Искусство обольщения обнаженного оборотня

Глава 4

Купер не выглядел счастливым, когда открыл дверь. Вероятно, потому что я в неё колотила. Сильно колотила.

– Если разбудишь ребёнка, я выбью из тебя всю дурь, как десница господня, – зарычал он, когда я прошла мимо него, намеренно задев плечом.

Я пребывала в дурном настроении. Несмотря на данное с такой лёгкостью обещание, Ник не позвонил. Прошло уже два дня, а телефон даже не пикнул. Не могу сказать, что сидела рядом с аппаратом, не сводя с него глаз, но пару раз, когда он звонил, я мчалась через всю комнату, чтобы схватить трубку. Я также несколько раз включала и выключала телефон, чтобы проверить, работает ли он, но никогда не признаюсь в этом ни единой живой душе.

Это недопустимо. Ведь я же грёбаная Мэгги Грэхем! Не в моих привычках заводиться из-за какого-то мужика. Тем не менее, сейчас я здесь, нервно расхаживаю по гостиной брата, не имея ни малейшего понятия, какое глупое оправдание придумаю своему визиту, кроме «Я растеряна и хочу по чему-нибудь врезать».

К счастью, нужное мне средство для снятия напряжения появилось в облике Мо, проковылявшей в комнату в чём-то похожем на спортивный бюстгальтер, одной из фланелевых рубашек Купера и каких-то баскетбольных шортах. Её волосы на макушке были стянуты в странный хвостик, как у ши-тцу [43]. Мо заморгала, глядя на меня сонными глазами.

– Что происходит?

Я отшатнулась.

– Ух! Это что, твой новый способ контрацепции?

– Заглохни! – проворчала она, распустив и взбив волосы.

– Да, поскольку конский хвост уж точно был проблемой, – фыркнула я. Она стукнула меня кулаком по руке и зевнула. Я возмущённо запыхтела и оттолкнула её.

– Итак, что привело тебя к нам в такой час ночи, кроме желания поиздеваться надо мной? – спросила она, протягивая мне один из халатов, которые держала под рукой на тот случай, когда я заскакивала к ним после бега. Она заморачивалась, не желая, чтобы на её диваны садились голышом. Ханжа.

Одежда может осложнить жизнь оборотня, существа, для которого самым комфортным является пребывание в волчьем обличье. В непринуждённой обстановке мы иной раз даже не осознаём, что обратились. Хлоп, и внезапно рядом с тобой оказывается крупный волк. А в одежде перевоплощаться сложно. В то же время, взрослые оборотни привыкают к тому, что одежда означает пребывание в общественных местах среди людей. Для нас это становится меньшей проблемой, когда на улице холодает, но южным стаям одежда пригождается как напоминание оставаться на двух ногах.

Можно подумать, что это достаточно странно – постоянно лицезреть своих родственников мужского пола, которые бегают повсюду обнажёнными, но на самом деле со временем мы перестаём обращать на это внимание. По правде говоря, это отчасти грустно. Если ты видел один пенис, значит, видел их все.

Но в присутствии матери мне пришлось перестать говорить об этом. По её мнению, такие слова вполне подошли бы для визитной карточки проститутки.

Купер плюхнулся на диван, прикрыв рукой глаза. Мо опустилась рядом с ним и уткнулась лицом в его плечо. Он легонько чмокнул её и потёрся носом о её брови.

Какая гадость!

– Сейчас семь тридцать! – воскликнула я.

– Мэгги, как бы я ни ценил то, что ты заскочила к нам пообзываться, пожалуйста, переходи уже к делу, – пробормотал он. – Однако не забывай, если повысишь голос громче шёпота… – Он замолчал, зевнул так, что челюсть захрустела, и помахал мне правой ладонью. – Десница господня.

– Да-да, – пробормотала я, показывая старшему братцу, как сильно он напугал меня.

– Я подумала, ты должен знать, что Ник не считает тебя оборотнем.

Нахмурив лоб, Купер подобрался и сел прямо.

– Но ведь это же хорошо, верно? Проблема решена, теперь можешь идти домой.

