Игры в замужество

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Нил заправил рубашку в джинсы и открыл дверь.

— У тебя елка! — воскликнула Тамми, пропустив обычное приветствие. — Я увидела ее, как только поднялась по ступенькам.

Нил усмехнулся, довольный тем, что она это заметила, довольный ее энтузиазмом и тем, что она пришла к нему.

— Конечно, я поставил ее. Проходи.

Она прошла вслед за ним, коснувшись мимоходом его руки.

— Ты привез елку с собой из бывшего дома?

— Нет. Я выстоял в очереди и купил ее сегодня. Она продавалась с гирляндой. Правда на ней нет украшений, но мне просто нужна была елка. Когда я был ребенком, мы часто переезжали, но елку всегда ставили.

— Она хорошо дополняет упаковочные коробки, поддразнила его Тамми. — Ты всегда все откладываешь на потом или просто руки не доходят до этих коробок?

— Боюсь, они могут пролежать здесь еще полгода. Ненавижу упаковывать и распаковывать вещи.

Может быть, потому что в детстве мне часто приходилось этим заниматься. Я просто жил на чемоданах. Так было проще.

— Да, но сейчас все не так. Ты ведь приехал, чтобы здесь остаться, — подчеркнула она.

— Да, ты права. — Несмотря на свои слова и намерения, Нил все еще никак не мог свыкнуться с мыслью, что переехал сюда окончательно.

Текс и Лолита наблюдали за ними из-за дивана.

Джиджи и Мемфис свернулись калачиками на собачьей подстилке возле елки, ни на что не реагируя.

— Что это с ними?

— Они устали, гоняясь за белками. Пойдем. Нил взял ее за руку и повел на кухню.

От одного этого прикосновения Тамми захватила волна желания. Недалеко от кухонной двери Нил остановился и повернулся к ней.

— Закрой глаза.

Тамми моргнула, но не закрыла глаза.

— Что?

— Это сюрприз. Закрой глаза. Не бойся, я не допущу, чтобы ты врезалась в стену или расквасила себе нос о дверь.

— Откуда я знаю, можно ли тебе доверять? — За ее шутливыми словами скрывалась настоящая настороженность.

— Иногда нужно просто довериться. — Он и мысли не допускал, что Тамми не так-то легко будет это сделать.

Она опустила ресницы, словно два темных веера-полумесяца. Взяла его за руки, отчего его бросило в дрожь. Поддерживая Тамми за локти, он двинулся задом наперед в сторону кухни. Они вошли, и он отпустил ее, чтобы закрыть дверь.

— Теперь можешь смотреть. — Нил нервничал, как школьник.

Она открыла глаза и осмотрела комнату.

— Ты сделал это для меня? — восхищенно прошептала она.

Он кивнул.

— Сегодня днем. — Он купил двенадцать свечей, покрывало и устроил посреди кухни нечто вроде пикника. Проблем с местом не было, так как кухонная мебель почти отсутствовала. — Ты сказала, что тебе нравится эта комната.

Она отвела от него взгляд.

— Возможно, это самое лучшее из того, что кто-то когда-то делал для меня. Почему ты это сделал?

— Потому что хотел увидеть, как ты улыбаешься. — Он тронул ее за плечо. Она по-прежнему не смотрела на него. — А на улице сидеть холодно, даже с зажженной печкой.

— Это… — Она готова была расплакаться.

Он оглянулся на свечи, горящие на стойке и на полу.

— Ты хотела сказать, что это может вызвать пожар? Вот потому я и закрыл дверь, чтобы не впускать сюда животных.

Она глубоко вздохнула и повернулась к нему.

— Вообще-то я собиралась сказать, что все это так хорошо придумано. Ты всегда такой романтичный?

Он подавил вздох. Когда-то Миа заявила, что в нем нет ни капли романтики.

— Рад, что тебе понравилось, — сказал он. — Я решил приготовить лососевый стейк к обеду.

— Это здорово!

— Пожалуй, начну.

