Исцеление любовью

Глава 14

Мауи

Четверг, 25 апреля 1999 года

Она прекрасно спала, проснувшись перед рассветом отдохнувшей и посвежевшей. Темное бархатное небо все еще украшали звезды. Шторм утих, а вместе с ним исчезли духи и привидения. Джесс Фалконер уже не казался Кэтлин таким ужасным и опасным. Видимо, здоровый сон сделал свое доброе дело, настроение Кэтлин улучшилось.

Накануне она приехала смертельно усталой, а к полуночи Кэтлин стало еще хуже. Она настолько промокла и замерзла, что продолжала дрожать всем телом и никак не могла согреться.

Наверное, поэтому Джесс не стал показывать нежданной гостье свой большой дом. Но когда утром Кэтлин раздвинула занавески и выглянула в окно, то убедилась, что планировка жилища известного сочинителя бестселлеров была очень проста и понятна. К центральной его части, где располагался холл, с обеих сторон были пристроены два слегка выгнутых крыла. Это придавало всему зданию форму полумесяца. В одном из них располагались апартаменты хозяина, другое же предназначалось для гостей. Стены обоих крыльев состояли в основном из стекла. Поэтому интерьер и внутренние помещения просматривались почти насквозь. Для Кэтлин подобная архитектурная особенность дома Джесса Фалконера оказалась очень далее кстати, ибо позволила ей еще вечером, несмотря на усталость и ужасное настроение, украдкой рассмотреть апартаменты хозяина. Из окна отведенной Кэтлин комнаты были видны просторная гостиная и столовая со сплошь увешанными зеркалами стенами. К последней, видимо, примыкала кухня. С гостиной же соседствовал кабинет хозяина. Чуть дальше по коридору находилась спальня.

Как бы то ни было, но спальню Джесса и комнату Кэтлин разделяло достаточно большое расстояние. А потому она, не опасаясь разбудить хозяина, приняла душ, вымыла голову и оделась. После чего рискнула выглянуть за дверь.

Рискнула? Пожалуй, дело обстояло именно так. Ибо перед Кэтлин стояла довольно трудная задача: выяснить, кто такой на самом деле Джесс Фалконер? Способен ли этот человек на самопожертвование?

Беглого обзора из окна было достаточно для Кэтлин, чтобы убедиться в безупречном вкусе Джесса Фалконера и его благоговении перед природой. Оформление дома выглядело очень элегантным и в то же время подчеркнуто скромным, не нарушающим гармонии окружающего ландшафта.

Гостевое крыло состояло из трех спален и библиотеки. Последняя представляла собой богатейшее собрание самых разнообразных книг буквально по всем вопросам: от истории развития древних цивилизаций до детального разбора правовых норм в странах современного мира. Особенно впечатляющим выглядел медицинский раздел. Видимо, автор романов об убийствах считал для себя необходимым знать все детали наступления смерти у человека, вызванной разными причинами и обстоятельствами.

В расположенной неподалеку от двери арке помещалось несколько стеллажей с книгами самого Грейдона Слейка, расставленными по датам выхода в свет. Каждую представляли несколько изданий в твердых и бумажных переплетах. Большинство было переведено на многие иностранные языки. Отдельно, в серебристых переплетах, стояли три романа, послужившие основой для киносценариев.

К услугам гостей Джесса была и солидная справочная литература, где любопытствующий читатель мог получить ответ буквально на любой вопрос.

Здесь же стоял высокий стеллаж с книгами об обитателях Земли, существованию которых угрожала опасность. Среди них самое видное место занимали многочисленные издания и переиздания «Снежного льва» и видеокассеты снятого на этот сюжет фильма. Но самое почетное место на полке занимал собственно сам «царь зверей» — небольшая бронзовая фигурка, в которой он представал одновременно величественным и забавным.

Кэтлин тут же вспомнила испуганного и задыхающегося Тимми Асквита, когда его только что привезли в Уэствудскую больницу. Тогда он сжимал в руках точно такую же фигурку льва. Может быть, на полке сейчас как раз и стоял подарок маленького Тимми автору его любимой книги? Что ж, значит, Джесс, как и она, уже успел познакомиться с этим милым мальчиком.

Так или иначе, но хозяину библиотеки незатейливая фигурка льва была, видимо, дороже всех окружавших ее бестселлеров.