– Он считает, что оборотень – это Мо, – произнесла я, закусив губу и ожидая его реакции, которая уж точно бы разбудила мою племянницу.

Купер вперился в меня взглядом, оглядел свою жену, ухмыльнулся мне, а затем рассмеялся так, что чуть не свалился с дивана.

– Ха-ха-ха-ха-ха-ха! – гоготал Купер. – Он считает… Он считает… Мо?

Его жена всплеснула руками.

– Не пойму, что в этом такого смешного!

Возмущённое шипение Мо стало последней каплей. Я просто согнулась пополам от хохота.

– Ррр! – зарычала я преувеличенно фальшиво. – Я Мо, жестокая хищница! Я бы поймала тебя, если бы мне в задницу не впивались модные стринги!

Купер рассмеялся.

– А как насчёт: «Я Мо, оборотень из пекарни! Я так напичкаю тебя печеньем, что ты не сможешь убежать!»

– Вы закончили? – спросила Мо глухим ровным голосом.

Купер сделал глубокий вдох.

– Извини, малышка. Это всё от недосыпа. Он так действует на меня. – Его лицо раскраснелось, когда он добавил: – Нет, сейчас, ещё капельку. – Мо сердито посмотрела на мужа. Купер закусил губу, сдерживая смех. – Я закончил.

Она нахмурилась.

– Не могли бы мы вернуться к тому, что Ник считает меня оборотнем?

Я утирала выступившие слёзы, пока Мо сверлила нас обоих сердитым взглядом.

– Фух! Извини. Мне нужно перевести дух. Он, гм, думает, что Джон Тиг обратил тебя, и теперь ты терроризируешь округу как человек-волк, – сказала я, потирая бок, чтобы унять боль в нём.

– И что же именно остановило мою ярость? – сухо спросила она.

– О, это был Купер, – произнесла я. Хихиканье вырывалось из моих плотно сжатых губ. – Он спас тебя от тебя самой. И мы, твои любящие людишки-братья и сёстры, помогаем тебе подавить смертоносные желания.

– Ужасно мило с нашей стороны, – мягко сказал Купер.

– Вообще-то, мы можем это использовать, – произнесла Мо и выпрямилась. Её лицо приняло выражение типа «У меня есть план», которое всегда чертовски пугало меня. – Я просто начну есть сырое мясо и выть на луну. Это вконец собьёт его с толку.

– А затем мы залезем на чердак Сьюзи, погремим какими-нибудь цепями и заставим его думать, что дом населён призраками, – закатив глаза, сказала я.

– Дом Сьюзи Куинн? – спросил Купер.

– Да, он арендует его.

Мо нахмурилась.

– Это отчасти мерзко. Кроме того, как мы вообще попадём на чердак Сьюзи?

– Знаешь, а об этом я и не подумала. Просто вроде как зациклилась на факте аренды. Ведь это означает, что он пробудет здесь ещё какое-то время. А это плохо.

– Ну, да, нехорошо, – сказал Купер и поплёлся на кухню, на ходу почёсывая голый живот. – Пойду поем. Мэгс, будешь ореховый пирог?

– Оскорбительно, что ты вообще спрашиваешь об этом, – сказала ему я, когда он вытащил из холодильника одну из тарелок с калорийным пирогом. Купер отрезал два огромных куска и передал один мне.

Мо тоскливо взглянула на пирог, очевидно, думая о набранных за время беременности килограммах, которые никак не уходили.

– Ненавижу вас и ваш чёртов обмен веществ.

Купер предложил жене маленький кусочек пирога, что являлось огромной уступкой со стороны волка. Мы, как правило, не делимся пищей, если этого можно избежать. Мо, как птенчик, откусила крохотный кусочек, которого, как мы все знали, ей недостаточно. Но это был важный жест со стороны Купера.

