История миров: Блуждающие огни (СИ)

Глава 8 Принцип Дракона

Меланиппа. Ишеб-Ревер.

— Ненавижу ее! — Рабике нервно качала ножкой под столом и крошила ложкой кремовые цветы на пирожном. — Поганая девка!

— Ладно, чего уж, — ответила Мэл. — Уже два месяца прошло. Ничего, кроме как успокоиться, не остается.

— Тебе легко говорить, ты осталась в резиденции, — бывшая служанка откинула ложку, порывисто промокнула губы салфеткой. — Она подставила меня! Подставила низко и грязно! Рыжая ведьма, кто мог подумать, что она по головам пойдет!

— Но ты же первая решила пожаловаться Милораде, ты первая пустила слух, что Айн и мессир… — Мэл запнулась, на них уже начинали поглядывать другие посетители булочной Пышки Эниф.

— Слух?! — Рабике невесело хохотнула. — Когда я пришла к Милораде, она уже все знала. Эта змея, эта Айн сама пришла к ней и просила подсобить с должностью ввиду симпатии императора к ней. Ответственная за правое крыло — эта ли должность для полуграмотной девчонки? Да сколько ей вообще лет?

— Тише, Рабике, тише, — Мэл накрыла руку девушки, но Рабике не желала успокаиваться:

— Я не замолчу! Всем скажу, какая она. Подстилка для выродков!

— Рабике! — теперь злилась и Мэл, готовая влепить подруге пощечину, чтобы привести в чувство. — Думай, о ком ты сейчас говоришь!

— Извини, Мэл. Я все еще злюсь, я потеряла работу. Да и ты, ты подходила на это место не меньше, чем я. Кто бы мог подумать, что эта овечка окажется настоящей волчицей? Ох, вот только встреться она мне в городе…

— И что же ты сделаешь? Сама же сказала — мессир…

Мэл замолчала, отвела взгляд в окно. После дождливых зимы и весны пришло долгожданное лето, быстро захватив Ишеб-Ревер в плен цветущих деревьев и благоухающих клумб. Здесь девушку оставлял гнет резиденции, оставляла досада, и столица вновь вдыхала в нее жизнь. Мэл лишь жалела, что согласилась на встречу с Рабике.

Но Рабике была права. Айн вернулась с войны совсем иной, незнакомой Мэл девушкой. И Мэл и Рабике просто снесло в сторону, словно волной, они оказались не у дел. Старая Милорада — экономка правого крыла — уходила на заслуженный отдых и выбирала себе замену. Рабике не без основания начинала собирать вещи, чтобы переехать в новую просторную комнату. И тут возвращаются император и Айн.

Как она обвела вокруг пальца такую мудрую женщину, как Милорада, непримиримого борца за мораль и порядок среди прислуги? А Рабике? Как она смогла справиться с заядлой сплетницей, которая сама с легкостью пробивалась, наушничая то про одну свою товарку, то про другую? Айн… Теперь ее улыбка светилась какой-то тайной. Ее стали слушать, из растерянной девчонки она превратилась… Мэл и сама не знала, как назвать подругу, душа ее все еще болела по старой дружбе.

— Прости, Рабике, мой выходной подходит к концу, — сказала она, отпуская скрученную в тугой жгут салфетку. — Пора возвращаться в резиденцию.

— Хорошего пути, Мэл. Но не забудь плюнуть ведьме в чай!

Айн. Резиденция императора.

— Я все хотела спросить, что за шрамы у тебя на руке?

Я лежала на сгибе драконовой руки и водила по ней ладонью от запястья и до локтя. На пути моих пальцев встречались два широких рубца, судя по всему, от весьма глубоких порезов. Я часто думала о них, видя руки Локариса, но все забывала спросить.

— Так, ошибки, — неопределенно ответил Локарис.

Стеклянные двери на широкий балкон были привычно открыты и впускали в покои всю свежесть летнего утра. Запущенный сад под окнами переговаривался птичьим треском, шелестом сочной листвы, на большем столе шуршали бумаги, тревожимые сквозняком. Мне бы стоило покинуть императора еще час назад, пока никто не мог встретиться на пути, кроме парня-коридорного, но я расслабилась. Рядом с Драконом хотелось послать весь мир к черту.

— Ты же не хочешь сказать, что пытался свести счеты с жизнью? Тем более, дважды, — я повернулась лицом к Локарису, одеяло соскользнуло с бедра, и солнечные блики брызнули на кожу светлыми пятнами.

— Нет, конечно, — мужчина улыбнулся. — Хотя все могло обернуться и так. Есть древний обряд, позволяющий выкупить чью-то жизнь. Нужна жертва, и этой жертвой может быть только тот, кто проводит обряд. Одна жизнь в обмен на другую. Часть лет переходит на счет спасаемого, часть уходит в уплату, как говорят поверья — в Хаос. Считается, что расход идет на пять столетий. Никто в Арнборе не живет так долго, кроме драконов, поэтому обряд смертелен. Но я не человек, у меня запас поболее.

— Наполовину ты человек. А кого ты хотел спасти?

— Первым был Майкл. Второй Зухас, его годы подходили к концу, да и ранение подкосило, а я оставался достаточно самонадеянным, чтобы повторить обряд. Нет сомнений, что если я разменяю еще пять сотен, это станет последним обрядом. Редкий дракон проживет столько, а я всего лишь метис.

— Сейчас бы ты не поступил так, если бы все можно было переиграть?

— Не знаю, пока мне приятно, что у меня есть ровесники, те, кто помнит мир таким, каким его видел я.

— А за что ты изуродовал Майкла?

Я как тайная гостья императорских покоев теперь могла вытягивать из Локариса разные истории. Мне нравилось слушать его. Все же между нами была разница в шесть сотен лет, и забыть о ней я могла только тогда, когда Дракон решал проявить ко мне внимание. Чаще он звал меня ночью, сама на этом настояла, не хотела, чтобы прислуга еще больше ненавидела меня. А в свою комнату убегала еще до рассвета.

