Иволга и вольный Ветер

Глава 31

Валя

То, что я безнадежно попалась, как распоследняя дурочка поняла уже первым же утром. Просыпаться окутанной обволакивающе сладким теплом мужской ласки, которая стремительно стала страстью, оказалось чем-то потрясающим.

— Да? Ва-а-аль? — влился в мой ещё сонный мозг жаркий шепот и открыться, впуская в себя Егора почудилось самой естественной вещью в мире. — Да-а-а… вот так… какая же ты сейчас горячая со сна… обжигаешь в себе…

Этот утренний секс стал для меня открытием. Нечто совершенно иное, нежели то лютое пламя, что накрывало нас безвозвратно до самого финала обычно. Мягкое скольжение рук, мягкие долгие поцелуи, мягкое вторжение, как будто Ветров вытекал в меня, а не врывался, как всегда. Накатывался волной, погружал в себя, будто растворяя саму мою кожу, делая чувствительной до невозможности. Меня реально трясти стало от сенсорной перегрузки задолго до оргазма, который, показалось, длился и длился, лился хоть и не обычным бешеным потоком, но горячим долгим ручьем.

И вскакивая с дивана Ветрова от резкого звука будильника на телефоне я четко уже понимала — за повторением подобного вернусь неизбежно.

Но дальше только хуже. Ну если так можно охарактеризовать происходящее. Оказалось, что деловой весь из себя бизнесмен Егор Ветров все умеет делать сам. В смысле, вообще все. Когда Яшка перевез меня в город, то всякие хозяйственные хлопоты, как готовка, стирка, уборка стали моими обязанностями сразу и по умолчанию. Причем убирать, стирать и готовить вскоре пришлось на все их богемное семейство. И у меня родились некие подозрения, что предложение Егора имеет в себе отягощение в виде подобных хлопот. И нет, мне не тяжело и не усматривала в этом использования какого-то.

Однако, когда следующим вечером я, с минуту поколебавшись во дворе, переводя взгляд с светящихся окон в доме Ветрова на подъезд напротив, все же поднялась на второй этаж и открыла дверь своим ключом, мой нюх был тут же атакован таким офигенским ароматом жареного мяса, чеснока и специй, что в животе тут же аж зарычало.

— О, ты прям вовремя! — глянул через плечо Ветров, как раз перекладывая со сковороды на блюдо распластанную цыплячью тушку аппетитного золотисто-коричневого цвета. — Давай руки мой и за стол.

Я немного подзависла. Конечно, у меня теперь, благодаря ему и Меньшову, был опыт, когда мужчина тебя кормит. Но в ресторане же, а не стоит дома у плиты! И да, Сойкин тоже не считал самостоятельную готовку чем-то из ряда вон, но все равно, лично для меня до сих пор разве что мама или Лидуська готовили.

— Ты умеешь готовить? — немного бестолково спросила я об очевидном.

— Ну я не шеф-повар, конечно и список моих блюд не слишком обширен, но кое-что могу. — Ветров подошёл ко мне и, широко разведя испачканные чем-то руки, наклонил голову, требуя поцелуя. И, само собой, его получил. — Жизнь в общаге в свое время научила.

— Может и стираешь еще сам себе? — пробормотала под нос уже выходя из комнаты и чувствуя себя почему-то глупо.

Так и есть, присмотревшись, я заметила дальше по коридору в полутьме складную вертикальную комнатную сушилку, на которой были аккуратно развешаны мужские трусы, несколько футболок и носки, а войдя в ванную, я увидела в углу новенькую стиралку, в которой уже вращалось белье. Для кого-то, кто не Валя Иволгина из глухого Ширгалькуля, это может и в порядке вещей, но представить моего отца, Яшку или даже кого-то из братьев, стирающим и развешивающим свои же шмотки мне было очень сложно. Это же чисто бабское занятие.

— Что? — спросил уже за столом Егор, перехватив мой взгляд.

