он сильнее сдавил ее горло, наблюдая, как багровеет ее лицо, как бессильно царапают его руку отполированные ноготки и зло выдохнул ей в лицо. — В порошок меня сотрешь?

Принцесса захрипела, но в этот момент демон оттолкнул ее, брезгливо передернув плечами, на ходу застегнул джинсы, подхватил свою куртку с пола и ушел порталом, на одно мгновение разминувшись с Таамиром.

— Что здесь происходит?

Начавший свирепеть король еще раз медленно обвел спальню глазами, задержавшись на полулежащей на кровати девушке, растирающей свою шею и спешно поправляющей платье.

— Он соблазнил…, - начала она, придавая своему лицу возмущенно-обиженное выражение.

— Замолчи, — с тихой угрозой оборвал ее брат, начиная приближаться к ней, — замолчи и не смей мне лгать.

Ему не понадобилось много времени, чтобы все понять. Дураком надо быть, чтобы не узнать портал ашурта и не сделать правильные выводы из увиденного. Бегом надо было бежать, бегом, а не тащиться царственным шагом! Церемониться с любимой сестрой король не стал.

— Посидишь здесь, пока я не остыну, — он швырнул ее на пол подземелья и с грохотом захлопнул железную дверь.

Девушка уронила лицо на холодные сырые камни и со злости ударила по ним. Дура, надо было опоить, чтобы наверняка. Дура! А братик — идиот. Зря он думает, что она не выйдет отсюда. Ей помогут.

Но помощь не пришла. Ни сегодня, ни через неделю, ни через полгода. Таамир умел заставлять молчать тех, кто был с ним не согласен. Но остановить Сантилли дракон не успел: когда он примчался в замок герцога, того уже не было.

Ашурт покидал вещи в рюкзак. Что забыл, то забыл. Плевать. Он, сгорбившись, устало сел на край стола. Что я наделал, любимая? Может быть, прийти и сделать вид, что ничего не было? Обмануть, да, Сан? Обмануть свою душу, свою любовь? Повиниться и сделать еще больнее? Нет!

Из них с Жени получится красивая пара. Он будет беречь ее. Им хорошо вдвоем, это видно. Все правильно, и ни к чему им мешать. Он только будет путаться под ногами, а Лас — метаться между ними. Может быть, и к лучшему, что так получилось.

Герцог выложил телефон. Но к Маярту надо зайти и предупредить, хватит, один раз уже хлопнул дверью.

Есть места, которые не меняются никогда, и что бы ни происходило в мире, они всегда остаются неизменны. Ступив на балкон мага во дворце Рашида, Сантилли словно перенесся на много лет назад, когда только познакомился с самим ийет и орханцем. Нет больше Омара, и море не бороздят знаменитые когда-то галеры, вытесненные парусниками, но по-прежнему тлеет углями жаровня и упоительно пахнет свежим кофе. Обязанности у них распределены, усмехнулся герцог: Маярт заваривает чай, Рашид готовит кофе. Тоже не разлей вода парочка.

Маг удивленно приподнял брови при виде собранного в дорогу ашурта.

— Не утерпели? — улыбнулся он.

Герцог отрицательно покачал головой и опустился в кресло.

— Маярт, я прошу тебя об одной услуге, — Сантилли спрятал взгляд. — Скажи Ласти, что мне надо побыть одному. Хорошо?

Ийет дураком никогда не был, и сразу пробежался по ауре ашурта. Тот зябко поежился, ощутив неприятный холодок.

— Зря ты это сделал, — он тоскливо посмотрел ему в глаза. — Дай Слово, что никому не скажешь. Я прошу тебя.

Маг ошеломленно кивнул и мысленно спросил: «Она с ума сошла?». Герцог пожал плечами. Какая теперь разница?

— Санти, мне кажется, ты торопишься, — осторожно проговорил ийет.

— Твой рецепт счастья? Молчишь? Вот и я не знаю, — герцог стиснул руки.

— Но ведь вы помирились, — не понял Рашид.

Он умница, подумал Сантилли, ничего не спросит, и не будет приставать к другу, выпытывая чужие тайны.

— Мне иногда кажется, что весь мир против нас, — демон поднялся. — Запоминай.

Он пальцем начертил в воздухе несколько огненных знаков. Маг поднял руку, и они словно впитались в ладонь. Да, так вернее.

