Исчезнувшая герцогиня

Глава шестая

Миссис Мередит помогла ей высвободиться из мягких оков вечернего платья.

— Сегодня вы выглядели несказанно красиво, мисс, — сказала она. — Внизу все только о вас и болтали.

— Спасибо, — ответила Фиона, улыбаясь.

Экономка направилась с платьем к шкафу.

— Была ли дружна леди Мораг со своей сестрой, герцогиней, что исчезла при непонятных обстоятельствах? — неожиданно спросила у нее Фиона.

Миссис Мередит остановилась как вкопанная, потом медленно повернула голову.

— Конечно. О них говорили: не разлей вода. Именно поэтому после смерти супруга ее милости старый герцог позволил ей остаться в замке.

Фиона задумалась. Могла ли испытывать леди Мораг искреннюю привязанность к младшей сестре? Было в ее характере нечто жесткое, непробиваемое. Казалось, все ее интересы сводятся к одному: завладеть герцогом.

— Если вам любопытно, — продолжила миссис Мередит, угадывая мысли Фионы, — я скажу больше: ее милость и герцогиня проводили вместе столько времени, что бедняга его светлость частенько оставался в стороне. Было даже странно. Моя покойная матушка говаривала: двое — пара, трое — ничто! Так оно и вышло! — Миссис Мередит сокрушительно хлопнула ладонью по массивному бедру и наконец повесила платье в шкаф.

— Как вы думаете, что произошло с герцогиней, миссис Мередит? — спросила Фиона. — Кто-то ведь должен был видеть ее в день исчезновения?

— Я ее видела, мисс. Я ухаживала за ней, это входило в мои обязанности, — ответила экономка.

— Вы не заметили в ней ничего странного? Может, она была расстроенной или напуганной? — расспрашивала Фиона.

— Нет-нет! Ее светлость вела себя как обычно. Болтала о бале, который планировали устроить на следующей неделе, — ответила, пожимая плечами, миссис Мередит.

— Бал… — рассеянно повторила Фиона, словно обращаясь к воздуху.

Она давно обратила внимание на то, что замок рассчитан для вмещения больших количеств людей. Несомненно, при его строительстве учитывалось и то, что в нем будет устраиваться множество увеселительных мероприятий.

Мистер Мак Кейт показывал им с Мэри-Роуз зал для балов. Когда-то раньше зал этот назывался залом старейшины. В нем глава клана собирал своих людей. Они вместе планировали свои дальнейшие действия и продумывали военные операции против англичан и других кланов, с которыми воевали.

Покойный отец нынешнего герцога обновил этот зал, и теперь он выглядел потрясающе: торжественно и величественно.

— Ее светлость все не могла решить, в каком платье ей следует пойти на бал, — продолжила рассказывать миссис Мередит. — Сначала она думала, что наденет белое. Бриллианты Рэнноков смотрелись бы великолепно в ее черных волосах. Но леди Мораг советовала ей отдать предпочтение зеленому.

«Когда я надеваю что-то зеленое, непременно ссорюсь с Эйденом!» — возразила ей ее светлость. Этот разговор я слышала собственными ушами.

«Зеленый тебе больше идет, — сказала тогда леди Мораг. — А с ним прекрасно сочетаются изумруды. Ты будешь неотразима!»

— Мне казалось, леди Мораг довольно суеверна, — задумчиво пробормотала Фиона, вспоминая неприятную историю с колдовством.

Миссис Мередит лишь пожала плечами.

— Ее милость не поймешь. Сегодня она говорит одно, завтра — другое. В любом случае тогда ее светлости так и не удалось проверить, приносит ли ей зеленый несчастье.

Оставшись одна, Фиона уселась в кресло и погрузилась в мысли.

Если леди Мораг так сильно любила сестру, то почему не прислушалась к ее признанию? И стоит ли придавать этому факту особое значение?

«Возможно, поведение леди Мораг объясняется лишь ее извечным желанием держать все под личным контролем», — рассуждала Фиона.

И в то же время никак не могла отделаться от навязчивого ощущения, что в ситуации, описанной ей миссис Мередит, таится нечто более глубинное.

«Что бы я ни предпринимала, — решила Фиона, — я не должна давать повода прислуге подозревать меня в шпионстве или в чрезмерной любопытности. Хотя узнать мнение каждого из них по поводу исчезновения герцогини весьма интересно. Вряд ли кто-нибудь беседовал с ними об этом».

Она представила себе, как нелепо выглядел бы герцог, если принялся бы выведывать у камердинера, что тот думает о неразгаданной тайне. Что касалось мистера Мак Кейта, то он счел бы ниже своего достоинства сплетничать о хозяевах.

«Я должна выяснить как можно больше подробностей, — твердо решила Фиона. — Но следует быть крайне, предельно осторожной».

Укладываясь в постель, она мечтательно вздохнула, сожалея, что не может обсудить с герцогом все, что узнала, все, о чем думала.

Но он был прав: при данных обстоятельствах не следовало забывать об осмотрительности. Теперь она ясно ощущала: у стен замка имелись глаза и уши.

— Как я хочу его увидеть! — прижимая руки к груди, прошептала она.

Прошло не так много времени, но в ней появилась поразительная уверенность: ее чувство к нему сильное и глубокое.

Их связывало родство душ. Когда им выдавалась возможность бывать наедине друг с другом, и ему, и ей казалось, они — единое целое. Их мысли, инстинкты, биения сердец — все сливалось в нечто общее, неразрывное. Теперь Фиона не представляла себе жизни без него.

— Я… люблю тебя, — стонала она, уткнувшись в подушку, снова и снова задаваясь странным вопросом: сможем ли мы преодолеть разделяющее нас расстояние, расстояние, равное жизни исчезнувшей женщины?

