Иномир и Мила

Глава 9

— Надо же, — восторженно воскликнула Мила, напрочь позабыв о голоде и о том, что страшно обиделась на Иномира, когда они вышли к широкой реке. На противоположном берегу возвышался огромный город, окруженный бревенчатой стеной со множеством башен, на которых развивались разноцветные стяги. Захотелось поскорее попасть в этот Вышгород и разглядеть его поближе. Она прибавила шаг, и совсем скоро они подошли к пристани, где суетился народ. Мостов никаких к городу не вело, и пришлось вставать на большую лодку под парусом, перевозящую людей на другой берег и обратно.

— Ой, мамочки, — с испугом прошептала она, вцепившись в Иномира, когда лодка покачнулась от веса Белогрива, и они поплыли по сверкающей воде.

На них упала тень от высоких ворот, и Мила уже отсюда увидела грозную стражу, заметив, что они всех на входе проверяли. Она сглотнула ком в горле и задумалась, что будет им отвечать. Но когда лодка пристала к берегу, на удивление, в город их пустили без лишних допросов. Она уже хотела спросить об этом Иномира, как вдруг разинула рот и встала от изумления — вокруг шумели и толкались люди, не смолкали разговоры и громкие песни. Мила догадалась, что попала на большую ярмарку. Зазывно звучали голоса торговцев, звонко играли гусли, и чем здесь только не торговали: сладости, шкатулки из бересты, лапти на все размеры и красивые наряды. Разные ткани и меха. Бусы, жемчуга, самоцветы — у нее даже голова закружилась. А как увидела лавку с игрушками, так сразу бросилась к ней и стало жадно все рассматривать.

— Какая прелесть. — Мила взяла в руки маленькую фарфоровую птичку и принялась ее крутить. Синяя глазурь радостно заблестела на солнце, а на хвосте сверкнули переливы перламутра.

— Хошь трогать — плати, — бросила ей женщина.

— Но у меня нет денег, — грустно вздохнула Мила.

— Тогда положь, — ответила женщина и выхватила из ее рук фигурку.

— Пойдем, — услышала она за спиной смешок Иномира. — Хватит в игрушки играть. Разве не ты есть хотела?

Мила с громким вздохом оставила ярмарку и пошла за ним следом, шарахаясь от каждого прохожего. Но вдруг загляделась на высокие дома с красивой тонкой резьбой, и остановилась.

— Дайте дорогу, — прозвучал чей-то недовольный голос.

Мила обернулась и увидела мужчину с большими мешками. По его недовольному взгляду она поняла, что мешает ему пройти.

— Извините, — произнесла она виновато.

— Встанут и стоят, — напоследок бросил он, проходя мимо.

А Мила с тревогой стала вглядываться в толпу, в которой успели раствориться Иномир с Белогривом. Она с ужасом подумала, что опять потерялась, только на этот раз не в тихом лесу, а в шумном городе, но, к счастью, Иномира с его высоким ростом было сложно не заметить. Он уже стоял на широком крыльце большого дома с маленькими оконцами. И Мила в спешке подскочила к нему, и ее взгляд упал на деревянную табличку с изображением красного цветка.

— Нет, нет, нет, — твердо произнесла она, закачав головой. — Я туда ни за что не пойду. Что обо мне подумают люди? Хватит с меня мужских одежд, езды верхом, всяких там харчевен и сна рядом с тобой! Мне еще только таких мест не хватало. — Мила пальцем показала на вывеску. — Конечно, может быть, нравы здесь отличаются от тех, к которым я привыкла. Но судя вот по ним, — она кивнула в сторону смеющихся женщин, — что-то не похоже. Сразу понятно: тут пьют, жрут и девок лапают.

— Ну не тебя же лапать будут.

— О чем ты говоришь? — Она подскочила на месте. — Ужас какой, эти же дела можно делать только после женитьбы. Да и то закрывшись занавеской, в темноте, под одеялом.

— В скучном мире живешь, Милослава. — Иномир покачал головой. — Но все же, как бы ты ни была против, я собираю зайти внутрь и по-человечески поесть.

— Иди, — твердо ответила Мила, — а я тебя лучше здесь подожду.

— И долго ждать будешь? — усмехнулся Иномир.

— Смейся сколько хочешь. — Мила сложила руки на груди. — Я никуда не пойду.

