Индейская страсть

Глава 13

Келли осадила гнедого на посыпанной гравием дорожке возле крыльца, накинула поводья на решетку ограды и вбежала в дом.

Оказавшись в своей комнате, она заперла дверь на ключ и ничком бросилась на кровать. В ярости на Калеба Страйкера, сумевшего пробудить в ней страсть, и на себя за то, что ей безумно понравились новые ощущения, она заколотила кулаками по подушке. Нет, не будет этого, она ни за что не расстанется с невинностью ни ради Калеба, ни ради кого бы то ни было другого – по крайней мере до тех пор, пока собственными глазами не увидит на своем пальце обручальное кольцо и не прочтет бумагу, официально удостоверяющую ее статус законной супруги.

Никогда не пойдет она по стопам матери и не станет тем, кем была та.

Не превратится в продажную женщину, не поступит на содержание к Калебу или кому-либо другому.

Однако теперь ей было ясно как день, почему мама пожертвовала всем ради Дункана Страйкера. Дункан отличался высоким ростом, но ему было далеко до сына. От Дункана исходила аура мужественности, но сравнения с Калебом он не выдерживал. Дункан был исполнен властной силы, был богат, но у Келли были все основания полагать, что Калеб был замешен на том же тесте.

Так что же теперь делать?

Надо немедленно уехать, твердила она себе. После всего, что случилось сегодня, совершенно невозможно оставаться с ним под одной крышей.

Вот только заберет деньги, полагающиеся за работу в качестве экономки, и сразу же покинет Шайенн. Уж как-нибудь доберется до Денвера. И раз не бывать ей компаньонкой Молли Фэй в магазине модных шляпок, может быть, удастся устроиться к ней хотя бы прислугой. Будет мыть полы, вытирать пыль, исполнять все, что прикажет хозяйка.

Только вот очень не хочется уезжать с ранчо…

Глаза наполнились слезами: снова рушится ее жизнь. Келли опять ударила по подушке, вымещая на ней злость. Как же жестока судьба!

Ход безрадостных мыслей оборвал резкий стук в дверь. С колотящимся сердцем Келли села на кровати.

Калеб!

– Келли! Откройте.

Не в состоянии вымолвить слово из-за подкатившего к горлу комка, она молча затрясла головой.

– Келли, откройте немедленно, а не то я вышибу дверь.

– Уходите.

– Откройте же эту чертову дверь!

Каждое слово последней фразы Калеб отчеканил с такой решительностью, что Келли невольно съежилась, уловив в его голосе гнев.

– Ну же, Келли.

Она соскользнула с кровати и пересекла спальню с видом человека, идущего на верную гибель. Повернула ключ в замке, потянулась к ручке, но та уже сама опустилась вниз, дверь распахнулась, и на пороге возник Калеб. Лицо его было темно, как предгрозовая туча, глаза сверкали.

– Мистер Страйкер… Калеб, я… Простите меня. Я не хотела доставить вам… не хотела, чтобы вы подумали, что я… Пожалуйста, не делайте мне больно!

Страх настолько ощутимо бился в ее глазах, что Калеб выругался сквозь зубы.

– У меня и в мыслях не было причинять вам боль. С чего вы это взяли?

– Моя мама…

– Неужели Дункан бил твою мать?

– Нет, не Дункан, другие, до него. Они нередко били маму, когда она отказывала им… ну, не подпускала их ко мне.

Она отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом.

– Иногда и мне доставалось.

– Келли!

Не произнес, а выдохнул ее имя. У него защемило сердце, когда он представил, как она жила, что приходилось ей терпеть и что выстрадало это хрупкое существо. Неудивительно, что она побаивается его, и уж совсем понятно, почему так стремится убраться подальше от Шайенна.

По щеке Келли скатилась слеза.

– Я не хочу походить на маму.

– Понимаю.

Очень медленно, чтобы не напугать девушку, он подошел ближе и привлек ее к себе.

– Спокойно, Келли, я не причиню тебе вреда. – Так он сказал, а мысленно продолжил: «Просто хочу обнимать тебя, оберегать от тягот жизни».

В его руках она замерла, застыла, одеревенелая и неподатливая, как статуя. Только мелкая дрожь пронизывала тело. Калеб молча проклинал всех, кто внушил девушке такой ужас перед мужским племенем.