Мэри-Роуз отдыхала после ленча, а Фиона задумчиво сидела за пианино в гостиной, негромко наигрывая знакомую мелодию.

Неожиданно дверь растворилась, и на пороге показался граф.

— Я искал вас повсюду. Потом услышал музыку и понял, где вы. Дивные звуки указали мне путь.

Фиона убрала руки с клавиш и тихо рассмеялась.

— Вы становитесь очень поэтичным!

— Надеюсь, вы догадываетесь почему, — ответил граф.

Фиона поднялась со стула.

— Где герцог? — спросила она из желания перевести разговор в другое русло.

— К нему явилась целая толпа пожилых людей. Все буквально упакованы в шотландку. Они с Севера. Приехали обсудить с герцогом решение какого-то затруднительного вопроса.

— Я нахожу веру людей клана в своего вождя весьма трогательной, — ответила Фиона, уловившая в словах графа несколько пренебрежительные нотки.

— Просто удивительно! Вы проявляете столько чуткости и понимания ко всем кому угодно, а мои интересы оставляют вас равнодушной, — сказал граф.

— Давайте поговорим о чем-нибудь занимательном для нас обоих, — предложила Фиона, делая вид, что не понимает, о чем речь.

— Для меня не существует ничего более занимательного, чем вы!

Фиона беспомощно всплеснула руками.

— Пожалуйста… Вы заставляете меня чувствовать себя ужасно неловко! Прошу вас, не делайте этого! — взмолилась она.

Граф спокойно оглядел ее и неожиданно произнес:

— Мне кажется, вам лучше просто признаться мне: вы влюблены в Эйдена.

Фиона резко вскинула голову, ощущая, как ее щеки заливает густая краска.

— Что вы имеете… в виду?

— То, что сказал. И не трудитесь отрицать это. Я видел вас вдвоем, — невозмутимо ответил граф.

Фиона растерянно провела рукой по волосам.

— Что… я могу вам сказать? — спросила она.

— Ничего. Я ожидал, что это произойдет рано или поздно. Я люблю вас обоих и должен лишь порадоваться. Наконец-то Эйден нашел счастье… Жаль только, что ситуация столь запутанная.

— Вы такой милый… Спасибо за то, что заговорили со мной об этом, — пробормотала Фиона.

— Я хочу от вас другого ко мне отношения, — ответил граф. — Я люблю вас, поэтому мне больно видеть, как вы ломаете себе жизнь.

— Я… думала… вы поможете ему… обрести… свободу…

— Помогу? Я сделал все, что было в моих силах, дорогая моя мисс Уиндхэм, — сказал граф.

— Но ведь должна существовать какая-то зацепка! — настойчиво произнесла Фиона. — Наверное, она слишком очевидна, поэтому никто не обратил на нее внимания.

— Только Богу известно, в чем заключается разгадка.

На протяжении некоторого времени оба они молчали, потом граф вновь заговорил:

— Лучшее, что вы можете сделать, — если у вас есть хоть капля здравого смысла, — так это выйти замуж за меня и забыть Эйдена, а также весь тот мрак и одиночество, которые царят в этом замке.

— Даже если бы я хотела выйти за вас замуж, вы прекрасно знаете, что я никогда не согласилась бы оставить здесь одну Мэри-Роуз, — ответила Фиона несчастным тоном.

— Я буду только рад принять ее и заботиться о ней.

— Вы полагаете, Рэнноки допустят подобное? Начнется еще одна война!

Граф вздохнул.

— И почему я не повстречал вас раньше, на Юге? Я влюбился бы в вас и уговорил вас выйти за меня замуж еще до вашего знакомства с Эйденом.

Фиона молчала, и, выдержав паузу, граф продолжил:

— Уверен, что со временем и я заслужил бы вашу любовь. Если бы вы никогда не видели Эйдена, то смоги бы ответить мне взаимностью. А по Эйдену сходят с ума все женщины, которые его знают. Их привлекает в нем красота, престиж, а самое главное — безразличие к ним. Ни одна женщина не способна устоять перед подобным!

Фиона издала негромкий стон.

— Пожалуйста, пожалуйста! Я не могу позволить себе разрушить вашу с герцогом дружбу! — горячо заговорила она. — У него ведь, кроме нее, ничего не осталось… Я восхищена вашей преданностью другу, вашей верой в него!

Она прошла через комнату, остановилась возле графа и положила ладонь на его руку.

— Что бы ни произошло в прошлом… он не должен потерять вас…

По-видимому, ее слова задели его до глубины души. Он отвернулся и сказал:

— Вы делаете из меня героя. Это мне льстит. Фиона тихо засмеялась и убрала руку.

— Замечательно! Попытайтесь геройски разгадать эту жуткую тайну, победить ее. Шотландцы любят сражения.

— Что вам известно о шотландцах? — спросил граф, прищуривая глаза.

— Только то, что, приехав сюда, я сразу повстречала двоих самых замечательных из живущих на земле мужчин.

— Спасибо, несмотря на то что я в вашем списке занимаю лишь скромное второе место, — ответил он. — А теперь о неразгаданной тайне: с чего вы планируете начать расследование? Даже лучшие в округе детективы не справились с этим заданием.

— Как бы мне хотелось знать точный ответ на ваш вопрос! — ответила Фиона. — Я прочла доклады шерифа и полиции. Насколько я поняла, все склонны считать, что герцогиня покинула замок.

— Здесь осмотрели все комнаты, все кладовые, коридоры, залы и даже темницу.

Фиона прищурилась.