— Ты хорошо зарабатываешь, не жадный, в постели просто космос, готовишь, сам себе стираешь и, как понимаю, убираешь тут тоже без посторонней помощи. То есть, в чисто бытовом плане женщина тебе не особо нужна. Но должно быть что-то, что это уравновешивает. — с улыбкой ответила, пригубляя вино. Сегодня оно было красное и терпкое.

— А у тебя тогда что? — фыркнул Егор.

— В смысле?

— Все тобой перечисленное можно сказать и о тебе. Папик-спонсор тебе не нужен, в быту, даже нелегком деревенском, ты тоже абсолютно самостоятельна. В чем тогда подвох?

— Если мы говорим конкретно о наших отношениях, то, очевидно, это мое стремление все перевести на крайне серьезные рельсы и желание строить далеко идущие планы. — немного поразмыслив, ответила ему.

— Хм… Тогда мой недостаток — я терпеть не могу гладить стиранное белье. Умею, конечно, в армии всему быстро и доходчиво учат, но не люблю. Поэтому сорочки и костюмы сдаю исключительно в прачечные и химчистки.

— Я так-то не об этом, а ты все к ерунде сводишь, Егор. — слегка возмутилась и впилась зубами в сочное мясо. Я тут с самоанализом заморочилась, а у него одни шутки.

Мммм, как же вкусно, однако. Надо рецепт узнать. Хотя, это же такой прикол, когда готовишь не ты, то все кажется вкуснее почему-то.

— Ничего подобного! — отперся Егор, — Я не усматриваю недостатка в твоём стремлении к обстоятельности во всем в жизни, а вот в собственной бытовой неполноценности — да. Ты же — наоборот, считаешь, что это фигня какая-то.

— Давно?

— Что давно?

— Давно не усматриваешь? — хмыкнула я, намекая, что вроде как ещё вчера это было некоей проблемой.

— Уже. — ответил Егор в своей манере.

— И?

— И по факту — все между нами супер. — широко улыбнулся он и мое сердце совершило кувырок.

— Что же привело тебя к этому выводу? — не смогла сдержать ответной улыбки я.

— Ни тебе, ни мне не нужен другой человек рядом, дабы решить какие-либо финансовые или бытовые проблемы. Но при этом — вместе охренеть, как хорошо. Не скрою: я дико рад, что ты пришла сегодня. Просто пришла, чтобы быть со мной. И уверен, что никуда эта радость не уйдет ещё очень-очень долго.

Я ожидала, что он станет подводить все дальше к некоему значимому знаменателю, но Ветров просто ещё шире и заразительнее улыбнулся и всерьез взялся за свою порцию, оставив меня додумывать самостоятельно. Хотя, стоило нам закончить с едой, Егор затащил меня вместе принимать душ и мой разум надолго утратил способность к серьезным размышлениям.

— Так что, какие у нас планы на выходные? — спросил Ветров утром, неохотно расплетая свои загребущие конечности, которыми буквально опутал меня.

— Уффф! — я резко села, чтобы выключить верещащий будильник, но в голове тут же поплыло, ведь внутри еще все дрожало и потягивало после только что пережитого сокрушительного оргазма. — Я готова тебе помочь с покупками, только нужно будет успеть часов до четырех. В пять вечера уходит электричка, хочу на нее успеть, чтобы смотаться домой, а в воскресенье обратно. Маме рожать уже вот-вот, надо проверить, все ли готово, с соседями лишний раз переговорить, чтобы отвезли вовремя.

— А как ты смотришь на то, чтобы субботу все же полностью посвятить местному обустройству? — спросил Егор, садясь позади и целуя меня в плечо и, прежде чем возразила, продолжил. — А в воскресенье уже прямо с утра махнем в твой Ширгалькуль на машине туда и обратно. И быстрее и комфортнее.

— Мне показалось, что созерцание быта сельской глубинки нагоняет на тебя уныние.

— Торчать тут одному будет ещё унылее. — ответил Егор, со вздохом выпуская меня из объятий. — Или ты переживаешь, что твоя мать разозлиться, увидев меня?