— Это было в академии, давно, — Локарис поднял руку, запустил пальцы в мои волосы, он знал, что, когда закончит историю, я уйду. — Майкл был молод, его род обнищал, и он зарабатывал сначала подпольной хирургией, потом пытками, а потом стал наемным убийцей. Когда становилось жарко, он под видом скромного профессора приезжал преподавать анатомию в академию. Я как раз там учился. Кроме меня было еще четверо метисов, и все имели богатых покровителей, которые платили дополнительный налог за то, чтобы мы могли учиться.

— За тебя платил Зухас?

— Да, он настоял на некромантии. Хорошее подспорье в бою, а у него в планах было завоевание трона. Ни он, ни я еще не знали о моей второй крови, никто и подумать не мог, что она драконья. Надо сказать, что драконам чужда некромантия, драконы хранители стихий Арнбора, и магия смерти им не доступна.

— Но ты же ее освоил, ты смог, — я села в кровати и склонилась над Драконом. Сейчас, когда на нас ложились солнечные пятна, когда слепили его полуприкрытые глаза, в них можно было безопасно заглядывать, не боясь той бездны, что скрывают вертикальные зрачки.

— Отчислить меня хотели чаще, чем устраивали экзамены, — на губах Локариса обозначилась чуть заметная улыбка, кажется, учебные годы были хорошими воспоминаниями. — Майкл тем временем изводился от скуки, его мания требовала разрядки и в конечном итоге толкнула на глупость. Он выбрал одного метиса, которого не скоро хватились бы. Этот метис жил в одной комнате со мной и с еще одним некромантом. Он не был мне другом. Я учился по ночам, в библиотеке или в аудиториях, перед поступлением в академию только научился читать, а письмо осваивал уже в процессе.

— И ты увидел их? Что Майкл сделал с ним?

— Успел только перепугать до смерти. А когда пришел я, он решил не рисковать, убивая двух студентов сразу. Мы уговорились о встрече: если умру я, он скажет, что я напал на него, что еще ждать от выродка? Если я убью его… об этом я и сам не думал, не надеялся, что смогу. Мы встретились, и как итог: его облик — я впервые смог воплотить заклинание. А он пырнул меня отравленным клинком, теперь я плююсь кровью время от времени. После той ночи оба мы корчились под присмотром лекарей. Моя кровь частично справилась с ядом, а Майкл продолжал умирать. Тогда я впервые провел обряд с жизнью.

— Но зачем? Как ты мог спасти его после всего?

— Я прочел о заклинании в книге, случайно, за пару часов до драки. Полумертвый от яда и совершенно потерявший голову от удачи с заклинанием, что уложило Майкла, я хотел попробовать еще что-то. Не мог же я его добить, а вот вернуть жизнь казалось интересной задачей. Да и Майкл полезный и умелый человек, — Локарис пожал плечами, для него это действительно все объясняло.

— Я бы придушила его подушкой во сне! — я отстранилась от Дракона, посмотрела на сияющее утро за окном. Пора было уходить.

Я поднялась с постели, солнце множило тепло мужчины, оставшееся на теле, соблазняло вернуться обратно.

— Ты бываешь великодушен, но жаль, что к монстрам, — я улыбнулась, подбирая платье, пошла в ванную комнату, чтобы там быстро одеться и собрать волосы. Крикнула Локарису:

— Сегодня заедет Золтей Арчивай, торговец из Рорса-Бер, теперь рыбу мы будем заказывать у него.

— Меня устраивал старый поставщик и его рыба, — Локарис тоже прошел в ванную, включил воду и склонился над раковиной.

— Но Рорса-Бер ближе южного моря, значит, и рыбу нам будут доставлять более свежую.

Да и надо же поддержать нового союзника, уверена, они будут в восторге от сотрудничества с императорским домом.

Я застегнула все до одной пуговицы, скрутила пучком волосы на затылке, украла немного воды у Локариса, чтобы освежить лицо. Приводить себя в порядок буду уже в своей комнате, а пока этого достаточно, чтобы до нее дойти.

— Делай, что тебе нравится, — Дракон выключил воду, я подала ему полотенце.

Порой мне хотелось касаться его, быть ближе, в те моменты, когда дело не шло к близости, но так было редко. Обычно стоило солнцу подняться, как с темнотой ночи пропадали и все мои порывы, а Локарис становился самим собой — отстраненным и замкнутым драконом. Словно день рассеивал, отсекал с первыми лучами ночную нежность, невероятную близость, от которой я порой задыхалась в его объятиях.

В своей комнате я приняла ванну, переодела платье и теперь сидела у зеркала, сооружая подобающую по скромности прическу для экономки. Я не выглядела достаточно взрослой для этой должности, приходилось как-то компенсировать все строгостью платья. Уважение слуг, то, что имела пожилая Милорада, было для меня недостижимо, меня откровенно не любили, за занятое место, за расположение императора. С другой стороны, только благодаря пущенному слуху о моей связи с Драконом меня еще не порвали на кусочки все эти завистницы.

После легкого стука в комнату прошла Мэл:

— Доброго времени, Айн, — подруга поставила поднос с едой на столик. — Ты не спустилась к завтраку, я решила принести тебе наверх.

— Спасибо, Мэл, если бы не ты, я бы умерла с голоду, — я улыбнулась амазонке, но ответная улыбка не тронула ее красивые губы.

— Ничего, уверена, что император делится с тобой ужином, — Мэл неожиданно отрицательно восприняла новость о том, что я спала с Драконом, и теперь постоянно возвращалась к этой теме. — Айн, ведь мы договаривались, что бросаем задание Кестра и держимся подальше от Дракона. Как ты могла?

— Мэл, не начинай. У меня через полчаса встреча с поставщиком рыбы, а после обеда я хочу успеть в столицу, — я воткнула в прическу последнюю шпильку, а Мэл села на стульчик рядом. — У меня нет времени слушать очередной поток твоих претензий.

— Ты так изменилась… Ты даже ни разу не написала мне. Несколько месяцев я себе места не находила! Не понимаю, Айн, почему ты так со мной?

— Я была на войне, и это не всегда было легко, — буркнула я. Я так и не рассказала Мэл про Золанку и своего зверя, но меня все еще терзал вопрос — почему именно волчью жрицу подруга вызвала в ту ночь на озере?