По своему обыкновению, мой братец спрашивал о маме, Самсоне, Попсе, капризных тётушках в бридж-клубе и подростках, травящихся табаком в школьной подворотне. Я сказала, что решила проблему несовершеннолетних так же, как это сделал Попс, когда застукал двенадцатилетних Купера и Самсона с табаком. Я заставила наших юных кузенов Рики и Бенджамина «добить» всю банку «РэдМэна» [44], которую они стащили у моего дяди Стива, и они жевали, пока не позеленели, а когда возвращали Стиву деньги за украденную банку, их начало тошнить.

– Они больше никогда не притронутся к табаку. Поверь мне, – содрогнулся Купер. – А как поживает тётя Билли?

Моя ехидная улыбка сошла с лица.

– С переменным успехом. Алисия говорит, что она может быть в полном сознании, а через мгновение начинает бредить. Или просто сидит на стуле, глядя в никуда. Я постоянно застаю её в беспамятстве, и иной раз ловлю себя на том, что просто ищу причины, лишь бы туда не ходить. Что, конечно же, заставляет меня чувствовать себя ещё хуже, потому что я обманываю Алисию и Клэя.

– Ты слишком много на себя берёшь, – сказал Купер, сжав моё плечо. – Твоё самомнение и данное Богом упрямство заставляют тебя думать, будто ты можешь за всем уследить. Но стремление облегчить свою ношу – совершенно естественное. И семья Билли, и ты желаете ей только добра, независимо ни от чего. Не чувствуй себя виноватой в том, что позволяешь Алисии и Клэю нести на своих плечах часть бремени. Они тоже её семья. Ты никому не поможешь, если вконец выдохнешься.

– Знаю, – мягко призналась я, повертев в руках кусок пирога.

– Я бы сказал, что горжусь тем, как ты ведёшь себя в роли альфы, но уверен, ты просто врежешь мне за то, что я сюсюкаю с тобой, как девчонка, – сказал он, слегка подтолкнув меня локтем.

Я кивнула, но в ответ пихнула и его.

– Кстати, о Клэе: как у вас дела? – спросил Купер, пытаясь казаться безразличным, что ему не удалось.

– Хорошо, – произнесла я, выгнув бровь. – А что?

– Да к нам вчера заскочил Ли. С тушей лося, – злобно посмеиваясь, добавил он. – Я просто подумал, может, Клэю нужно сказать, что у него появился конкурент.

Я застонала, а мой бессовестный братец просиял.

Большой, мускулистый, но без признаков активной мозговой деятельности, Ли Уитакер являлся сыном шурина моего дяди Фрэнка. Он вырос в стае, что жила в восьмидесяти милях к востоку от долины, и его прочили мне в потенциальные партнёры с тех пор, как я… ну, родилась.

У нас было два жалких свиданьица, одним из которых стал ужин в доме его матери. И Ли, казалось, думал, что наш брак – уже решённый вопрос. Он пытался занять всё моё время на любых собраниях стай. Однажды я провела весь День памяти [45], притворяясь, что у меня острый эпидемический конъюнктивит [46], лишь бы держать Ли подальше от себя. У него хорошие намерения, да только он тупой, как пень, и в голове у него водятся какие-то странные идеи относительно того, какие права он получит, став моим мужем. Казалось, Ли считал, что я просто передам ему бразды правления моей стаей. Будто бы я жду предложения от такого большого и сильного мужчины, чтобы мне никогда больше не пришлось утруждать мою маленькую головку раздумьями о том, что есть на завтрак или выходить ли на улицу.

Очевидно, он никогда не обращал внимания на то, что я говорю.

Если бы Ли не являлся любимым племянником дяди Фрэнка, я бы набила ему морду и отправила на все четыре стороны. Но дядя Фрэнк, брат моего отца, всегда был чувствительным по отношению к своему положению в стае. Он возмущался из-за того, что Купер взял на себя роль альфы в таком молодом возрасте, и чувствовал, что ему самому не дали шанса. В какой-то степени это было даже смешно, поскольку он вообще не участвовал в состязании. Дядя Фрэнк протестовал – и громко – когда Эли принял роль лидера вместо Купера, и поэтому стал постоянной занозой в заднице нового альфы. Веря в то, что в один прекрасный день я стану женой Ли и предоставлю ему какую-то власть в стае, под моим руководством он вёл себя тихо. Поэтому я смирилась с Ли и его идиотскими заигрываниями, и развлекалась, применяя к нему физическую силу всякий раз, когда он пытался до меня дотронуться.