— Нет, мне кажется. — покачала я головой, решая. — Она уже давно остыла, да и чем дольше без отца, тем она адекватнее бывает. Что же, если сам предлагаешь, то я не откажусь. А насчёт благоустройства … слушай, я корчить из себя дизайнера интерьеров не собираюсь, конечно, но в эту здоровенную комнату с лепниной нужно какие-нибудь многослойные роскошные портьеры. Может стоит их заказать в каком-нибудь специализированном салоне?

— А может, нам стоит в первую очередь обустроить другую комнату тут? Поменьше и поуютнее? Я-то конкретно в этой обосновался с целью видеть тебя. Раз теперь эта надобность отпала, то как насчёт выбрать?

Я почти опаздывала, но все равно пошла с Егором по всему этажу, осматривая комнаты, которых ещё не видела. Как-то всё не до экскурсий у нас было с Ветровым.

— Ух ты! — восхитилась, когда вошли в самую дальнюю по коридору, угловую комнату.

Не знаю, как там такая планировка по умному зовётся, у нас звали — фонарь. Пять углов, вместо четырех, внешняя стена из трёх частей, в каждом из которых по окну. Как будто комната не в обычном доме, а в башне замка.

— Берём эту? — уточнил Егор, пристально глядя на меня и я закивала, сразу начав представлять, как тут все может быть.

— Сойкина позовём диван перетащить? — перешла сразу к деловой стороне вопроса, торопливо начав одеваться. — И мастера ещё нужно с инструментами, чтобы карнизы повесить.

На это Егор ответил мне только непонятным ”Пффф!”

— Валька, ты хоть предупреждай, что ночевать не будешь! — с легким упреком сказала мне Воронова, как только я бегом влетела в нашу квартиру.

Я то у Ветрова в душе дважды побывала, но хоть быстренько белье сменить и футболку под водолазкой надо.

— Прости. Я что-то… потерялась. — честно повинилась ей.

— Сильно потерялась? — прищурила синие глаза Женька. — Потом жалеть не станешь?

Я застыла на секунду, задавшись тем же вопросом и припоминая собственную четкую установку хранить личную эмоциональную безопасность.

— Есть такая вероятность. Но, если сейчас остановлю себя — буду точно.

— Ладно, — легко отступила Воронова, — Ты просто хоть отзванивайся, что с тобой все норм.

— Хорошо. Жень! Спасибо вам с Мишей за все!

Женя только отмахнулась.

— Давай в темпе, в машине ждём.

Утром в субботу я хотела вырваться из постели чуть пораньше, чтобы завтрак самой приготовить. Но как бы не так, мой безбашенно порочный любовник предложил такую ему альтернативу в позе шестьдесят девять, что о голоде вспомнила только в кафе торгового центра.

Через несколько часов хождений по магазинам мы выбрали не только плотные бледно-лавандовые шторы с люверсами, ковер того же, но более светлого оттенка, но ещё и постельное белье, покрывала, и, собственно, саму кровать с матрасом, срочную доставку которой Ветров тут же и оформил. Пообедав в небольшом ресторанчике, мы живо обсудили перенос кухни из того же зала в другую комнату, ближе к входной двери и ванной. Ведь пока посуду мыть и приходилось в умывальнике, настоящая же кухня по реставрационному проекту будет располагаться на первом этаже, где ещё шел ремонт. Прикупили римские шторы во временный пищеблок, а ещё посуду кой-какую и кухонные принадлежности.

— Мои ноги гудя-а-ат. — вытянула я конечности в авто. — Блин, я на тренировках так не уставала.

Мне казалось, что я бухнусь на диван по приезду и черта с два меня поднимешь. Но Ветров сразу взялся перетаскивать покупки, я сразу подключилась, забыв про усталость. А потом и оперативно кровать привезли. Егор проводил курьеров и вернулся обратно с небольшим таким пластиковым кейсом в руках. Быстро и сноровисто, без лишней суеты и явно с пониманием процесса он взялся сначала собирать каркас, а после и вешать карнизы для штор. Моей помощи он не просил, но я сама подключилась, подавая крепеж и фурнитуру, придерживая где-то, подставляя. И через некоторое время поймала себя на мысли, что работаем мы практически молча, но слаженно, будто сто лет этим вместе занимались и понимаем друг друга без слов, по взгляду.