— Ты любишь его?

— Кого? — обычно я не носила никаких украшений, но вечером хотела встретиться с Чарли, а потому надела пару маленьких сережек, Мэл подарила их мне на день рождения.

— Дракона…

— Нет, не люблю. А в том, что бываю у него, нет ничего, что бы ты могла посчитать предательством нашей дружбы, — в зеркале отражалось грустное лицо Мэл, пожалуй, ее уже не хотелось называть амазонкой, она больше не вела себя со мной задорно и по-дружески покровительственно.

Отражалось и мое лицо с плотно сомкнутыми губами, напряженным холодным взглядом. Я сказала уже мягче:

— Просто когда я с ним, я как будто дома. Тебе не понять этого чувства, ты же сама себе выбираешь дом и то, каким видеть мир, — я поднялась, отошла от трюмо. — Ты помнишь, что сегодня приезжает военный министр? Гостевые покои готовы?

— Готовы. А Чарли, Айн? Ты ведь и с ним продолжаешь видеться.

— А разве я не могу общаться хоть с кем-то, кто не обвиняет меня постоянно? Думай обо мне все, что хочешь, Мэл, но я не перехожу черту приличия с Чарли. Это ему наши встречи ничуть не мешают планировать свадьбу с Юджени хис Джаккет, девушкой всячески благородной и порядочной. А еще лучше, Мэл, найди себе кого-нибудь, чтобы не лезть в чужую жизнь. Я устала от твоего дотошного присмотра!

— Найти?! — Мэл неожиданно вскочила, руки ее сжались в кулаки так, что костяшки побелели, а сама она стала совсем бледна. — Муж у меня был, и другого никогда не будет! Люди Кестра его убили. Пути — они уничтожают все, что мне дорого! Вот и ты явилась, такая же отравленная мирами, как и все Странники!

— Не смей кричать на меня в моей комнате! — я сама не знала, почему так завожусь. Почему злюсь на очередную встряску от подруги. Я старательно не хотела замечать боли в ее голосе, от давней, но все еще живой в ее памяти трагедии. Только злилась, что она смеет нарушать мой покой, новый виток жизни, в котором я на месте, я при деле и мне, наконец, все удается. — Ты не живешь, Мэл, ты только как нянька бегаешь, то за названными тетками, то за выдуманными сестрами, то за кучей подруг!

— Вот подруга-то у меня как раз и выдуманная, — горько ответила девушка, так тихо, что ее слова не могли не осесть тяжким грузом. — Запомни, Дракон тебя погубит, ты сама себя погубишь.

Она хлопнула дверью, и я осталась одна. Дракон меня погубит! Как же, это по ее милости Темный бог и мертвая жрица обратили на меня внимание, это она показала меня Золанке, а не наоборот. Ну почему такое прекрасное утро испорчено?

Если бы после ссоры с Мэл и переговоров с поставщиком меня не ждала встреча с Чарли, можно было бы и день считать испорченным. Я прошла к самому дальнему столику, скрытому за тяжелой портьерой. Это было тихое место, полное старой мебели и пыльных штор. В этом ресторане собирались поэты и писатели Ишеб-Ревера, иногда они устраивали шумные споры о литературе, а иногда разнузданные пьянки. В будни «Изумрудная слеза» пустовала до вечера, в это время мы и встречались с будущим преемником императора.

Мне принесли разведенное вино и сырные лепешки, я не притронулась к завтраку, что принесла Мэл, не успела и пообедать, а урчать пустым желудком при встрече с Чарли не хотела. Но Чарли опаздывал. Он и Дракон были самыми пунктуальными людьми, которых только знала, и я начала нервничать.

Прождала час, другой, но Чарли так и не пришел. Не было и никакого посыльного с запиской, к помощи которого он прибегал, если хотел перенести встречу на другое время или место. Я знала, где он живет, хотя он никогда не звал меня в гости — только один раз на войне, да и то и в шутку, когда не думал, что мы встретимся снова.

Улица Южной войныбыла одной из улиц элитного района в центре города. Дом в четыре этажа, новый, из темного камня, украшенный так, чтобы не выпадать из стиля своих более старых соседей. Небольшой сад за тонкой вязью кованых прутьев.

Я прошла мимо двух больших псов, охраняющих ворота; теперь на меня не смела залаять ни одна собака. Двор предоставил моему взору несколько мощеных дорожек, ведущих к главному входу через коротко подстриженный темно-зеленый газон. Маленькие кусты, которым ножницы садовника придали форму шара, росли одинаковом расстоянии друг от друга, и из-за своей идеальности уже больше принадлежали к архитектуре, нежели к живой природе.

— Айниппа Малакион?

— Господин Андор, — я присела в поклоне, надеясь, что мое лицо не выдало лишних эмоций при встрече с Зухасом. Советник, выходящий из дома Чарли, меня почему-то удивил, хотя он же был отцом будущего императора, и, по сути, ничего странного в этом не было.

— По какому делу вы здесь, милая девушка? — тон Зухаса, как и раньше, был мягок и приветлив, но что-то подсказывало, что он не рад меня видеть. Я и сама уже жалела, что пришла, это было так глупо!

— Я приехала увидеться с Чарли… Чарльзом. Он не пришел, и я волнуюсь…

— Он уехал. Но постой, будь любезна уделить мне немного времени. Пройдем в дом. Зухас протянул мне руку, как и тогда, при первой встрече, будто снова собирался провести со мной легкую успокаивающую беседу. Я отказалась принять ее, тогда советник просто открыл дверь. Мы прошли в дом и оказались в большой зале с рядом тонких мраморных колонн. Навстречу вышел пожилой мужчина и проводил нас в кабинет хозяина.

— Мне почему-то казалось, что вы не общаетесь с Чарли.

Я присела на узкий стул, советник опустился на такой же по другую сторону стола. В кабинете тоже все было светлым и аккуратным: от занавешенного тонким панно окна до рабочего стола с отполированной до зеркального блеска поверхностью и ровными стопками бумаг.

— Отнюдь, Чарльз надеется занять трон императора, поэтому мы довольно часто беседуем и рассуждаем о государственных делах.