– Келли, все хорошо, – пробормотал он. – Пока я рядом, ни единый человек тебя не обидит. Все в порядке, девочка, успокойся, все в порядке.

Голос звучал успокаивающе, и она постепенно расслабилась, тело ее обмякло, голова склонилась на грудь Калеба.

Долгое время он держал ее в руках и нежно укачивал – взад-вперед, взад-вперед.

– Что ты собираешься делать, Келли? – после паузы спросил он.

– Не знаю.

– Уехать хочешь?

– Хотела, но…

– Но? – В ожидании ответа Калеб задержал дыхание.

– Здесь, на ранчо, мне так хорошо…

– Вот и оставайся. Слышишь, Келли, можешь оставаться здесь, сколько захочешь.

– Спасибо, мистер Страйкер.

– Калеб.

– Спасибо, Калеб.

С некоторым сомнением она выговорила это имя, тут же припомнив, что именно так неофициально назвала его в тот день, когда они впервые поехали вместе верхом. Когда он ее поцеловал…

Калеб перевел дыхание. Близость девичьего тела начинала оказывать на него свое действие, и скоро это невозможно будет скрывать. Легонько сжав ее плечи, он отпустил Келли и отступил на шаг назад.

– Пойду почищу рыбу. Можешь пожарить ее к ужину? На заплаканном личике появилась слабая улыбка.

– Сейчас умоюсь и буду в полном порядке.

– Не нужно спешить, – хрипловато произнес Калеб и быстро вышел из спальни – желание поцеловать девушку, отнести ее в постель и доказать, что ей нечего больше бояться, становилось невыносимым.

На протяжении следующих двух недель Калеб старался держаться подальше от большого дома. Вместе с ковбоями объезжал стада, проверял, как они содержатся, в каком состоянии находятся пастбища, целыми днями вывозил обломки породы и строительный мусор из устья реки, потом несся на своем скакуне на южную границу ранчо, потому что от одного из подручных поступило сведение, что там замечены горные пумы.

Если Келли и догадывалась об истинной причине, гнавшей его из дому, она тем не менее ни слова не проронила по этому поводу. Бросив беглый взгляд на комнаты, можно было без труда понять, чем она заполняла свое время: полы так навощены, что было страшно по ним ступать, оконные стекла прозрачно блистали, постельное белье сменено, занавески постираны и выглажены. Все кругом сияло безукоризненной чистотой, нигде ни соринки, с потолка сметена вся паутина, и горе тому паучку, что собрался бы вновь сплести здесь свои сети.

Встречались они теперь только за ужином. Келли пускалась в беззаботную болтовню, рассказывая Калебу, как прошел день. Щебетала за столом о всяких пустяках только потому, что молчание за столом было ей невмоготу.

Калеба мучили угрызения совести за то, что он подолгу оставлял ее одну. Он понимал, как ей одиноко, ведь никого в округе она не знала, но для него сущей мукой было находиться рядом с этой девушкой. Даже ночами он грезил о ней, видел эротические сны, от которых частенько вскакивал весь в поту. Иногда посреди ночи выбегал из дома, чтобы искупаться в холодной речке и остудить кипящую кровь.

Он боролся с собой и со жгучим желанием обладать Келли целых три недели, и тут вдруг снова заявилась с визитом Энжела Бристол.

Бросив взгляд на гостью, Келли сделала вывод, что Айра Бристол оставил своей вдове неплохое наследство: на Энжеле был дорогой шерстяной костюм в розоватых тонах и того же цвета шляпка. Словом, в ее присутствии Келли полностью осознала собственное положение в этом доме – прислуга. Ни больше ни меньше.

Энжела вихрем ворвалась в гостиную, словно имела на то все основания. Коротко кивнув Келли и сразу же забыв о ее существовании, она все внимание переключила на Калеба. Намек Келли поняла и молча покинула комнату, в глубине души сожалея, что не может высказать в лицо этой дамочке все, что о ней думает.

Калеб в раздражении свел брови. Келли могла бы и не оставлять его наедине с Энжи. Ему был знаком хищный взгляд старинной подруги, слишком хорошо знаком: он не раз замечал это выражение на женских лицах. А сегодня как никогда он не был в настроении играть с Энжи в кошки-мышки.

