Искательница приключений

Глава 8

Это был добротный бревенчатый дом. До блеска отшлифованные деревянные стены, высокая крыша, огромные окна не правильной формы, из которых наверняка открывается великолепный вид. Такое впечатление, будто этот дом только что сошел с обложки красочного журнала об отдыхе и туризме. На землю уже опустилась ночь, но в золотистом свете, льющемся из окон, был отлично виден бассейн, настолько просторный, что в нем запросто могли бы разместиться с полдюжины людей при условии, что они относятся друг к другу дружелюбно. Рядом с бассейном стоял массивный гриль из нержавеющей стали, изготовленный по последнему слову техники, — настоящее произведение искусства. Картину дополняли шезлонги и стол.

Молодец Элизабет. Раздобыть такое место в битком набитом киноманами городе, да еще тотчас же по приезде — это нужно суметь!

Джек еще раз взглянул на бассейн и вдруг представил себе в воде обнаженную Элизабет. Вдохнув побольше необыкновенно чистого горного воздуха, Джек принялся медленно считать до десяти и обратно. Дойдя до нуля, почувствовал, что все еще возбужден. Голова слегка кружилась. Наверное, оттого, что не привык находиться на такой высоте, решил он.

Заставив себя выбросить из головы возникшую там картинку, Джек сосредоточился на стоящей перед ним проблеме. Какой бы спектакль он сейчас ни разыграл, вряд ли он убедит зрителей. Бросив дорожную сумку перед дверью, Джек взялся за медный молоток, сделанный в виде птичьей головы. Да, нелегко ему сейчас придется.

Дожидаясь, когда Элизабет откроет дверь, Джек огляделся. Вдали мерцали огни дорогих многоквартирных домов и роскошных особняков, расположившихся на холме, который возвышался над Миррор-Спрингс. Внизу светились витрины магазинов и ресторанов, разместившихся в деловом квартале, в тщательно отреставрированных зданиях викторианской эпохи. Ярче всего горели огни над входом в театр «Силвер эмпайр»— месте проведения кинофестиваля.

— Кто там? — послышался из-за тяжелой деревянной двери приглушенный голос Элизабет. Джек приготовился к бою.

— Джек.

Тишина. Джек ждал. Наконец послышался стук отодвигаемой задвижки, и дверь открылась.

Элизабет стояла на пороге, фоном ей служил уютный свет разожженного камина. На ней был длинный черный свитер с капюшоном из какой-то мягкой ткани и узкие черные вельветовые брюки. Темные волосы гладко зачесаны назад.

Она так настороженно смотрела на Джека, что он едва сдержался, чтобы не заскрежетать зубами.

— Что вы здесь делаете? — спросила она. — По-моему, мы договорились вместе поужинать, после того как распакуем вещи.

— Возникла кое-какая проблема.

Настороженность в глазах Элизабет сменилась подозрительностью.

— Какая именно?

— Когда я попытался получить номер в гостинице, мне сказали, что мест нет.

— Ну и что?

— А то, — осторожно проговорил Джек, — что мне негде остановиться.

Подозрительность в ее взгляде исчезла. Теперь Элизабет смотрела на Джека как прокурор на обвиняемого.

— Вы же сказали, что с гостиницей у вас все улажено.

— Ничего не вышло.

— Понятно. — Опершись плечом о косяк двери, Элизабет скрестила руки на груди. — И что вы хотите от меня?

Джек бросил взгляд за спину Элизабет. Там виднелась просторная, великолепно обставленная комната с высоким сводчатым потолком. В добротном каменном камине весело трещали дрова. В дальнем конце он углядел лестницу, ведущую на второй этаж, и две двери, за которыми, по всей видимости, находились спальни.

Джек откашлялся и робко проговорил:

— Я подумал, может быть, вы позволите мне поселиться у вас?

— А почему, собственно, я должна это делать?

— Потому что мы с вами партнеры. — Джек посмотрел прямо в глаза Элизабет. — Послушайте, мне ужасно жаль, но этот чертов город битком набит туристами. В гостинице мне сказали, что номера все заняты и в ближайшее время не освободятся. Обещаю вам, что не буду разбрасывать носки где попало и постараюсь не забывать опускать сиденье в туалете.

Элизабет помолчала несколько секунд, холодно глядя на Джека, затем, обреченно вздохнув, выпрямилась.

— Я ожидала чего-нибудь в этом роде. Ладно, заходите. Так уж и быть, разрешаю вам у меня поселиться. В доме две ванных и два туалета. В своем можете делать с сиденьем все, что хотите.