Я промолчала о тех мерах, которые Зухас предпринимал, чтобы Чарли не занял место Локариса, но советник спросил:

— Чарли говорил обо мне что-то нелицеприятное? Не стоит удивляться, леди, я вижу это по вашему осуждающему взгляду.

— Чарли не говорил о вас плохого. Он о вас вообще не говорил.

— А кто говорил? — Зухас продолжал улыбаться. Улыбка его была мягкой и задумчивой, но светлые глаза смотрели не мигая и холодно.

— Вы об этом хотели поговорить?

— Нет, я хотел спросить, зачем ты пришла к Чарльзу. Дай-ка я сам угадаю, что ты слышала о наших отношениях. Якобы я не хочу смены императора, и поэтому отправляю сына служить в самые опасные места. Но это верно только отчасти. Мы прошли многое на пути от развалин Империи до ее восстановления. В том, что Чарльз немного закалится в боях, я не вижу ничего плохого. Империя разрастается, ширятся ее границы, растет число союзников, и Чарльз просто не способен все охватить. Я совершенно не против того, что в будущем он займет место Локариса. Но вернемся к моему вопросу. Хотя ответ на него, я думаю, знаю, — лицо советника смягчилось. — Я не в курсе, как обстоят дела в твоем мире. Есть ли в нем понятие элиты. Но здесь человек, принадлежащий к высшему сословию, стремящийся править государством, должен соответствовать многим требованиям: род, образование, заслуги перед Империей. А также круг общения: будущий император, веселящийся в компании рыбаков и моряков, даже если они прекрасные и высокоморальные люди, явление недопустимое.

— Я поняла. Можете не продолжать, — я встала, не хватало теперь, чтобы и советник меня отчитывал. Хотя я и была виновата — приехать в дом Чарли — какая глупость!

— Я и не сомневался, что ты поймешь. Тем более, что Чарли помолвлен. Дело в том, что рано или поздно все начинают жить по сценарию Локариса. С этим ничего не поделаешь, слишком желанна награда за выполненные команды.

Майкл. Резиденция императора.

Новая карета ехала плавно, аккуратно и все еще пахла свежим деревом. Майкл открыл оконце и закурил. Спелое лето дышало солнцем, пыльной землей и дикими полями. Тишину дороги от столицы до резиденции нарушал лишь перебор копыт породистой четверки.

Последний визит к императору. Завтра наконец-то он выйдет на Пути, и, скорее всего, с ним сразу же свяжется Кестр. Майкл лишь делал вид, что CBS важна ему, но на самом деле основная его война была здесь, в Империи. И как бы ему были ненависны скрытые интриги, сейчас приходилось к ним прибегнуть.

В конце концов, Пути это слишком много, пусть Дракон туда и отправляется, а уж Майкл постарается, чтобы его сцапал Кестр. Лишь бы толстяку хватило ума и терпения. А сам военный министр займет трон. Майкл делал все, чтобы посеять стойкую неприязнь между Зухасом и его сыном. Ждал, когда Чарльз заменит Локариса, а Локарис уйдет на Пути. Молодого императора он уберет без проблем, но прежде сделает так, чтобы сын убрал с поста своего отца.

И, прежде всего, необходимо было подготовить Дракону достойный прием на Путях, так, чтобы он не вернулся в родной мир. Майкл чувствовал, что все должно перемениться. Дракон давно перестал ему доверять, так что был ли резон волноваться о вековой дружбе?

— Господин Микаэль диз Шедоу, — его встретила новенькая служанка, — мессир просил проводить вас в его кабинет.

Майкл пошел за стройной девушкой. Во всех богатых домах гостей мог встречать только слуга мужского пола и из высшей прислуги, у Дракона же могло случиться так, что дверь тебе откроет поломойка. Майкл видел в этом знак неуважения. Служанка довела его до лестниц левого крыла и поклонилась:

— С вашего позволения.

Майкл поднялся на второй этаж и прошел в кабинет, такой же скромный, как и спальня Локариса. Самого императора не было, и Майкл сел в его кресло. Пожалуй, здесь даже имелось несколько предметов роскоши. Слева стену закрывали шкафы с дверцами из цветной мозаики, за ними виднелись книги, пачки бумаг и даже какие-то фигурки. Правая стена была украшена тонкими колоннами из черного дерева, наполовину выходящими из стены. В нишах между ними белел мрамор: излюбленное в Империи сочетание. Большое светлое окно, привычно открытое, вносило полуденный душный зной.

— Майкл, — вошел Локарис, а военный министр не стал вставать ему на встречу.

— Локарис, — он только кивнул.

Дракон позвал в хранилище — святая святых Локариса — его тайная лаборатория и склад. Магическая защита, замки, которые и Майкл бы не взломал. В этой небольшой, вечно сырой комнате император хранил вещи из других миров: оружие, амулеты, книги и препараты. Локарис включил свет — старую масляную лампу, так как магические щиты на дверях не позволяли внутри пользоваться Силой, потом достал с полки стальной ящик и положил его перед Майклом на старый, изъеденный всякой химической дрянью стол.

— Надо отвезти в CBS? — догадался помощник.

— Да. Это относительно дела Кестра. Теперь, когда у меня все готово, я расскажу тебе.

— Я думал, что утратил твое доверие, — осторожно сказал Майкл. — Не знаю почему и, сказать честно, ситуация с карантином меня обидела.

— Я давал Кестру фору, — Локарис пожал плечами. — Если бы я не придержал тебя в Империи, и ты бы отправился на Пути, Кестр бы не чувствовал себя спокойно.

— Так из-за чего вся возня? Я разгромил его базу, но не смог раздобыть никакой информации о новой ветке.

— Хм… Кестр был обязан сообщить на все Пути, что четвертый по ветке мир смертелен для Странников.

— Смертелен? Но ты вроде был там… — Майкл играл удивление, не напрягаясь, он был в повязке, и таким образом, единственной подвижной частью его лица оставался правый глаз и бровь.