— Ну хорошо, жди, — ответил Иномир, поджав губы. — Тогда и за Белогривом присмотри.

Мила забрала у него поводья и молча стала наблюдать, как он с легкостью поднялся на крыльцо и скрылся за массивной дверью. Из груди вырвался тяжелый вздох, и, привязав коня напротив входа, за столб забора, она плюхнулась рядом. Между перекладинами росла высокая трава, и Белогрив принялся ее громко жевать.

— Можешь так не чавкать, — раздраженно бросила она и потерла пустой живот, даже не обратив внимания на то, что к коню вернулся аппетит.

Начинались сумерки. К постоялому двору все больше стягивался шумный народ. Женщины зазывно улыбались, мужики потирали усы. Только от их вида ей еще противнее становилось.

— Они то сейчас будут пить и есть, — пробурчала она.

Живот от этих мыслей закрутило так сильно, что она его обхватила. А с постоялого двора, как назло, так вкусно запахло жареным мясом с ароматными приправами, что даже слюни пошли. Мила вытерла их рукавом, хлопнула по коленям и вскочила.

— Пропади оно все пропадом, — выругалась она, добежала до крыльца и быстро юркнула в двери.

Ее тут же накрыл полумрак, громкие разговоры и почти оглушающий смех. Взрослые мужики били кружки, смачно жевали куриные ножки, разбрызгивались слюной и тискали женщин в ярких сарафанах. Мила с ужасом подумала, что уж такого ей никогда не приходилось видеть. Но вместо того чтобы отвести взгляд, продолжала на них смотреть. Женщины вели себя свободно, пили наравне с мужчинами, громко хохотали и выглядели очень веселыми. И кажется, окружающим их поведение нравилось. Она с досадой подумала, что, наверное, Иномир сейчас сидит с одной такой и хорошо проводит время, не зря же он так хотел сюда прийти. Мила уже решила уходить, подумала: черт с этим голодным животом, — но вдруг над ней навис пузатый мужик с белым передником и полотенцем наперевес.

— Оборванцам здесь не место, — сказал он. — А ну, вон пошел!

— Я не оборванец, — обиженно ответила она.

— Ах я тебя сейчас полотенцем. — Он замахнулся, Мила сжалась, но вдруг послышался громкий голос, который заглушил остальной шум.

— Милослава, подойди сюда! — произнес Иномир.

Мужик нахмурился, а Мила успела сбежать от него в самый дальний угол, где сидел Иномир. Тарелки перед ним пустовали, лишь большая кружка была наполнена медовухой.

— А ты сдалась быстрее, чем я думал, — усмехнулся он, на что она обиженно надула губы. — Давай, садись. — Иномир показал кружкой на место напротив, но Мила не решалась садиться. Все не могла понять, действительно ли он сидел один, и продолжала смотреть на него исподлобья.

— А не помешаю? — спросить она.

— Не помешаешь, — улыбнулся он.

Мила с облегчением вздохнула и села напротив.

— А вообще, — продолжил Иномир, — надо было слушать меня внимательнее. Я же тебе сегодня так долго рассказывал, как мне нравится здешняя кухня.

— А как же… — Она не смогла проговорить это вслух и просто кивнула в сторону соседнего стола.

— Для этого, Милослава, нужно настроение. А какое настроение, если твой урчащий живот с улицы слышно? — Он довольно на нее посмотрел, а она в ответ лишь нахмурилась. — Ничего, сейчас наешься. Заказывай все, что хочешь, я заплачу.

— Все, что хочу? — воодушевилась Мила и, когда к ним подошел служка, заказала все, что он перечислил. Спустя немного времени из кухни один за другим стали выплывать на деревянных подносах разные блюда: квашеная капуста, горячий хлеб, рассыпчатая каша. А в конце — большая запеченная кура.

— Вот обжора, — посмеялся Иномир.

— Я, — произнесла Мила с набитым ртом, отрывая ножку от тушки, — проголодалась. Ты сам сказал, что платишь. — От жадности откусила такой большой кусок, что начала давиться. Схватилась за горло, стала бить себя по груди, Иномир предложил ей кружку медовухи, но она выставила руку. — Мне же нельзя, — наконец откашлялась.

— Нельзя так нельзя. — Иномир пожал плечами.

