Иль Аср. Перед закатом

Глава 9

Стою в тени и смотрю на мир который когда-то был моим, но теперь стал чужим. Моя сестра, Алена, прогуливается, держа за руку дочь Ахмада, смеются, словно они обладают ключами ко всему счастью. И я, как невидимая черная душа, отвергнутая всеми, остаюсь в стороне, не имея права подойти.

Мне так хочется обнять сестру, рассказать ей обо всем, поделиться своими мыслями и болью. Но вместо этого я замерзаю внутри, осознавая, что эти стены будущего, построенные Ахмадом и Аленой, непроницаемы для меня. Я лишь призрак прошлого, забытый в уголке их счастья. Когда к ним подходит Ахмад мое сердце сжимается еще сильнее и я невольно прижимаю руки к груди, меня сгибает буквально пополам. Я дышу и кислород не поступает в легкие.

Ревность взрывается внутри, когда я вижу, как Алена нежно улыбается своему мужу. Этому мужу, который когда-то был только моим. Этому мужу, который теперь стал недосягаемым, как самая далекая, обжигающая звезда.

Трудно принять, что я стала посторонней в их жизни. Место, где когда-то пылала наша страсть адская, неправильная, безумная, теперь занято другим человеком. Я стала изгнанницей из этого нового мира, а прошлое, наполненное нашим с Ахмадом влечением, словно песчинка, уносится ветром времени.

Молюсь, чтобы сдержать взрыв эмоций. Сжимаю кулаки, пытаясь изгнать из себя ревность и чувство утраты. Но, кажется, внутри меня горит неугомонный огонь, и я остаюсь лишь молчаливым свидетелем счастья, которое когда-то принадлежало мне.

Почему она? Почему именно она стала той, кого он выбрал? Я погружаюсь в тень своих сомнений, топчусь на месте, размышляя о том, как все изменилось. Как мои надежды рассыпались, как замкнулся круг тайн вокруг нас всех.

Мои пальцы сжимаются на оконной раме, словно я пытаюсь удержаться в этом хрупком моменте. В мире, где мои эмоции кажутся забытыми и невидимыми. Я вижу их счастье, а мои собственные чувства становятся такими жалкими и неважными, такими призрачными и пустыми.

Все, что остается мне, это наблюдать издалека, оставаться вне их семейного круга. Жажда разговора с сестрой, узнавание её радостей и тревог – всё это недоступно. Я под запретом. Преступница, которой дали жалкий шанс и оставили на птичьих правах в этом доме.

Ревность колет меня, как множество игл, пронзающих мою душу.

Но я не сдаюсь. В моей груди тлеет уголек силы и решимости. Я молюсь, чтобы найти в себе силы пережить эти изменения, чтобы снова стать на ноги, подняться с колен.

И я стою у окна, словно замкнутая в своем собственном страдании, которое никто не разделит и не поймет. Никому нет дела до меня. Чего ожидать от этого страшного настоящего, где мои страхи и ревность переплетаются с их невыносимым счастьем?

Нет, я не собираюсь сдаваться. Не позволю отчаянию поглотить меня. В моих глазах мерцает решимость и ярость. Если мне не предназначено быть с ними в их мире, я создам свой. Новый мир, где я буду хозяйкой своей судьбы. Только пусть найдется мой мальчик, пусто найдется мой малыш и я смогу поднять голову.

С заходом солнца я все еще сижу в своей комнате, где царит лишь тишина. Молюсь чтобы у меня хватило сил все пережить и встретить новое утро с гордо поднятой головой.

Спит ли Ахмад, или, как и я, он смотрит в темноту? Мы оба заключены в свои тайны, но внутри меня горит огонь, внутри меня горит любовь к нему. Жуткая, непонятная, страшная. Ее никогда не должно было быть…но она взошла, как цветок посреди пепла и распустила свои покрытые шрамами лепестки. Я буду бороться за своего малыша, за свою жизнь, даже если придется пройти сквозь этот лабиринт темноты и перемен.

Когда я вошла в комнату Азизы мой взгляд мгновенно упал на младенца. Она не держала его на руках. Он сидел в манеже и играл с игрушками совершенно один, а его мать сидела в кресле и что-то смотрела в гаджете. Но я ее не видела, я смотрела на ребенка. Сердце мое, казалось, замерло на миг, а затем заколотилось с адской силой.

Этот маленький малыш пробудил во мне глубокую боль и неуправляемое чувство… какое-то внутреннее томление, словно с меня содрали кожу изнутри. Восьмимесячный младенец, едва начавший познавать мир, и все же в нем было что-то знакомое, что разрывало мою душу на части. В тот момент я почувствовала, что таю, как воспоминания о прошлом вырываются из моего воспаленного мозга и я слышу плач своего украденного малыша, вижу его личико, глазки.