Несколько минут хозяин и гостья обменивались ничего не значащими любезностями, толковали о делах на ранчо. И вдруг, как гром среди ясного неба, Энжела выпалила свою новость:

– Я разорвала помолвку с Томом. – Тут она раздвинула губы в обольстительной улыбке, будто ожидая, что ее слова приведут Калеба в неописуемый восторг.

– Зачем ты это сделала?

– Не могу выйти за него замуж. Теперь, когда вернулся ты…

– Энжела…

– Да знаю я, знаю: сейчас ты не намерен на мне жениться. Но, Калеб, все же было давным-давно решено за нас, и ты это знаешь не хуже меня.

Калеб покачал головой.

– Ты совершаешь огромную ошибку, Энжи. – Вздохнув, он продолжил: – Я еще сам не решил, чем буду заниматься дальше. Не исключено, что распродам имущество и вернусь к профессии наемника.

– Нет, – Энжела приложила руку к груди, – ты, этого не сделаешь.

– Почему же?

– Не сделаешь, – повторила она, упрямо мотнув головой. – Твое место здесь, на ранчо, а мое место – рядом с тобой.

Не расставаясь с улыбкой, словно прилепила ее на лицо, Энжела встала.

– Увидимся завтра в церкви?

– Нет.

– Займу тебе местечко на случай, если передумаешь.

– Спокойной ночи, Энжи.

– И тебе тоже, Калли. – Она быстро прикоснулась губами к его губам и еще раз попрощалась, после чего вышла.

Он глядел ей вслед, мучительно размышляя, что же ему делать с Энжелой Бристол.

– Она ушла?

Калеб очнулся от дум и взглянул через плечо. В открытой двери, между кухней и прихожей, стояла Келли.

– Да.

– Вы собираетесь по-прежнему быть наемником и разыскивать преступников?

– Не знаю. – Калеб пожал плечами. – Еще не решил. Может, действительно вновь примусь за это дело.

– Но почему?

– Оно мне нравилось. – В глазах Келли мелькнул ужас, и он усмехнулся: – Действовало на меня возбуждающе.

Закрыв входную дверь, Калеб прошел по комнате и примостился в уголке дивана.

– Возбуждающе, – повторил он. – Это похоже на охоту на крупного хищника. Очень опасно. Есть что-то захватывающее и даже радостное в такой схватке, когда сидишь в засаде и понимаешь, что противник тоже умен и силен и только от случая зависит, кто кого.

Келли присела на другой край дивана.

– Значит, вам нравилось этим заниматься потому, что такая работа сопряжена с риском?

– И поэтому тоже. – Как ей объяснить? Какими словами описать, что значит для полукровки быть на вершине той самой жизни, где любой, кто отличается от белых цветом кожи, рассматривается как товар второго сорта? Поймет ли? – Я перепробовал много профессий, но ни одна не пришлась мне по душе, – продолжил Калеб, дернув плечом. – Не нравилось ишачить на других, исполнять дурацкие поручения, работать «от» и «до». А став наемником, я был предоставлен самому себе и мог работать тогда, когда считал нужным, не считаясь со временем. Словом, я был сам себе хозяин.

– Но вам ведь не нужно больше зарабатывать на жизнь, у вас прекрасное ранчо и огромное поместье в городе в придачу.

– Знаю.

Огромная ответственность, упавшая на его плечи, совсем не этого он желал. По сию пору он так и не понял, нравится ли ему это, в состоянии ли со всем справиться. Вот и еще одна причина, почему он любил прежнюю работу: никакой собственности, ответственности тоже никакой – в его распоряжении были только конь, седло и револьвер. Вполне достаточно.

Келли перевела дыхание и наконец собралась с силами, чтобы задать мучивший ее всю ночь вопрос:

– Вы хотите жениться на Энжеле Бристол?

– Жениться? На ней? Что за нелепая мысль! Кто тебе ее внушил?

– Энжела. Она же спит и видит, как вас окрутить, неужели не ясно?

– В таком случае ей придется долго ждать. Я не собираюсь жениться на Энжеле. Черт, ни на ком я не собираюсь жениться!

– Что так?