— Да. Но сначала я расскажу, почему этот мир привлек внимание Кестра, а потом и мое. В том мире аномальное количество точек Силы, что отражается на природе. У меня не было времени, чтобы разобраться досконально, но я знаю, что именно точки — причина возникновения особой руды. Я не успел раздобыть ее образцы.

— Руды?

— Так назвал это ученый Кестра. Это металл, в кусок которого можно заключить энергию для перехода в мир.

Майкл присвистнул:

— С такой рудой Кестр мог бы легко сравнять количество Странников с нашим. Этакая шагающая по мирам армия.

— Да, если бы не смертельный вирус.

— Вирус, который обошел тебя стороной? — тут Майкл насторожился, наконец-то Дракон переходил к сути, к тому, над чем он и Кестр ломали голову все это время.

— Не обошел. Ни меня, ни Айн, — Локарис открыл ящичек, и из-под крышки заструился белый пар. — Айн заболела первая, я ставил над ней эксперименты.

— Как кстати…

— Я давал ей разные дозы своей крови, и через девять дней она встала. Сам я победил вирус быстрее.

Пар схлынул и открыл взору Майкла ряды ампул с темной кровью, он насчитал семнадцать.

— Твоя, значит?

— Не совсем. Я долго работал, пытался сделать так, чтобы необходимая доза была минимальна. Теперь достаточно два приема.

— А если просто драконья кровь? Мы могли бы собрать армию на какого-нибудь старого дракона. Кто у нас остался жив?

— Убить одного из трех последних драконов и вызвать гнев всего мира? Вряд ли. Но я пробовал чистую кровь Оанелль, Айлипин презентовал мне бутыль. Годится только моя, наполовину человеческая.

— Значит, я должен отвезти это в лабораторию CBS? Думаешь, получится синтезировать? — Майкл достал одну ампулу, посмотрел на свет. В стекле покачивалась вязкая, чуть сиреневая жидкость. — Такое преимущество Кестру и не снилось. У тебя есть формулы, расчеты? Что тут намешано?

— В лаборатории разберутся. Я не успел еще ничего записать, — Локарис махнул рукой. — Пока здесь семнадцать ампул, три отправишь в лабораторию, остальные оставишь. Их хватит на семерых Странников. Достаточно для экспедиции за рудой.

— Ты феноменален, как всегда! — Майкл вернул ампулу на место, закрыл чемоданчик.

В жизни он не брал груза ценнее. Вакцина для семи… Майкл завербовал на свою сторону восемь Странников, тех людей, которые с ним пойдут и против Дракона, и кого угодно. Но ничего, он отдаст в лабораторию только одну ампулу. Сколько смогут вынести руды восемь Странников? Хватит на небольшой отряд под руководством Майкла… Или на значительное подкрепление для Кестра. Так ли важно, чьими руками убирать Дракона?

— Я все думаю, — сказал Майкл, когда Локарис закрыл хранилище, и они возвращались в кабинет. — Как избежал твоей мести Зухас?

— Зухас?

— За Золанку. Все знают, что он послал людей, чтобы вырезать жриц. Тогда он боялся, что ты откажешься от трона, а теперь все, кто знает эту историю, смеются за твоей спиной. Операция «Зосма»…

— И Зухас смеется?

— О нет, Зухас боится даже засыпать все эти годы и все еще ждет расплаты.

— Тогда в чем твой вопрос? — пожал плечами император.

Меланиппа.

Резиденция императора.

Мэл решила мириться. Она не была первой: позавчера Айн приходила к ней, но Мэл не открыла, нарушая все правила резиденции. Сейчас, подавив обиду, убедив себя, что должна еще раз попробовать спасти неопытную подругу и навсегда оградить их обеих от Путей, она постучалась в комнату экономки.

Айн не открывала, но Мэл знала, что она у себя. Обиделась за то, что Мэл не стала разговаривать? Нет, это не похоже на Айн, уж не настолько она изменилась. Девушка толкнула дверь, и та беззвучно отворилась.

— Айн?

Подруга сидела в темной комнате, и вспыхнувший закат обрисовывал алым пунктиром контур задернутых штор. Айн ничего не ответила, только подняла призрачно-белое лицо.

— Боги, Айн, на тебе лица нет! Что случилось?

— Все хорошо, — не сразу ответила девушка чужим голосом.

— Ты можешь рассказать мне совершенно все, — Мел подошла к ней, опустилась рядом на мягкий ковер, обхватила холодные руки.

— Я вот помириться хотела, купила тебе подарок, — Айн кивнула на коробочку, стоящую на трюмо.

— Ты прости, что не открыла тебе вчера. Айн, я была так глупа! — Мэл дотянулась до коробочки, а Айн, воспользовавшись случаем, встала и ушла к кровати в тень балдахина. Сбежала от объятий. — Браслет в стиле сестер Лайош? Айн, я не заслужила…

— Это не так дорого.

На некоторое время Мэл зачаровал мягкий блеск светлого металла и сочные краски мозаичных вставок. За подарок, как этот, можно многое простить! Потрясающая работа и узнаваемый мотив. Потом она перевела взгляд на такие же поблескивающие зеленые глаза в сумраке комнаты.

— Ты никогда не была со мной полностью откровенна, — сказала она.

— Я беременна…

— О боги, — Мэл опешила. — Он знает?

— Должно быть. Он чувствует, что со мной происходит. Так стало после мира с вирусом. Но этого не могло случиться, он же чертов полудракон! Как так, Мэл?

— Ты должна это прекратить, — сказала Мэл резко, она сама удивилась, как твердо прозвучали ее слова. — Понимаешь же, что другого варианта и быть не может.

— Боги, Мэл, закрой дверь, услышит еще кто, — Айн тяжело опустилась на край кровати, прислонилась к столбику балдахина, будто у нее совсем не осталось сил. — Я не могу.

— Конечно, можешь! Ты должна! — Мэл хотелось подскочить и хорошенько встряхнуть подругу, вытрясти из нее все, что связывало ее с главой CBS, Кестром и Путями, и уж подавно потомство Дракона.