— Что он нарисовал? — Рашид, не отрываясь, смотрел на закрывающийся портал.

— Истинное имя, — маг провел по лицу ладонями, — Теперь я могу делать с ним все, что захочу.

— Но зачем? Ты же не будешь? — совсем растерялся человек.

Маярт отрицательно покачал головой:

— Если возникнет что-то непредвиденное, я смогу его вызвать, и он обязан прийти.

Санти с полгода побродил по мирам, нигде особо не задерживаясь, пока на корабль, на котором он плыл, не напали. Это были рослые, свирепые люди, промышлявшие разбоем и, как ни странно, заплетающие волосы и бороды в многочисленные косички, чем немало позабавили ашурта.

Им понравился яростный воин, но Сантилли отказался идти с ними. Хватит с него крови, он не этим ушел из дома. И тогда, немного разочарованные, они высадили его у одной из своих деревень, больше похожих на крепости. Встретившая ашурта заунывная музыка заставила сначала поморщиться, а потом вспомнить о гастролях. Сантилли поднял глаза к небу: «Что я за демон? Предал любимую, подставил друзей. Боги! Где мой ум?». Герцог устало опустился на придорожный камень, где его и нашел один из воинов.

Немудреная жизнь, суровые, но веселые люди, и Санти остался, но уже через неделю понял, что жадно провожает глазами каждую девушку.

В этом мире наступала осень: дожди, пронизывающие ветра с моря. Демон стал надолго пропадать в скалах. Там он и зимовал, найдя небольшую пещерку. Днем охотился, вечерами бездумно смотрел на огонь, слушая завывания ветра. Иногда спускался в деревню, чтобы обменять шкуры и мясо на хлеб, домашнее кислое вино и сыр. Девушки откровенно заигрывали с высоким сильным парнем, и ашурт старался быстрее вернуться в свое логово.

Старые, проверенные поколениями, способы не помогали, накопители спасали, но ненадолго. Желание становилось порой нестерпимым, и он готов был выть на луну не хуже волка. И тогда Санти вспомнил уроки своего сенсея.

Если бы люди жили ближе или выше, то они часто могли бы видеть где-нибудь высокого юношу, совершающего странные плавные движения. В такие минуты Сантилли словно растворялся в окружающем его мире, чувствуя его биение: в рокоте моря, гуле далекого водопада, шелесте ветра, слыша осторожные шаги оленей, шорохи снежинок, попискивание полевок, затаившихся в сугробе.

Он выматывал себя тренировками, долгими утомительными вылазками по глубокому снегу, но проходило немного времени, и все возвращалось.

Весной он ушел.

Весь следующий год герцог провел, охраняя караваны, проходящие через пустыню. Постоянные песчаные бури, частые разбойные набеги не давали расслабляться, но наступала ночь, и перед глазами вставал Лас, то смеющийся, то сосредоточенный, то хмурый, то целующийся с Жени. Ашурт перебирал воспоминания, как бусины четок, которые спустя некоторое время себе завел.

Он знал каждую из них на ощупь. Эта — Лас азартно рубящийся с пиратами. Эта — ранение, когда ему пришлось отрубать крыло. Эта — Лас на концерте, загадочно улыбаясь, медленно опускается на одно колено перед визжащими от восторга девчонками. Они с ума по нему сходили. Эта — гонки без правил, когда его байк занесло на разлитом масле. Эта — драка в трактире, тогда они неплохо поучили оборотней, а эта — прогулка по Диснею, когда он встретил Тоньеса с ребенком. Он тоже бросил Жени, как и Сантилли Ласайенту с той лишь разницей, что его жена никогда ни с кем не целовалась, кроме него.

Он хорошо помнил тот день. Вардис утром завалился к нему и вместо того, чтобы дать опохмелиться, потащил на Парковые острова. Хорошо, что не было Ласти, иначе герцог сразу бы ушел. Он тогда видеть его не мог. Идиот.

Эдингер рассказывал какую-то дурацкую историю, Джулиане старательно смеялась, делая вид, что не замечает угрюмого вида ашурта. Мишель постоянно вытаскивал из кустов Демона, охотящегося на птиц, и ругался с ним.

А потом они встретились.