– Я хотела спросить, а в этой туше лося был какой-то смысл? – поинтересовалась Мо.

– Помимо «фу»?

– Ли официально начал переговоры, претендуя на лапу Мэгги, – сказал Купер. Его глаза радостно сверкали.

Я фыркнула, стиснув зубы.

– Это так оскорбительно и совершенно в его духе. Он не должен был приходить к тебе, чтобы разговаривать обо мне. Он должен был прийти ко мне. Я ваша альфа, а не наоборот. Не говоря уже о том, что он огромная заноза в моей заднице. И я никогда, никогда… никогда не выйду за него замуж.

– Не выйдешь, даже если он будет последним оборотнем на земле, способным дать тебе потомство? – подколол меня Купер.

Я зарычала.

– Он должен быть самым последним, – уточнила я. – К тому же, я изучу возможность искусственного оплодотворения.

Купер чуть не подавился своим пирогом, пытаясь не смеяться.

– Я рада, что ты получаешь удовольствие, – пролаяла я.

– Да, это действительно так, – произнёс Купер. – Но просто, чтобы ты знала: я сказал ему, что если он хочет жениться на тебе, то ему придётся разговаривать об этом с тобой. На что Ли только пожал плечами и ответил, что так и сделает.

– Ну, это будет совершенно бесполезно. А теперь я ухожу, – заявила я им. – А вы наслаждайтесь теми долгими, долгими оставшимися до утра часами, ни один из которых не потратите на сон. И я говорю это вовсе не в позитивном смысле.

– Это подло, – сказал мне Купер. Я высунула язык и помахала рукой Мо.

Выйдя, я сделала вид, что собираюсь тихонько закрыть за собой дверь, но в последнюю секунду изо всей силы захлопнула её. Я досчитала до трёх и услышала, как заплакал ребёнок.

Но как раз перед тем, как обратиться в волка, я услышала, как Мо пробормотала за дверью:

– Если бы мы перебрались в Австралию, когда я предлагала, проблем бы не было.

На следующий день Ник мне так и не позвонил. И от придумывания ему оправданий я перешла к воображаемым сценариям, в которых его переваривал медведь.

Я пробежала мимо жилища Сьюзи Куинн, возвращаясь домой от Купера и Мо… лишь потому, что было по пути. Но, увидев тёплый уютный свет в окнах, остановилась. Села на землю на краю леса и ощутила себя гадкой маньячкой. И всё же это не помешало мне ощутить некое умиротворение, поскольку я сидела здесь, зная, что Ник внутри, в безопасности и комфорте. Когда мы с Купером в прошлом году снова стали разговаривать, он рассказал мне о своей навязчивой привычке пробегать мимо дома Мо, будучи в изгнании, и о том, что именно тогда ощутил покой – впервые с тех пор, как покинул долину. По его словам, мозг словно гнал его туда каждую ночь, просто чтобы Купер мог побыть рядом с Мо.

Несколько лет Купер переживал из-за того, что покинул дом, а с Мо увидел проблеск спокойствия. И когда они перестали вести себя, как идиоты, и признали, что без ума друг от друга, это умиротворение стало частью его повседневной жизни.

Понаблюдав вечером за домом Ника, утром я проснулась, чувствуя себя спокойно и расслабленно. Обычно после пробуждения я думала о том, что мне нужно успеть сделать за день. Сознанию не терпелось начать действовать. Но сегодня, как только мои глаза открылись, я ощутила… полагаю, лёгкость. Я потянулась под одеялом и улыбнулась в подушку, наслаждаясь ощущением обволакивающего меня спокойствия.

Вот дерьмо.

Я заставила себя выпрыгнуть с постели и проделать обычный утренний ритуал в попытке вернуть себе свой типичный образ и ощущения. Знаю, что это звучит, как одно из отстойных, с претензией на психологизм, изречений Мо, но в отсутствие обычного волнения я чувствовала себя слегка не в своей тарелке. Ведь я никогда не осознавала, какому давлению подвергаю себя. Признаться, мысль о том, что Ник каким-то образом просветил меня, расстраивала.

