Измена. Месть предателю

Глава 14

— Я свои обещания привык сдерживать, — будто нехотя отвечает. — Сказал отпущу, значит отпущу.

Мне уже легче не становится. Отпустит-то отпустит, но это ведь может случиться совсем нескоро. Доля правды — тоже правда.

«Поебет и на помойку вышвырнет!» — очень некстати вспоминаются слова Славы.

А ведь точно. Бог его знает, на что способен этот варвар?

— Рот открывай, — требует, подпитывая мои страхи. — И хватит на меня так глазеть. Не собираюсь я тебя на привязи в своем доме держать. Ты меня не за того принимаешь. Чтобы заполучить женщину мне не обязательно ее в заложники брать.

— А как же еще, если женщина не согласна?

— Это пока.

Не собираюсь переубеждать его ни в чем, чтобы не злить. Хотя конечно же я в корне не согласна с тем, что со временем я вдруг могу передумать, и прыгнуть в койку к этому гризли бесцеремонному. Волнует меня сейчас только один вопрос:

— Что, я правда м-могу уйти, как только поем?

— Зай, если я остро захочу тебя видеть… ну или просто захочу, то я тебя из-под земли достану. Ты можешь быть в любой точке города — я найду, — звучит как неприкрытая угроза. — Можешь даже попытаться от меня попрятаться, разнообразия ради. Но лучше не надо. Я уже сказал, что не самый терпеливый мужик. И если доберусь до тебя разозленным, могу дров наломать.

Нет, ну это уже слишком!

— Вы что предлагаете мне сидеть и ждать, пока какой-то там малознакомый мне мужик вдруг захочет меня увидеть? Да с какой это стати?

— Напомню еще разок, для закрепления: я забрал тебя в уплату долга. И хотел бы сразу "обналичить" свою компенсацию, без всяких церемоний. Но в виду того, что врач запретил мне тебя ебать, пока ты болеешь, я решил, что для нас обоих будет лучше, если я отпущу тебя, пока ты не выздоровеешь.

От негодования даже кулаки стискиваю:

— Неужто заразиться боитесь?! — фыркаю я зло.

— Боюсь нарушить запрет доктора, не сдержаться и трахнуть тебя больную, — пожимает плечами, будто ничего особенного и не сказал. — Очень уж мне хочется помочь тебе хорошенько пропотеться, чтобы сбить температуру.

А вот теперь дар речи теряю. От возмущения слова совсем не подбираются. Мне хочется топать ногами от бессилия перед этим мужланом невоспитанным.

— Да на кой я вам сдалась-то?! — выпаливаю наконец. — Почему нельзя просто трахать женщин, которые на это согласны? Почему я?!

— Хочу узнать ответ на вопрос.

— На какой?!

— Если ты от еды стонешь так, что у меня колом, то что со мной будет, когда ты будешь стонать подо мной?

У меня даже губы пульсируют от того, насколько сильно горит лицо из-за стыда слушать его вульгарные речи.

Да что он себе позволяет?! Как можно вот так просто такие пошлости постороннему человеку говорить…

Вскакиваю со стула, нечаянно роняя его:

— Я наелась! Сейчас же верните мою одежду!

Но вместо того, чтобы выполнить свое обещание, Артур вдруг ловит мое запястье, довольно резко дергает на себя, и в следующую секунду я оказываюсь у него на коленях.

— Я ведь уже сказал, — рокочет он мне над ухом, поправляя мои волосы, — со мной так говорить нельзя, малыш.

— Простите, — пищу, едва дыша.

— Нет, — цокает строго. — Со второго раза простое извинение не прокатит. Придется тебя наказать.

О чем бы он не говорил — мне это вряд ли понравится!

— Нет-нет, прошу… — дергаюсь, чтобы выбраться из его рук, но он лишь сильнее прижимает меня к своему все еще обнаженному торсу. — Я больше так не буду.

— А больше и не надо. Обычно я не спускаю ошибок и с первого раза, а для тебя вечно исключения делаю. Видимо из-за этого ты не относишься всерьез к моим словам?

— Я очень серьезно отношусь, — ерзаю, пытаясь вырваться, хоть и понимаю, что шансов у меня против этого медведя никаких. — Это я должно быть из-за болезни такая рассеянная… Ооой!

Его огромная ручища грубо сжимается на моей заднице, сминая ткань футболки, слегка задирая ее.

— Жопа у тебя охуенная, — рычит мне в волосы Артур. — Даже несмотря на твое это ебанное истощение — сочная такая, мясистенькая.

— Отпустите, умоляю, — шепчу заупокойным голосом.

Ко всему ужасу ситуации прибавилось то, что футболка окончательно сползла с моей задницы и теперь я трусь голой плотью о полотенце, прикрывающее бедра Артура. И это обстоятельство мне совершенно не нравится!

— Я уже сказал, отпущу, — кончик его носа касается моего уха. — Но только после того, как ты получишь свое наказание…