Испытание соблазном

Глава девятая

Монотонно-душный август сменился мягким сентябрем. Тэмсин с удовольствием отслеживала каждодневные и ежечасные преображения природы.

Сначала листва стала золотиться сквозь зелень — казалось, это солнечный свет, низко нависший над кронами, инкрустирует приевшееся за лето изумрудное однообразие. Затем среди купы червонного золота стали вспыхивать рубиново-красные и гранатово-винные самоцветы, а когда набегали тучки и шумливо подрагивали ветви, эти сокровища одно за другим, как сусальная обманка, облетали, оказываясь в дорожной пыли, на мутном глянце луж, под ногами прохожих, и становилось грустно.

И Тэмсин упивалась этой сладкой грустью. Она полюбила тосканское небо, тосканский воздух, тосканский дух. Внутренний голос становился все глуше. Она почти не прислушивалась к нему, не внимала его предупреждениям. Саму себя она воспринимала как часть этого блистательного увядания, как бабочку-однодневку — легкомысленное и прекрасное существо, от благоразумия которого, увы, ничего не зависит. Тэмсин просто ждала своей участи и наслаждалась.

Она не провожала Бруно и не встречала. Они просто воссоединялись в спальне, без условий и рассуждений. Встретившись взглядами, они, как два сильных магнита, уже не могли разомкнуться.

Но работа ее на вилле близилась к завершению. Предстояло расставание с полюбившимся местечком, где было столько невероятного.

Но что это могло означать для Тэмсин? Бруно был уверен в ее планах относительно Джеймса. Придумает ли он очередную авантюру, чтобы не позволить им встретиться вновь, или, полагая, что пожилой друг перегорел к Тэмсин, и сам оставит ее, не видя в ней больше серьезной опасности? Этого Тэмсин не знала и предпочитала подолгу не задерживаться на этой теме, опасаясь, что тревоги сведут ее с ума. Ведь, в сущности, ничего трагического не произошло, да и случиться не должно, если она будет держать себя хладнокровно.

— Только что звонили из фирмы, нанятой для монтирования сантехнического оборудования. Они просили, чтобы ты им перезвонила для уточнения заказа фурнитуры для ванных комнат. У тебя ведь есть их каталоги? — деловито проговорил Бруно, входя на кухню, где Тэмсин пила кофе, сидя у окна в сад.

— Да, спасибо. Я сегодня же им перезвоню, — откликнулась девушка.

— Они обещали выполнить заказ не позднее двух дней, — добавил хозяин виллы, внимательно вглядываясь в странно задумчивую Тэмсин.

— Иными словами, мне пора укладывать свои вещи, — тотчас поняла его она.

Бруно не торопился с возражениями. Он подошел к холодильнику, достал упаковку сока и наполнил им высокий стакан, который сразу покрылся испариной.

— Не думал, что ты так торопишься убраться отсюда, — пресно проговорил он.

— Я не видела родных больше двух месяцев… Кстати, когда я неделю назад говорила с Даниэлем, он сказал, что на счет «Спектрума» поступила последняя сумма по нашему с тобой договору. Так что по всем показателям моя работа здесь окончена.

— И ты нисколько об этом не сожалеешь?

— Я лишь смею надеяться, что тебе понравилось то, что мне удалось сделать в стенах твоего дома, — кротко проговорила Тэмсин.

— Милая, можешь в этом не сомневаться. Я всегда признавал за тобой высокий художественный вкус. Ты исключительно здесь все обустроила… — принялся нахваливать ее Бруно.

— Погоди с выводами. Прежде дом нужно обжить, а уж затем сыпать похвалами. Нередко кажущаяся красота оборачивается массой неудобств. Я как дизайнер стремлюсь создать не только эстетичный, но и практичный интерьер. Гармония должна быть всемерной…

— Так и слушал бы тебя, детка, — перебил ее Бруно, поцеловав в темя.

Тэмсин уже привыкла к тому, что, чем необузданней он бывал ночью, тем небрежнее вел себя поутру. Она вновь повернулась к окну, пока он молча наливал себе кофе.

Девушка почувствовала, как волна всколыхнулась внутри нее и подкатила к глазам острыми слезинками.

Бруно заметил напряженность ее плеч и, подойдя со спины, ленивой рукой помассировал ей затылок, говоря:

— Что касается практичности созданного тобой интерьера… Лучший способ убедиться в этом — пожить на вилле. У тебя ведь будет отпуск? Приезжай, живи.