Моё внутреннее самоистязание было прервано, когда мой кузен Уилл просунул поседевшую каштановую голову в дверь моего кабинета. Уилл был одним из моих дерзких двоюродных братьев, быстрым на колкости и ещё более быстрым на атаку, если под угрозой находился член стаи. Он женился на Энджи, девушке со светлыми волосами из стаи, что обитала в окрестностях Сиэтла, и стал отцом двух белобрысых мальчуганов – единственных волчат мужского пола, родившихся в нашей стае за последние пять лет.

– Эй, Мэгги, – сказал Уилл, бросив мне мешочек знаменитого овсяного печенья с изюмом от Энджи. Я открыла пакет и вдохнула восхитительный пряный аромат, прежде чем бросить одно печенье в рот. Энджи славилась тем, что распихивала дюжины печений в карманы пальто Уилла, прежде чем он уходил на весь день. Если бы он не женился на ней, то ему, вероятно, пришлось бы драться за неё с Самсоном и половиной мужского населения стаи только ради возможности лопать печенье. – Я просто пробегал вдоль восточной границы и увидел там туриста. Он показался мне довольно безобидным, но я подумал, ты захочешь знать.

– Блондин? – нахмурившись, спросила я и подняла руку намного выше головы. – Такой высокий? Выглядит, как страстный приставучий викинг?

– Не знаю, как и ответить на это, – покачав головой, произнёс Уилл и взял одно печенье, – чтобы ты позже не подшучивала надо мной. Но да, думаю, под описание подходит.

Я фыркнула.

– Он видел тебя?

– Нет, я двигался незаметно, – усмехнувшись, ответил он. – Я как ниндзя в меховой шкуре. Тихий, быстрый, а ум, как капкан. – Он постучал по виску и подмигнул мне.

– Да, капканы тоже страшные и опасные, – пробормотала я.

Он рассмеялся, и я отправила его домой. А сама сняла одежду, обратилась в волка и побежала в сторону восточной границы. Я могла и не быть такой же большой, как Самсон, или сильной, как Купер, но никто в стае не мог тягаться со мной в скорости. Тем не менее, бежала я легко и плавно, поскольку не хотела, чтобы Ник услышал моё приближение.

Он вообще соображает, что делает? Если забыть обо всей неучтивости приезда в мою долину – снова – а также не принимать во внимание его остановку в городе с целью дать нам знать, что он бродит по нашему заднему двору. Ведь предполагалось, что он должен был обойти восточный Уиллерский склон. Что же ищет Ник? Если он думает, что волк – это Мо, что же он делает здесь, вместо того, чтобы находиться в Гранди?

У оборотней в фильмах всегда был какой-нибудь удобный склеп или подвал, где они запирались на время трансформации. Неужели Ник думал, что где-то в лесах мы сделали такой бункер для Мо? А её семья считала, что три ночи в месяц мы проводим, бросая ей тушки кроликов и надеясь на лучшее? Чем больше я думала об этом, тем больше весь его сценарий «Мо – оборотень» оскорблял меня.

Ничто в Мо не кричало о натуре хищника и не представляло даже намёка на угрозу. Если только не пытаться оторвать её от шоколада. Опасной хулиганкой была я. Единственной, кто мог позаботиться о себе. Большую часть своей жизни я провела, оттачивая в себе эти качества. Почему же он не увидел их во мне?

Этот уровень самоанализа точно нездоров. Именно поэтому я избегала книг из серии «помоги себе сам».

Я нашла Ника на скале, возвышающейся над долиной. Рядом с ним на земле лежал рюкзак, к которому он прикрепил большую бухту неоново-оранжевой верёвки для скалолазания с несколькими карабинами и блокировками. Он говорил, что увлекается альпинизмом. Неужели планирует спуститься на верёвке со скалы? Ведь это же грубо – делать нечто подобное на чьём-то заднем дворе без разрешения хозяев.

