Исключительно моя

Глава 36

Яна

Остаемся с Титовым на парковке одни.

— Тебе негде ночевать? — Матвей становится серьезным. За весь вечер он выпил, на удивление, немного, я даже не ожидала от него.

— Моя комната, конечно, свободна, но ехать с ними большого желания нет, — улыбаюсь я.

— Поехали ко мне? — открывает он пультом, стоящий через одну машину, черный Кайен.

Сажусь на пассажирское сидение.

— Ты поменял машину?

— Угу. Свою просрал. Да и Вадим всегда говорил, что кроссовер намного практичнее спорткара. Убедился, на низкую уже не пересяду.

Упоминание о Никольском со звоном бьет по нервам, сейчас во мне просыпается обида. Обида за то, что не удержал, не попытался спасти наши отношения, на что я подсознательно надеялась. Я бы все сейчас отдала, чтобы быть с ним, но не в статусе любовницы, конечно же.

Мы очень быстро доезжаем да дома Титова, даже десяти минут не прошло.

Осматриваюсь — золотая жизнь у мальчика. Квартира на Новом Арбате, новая машина, престижная работа и весь мир у его ног. Но про себя я, все же отметила, что он больше не строит из себя развязного и наглого пижона.

— Проходи, — пропускает меня вперед в квартиру на девятом этаже элитной многоэтажки. Щелкает включателем, и коридор с гостиной заливает ярким светом красивых современных светильников.

Просторные трехкомнатные апартаменты радуют глаз идеальной чистотой и свежим супер дорогим ремонтом.

— Располагайся, — Матвей проходит к бару и достает бутылку шампанского. — Ты вообще не пила, может, все-таки пройдемся по градусу?

— Я выпила коктейль, когда мы пришли в клуб. Но, в принципе, уже все выветрилось, давай.

Спать еще не хочется, да и я частично вернулась в прошлое, и хватаюсь за это состояние, как за спасательный круг.

Беру с дивана большую подушку, бросаю ее на пол и сажусь, облокотившись спиной. Вид из панорамного окна завораживает своей красотой и покоем, погрузившегося в ночные огни, города.

Матвей откупоривает бутылку.

— Твоя комната там, — показывает он кивком головы на коридор, в конце которого я заметила дверь. — Но, если хочешь, ложись ко мне. Подарю тебе, по-дружески, пару праздничных оргазмов, — сопровождает он свой выпад плутовской улыбкой.

— Обойдешься, — улыбаюсь в ответ. — Давай сюда свое шампанское.

Он подходит, бросает еще одну подушку на пол, рядом с моей и садится, копируя мою позу. Надпивает, струящийся пузырьками, напиток прямо из горла и передает бутылку мне. Делаю то же самое. Когда-то мы так пили на даче у Никольского, только вино. Зачем я опять о нем вспоминаю?

— Ладно, давай о серьезном. Твоя карьера пошла вверх? Видел твое фото на билбордах и в витринах магазинов. А недавно летел на отдых, открыл журнал в самолете, предоставленный авиакомпанией, и обалдел.

Я понимаю, о чем он. Это самая моя неоднозначная сьемка. Реклама отеля, фото в джакузи в пене, но подразумевается, что я обнажена. Хотя снималась я в купальнике.

— Надеюсь, другие мои студенты не летали этой авиакомпанией.

Делаю глоток и отдаю бутылку. Матвей тоже надпивает.

— Кому какая разница? У каждого своя жизнь, не загоняйся. Еще недавно ты принимала у Булатова зачет, а сегодня он трахает твою подружку, все в этом мире непредсказуемо. Расскажи лучше, как ты, что у тебя происходит интересного? — протягивает мне шампанское.

Как же быстро он повзрослел, а прошло всего несколько месяцев. А, может, и был такой, только никто, кроме друзей, не воспринимал его настоящего.