— А это вкусно? — Мила подняла на него взгляд.

— Нормально. — Он задумчиво покрутил кружкой. — Что ты, никогда не пробовала?

— Не-а. — Мила покачала головой и с интересом взглянула на его кружку. — А можно?

— Братья не будут ругаться? — усмехнулся он. — Можно то можно, но в самом деле доросла ли? Сегодня вон игрушки рассматривала, а сейчас вдруг медовухи захотела.

— Иномир, — обиженно ответила она. — Не такая уж у нас и большая разница в возрасте. И если ты так волнуешься, то, если я не захочу, мои братья ничего и не узнают.

Мила подняла руку, подзывая служку. Но на этот раз на них обратил внимание большой трактирщик с полотенцем, и Мила съехала под скамейку. Тот что-то пробубнил в ответ. Но Иномир ему кивнул, и перед ней с грохотом опустилась до краев налитая кружка. Она с подозрением посмотрела на медовуху, принюхалась, заговорщицки огляделась и, нагнувшись, осторожно попробовала ее языком.

— Ну. — Иномир поднял кружку. — За нашу долгую дорогу. Признаюсь, мне она поначалу не очень понравилась. Но по конец стало весьма забавно.

— Спасибо, что помог. — Мила двумя руками подняла свою медовуху и стукнула о бок его кружки. — Все же мне будет не хватать наших приключений.

Мила отпила глоток побольше. По телу разлилось приятное тепло. Во рту защипало, но вкус оказался таким сладким, что, поставив кружку на стол, она с удовольствием утерла губы.

— Вкусно, как варенье, — довольно произнесла Мила. — И чего мне братья пить не разрешали? — На этот раз она задрала кружку высоко и выдула столько, на сколько хватило дыхания.

— Осторожнее, — произнес Иномир, — смотри не напейся.

Так и не заметила, как вылакала почти всю медовуху. Вдруг вокруг все таким милым стало. Рожи мужиков — приятнее, женщины — добрее, место — уютнее, чужая болтовня и смех — интереснее, а уж Иномир совсем хорошим показался. Мила посмотрела на его большие руки, крепкие ладони, и широкая улыбка сама появилась на ее губах.

— Ты красивый, — произнесла она.

— Кажется, кому-то хватит.

Иномир попытался забрать у нее медовуху, но Мила так крепко вцепилась в кружку, что он махнул рукой.

— Нет, правда, красивый, — протянула Мила, допила остатки медовухи, положила подбородок на ободок кружки и уставилась на него через стол. — Кудри эти твои, глаза, а нос какой. Никогда таких симпатичных парней не встречала. У нас в деревне все какие-то, — она громко фыркнула, — одинаковые. А ты и высокий, и крепкий, и в кольчуге своей ходишь. Меч только твой терпеть не могу, но столько раз он нас выручал, что думаю: и ладно с ним…

— Милослава, — твердо перебил Иномир. — Тебе и вправду хватит.

— Погляди какой. — Мила с трудом привстала, внимательно попыталась рассмотреть его лицо, но оно начало плыть, и она плюхнулась обратно на лавку. — Скажи, все же кто ты такой? Я с тобой уже столько вместе хожу, а знать про тебя ничего не знаю. Разве что про мать в той странной деревне, да что с разбойниками когда-то шатался. А чем ты сейчас занимаешься? Что любишь? Как развлекаешься? Я хочу знать все-все про тебя. У меня столько к тебе вопросов.

— Отвечу только на один, если потом от меня отстанешь.

Мила вздохнула, вновь огляделась и заметила, как зал отчего-то накрылся легким туманом. Силуэты посетителей расплылись, голоса превратились в один заунывный бубнеж, но на душе было так хорошо. Ноги размягчились, язык потяжелел, думалось с трудом. И она никак не могла понять, о чем же спросить Иномира. Но вдруг в памяти всплыли две девицы у дома знахарки.

— Ты когда-нибудь был влюблен? — произнесла она, с шумом поставив локти на стол.

— Ох, Милослава, — громко протянул Иномир и усмехнулся, — напоил я тебя на свою голову. Девушки у меня, конечно же, были, но чтобы влюблен — даже и не знаю. Наверное, было однажды.