В данный момент Ник казался довольным. Отсюда он мог видеть всё: зелёные просторы склона долины, густой лес, защищающий нас от дующих с горы жестоких ветров и обеспечивающий стаю множеством необходимой дичи. Это местечко Купер частенько использовал для размышлений, иначе говоря – убирался к чертям подальше от Мэгги и Самсона, чтобы провести несколько минут в тишине и покое. Я несколько раз приходила сюда, но все мои лучшие идеи приходят ко мне во время бега.

И теперь тут сидит Ник и с глупой улыбкой на лице снова что-то пишет в блокноте.

Под прикрытием низко свисающей хвои я сидела и наблюдала за ним. За игрой света и ветра в его волосах. Чёрт, вид его очков в металлической оправе, соскальзывающих с носа, пробудил во мне фетишистские наклонности – мне вдруг стали нравиться всякие профессорские штучки, чего я раньше за собой не замечала. Моё сердце начало так странно колотиться, будто собираясь выпрыгнуть из груди и броситься бежать. Мне действительно нужно было взять себя в руки.

Но тут Ник внезапно повернулся и увидел меня.

Самым умным поступком было бы убежать, как сделал бы настоящий волк. Но я просто сидела, не двигаясь, и смотрела на него. Его лицо. Оно выражало такую радость, что улыбка растянулась от уха до уха. Я не из тех, кто разбрасывается вычурными фразами, такими как «ребяческое удивление», но только так и можно было описать его лицо.

Двигаясь медленными и осторожными шагами, он спустился вниз и протянул ко мне руку.

Невинный у него интерес или нет, но если он попытается почесать у меня за ушами, точно укушу.

– Мо? – прошептал он, улыбаясь мне. – Это ты?

Я фыркнула и отступила назад. Он убрал свою руку. – Постой! – выкрикнул он, пока я пятилась за границу леса. – Мо?

Мо? Значит, тогда он так посмотрел на меня, что все эти дни я была на грани, а сейчас принял меня за Мо? Я зарычала, низкий устрашающий звук резонировал глубоко в моей груди. Всё это более чем странно. Он флиртовал со мной, когда я была в человеческом обличии, и испытывал странную любовь к моей невестке в обличье оборотня.

Разве это не сюжетная линия одного из бездарных подростковых фильмов про вампиров?

Я неделями напролёт с грустью пыталась невзначай следить за ним. А он думал о Мо? Нехорошо!

Я потрусила обратно к нему, фыркая, чтобы привлечь его внимание. Мы сцепились взглядами, и я приложила максимум усилий, чтобы в моём светилась ярость, что было трудно сделать без помощи бровей. Он сузил глаза.

– Ведь ты не Мо, верно?

Чертовски верно. Я снова фыркнула и развернулась в противоположном направлении, чтобы заставить его думать, будто ухожу. Но затем сделала обманный выпад влево. У Ника было всего мгновение, чтобы повернуться, прежде чем я бросилась вперёд и впилась зубами в его симпатичную округлую ягодицу.

– Ой! – закричал он, хватаясь за задницу. – Что за…? Эй! Вернись! – прихрамывая, он зашагал следом за мной, морщась от боли.

Я издала звук, похожий на хихиканье, и выплюнула кусок джинсовой ткани его штанов. Он в изумлении уставился на меня. Я вдохнула, направив нос по ветру, и побежала домой, чувствуя себя намного лучше.

Но чем больше я удалялась от Ника, тем более тяжёлым становилось чувство вины, прокравшееся в мою грудь. Я не привыкла испытывать раскаяние. Это противно. Может, мне следует вернуться и проверить, всё ли с Ником в порядке. Я снова надела оставленные в кабинете джинсы и свитер, думая, что просто могла бы не спеша прогуляться там и притвориться, будто уже долго брожу по долине. Мне нужно только убедиться, что Ник благополучно добрался до своего грузовика, и я сразу же вернулась бы назад. Я натянула ботинки и как раз выбегала из офиса, когда услышала хитрый голос:

– Мэгги, Мэгги, Мэгги.