Хрустальной мечтой Келли была свадьба с мужчиной-рыцарем, принцем на великолепном скакуне, который вдруг явится и умчит ее в свой сказочный замок, где она будет любима, где с нее станут сдувать пылинки и где жизнь ее потечет плавно и счастливо. Но – увы! – это все были несбыточные мечты. Сны и реальность были так же далеки друг от друга, как берега Тихого и Атлантического океанов, и их так же невозможно свести воедино.

– Просто я никогда в жизни не видел счастливых браков, – ответил на вопрос Калеб. – Даже те, что заключаются по любви, с течением времени как-то иссякают, увядают.

– Да, вы правы, – вырвалось у Келли.

У подавляющего большинства завсегдатаев знакомого салуна имелись семьи. Дункан Страйкер тоже был женат, да еще на самой прекрасной женщине, которую когда-либо доводилось встречать Келли. Но и это не удерживало его по ночам дома. Мама всегда твердила, что мужчинам нужно только одно, но при этом им еще подавай разнообразие.

– Все-таки на свете должны быть счастливые браки, – пробормотала Келли после паузы. – Вот взять, например, Фанни.

Калеб с усмешкой согласился.

– Не думаю, что Энжела Бристол смирится с вашим отказом, – заметила Келли, возвращаясь к тому, что почему-то волновало ее больше всего.

Он сжал губы. Да как же, черт побери, избавиться от этой Энжелы, похожей на кобылицу во время случки? Ну совершенно невозможно, как невозможно навсегда отказаться от дурной привычки.

Две последние недели несносная Энжела встречалась ему повсюду – на конюшне, на пастбищах, даже на озере. Чистил ли он своего жеребца, объезжал ли скот, скакал ли вдоль границ «Рокинг-С», проверяя, все ли спокойно, она везде оказывалась рядом. На лице улыбка, на устах сладкие слова, постоянные приглашения к обеду, воспоминания о прошлом. Дошло до того, что он начал бояться и шагу из дома ступить.

За всем этим Келли наблюдала с легкой усмешкой. Калеб Страйкер, такой уверенный в себе, всегда владевший обстановкой, в любой ситуации державший в узде свои эмоции – и, как мальчишка, попался в сети Энжелы Бристол!

– Помните, я предупреждала, что она и не подумает сдаваться без боя? – однажды сказала Келли, успокаивая Калеба, который метался по комнате и на чем свет стоит поносил упрямую Энжелу. – Она не привыкла к отказам.

– Что ж, пусть привыкает, – прорычал Калеб.

Девушка негромко рассмеялась:

– А по-моему, вам самое время подумать, что надеть на свадьбу.

Калеб уставился на нее и выругался. Если Келли и находила ситуацию смешной, то лично его Энжела своими приставаниями сводила с ума.

Сводила с ума и Келли. Он обвел ее долгим взглядом, залюбовавшись искрящимися синими глазами, изящной линией точеной шеи и мягким отблеском света лампы в золотисто-рыжих волосах. Потом перевел взгляд на ее губы и подавил готовый вырваться из груди вздох. До сих пор он ясно помнил их теплый сладкий вкус.

– Я тут кое-что придумал, – словно размышляя вслух, проронил Калеб. – Может, ты сочтешь это странным, но вот мое предложение: притворимся, что мы с тобой помолвлены.

– Что?!

– Ты меня слышала. Узнав, что я сделал тебе предложение и ты его приняла, Энжела наверняка от меня отстанет.

Келли в изумлении уставилась на метиса. Мысли вихрем заметались в голове. Притвориться, что помолвлена с ним? От одного воспоминания о поцелуе на берегу озера, о гипнотической притягательности его глаз закололо в груди. Вот и сейчас он так на неё смотрит… Что хорошего может выйти из их мнимой помолвки? Она наверняка приведет к более серьезным последствиям, и тогда ей будет куда трудней справиться с Калебом.

Она медленно покачала головой:

– Нет. Я не смогу.

– Наши отношения не изменятся, – поспешил уверить Калеб. – Я всего-навсего хочу избавиться от Энжи, вот и все. У нее хватка волчицы, учуявшей запах крови, а это уже опасно.

Келли смотрела на него, стараясь унять биение сердца. Какой же он высокий, сильный, красивый! Таких она никогда раньше не встречала.