— Ну вот как-то так. — наконец подвёл черту под нашим совместным трудом Ветров, вернувшись от мусорных баков, куда выносил ворох упаковок.

Я успела быстренько протереть пол и раскатать лохматый ковер перед кроватью, уже заправленной и застеленной уютным покрывалом крупной вязки.

— Красота! — довольно выдохнула я. Может, люди с более богатым воображением или лучшим вкусом выбрали бы более изысканное убранство, но мне ужасно нравилось все именно так. Если это был бы мой дом и моя спальня и имей я достаточно средств на руках, то все это же и выбрала. — Слушай, Егор, а если это чисто временное твое жилье, то может мы все это зря?

— Вот уж не зря. — ухмыльнулся как-то загадочно Ветров, поворачиваясь ко мне. — Знаешь, я столько настроил домов за свою жизнь, но до сих пор ни разу их не обустраивал.

— И как ощущения? — от его пристального взгляда у меня снова кувыркнулась сердце, мигом пустившись в разгон, потеплели щеки, уши и грудь, потянуло сладко-голодно внизу живота. Я ведь знаю что предвещает, чем грозит мне такой его взгляд.

— Понятия не имел, что долбаный процесс гнездования может так увлекать и заводить. — хрипловато ответил он.

— Что? — как-то бестолково спросила я, потому что все мысли были уже о поцелуе и том, что за ним обязательно последует.

Ветров порочно усмехнулся, поднимая и изгибая бровь, шагнул ближе, обнимая, и я равно вдохнула у его шеи, ловя дико будоражащий аромат легкой испарины мужского тела. Тела моего мужчины. Мужчины, что вспотел, работая над уютом в… нашем первом общем жилище. Понятия не имела, что возбуждать можно сильнее, чем это до сих пор делал со мной Ветров, но …

— Матрас должен ещё восемь часов расправляться. — пробормотала, проводя носом у его кадыка и снова с наслаждением вдыхая.

— Охренеть как здорово, что ты решила взять этот ковер.

— Что такое? — спросила сквозь сон, ощутив, как Ветров резко сел на кровати и только потом расслышала тихое гудение.

— Хмм… это с работы. — сипловато ответил он, вылез из под одеяла. — Да, Виктория Александровна, слушаю.

Я, щурясь, осмотрела обустроенную нами вчера спальню, прислушиваясь и гадая, который же сейчас может быть час. Шторы мы купили плотные, навскидку не поймёшь, пришлось таки вставать и выглядывать на улицу. Судя по всему, было раннее утро, ещё и воскресное, так какого же черта Егора дёргают с работы?

Натянув футболку и ежась от лёгкой прохлады в коридоре, пошла на звук его голоса и нашла Ветрова уже полностью одетым, торопливо надевающим ботинки. Плечом он прижимал к уху телефон, сильно хмурясь и изредка бросая короткие реплики.

— Я понял… В котором часу? … Угу … Нет, не нужно извиняться, вы все сделали правильно… Я скоро буду… Нет, глупости, во всем разберемся… Нет, я сказал. До встречи!

— Что то случилось?

Егор вздрогнул, как будто забыл о моем присутствии на его территории. Поднялся, стремительно подошёл, обнял.

— Ничего страшного, Валь. Но, похоже, я тебя подвожу с поездкой к маме. Простишь?

— Прощу. — сказала и вдруг сердце так защемило. От острого, как вспышка понимания, что я ему на самом деле кучу всего уже прощать готова, а ещё от того, что его отпускать стало как-то страшно. Аж до удушливой паники, поддавшись которой обхватила его шею и прижалась всем телом. — Ветров, правда ничего серьезного не случилось?

— Правда, птица моя певучая. Ничего такого, с чем мне не приходилось бы в моем бизнесе и раньше сталкиваться. Разрулю и все расскажу, сегодня вечером за ужином. — пообещал он, поцеловав перед выходом коротко, но так, что долго отдышаться не могла и … соврал.

