Ирония Судьбы, или с драконьим жаром!

Глава одиннадцатая. И крысам положу!

— Не любит, — покачали головами те, которым я пыталась объяснить, что это слово «ухожу» бессчётное число раз!

— Ой, а про то, как кормили крыс салатом! — вспомнила Бетти, толкая локтем Лотти. — Очень красивая песня! А потом про щедрого графа — пьяницу!

Я стала петь шутливый романс о свидании, где влюбленный маркиз решил поухаживать за дамой и неуклюже уронил тарелку ей на платье.

— Она смущенно говорит: «Ну что ж вы как слуга! Я вмиг служанку позову — все сделает сама!». «Мадам, зачем кого-то звать! Без вас я не дышу… Я предлагаю вам салат! Икры сам положу!».

— Нет, ну крысы тоже хотят попробовать салат! — вздохнула Лотти. — Хоть крысы и противные!

— Главное — поровну. И девушке, и крысам! Никого не обидел! — почти серьезно произнес дракон. — Он просто сразу показал, что он — заботливый! На примере крыс.

— Раз было про крыс, то пуст будет про котика! Про бесильного котика! Грустную! — заумоляли меня почти хором красавицы, забыв, что их ждут дома.

Песня называлась «Романс Старой Девы», которая так и не вышла замуж за того, кого любила. Потому что он не отваживался признаться ей в ответной любви. И был уверен, что она его не любит.

— Я вас любила, сударь. Вы не знали… Теперь давно увяла красота. Так почему же, сударь вы молчали! Я брошу в вас бессилия года… — допела я песню.

— Котика жалко, хоть и бесил хозяйку, — всхлипывала Лотти.

— Нет. Ну она его нормально так котом отмудохала! — согласилась Бетти. — Я бы тоже ему съездила по роже! Интересно, почему котом?

— Видимо, это была изощренная месть! — заметил дракон. — К тому же у старой девы был под рукой ее «бесильный кот». Была бы книга, бросила бы ею!

— Играйте сами, — испепелила я дракона взглядом, обидевшись, что он вместо того, чтобы присоединиться ко мне, стал поддерживать версию девочек. И не просто поддержал. А еще и с упоением разрабатывал теории, что было дальше с робким герцогом после встречи с «бесильным котом».

— Красавцем он уже не будет! — вынес окончательный вердикт дракон.

— Играть? — удивился дракон, глядя на покрытый инеем рояль. — Вы сейчас серьезно?

— Вполне, — произнесла я, понимая, что акустика пустой залы тоже играет злую шутку в разборчивости слов, разнося их эхом по всем уголкам.

— Или вы не умеете? — прищурилась я.

— Не умею, — сознался дракон, поглаживая пальцами рояль. «Не ругайтесь!», — просили девочки. — «Вы же еще не поженились, чтобы ругаться!».

Дракон пристыженно присел за рояль, грустно глядя на клавиши. Одним пальцем он нажал клавишу, пока я смотрела на него с улыбкой.

Коряво, одним пальцем он перебирал клавиши, наигрывая простенькую мелодию. Я не знала ее, но он умудрялся неприятно ошибаться, тут же исправляясь.

Все это звучало очень жалко, уныло и грустно.

— Не получается, — опустил голову дракон. — Я не умею играть… Честно… Может, научишь?

— Пойдем-пойдем, — Бетти потащила Лотти в сторону выхода. — Корзиночки оставим. Ты в тот раз за нее заплатила!

Они вышли из зала, закрыв за собой дверь. В коридоре раздался смех. Они что-то бурно обсуждали. А потом послышался стук закрываемой входной двери.

— Вставайте, — заметила я, пытаясь закрыть крышку.

— А научить? — спросили меня, тыкая пальцами невпопад. — Я тут подумал, что умея играть на рояле, мне будет, чем отвлекать мою нехорошенькую жену от супружеской близости.

— Я не собираюсь вас учить играть, — вздохнула я, вспоминая правила приличия. — Наймите себе гувернантку.

— Просто покажите мне, как это делается, — снова произнес дракон, тыкая о все клавиши подряд.

— Подвиньтесь, — вздохнула я, понимая, что он не отвяжется!

Я сыграла простенькую мелодию. Дракон сидел и пытался одним пальцем подобрать ее на слух. Где-то возле замка снежная метель заметала нашу елку.

— Мне кажется, что у вас ничего не получится! — поморщилась я, слыша «каковасию» звуков. Именно так называла игру наугад моя учительница. — Это годы упорных тренировок!