— Спасибо. — Острое чувство облегчения и одновременно радостного предвкушения охватило Джека. А может, опять дает о себе знать высота? Все-таки горы. Но ничего, он скоро адаптируется. — Я ваш должник.

— Это точно. — Элизабет отступила в сторону, давая ему войти.

Подхватив сумку, Джек переступил порог.

Внимательно огляделся. Блестящие деревянные полы. Перед камином — пушистый ковер. Дорогая мягкая мебель с кожаной и бархатной обивкой.

— А где чучело головы лося? Разве его не должно быть в этом доме?

— Если вам нужна лосиная голова, охотьтесь за ее владельцем сами.

— Ладно, ладно. Обойдусь без нее. Я парень покладистый.

Элизабет сдержанно улыбнулась, и у Джека ухнуло сердце. Вспомнилось, как она ему улыбалась, до того как они стали врагами.

— Я заняла спальню слева, — проговорила Элизабет, ткнув пальцем в сторону лестницы. — Можете воспользоваться той, что справа.

— Как скажете. — И Джек поспешно направился к лестнице, пока Элизабет не передумала. — Дайте мне несколько минут, чтобы распаковать вещи, а потом поедем где-нибудь перекусим. С гостиницей я потерпел фиаско, но надеюсь, что все-таки смогу реабилитироваться.

— Вот как? — Голос Элизабет прозвучал скептически. — И каким же это образом?

Джек, который уже начал подниматься по ступенькам, бросил на нее взгляд через плечо.

— Последние пару дней Ларри без передышки собирал для меня информацию обо всех, кто имеет отношение к фильму «Фаст-компани».

— А кто такой Ларри?

— Тот, кто разбирается в компьютерах, как бог. Помните, я вам о нем говорил? Он мой брат.

— Я и не знала, что у вас есть брат, — удивилась Элизабет.

— Даже два. Я, можно сказать, обременен родственниками. — Добравшись до второго этажа, Джек повернул направо, зашел в предназначенную ему спальню и поставил дорожную сумку в ногах кровати. — В общем, я попросил Ларри обратить особое внимание на тех, кто вложил в этот фильм деньги, а также раздобыть все возможные сведения о сценаристе, актерах и прочих, работавших над картиной, — сообщил Джек поднявшейся за ним следом Элизабет.

— И?..

— Все они собираются приехать в Миррор-Спрингс на этой неделе. — Джек расстегнул молнию на сумке. — Думаю, мы скоро встретим некоторых из них. Может быть, кто-то выведет нас на Пейджа.

— Но здесь полным-полно народа. Как мы отыщем среди них тех, кто связан с «Фаст-компани»?

Джек положил на кровать сложенную рубашку и взглянул на Элизабет.

— Начнем с того, что завтра вечером отправимся на вечеринку.

— На какую еще вечеринку?

— Которую устраивает один тип, вложивший деньги в фильм. Его фамилия не фигурирует в титрах, но именно он занимался финансированием «Фаст-компани». Его зовут Досон Холланд.

Во взгляде Элизабет появилось любопытство.

— Интересно.

— Более того, жена Холланда — Виктория Беллами.

— Сыгравшая главную героиню? — вспомнила Элизабет.

— Вот именно. Как вы думаете, зачем он вложил деньги в постановку?

— Чтобы она могла сыграть главную роль?

— Точно. Он не первый, кто финансирует фильм исключительно ради того, чтобы любимая женщина получила в нем главную роль.

— Это верно. — Повисла пауза. Элизабет первой нарушила ее. — А как мы попадем на эту вечеринку без приглашения?

— Очень просто. Если кто-то спросит, кто мы такие, мы скажем правду.

— Какую правду?

— Что мы — знакомые продюсера, Тайлера Пейджа, — ответил Джек.

Несмотря на то что ресторан «Рифлекшнз» располагался в здании викторианской эпохи, обстановка в нем было самая что ни на есть современная и шикарная. Усевшись за столик, Элизабет внимательно огляделась по сторонам. Как и все рестораны Миррор-Спрингс, этот тоже был богато отделан позолотой, при одном взгляде на которую вспоминаются глянцевые обложки великолепно изданных журналов.

В огромном камине потрескивал огонь. Свет отражался в полированном дереве, на стенах плясали причудливые тени. Посетители ресторана выглядели так, словно только что прилетели из Лос-Анджелеса или Нью-Йорка. На мужчинах — черные брюки в полоску, просторные полотняные пиджаки, черные рубашки с воротом, расстегнутым настолько, чтобы виднелись волосы на груди. На женщинах — плотно облегающие черные платья. Наряду с любителями черного были и такие, которые предпочитали джинсовый стиль.