— Хорошо.

Он собирался пойти к холодильнику за стейком и спросить, как она провела день, но вместо этого стоял, как вкопанный, завороженный исходившим от нее ароматом и теплом.

— Я думал о тебе весь день.

— Я тоже думала о тебе. — Ее хрипловатый голос заставил его подойти на шаг поближе.

— В самом деле? — Он отвел прядь ее волос за ухо и провел пальцем по шее, вызвав у Тамми дрожь.

— Да. Тебе нужно было бы пообедать с одной из тех женщин, чьи номера телефонов ты бросил в огонь вчера, а не устраивать пикник со мной.

Говоря эти слова, она коснулась его груди, и он ощутил горячее прикосновение даже через рубашку.

— Я знаю. Но у них нет того, что есть у тебя. Он провел пальцем вдоль ключицы к ямочке на шее, где бешено бился пульс.

— Трех бывших мужей? — Она наклонила голову и поцеловала его тыльную сторону ладони. Боже! Он никогда раньше не думал, что это эрогенная зона. Может быть, он чувствовал такое только с ней?

— Да. — Нил едва мог дышать. Мягкость ее кожи, ее запах, разгоряченный взгляд — от желания у него голова пошла кругом.

Она слегка провела пальцами вверх по его шее.

Потрогала большим пальцем шрам над его верхней губой.

— А мне следовало бы заняться этим с Ловелом.

— Я так не думаю. — Он поцеловал ее палец. На одном дыхании скользнул руками по ее телу и, подхватив за талию, посадил на стойку бара. Она распахнула глаза от удивления, потом ее взгляд потемнел. — Да кто такой этот Ловел?

Она притянула его поближе к себе.

— Никто. Сейчас это не имеет никакого значения.

— Хороший ответ. — Он прижался к ней. Она чувствовала, как он возбужден. Они были одеты и даже еще не целовались, а он уже был готов взорваться от наслаждения.

Тамми со стоном обхватила его ногами и подалась вперед, поближе к его трепещущей твердой плоти.

— Нил. — Она запустила руки в его волосы, притянула его к себе еще ближе и впилась в его губы, как женщина, отчаянно желающая чего-то, что мог дать ей только он один и без чего она просто не могла жить.

Он исследовал горячую влажность ее рта. Языком он ощущал вибрацию от его стонов, что только распаляло его голод. Когда она изогнулась в его объятиях, он пробежал руками по ее груди, обнажив ее шею.

Нил стал осыпать поцелуями ее шею, освободил от лифчика ее грудь и нежно обвел контур сосков, почти не касаясь их.

Над его головой раздавалось ее отрывистое, хриплое дыхание, прерываемое приглушенными стонами, выражающими степень наслаждения, что распалило его еще больше.

Тамми откинулась назад на стойку, заложив руки за голову.

— Поласкай меня.

Он осыпал ее грудь несколькими дразнящими поцелуями.

— Так?

— Еще. — Полуприказ, полумольба. Полная зависимость. Кончиком языка он провел вначале по одному холмику, потом по другому.

— Ты этого хотела?

Стон удовольствия затих, превратившись в тихое мурлыканье. Эти звуки лишь подпитывали его страсть.

— О, Нил…

Он повторил свой ласкающий танец, наслаждаясь ее вскрикиваниями и ее вкусом. Ее запах, только ее, окружал его.

Наконец он отпустил ее, еле сдерживая жажду.

Теперь он упивался созерцанием. Она была экстравагантна каждым дюймом своего тела — сидя на стойке с раздвинутыми ногами, обнаженной грудью и сияющими глазами.

— Я никогда не хотел ни одну женщину так, как хочу тебя. — Его голос резко прозвучал в освещенной свечами комнате. Помоги ему Бог, но Миа никогда не сводила его с ума так, как Тамми.

— Запретный плод? — Своей полной грудью и сосками цвета сливы она действительно напоминала райский фрукт. Он уже ожидал увидеть, как потемнеет ее взгляд, и готов был услышать едва заметный оттенок цинизма в голосе.