— Ладно, блямкайте, — снисходительно вздохнула я, решив посмотреть, что там с елкой. Не занесло ли ее снегом. Или заботливыми руками в чужой дом!

И тут я услышала изумительную музыку. Я замерла, недоверчиво прислушиваясь. Нет, не показалось. Я резко обернулась, видя, как упорный дракон сидит и коряво убивает мои нервы жуткой дисгармонией.

— Показалось, — вздохнула я, почти дойдя до двери, как вдруг музыка полилась снова. Позади меня кто-то играл, причем так вдохновенно, что мне с моими скромными талантами стало стыдно.

Я обернулась, снова видя дракона, с задумчивым лицом, колотящего пальцем ноту ре первой октавы.

Не этот раз я сделала вид, что собираюсь уйти. И обернулась на мгновение раньше, чем дракон успел сделать задумчивое и очень старательное лицо и выбрать клавишу для истязания.

— Кто вас учил так играть? — спросила я. Мои скромные таланты прятались за раненую гордость. Я даже подошла поближе и присела на рояль.

— О, это долгая история, — заметил дракон, ловко пробегая пальцами по клавишам. — Маменька и Папенька не сошлись во мнении, чем мне лучше всего заниматься. Маменька настаивала на музыке. Папенька на силовых упражнениях, потому что я — мужчина. Так что я ходил на уроки со своим роялем. Вежливо стучался, а после «войдите», вносил свой рояль и нес его через весь зал, чтобы поставить рядом с учительским. А после урока уносил обратно в свою комнату на третьем этаже. Единственное, что делали слуги — открывали двери! В итоге счастливы все. И папенька, и маменька.

— А почему вы не играете дальше? — спросила я, холодно глядя на дракона.

— Просто дальше я не знаю, — ответил он мне дракон. — Я съел своего учителя. Он говорил: «Ре нужно играть нежно, словно дистрофик гладит хрупкую бабочку!».

— Прости, что разочаровал тебя, — вздохнул дракон, мило улыбаясь.

— О, да ты такой сильный, — томно вздохнула я, глядя на то, как дракон смотрит на меня с явным интересом. — Так тонко чувствующий прекрасное… К тому же можешь поставить красавицу в неудобное положение…

Он выглядел явно польщенным. Его взгляд соглашался со всем.

— Тогда какого красавица — елка все еще лежит возле дверей? — удивилась я, разрушая очарование собственного флирта.

— Наверное, потому что она пала от власти моих чар? — с моими же интонациями пояснили мне. — И сейчас просто лежит…

— В глубоком обмороке? — усмехнулась я, вставая и идя к заснеженному окну.

— И на будущее, чтобы вы знали. Глубоким обморок становится только в том случае, если им кто-то воспользуется… А пока им никто глубоко не воспользовался, это просто обморок, — заметил дракон, наигрывая что-то на моем инструменте.

Мне кажется, что я о чем-то забыла. Об очень важном… Ладно, вспомню, скажу!

Стоило мне обернуться, как я увидела, что дракон уже втаскивает елку. Я бросила заклинание, которое намертво приклеит ее к полу.

Ель возвышалась и упиралась макушкой прямо в потолок.

— И чем же мы будем ее наряжать? — спросил дракон. — У тебя елочные игрушки есть?

— Игрушки? — усмехнулась я, бросаясь за корзиной.

— Картошкой? — ужаснулся дракон, когда я достала одну картофелину и взглядом примерила ее на елку.

— Морковкой и луком, — заметила я, вспоминая, как продала еще летом ящик с роскошными магическими игрушками, чтобы погасить одну расписку.

Ящик с луком, морковкой, картошкой быстро переехал к елке. Так же лежал мешок с другими овощами…

— А что ты мне подаришь в Новогоднюю Ночь? — спросил дракон, стоя слишком близко, пока я макала кисть в старую позолоченную краску, которой слуги подкрашивали портреты. — Раз уж мы празднуем новый год вместе, то я требую свой подарок!

— И что же ты хочешь в подарок? — спросила я, увиливая из его объятий и вешая на елку картошку.

— А как ты думаешь? — произнес дракон, решив, что я с ним играю. — Я хочу особый подарок… Чтобы сначала я его раздевал… А потом вот так вот сжал и … просто со звериной страстью овладел… Как на счет такого подарка?

— О, — усмехнулась я. — Я могу подарить тебе это прямо сейчас…

— Неужели? — удивился дракон. — А ну-ка…

— Закрой глаза, — прошептала я, поглядывая на мешок.

— Закрыл! — произнес дракон, улыбаясь.