— Гостить неделю и жить в доме — это, согласись, не одно и то же, — с упреком произнесла она.

— Прости, что не зову тебя здесь поселиться, — едко отозвался хозяин. — Это не входит в мои планы. Хорошего помаленьку, — издевательски добавил он. — Однако не хочется терять такое приятное знакомство. Давай условимся встречаться, ну, хотя бы в Лондоне, где я регулярно бываю наездами. Что скажешь? Жаль только, что весь следующий месяц у меня расписан, но денек ради встречи с тобой улучить смогу, — снисходительно довершил он.

Тэмсин, изумленная таким нахальством, прямо посмотрела на него. На фоне восходящего солнца ее волосы отливали слепящим золотом.

— У тебя нет желания оставить работу в «Спектруме»? — став серьезным, спросил Бруно.

— Оставить работу в «Спектруме»? — еще сильнее удивилась она. — Ради чего?

— Я найду тебе занятие подле себя, — откровенно произнес он.

— Сомнительный карьерный поворот, — скептически отозвалась Тэмсин. — Не уверена, что мне это подходит.

— Ты любишь секс, — сказал Бруно.

— И что же?

— Ты могла бы обосноваться во Флоренции, в мировой колыбели искусств. Этот город, как ни один другой, тебе к лицу. И виделись бы мы постоянно. Я бы составил тебе протекцию. Здесь множество дизайнерских бюро, и мое слово, поверь, имеет тут вес.

Два малиновых пятна зажглись на молочных щеках Тэмсин.

— Ты всерьез думаешь, что мое образование и многие годы опыта нуждаются в твоей протекции? Может быть, ты уже нафантазировал, что придется для ублажения моих амбиций учредить марионеточную компанию, в которую не погнушались бы взять на работу твою любовницу и содержанку? Как это должно мне льстить! — гневно воскликнула она. — Ну, спасибо тебе, Бруно ди Чезаре!

Проговорив это, она резко поднялась и покинула кухню.

— Боже! — воскликнул итальянец и направился вслед за Тэмсин. — Как же это по-женски, сделать из пустячного замечания грандиозный скандал. Это было всего лишь предложение, от которого ты вольна отказаться. Если тебе так хочется вернуться в свою замшелую Англию, давай, пожалуйста! Раз ты предпочитаешь сложности, так и быть, я буду в ущерб своей работе летать к тебе, махнув рукой на все срочные дела.

— И поэтому ты решил, что правильнее пожертвовать моей никчемной карьерой, чем твоими экстренными надобностями, как ты их называешь?! — бросила на ходу Тэмсин.

— Если для нас обоих карьеры будут одинаково значимыми, то ни о каких длительных отношениях не может вестись речи, — строго проговорил Бруно.

— Иными словами, кто-то должен пожертвовать своим интересом, и ты считаешь, что это должна быть я… Увы, этого не будет! — максимально категорически отозвалась Тэмсин.

— Но ведь очевидно, что так и должно быть. Посуди сама. Я президент многомиллионной компании, мой статус в качестве главы «Дома ди Чезаре» был определен рождением. Это не столько мой выбор, сколько долг перед прошлым и будущим нашей династии. Если я отпущу поводья, расплачиваться придется не только мне, но и потомкам… А что касается твоего артистического увлечения, применение ему ты найдешь и здесь, — эмоционально вещал Бруно, сопровождая свою тираду порывистыми, типично итальянскими жестами.

— Я профессиональный дизайнер с хорошей репутацией. Это не артистическое увлечение, не бабский каприз, а уважаемая профессия. Это то, к чему я стремилась с самой юности! — резко ответила девушка.

— Ну и ради бога! Я тебе мешать не собираюсь. Решай сама. Если ты из этого намерена сделать неразрешимую проблему, я в этом участвовать не собираюсь. У меня своих дел по горло. Я сделал тебе выгодное предложение, ты его отвергла. Пусть теперь каждый останется при своих интересах, — примирительно подытожил Бруно. — Однако подумай. Если тебе будет что сказать, вернемся к этой теме вечером. Но позволь прежде напомнить тебе, что именно ты подстегиваешь меня каждое утро к сексу, когда я так тороплюсь на работу. И я иду на это, зная каких дорожных пробок будет мне стоить каждая минута задержки. Я каждый день вынужден преодолевать расстояние до Флоренции и обратно, чтобы мы могли побыть вместе. Ты можешь себе представить, каково будет нам обоим, когда ты вернешься в Лондон? Подумай об этом, — проговорил он и, походя поцеловав Тэмсин, направился на работу.