Он взял ее лицо в ладони. Откуда такое всепоглощающее влечение к ней?

— Я не знаю. Может быть. — Он опустил руки.

Она запахнула блузку и встала. Нил не слишком хорошо понимал женщин, но сейчас был уверен — он сказал что-то не то.

— Я знаю, это не самое подходящее время, но нам нужно сейчас же внести ясность во все. — Им нужно было оговорить правила дальнейших отношений.

Выражение лица Нила и его скрещенные на груди руки говорили, что она выбрала совсем неподходящий момент.

— Хорошо.

— Ты мне нравишься, Нил. — Она взглянула на него из-под опущенных ресниц. Она ценила его легкий ненавязчивый юмор, его романтические жесты и честность в проникновенном взгляде его темных глаз.

— По-моему, это было понятно еще вчера вечером, разве нет? И, кстати, ты мне тоже нравишься.

Она бросила взгляд на его возбужденную плоть, это было заметно даже в брюках.

— Я знаю.

Ей нужно было это сказать. Может быть не столько для него, сколько для себя самой.

— Ты мне нравишься, ты очень сексуален, но я не хочу других отношений. Я люблю жить одна. Я сосредоточена на работе. Мне не нужно никаких эмоциональных осложнений.

Он просто стоял, скрестив руки на груди. По взгляду его темных глаз ничего нельзя было прочесть. И она вдруг почувствовала неуверенность в себе и засомневалась. Но отступать было некуда, у нее оставалась лишь возможность идти вперед.

— Я просто хотела, чтобы ты знал: не стоит думать, будто я очень сильно увлекусь. — Она указала на растеленное на полу покрывало. — Я знаю, что ты хочешь поселиться здесь, в Колдерсвилле, и я не хочу осложнять тебе жизнь.

— Звучит так, как будто ты заранее все просчитала.

— У меня случались отношения с мужчинами, все они постепенно сошли на нет, и сейчас трудно вспомнить, было ли в них что-то хорошее, потому что все кончились ничем.

В его глазах вспыхнуло понимание. Ему были знакомы эти муки взаимонепонимания.

— Я прошел через это. Мне это знакомо.

Тамми кивнула.

— Вот тем и хороша легкая интрижка. Кратко, быстро, волнующе. Никаких уз. Никаких претензий. Не надо думать о том, что принесет завтрашний день.

— А что, если мы не готовы к тому, что все это закончится?

— Вот почему мы сейчас устанавливаем правила и потом будем их придерживаться. Все идет не так, мир рушится, когда обманываются ожидания.

Таким образом, мы оба получим то, что хотим, и никому не будет больно, потому что мы оба будем знать, что нас ждет впереди.

— Это имеет смысл, если понимать ситуацию умом. Но я не уверен насчет чувств.

— Мы нравимся друг другу, — кивнула Тамми. Нас определенно влечет друг к другу. И мы можем получить то, что хотим, без всяких игр.

— Хорошо. Давай определим правила наших отношений.

Она поймала его руку и притянула к губам. Он ощутил ее легкое дыхание и прикосновение губ на запястье.

— Две недели. За это время тебе не придется придумывать, что подарить мне на Рождество, сказала она с легкой усмешкой. — Мы можем хранить наши отношения в секрете. Ты сможешь весело проводить со мной время, пока не найдешь хорошую девушку и устроишь свою жизнь.

— Если ты для меня — девушка для развлечений, то кто я для тебя?

Тамми обвила его шею руками и прошептала на ухо:

— Ты — мистер Необходимый.

Он притянул ее к себе, кривая улыбка исказила его губы и заблестела в глазах.

— Я надеялся это услышать.

Он обнял ее за плечи и привлек к себе. Тамми обвила его шею руками и запустила руки в его волосы. От тепла его кожи, нежного запаха дезодоранта и мыла, шелковистых волос ее бросило в дрожь.