— Не могу отделаться от ощущения, что какую-то деталь все же не учли… И вот еще что: мне кажется, кое-кто в состоянии нам помочь. Я имею в виду леди Мораг. Только вряд ли она согласится разговаривать с нами об этом.

Наверное, графа удивил ход ее мыслей. Он уставился на нее в полном изумлении.

— Леди Мораг? Если выяснится, что ей известны какие-то подробности этого дела, то для меня это будет большой неожиданностью.

— Почему вы так говорите? — спросила Фиона.

— Леди Мораг очень тяжело перенесла исчезновение сестры. Она кричала, плакала, падала в обмороки, умоляла тщательнее осматривать лес, реку, вересковые поля и даже сама отправлялась вместе с поисковой группой и представителями клана прочесывать окрестные места, — ответил граф.

— Вы уверены, что ее страдания были искренними? — тихо спросила Фиона.

— Вообще-то у меня возникло тогда ощущение, что она немного переигрывает. А может, мне это просто показалось. После нескольких дней тщетных поисков, леди Мораг буквально прицепилась к Эйдену, объявив всем, что она постоянно будет находиться с ним рядом.

Фиона резко вскинула голову.

— Значит, леди Мораг уже тогда была влюблена в герцога?

— Полагаю, да, — ответил граф. — Признаться, до исчезновения герцогини я практически не обращал на нее внимания. Мне она представляется женщиной непривлекательной.

— Прошу вас, попытайтесь вспомнить, — воскликнула Фиона. — Много ли времени проводила леди Мораг в обществе герцога до наступления несчастных событий?

На протяжении некоторого времени герцог молчал.

— Припоминаю, что частенько я видел их втроем, — медленно заговорил он. — Тогда я еще сочувствовал Эйдену: думал, его свояченица мешает им своим постоянным присутствием. Хотя, с другой стороны, так, наверное, было лучше. Эйден с герцогиней жили ужасно.

— Об этом все знали?

— Я знал, — ответил герцог. — Мы с Эйденом дружим очень давно. Он вообще не хотел жениться на Дженет. А после свадьбы их жизнь превратилась в сплошной скандал.

— Почему? — поинтересовалась Фиона.

— Я ведь говорил вам: герцогиня была не вполне нормальной. Как-то раз сама леди Мораг поведала мне, что с ней и в детстве беспрестанно случались приступы сильного раздражения, которые переходили в настоящие истерики. Чтобы ее успокоить, ей приходилось давать какое-то лекарство.

— В таком случае, — пробормотала Фиона, — можно предположить, что во время такой вспышки или нервного приступа, не знаю, как правильно это назвать, герцогиня покончила с собой…

— Это не исключено, — ответил граф.

— Если случилось именно так, то… каким образом она могла лишить себя жизни? — продолжала размышлять Фиона.

— Понятия не имею. Если бы у нас имелись хоть какие-то подсказки…

— Все выглядит весьма странно, — сказала Фиона. — Но нельзя опускать руки.

Она взглянула в глаза графа, ожидая услышать слова поддержки. Он ответил не сразу.

— Я понимаю, о чем вы меня просите. И согласен вам помочь. Но в сложившейся ситуации этот мой жест — невиданная щедрость.

— Невиданное великодушие, — тихо поправила его Фиона. — Но я не ожидала от вас ничего другого.

— Какая несправедливость! Все, чего я хочу, так это заключить вас в свои объятия, увести отсюда и сделать все возможное, чтобы вы забыли про Эйдена, его исчезнувшую жену, про этот замок. И царящий тут мрак. С каждым разом, когда я здесь появляюсь, мрак этот лишь сгущается, а замок все больше и больше становится похожим на могилу.

— Вы ведь не сможете отказать нам с герцогом в помощи. Тогда мы обретем счастье, — прошептала Фиона, не глядя на графа.

Он выдержал паузу.

— Хорошо! Вы победили! Такова уж видно моя судьба: играть второстепенную роль вместо главной!

— Спасибо! — с едва заметной улыбкой на губах ответила Фиона.

Потом взглянула на часы.

— Пора будить Мэри-Роуз.

— Насколько я понимаю, вы намекаете, что мне пора уходить, — сказал граф. — Какие у вас планы на сегодняшний день?

— Сейчас мы пойдем на рыбалку.

— А меня возьмете с собой?

— Я с удовольствием бы согласилась, но, думаю, вам лучше остаться здесь. Собрание герцога с представителями клана, наверное, скоро закончится. Он захочет встретиться с вами.

— Если вы собираетесь продолжать обращаться со мной подобным образом, то я уеду в свой собственный замок. Там меня ждет множество развлечений, — пригрозил граф.

Фиона знала, что он хочет лишь запугать ее.

— В вас нуждаются здесь, — тихо ответила она, грустно улыбаясь. — И я уверена, что вы не сможете так поступить по отношению к нам.

Выходя из гостиной, она заметила, как помрачнело его лицо.

В тот вечер они ужинали втроем. Граф отпускал остроумные шутки и беспрестанно болтал. Герцог смеялся, и Фиона решила, что этот ужин самый замечательный из всех со дня ее приезда в замок.

Граф вспоминал об их мальчишеских проделках и, когда герцог заливался смехом, становился как будто другим человеком. Его жизнь могла бы быть совершенно иной, если бы ее не омрачала странная тень исчезнувшей женщины, думала Фиона.

Перейдя в гостиную после ужина, они продолжали шутить и забавляться.

— Может, мне следует оставить вас наедине? — спросил граф.

Фиона захлопала ресницами, а герцог ответил:

— Нет, этого не стоит делать.

Фиона и граф в удивлении уставились на него: их насторожил его категоричный тон.

