Измена. Месть предателю

Глава 60. ОН

Лера стягивает тонкую майку, обнажая небольшие, но охуенно красивые сиськи. Сосочки упруго торчат, будто от холода.

Проглатываю слюну.

Она кажется сама не понимает, какой ад сейчас во мне будит.

Хочется закурить.

И подрочить.

Нет, в идеале вовсе не дрочить мне хочется. Я бы сейчас хотел вставить член в ее пухлый ротик и нежно трахать его. И не только его. Все ее дырочки хочу опробовать. Я бы трахал ее сутками напролет, клянусь, пока не надоело бы.

— Этого достаточно? — как-то сонно говорит Лера. — Или мало?

— Мало, малыш, — хриплю я, потирая свой член через домашние брюки. — Очень мало. Я хочу войти в тебя.

— Вы уже говорили что-то похожее, — смущается она.

Как целка, ей богу. От того даже интереснее.

— Тебе не нравится, что я говорю такие вещи? — спрашиваю, потому что меня внезапно действительно начало волновать ее мнение на счет меня.

— Это звучит грубо, — надувает губки свои спелые. — И я к такому не привыкла. Но… это будто ваш эквивалент комплиментов, — пожимает худенькими плечиками, будто делая мне скидку. — Такой дикарский и неправильный. Но крайне откровенный. А потому кажется весьма искренним.

— И как по твоему звучат «правильные» комплименты? — усмехаюсь я.

— Ну что-то вроде: ты красивая, классно выглядишь, вкусно готовишь, что там еще… — задумавшись она перекатывается на спину, раскидывая свои охуенные волосы по подушкам.

— Ты пиздец, какая красивая, Лера, — повторяю ее слова. — Голос у тебя охуенный, у меня стоит каждый раз, когда я его слышу. Выглядишь просто чума. Еще пахнешь потрясающе. А твой борщ лучшее, что я ел за последние лет пять точно. Так пойдет?

Она смеется. Блядь. Так странно видеть ее смеющейся. Я привык, что она вечно напугана или взволнована рядом со мной, а тут такая живая вдруг. Хоть и сонная.

— Всего пять лет? — переспрашивает она. — А чего не за всю жизнь? Комплименты часто утрируют, чтобы вроде сделать приятнее.

— Ты ведь сама решила, что я искренен. А преувеличение всегда дает фальшь, — пожимаю я плечами и зачем-то добавляю откровение: — Просто пять лет назад еще была жива моя мать и у нее был похожий на твой борщ. Но вот чья из вашей стряпни вкуснее я уже не узнаю. Была бы она жива, потребовал бы баттл.

Лера смотрит внезапно так серьезно:

— У тебя остался кто-нибудь еще?

— М-м, — качаю я головой, только сейчас осознавая, что собственной ностальгией лишаю себя удовольствия и дальше наслаждаться Лерочкой. — Если решила все же скрасить мое одиночество, я могу приехать, — ухмыляюсь хищно, заранее зная, что она откажется.

— И что будем делать? Расскажешь мне о своей семье? — так невинно интересуется она, что это даже забавно.

— Нет уж, — усмехаюсь. — Я знаю только один действенный способ справляться с одиночеством. И это далеко не разговоры, зайка.

— И что это за способ? — сонно хлопает своими красивыми глазками.

Интересно, она и правда не понимает, или нарочно издевается надо мной?

Ладно сама напросилась:

— Я буду трахать тебя всю ночь, так, что ты завтра с трудом ходить сможешь. Хотя зачем тебе куда-то ходить, если завтра я продолжу…

— Ой, нет! — кажется даже просыпается от моих откровений. — Мне же никак нельзя! Еще и всю ночь! И завтра! Нет-нет, не приезжайте.

Точно, спиногрызу навредить же нельзя. Бля, может стоит ее ко врачу нормальному записать? Пусть уже подлечат пупса, чтобы мы могли уже наконец удовлетворить мои потребности, а? Надо будет у Стаса спросить насчет этого.

— Раз не хочешь, чтобы я приезжал, тогда покажи мне себя, — продолжаю я, чувствуя какое-то физическое сопротивление сдаваться так просто.

— Я ведь уже показала, — стесняется она. — Что еще?

— Потрогай себя, — облизываюсь, как кот на сметану. — Я хочу видеть, как тебе хорошо.

Сомневается. Она ведь совсем не такая, как шлюхи к которым я привык. От того каждое даже самое невинное ее действие кипятит мою кровь.

То, как она прикусывает свою пухлую губку, смущаясь. То, как неловко ерзает, явно раздумывая, стоит ли выполнять мою просьбу.

— Ну же, маленькая моя, — осторожно подначиваю свою милую скромницу, — и вроде мужу отомстишь, и меня наконец удовлетворишь хоть немного, м?

— А говорил не нужна, — шепчет она, — чужая жена.

Меня будто отрезвляет.

И правда. Зачем я ее уламываю? Баб мало?

Я ведь уже поклялся себе, что в покое ее оставлю. Нарушил выходит? Никогда своих слов на ветер не бросал. Почему сейчас принципами поступился?

— Ты права, — стискиваю ладонь в кулак. — Я позвонил только сказать, что рад за тебя и твоего огрызка. Ему очень повезло с женой. Таких верных и самоотверженных девочек я еще в жизни не встречал. Считай, прошла проверку на преданность, — усмехаюсь саркастично и кладу трубку.

Не понимаю… почему мне не похуй?