— Держи, зайчик! — нежно прошептала я, вложив ему в руку мороженный качан капусты. — Раздевай на здоровье и со звериной страстью владей кочерыжкой…

Краска разрисовывала картошку, морковку и редьку. Все это я вешала на елку, вспоминая красивые домики, куклы, часы…

— Была морковка, — обмакивала я морковку в волшебную краску. — Стала сосулька!

Елка обрастала игрушками. Немного магии превратили ее в красавицу.

— Ну как? — спросила я, отойдя на несколько шагов и любуясь картошечкой. Издали она выглядела почти как елочные игрушки.

— По-моему, — задумался дракон, стоя рядом со мной. — Экстравагантно! Только верхушки не хватает!

— Скажи, как ее повесить, для начала! — заметила я, сжимая в руках золотую капусту с дыркой.

— Это первая елка за три года, — начала я, но договорить не успела. — Прямо, как …

Я осеклась. Послышался грохот. Пол под елкой провалился, и елка упала на этаж ниже. Пока облако пыли оседало, заставляя нас кашлять,

— Слушай, она там отлично смотрится! — заметил дракон, пока я рылась в корсете. Неужели у еще одной расписки истек срок? Тогда почему они молчали?

— Деньги! Деньги! — тянулись ко мне руки, требуя вернуть долг. — Деньги-и-и! Если не вернешь долг, ты — труп!

Странно, но нет! Одна расписка была почти красной. Но не красной. И тонко намекала, что скоро истечет ее срок. Но срок еще не истек!

— Опять происки кредиторов? — заметил дракон, пытаясь дотянуться до верхушки.

— Нет! — ответила я, пытаясь убаюкать орущие расписки.

— Деньги-деньги-деньги! — шарили по мне волшебные руки. — Когда вернешь долг? Я прокляну твою семью!

— Так! Прекратите! — прикрикнула я на волшебные бумажки. — Про долги я в курсе!

Но они даже не собирались униматься: «… умрешь страшной смертью!», «…вырву ноги!», «… расскажу жене о любовнице!». Но больше всего пугало «… заражу постыдной болезнью!».

— Баю-баюшки баю, я гарантию даю! — убаюкивала я пачку, словно младенцев. — Только деньги получу, все долги вам оплачу… Аа-а-а-а-а!

Орать стали тише. Я продолжала расхаживать по залу, тряся все расписки сразу.

Наконец-то они умолкли.

— Так, что это было? — возмутилась я, глядя на провал. — Это точно не расписки!

— Откуда я знаю? — заметил дракон, рассматривая верхушку елки.

— У меня замок и так ветром сдувало, так еще ты в нем стену пробил! Несущую! — возмутилась я, глядя на стихийное бедствие с очаровательной улыбкой.

— С чего ты решила, что она — несущая? — заметил дракон с улыбкой. У него еще хватало наглости улыбаться. — Может, она подпирающая!

— Эта несла мудрое, доброе, вечное, пока один дракон не пробил в ней огромную дыру! — злилась я. — Ну еще бы! Ты в любой момент улетишь к своей невесте! А мне тут еще неизвестно сколько жить!

— Ох, простите великодушно! — заметил дракон, отвешивая галантный поклон. — А что? Часовню тоже я развалил?

— Нет, ее развалили еще до моего рождения! Три века тому назад! — обиделась я. — И как теперь здесь жить? Все! Надоело! Уходи! Хватит с меня драконов! Немедленно!

Может быть, во мне и играла обида, но больше всего меня тревожило то, что одна расписка вот-вот покраснеет! А это означало, что дракону здесь находиться опасно. Долг по этой расписке был крупным. Так что неприятности обещали быть необъятными.

Одно время я думала переехать, но потом узнала, что неприятности найдут тебя даже там, где ты пытаешься спрятаться. Поэтому оставила попытки покинуть замок.

— Значит так! Или уходишь ты! Или ухожу я! — я скрестила руки на груди. — Выбирай.

Дракон делал вид, что его это вовсе не касается. А если и касается, то нежно, осторожно и приятно.

— Ладно! — бросила я, направляясь прямиком из зала. Вытащив расписки, осмотревшись по сторонам, я увидела, что неприятности уже сгущаются тучами.

— У тебя последний шанс вернуть долг! — закричала расписка, стоило мне выйти из залы и закрыть дверь. — Три! Два! Один!

Где-то над замком послышался раскат грома, и в окнах сверкнула молния.

Я насторожилась, вжимая голову в плечи. Ни потопа, ни пожара пока не было. Я даже немного успокоилась, поднимаясь в свою башню, как вдруг…