Изгнанница для безликих

ГЛАВА 13

Следующим вечером устроили привал, спустившись к городской реке. Ноги гудели от долгой ходьбы, но чувствовалось некое удовлетворение — мы много прошли, и осталось примерно всего дней пять пути до обещанного Вартом лагеря.

И хотя я не питала особых иллюзий, но надеялась, что там мне хотя бы выдадут нормальную кровать, а возможно и покажут, где душ.

Я вспомнила эту реку. В детстве мы ездили в парк с родителями, отдыхали, купались и жарили мясо на костре. Почти как сейчас. Папа учил меня плавать, а мама наблюдала с берега и беззлобно смеялась над детскими трепыханиями, загорая на солнышке. Удивительно, я стала уже забывать лицо отца, но точно помню, что раньше река была более грязной. Отсутствие большого количества людей непременно пошло природе на пользу.

Хотя, по правде сказать, я бы предпочла никогда не видеть торжества природы, лишь бы еще хоть раз взглянуть на папу или маму.

Мне хотелось бы по-быстрому искупаться и постирать старые вещи. Менструация как всегда началась не вовремя и мало того, что болел живот, так я еще и переживала по поводу того, чтобы защитники не подняли шум, увидев кровь на моей одежде. Ситуация сложилась бы слишком неловкая.

Достаточно высоких зарослей поблизости не было, чтобы спрятаться и попытаться привести себя в порядок, поэтому пошла дальше, а увлекшись поисками и воспоминаниями, не заметила, как потеряла сторону, откуда пришла.

Стоило начать паниковать, как из кустов показалась знакомая мужская фигура.

— Хух, Элим, не пугай, — я схватилась за сердце, шутливо отругав безликого, тихо кравшегося за мной всю дорогу.

То, что это Элим я поняла по трем палочкам на пряжке пояса и дырке в балахоне слева, которую мужчина заработал в утренней драке. Если не считать Троя и Варта, он был единственным, кто предпочитал чаще надевать капюшон, хотя я уже видела его лицо. И этот раз исключением не стал.

— Ты как всегда немногословен, — хмыкнула я, — поможешь одежду постирать, пока нас не хватились? — выдвинула вперед сумку-мешок с вещами, которые с трудом отжала из пространственного кармана Рема, их он мне отдал с видом «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». Муж был убежден в том, что я не должна трудиться, а могу только отдыхать и отсиживаться на попе ровно, ожидая, пока за меня все сделают и обслужат, как царицу. Идея неплоха, но труднореализуема, я не привыкла бездельничать более пары часов в день, не считая сна.

Честно говоря, такая чрезмерная забота стала напрягать.

Было скучно смотреть за тем, как безликие готовят, фильтруют воду, расчищают место и штопают дыру в задней стенке палатки, а мне даже встать с пенечка не разрешают. Поэтому пришлось улизнуть по-тихому. Нет, сбегать я не собиралась и при первой же опасности стала бы орать, так что нашли бы меня быстро. Тем более что уйти незамеченной не получилось — вдогонку послали Элима.

Мужчина кивнул на мою просьбу, и мы пошли ближе к берегу.

Сначала я вообще не понимала, о чем с ним говорить, но потом все получилось само собой.

— Ты не обижаешься за то, что я не стала принимать тебя третьим мужем? — тихо спросила, после чего последовала тишина, Элим увлеченно полоскал в воде мою кофточку, — конечно, обижаешься, прости, дело не в тебе, — грустно покачала головой, не добившись от молчуна ответа, — понимаешь… для меня все слишком быстро, сумбурно и непонятно. Мне не нужно даже двух мужей. Я влюблена в Рема. Возможно, это нечестно по отношению к тебе и другим, вы ведь наверняка на что-то надеетесь, согласившись охранять меня, как показало утро, вы мне, правда, нужны, но с моими чувствами все сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Мне самой грустно от этого, все вы достойны любви. Любое живое существо расцветает в любви. А знаешь… я обещаю, что постараюсь свыкнуться со всем этим, может быть, у меня получится полюбить и тебя. Не знаю. У меня и отношений-то никогда не было. А тут сразу столько желающих…

— Кли! — отчаянно крикнул кто-то совсем недалеко, за первым возгласом последовали другие, в которых я узнавала голоса Рема и Тита, а иногда и Троя с Вартом, похоже, они ринулись искать нас с Элимом в той стороне, в которой видели нас уходящими.

— О, нас хватились, — хмыкнула я.

Элим вскочил и стремглав бросился в кусты, на ходу их перескакивая. Я, по традиции, с охреневшим видом наблюдала за происходящим. Не замечала раньше за этим безликим такой гибкости.

Когда к реке из кустов выбежали все пятеро безликих, сопровождающих меня, я совсем зависла. Удивительнее всего было видеть запыхавшегося Элима, который только что стартанул в кусты, а теперь стоял рядом с Титом и Ремом, испуганно, и как всегда безмолвно рассматривая меня на предмет повреждений. Капюшона на нем не было, и я могла видеть искреннюю взволнованность, выражаемую глазами и нахмуренными бровями. Один всевышний мог знать, какие мысли его одолевали.

— Погоди, так ты же… только что… туда… побежал… — тараторила я, несмело указав на молчуна.

— Элим? Он искал тебя вместе с нами! — шептал Рем, кинувшийся меня обнимать и зарываться носом в волосы, сопя как еж, пробежавший стометровку.

Я перепуганными глазами, выглядывая из-за плеча Рема, смотрела на то место, где минуту назад скрылся неизвестный, на которого я вывалила добрую кучу собственных переживаний думая, что говорю с Элимом.