— Нет… он же наполовину дракон. Я не могу так поступить: ни одного потомка за шесть сотен лет жизни. Как я могу лишить его такого шанса? — Айн прерывисто вздохнула. — Я не думала, что со мной это может случиться, потому, что у драконов бывает потомство только с другим драконом, своего вида. Поэтому они и вымерли практически. Осталось только три дракона, и те уже совсем стары. А Локарис — феномен, ему не на что рассчитывать, в мире нет других метисов от сумеречного дракона. Я не знаю, почему со мной вышло так… но я не могу теперь что-то изменить.

— Брось ты эту драконью чушь! — Мэл давно уже забыла о подарке, забыла о том, что уговаривала себя не вмешиваться в жизнь Айн. Что хотела лишь помириться, чтобы обида не висела на душе тяжким грузом. Но новость поразила ее точно громом.

— Да он знает, наверняка знает.

— Ты боишься его? — очевидный ответ остудил гнев Мэл. Девушка подошла к Айн и села рядом. Она бы не выдержала, если бы Айн руководило благородство. Тем более, что речь шла о Драконе!

— Я готова уехать с тобой куда угодно.

— Спасибо, но я все решила.

— Ты же знаешь историю Локариса, знаешь, что случилось с королевой? Она умерла, не в силах справиться с мощью потомка дракона!

— Она ведь тоже была человеком, я должна была подумать об этом… — Айн сидела, точно загипнотизированная, слишком обескураженная тем, что с ней случилось. Мэл удивлялась: ведь Айн вроде бы понимала, что нельзя иметь такой связи с главой CBS, с императором — слишком могущественным человеком, и в тоже время не желала внимать разумным советам подруги. Вот чем обернулись все перемены, все то, чем Айн гордилась. Мэл корила себя за то, что тайно чувствовала позорную радость.

— Отец Локариса был сумеречным драконом — самый темный, самый таинственный и могущественный вид, — Мэл обняла подругу за плечи, но уже не искренне. — Говорят, тот дракон был безумен. Знаешь, Айн, я знакома с одной бабкой в пригороде. Провернем все тихо, без огласки. Ничего страшного, намешает тебе питье, и все. Срок ведь маленький?

— Да прекрати ты! — Айн вырвалась из рук Мэл. — Мы уже не понимаем друг друга, мы только ссоримся! Я устала от этого. И не надо вести себя так, будто ты имеешь отношение ко всей этой ситуации.

— Ты умрешь! — Мэл хотела сказать «ты можешь умереть», но вышло иначе. — Знаешь что, разбирайся сама. Теперь тебе придется быстро повзрослеть!

Мэл бежала вниз по лестнице, и злые слезы текли по ее щекам. Все разрушено! Все, на что она надеялась, чтобы отстоять свой новый мир, чтобы не пустить в него Пути и Дракона. Она надеялась сдружиться с Айн, ведь ей почти удалось убедить девушку, что стоит уйти в тень, забыть навсегда Кестра и Дракона.

Но она и сама не могла забыть. Да и как бы ей это удалось, если все напоминает о Путях? Кестр отнял у нее мужа, ее любимого Ениса, того, в ком она видела всю свою жизнь, а теперь он прислал эту девчонку, чтобы она разрушила и ее укрытие. Чтобы и в этот мир пролезли отравленные корни Путей.

Мэл вырвалась из резиденции в вечерний сад, тихий и заросший. Она больше не хотела возвращаться. Теперь совершенно ясно, что надо уезжать. Она тоже виновата в хрупкости своего мира — не стоило идти работать в резиденцию.

Она дошла до подъездной аллеи. Там, на козлах новой кареты, дремал кучер. Карета Микаэля диз Шедоу. Мэл знала, что он один из Странников, помощник Дракона на Путях.

— Где хозяин? — она толкнула кучера. Тот сонно и недовольно на нее воззрился:

— Почем знаю? Ты в доме работаешь, а мое дело тут ждать.

— Пусти в карету, у меня послание для господина диз Шедоу.

— Не велено, здесь жди.

— Что происходит? — Мэл не успела ответить кучеру, как из резиденции вышел Майкл. Без повязки, с чуть заметным запахом крепкой выпивки, с хищным огоньком в здоровом глазу. — Что ты хотела?

— Есть у меня одна свежая новость о императоре. Может быть, раньше его самого узнаешь, — девушка улыбнулась и сразу же скользнула в открытую для нее дверь кареты.

«Мне ничего не остается, — думала она, — надо просто бороться за свой мир».

Майкл. CBS.

Майкл шел по коридору вдоль десятков лабораторий, комнат, кладовых, вдоль обитых сталью дверей со сложными цифровыми замками, и мимо деревянных со строгой табличкой-номером. Отражение его черной фигуры скользило, разделяясь на два по белоснежным стенам, ныряя в дверные проемы, дробясь в блестящей плитке под уверенными шагами.

Мысли помощника Главы CBS метались от одной плоскости к другой, теряли свою структуру. Неожиданно Майкл утратил холодную трезвость. Ребенок Локариса… Бомба замедленного действия, оружие массового поражения…

Он быстро сообразил, как это удалось Дракону, и на что он рассчитывал. Три Силы — самого Локариса, темного бога Адрамелеха и мертвой жрицы Золанки. Опасная смесь, которая непременно породит сильнейшего Странника, Странника, который будет иметь в наставниках легендарного Дракона.

Локарис станет осторожен, бросит погоню за загадками и сложными делами. Он затаится, выращивая своего выродка, обучая его, сделает его своей копией, только моложе, сильнее, амбициознее.

Гнездом он выберет Империю. Его вылазки на Пути станут на какое-то время реже, он усилит контроль за своими помощниками, и все то, на что Майкл рассчитывал, и на что рассчитывал Кестр, рухнет. Но еще можно нанести удар…

Майкл поднялся в свой кабинет, положил перед собой металлический ящик с вакциной из драконьей крови. Одну ампулу он отдал в лабораторию. Осталось еще шестнадцать, по две на Странника. Он позвонит Кестру и поставит условие, что за рудой отправятся его Странники, а Кестр даст координаты мира. Они добудут руду, Майкл получит свою небольшую армию и сам разберется с Локарисом.