Это не та публика, что ошивается на киностудиях Голливуда, напомнила себе Элизабет. Здесь присутствуют представители независимого кино и их поклонники, любители лент, сделанных с претензией на тонкий художественный вкус и не имеющих шансов появиться в широком прокате. Элизабет имела достаточное представление о создании независимых, малобюджетных фильмов, чтобы понимать: подобные фестивали — единственное место, где можно увидеть эти картины.

Было что-то удивительно трогательное в том, с какой страстью и энтузиазмом сидевшие за соседними столиками киноманы обсуждали свои киношные проблемы.

— …необыкновенно образно. Она использует язык фильма для создания полностью независимой реальности…

— Отдает дешевкой, это бесспорно. Но какова операторская работа! Однако язык мог бы быть и поизящнее…

— …раньше в конце фильма убийца всегда погибал. Закон жанра гласил: в конце злодей обязательно должен умереть…

Элизабет посмотрела на сидевшего напротив Джека. Наверное, она сделала огромную ошибку, согласившись пустить его в свой дом. Но что еще ей оставалось делать? Элизабет глядела на его длинные пальцы, обхватившие бокал с вином. «Руки у него ловкие и коварные, — напомнила она себе. — Не забывай об этом».

Перехватив ее взгляд, Джек удивленно поднял брови.

— Что-то не так?

— Все так, — бросила Элизабет и уткнулась в меню.

— А вы не заметили в этом городе ничего странного? — поинтересовался Джек.

Сделав глоток, вина, Элизабет осторожно поставила бокал на столик.

— Вы имеете в виду то, что тротуары безукоризненно чистые, во всем городе не встретишь ни одного бездомного, а все жители поголовно — владельцы либо милых ресторанчиков, либо картинных галерей?

— Ну да, что-то в этом роде.

— За деньги можно вылизать весь город, — пожала плечами Элизабет,

Джек кивнул и уставился на нее поверх бокала.

— Хотите поговорить? — наконец спросил он.

— О чем? О чистоте города?

— Нет. — Джек выдержал эффектную паузу, — О нас.

На секунду Элизабет показалось, что сейчас она задохнется, как будто из зала выкачали весь воздух. Меньше всего она ожидала такого предложения. Впрочем, она же забыла, что имеет дело с Джеком Фэрфаксом! От него всего можно ожидать.

— Нет, — осторожно проговорила она. Джек смотрел на нее, не отрываясь.

— Нам с вами предстоит провести бок о бок несколько дней. Думаю, будет лучше, если мы расставим все точки над i.

О Господи! Что происходит? Она по опыту знала, что мужчины обычно избегают подобных разговоров. Набрав побольше воздуха, она приказала себе не терять бдительности.

— А о чем нам, собственно, говорить? — удивилась Элизабет, очень довольная тем, что так прекрасно держит себя в руках. Холодная, сдержанная, бесстрастная, даже, можно сказать, бессердечная особа. — Зачем копаться в прошлом? По-моему, лучше его не трогать.

Должно быть, она выбрала правильный тон, поскольку взгляд Джека стал жестким. Однако голос оставался спокойным.

— Я хочу, чтобы вы уяснили одну вещь, — холодно проговорил он. — В том, что произошло с компанией «Гэллоуэй», нет никакой личной подоплеки. Морган нанял меня, чтобы я выработал стратегию по ее приобретению, что я и сделал. Я консультант, Элизабет, и все время занимаюсь подобными делами.

Все благие намерения Элизабет как ветром сдуло. Ярость, возмущение, которые, как ей казалось, она успешно держала в узде, внезапно хлынули вновь, как горячая лава. Стараясь, чтобы голос не дрожал, она возразила:

— Нет, Джек, вы не все время занимаетесь подобными делами. Я навела кое-какие справки.

— И что же? — Джек насмешливо взглянул на нее. — Вы говорите так, будто у меня были какие-то тайные причины.

— Скорее всего. Так вот. Я навела справки и выяснила, что работа по приобретению компании «Гэллоуэй» была не из тех, что вы делаете обычно. Вы вцепились в несчастную фирму, как акула. Не верю, что в этом деле не было никакой личной подоплеки!

— Это бизнес.

— Вы уничтожили компанию! — не слушая его, продолжала Элизабет. — Сотни людей пострадали тогда, включая милую пожилую женщину, которая предоставила им всем работу в своей фирме.

— В подобных ситуациях люди обычно теряют работу, — терпеливо проговорил Джек. — Что же тут поделаешь? Послушайте, я знаю, что Камилла Гэллоуэй была давней клиенткой фонда «Аурора», что ваш зять работал в ее фирме. Мне очень жаль. Но бизнес есть бизнес.