Я сжалась.

Там стоял претендент на мой трон: сплошь перекачанные мышцы и волнистые чёрные волосы. Если Ник являлся моим Арагорном, то Ли – Ландо Калриссианом [47]: красивым, уверенным и почти таким же надёжным, как продавец подержанных снегоходов.

Ли улыбнулся пухлыми губами, заняв свою обычную позу у стены муниципалитета. Я мысленно порадовалась тому факту, что моё тело, наконец, перестало реагировать на Ли, и какие бы гормоны ни бушевали в моей крови, сейчас этот шторм сменился мёртвым штилем. Очевидно, несмотря на определённо соблазнительную внешность этого качка, у моего первобытного мозга всё же имелся какой-никакой вкус.

– Мэгги, Мэгги, Мэгги, – снова сказал Ли, поскольку просто был не в состоянии произнести моё имя только один раз. Глядя на меня сверху вниз, он моргнул большими карими глазами. И снова я прокляла Купера и Самсона за то, что из всей семьи только им и достался большой рост.

– Ли, – признала я его голосом столь же плоским, как задница тёти Винни.

– На днях у меня состоялся интересный разговор с твоим братом.

Я обнажила зубы, заставляя его сделать маленький шаг назад.

– Наслышана.

– Значит, Купер сказал тебе, что мы с ним обо всём договорились?

– Вы с ним ни о чём не договорились. Поскольку Купер не собирается устраивать моё замужество. Боюсь, тебе придётся иметь дело со мной.

Он пожал плечами, и тембр его голоса понизился до чего-то среднего между соблазнительностью и снисходительностью, как если бы он пытался заманить меня в свой фургон леденцами.

– Я просто следовал правилам, Мэгги. Купер является законным альфой и самым взрослым мужчиной в вашей семье.

– Ты правда думаешь, что это именно тот подход, который сработает со мной? – потребовала я ответа.

– Послушай, малышка, когда мы поженимся, и ты немного подрастёшь, то поймёшь, насколько глупо себя вела. – Когда я пристально уставилась на него, на мгновение от шока лишившись дара речи, он добавил: – Дядя Фрэнк говорит, что у вас тут человек околачивается.

– И? – спросила я, задаваясь вопросом, как дядя Фрэнк прослышал о моём интересе к Нику, и сколько ещё других членов стаи говорили об этом.

– Ну, я не знаю, как отношусь к тому, что моя девушка проводит своё время с человеком, – произнёс он, подойдя ко мне достаточно близко, чтобы суметь провести кончиком носа по моей щеке. Я подавила желание уклониться. – Твоя одежда вся им пропахла.

– Что я делаю, тебя совершенно не касается, Ли.

– Я никогда не пойму, почему так много наших женщин позволяют людям ошиваться рядом с ними, – продолжил он, словно не услышав меня. – Я имею в виду, зачем разбавлять кровь? Достаточно взглянуть на малышку твоего братца. Она могла быть гордостью стаи. А сейчас чем полезен этот щенок? – Он пренебрежительно фыркнул. – Она даже не относится к племенному скоту. Проживёт тихую жизнь в роли жены какого-нибудь человека, и всем будет всё равно. Какая утрата.

Я упорно напоминала себе, что, с точки зрения Ли, он не говорил ничего оскорбительного. Его стая была более консервативна, чем моя. Поэтому он всего лишь повторял суждения, которые слышал всю свою жизнь. И недостаточно хорошо соображал, чтобы держать их при себе.

Но, полагаю, меня выдал скрежет стиснутых зубов, и Ли сказал:

– О, только не притворяйся, что вы с Купером снова привязаны друг к другу. Я помню, что ты говорила о нём после того, как он убежал. Вряд ли ты скажешь, что сейчас гордишься тем, что он трус и производитель «пустышек».

Упоминание редко используемого эпитета для родителя ребёнка без волчьих способностей заставило меня нахмуриться. Я сжала руку в кулак и уже наполовину занесла его, когда Клэй просунул голову в свою входную дверь.