Кэтлин бросила беглый взгляд на три стоявшие рядом и еще не распакованные коробки с книгами. На каждой был почтовый штемпель, проставленный в один из январских дней шестнадцать месяцев назад. Как явствовало из приклеенных к коробкам спецификаций, в них лежали романы Слейка «Гармонии ветра» — в бумажном переплете, и «Голубая луна» — в твердом.

Кэтлин предположила, что это скорее всего были подарочные экземпляры автору от издателей для бесплатной раздачи членам его семьи и ближайшим друзьям. Наверное, поэтому они и стояли с той поры нетронутыми.

У Кэтлин не осталось сомнения в том, что к стеллажам, прославлявшим писателя Грейдона Слейка, сам Джесс Фалконер не имел никакого отношения. Ибо такое явно не в его духе. Но кто же жил здесь шестнадцать месяцев назад? Его жена? Вряд ли. Джесс не производил впечатления семейного человека. Может быть, это была постоянная любовница? Тоже сомнительно. Кэтлин могла себе представить скорее нескончаемый ряд пассий, нежели единственную женщину, поселившуюся в этом доме.

А имел ли домашний очаг вообще какое-нибудь значение для Джесса? И как мог человек, крайне собранный, целеустремленный и умеющий всегда держать себя в руках, оказаться столь опустошенным душевно? Может быть, почудившиеся Кэтлин на его лице шрамы действительно существовали? Но не на лице, а в душе? А что, если Джесс Фалконер все эти годы глубоко переживал разлуку с любимым братом?

Эта мысль показалась Кэтлин обнадеживающей. Но тут же в голову пришла другая, холодная и беспощадная: если ей и удастся помирить братьев, то не для того ли, чтобы Джесс видел, как умирает Патрик? Если Джесс так и не сможет спасти брата? Что тогда?

Нет, такого не должно произойти! Кэтлин поклялась себе в этом. Но действовать надо было быстро!

Занимавшийся рассвет предвещал теплый солнечный день. На какой-то момент утренние лучи окрасили в розовый цвет кружевные оборки ватных облаков. И Кэтлин в первый раз после приезда в Мауи увидела море. Оно раскинулось во всю ширь за окруженным полумесяцем дома двором и сияло волшебным, неземным светом.

Кэтлин захотелось тут же броситься навстречу этому чудесному свету, посмотреть в голубую морскую гладь и увидеть в ней, как в зеркале, отражение порозовевшего неба и таких же облаков. Да, она сейчас же побежит на край обрыва, с которого видно морс. И взберется на старинную башню, силуэт которой неясно просматривается в утренней дымке на темной скале. С нее, наверное, лучше всего любоваться отражением в море восхода солнца.

Соблазн был слишком велик. Кэтлин тихонько выскользнула из дома и побежала туда, где высилась таинственная башня.

Однако вместо башни увидела нечто похожее на бунгало. Скорее всего оно служило для размещения гостей Джесса, когда места в доме не хватало.

Интересно, такое когда-нибудь здесь случалось? Чтобы гости наезжали толпой, которую нельзя было устроить в огромном доме? Неужели у Джесса Фалконера столько друзей? И всех их он разом приглашает к себе на уик-энды?

В это что-то слабо верилось. Кэтлин подумала, что для Джесса были бы более естественными редкие встречи в кругу самых близких друзей. А скорее всего — только с одним гостем. Вернее — гостьей. И лучше всего — в своей постели…

За исключением железного и частично деревянного каркаса, бунгало состояло из стекла. Причем местами — из зеркального. Поэтому, если выбрать правильную точку для наблюдения, можно изнутри любоваться не только самим восходом, но и его отражением в стеклах противоположной стены.

Само по себе стекло было уникальным. Грани его блестели так ярко, что, казалось, излучали тепло.

Первое впечатление Кэтлин было именно таким. Ей показалось, будто тысячи хрустальных граней вбирают в себя нарождавшиеся солнечные лучи и заливают бунгало волшебным голубым светом, превращая его в светящийся драгоценный камень.

Но почему именно голубым?

Кэтлин довольно долго озадаченно разглядывала бунгало. И вдруг улыбнулась. Улыбнулась потому, что поняла, откуда берется голубой свет, сиявший внутри башни. Это были не солнечные лучи и даже не их отражение в зеркальных стеклах. Голубой свет исходил от большого экрана компьютера, стоявшего на столе. А за столом сидел автор бестселлеров и работал.