Она закрыла глаза и вздохнула, когда он наклонился и с необычной нежностью стал целовать ее висок и ресницы. Как мог мужчина, возбуждающий в ней такую страсть, быть настолько осторожным?

— Ты такая красивая, — прошептал Нил. Она ощутила на закрытых ресницах его теплое дыхание.

От его слов и прикосновений она таяла, как кусочек шоколада на солнце. Она и раньше слышала эту ничего не значащую фразу, но когда ее произнес Нил, слова приобрели реальный смысл.

Тамми прижалась к нему.

— Хочешь пойти наверх? — спросил он.

Она открыла глаза.

— Достоинства постели слишком переоцениваются, особенно когда здесь накрыто для такого замечательного пикника.

Опустившись на покрывало, Тамми откинулась назад и легла, заложив руки за голову. Вчера, в темноте двора, она наслаждалась, ощущая каждый дюйм его тела. Сегодня она приготовилась наслаждаться визуальными образами.

Нил вытащил рубашку из джинсов, медленно стащил ее через голову и швырнул на пол.

Широкие плечи, мощная грудь, хорошо сложенная фигура. Поросль темных волос на груди дорожкой сходила вниз по подтянутому животу и исчезала за краем джинсов. Мускулистые руки, тонкие длинные пальцы. Она не могла понять, отчего именно они выглядели так сексуально, но это так и было.

— Внушительная картина, — призналась она.

Нил улыбнулся.

— Я рад, что не напрасно потратил деньги на тренажер.

— Конечно, деньги потрачены не напрасно.

— Не упускай мысль. — Он снял туфли и отставил в сторону.

Тамми рассматривала его.

— У тебя самые сексуальные ноги. Я подумала об этом, когда ты открыл дверь после душа, первый раз, когда я зашла к тебе.

— У тебя пунктик насчет ног?

— До настоящего момента не было. — Она усмехнулась в ответ и дала понять, чтобы он продолжал раздеваться. — Пожалуйста, не позволяй мне мешать тому, что ты делал.

Он расстегнул ремень. Потом пуговицу на джинсах. Потом молнию. Сердце Тамми колотилось, как мчащийся поезд. Нил освободился от джинсов. Мускулистые волосатые ноги и черные боксерские шорты с выпуклостью, которая предвещала много хорошего.

— Ты можешь и передумать. — Он стоял на краю покрывала — большой, возбужденный и принадлежащий только ей на две последующие недели. Она сгорала от нетерпения.

— Ты, наверное, шутишь. Если бы я передумала, то это означало бы, что я сошла с ума.

— Я имею в виду — насчет кровати. — Нил опустился на колени возле ее ног. — Я как раз и собираюсь свести тебя с ума.

Его обещание вызвало новый прилив желания.

— В самом деле? Ты собираешься проделать это со мной?

— Это очень просто. Не слишком сложно.

— Ты собираешься рассказать мне или показать?

— Готов и к тому, и к другому. Но вначале я собираюсь раздеть тебя. Потом поцеловать каждый восхитительный уголок твоего тела.

Боже. Тамми до боли почувствовала свою беззащитность. Пока она занималась бизнесом, она совершенно разленилась и не занималась физическими упражнениями. И к тому же жир. Хотя Нил уже видел ее обнаженной, сейчас было все по-другому.

Она сглотнула, пытаясь отбросить сомнения.

— Это эффективный план. Как мне помочь его осуществить?

— Просто лежать и наслаждаться. — Он стащил с нее туфли и швырнул их в сторону. — Я собираюсь заниматься с тобой любовью всю ночь.

Она напряглась от предвкушения.

— Возникает проблема выносливости.

— Да. Это насущная проблема.

— Понятно. Значит, для тебя это тоже актуально.

— Ты могла бы мне в этом помочь.

— С удовольствием.

Он потянулся к застежке на ее джинсах. Намеренно медленно расстегнул застежку и молнию, прикосновение его руки к ее голому телу и трусикам зажгло в ней огонь.