Вернулась в спальню, но о том, чтобы доспать и не подумала. Сердце было как-то не на месте. Заправила кровать, приняла душ, потом сразу занялась переносом временной кухни из большой комнаты-зала в ту, что ближе к входу, как мы и планировали с Егором. Благо всего переноса то — оттарабанить туда совсем не тяжёлый складной стол, саму электроплитку, нехитрую утварь, что была, да распаковать купленное вчера. Перетаскивание более тяжёлого обеденного круглого стола я решила не устраивать в одиночку, боясь испортить новый наборной паркет зала. Вот вернётся Егор и мы вместе уже…

Выдох вышел рваным, прижала руку к резко заколовшему сердцу, осознав, что за время всей этой возни ничуть не отвлеклась и не успокоилась, наоборот, уровень тревоги все рос и рос, медленно, но неуклонно.

Пошла в ванную, поплескала на лицо водой, а когда подняла глаза, взглянув в зеркало, то увидела, что зрачки у меня огромные, расширенные, как у нарика, честное слово. Да и моментами все расплывается.

— Да что за ерунда-то? — строго спросила у своего отражения.

Вернулась на новую кухню за телефоном, ни звонков, ни СМС, да и с момента ухода Ветрова всего три с небольшим часа прошло. Покусав губу в сомнениях, не покажусь ли я ему навязчивой подружкой, названивающей по поводу и без, напомнила себе, что, так-то, звоню ему вообще впервые, набрала номер. Гудки долгие шли, но ответа не было. После отбоя ещё немного подождала, может придет сообщение типа “занят, перезвоню”, но нет.

Приготовила завтрак, поела, не ощутив даже вкуса, убрала за собой, посидела на подоконнике, не сводя взгляда с пустого двора. Устав от неподвижности, похожей все больше на медленное утопление в липкой трясине тревоги, пошла ещё раз на полный осмотр этажа, но вскоре поймала себя на том, что ничего я не осматриваю, а просто мечусь тут, как запертый в клетку зверь, ещё чуть — на стены кидаться начну.

Решительно оделась, вышла, заперла дверь и перебежала двор, поднявшись в квартиру Михи и Женьки. Нашла их обоих на кухне, собирающихся тоже позавтракать очевидно, в совсем не ранние полдвенадцатого дня. Но их выходной — их правила.

— О, пропащая объявилась! — обрадовался Сойкин, а более бледная, нежели обычно, Женька вяло махнула рукой.

— Привет! — выдавила я из себя улыбку и тут же поморщилась, — А чем тут так несёт?

Воронова молча подняла со своей тарелки нечто непонятное, коричневатое, усохшее, порезанное кусочками и присмотревшись, я опознала в нем вяленую рыбу.

— Щука соленая, — с улыбкой сообщил Мишка. — Хочешь?

— На завтрак? — слегка опешила я. Честно сказать, нечто пахнущее так я бы ни в какой прием пищи не готова есть.

— И на обед и ужин. — мрачно буркнула Женька.

— Ее уже второй день от всего, кроме этого… блюда… выворачивает дочиста, прикинь. — Сойкин вздохнул и чмокнул сидящую рядом девушку в висок. — Но все это фигня, прорвёмся. А у тебя как дела? Ты же, вроде, ещё вчера хотела домой проведать мотануть.

— Так и есть. Но… планы поменялись. — ответила, как мне показалось бодро и уже не так бодро добавила. — Дважды.

— Что с лицом? — тут же нахмурился Сойкин.

— А что с ним? — не поняла я и даже пощупала свои щеки. — Я улыбаюсь.

— Вот, значит, как это называется. Ни за что бы не догадался. — ехидно ухмыльнулся Сойкин и резко спросил, аж вздрогнула. — Посрались?

— Не-е-е-т! — возмущённо отмела я его предположение. — У нас все супер! Я… даже не ожидала подобного. Тем более настолько стремительно.

— То есть, Ветров вытащил мозги из задницы, весь из себя стал молодец и девичья сладкая грёза, причем настолько, что у тебя вот такое лицо? Перебор со сладким?

