Истинные цвета

Глава XII

Кэт Гаррингтон забеспокоилась, когда Никки попросила отвезти ее в Сент-Луис Бэй, чтобы взять в аренду машину. Никки пришлось объяснить, что она не подготовилась к продолжительному визиту. Она заверила Кэт, что непременно вернется, так как та, очевидно, решила, что Никки собирается улизнуть.

Никки и впрямь подумывала об этом, но все-таки решила вернуться. Она заехала домой, упаковала пару чемоданов и оставила записку для мадам Дезотель, в которой уведомила, что уезжает на неопределенное время.

Осталось нанести визит папаше Коломбу. Войдя в офис, Никки услышала приглушенный голос за закрытой дверью. Она постучала и вошла.

— Никки, как поживаешь? — Приветствие прозвучало бодро, но глаза папаши смотрели устало.

— Не так хорошо, как могла бы. Нам нужно поговорить. — Никки пододвинула стул и села. — Мне все известно о делах с компанией «Арчер». Я была рядом, когда он позвонил и купил вас. Я знаю, почему вы согласились. А я-то считала себя членом вашей семьи, считала, что вы доверяете мне. А теперь…

Коломб молча смотрел на невестку, нервно постукивая кончиком карандаша о ладонь. Наконец, с видимым усилием, он заговорил:

— Девочка, никто не заставлял тебя работать в нашей фирме. Ты всегда делаешь только то, что хочешь. Конечно, ты очень помогла мне, когда я заболел. Честно говоря, я думал, что ты скоро устанешь от всего этого и вернешься к живописи. Я доверился тебе потому, что ты жена Боба. Но это не означает, что я обязан вводить тебя во все дела фирмы.

Никки не верила своим ушам. Работа на фирме не являлась развлечением. Она выжила благодаря этому!

— Послушай, дочка, ты и понятия не имеешь, что значит управлять фирмой, держать ее на плаву. У меня не было выбора — либо я в деле с Граймзом, либо иду на дно. Не я, так другой отхватил бы лакомый кусочек. Невелика беда, если я немного заработал на стороне. Да и ты только выиграла от этого — Джулиан Арчер положил глаз на тебя. — Смешок папаши Коломба сказал ей больше, чем слова о том, что он думает о ее отношениях с Арчером. — Был момент, когда ты, Николь, оказалась в не очень приятной ситуации, но ты выкрутилась и помогла мне. Думаю, я должен поблагодарить тебя.

Никки буквально ослепла от захлестнувшего ее гнева.

— Мне не нужна ваша благодарность! Мне больше ничего от вас не нужно! Я считала, что я — Коломб, но, видимо, все это умерло вместе с Бобом. — Внезапно она поняла, что все слова напрасны: она здесь больше не нужна.

Никки повернулась и направилась к двери.

— Никки!

— Прощайте, папаша Коломб.

— Мэм, прошу вас, посидите смирно!

Пожилая дама бросила на Никки озорной взгляд.

— А я и сижу смирно. Так смирно, как только могу. В моем возрасте вредно долго оставаться неподвижной. А то кто-нибудь зайдет случайно да и набросит саван, если будешь сидеть как статуя и только моргать глазами.

Никки продолжала свое дело, не обращая внимания на шутки Кэт.

— Ну что же, если вам необходимо двигаться, я не возражаю. Но учтите, что у тех, кто вертится во все стороны, получаются очень длинные носы. — Замечание подействовало, и Кэт застыла как статуя.

— Испорченная девчонка, — проворчала она, занявшись пригласительными открытками, разбросанными по столу. — Вчера звонил Джулиан, — вдруг сказала Кэт. Она произнесла это спокойно, но ее глаза с интересом наблюдали за Никки.

Никки быстро подняла взгляд и тут же опустила его, чтобы скрыть волнение, вызванное одним только именем Джулиан.

— Правда? Как там, в Хьюстоне?

— В Европе. Он улетел в Европу на прошлой неделе по каким-то делам компании. А заодно чтобы немного отдохнуть. Я думала, ты знаешь. — Кэт заметила, что Никки сосредоточенно смотрит на лист бумаги, но карандаш замер в ее руке. — Ты же знаешь, какой Джулиан… или не знаешь? Думаю, вы не так давно познакомились.

Никки поняла завуалированный вопрос. Уже не впервые Кэт пытается понять характер отношений между нею и Джулианом. Возможно, это подходящий момент, чтобы все выложить начистоту.

Но каковы в действительности их отношения?

Как бы то ни было, она должна дать понять Кэт, что их ничто не связывает. Никки подняла голову и встретила внимательный взгляд пожилой леди.

— Мы знакомы всего несколько недель. Хотя кажется, что намного дольше. Надеюсь, он хорошо проводит время.