— Я только сегодня узнал, что новый лакей, которого наняли два месяца назад, — сын кухарки леди Мораг, — пояснил герцог. — Теперь меня не оставляет мысль, что каждое произнесенное здесь слово будет передано ее милости.

— Даже не сомневаюсь в этом! — воскликнул граф. — А откуда ты узнал столь интересную подробность?

— Вчера вечером в разговоре со мной Мораг упомянула кое о чем. Я не говорил об этом ни с кем, кроме тебя. Вчера мы завтракали с тобой вдвоем.

Он помолчал, затем продолжил:

— Сегодня я подумал, что следует предпринять все возможные меры предосторожности в отношении Фионы — нельзя допускать распространения каких бы то ни было скверных сплетен о ней. Я навел справки у Мак Кейта о новых слугах. Оказывается, Мораг лично попросила его принять на должность лакея сына ее кухарки.

— Ситуация неприятная, — заметил граф. — Ты ведь не сможешь уволить его без видимых на то причин.

— Нет, конечно, нет, — ответил герцог. — Но это означает, что мы обязаны быть предельно осторожными.

— Верно, — сказала Фиона. — Мне вообще, наверное, лучше отправиться спать. По-моему, леди Мораг, хоть и относится ко мне как к гувернантке, считает, что мне неприлично расхаживать по замку без сопровождения какой-нибудь пожилой дамы.

— Мне тоже приходили в голову подобные мысли. Одной тебе ходить опасно. Мы еще поговорим с тобой об этом более подробно, — озадаченно сдвинув брови, сказал герцог.

— Может, у тебя найдется какая-нибудь родственница, которая могла бы приехать и погостить у тебя некоторое время? — спросила Фиона. — Лучше, чтобы она была старой и с ослабленным зрением.

— Я подумаю, — улыбаясь, ответил герцог. — Сейчас ничего подходящего мне не приходит на ум.

Он говорил непринужденно, но по его взгляду, устремленному на нее, она понимала: в данную минуту ему больше всего на свете хочется остаться с ней наедине.

Герцог не двигался, но Фиона чувствовала, как всей душой, всей своей сущностью он стремится к ней. Ей казалось, еще немного, и ноги сами понесут ее к нему в объятия.

На какое-то время она даже позабыла о присутствии в гостиной графа.

Ей чудилось: стены, мебель, все вокруг растворяется и исчезает, остаются лишь они вдвоем, и стоит ей только протянуть руки, как счастье окутает их своим неземным сладостным светом.

Любовь захлестывала ее мощной волной, и она четко знала: герцог чувствует то же самое. Они не касались друг друга, но были близки — духовно, мысленно, даже физически, невероятно, но она отчетливо ощущала, что это так.

«Я люблю тебя», — рвалось из ее груди, стучало в ее висках.

С трудом совладав с нахлынувшими эмоциями, Фиона сделала реверанс, улыбнулась графу и зашагала к двери.

Герцог поспешил за ней. Он нагнал ее у самой двери, они одновременно протянули руки к дверной ручке.

Их пальцы соприкоснулись, и вместе с обычным трепетным волнением, ее окатило отчаяние. Он испытывал то же самое, она видела это по выражению его глаз, по напряженно поджатым губам.

Для сохранения внешнего спокойствия ему приходилось прилагать немыслимые усилия, и она мечтала о скорейшем окончании этого кошмара.

«Надо быть предусмотрительнее», — думала Фиона, бредя по озаренному мягким сиянием свечей коридору.

Придя в спальню, она упала на кровать, чувствуя себя совершенно несчастной.

«Может, мне следует уехать отсюда? — промелькнуло в ее голове. — Возможно ли оно, наше с ним совместное будущее?»

Она вспомнила о предложении герцога переехать с Мэри-Роуз в Эдинбург. Возможно, так было бы лучше и для нее, и для него.

Ее сердце рвалось на части и кричало от боли при одной мысли о расставании с ним, но разум твердил одно: ты играешь с огнем.

На следующее утро миссис Мередит сообщила Фионе, что герцог с графом уехали по делам в какое-то отдаленное местечко, принадлежавшее Рэннокам. Это означало, что они с Мэри-Роуз целый день могли осматривать замок и его окрестности.

Выглянув в окно, Фиона увидела, что день солнечный и безветренный, и решила как можно больше времени провести на воздухе.

— Простите, что лезу в ваши дела, мисс, — сказала миссис Мередит, прерывая ход мыслей Фионы, — но если у вас найдется время, то навестите сегодня старую Бабулю. Ей это ужасно понравится.

— А кто она? — поинтересовалась Фиона.

— Мы всегда так называем ее, мисс, потому что эта женщина — самая старшая представительница клана, — пояснила миссис Мередит. — Она присматривала за его светлостью и лордом Ианом, когда они были маленькими детьми. Рассказать кому-нибудь о былых временах доставляет ей большое удовольствие.

— Конечно, я навещу ее, — ответила Фиона.

— Она теперь почти слепая, мисс, и иногда заговаривается. Но мне сказали вчера, ей очень хочется познакомиться с вами. Было бы очень мило с вашей стороны, если бы вы навестили ее.

— Я непременно схожу к ней, — сказала Фиона. — А где она живет?

— Рядом с восточными воротами, мисс. Всего пять минут ходьбы отсюда, — ответила экономка.

— Навещу ее, когда уложу Мэри-Роуз отдыхать, — пообещала Фиона.

— Пошлю кого-нибудь, чтобы предупредили ее, — довольно сообщила миссис Мередит. — Она будет ждать вас с нетерпением, точно говорю.

Солнце, так ярко светившее утром, неожиданно скрылось за набежавшими тучами. Вскоре погода и вовсе испортилась: начался дождь. Поэтому от обычной прогулки после занятий Мэри-Роуз пришлось отказаться.