— Камилла Гэллоуэй была не только клиенткой фонда, но еще и старым, преданным другом семьи. Когда я была маленькой, она кормила меня печеньем с молоком. Она дала моему зятю Меррику работу, когда он позарез в ней нуждался.

— Ну просто святая Камилла… — ехидно заметил Джек.

— Прекрасная пожилая женщина, она работала не покладая рук, чтобы оставить что-то своему единственному сыну Гарту. Когда вы разрушили дело всей ее жизни, вы разбили ей сердце. В буквальном смысле. На тот случай, если вы вдруг не в курсе, скажу: Камилла умерла от сердечного приступа через несколько месяцев после того, как вы уничтожили ее компанию.

— Я знаю. — Голос Джека был тихим и печальным. Элизабет изо всей силы сжала ножку бокала.

— Вы были лично заинтересованы в том, чтобы уничтожить компанию, и это ужасно.

— Ужасно, говорите? Вот именно. — Джек резко подался вперед. — А знаете что? Вы правы, я и в самом деле совершенно сознательно уничтожил компанию «Гэллоуэй».

— Вот видите, — прошептала Элизабет. Однако она почему-то не испытала ни малейшего удовлетворения, услышав это признание.

— Я пошел к Моргану, рассказал, что могу преподнести ему его конкурента на блюдечке с голубой каемочкой, и он согласился нанять меня.

— Но почему? Что Камилла Гэллоуэй сделал вам плохого?

— Послушайте, Элизабет. Вы считаете меня акулой, жестокой и кровожадной. Так вот, к вашему сведению, я мог бы поучиться и жестокости, и кровожадности у милой, доброй миссис Гэллоуэй.

— О чем вы говорите?

— Пять лет назад она как липку ободрала одного девятнадцатилетнего парнишку, который разработал для ее фирмы уникальную компьютерную программу. Эта программа позволяла с помощью ограниченного количества данных осуществлять сложнейшие финансовые проекты. Через год после ее внедрения прибыли компании почти удвоились. Мальчишке-программисту не перепало из них ни цента. Камилла Гэллоуэй бросила ему лишь жалкие пять тысяч долларов за разработку программы. Я хотел, чтобы она за это заплатила, и добился своего. Теперь вы все знаете об этом деле.

Элизабет молчала. Что-то мешало ей говорить. Джек был абсолютно серьезен.

— Вы можете доказать, что она ограбила этого молодого человека?

— Нет. Контракт, который она заставила его подписать, был законным на сто процентов. Так что к суду ее было не привлечь. Я пришел к ней, попросил выплатить парню авторский гонорар, но она рассмеялась мне в лицо. — Джек пожал плечами. — И я ее уничтожил.

Элизабет почувствовала озноб.

— А откуда вы вообще обо всем этом узнали? Откуда вам стало известно, что Камилла Гэллоуэй обманула этого, как вы говорите, парнишку, и какое вам дело до того, обманули его или нет?

— Этот парнишка — мой брат Ларри.

Пораженная, Элизабет молчала несколько секунд, не сводя с Джека взгляда. Она никак не могла поверить, что все сказанное им правда. Наконец, откинувшись на спинку стула, прошептала:

— Ваш брат…

— Да.

— Тот, о котором вы мне говорили? Который раздобыл информацию о Досоне Холланде и других, работавших над «Фаст-компани»?

— Угу.

Элизабет смотрела на него во все глаза.

— Значит, для того чтобы отомстить, вы уничтожили целую компанию?

— Я предпочитаю называть это торжеством справедливости.

— Ну естественно! Звучит гораздо цивилизованнее.

— Когда я брался за это дело, то поставил Моргану условие: он подпишет с Ларри контракт, по которому брат получит авторский гонорар за свою компьютерную программу,

— Понятно. — Элизабет заставила себя отпить глоток вина. — Значит, это было семейное дело.

— Думаю, можно и так сказать.

— И личное тоже.

— Да.

Элизабет вспомнились слова Джека о том, что он достанет Тайлера Пейджа на краю света, даже если кристалл вернуть не удастся.

— Похоже, такие слова, как «месть»и «репутация», никогда не исчезают из вашего лексикона?

Джек не ответил. Элизабет выпрямилась.

— Вы знали, кто я такая, когда обратились ко мне с просьбой о финансировании «Экскалибура», верно?

— Конечно, знал, что вы глава фонда «Аурора».

— Не делайте вид, что не понимаете. Вы знали, что мой фонд имел отношение к Камилле Гэллоуэй и что я вряд ли соглашусь оказать финансовую поддержку… — Не сумев подобрать подходящего слова, Элизабет махнула рукой.