— Работа с утра до вечера, в выходные отсыпаюсь. Первое условие, которое нам поставили — выглядеть свежими и выспавшимися, ну и диета, конечно. В общем, кроме работы, почти ничего не происходит. Кроме редких вылазок в свет с подругой. Можно сказать, только втянулась. Девчонки в этом деле давно, а мне поначалу было очень сложно. После рабочего дня, иногда чувствуешь себя, как будто мешки с картошкой носила.

Глоток, еще один. Сама только теперь осознаю, что работа фотомоделью не сказка.

— А с Вадимом почему разбежались?

Вздыхаю. Даю себе время подумать перед тем, как ответить.

— Наши взгляды на отношения оказались слишком разными.

Он забирает у меня бутылку, пьет.

— Ты с ним была из-за денег, потому что проблемы твои решил? Или, все-таки, было что-то большее?

— Я его любила… Не сразу пришло, со временем затянуло. Но очень сильно, я бы даже сказала, болезненно… До сих пор забыть не получается.

— Хм, мне всегда казалось иначе. И, знаешь, я был рад за тебя, когда узнал, что укатила в новую жизнь… Жалеешь?

— Что уехала или что была с ним?

— Что уехала.

— И да, и нет… Если бы, действительно была ему нужна, он бы не отпустил.

— Не знаю, Ян. Если честно, я сам в шоке оттого, что он тебя отпустил… Но своим уходом ты его неслабо приложила. Мы не часто видимся, в основном теперь по работе. Но первое время я даже по телефону слышал, что он потерянный.

— А как твои дела? Смотрю освоился, — перевожу тему, потому что начинают душить слезы. Не хватало еще разреветься.

— Да, оказалось, не так все сложно и даже нравится. Поначалу было непривычно, я ж теперь Матвей Сергеевич, — улыбается он. — А потом втянулся, главное было понять все тонкости. Руководить мне не привыкать.

— Как подчиненные приняли?

— Ну, они же не знали, что я распи*дяй, — ржет он, — решили, что серьезный человек заехал, раз Никольский прислал. Секретаршу, правда, пришлось сменить. Взял двадцатилетнюю, а то сидела тетенька за сорокет. Булат пришел в гости, чуть не обоссался со смеху. Все травил меня, что секретарш обычно трахают на столе, а моя не потянет, потому что у нее радикулит.

Я смеюсь от души, Матвей допивает шампанское, оставив мне последний глоток. Беру у него бутылку, глотаю, уже успевшую освободится от пузырьков, жидкость и отставляю пустую тару в сторонку.

— А с Сабиной у тебя как?

Он мрачнеет. Глаза теряют блеск, словно вспомнил что-то неприятное.

— Никак… Предпочла родительский контроль и е*анутые понятия папочки.

— Ты думаешь ей это легко далось?

— Думаю, нелегко… Я ей предлагал уехать со мной, перевестись в Москву. Я бы помог, у Стаса тетка в министерстве образования работает. Отучилась бы еще пару лет и в вуз поступила. Но она пошла в отказ, категорически.

— Матвей, ей не было восемнадцати. Чтобы сбежать из дома, а именно так и называется то, что ты ей предлагал, для такой, как Сабина, нужно, чтобы случилось что-то немыслимое и очень значимое. Человеку, который практически всегда делал, что вздумается, это сложно понять.

— Значит, я — не значимое…

— Ты влюбился?

Он смотрит на меня, борясь с желанием признаваться или нет. Но я и так уже понимаю. Досада в его глазах и голосе выдает его с головой.

— Ладно, не хочешь не говори. Давай спать, что-то глаза уже закрываются.

— Душ — выходишь и направо. В спальню футболку тебе положу.

— Окей, спасибо.

Поднимаюсь, отношу пустую бутылку в мусорное ведро и, приняв душ, засыпаю с каким-то необъяснимым чувством. Возврат в прошлое, пусть и таким образом, с одной стороны, разбередил раны, а с другой принес некое удовлетворение.

«Но своим уходом ты его неслабо приложила», «Я даже по телефону слышал, что он потерянный».