Кто это был?

Элим с Титом тенями бросились в заросли от реки искать незваного гостя, но, как и ожидалось, поблизости уже никого не оказалось. Ни души. Даже магия не помогла. Здесь были только мы. Странный незнакомец не оставил и следа.

Возвращаясь в лагерь под тихое журчание реки, чувствовала себя странно и глупо. Я была несколько смущенной из-за того безликого, которому рассказала слишком много личного. С чего я вообще взяла, что интересую Элима, как женщина? Да, бывает, он волнуется обо мне, но скорее больше как о друге, сдержанно, ведь ему нужна моя энергия.

Пора спуститься с небес на землю. У меня есть Рем и у нас с ним все прекрасно.

В противовес мыслям, взгляд то и дело норовил вернуться к гордому профилю Элима, идущего слева от меня. У него почти всегда было одно выражение лица. Но какое… Казалось, безликий познал все секреты мироздания и каждую секунду пытается удержать их в голове, не потеряв ни одной. Он был сам по себе. С виду горд и независим, как одинокая гора в степи. Я всегда хотела себе именно такого парня, чтобы защищал меня, был опорой, которой так не хватало. Еще будучи маленькой девочкой представляла идеального партнера почти таким же красивым, как Элим.

Осоловев от мечтательных мыслей о нелюдимом безликом, очнулась только когда остро почувствовала, как плечо под одеждой ближе к лопатке очень знакомо жжет и покалывает. Споткнувшись о внезапно появившийся под ботинками камень, чуть лихо не зарылась носом в землю, но была ловко подхвачена Вартом, идущим сзади.

— Все хорошо? — просил он делано безразличным голосом, сжимая меня окаменевшими руками.

— Да. Не прикасайся ко мне! — раздраженно выдала я, мучительно осознавая, что, похоже, на плече только что появилась метка Элима из-за моих непристойных мыслей, в ту же секунду понимая, насколько некрасиво прозвучал ответ, — извини и спасибо за помощь, — пробурчала, отвернувшись.

Пошла дальше, делая вид, что ничего не произошло, хотя была на грани паники. В тот день на моей церемонии, как назвал это Рем, у Элима появилась моя метка на плече — тигрица. Я не собиралась набирать себе полноценный гарем из мужчин, поэтому не стала принимать мужем и его. Все же это слишком ответственный шаг. Тем более, когда у тебя уже есть муж. И не один. Пусть и чувства есть только к одному из двух, но ведь так и нужно. Вдвоем. Я росла с информацией о том, что именно так и нормально. Разве может быть правильной другая любовь?

Точно нет… или я в этом себя намеренно убеждаю, боясь ответственности, как огня?

В любом случае, все не так просто. Всевышние силы учитывают не убеждения, а мыслеформы и желания. Я знаю его имя, видела лицо. Нельзя было позволять себе такие фривольные мысли — бездна следит за всеми нами, провожает незримой рукой. А, как известно, чувство юмора у нее превосходное, чего только стоит котенок на плече у Рема.

И теперь, судя по всему, у меня три официальных мужа. Но пока знаю об этом только я одна. Что же скажет Рем? Он обидится? Расстроится? Очень не хотелось бы, чтобы такая мелочь его задела. Рем мой первый мужчина и я действительно чувствую к нему что-то новое, особенное и прекрасное.

Мужчины выглядели максимально сосредоточенно, взяв меня в плотное защитное кольцо. Я едва ли могла видеть листья деревьев и темнеющее небо за их плечами и головами.

А в лагере, возле костра с сожженной едой, которую безликие бросили, не потушив огонь, кинувшись искать меня, на пенечке лежал аккуратный букетик желтых цветов, собранный явно на скорую руку. Такие росли здесь повсюду.

— Он был в лагере! — недовольно констатировал Тит то, о чем подумали все.

— Нужно уходить, — нервно проговорил Варт, озираясь по сторонам, пытаясь рассмотреть кого-то в камышах и зарослях.

— Нет, мы не можем идти вечно, Кли нужно отдыхать! — безапелляционным тоном припечатал Рем, крепче сжимая мою руку, — поставим вокруг ловушки и будем патрулировать всю ночь, уйдем до рассвета. Внутри палатки с тобой сегодня будет Тит, если ты не против, — добавил, повернувшись ко мне.

— Что? Почему не ты?

Рем подошел ближе, ласково обнимая меня за плечи и сумрачно заглядывая в глаза.

— После случившегося мы не можем оставлять тебя в палатке одну, кто-то должен быть рядом, а я хочу проконтролировать, чтобы никто посторонний больше не посмел подкрасться так близко к тебе, чтобы посметь прикоснуться. Хорошо? Когда тот дикий приставил к твоему горлу нож, я думал, что сойду с ума, но не мог даже попытаться его обезвредить — ты была уже у него в руках.

Я несмело кивнула, порядком расстроившись такому известию:

— Хорошо.

— Не переживай, я буду охранять твой чуткий сон, как цепной пес, — сияя, как новая монета улыбкой на половину лица, протараторил вмиг образовавшийся рядом Тит.

— Угу, — проворчала я, забирая у костра свою часть подгоревшего мяса и устремляясь в сооруженную палатку под растерянные взгляды мужиков.

Снова хотелось немного побыть в одиночестве. Были новые мысли, с которыми стоило свыкнуться. Хотя… вся моя жизнь — это то, что теперь приходится переосмысливать каждую секунду.

Справившись с едой за десяток минут, быстро выставила опустевшую тарелку на улицу, закуталась в пледы и крепко уснула, не дождавшись появления Тита.