Он увидел мой кулак вкупе с обозлённо-тревожным выражением лица и нахмурился.

– Мэгс, ты в порядке?

Я подняла бровь.

Пришёл Кларк Кент [48] или, по крайней мере, Вэл Килмер [49] в роли Бэтмена. Мои приятели в стае редко спрашивали меня, в порядке ли я, особенно мужчины. Они предполагали, что у меня всё хорошо, если я не хватаю их или не пускаю в ход кулаки. Но Клэю каким-то образом удалось задать вопрос без покровительственного тона, будто он собирался броситься, чтобы спасти меня. И это было, в общем, даже приятно. Любезный жест Клэя заставил меня почувствовать по отношению к нему искреннюю любовь.

– Я в порядке, Клэй. Спасибо.

И это было совсем неподходящее время, чтобы думать о покусывании мочек Клэя.

– Жаждешь больше конкуренции, Мэгги? – осведомился Ли, бросив на Клэя долгий оценивающий взгляд, прежде чем с фырканьем отвернуться от него.

Я удостоила Ли безучастным взглядом.

– Клэй – член нашей стаи.

Ли метнул в Клэя уничтожающий взгляд. Мои губы изогнулись в кривой улыбке. Парень вёл себя, как индюк, пока не понял, что находится на игровом поле с равными возможностями для всех.

– У него нет таких тесных семейных связей, как у меня.

– Чему некоторые люди только порадовались бы, – пробурчала я себе под нос.

Клэй вышел из дома, решительным шагом направился к нам и встал рядом со мной. Хотя в его присутствии мне было комфортнее, я хотела сказать ему, что повода для беспокойства нет. Ли был ленивым и не предпринимал никаких действий. За все те годы, что я его знала, он ни разу не участвовал в настоящем бою. Ли отступал, едва до него доходило, что ему, возможно, придётся что-то делать для спасения своей задницы. Но, силясь произвести на меня впечатление, он не стал бы колебаться, к примеру, перед нападением на одинокого человека, разгуливающего по нашей долине. Сейчас у меня не было возможности пойти и проверить, как там Ник. Всё в моей груди сжалось от этой мысли, и я рассеянно потёрла рукой в области сердца.

– Мы с Мэгги старые знакомые, – сказал ему Ли. – Старые знакомые. И в любой день можем пожениться и совокупиться.

Клэй выгнул брови и улыбнулся мне. Я покачала головой, и он захихикал.

– Она пытается отрицать нашу любовь. – Ли провёл пальцем по моей щеке. – Думает, что дразнится, разыгрывая из себя недотрогу.

Клэй зарычал. Я едва устояла против желания сомкнуть зубы на вызывающем отвращение пальце, но вместо этого сдерживающим жестом положила руку на ладонь Клэя. Как бы я ни ценила его помощь, но это не тот метод, которым можно одержать над Ли верх в попытке защитить меня. К тому же, я буду выглядеть слабой, и эта новость очень быстро облетит другие стаи.

– Но-но-но, Ли, мы уже говорили об этом, – сказала я, прищёлкнув языком. – Всё, что ко мне прикасается, становится моим.

Однако, как я уже говорила, Ли не блистал умом и, похоже, ему нравилось качать права перед Клэем. Он продолжал гладить своими долбаными руками мои щёки. Поэтому я обхватила его пальцы своими, резко дёрнула его руку ладонью вверх и вывернула в сторону. Он заорал и упал на колени. А в довершение я отвесила ему подзатыльник.

Рука исцелится, вероятно, к завтрашнему утру. Но пока это удержит его от обращения в волка, и он не сможет шастать по всей долине, совать нос в чужие дела и натыкаться на ничего не подозревающих людей, которые, вероятно, к настоящему моменту уже добрались до своих грузовиков.

Я двинулась прочь, взяв под руку удивлённого Клэя. Мы зашли к нему домой. Я хотела навестить Билли, прежде чем мы отправимся ко мне ужинать.

– Приятно было побеседовать, Ли, – крикнула я через плечо.

Его голос звучал хрипло, когда он ответил:

– И мне, Мэгги.