— О, в этом я не сомневаюсь. Он звонил из замка Фелисии Гренвиль. А ты знаешь, кто она такая?

— Да. Это английская актриса, одна из тех, что снимаются в эротических фильмах.

— Понятно. Может, между ними что-то и было раньше, но я уверена, все давно кончено. Выкинь это из головы.

— Нас с Джулианом ничто не связывает. Какое-то время казалось, что-то может получиться, но мы оба ошиблись.

— Вот как? — Старушка была настроена явно иронично. — Тогда почему он привез тебя сюда?

— Это трудно объяснить. Ему нравятся мои картины. Он хочет, чтобы я продолжала заниматься живописью. Джулиан очень помог мне. Он знал, что мне нужно будет чем-то занять себя, после того как он меня уволит.

— Так вот как вы познакомились? Ты работала в его компании? Но почему он уволил тебя?

— Дело в том, что я познакомилась с ним, когда он уволил меня в первый раз. Тогда я сказала ему, что это несправедливо, и он дал мне возможность доказать, что моя фирма не замешана в одном малоприятном деле. Только оказалось, что мы замешаны, а я этого не знала. — Никки тяжело вздохнула. — Все это так сложно.

— Вовсе нет, — сухо сказала Кэт. — Итак, фирма, в которой ты работала, была замешана в деле Граймза. И Джулиан порвал контракт.

— Нет. Он собирался это сделать, но не смог, потому что я дала ему картину, которая ему понравилась.

— Понятно, — сказала Кэт, словно слова Никки и в самом деле что-то объясняли.

— Он купил нашу фирму и уволил меня, чтобы я могла написать ваш портрет для него.

— Так-так.

— Думаю, что я нарушила его представление о правильном порядке вещей, понимаете?

— Понимаю. Он купил вашу фирму, уволил тебя и заставил писать мой портрет. При этом между вами ничего нет.

— Верно! — Никки улыбнулась, почувствовав облегчение от того, что старая леди все так правильно поняла. Но улыбка тут же исчезла, когда Кэт буквально пригвоздила ее к месту грозным взглядом.

— Послушай, Николь, если тебе не хотелось говорить правду, нужно было так и сказать. Или, по крайней мере, придумать более правдоподобную историю. — Она решительно встала из-за стола. У меня дела. Если вернусь поздно, Лаура Нидхэм обо всем позаботится. — С этими словами Кэт королевской поступью удалилась из комнаты.

— Подождите! А как же наброски? И когда я должна начать писать ваш портрет?

— Об этом позже, — на ходу отозвалась Кэт. — И не вздумай хоть на миллиметр удлинить мой нос!

— Когда? — спросила Никки, прижимая трубку к уху плечом. Ее руки в этот момент были заняты вытиранием краски с кистей. — Кэт, вы обещали, что будете позировать после обеда.

— Извини, дорогая. Но я совсем забыла, что дела церкви призывают меня именно в полдень. Мне непременно нужно быть там.

— Когда? — повторила Никки. — Я должна закончить ваши руки.

— Ну, подключи воображение. Или займись фоном.

— Нет, Кэт, — упрямо настаивала Никки, — я не могу работать над фоном. Поймите меня, пожалуйста, — она безнадежно вздохнула, — я здесь почти уже месяц. Мне пора закончить работу и заняться своей жизнью. — Вот она наконец и сказала все. Это было первое признание Никки, что ей пора уезжать.

— Как? У тебя есть какие-то планы?

— Нет. По крайней мере, ничего определенного. — Никки действительно не представляла, куда ей ехать. — Но мне необходимо что-то делать. Поймите, Кэт, я не могу оставаться здесь вечно!

— А почему бы и нет? Ведь Джулиан привез тебя ко мне, и если вы, два упрямца, не можете договориться…

— Кэт! — Было бесполезно говорить миссис Кэт, что между нею и Джулианом ничего нет. Теперь старушка была уверена, что они созданы друг для друга. — Либо на следующей неделе вы будете позировать мне как паинька, либо я примусь за задний план, и вы будете красоваться на фоне картезианского монастыря.

— Это шантаж! Ну хорошо, я просмотрю свое расписание.

Никки снова вернулась к холсту. Вся картина целиком уже сложилась у нее в голове. Готовые наброски были развешаны по стене рядом с мольбертом. Она не так уж нуждалась в позировании Кэт. Но с этой женщиной по-другому нельзя. В противном случае она вообще не найдет времени, чтобы присесть на стул.

Когда Никки укладывала краски в коробку, зазвонил телефон.

— Дом Гаррингтонов, — ответила она.

Последовала пауза.

— Николь?

Это был голос Джулиана. Сердце Никки ушло в пятки.

— Здравствуй, — тихо сказала она. — Как… как дела?