– Я не знаю…

– Рассматривай это как еще одну из своих обязанностей. К готовке и уборке прибавляется еще и роль моей невесты. Ну как, что думаешь о моем предложении?

– Думаю, что оно безумно.

– Только не думай, что тебе придется долго разыгрывать эту роль. Скоро Энжи выберет себе другую жертву. – Калеб пожал плечами. – Я сделаю все, чтобы ты получила от этого удовольствие, Келли. Как моя невеста ты сможешь ходить по магазинам и покупать себе все, что захочешь: обновки, какую-нибудь мелочь в дом – словом, все, что придется по вкусу. А расходы пусть записывают на мой счет.

По ее глазам было ясно, что она начинает сдаваться, и Калеб решил пустить в ход самый главный козырь:

– За тобой будут стоять мои деньги, и ты запросто утрешь нос и Мод Колтон, и Марте Брюстер, и всем тем, от кого натерпелась прежде.

Бред какой-то, безумие, но все же, как это ни странно, в нем начал просматриваться здравый смысл. Келли одним махом может убить двух зайцев: не только Энжела оставит в покое Калеба, но и Ричард Эштон, поверив в их помолвку, отступится от нее. Келли усмехнулась про себя: приятно, наверное, предстать в роли будущей миссис Страйкер, гордо и неторопливо войти в магазин Брюстеров и накупить всякой всячины, ни в чем себе не отказывая; приятно носить тонкое шелковое белье вместо хлопчатобумажного и дорогие шелестящие юбки вместо простых миткалевых.

– А что будет, когда все закончится и наша тайна всплывет наружу? Я ведь не смогу больше работать у вас экономкой.

– Я позабочусь о тебе, Келли, обещаю.

И снова в памяти Келли всплыл голос матери: «Он позаботится о тебе, дочка, он обещал не оставить тебя». Она опять покачала головой:

– Нет.

Калеб нахмурился. Он уже не сомневался, что сможет ее уговорить. В конце концов что она теряет?

– Почему?

Какими бы ни были последствия, Келли твердо вознамерилась на сей раз высказать все, что скопилось на душе. Она вздернула подбородок и гордо выпрямила плечи.

– Хорошо, объясню, – храбро начала она, хоть внутренне немного робела. – Ваш отец тоже говорил, что будет заботиться о моей маме, однако не сдержал обещания. Все оказалось пустыми словами – никакой помощи она от него так и не дождалась.

Лицо Калеба стало напряженным, а взгляд – жестким.

– Мы с отцом разные люди. Я другой.

– Мама говорила, что все мужчины одинаковы.

– Вероятно, она сталкивалась именно с такими. Не забывай, чем она занималась.

– Напишите мне бумагу, – решилась Келли.

– Какую же?

– Не знаю. Но это должно быть обязательство, написанное вами собственноручно, с подписью и точной датой, о том, что по окончании действия нашей сделки вы выплатите мне тысячу долларов наличными.

У Калеба глаза полезли на лоб от удивления.

– Ты это серьезно?

– Вполне. Может, я плохо разбираюсь в жизни, но не хочу повторять мамины ошибки.

Хотя с губ Калеба сорвалось тихое ругательство, он не мог сдержать восхищения Келли Макгир. У этого юного создания хватило смелости и сообразительности заявить ему такое! Она наперекор всему стремилась обеспечить себе достойное существование, а он знал, насколько это нелегко, ведь ему самому приходилось сталкиваться с этой проблемой едва ли не всю сознательную жизнь.

– Хорошо, Келли. Я составлю бумагу сегодня же вечером, а утром ты ее прочтешь и мы отправимся в город. Можем даже заглянуть к Хоугу, чтобы он ее заверил и ты не сомневалась в подлинности документа.

Келли кивнула.

– И еще кое-что. Я хочу, чтобы в следующее воскресенье вы сопровождали меня в церковь.

– В церковь?! – Он снова ругнулся. – Ладно, Келли, если тебе так хочется, схожу с тобой и в церковь.

– В таком случае я согласна быть вашей воображаемой невестой до тех пор, пока вы сочтете это нужным. – Она улыбнулась, сверкнув синими глазищами, и добавила: – Как только вы подпишете документ, наш договор вступит в силу.