Воспоминания о том дне, когда моего сына украли, взмыли из глубин воспоминаний, как пепел после долгого забвения. Та боль, тот адский ужас, когда я осознала, что у меня забрали младенца из родильной палаты. И теперь, в этот момент, я стояла перед Азизой и ее ребенком и словно сходила с ума.

Мне казалось, что это он, мой сын, живой и целый, но тут же разум восстал против этой невероятной идеи. Как это возможно? Я просто… я просто слишком устала, я взбудоражена. Я так ослеплена горем, что, наверное, каждый ребенок казался бы мне моим.

"Это не может быть правдой", шепчет мой разум, пытаясь обуздать бурю, разгорающуюся внутри. Но в моем сердце уже началась смертельная борьба с сильным желанием вновь увидеть своего сына. Вот так в манеже…живого, рядом со мной. Чтобы Ахмад его увидел. Своего малыша.

Я поднимаю руки, словно они сами тянутся к этому маленькому существу, излучающему тепло и нежность. "Маленький", прошептала я, словно это заклинание, способное вернуть к жизни утраченные кусочки моего сердца.

Беспокойство взбудоражило каждую клеточку моего тела, когда я вновь вспомнил ее. Вика. Виктория. Чертовая, дьявольская победа надо мной. Имя, которое когда-то прозвучало в моих ушах как мелодия, теперь билось в них как бесконечный грозовой раскат.

Она изменила меня. А потом превратила в яростного зверя, вырывающегося из-под контроля. Предала, разворотила меня, исковеркала мое нутро, раздробила на хрен все мои кости, превратила их в крошево. Моя душа кипела от этого бессмысленного предательства. Я отдал ей свое сердце, а она? Она разрывала его кусками, не жалея ни о чем. Чего ей не хватало? Я отдавал все, что она просила! Я был готов стать перед ней на колени. С ней я начал мечтать о будущем.

Мысли об Азиме, о том, что он может рассказать, вызывали во мне внутренний шторм. Волны ярости нарастали, как бушующий океан, готовый поглотить все на своем пути. Я нес в себе вихрь, мощный и разрушительный. Я должен был найти этого ублюдка и услышать от него всю правду.

"Пусть притащат эту шваль ко мне", гремел мой внутренний срывающийся звериный голос, звучащий как раскаты грома. "Я хочу узнать правду. О ней. О нашем браке. О нашем ребенке". Я хочу посмотреть в глаза своему сопернику и понять, насколько она мне лгала. Хочу почувствовать эту горечь и перестать надеяться.

Надо было вышвырнуть эту суку, выставить за дверь, заставить побираться с протянутой рукой… А я слабак. Я не смог.

Сердце мое стучало в такт этому безумному ритму. Я не мог допустить, чтобы она ушла, оставив во мне этот пустой обрыв, где когда-то бушевала любовь. Она должна заплатить за свою предательскую игру. Азим окажется в центре этого шторма, и я вытащу из него каждую деталь, каждую скрытую молекулу. Он признается во всем! Иначе я буду сдирать с него кожу по кусочкам и заставлять ее жрать.

"Я хочу правды! Я хочу знать, почему она меня предала. Почему она выбрала его, а не меня. И он мне ответит". В глазах моих мерцали молнии, а в душе разгоралась невидимая война. Ярость моя была мечом, готовым разрубить этот кокон лжи и обмана, в котором она меня запутала. Потому что надежда все равно терзала мне душу – а ведь Аллаена могла говорить правду. Какой-то части меня адски этого хотелось. Иссохшийся изголодавшийся по ней зверь метался внутри меня и жаждал ее поцелуев.

Мои люди содрогнулись под напором моей агрессии, но им следовало исполнить мою волю. Азим будет здесь, и тайны этой женщины, принесшей в мой мир лишь разрушение, раскроются передо мной. Я буду ее ломать, я оставлю от нее точно такие же ошметки как от себя самого.

Да, Азима приволокут и поставят передо мной на колени. Он будет здесь, чтобы раскрывать тайны, которые поглотили мою душу. Я ощущаю, как каждая минута, проведенная в ожидании, увеличивает напряжение внутри меня. Темная тень предательства поглотила свет, и я не собираюсь оставить эту тварь безнаказанной. Их обоих. Потому что они оба посмели пойти против меня. Никто не имеет права уйти от правосудия если воткнули мне нож в спину.

Воспоминания о Вике беснуются в моей голове, словно отдаленные молнии в ночном небе. Она единственная с кем я захотел просыпать в одной постели по утрам, чья улыбка заставляла и меня улыбаться, единственная кто наполнял меня до краев, и я переставал бояться своих демонов. Я отдал ей свое сердце, но она просто разодрала его на куски и каждый из них втоптала в землю.