Значит, не выкинул из головы следом за закрытой мной, дверью. Ему тоже было плохо. Что тогда включилось — гордость, нежелание признавать, что в нашем разрыве есть большая доля и его вины? А может и я уже напрягала? Претензий от меня было все больше. Воспринималось все за должное: поездки, рестораны, украшения, машина, мое полное содержание, даже мои родственники жили неплохо. Но я хотела большего. Наверное, есть грань, за которую Никольский не пускает даже, когда любит. Я и так заступила все возможные пределы. А потом… не сдюжила. Хотя сейчас понимаю, что могла. Тогда казалось все более трагично.

Не помню в какой момент отключилась, насыщенный событиями, день вымотал знатно.

Проснувшись, подхожу к окну, открываю шторы и ловлю яркие солнечные лучи. Надо же! Какая хорошая погода, для Москвы прямо редкость.

На часах половина девятого, у нас сегодня выходной, надо предложить Снежанке проехаться в ТЦ. Мы так вчера и не попали на распродажи, по которым собирались пробежаться.

Выхожу из комнаты, иду на запах пищи из кухни. Матвей стоит у плиты и что-то готовит.

— Доброе утро.

Он оборачивается.

— Привет.

Я подхожу ближе, с желанием увидеть его кулинарные способности.

— Хотел тебя удивить, но по ходу, ты будешь просто ржать.

Кидаю взгляд на сковородку и смеюсь. Попытка приготовить яичницу с беконом не увенчалась успехом. Подгоревший бекон, да, собственно, и яйца, ужасны не только на вид, но и пахнут горелым.

— Есть еще продукты?

— Да, в холодильнике.

Достаю, готовлю нормальную яичницу, добавляю бекон и томаты, украшаю зеленью и подаю. Матвей подставляет две чашки под кофемашину, готовит американо и ставит на стол.

— Ян, я на следующих выходных домой еду. Не хочешь со мной?

— Мне-то туда зачем? — сердечная мышца неприятно дергается и отзывается ноющим трепыханием.

— Может, поговоришь с Вадимом?

— О чем?

— О вас. Ты сказала, что взгляды на отношения не сошлись. Вы об этом говорили или ты сама так решила?

— Матвей, я уже сожгла мосты. И свои взгляды я ему точно озвучивать не буду.

— Почему?

— Потому. Не хочу об этом. Как ты вообще себе это представляешь? — Вадик, я приехала, забыть тебя не получилось, давай обсудим? Не по мне навязываться.

— Да, что у вас, женщин за фишка, что первый шаг всегда должен делать мужик? Зачем рвать душу на части по разным углам, если можно просто встретиться и поговорить? Поверь, нам тоже хочется услышать, что нас любят, несмотря ни на что. Неужели так сложно признать, что совершила ошибку, если, все равно, сохнешь по нему?

— Может, у него уже кто-то есть.

— Нет у него никого. Возможно, одноразовые, в монахи, может и не постригся. Но там, где официоз, везде ходит один. А еще я на даче был около месяца назад. Знаешь, что увидел на столе в его кабинете?

Даже жар к лицу приливает, догадываюсь.

— Мое портфолио?

— Да.

Резко наваливается тяжесть и хочется заплакать. Матвей видит это. Чтобы не смущать, поднимается и убирает посуду в мойку.

— У тебя номер телефона не изменился?

— Нет, — проглатываю последние глотки кофе, пробиваю подступивший к горлу, ком.

— Если надумаешь, звони.

Киваю и иду переодеваться. Точно знаю, что не решусь, даже если надумаю.

Он отвозит меня домой, там нас зазывают на кофе по второму кругу. Булатов освоился в нашей квартире, будто и не в гостях вовсе.

Снова шутим, смеемся, а когда парни уезжают, и Снежана уходит по делам, зарываюсь с головой под одеяло и реву. Долго, навзрыд, до полного морального опустошения.