— Мерзавцу и сукину сыну? — услужливо подсказал ей Джек.

— Человеку, который уничтожил мою бывшую клиентку и друга семьи.

Побарабанив пальцами по столу, Джек медленно произнес:

— Я давно взял себе за правило наводить самые подробные справки о тех людях, с которыми мне предстоит иметь дело. Я знал, что компания Гэллоуэй когда-то была клиентом вашего фонда. Знал и то, что вашу тетю и Камиллу Гэллоуэй связывали не только профессиональные, но и личные отношения. Не знал только, что ваш зять работал в той же компании. Но это не имеет большого значения, верно?

— Не пытайтесь превратить все в шутку. Главное, вам было известно, что мой фонд связан с компанией «Гэллоуэй», но вы ни разу об этом даже не обмолвились.

— К нам с вами это не имело никакого отношения, — тихо сказал Джек.

— Можете себя этим успокаивать, если вам от этого легче, но не тратьте времени на то, чтобы убедить меня. Вы решили не говорить мне о своей связи с делом «Гэллоуэй», потому что понимали: если бы я узнала правду, я бы ни за что не согласилась подписать с вами контракт. Признайтесь, что это так.

— Я могу только повторить, что произошедшее с компанией «Гэллоуэй» не имеет к нам с вами никакого отношения.

— А как бы вы чувствовали себя, если бы вдруг узнали, что я умолчала о некоторых пикантных подробностях относительно уничтожения одного из ваших клиентов?

— Элизабет…

— Помолчите! Мы оба знаем ответ. — Элизабет печально усмехнулась. — Знаете что, Джек? Может быть, я и согласилась бы, что вы имели право рассчитаться с Камиллой Гэллоуэй за то, что она сделала с вашим братом. У меня тоже есть семья, и я понимаю, что любовь к брату заставила вас пойти на этот ужасный шаг. Возможно, вы не понимали, что ваши действия будут стоить моему зятю очередной работы…

— Как это «очередной»?

— Не важно. Предположим, я и поверила бы, что вы действовали исключительно с целью отмщения, хотя я и не одобряю методов, которые вы избрали, но…

Джек насмешливо поднял брови.

— Но?

Как же она ненавидела этот его самодовольный взгляд всезнайки!

— Но я не могу простить то, что вы не рассказали мне о своей связи с делом «Гэллоуэй», прежде чем я подписала контракт с «Экскалибуром».

— Иными словами, прежде чем мы переспали? — Джек пристально взглянул на нее. — Ведь вы никак не можете мне простить, что сначала мы с вами были близки, а уж потом вы узнали об уничтожении мной милой вашему сердцу компании.

— Да, — призналась Элизабет, выпрямившись. Несколько секунд Джек молча смотрел на нее.

— Знаете, что я думаю? — спросил он наконец.

— Что?

— Что дело не только во мне. Вы злитесь и на себя. Даже, может быть, больше, чем на меня.

— Но почему?

— Вам кажется, что вы дали себя провести. Вы думаете, я уложил вас в постель из корыстных соображений, и ругаете себя за то, что позволили мне это сделать. — Джек задумался, подбирая слова. — Вы чувствуете себя униженной и, естественно, вините в этом меня. Элементарная психология.

Элизабет уставилась на него, раскрыв рот от изумления.

— А где это вы брали уроки психологии?

— Нигде. Просто у меня было достаточно времени поразмыслить о том, что между нами произошло. Если точно, целых полгода.

Элизабет сидела как громом пораженная.

— Странно, что вы решили взять на себя труд анализировать наши отношения.

— У нас не было отношений, только очень короткая любовная связь.

— Не связь, а одна ночь.

— Вы сами так решили, — заметил Джек. — Вам показалось, что одной ночи достаточно.

— Потому что узнала о вас правду. Бог знает, чем бы все это могло кончиться, если бы Хайден Шоу не сказал мне…

Элизабет осеклась, но было уже слишком поздно.

— Понятно. — Джек кивнул, словно она подтвердила его предположения. — Я как раз хотел поинтересоваться, кто тот добрый человек, что просветил вас в этом вопросе. Конечно же, Хайден.

— Нечего его винить.

— Ну это уж мое дело, кого мне винить. — Джек раскрыл меню. — Давайте сделаем заказ и поговорим на какую-нибудь другую тему. Я уже жалею, что начал этот разговор.

Элизабет взяла меню.

— Ничто так не улучшает отношений между людьми, как стремление расставить все точки над i.

— Что верно, то верно.