— Прежде чем их снять, мне нужно кое-что сделать. Мне так хотелось сделать это, когда я впервые увидел тебя. — Нил склонил свою темноволосую голову и обвел языком кольцо на пупке. — О, милая, у тебя самый сексуальный животик. В этом кольце на пупке есть что-то, от чего меня бросает в жар.

Она никогда не занималась любовью с мужчиной, который так много говорит. Это было на редкость необычно и невероятно вдохновляюще.

Наконец Нил стащил джинсы с ее бедер.

— Готова поспорить, что ты разворачиваешь рождественские подарки, не порвав обертки, да?

— Я не люблю спешить. Самое приятное — смаковать ожидание. Ты обостряешь ощущение удовольствия, когда наконец добираешься до подарка.

Он отшвырнул джинсы в сторону и поставил ее на колени.

— Давай я сама, — сказала Тамми и стащила рубашку через голову. Его взгляд потемнел, и дыхание стало хриплым и прерывистым. Она облизнула пересохшие губы и расстегнула верхнюю застежку на лифчике и неторопливым движением сняла его, выставив грудь вперед и отведя назад плечи.

Неожиданно вся игривость исчезла из его поведения. Взгляд темных глаз стал более пристальным.

— Вот такой ты была создана. Обнаженной на фоне горящих свечей. Я бы хотел быть художником и нарисовать тебя такой. Ты самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел.

В своей жизни Тамми много раз занималась сексом, в последний раз с ним вчера вечером. Но сейчас она чувствовала себя девственницей. Нил любил ее, даже не прикасаясь к ней. Своим взглядом, голосом, словами. Она догадывалась, что с ним все должно быть не так, как всегда, но не думала, что все будет именно так.

Его взгляд лишил ее всякого притворства, стеснительности, он смотрел внутрь, в корень, в ее сущность. Было одновременно страшно и приятно быть настолько незащищенной, открытой перед другим человеком.

Все ее инстинкты самосохранения, выживания и протеста кричали, что ей надо встать и убежать отсюда подальше. И она действительно готова была встать и уйти из комнаты, если бы Нил не прикоснулся к ней.

Тамми перевернулась на бок. Она определенно еще никогда в жизни не чувствовала себя так хорошо.

— Ну, это было неплохо, чтобы разжечь аппетит.

Теперь я умираю с голода.

Нил лежал, подложив руку под голову.

— Я сейчас встану.

Она слегка поцарапала ногтем его мускулистое бедро.

— Когда ты возбужден, это впечатляет.

— Я рад, что тебе нравится. Я оденусь и приготовлю поесть.

— Не надо.

Нил рассмеялся.

— Я думал, ты голодна..

— Да. Но вид будет намного лучше, если ты не будешь одеваться.

— Согласен, но при одном условии. Ты тоже не одевайся.

— Без проблем. Мне нравится быть голой.

— Тебе это идет.

Мужчины никогда не проявляли такого рвения, чтобы приготовить ей поесть. Тамми вообще не могла припомнить, чтобы мужчины готовили для нее. И раньше она никогда не занималась любовью на одеяле, расстеленном на полу посреди кухни.

Он встал и вышел. Очень скоро вернулся.

— Филе осетра и салат на подходе. Должен тебя предупредить — я не мастер готовить изысканные блюда.

— Прекрасно. А я не гурманка. И независимо от того, как ты готовишь, ты сам представляешь весьма аппетитное зрелище.

— Веди себя прилично.

— Хорошо. Найду совершенно невинный предмет для разговора. — Она серьезно посмотрела на него. Ты, должно быть, очень волнуешься, у тебя ведь завтра первый день в клинике. Я помню, как чувствовала себя, когда открывала свое дело.

— Я давно хотел этого.

— Ты всегда получаешь то, что хочешь? — Вопрос слетел с языка, когда она вспомнила о Мии, одиноко сидящей сейчас на диване где-то в Оклахоме. — Извини, забыла о твоей бывшей.