Тоньес заметил их первым и замер посреди толпы, не зная, что делать. Так они и стояли друг против друга. Бывший муж сестры с годовалым сыном на руках и Сантилли. Мальчишка что-то настойчиво требовал от отца на своем детском языке, теребя отца за волосы, а потом замолчал и стал внимательно глядеть на герцога темными глазами.

Сантилли тогда ничего не сказал, обогнул Тоньеса и ушел, и только потом узнал, что тот запер жену в башне. Что он потом скажет сыну? Что его мать шлюха и путалась со всеми подряд, как и он когда-то? Каково это, почувствовать на собственных губах горечь измен?

После этого он бродил без цели по какому-то вонючему техногенному миру. Дымили заводы, дымили машины, гремя железными колесами по твердой мостовой, дымили трубы пароходов. Маленькие люди с голубоватой кожей совершенно не обращали на него внимания, как, впрочем, и демон на них.

Был мир, где правил развратный жестокий полусумасшедший император. Герцога уже к вечеру стало воротить от того, что творилось во дворце. Он ушел, напоследок свернув шею пьяному министру, успевшему до смерти ему надоесть в течение пяти минут.

— Урод, — посмертная молитва оказалась короче, чем хотелось ашурту, но тратить время на эту дрянь было жаль.

Но герцог все-таки пожелал им гореть в аду, а чтобы слова не расходились с делом, стряхнул с пальцев огненные капли. Пусть хоть каким-то делом займутся.

Еще год он прожил в полном одиночестве, в каких-то джунглях, охотясь на хищников. Герцогу обилие дичи понравилось, а вот он дичи — нет. Приходилось часто и быстро бегать и не всегда за кем-то. Сантилли ушел, когда понял, что начал разговаривать со всеми подряд вплоть до деревьев, ошалев от одиночества.

Ему нравилось открывать порталы в неизвестность, выбирая наугад. Месяц назад, он набрел на безлюдный мир. Может быть, где-нибудь и бегал по нему кто-нибудь, но ашурту было лень искать. Он только что неплохо повоевал во славу незнамо кого, и сейчас ему просто хотелось тишины.

Должен же быть выход из этого положения! Можно же что-то придумать, чтобы задавить это чертово неуемное желание обладать женщиной? Те же йёвалли или дэи вэ живут и не тужат.

Он нашел грот на берегу моря и устроил в нем жилье, выбросив мусор. За ветками для лежака пришлось идти в далекий лес, но так даже лучше: больше работы — меньше проблем. Еще бы голову чем-нибудь занять, чтоб не думала о лишнем. Он снова оглядел свои владения и невольно хмыкнул — создавалось такое впечатление, что огромный великан вывалил язык к воде да так и застыл: каменный монолит под уклон спускался к морю от странных круглых скал, поросших наверху кудрявыми деревьями.

Не будем будить, решил демон, пусть спит. Он опустился на теплый валун, прислонившись спиной к скале, и бездумно стал глядеть на прибой, с шумом набегавший на берег.

Когда рядом появился этот немолодой уже мужчина в дорожной одежде и с посохом в руках, ашурт пропустил. В какой-то миг Сантилли повернул голову и увидел его, сидящего неподалеку и тоже смотревшего на море. Герцог не удивился. Сидит и сидит. Не мешает и ладно.

— Не получается? — неожиданно спросил незнакомец.

Демон, молча, перевел на него взгляд.

— Разве можно обуздать яростное пламя? А ты хочешь, чтобы огонь, бушующий в твоей груди, стал слабой свечой. Может, кого-то она и спасет, даст возможность не споткнуться в темноте. Но и только.

Ашурт уже заинтересованно повернулся к нему.

— Это не твой путь, — уверенно продолжил неизвестный.

— А какой мой? — прищурил глаза Сантилли.

— У тебя есть своя голова, принц. Но я бы посоветовал подумать о тех, кого ты так старательно пытаешься вычеркнуть из своей жизни.

Мужчина сверкнул ярко-синими глазами и ушел, постукивая посохом по плоским камням. Сантилли не стал его окликать или догонять. Все равно больше он уже ничего не скажет. Но как он очутился здесь? И откуда он все знает?

Ашурт спохватился поздно — человека уже не было. Герцог вскочил и лихорадочно огляделся. И кто это был? Неужели кто-то из богов? Быть не может! А если дома что-то случилось, а он закрылся от всего мира и сидит здесь? Дьявол! Демон быстро схватил мешок и куртку и открыл портал.