Можно ли было его в этот момент трогать? Не была ли муза Джесса Фалконера столь капризной и нежной, что любое, даже самое легкое, прикосновение могло безвозвратно убить вдохновение творца? Обладал ли Джесс темпераментом художника, столь похожим на состояние хирурга во время сложной операции? Мог ли в случае неудачи со злостью сбросить компьютер со стола, подобно хирургу, швыряющему на пол скальпель?

Правда, Кэтлин ни разу не видела, чтобы это делал Патрик Фалконер. А его угрюмый брат-близнец?

«Мы встретимся, когда вы проснетесь», — сказал он ей накануне. Ну вот, она проснулась! И он тоже…

По небу плыли розовые кружевные облака. Лучи восходящего солнца падали на стеклянные стены бунгало. Мягкие волны моря тоже с наслаждением принимали их в себя.

Наверное, более удобного случая для предстоящего разговора ожидать бессмысленно. Сейчас, и только сейчас, Кэтлин должна выполнить свою миссию! Она добьется согласия Джесса, возьмет пробу его крови и будет на пути в Лос-Анджелес еще задолго до того, когда рассвирепевшее тропическое солнце начнет безжалостно палить землю.

Ей оставалось перейти небольшой мостик и постучать в стеклянную стену бунгало. Кэтлин помедлила несколько мгновений, вдохнула полной грудью живящую утреннюю прохладу и уже собиралась сделать первый шаг, как вдруг…

Как вдруг увидела, что бунгало обнесено высокой сеткой из мягкой стали с острыми шипами, плотно прилегающей к стенам. Выкрашенная в зеленый цвет, она сливалась с бурно разросшейся у подножия здания травой. Потому-то Кэтлин в первый момент ее и не заметила.

Было что-то неестественное в этой сетке с острыми шипами. Как будто существовала опасность чьего-то нежелательного проникновения внутрь бунгало или же, наоборот, бегства оттуда.

Правда, вряд ли эта сетка могла служить надежной гарантией безопасности. Хотя бы потому, что очень уязвимым местом оставалась стеклянная стена. Кроме того, имелись стеклянные ворота, которые в силу выполняемой ими роли было просто невозможно укрепить защитной сеткой. Сейчас они были открыты, поскольку внутри находился Джесс, усердно и сосредоточенно нажимавший на клавиши компьютера.

Интересно, чем сейчас занята его голова? Очередными убийствами? Или сценами в постели?

Для Кэтлин предпочтительнее были бы убийства. Во всяком случае, в подобной ситуации они выглядели бы не столь опасными.

Но что бы ни роилось в голове у этого фантаста, она все равно скажет ему правду! Прямо сейчас.

Кэтлин хотела было постучать по железной изгороди и уже подняла руку, но тут же опустила.

Джесс был в бунгало не один. У его ног лежало что-то мохнатое и мягкое. Но может быть, это просто теплое одеяло? Утром было холодновато, и Джесс мог воспользоваться им, чтобы укутать ноги. А когда потеплело, отодвинул одеяло в сторону.

Но зачем это Джессу Фалконеру, которого должен согревать неугасимый внутренний огонь? Ведь его просто невозможно представить лежащим под теплым одеялом! Да еще свернувшимся калачиком!

Впрочем… То, что Кэтлин поначалу приняла за одеяло, стало неожиданно подавать признаки жизни. Сначала появились вытянутые вперед огромные лапы. Потом все это существо поднялось, отряхнулось и, поглядывая на Джесса, стало осторожно пробираться к открытым воротам.

…В современном мире осталось очень мало белых львов. Этих зверей всегда истребляли из-за их роскошной шкуры. С каждым годом число их уменьшается. В отличие от двуногих жителей планеты…

Тем не менее в данный момент этот царь зверей уже явно не подвергался никакой опасности.

Опасность угрожала Кэтлин Тейлор.

По хищному взгляду зверя можно было предположить, что он оценивает свою жертву. Но смотрел-то лев прямо на Кэтлин!