— Блин, заткнитесь, а! — практически рыкнула на нас Женька, — Ни слова про сладкое. Валь, внятно скажи почему ты выглядишь так, будто сейчас разревешься или я тебя тресну. Мне можно, я — слегка психичка с гормонами, которой двадцать четыре на семь хочется жрать, блевать и убивать одновременно.

— Ветрова рано утром выдернули на работу. По-моему там что-то серьезное случилось.

— Валь, ну ты не с пацаном каким-то беззаботным встречаешься, у мужика реальный бизнес и там бывают форс-мажоры и неприятности. Бизнес в Россие-матушке в наши лихие годы — это вообще очень непростое дело.

— Охренеть как ты ее ободрил и успокоил. — ехидно прокомментировала это Воронова. — Ты ему звонила?

— Да. Ответа нет. Может, все это чушь вообще, но меня что-то прям потряхивает после его ухода, понимаете? И чем дальше, тем сильнее. И да, я курсе, что звучит это как-то по дурацки.

— Ничего подобного. — неожиданно возразил Мишка. — У вас ба… женщин же дертмометр встроенный имеется, который сразу тревожку включает, когда ваши мужики или дети встревают в это самое коричневое и липкое.

— Ну и что тогда мне делать? — я была им так благодарна, что не стали меня убеждать в том, что все это заскок у меня какой-то.

— Для начала мы до него дозвониться ещё попробуем. — взял на себя руководство Сойкин. — Потом смотаемся в его офис, туда же его ты говоришь вызвали?

— Вроде да. Но … я понятия не имею, где он находиться и даже как его фирма называется. — со смущением призналась им и тут же встрепенулась. — Но я знаю, у кого могу спросить!

Три часа спустя мы командой уже из четырех человек, включая Меньшова, подъехали к некоему зданию на его машине, из которой в приказном порядке при посадке был вышвырнут ароматизатор салона. К этому времени звонки проходить перестали, Ветров был вне зоны, либо выключил телефон. Моя паника стала абсолютно физически осязаемой, обернувшись стальной полосой вокруг ребер, мешая глубоко вдохнуть и нормально биться сердцу.

— Это тут. — сказал Роман. — А вот и тачка Ветрова.

Авто Егора действительно одиноко стояло на пустой в выходной день офисной парковке. А дверь в само здание оказалась опечатана.

— Следственный комитет! — прочитав что-то в печати на полоске бумаги сказал Мишка и присвистнул, зыркнув на меня. — Это во что такое влип он?

А потом мы все дружно глянули на Меньшова, ведь среди нас он был самым осведомлённым и в делах Егора и в подводных камнях бизнеса в принципе.

— Ну нет. — уверенно покачал Роман головой, — Ветров на дух всякую уголовщину и махинации любые не переносит. Он бы ни во что подсудное не встрял бы ни в коем разе. Уж по собственной воле точно.

— Что. Нам. Делать? — отчеканила я единственное, что меня интересовало.

— Честно сказать, у меня тут нет особых связей в органах, чтобы по-свойски справки хоть навести, чё за дела такие. — развел руками Роман. — Вот дома, в родном городе, дело другое. А просто так нам никто информацию не предоставит, никто из нас ведь ему не родственник. Разве что Ветрова-старшего вызывать или найти кого-то, кого подмазать можно.

— У меня нечем мазать. — буркнула я. — Но я знаю у кого есть все связи.

— Боёв? — мигом догадался Сойкин.

— Боёв. — кивнула я.

— Боёв — это же один из учредителей вашего “Ориона”? — спросил Роман, пока Мишка взялся звонить в офис, выясняя как нам пересечься в выходной с начальством. — И что, он прям броситься помогать рядовым сотрудникам, а точнее даже не им самим, а вообще левому мужику?

— Это “Орион”, дружище, — фыркнул Сойкин, у нас за своих горой всегда. — Так, парни говорят, что сегодня почти все руководство полными семействами у Камневых тусят, как обычно. Поехали, такие разговоры лучше лично вести.

Мне было очень страшно и неловко, ведь припереться, как снег на голову, к начальству в выходной и начать выпрашивать помощь, заставляя поменять семейные посиделки на суету насчёт совершенно чужого человека … ну такое себе. Но уверенности, что делать что-то нужно и срочно, это никак не изменило.