"Аллаена…ты уничтожила меня, ты опустила меня обратно на дно где и место такому уроду как я", - прохрипел я вслух, содрогаясь от мрака, который обволакивал все мое тело. " Я никогда не прощу тебе предательства…никогда не прощу этой адской лжи…и если ты соврала про ребенка твоя смерть будет страшной."

Ярость и бессилие мешаются внутри меня, давят на меня как гранитная, могильная плита. Вика оставила во мне лишь пустоту, и теперь я готов заполнить ее правдой, какой бы она ни была.

Дверь моего кабинета тихо заскрипела, и в комнату вошла Алена… Ей дали другое имя, но я так и называл ее Алена. Она не стала одной из нас для меня. Она вообще была не от мира сего. Ее фигура обрамлена мягким светом, но тень на ее лице говорила мне, что она все таки несчастна. И это я делаю ее такой. Я не могу подарить ей то, чего она так жаждет. Не могу и не хочу.

- Ахмат, я скучала, - прошептала она, поднимая руку, чтобы провести ею по моей щеке. Но я отступил, уклонившись от ее прикосновения.

- Алена, не сейчас, - проговорил я, глядя сквозь нее, словно она была призраком в моем собственном аду. Напоминала свою сестру и никогда не могла стать ею. Жалкий суррогат…который я оставил себе только потому что совершил однажды ошибку.

Она изменилась за это время. Беременность придала ей новые формы, но в моем сердце ей не было места. Моя душа принадлежала другой – проклятой сучке Вике. В этот момент, когда Алена стояла передо мной, я вспоминал Викины глаза, ее прикосновения, ее смертельную и болезненную нежность. Все, что делало ее уникальной, что делало ее моей.

- Ахмат, что с тобой? Почему ты так далеко? – слышал я голос Алены, но слова пролетали мимо, как пустой ветер. Я не мог сделать вид, что все так же, что ничего не изменилось. Но Алена, возможно, не могла понять, насколько она чужая для меня. Насколько я не хочу ее и никогда не хотел. Если бы не беременность…

- Много проблем навалилось, - произнес я, взгляд мой заблудился в пространстве, словно я искал ответы на вопросы, ответов на которые не было и не будет. – Сейчас не самые легкие времена.

Она молча смотрела на меня, а я сквозь нее. Моя адская моя истерзанная и больная любовь принадлежала только Вике, и даже если я хотел бы забыть, это было бы невозможно. Меня накрыло цунами после ее приезда, и я больше не мог дышать спокойно потому что она рядом. Меня лихорадит от одной мысли об этом. Я превращаюсь в безумца.

- Ты всегда будешь далек от меня, правда? – голос Алены звучал очень тихо, в нем теплилась надежда, но я молча кивнул, подтверждая ее страх.

- Ты никогда не сможешь стереть ее из своего сердца, Ахмад? сказала она, и мне хотелось ответить, что она права. Вместо этого я промолчал. А что мне сказать? Что приехала ее сестра и у меня свернуло крышу, что у меня рвет тормоза и я просто не вывожу ее присутствия в этом доме. Потому что хочу ее как одержимый?

- Алена, иди спать, - сказал я, избегая ее взгляда.

Она стояла передо мной, такая хрупкая, нежная. Обхватив одной рукой живот в котором точно был МОЙ ребенок, а я не чувствовал ничерта ни к ней, ни к будущему малышу. Ее глаза блестели слезами, и она медленно подошла ко мне, пытаясь обнять.

- Ахмат, я не могу жить так. Мы же семья, - шептала она, прижимаясь к моей груди.

Я отстранился, чувствуя ее тепло, но не давая этому теплу проникнуть в мое сердце.

- Семья. Я говорил тебе, что наша жизнь будет именно такой и ты приняла ее. Я ничего не скрывал от тебя.

- Я надеялась, что все изменится…

- Ничего не изменилось, Алена.

Она вздрогнула, словно я ударил ее по лицу.

- Ты меня не любишь, правда? – прошептала она, проводя ладонью по щеке, стирая слезы.

- Нет, Алена, я тебя не люблю, как женщину. Я люблю тебя как сестру, как подругу, ты мне дорога, - ответил я и потрепал ее по щеке как котенка.

- Я не могу так больше. Это мучение, - сказала она, отходя на несколько шагов.

- Думай о ребенке. Ты ведь хотела его, я давал тебе выбор, и ты выбрала оставить и выйти за меня. Я предупреждал, что мне нечего тебе предложить кроме достатка и уважения.

- Я думала, что со временем…

- Тебе пора в свою комнату, Алена. Спокойной ночи. Я сегодня слишком устал.