— А я вот даже однажды не влюблялась. — Мила опустила плечи, грустно вздохнула, но все же подняла на него задорный взгляд. — А что за девушка была? Такая, как те, с которыми ты сегодня разговаривал?

— Все тебе расскажи.

— А я бы тебе понравилась? — Мила улыбнулась, повернулась боком и игриво посмотрела на него из-за приподнятого плеча. — Если бы выглядела, как они? — Она осторожно кивнула на женщин в компании мужчин за столиком напротив.

Иномир широко развернулся, медленно их оглядел, а затем посмотрел на нее. Усмехнулся, отпил из кружки, положил руки на стол, привстал с лавки и приблизился к ней. Щеки тут же загорелись, но совсем не от медовухи. Он поднял палец, остановил его около ее лица — все внутри замерло, — а затем щелкнул ее по носу и громко рассмеялся.

— Сказал же: один вопрос — один ответ. — Он сел обратно.

— Какой же ты противный. — Мила чуть съехала под стол и стала смотреть на потолок, который вдруг зарябил. Веки уже слипались, голова тянулась вниз — очень хотелось спать.

— Милослава, — окликнул Иномир, и ей пришлось поднять голову и посмотреть на него. — Ты мне тоже тогда на один вопрос ответь. Если в твоем краю дела, как ты называешь, под одеялом нельзя до свадьбы делать, то что вообще можно?

— Ничего нельзя, — возмутилась Мила, — об этом же потом такая молва пойдет. Хотя, знаешь, — она грустно вздохнула, — почти все мои девушки знакомые с кем-то хотя бы целовались, и вроде про них ничего плохого не говорили. А я как дура, — она протерла глаза, — ни с кем на танцы не ходила. Все одна да одна, или с подругой.

Мила хотела уже расплакаться, только все вокруг окончательно потеряло очертания, и она положила голову на стол.

— Давай-ка ты здесь засыпать не будешь, — сквозь сонную пелену послышался голос Иномира, но было уже поздно: на нее накатила сладкая дрема.

Проснулась Мила вся в слюнях на большой подушке в мягкой постели, укрытая шерстяным одеялом, а ее туфли аккуратно стояли на полу. Ее глаза распахнулись, она с ужасом проверила, вся ли одежда была на ней, но огромная грязная рубашка и штаны — все оказалось на месте. Она с облегчением вздохнула и огляделась. Комната оказалась небольшой, с двумя кроватями, столом и приставленной к нему лавкой.

— Вот стыдоба. — Она приложила руку ко лбу, и постаралась вспомнить вчерашний вечер, но в памяти почти ничего не осталось.

Вторая кровать стояла заправленной, рядом лежали вещи Иномира, но его самого в комнате не было. Мила с трудом встала, на ватных ногах дошла до окна и раздвинула ставни. Яркое солнце ударило в глаза, голова отозвалась невыносимым треском, и она с тяжелым вздохом вернула ставни на место. Хотела уже обратно прилечь на кровать, как в комнату зашел Иномир с большим свертком в руках.

— А вот и наша пьяница проснулась, — широко улыбнулся он. — Храпела так, что всему постоялому двору спать мешала.

— Ой! — Мила закрыла лицо руками, опустилась на кровать и покраснела.

— С кем не бывает. — Он сел рядом и похлопал ее по спине. — Но будущему твоему мужу ох как не повезло. Надо будет предупредить несчастного, что если своей жене нальет, то придется ему ночевать в коровнике. Или брать подушку и уходить в поле — под звездное небо.

— Какой ужас. — От его слов она почувствовала, что даже уши загорелись от стыда.

— А когда ты заснула за столом, — с удовольствием продолжил Иномир, — решил я взять нам по комнате. Правда, одна всего свободная оставалась, но с двумя кроватями. И я уже наивный подумал, что вечер наконец-то закончился и можно будет отдохнуть. Но не тут-то было, ты проснулась и такой шум подняла. Начала кричать, что в одну комнату со мной не заселишься. И все в таверне подумали, что я плохое хочу с тобой сделать, на защиту встали. Но к счастью, — он замолчал, а затем громко засмеялся, — ты начала на мне виснуть и трепать за щеки. И все от нас отстали.

— Прошу, больше ни слова, — выставила она руку и была готова расплакаться, как вдруг Иномир положил на ее колени сверток из темного очень приятного на ощупь сукна. — Это мне? А что это? — удивилась она, быстро позабыв о своем смущении.