Вместо этого они поиграли на пианино, а потом девочка принялась рисовать Ролло. Она хотела сделать сюрприз герцогу, и Фиона одобрила ее идею.

— Я не помню точно, какая у него шерсть, тетя Фиона, — сказала через некоторое время Мэри-Роуз. — Давай сходим к нему, и тогда я смогу правильно нарисовать его.

— Наверняка твой дядя взял Ролло с собой, — ответила Фиона. — Подожди здесь, я попытаюсь узнать.

Она спустилась вниз по лестнице и огляделась по сторонам, ища глазами двух лакеев, обычно находившихся у выхода.

Заметив одного из них у самой двери, она позвала его.

Он торопливо приблизился к ней. Форменный килт сидел на нем идеально и прекрасно вписывался в обстановку замка. Никакая другая одежда не смотрелась бы на здешних слугах более впечатляюще.

— Его светлость взял с собой Ролло? — спросила Фиона.

— Да, мисс, — бойко ответил паренек. — Я сам видел, как он бежал за ними.

— Спасибо, — сказала Фиона. — Это все, что мне нужно было узнать.

Она вернулась к Мэри-Роуз, и та, услышав неприятную новость, расстроенно откинула карандаш.

— Мне придется ждать до завтра! Я должна взглянуть на Ролло, чтобы нарисовать его правильно.

— Может, почитать тебе забавные истории? — предложила Фиона. — Или давай сходим в библиотеку?

Мэри-Роуз просияла.

— В библиотеку? Как замечательно ты придумала! У дяди Эйдена много-много книг. И в некоторых из них есть картинки!

— Решено. Отправляемся в библиотеку и попробуем найти там что-нибудь интересное, — ответила Фиона.

Им не пришлось долго искать. На той полке, с которой они начали исследование, они обнаружили толстую книгу о собаках с множеством картинок. Восторгу Мэри-Роуз не было предела. Она говорила о книжке на протяжении всего ленча, а укладываясь в постель, не выпускала ее из рук.

— Постарайся заснуть, моя дорогая, — сказала Фиона. — Мы положим книгу рядом с твоей кроватью. Когда проснешься, сразу увидишь ее.

— Я хочу найти в ней картинку с такой же красивой собакой, как Ролло, — воскликнула девочка, потирая глаза.

— Боюсь, это невозможно, — улыбаясь, ответила Фиона, укрыла племянницу одеялом, чмокнула ее в щечку и опустила тяжелые шторы на окнах.

— Только, пожалуйста, не задерживайся в гостях, — попросила Мэри-Роуз.

— Обещаю тебе, что вернусь ровно в половине третьего, — ответила Фиона, вышла из детской и, накинув на плечи легкую шаль в своей комнате, направилась к выходу.

Дождь закончился, но небо все еще было затянуто тяжелыми серыми тучами. В солнечную погоду Фиона ничего не надевала бы на голову. Но сейчас решила захватить с собой небольшую соломенную шляпку, великолепно сочетавшуюся с ее голубым хлопковым платьем, отделанным на рукавах и на груди белыми рюшами.

На шитье этого платья у нее ушло много времени и стараний, но оно того стоило. В нем она выглядела потрясающе и с нетерпением ждала возможности показаться герцогу.

Спустившись по широким мраморным ступеням к дубовым дверям, она вышла на улицу, раскрыла зонтик и зашагала по направлению к восточным воротам.

Дверь в небольшом домике была приоткрыта.

— Входите! — послышался скрипучий старушечий голос, когда Фиона постучала.

В комнате, в которой она очутилась, в большом кресле у камина сидела старая, маленькая и сухонькая беловолосая женщина.

— Простите, что не встречаю вас у двери, мисс, но в последние дни меня что-то не держат ноги, — извиняющимся тоном сказала Бабуля.

— Не беспокойтесь, пожалуйста, — ответила Фиона.. — Я сама пройду и присяду рядом с вами.

В комнате царила идеальная чистота. Тут и там были расставлены небольшие фарфоровые вазочки. В большинстве из них стояли букетики из засушенного выцветшего вереска и разных безделушек. Наверняка безделушки эти служили для обитательницы комнаты немым напоминанием о давно минувшей молодости.

Они познакомились и завели довольно приятную беседу.

Через некоторое время, выбрав подходящий момент, Фиона сказала:

— Меня очень опечалила и встревожила история о таинственном исчезновении ее светлости. Наверное, для всех обитателей замка тяжело сознавать, что эту загадку так и не удалось разгадать.

— Это верно, — ответила Бабуля своим скрипучим голосом. — Но скажу вам честно, это был несчастливый брак. Герцогиня совсем не подходила для роли супруги вождя клана, поверьте моему опыту.

Какое-то время обе они молчали.

— Что, по вашему мнению, произошло с ее светлостью? — спросила словно ради поддержания разговора Фиона.

— Многие задавали мне этот вопрос, — ответила Бабуля. — Боль и мучения, связанные с ее уходом, не дают мне покоя. Я стала терять зрение и почти ослепла.

— Боль и мучения? — ошеломленно повторила Фиона.

Бабуля не ответила, и, выдержав паузу, Фиона спросила дрожащим от волнения голосом:

— Вы полагаете, кто-то намеренно лишил ее жизни, причинив ей страдания и боль?

Опять последовало молчание.

Через несколько минут Бабуля медленно заговорила:

— Ее дух страстно желает мести!

У Фионы перехватило дыхание.

В голове ее возникло множество страшных, пугающих мыслей, предположений и догадок. Они сменяли друг друга с бешеной скоростью, приводя Фиону в ужас. Она даже пожалела, что завела этот разговор.