— Прекрасно. — Его голос звучал устало, или ей только показалось? — Как продвигаются дела с портретом?

— В процессе. — Никки посмотрела на холст с незаконченным портретом. — Но не так быстро, как хотелось бы. Твою бабушку невозможно усадить на стул. — Она слышала, как Джулиан хмыкнул на другом конце провода. — Вот и сейчас ее нет дома.

— Меня это не удивляет. Поговорю с ней в другой раз. — Джулиан помолчал, словно не был уверен, нужно ли задавать следующий вопрос. — Никки… как ты там?

Она устало закрыла глаза, почувствовав нотки заботы в его голосе. По крайней мере, они могут быть друзьями.

— У меня все в порядке, — заверила Никки, пытаясь говорить бодро, — я увлеклась работой. Кэт — необыкновенная женщина.

— Никки, меня интересует твое душевное состояние. Ты не ответила на мой вопрос.

— Ах, да… — Никки растерялась. Она не могла сказать ему, что одинока, что тоскует по нему, что ночами умирает от желания коснуться его тела. — Со мной не происходит ничего такого, что не излечивает время. Кстати, нам нужно обсудить один вопрос. Твоя бабушка не понимает характера наших отношений. И чем больше я пытаюсь объяснить ей, тем сильнее ее убежденность в том, что нам прямая дорога к алтарю. Может, ты скажешь ей, в чем дело, прежде чем Кэт начнет рассылать пригласительные открытки?

Ответ Джулиана звучал сухо:

— Я подумаю, что можно сделать.

— Спасибо. Мне очень нравится твоя бабушка, и я не хочу, чтобы она пребывала в заблуждении.

— Хорошо, Никки. Скажи Кэт, что сейчас я в Дании, но через несколько дней собираюсь вернуться в Штаты. Если я ей нужен, пусть звонит в офис. И еще, Никки… береги себя.

— Ты тоже.

— Черт возьми, — пробормотала Никки, повесив трубку. Она даже представить не могла, что будет так скучать по нему.

— Не знаю, как вам удалось уговорить меня на это. — Никки недовольно наклонилась, чтобы завязать шнурок ботинка.

Пока она возилась, Кэт опередила ее на сотню ярдов.

— Поторопись, тихоход! — позвала ее Кэт. — Клянусь, рядом с тобой я чувствую себя молодой!

— Сейчас мы могли бы работать над портретом! Впервые за последние два дня вы свободны. — Никки, тяжело дыша, догнала Кэт.

— Я уже обещала, что посижу позже.

— Из-за этого марафона у вас раскраснелись щеки, — возмущалась Никки, — это не тот цвет, который мне нужен.

— Послушай, детка, в мои годы любой только рад признакам циркуляции крови, — как всегда отшутилась Кэт.

Несколько минут они шли молча мимо домов, прятавшихся за высокими соснами и ухоженными садиками. Никки уяснила, что все жильцы улицы делятся на две категории: тех, кто ушел на заслуженный отдых, и тех, кто ныне при исполнении. Кэт являлась неофициальным общественным представителем пенсионеров, а ее соперницей была соседка Лаура Нидхэм, занимавшая тот же пост среди жен тех, кто пребывал ныне у власти.

Сегодня Кэт встала несколько раньше обычного и настояла на утренней прогулке, якобы прописанной ей врачом. То, что в это же время Лаура и Нил Нидхэм стояли на причале и любовались своей новой яхтой, разумеется, оказалось чистым совпадением.

— Миссис Гаррингтон! — позвала Лаура, помахав рукой. — Посмотрите на новую игрушку Нила!

— Хвастуны, — проворчала Кэт, однако помахала рукой в ответ и сладко улыбнулась. — Идем, Николь, раз уж они выбросили целое состояние на эту штуку, вежливость требует подойти и выразить восхищение.

Никки пошла следом, заинтересованная тем, что задумала Кэт. Нидхэмы были приветливы и охотно продемонстрировали все достоинства яхты.

— Эй, есть разрешение входить на борт? — послышался с пристани мужской голос с приятным южным акцентом.

— Кажется, это мой сын Чак, — улыбнулся Нил и крикнул: — Мы уже выходим!

На пристани Нил представил Никки высокому блондину с загорелым лицом и яркими голубыми глазами. Когда он улыбнулся, в уголках этих глаз собрались веселые морщинки. Никки решила, что это живое воплощение Нила тридцать лет назад.

— Привет, — сказал Чак и дружески пожал руку Никки. — Отец, я бы на твоем месте не стал утверждать, что тебя интересует моторное отделение. Миссис Дюваль слишком красивая женщина, чтобы мама купилась на это.

Нил рассмеялся и хлопнул сына по спине.