По ее спине поползли мурашки. Она понимала, что находится на краю гибели. А лев тем временем остановился около выхода и слегка присел на задние лапы. Один прыжок, и…

Однако зверь не прыгал. Может быть, он просто решил попугать Кэтлин. Она в ужасе смотрела на хищника, представляя, что может произойти через пару секунд. Как бы спокойно сейчас ни вел себя лев, древний инстинкт мог проснуться в нем в любой момент. И тогда он кинется на нее, перегрызет горло… А она даже не сможет ему сопротивляться. Ибо ничего не может противопоставить кровожадному хищнику, кроме изящных пальцев.

Но ведь горло Кэтлин было защищено! Как она могла забыть про нитку искусственного жемчуга, обвивавшую шею? Про талисман, подаренный матерью?

…Лев лениво потянулся и, открыв страшную пасть, сладко зевнул.

В это мгновение Кэтлин вдруг с ужасом обнаружила, что уже ничем не защищена. Ибо, инстинктивно схватившись за обвивавшую шею нитку, порвала ее. Стеклянные жемчужины, раскрашенные под настоящие, одна за другой скатились на траву.

Но Кэтлин в эту минуту не думала о потере. Да, она будет сожалеть о ней, но значительно позже. А сейчас ее оглушил страшный рев.

Джесс, вероятно, погрузился в мир своих вымышленных ужасов и кровавой резни, но рев хищника все же вернул его к реальности.

Он поднял голову и недовольно посмотрел на расшумевшегося зверя. Да, это был всего лишь огромный лев, охранявший владения своего хозяина. Только ревел он слишком громко и страшно.

Кэтлин смотрела сквозь хрупкие стеклянные стены и видела внутри бунгало сразу двух хищников. Сильных. Грациозных. Один из них был львом. Другой — человеком. Лев оглушительно ревел, а человек? Может быть, схватился за висевший на поясе заряженный пистолет?

Нет, человек не сделал ни того, ни другого…

Кэтлин увидела, как он потянулся к шее льва. Зачем? Чтобы взять зверя за ошейник под гривой, означавший, что тот приручен и не опасен? На Гавайях, например, для содержания в доме дикого животного нужна лицензия, доказательством наличия которой у хозяина как раз и служит ошейник с выбитым на стальной бляхе адресом. Может быть, и здесь на шею этого страшного зверя надет ошейник с бляхой, на которой указан номер телефона Джесса с постоянно включенным во время его отсутствия автоответчиком.

Или же у Джесса имеется цепь, на которой он держит льва?

Но ошейника на шее зверя не было, равно как и цепи в руках у его хозяина.

А что, если они просто не нужны? Если стоит только приказать льву: «Сидеть смирно!» — и он тут же послушно сядет, а затем ляжет и положит голову на свои мягкие лапы.

А когда Джесс и его питомец вдоволь натешатся ее страхами, то Фалконер утопит свои ладони в гриве льва и назовет его прекрасным сторожем, достойным похвалы. Потом добавит, что эту наглую женщину, столь бессовестно нарушившую покой в их уединенной берлоге, трогать не надо.

Тогда они оба посмотрят на нее. В зеленых глазах Джесса засветится удовлетворение от проделанной шутки. И насмешки.

«Не беспокойтесь, — скажет он, — этот лев только пугает, но не кусает».

А затем пригласит ее в бунгало и предложит пожать своему послушному сторожу лапу.

На самом же деле Джесс Фалконер не давал льву никаких команд, не теребил его гриву и не бросал на Кэтлин довольных взглядов. Он смотрел только на льва, а поднялся со стула лишь затем, чтобы встать между хищником и его насмерть перепуганной жертвой.

А что лев? Забыл ли он о нарушительнице спокойствия, которую теперь не мог видеть?

Вовсе нет! Лев продолжал реветь.

Кэтлин тоже больше не видела зверя, его заслоняла фигура Джесса, стоявшего к ней спиной. Возможно, он что-то говорил своему питомцу. Во всяком случае, довольно скоро рев начал стихать. Наконец и вовсе прекратился.

«Но это ничего не значит, — убеждала она себя. — Рев может возобновиться в любой момент». И зверь, уставший от всех этих игр, бросится на нее, чтобы загрызть насмерть…

Но тут до нее наконец донесся человеческий голос:

— Идите домой, Кэтлин. Только не бегом. Медленным шагом. И не отвечайте мне. Делайте лишь то, что я говорю.