— Нет проблем. Я тоже о ней уже забыл. Да, в большинстве случаев я получаю то, что хочу. Настойчивость и целеустремленность помогают. А я могу быть очень решительным. — Он посмотрел на нее. — Что касается Мии, то я думаю, все к лучшему. Я по-новому посмотрел на многие вещи. Очевидно, Миа понимала то, чего не понимал я.

Трудно было не понять намека: он рад тому, что у них не сложилось с Мией, потому что сейчас у него появилась возможность быть с ней. Тамми одновременно была польщена и испугана. В ответ она сделала то, что делала всегда, когда эмоции приносили ей слишком приятные ощущения, сменила тему разговора.

— Что это за мужчина, который признает свою не правоту?

— Да ты ведь не слишком высокого мнения о нас, мужчинах?

— Это просто голос опыта. Но я очень высоко ценю тебя. — При этих словах она рассмеялась, но поняла, что именно так оно и есть. Ей не просто нравился Нил, она уважала его.

Впервые за долгое время ей было важно знать, что думает о ней другой человек. Когда их бросила мать, Тамми стала презирать жалость. Жалость вызывала у нее насмешку. Она специально создала себе дурную репутацию и носила ее с гордостью, как защитные доспехи. Тамми обманывала себя, считая, что ей все равно, что думают о ней другие.

Правда заключалась в том, что она чувствовала себя беззащитной, слабой и неуверенной.

Теперь же она не искала ни презрения, ни жалости Нила, ей лишь хотелось, чтобы он знал правду. Впервые за долгие годы она встретила человека, которому она могла доверять. Ее лишь беспокоило, что доктор Шилл мог рассказать Нилу собственную версию того, что произошло тогда в День Благодарения.

— Когда я была замужем за Алленом, сыном доктора Шилла, мы проводили День Благодарения у его родителей. Это был второй год нашего замужества. Аллен и Маргарет, его мать, повели собак на прогулку перед обедом. Я была на кухне, когда пришел Тед. Он зажал меня в углу рядом с кладовой и начал лапать. Я была женой его сына, а он хотел меня «приласкать». — Тамми содрогнулась, вспомнив его руки у себя на груди.

— Ублюдок! — Нил должен был бы выглядеть нелепо, ругаясь и размахивая ножом на своей желто-бирюзовой кухне. Но он больше походил на рыцаря.

— Ты веришь мне? — Не дай ей бог расплакаться! Она проглотила ком в горле.

— Конечно, я тебе верю. А почему я должен не верить тебе?

— Аллен не поверил! — Она уставилась на одеяло, теребя его пальцами.

— Что?

Его сердитый вопрос заставил ее поднять голову. Нил весь напрягся.

— Он сказал, что я не правильно поняла его отца или же сама дала ему понять, что я этого хочу. — Ей было стыдно говорить об этом. Ее собственный муж думал о ней так плохо! Он не верил ей.

— Кажется, в этой семье все мужчины ублюдки, пробормотал Нил.

Хороший ответ.

— Кроме Аллена, я больше никому об этом не говорила. Я хотела, чтобы ты знал правду, если вдруг Тед начнет рассказывать обо мне что-нибудь плохое. Я знаю, на что способны мужчины.

— Не все мужчины такие. — Он посмотрел ей в глаза. Его взгляд был понимающим и в то же время испытующим. — Я рад, что; тебе захотелось рассказать мне об этом, но я все равно узнал бы правду.

Без сомнения, это было самое приятное, что можно услышать. Нил, который почти не знал ее, поверил ей безоговорочно. Тамми стало легче, но она тут же почувствовала смущение и неловкость, что она вот так вдруг открылась.

— Это не такое уж важное дело. Я просто хотела, чтобы ты знал. Восхитительный запах.

Взгляд Нила явно дал ей понять, что ее диверсионная тактика раскрыта.

— Это рыба под маринадом. Сегодня она подается с нарезанным салатом.

— Мне надо было принести десерт.

Нил опалил ее взглядом.

— Ты принесла.