Бабуля тем временем углубилась в кресло. Ее веки опустились, и Фионе показалось, что она спит.

— Думаю, мне пора, — негромко, боясь потревожить старушку, сказала Фиона.

Бабуля открыла глаза, и Фиона увидела в них что-то странное. Возникало ощущение, что ее собеседница только что вернулась откуда-то издалека, из другого мира, в который обычным людям нет доступа.

— Не пугайтесь. Я просто слушала, как ее светлость умоляет о пощаде, — проскрипела старушка. — Но ее никто не понимает. И она грозит мщением.

— До свидания, — пробормотала Фиона несколько растерянно. — До свидания. Я обещаю, что на днях приду к вам опять.

Она попятилась к двери, но Бабуля не двигалась и, скорее всего, не замечала, что ее гостья уходит.

Оказавшись на улице, Фиона жадно глотнула свежего воздуха. Она чувствовала себя так, словно только что вышла из состояния глубокого транса. Ей хотелось с головой окунуться в воду, чтобы смыть с себя то неприятное ощущение, которое возникло в ней в ходе этой необычной беседы.

— Она заговаривается, — твердо сказала себе Фиона, вспоминая предупреждение миссис Мередит, но сознавала, что сильно напугана и потрясена словами Бабули.

Если старушка так верила в то, что герцогиню убили — к чему все больше и больше склонялась сама Фиона, — то возникал закономерный вопрос: кто это сделал и на каком основании?

Фиона быстро зашагала по направлению к дому.

«Я должна выбросить это из головы! — стучало в ее висках. — Наверняка Бабуля говорит подобные вещи, потому что выживает из ума. Нетрудно догадаться, что вызвало их появление в ее старческом мозге: многочисленные сплетни, до сих пор разгуливающие по замку, — рассуждала сама с собой Фиона. — Все это глупости, глупости!»

Но вопрос неотступно преследовал ее, не желая отступать: кто это был? У кого, кроме мужа герцогини, имелись основания убрать ее с пути как огромную помеху?

Отчаянно и тщетно борясь с невыносимыми мыслями, Фиона шагала вперед, сильнее закутываясь в шаль, словно она, прозрачная и невесомая, была способна защитить ее от тревог и страхов.

Небо не предвещало ничего хорошего. Ветер стих, но тучи сгущались, обещая выдать очередную порцию дождя. Фиона подняла голову и поежилась от холода.

Все вокруг выглядело угрожающим и мрачным. Фиона понимала: виной тому были странные, леденящие кровь слова Бабули.

«Я слишком чувствительна, слишком впечатлительна, чтобы слушать подобные бредни», — убеждала себя Фиона.

Но в ушах звучал скрипучий старческий голос: «…ее никто не понимает. И она грозит мщением».

Когда до замка оставались считанные шаги, Фиона заметила движущуюся по направлению к ней фигуру. Это была леди Мораг.

В эту минуту разговаривать с ней Фионе хотелось меньше всего на свете. По всей вероятности, леди Мораг видела из своего окна, как она направляется к восточным воротам, и сейчас умирала от любопытства.

«Эта особа считает, что является хозяйкой в этом замке! — раздраженно подумала Фиона. — Все ей нужно знать! Может, это именно она внушила Бабуле, что герцогиню убили? — промелькнуло в ее голове. — Если так, то для чего ей это понадобилось?»

Ответ пришел Фионе на ум незамедлительно.

Леди Мораг обожает плести интриги и сгущать краски. С ней следует держать ухо востро. Только бы не сказать ничего лишнего!

Она обратила внимание на то, что леди Мораг приближается чересчур поспешно.

— Как я рада, что нашла вас, мисс Уиндхэм! — воскликнула леди Мораг, почти подбежав к Фионе. — Произошло нечто ужасное! Ваша непослушная племянница, Мэри-Роуз, отправилась-таки в Сторожевую башню. Буквально несколько минут назад мне сообщили, что видели, как она входит в нее.

— Сторожевая башня? — вскрикнула Фиона. — Но Мэри-Роуз строго-настрого запретили приближаться к ней!

— Тем не менее боюсь, что говорю вам правду. Я опросила слуг. Кто-то заметил, как она вышла из замка и пошла в сторону башни.

— Но Сторожевая башня опасна! — воскликнула Фиона, не помня себя от испуга.

— Очень опасна, — подтвердила леди Мораг, — поэтому нам стоит, не теряя времени, бежать туда.

— Конечно.

Отвечая, Фиона сорвалась с места и помчалась по мокрой граве к северной части замка, туда, где располагалась эта жуткая башня.

Она слышала, что леди Мораг бежит за ней, сознавала, что ситуация пойдет ей на руку. Теперь этой особе ничего не стоит поднять шумиху, обвинить ее, Фиону, в том, что та оставила девочку одну, заявить, что ребенку нужна другая воспитательница.

Но сейчас ее не волновало ничего, кроме безопасности Мэри-Роуз.

«Только бы с ней все было в порядке! Если что-нибудь уже произошло, то дай Бог, чтобы ее благополучно спасли!» — молилась про себя Фиона.

В ее голове навязчиво звучали слова герцога. Он так настойчиво предупреждал об опасности этой башни! Страх душил, леденил в жилах кровь.

Приблизившись к башне, Фиона заметила, что дверь, ведущая внутрь, открыта.

Она не нашла в этом ничего необычного. Металлические петли, изъеденные временем и ржавчиной, были наполовину прогнившими, и дверь косо свешивалась, чернея внутренней стороной на фоне серого камня.

— Скорее всего Мэри-Роуз поднялась наверх, — запыхавшись, сказала леди Мораг.