И Тэмсин обдумывала его слова весь день.

Она знала, что, вернувшись поздним вечером домой, Бруно непременно возобновит этот разговор. Она уже не была столь уверена в своем ответе, как в самом начале дискуссии.

Но он позвонил среди дня и объявил, что намерен лететь в Нью-Йорк и вернется в Италию только к концу недели.

— Это всего пять ночей, дорогая. Другое дело, если ты все же решишь вернуться в Лондон. Тогда наши разлуки станут длиннее.

— Только четыре ночи, Бруно, — уточнила Тэмсин. — Эту ночь мы будем вместе. Ведь так?

— Хотелось бы, милая. Но не смогу. Я должен быстро мчаться в аэропорт, — пояснил он.

С тяжелым сердцем Тэмсин отпустила Бруно. Его самолет еще не взял курс на Северную Америку, а она уже тосковала по своему возлюбленному до боли в сердце. И тем не менее чувствовала себя счастливой. Тэмсин не надеялась на традиционно-свадебный исход их романа, она радовалась настоящему. Она не испытывала иллюзий и принимала Бруно таким, каким он был в действительности, — предубежденным, грубоватым, резким, небрежным, эгоистичным.

До окончания отделки виллы оставались считанные часы, а до возвращения Бруно оставались дни. Тэмсин была предоставлена самой себе. В гараже была машина, на которой лишь иногда ездили служащие усадьбы, остальное время она простаивала. Тэмсин было предложено ею пользоваться для поездок по окрестным деревням и до Флоренции, в которую ей нечасто за эти два месяца удавалось выбраться. Тем более, не зная города, она не рисковала отправляться туда без гида.

Загородные просторы Тэмсин неплохо изучила и легко ориентировалась в предместьях Флоренции. Однако она мгновенно решилась на непростую поездку. Ей непременно хотелось сказать ему лично, что она решила остаться с ним.

Тэмсин отважилась на это отчаянное путешествие в город и до последнего момента лелеяла надежду застать Бруно в его флорентийской квартире.

Осень в этом году выдалась ранняя, небо почти все время было заволочено низкими серыми облаками. Тэмсин выехала на широкую проселочную дорогу и озабоченно вгляделась в открывшуюся взору сизую гладь небосвода. В иной ситуации, опасаясь угодить в ненастье, она бы повернула назад, к вилле Розала, но не теперь, когда в каменных стенах ее ожидало лишь одиночество и безделье.

Все работники, нанятые для проведения внутренних ремонтных работ, давно разъехались, остались только служащие усадьбы, каждый был занят своим неспешным делом. Бесцельно ожидать приезда монтажной бригады для установки сантехники ей не хотелось, поэтому Тэмсин отправилась по дороге, на которой в течение долгого пути не увидела ни единой встречной, ни попутной машины, пока не выехала на запруженное шоссе…

— Синьорина Стюарт, вам помочь? — спросил открывший ей дверь дворецкий Бруно.

— Здравствуйте, Сальваторе. Мне нужно повидаться с синьором ди Чезаре.

— К сожалению, это невозможно, синьорина Стюарт. Он по дороге в аэропорт.

— Тогда я поспешу, быть может, еще успею до вылета.

— Боюсь, не успеете. Он давно выехал… Давайте я вам лучше сделаю чашечку чаю.

Тэмсин слабо улыбнулась и покачала головой.

— Очень любезно с вашей стороны, Сальваторе, — сказала она и присела в кресло в холле.

Дверь спальни хозяина отворилась, и из комнаты появилась высокая брюнетка.

— Кто вы? — по-итальянски спросила ее выступившая навстречу кузина Бруно, Доната, которую Тэмсин уже знала по газетной фотографии.

— Тэмсин Стюарт. Я работаю на синьора ди Чезаре, — по-английски ответила она той.

— Работаете? — с ухмылкой переспросила девушка.