— В тебе говорит мужской шовинизм. Это Никки рассказывала мне о моторах лодок, на которых ей приходилось плавать, когда она работала на нефтяных платформах. — Нил повернулся к Никки: — Наш Чак всего лишь сухопутный ветеринар.

— Вот как? Эта леди капитан? — Интерес Чака к Никки рос на глазах.

— Слишком высокий титул, — возразила она, любуясь улыбкой Чака, хотя эта улыбка не заставляла трепетать ее сердце. — К тому же я считаю, что ветеринар — более интересная профессия.

— Как-нибудь за ужином я расскажу о ней подробнее, — пообещал Чак.

Никки решила, что это удобный момент, чтобы урезонить Кэт. Но только она открыла рот, чтобы принять предложение, как бдительная старушка опередила ее:

— Вижу, ты уже познакомился с невестой моего внука.

Никки строго посмотрела на старую леди:

— Кэт, Джулиан и я не помолвлены.

— Извини, дорогая. Я забыла. Конечно, вы не помолвлены. — Кэт снисходительно глянула на Никки и повернулась к остальным: — Не могу взять в толк, почему они держат это в секрете.

Никки прошла по трапу и помогла Кэт сойти на пристань. Лаура, уже стоявшая рядом с Нилом, с улыбкой обратилась к ней:

— Как продвигается работа над портретом? Я видела наброски, миссис Гаррингтон приносила их в женский клуб. Мне они очень понравились. Когда портрет Кэт будет готов, не могли бы вы написать портрет Чака?

Лаура заговорщически подмигнула, когда Кэт немедленно объявила, что пора продолжить прогулку, и, подхватив Никки под руку, поволокла ее прочь, прежде чем та успела открыть рот.

— Я помню время, когда здесь все было покрыто лесами, — рассказывала Кэт по дороге. — Джулиан мальчишкой любил ходить в пешие походы со своим дедом. Иногда они брали двухместную палатку и становились лагерем на ночь, чтобы с утра порыбачить.

Старушка вдруг остановилась, чтобы перевести дыхание, и Никки поняла, что неуемная энергия Кэт исходит от характера, а не от избытка здоровья.

— Ричард обожал всех своих внучат, но больше всего он любил мальчишек Джоан, особенно Джулиана. Я, кажется, тоже. — Отдышавшись, Кэт продолжила путь. — А вот место, где стоял наш старый дом. Я не захотела строить новый на старом месте. — Никки отметила, что площадка с контурами строения поросла густым кустарником. На месте дома остались кирпичные опоры. Кэт, вздохнув, присела на одну из них. — Я все еще владею этой землей. В душе я всегда лелеяла надежду, что в один прекрасный день Джулиан остепенится и построит здесь дом для своей семьи. Он мог бы перевести свой главный офис в Новый Орлеан. Теперь, когда Ричарда нет в живых, что ж… должна признаться, это мое самое заветное предсмертное желание.

— Плохо сыграно, Кэт, — сухо заметила Никки. — Но надо отдать должное, этот мужественно угасающий взгляд достоин лавров Сары Бернар.

Кэт усмехнулась, ничуть не смутившись.

— Я всегда считала, что мне следовало попробовать себя на сцене. Значит, не клюнула?

— Ни в малейшей степени.

Кэт погрустнела.

— Не вини меня за попытку.

Она встала и пошла вперед, правда, уже не так бодро, как прежде. Что же делать с этой парочкой? — размышляла она. Девчонка каждый раз вспыхивает при имени Джулиана и тут же уходит в себя, все отрицая. А этот непутевый внук умчался, бросив ее, и не появляется, чтобы уладить недоразумение, разъединяющее их. Поделом этому дурню, если появится какой-нибудь Чак Нидхэм и умыкнет эту птичку! Идиоты! Так глупо тратить золотое время!

Кэт решила идти напролом, хоть это и было не в ее правилах.

— Оставим все недомолвки, Николь. Я привязалась к тебе и не желала бы ничего лучшего, чем ваша свадьба, прежде чем ангелы возьмут мою душу.

— Кэт… бабушка, — в глазах Никки была мольба, — ну почему вы всегда так шутите, когда говорите о смерти?

Кэт, казалось, искренне удивилась:

— Разве? Думаю, по той же причине, по которой мы шутим по любому поводу, — чтобы немного привыкнуть к малоприятным перспективам, таким, как старость и смерть.

— Но вы не так уж стары, — горячо возразила Никки.

— Мне восемьдесят два. Это средний возраст, если кто-то собирается прожить сто шестьдесят четыре года.

— Кэт, поймите, Джулиан не собирается жениться на мне.

— Но, дорогая, я вижу, как он заботится о тебе. Если это не говорит о любви, тогда я не знаю своего внука.

Никки промолчала.