Калитка темно-шоколадного цвета лязгнула и в проеме показалась монументальнейшая фигура Камнева, перегорогодив проем почти полностью. Вот уж правда, через такую махину ты в его дом запросто не прорвешься, он — та самая каменная стена, за которым его семья.

— Прошу прощения, Ярослав Григорьевич, что беспокоим вас в выходной, — торопливо затараторила я. — Миша, если что, не виноват, это мне…

— Заходите. — перебил меня Камнев, развернулся и просто пошел вглубь двора к дому.

Мы все переглянулись и пошли за ним. Чем ближе к дому, тем более отчётливым становился странный шум, а как только мужчина распахнул дверь на нас нахлынул детский гомон, визг и прочий шум. Прямо в большом холле дома стояла здоровенная яркая надувная штука в виде какого-то замка, а вокруг и внутри этой конструкции царил натуральный хаос. Дети разных возрастов, не меньше десятка, скакали, орали, визжали, скатывались с надувной горки, копошились в бассейне с мягкими кубами. Прямо на наших глазах молодая женщина, в которой я с изумлением узнала Роксану Камневу, бухнулась с воплем навзничь на упругую платформу, отправив тем самым с нее в полет парочку верещащей от восторга мелкашни. Камнев замер на секунду, буквально вцепившись взглядом в жену и все веселое безобразие вокруг нее и у меня вдруг опять защемило сердце. Вот же громадный, мрачный, пугающий до икоты мужчина, а смотрит на любимую женщину так, что завидки же берут. И они ведь далеко не первый год вместе. Ветров, ты меня спрашивал, есть ли пример той самой утопии, о которой мечтаю. Есть. Может у них не все гладко, жизнь в семье — она такая, разная сегодня, завтра, но главное — любовь, в ней неизменно. Если она есть, настоящая, то есть и все тут.

— На кухню пойдем, а то не слышно ни черта. — глухим рокочущим голосом сказал Ярослав Григорьевич.

— Ну и где у нас случилось? — с порога без приветствия спросил Андрей Федорович, сидевший на просторной кухне за столом в компании Корнилова, Шаповалова и Каверина. Блин, все руководство в сборе и тут я явилась-не запылилась. Мало того, что сама пока ещё в “Орионе” на птичьих правах, так ещё попрошайничать помощь пришла. Сейчас как пошлют.

Но не послали, даже никто недовольства не выказал. Боеву понадобилось всего полчаса и пара телефонных звонков прямо не выходя из-за стола, чтобы выяснить всю обстановку с Ветровым после моего сбивчивого объяснения. За это время нас с Меньшовым чуть ли не принудительно усадили за стол и оделили разной едой, велев есть, а мне ещё и вино пить, раз не за рулём. А вот Воронова с порога развернулась, зажав рот и нос, только увидев щедро накрытый стол и Мишка, само собой, с ней, и они предпочли остаться в детском мини-дурдоме.

— Короче так! — наконец изрёк Боёв. — Дела у твоего мужика хреновастые, Иволгина. Со счетов его конторы была выведена очень нехилая сумма, деньги вкладчиков долевого строительства. — он замолчал, посмотрел на меня с прищуром, будто что-то решая, но все же продолжил, бормотнув: — Ладно, большая девочка уже … Саму операцию вывода сделала уже мне знакомая гражданка Баринова, но удалось ей это только потому, что все на фирме считают ее доверенным лицом и официальной любовницей Ветрова и озвучила она перевод, как его, то бишь их общее, прямое распоряжение. А теперь скажи мне, девочка, ты всё ещё хочешь, чтобы мы впрягались в помощь этому мужчине?

Сомнений у меня не было. Даже краткой их тени. Пусть я дура слепая и самонадеянная, пусть, но знаю, верю, все эти Баринова и Веры — в прошлом. Сейчас Егор — мой, а за своего я костьми лягу и умолять на коленях буду, если придется.

— Да, хочу. Прошу вас, Андрей Федорович.

— Эх, бабы! — досадливо махнул Боёв рукой. — Дело твое.