На это Тэмсин предпочла не реагировать. Она внимательно всматривалась в кузину своего возлюбленного. Газетная фотография ей явно не льстила. В жизни юная итальянка выглядела просто блистательно. Густые темные и блестящие волосы текли по стройной спине и точеным плечам, красивые, выразительно изогнутые брови обрамляли большие агатовые глаза с бархатными ресницами. Детский румянец на загорелой коже наделял ее облик пикантной игривостью. Она была похожа на шаловливого и капризного котенка.

— Тэмсин Стюарт? — переспросила Доната. — Вы новая горничная? Прежде я вас здесь не видела. Почему вы не в униформе? Считаете, что, если хозяина нет на вилле, можно пренебрегать его требованиями? Мне это кажется непозволительным, так и знайте, я все передам Бруно! А пока сделайте мне ванну и разложите мои вещи! — резко распорядилось юное создание.

— Я не горничная. Я дизайнер по интерьерам, — в тот ей отозвалась Тэмсин. — И занимаюсь обустройством виллы Розала, а не обслуживанием гостей.

Глаза Донаты сузились. По всему было видно, что эта молоденькая девушка совершенно не терпит возражений.

— Не слишком ли вы резки для наемной работницы, мисс Стюарт?

— Не слишком, — бросила Тэмсин и встала. — Я позвоню Бруно.

— В течение этого дня можете забыть об этой, идее. Я только что разговаривала с ним, и он сказал, что с минуты на минуту взлетает… Вы зовете своего нанимателя по имени. Очень мило. Полагаю, вы пополнили список его любовниц. Как же я сразу не догадалось! — воскликнула Доната. — Просто вы не показались мне женщиной его типа. Обычно он предпочитает знойных шатенок или брюнеток… Таких, как я, например.

— Вы любовница Бруно?! — искренне ужаснулась англичанка. — Он сказал мне, что вы его кузина.

— Мы дальние родственники. Мой отец состоит в отдаленном родстве с отцом Бруно. Сейчас я Карерра, но после свадьбы возьму фамилию мужа и стану ди Чезаре, — объявила молоденькая брюнетка.

— И… когда же вы поженитесь? — спросила Тэмсин, ошарашенная услышанным. — Что же, выходит, вы уже помолвлены?

— В настоящий момент официального соглашения еще не существует. Но какое это имеет значение, когда меня буквально с рождения прочили Бруно в жены. Не знаю, известна ли вам его история, но после его разрыва с отцом именно мой папа принял Бруно в свой дом в Штатах и помог заработать состояние… Конечно, мой консервативно настроенный папочка не обрадуется, если узнает, что мы стали делить постель задолго до официальной помолвки. Ох уж мне эти архаичные нравы! Только поэтому нашу связь мы до времени держим в секрете.

— Вы любите Бруно? — задала прямой вопрос Тэмсин.

— Почему вы считаете возможными спрашивать меня об этом, мисс Стюарт?

— Вы так непринужденно распространяетесь о своей интимной жизни, но находите зазорным сознаться в любви к своему нареченному?

— Наш брак предрешен. В нашем кругу это называется отличной партией. Не знаю, как насчет пылких чувств, но мы идеально подходим друг другу как в практическом, так и в интимном смыслах, — цинично произнесла Доната. — Постойте! — воскликнула она чуть погодя. — Только не говорите, что влюблены в Бруно… Если это так, то вы сущая глупышка. Нельзя быть такой, только не с Бруно. Этот черт растопчет вашу любовь, не поморщившись. Для него любовь к женщине хуже проклятья. Не знаю, рассказывал ли он вам, по какой причине рассорился со Стефано, когда тот женился на этой подлой актриске. Нет, нет и нет… Для Бруно не может быть никакой лирики. Семья для него — это достаток, комфорт, престиж, здоровые наследники. И я полностью разделяю эту точку зрения. Я готова родить ему ребенка.

— Не понимаю… Вы так уверены в том, что я сплю с вашим женихом, и, не смущаясь, рассказываете мне все это, — изумленно пробормотала Тэмсин.

— Послушайте, дорогая. Вы не первая и не единственная любовница Бруно. Со многими из них я знакома, о других ничего не знаю. Но пока мы не помолвлены официально и не женаты, оба мы свободны. Я не считаю возможным сейчас требовать от него верности, тем более что знаю наверняка: он этого требования не соблюдет, поэтому я совершенно спокойна. Когда же мы станем супругами, связывать нас будут отнюдь не клятвы любви и верности, а прагматические аспекты. Поверьте, такие браки самые надежные…