Стоило, конечно, убить девушку. Стоило обо всем догадаться еще в шатре Локариса, понять, что он неспроста настаивает на операции. Дракон, как всегда, просчитал ходы дальше всех. Но он не знал о том, что Майкл связан с Кестром.

Мужчина дотянулся до телефона, сдернул с лица повязку, но его музыкальные пальцы зависли в нерешительности над трубкой. Надо остудить голову, перестать торопиться. Он плавно поднялся и подошел к бару, плеснул себе виски. Никаких звонков с Базы, да и координаты он сможет сам пробить. Уж теперь Кестр был обязан объявить о смертельном мире на все Пути — это больше не тайна. И тогда, вполне возможно, что толстяка вообще можно выкинуть из игры.

Майкл отставил недопитый бокал, закурил, перебивая привкус алкоголя, и спустился на подземную стоянку. После он доехал до ресторана при элитном отеле, в роскошных номерах которого удовлетворяли любые желания. Майкл не любил элитных шлюх, но иногда заезжал в этот отель и ресторан, чтобы примелькаться. Он бросил машину на стоянке и два квартала шел пешком, пока не дошел до другого, не учтенного в CBS автомобиля.

В бардачке лежало пять разных мобильных. Он набрал своего первого Странника Отто и договорился о встрече на квартире. Отто должен был привести еще троих. Майкл выкинул мобильный, проезжая по мосту, потом позвонил Рыцу Андрову, потом остальным, пока все восемь встреч не были назначены, и не остался только один телефон.

В квартире вертелся сухой кондиционируемый воздух, новые пылеотталкивающие поверхности сверкали стерильной чистотой, с большой черно-белой картины на стене маняще улыбалась африканка, держа глиняный кувшин на крутом бедре. Майкл закурил, прохаживаясь по светлой квартире. Во всем чувствовалось долгое отсутствие человека и искусственная, законсервированная чистота.

Пятеро пришли вместе, Серый Дин пришел с Сардом, Акс опоздал. Все расселись на белом диване, Отто в кресле, Рыц принес табурет. Майкл бросил на журнальный столик распечатку с координатами мира.

— Конечная точка и два варианта коротких веток, — он опустился в незанятое кресло. — Каждый должен уложиться в пять дней, ровно через пять суток вы должны быть в мире. Майкл заговорил о руде, опустив ее ценность, ее уникальные свойства. Он сделал акцент на оплате за заслуги, на сроках. Когда он дошел до описания смертельного вируса и сомнительной вакцины, глаза Странников уже горели жаждой наживы. Майкл был щедр: сейчас он должен был поставить на кон все. Умышленно не говоря «Дракон» или «Глава CBS», сказал абстрактно — руководство Путей. К концу его речи каждый Странник видел себя в роли начальника одной из веток миров, каждый в мыслях сверг диктатора и отрубил драконью голову.

— А теперь вакцина и инструкции, — он открыл чемоданчик с ампулами. Игроки от природы, с рождения рисковые ребята подались вперед. — Первый прием за пять дней до контакта с вирусной средой. Именно поэтому на то, чтобы добраться до мира, у вас пять дней. Второй прием уже на месте, сразу, как перейдете.

Серый Дин запустил в ящик свои три уцелевших пальца, достал ампулу, повертел на свету:

— А если лажа?

— Это не лажа, сам Дракон разработал вакцину для себя, — Майкл снова закурил. Он уже сбился со счету, в который раз. Сейчас имя Локариса и его авторитет были уместны. — Вакцина проверена, в лаборатории CBS уже делают ее, но мы должны всех опередить.

Странники знали, когда стоило задавать вопросы, когда нет. Знали, что нельзя спрашивать о товаре или о том, что просят доставить. На некоторое время в квартире воцарилась тишина: они делали расчеты, смотрели зоны и выбирали оптимально короткий Путь.

— За пять дней вполне реально, — Отто довольно откинулся в кресле. — Я забиваю ветку Д-35-1. Это моя цена.

Майкл кивнул. Он согласился с каждым пожеланием — в конце концов, им предстояло заменить людей Локариса. Тех, кто особо предан.

— Что ж, — Акс поднялся, подкидывая ампулу, поднес ко рту, нажимая на пробку, готовый откинуть ее в один момент. — За новую власть!

Все, ухмыляясь, поднялись, потянулись за ампулами, словно бокалами. Майкл с ленивым торжеством наблюдал за этим цирком. Мужчины закинули головы, глотая вязкую, с сиреневатым отливом, кровь. Рыц подавил тошноту, Отто кашлянул.

Первый дернулся Акс и вытолкнул из себя порцию яркой, совсем не драконьей крови на белоснежный столик. Дин завалился на диван, пуская кровавую пену изо рта. Через несколько мгновений все восемь доверенных, завербованных путем подкупов, угроз и совместных операций Странников лежали, кто как завалился, вокруг окровавленных листов с координатами запрещенного мира.

Майкл вскочил с кресла, не веря в случившееся. Его изуродованный рот дернулся в кривой усмешке — и это Дракон просчитал! Он подошел к Рыцу, который был ближе всех, посмотрел, как кровь на его губах превращается в зеленую искрящуюся корку. Он снял ее быстрым движением, растер между пальцев.

По старой легенде, кровь убитого дракона, проливаясь, превращается в россыпь драгоценных камней, а уходя под землю, становится жилой, камни в которой никогда не иссякнут. Изумруд… Точнее, изумрудная пыль. Кровь зеленой драконицы Оаннель, которую Локарису презентовал король Айлипин…

Теперь Майкл пропал. Он остался без людей. Он расписался в своем предательстве. Все его фигуры сметены с доски, и сам он балансирует на самом краю. Трясущейся рукой он достал последний мобильный телефон, дважды ошибившись, наконец набрал номер, но голос его уже звучал спокойно:

— Кестр? Я скажу тебе координаты мира Дракона.

Айн. Дом в пригороде

Ишеб-Ревера.

Ливень начался совершенно неожиданно. Потоки воды успешно миновали густую листву высоких деревьев и уже через несколько минут совершенно размыли дорожку к дому. Крупные капли прибили цветы под окнами, припечатали сорванные с ветвей листья к мокрому стеклу. Конец весны выдался дождливым, ливни могли стегать землю целыми днями, неожиданно начинаясь и так же неожиданно прекращаясь, уступая место палящему солнцу.