Фиона ничего не ответила, но с ужасом решила, что так оно и есть.

Конечно, Мэри-Роуз никогда не вела себя так непослушно, но история ее отца о том, как они с братом прятались в этой башне от учителя, не давала ей покоя, будоражила воображение.

В первые дни после приезда в замок она только об этом и твердила, но в последнее время ее внимание переключилось на другие не менее увлекательные вещи.

Фиона думала, что племянница позабыла о страшной башне.

Не желая терять ни секунды, Фиона побежала вверх по каменным ступеням. Как в большинстве подобных башен, они представляли собой винтообразную лестницу. Света здесь почти не было. Он проникал лишь сквозь небольшие отверстия во внешней стене, предназначенные для стрел лучников.

Забравшись на первый уровень башни, она собственными глазами увидела, что здесь крайне опасно. Герцог не зря запретил племяннице входить сюда.

Сквозь первый дверной проем виднелась комната. Пола в ней практически не было. Он обвалился. Остались лишь прогнившие деревянные балки и полуразрушенные укрепления.

Внизу зияла темнота.

Не произнося ни слова, ощущая, что леди Мораг стоит прямо у нее за спиной, она двинулась дальше.

Идти по ступеням становилось все труднее. Фиона приподняла подол платья и, тяжело дыша, совершенно не думая о собственной безопасности, смело шла вперед.

Почти достигнув конца лестницы, она увидела еще один дверной проем. Комната, расположенная за ним, находилась в том же состоянии, что и первая.

Пол здесь не обвалился полностью, но та его часть, что когда-то прилегала к ближайшей к ним стене, прогнулась вниз. По-видимому, какие-то из прогнивших балок не выдержали напора времени и разрушились.

Фиона замерла, оглядывая ужасающую картину. Потом, опомнившись, едва дыша от страха, крикнула:

— Мэри-Роуз! Мэри-Роуз!

— Она не ответит. Ее здесь нет, — спокойным голосом сообщила леди Мораг.

Фиона, напряженно смотревшая наверх, резко повернула голову. Леди Мораг стояла прямо за ее спиной.

— Как это нет? Вы ведь сами сказали мне, что ее видели здесь слуги…

Тонкие губы леди Мораг искривились в отвратительной улыбке.

— Я подумала, это лучший способ заманить вас туда, куда мне надо, — ответила она.

Ее тон еще больше испугал Фиону..

— Вы сами понимаете, что говорите? Вы не имеете права под ложным предлогом заводить меня куда бы то ни было! — быстро заговорила она. — Если вам вздумалось пошутить, то у вас ничего не вышло!

— Это вовсе не шутка, — процедила сквозь зубы леди Мораг. — Я завела тебя сюда для того, чтобы покончить с тобой, чтобы убрать тебя со своей дороги!

Она потянула к Фионе руки, и Фиона закричала. Отступать и бороться было поздно.

— Умри! — выкрикнула леди Мораг изменившимся, дьявольским голосом. — Умри, как умерла Дженет! И никто никогда не найдет тебя здесь!

Ее крик перешел в леденящий душу визг, способный напугать до смерти любого нормального человека.

«Она сумасшедшая!» — огненной стрелой пронзило сознание Фионы.

В этот самый момент леди Мораг навалилась на нее всем телом и с поражающей силой втолкнула в полуразрушенную комнату.

Фиона почувствовала, что падает. В отчаянном последнем порыве спастись она ухватилась за свисающий край пола и, подтянувшись к боковой стене, действуя почти инстинктивно, нащупала уцелевший обломок деревянной балки и уцепилась за него второй рукой.

Послышался зловещий треск — пол под ней сильнее свесился вниз.

Фиона замерла, оглушенная страхом, понимая, что вот-вот рухнет в черную пустоту. Но этого не произошло. Хотя ее ноги болтались в воздухе, она продолжала держаться за балку и край все еще не обвалившегося пола.

На какое-то время ослепленная ужасом и болью от врезавшихся в тело неровных досок Фиона лишилась способности мыслить. Она лишь крепче впивалась пальцами в спасительную балку и кусок пола, беспрерывно молясь о спасении.

Неожиданно из-за ее спины прозвучал голос леди Мораг, похожий сейчас на рычание дикого зверя.

— Падай! Падай! Ты должна умереть! Тебе нельзя жить! Ты мне мешаешь!

Фиона чувствовала, что находится на грани потери сознания: то, что происходило с ней, казалось чем-то нереальным, кошмарным сном, жутким видением.

И этот пол, и кусок балки, ненадежно, но все же удерживающие ее, и эта башня, и давно лишившаяся рассудка женщина, что стояла где-то у нее за спиной, — все это представлялось ей странной галлюцинацией.

Она вспомнила о герцоге и подумала вдруг, что нашла разгадку мучившей его тайны. Но помочь ему теперь могла, лишь если бы уцелела в этой чудовищной борьбе.

Мысли о герцоге, любовь к нему придали ей сил. Она крикнула:

— Помогите! Помогите! Кто-нибудь!

Ее голос прозвучал довольно слабо. Но, подумав, что спасение нужно не только ей самой, она собрала последние силы и закричала громче:

— Помогите! Помогите мне! На помощь!

Она заметила, что с той стороны, где находилась леди Мораг, не слышно ни единого звука, и подумала, что та, испугавшись, убежала.

Ей хотелось повернуть голову и взглянуть на лестницу, но она не осмеливалась.

Ее шляпка слетела с головы, и туфли вот-вот готовы были сорваться с ног. Но она чувствовала, что малейшее движение может повлечь за собой обвал едва удерживавшегося на весу пола.