— А ты открой, — улыбнулся он.

Мила встала с кровати и склонилась над свертком. Аккуратно развернула тонкое сукно и ахнула от удивления — перед ней лежал наряд из дорогой голубой ткани.

— Ты мне вчера весь вечер про тех девушек жужжала. Вот я и подумал, что ты, наверное, устала в моих шароварах ходить.

— Но сколько же это стоит? — Она взяла в руки голубую повязку, расшитую жемчугом.

— Не думай об этом, это подарок.

— За то, что я тебя спасла?

— Нет, за то, что так сильно меня веселишь, — усмехнулся он, хлопнул по коленям и встал с кровати. — Кстати, ты проспала почти весь день, так что времени у тебя на сборы немного. Скоро пойдем к человеку, про которого я говорил. И Милослава, — он остановился в дверях, — я баню попросил для тебя растопить во дворе, там обычно мужики с дороги моются, но сегодня никого. Вся горячая вода в твоем распоряжении.

Мила хотела побежать скорее мыться, но посмотрела на неразобранный сверток, и любопытство взяло верх. Достала белоснежную рубашку с пышными рукавами из такой тонкой ткани, что та заструилась в ладонях. Развернула голубой сарафан с серебряной вышивкой. К головной повязке были положены голубые ленты для кос и деревянный гребень. Иномир даже про сапоги на небольшом каблуке не забыл. Мила все аккуратно разложила на кровати и внизу свертка заметила маленький холщовый мешочек, а в нем лежала та самая фарфоровая птичка, которая ей понравилась.

— Ну, Иномир. — Она взяла ее в руки и, нежно приложив птичку к щеке, прикрыла глаза.

Баня при постоялом дворе оказалась темной, потолки — низкими, а стены — тесными. Слабый свет пробивался через маленькие оконца почти у самой крыши. Вдоль одной стороны тянулись широкие лавки, у другой — деревянные ведра с горячей водой. Дым уже вышел через дверь. В помещении стоял тяжелый пар с запахом дров. Мила закрылась на засов и наконец-то осталась одна. Стянула с себя грязную одежду, кинула ее у дверей и от облегчения широко улыбнулась. Пар нежно обнял ее голое тело. Она набрала кадку и, присев на лавку, обдала себя обжигающей водой. Намочив соломенную мочалку, стала оттирать всю грязь, что прилипла к ней за долгую дорогу. По коже побежали тонкие струйки воды.

— Какое же счастье, — вздохнула она, расплела засаленные волосы и окунула их в кадку.

Распаренная и румяная Мила вернулась в комнату и начала собираться. Надела тонкую рубашку, села на лавку за стол и принялась расчесывать волосы гребнем. Затем — плести косу, но она, как всегда, у нее вышла неаккуратной. В который раз плюнув на это дело, Мила подвязала их голубыми лентами. Надела на голову повязку. Влезла в тяжелый от украшенной вышивки сарафан, сунула ноги в высокие сапоги и хотела уже выходить. Но сперва выглянула в окно и увидела, как Иномир сидит на лавочке во дворе и чистит меч. Он тоже успел переодеться в красный камзол и такого же цвета длинный плащ, на голове его красовалась шапка с серым пером.

— Надо же, тоже вырядился, — задумчиво протянула Мила, оставила за собой комнату, спустилась на улицу и тихонько подошла к нему.

Он поднял на нее взгляд, замер, а затем мягко улыбнулся.

— Красиво? — спросила она, покрутившись перед ним, немного приподнимая подол юбки, чтобы показать новые сапоги.

— Красиво. — Он продолжил нежно улыбаться.

— Ты даже повязку под цвет глаз моих подобрал.

— Я рад, что тебе все понравилось. — Он вложил меч в ножны, встал с лавки и подошел к ней.

— Так куда мы идем? — Мила с интересом посмотрела на него.

— Увидишь. — Иномир выпрямился и предложил взять его под руку.

— Ты, кстати, тоже неплохо выглядишь. — Она воспользовалась предложением с широкой улыбкой. — Откуда камзол то такой красивый?

Но Иномир ничего не ответил, лишь ухмыльнулся, и они пошли по улицам города, где почти каждый заглядывался на них и смотрел вслед.