Почти девять месяцев прошло… Я становилась как-то особо сентиментальна: радовала любая погода, я старалась впитывать все хорошее, воспринимать любое событие положительно. Это казалось верным по многим причинам. Не только из-за ребенка, которого носила. Но я все еще не забыла разговор с Драконом. Он сказал, что просчитал все, как только узнал о покровительстве Адрамелеха. То, что он делился со мной своей кровью, образовало между нами незримую, но весьма ощутимую связь.

Чарли, о котором Локарис знал, что тот, несмотря ни на что, не рискнет своей репутацией. Что там, на приеме это заденет меня, и после всех трудностей войны я захочу утешения. И эта новая должность в резиденции, и травля меня остальной прислугой. Мир, который весь ощетинился против меня, и только Локарис был оплотом спокойствия, мнимым домом. Знал он и то, что потом приду не раз, да и как я могла противиться? Драконья сила, аура, что окружает его, ловкость и его нежность — он был хорош. У меня не было шансов.

А его кровь приравняла нас, сделала возможным зачатие. Появление ребенка, который совместит в себе три Силы: Локариса, Адрамелеха и Золанки. Лучший его проект, как он сказал.

Я заявила, что не хочу оставаться в резиденции и натыкаться на него в коридорах, слышать о нем. Он отпустил, снял мне домик в пригороде. Почему-то он верил мне, хотя я могла сделать все, что угодно — с собой, с ребенком…

Я приняла ту мысль, что как и мать Локариса не перенесу рождения столь сильного потомка дракона. Многие вещи давали повод так думать, и все это как ничто другое заставляло ценить каждое мгновение жизни.

Но я была влюблена. Влюблена в ребенка, который мог погубить меня, как сила Локариса погубила его мать. Чем ближе становился час его рождения, тем в большую эйфорию я впадала. Я радовалась, что Мэл уехала в Андор, что не навещает меня, не мешает заблуждаться. Как-то я отправила ей сухое письмо с просьбой примирения, но не получила ответа.

Время подходило к обеду, и вот уже в привычный час, несмотря на разбушевавшуюся стихию, в дверь дома постучались. Должно быть, Мэри — служанка, которая приходила меня навещать, помогать с уборкой, и привозила продукты или сопровождала меня, когда я хотела выбраться в Ишеб-Ревер.

— Локарис? — в дверном проеме возвышался Дракон, с которого потоками лилась вода. Корзину с едой заботливо прикрывал темный плащ. — …проходи. А где Мэри? Глупый вопрос, если Локарис принес еду, значит, дело не в прислуге. Я не видела его весь срок, почти год. Он отлично выполнил мою просьбу, не попадаться мне на глаза.

Локарис прошел в переднюю, я забрала у него корзину и унесла ее на стол в комнате.

— Мэри заболела, я принес еду.

— Я сама себе готовлю.

— Я был проездом, — отозвался из коридора Дракон, открывая дверь. — И уже ухожу.

Я посмотрела в окно. Ливень стих, сквозь листву стали пробиваться солнечные лучи.

— Подожди. Пройди, я достану полотенце. Пообедай со мной.

Я знала, что Локарис мог за день совсем не есть, и спать раза два в неделю. Когда-то меня это тревожило, но в последнее время списала со счета все человеческое в нем, и, тем более, мне было все равно, что он там ел и что делал. Но сегодня я подумала, что смогу поужинать в его присутствии. Может быть, потому что в конце жизненного пути пора отпускать обиды?

Мужчина разулся и прошел в ванную, где стянул мокрую блузу и брюки. Он вернулся в комнату, сел на край кровати. Это стало уже привычным — ничего не говорить друг другу. Я принялась выкладывать из корзины еду, не спеша завести беседу.

— Ты хорошо выглядишь. Я видел тебя у озера.

— Да, вроде того. Спасибо за Зимена Расхе. Он доктор, оправдывающий свою славу.

— Я бы мог и сам следить за тобой, но знал, что ты не примешь.

Эмоций в словах Дракона, которые всплывали у меня в сознании, привычно не было, но мне чудился робкий упрек. Я выложила на стол последнюю тарелку и замерла, держа пустую корзину в руках, глядя, как за окном пространство все больше наполняется солнцем, как светятся в его лучах последние капельки ушедшего ливня. Я поняла, что устала от стены, которую сама воздвигла, что все это время лишала себя хоть какого-то друга.

И, самое главное, я была эгоистична, не хотела думать о том, что Локарис будет единственным родным человеком для малыша. Моя обида была только моей проблемой.

— Я так люблю его, — сказала я. — Я не знаю, каким он будет, не знаю, увижу ли его, но так люблю, что не хочу злиться на тебя за его появление. Но его увидишь ты, и я поступила глупо, что все это время обижалась и считала тебя врагом.

Мне стало немного легче на душе, хотя сердце забилось чаще. Пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. Высказать, что чувствую, оказалось не так сложно, поздновато я учусь делиться чувствами.

Локарис молчал. Не хотел врать и говорить, что я останусь жива? Я достала из шкафчика еще одно полотенце и протянула Дракону, чтобы он высушил волосы. Он все еще смотрел в окно, видя там что-то свое.

— Я не враг тебе. Другом тоже не назвать. Но я сделаю все возможное, чтобы все прошло удачно, — Локарис забрал полотенце.

— Что уж будет… — я села рядом. Слова снова становились лишними, но уже не из-за отчуждения. Просто стена рушилась.

Он обнял меня, и я прижалась к нему, словно нырнув одним порывом в родную теплоту. Локарис коснулся моего лба губами. Вытянув сжатое полотенце, я взяла его за запястье и накрыла себя его второй рукой.

— Ты останешься до утра?

— Да. Я останусь, но я приехал с неприятным разговором, — Локарис сделал паузу. Мне не хотелось говорить ни о чем тревожном, не хотелось бояться будущего. Он не дал мне и минуты насладиться покоем и примирением!

Я отстранилась:

— Что случилось?