Сбоку, совсем недалеко от нее в стене располагалось нечто вроде окна. Раньше это было небольшое отверстие для стрел, но теперь, когда камень вокруг его краев разрушился от старости, оно достигало приличных размеров и впускало больше света.

Фиона смотрела на серое небо и надеялась, что кто-нибудь услышал ее голос и, возможно, спешит на помощь.

— Помогите! Помогите! — еще раз крикнула она.

В это мгновение, едва не задевая ее руки, по отвесной поверхности пола сверху вниз скатился увесистый камень — обломок от стены, и Фиона с ужасом поняла, почему леди Мораг не было слышно.

Через несколько секунд внизу раздался плеск воды.

— Так и ты утонешь там, — довольно крикнула леди Мораг. — Давай же, отправляйся вслед за камушком, идиотка! Никто не собирается спасать тебя, никто ничего не услышит. Я буду забрасывать тебя камнями до тех пор, пока не удостоверюсь, что ты упала вместе с ними!

Наверное, она отправилась за очередным обломком каменной стены, потому что последние ее слова прозвучали словно издалека. Фиона вновь принялась звать на помощь.

Она кричала что было сил, вкладывая в свой зов всю оставшуюся энергию, все отчаяние.

«Если второй камень эта сумасшедшая бросит более метко, то мне не удержаться», — судорожно думала она.

Ее руки стонали от боли, а пальцы начинали неметь.

«Кто-то ведь должен меня услышать», — охваченная паникой, размышляла Фиона.

Следующий камень сильно ударил ее по спине, и она взревела от парализующей боли.

— Умри! — шипела леди Мораг. — Умри, как умерла когда-то Дженет!

Первое, что бросилось в глаза въезжавшему в центральные ворота герцогу, был его дворецкий, уставившийся на окна леди Мораг.

Рассеянно оглядев верного слугу, герцог хотел проехать мимо, но в это мгновение заметил в окне чью-то маленькую, испуганно мечущуюся из стороны в сторону фигурку и приостановился. Это была Мэри-Роуз.

Изумленно пожав плечами, он повернул лошадь и направился к дворецкому.

— Что здесь происходит?

— Я сам не понимаю, ваша светлость, — растерянно ответил слуга. — Но, похоже, мисс Мэри-Роуз заперта в комнате ее милости.

— А что, внутри больше никого нет? — спросил герцог.

— Вполне вероятно, ее слуги, как большинство остальных, отправились на подготовку к предстоящим состязаниям, ваша светлость.

— Ах да, конечно. Я видел их по пути домой, — вспомнил герцог. — А где леди Мораг?

— Не знаю, ваша светлость… но, по словам сторожа, они с мисс Уиндхэм несколько минут назад вошли в Сторожевую башню. Наверное, он ошибается, но я не уверен… — Дворецкий растерянно развел руками.

— Что? Они пошли в Сторожевую башню? — не верящим тоном спросил герцог. — Они ведь обе знают, что там крайне опасно!

— Происходит что-то странное, — заметил граф, слышавший весь разговор. — Думаю, нам следует не терять времени и самим все проверить.

Договаривая последние слова, он уже скакал по направлению к северной башне.

Герцог последовал за ним, на ходу крича через плечо дворецкому:

— Выпустите Мэри-Роуз! Даже если для этого придется взломать дверь!

Приблизившись к Сторожевой башне, всадники спрыгнули с лошадей, не тратя времени на разговоры, вбежали в раскрытую дверь и принялись быстро подниматься по лестнице. Герцог шел первым.

Раздался крик Фионы, а через мгновение — голос леди Мораг, искаженный до неузнаваемости ненавистью и злорадством.

— Умри! Умри, как умерла Дженет!

Герцог и граф ускорили шаг, подгоняемые безумным страхом.

Достигнув первой комнаты, герцог приостановился. Он заметил наверху через огромную дыру в потолке фигуру Фионы, из последних сил удерживающейся за край провисшего пола. И ахнул, охваченный ужасом.

Была видна отсюда и леди Мораг. Она стояла с внешней стороны полуразрушенной стены и заносила над головой руку с увесистым камнем.

— Остановись! — заорал герцог. — Прекрати немедленно!

— Она должна умереть! — неистово завопила леди Мораг и дико рассмеялась. — Эта ведьма пытается отобрать тебя у меня, поэтому должна умереть!

— Что там происходит? — взволнованно спросил граф, который ничего не видел из-за спины герцога.

— Беги, останови Мораг! — отдал распоряжение герцог. — А я должен спасти Фиону. Надо подобраться к ней с другой стороны башни.

Пропустив графа, он торопливо побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступени.

Граф, помчался наверх, не задавая лишних вопросов. Только сейчас он услышал рычание Ролло, доносившееся откуда-то с верхних уровней. Пес все время следовал за ними и, не заметив, что хозяин вернулся, учуял неладное и рванул вперед.

Когда граф добрался до конца лестницы, он увидел страшную картину: Ролло скалил зубы, а верещавшая леди Мораг отчаянно крутила головой. В ее вытаращенных, одичавших глазах горело безумие.

— Прочь! Иди прочь! — выкрикивала она, таращась на Ролло.

Пес лишь громче рычал и медленно приближался к ней, заставляя ее пятиться назад.

Не выдержав напряжения, она замахнулась и бросила камень, который держала в руке в собачью голову.

Залившись оглушительным лаем, наполнившим, казалось, весь воздух, Ролло прыгнул вперед.

В следующую секунду, не успел граф опомниться и что-нибудь предпринять, леди Мораг, пронзительно крича, дернулась в сторону и упала вниз. Черная вода громким всплеском оповестила всех, что заключила ее в свои мрачные холодные объятия.