Измена. Один раз не считается! (СИ)

Глава 19

Полина

Решила не терять время зря.

Пришла, так пришла, посмотрим, что придумал Платон… Тихушник! И ведь надо же так скрываться, я ни разу не заподозрила, что он за моей спиной втихушку может провернуть такое мероприятие.

Купить квартиру, начать делать ремонт и… почти закончить обустраивать квартиру мебелью.

В одной из комнат меня скручивает спазмами в районе живота — идеально плоского, с аккуратной, красивой сережкой в пупке. Ему не суждено округлиться в этом году, и на глазах выступают злые слезы.

— Поль? Что не так? Тебе цвет стен не нравится? Я выбрал нейтралку… Помню, мы обсуждали, что при рождении ребенка не будет делать акценты — розовый или синий. Мебель и все остальное — на твое усмотрение.

Платон взял на себя смелость только выбрать краску для стен и одну из стен сделать акцентной, с россыпью серебристых звезд, светильники в виде облачков…

Я вырываюсь из этой комнаты, муж спешит за мной следом.

— Тебе не нравится? — спрашивает с тревогой.

— Где твое чертово вино?

Мне срочно нужно выпить!

— Поль…

Глаза Платона темнеют, он всегда меня хорошо знал и умел поддержать в сложные моменты, когда я была готова лезть на стены от отчаяния, что у нас снова не получилось завести малыша и тесты все, как один, были отрицательными.

Кажется, и сейчас он собирается меня успокоить, решительно сжав в объятиях.

В низ моего живота уперлась его твердая эрекция.

— Убери от меня своего дружка! Немедленно!

— Извини, отстегнуть не получится. Я соскучился. Ты расстроилась из-за детской? Поль, мы это обсуждали. Наша временная бездетность — не приговор. Ты — молода, я полон сил. У нас все получится! — шепчет, гладя меня по спине и сипло дыша в мои волосы.

— Вот только больше нет никаких нас… Хватит говорить «мы» там, где будет уместно говорить ты и я, по отдельности друг от друга!

Он скрипит зубами.

— Ты и сейчас говорить не хочешь?

— Еще скажи, ах ты, коза неверная, рогами уперлась. О, рога-то у меня теперь есть, ветвистые, блин! — отпихиваю Платона.

Он смотрит на меня, часто и тяжело дыша, сжимает кулаки.

Вид такой, будто сейчас сорвется и набросится на меня.

— Для кого, блять, я тут соловьем заливался? — рычит, сбросив со столика чем не повинные плетеные корзинки для мелочей из ротанга.

— Для себя! Совесть обелить захотел!

— Я хочу сохранить этот брак! Детей от тебя хочу… Блять, трахаться с тобой хочу, ссориться, мириться, мечтать! Обсирать дурацких соседей и их склоки в домовых чатах… Ничего не изменилось! Я хочу прожить эту гребаную жизнь только с тобой и не вижу перед собой иные варианты. Только тебя своей женщиной вижу!

— А я видела… Ничего такой вариант с вполне рабочей глоткой. И если бы я пришла позднее, ты бы трахался, трахался с ней! — кричу. — Вот что ты такое, Платон. Мерзкое животное! И не тебе на меня орать.

— Аааааа…

Платон проносится по комнате, круша все, что стоит у него на пути.

— Придурок, сколько ты вложился в ремонт! Снова придется мебель покупать.

— Ебал я в рот этот ремонт с мебелью!

— Да, в рот ебать ты умеешь, — не удержалась от сарказма и чуть не съежилась от огненного взгляда Платона. — Ты, блин, откроешь мне вино или нет?!

— Сейчас! Открою, нах.

Платон проходит мимо, и волна его эмоций заставляет мою кожу покрыться мурашками, сердце тренькает как безумное. Пульс зашкаливает.

Орал, как дикарь, и крушил мебель Платон, но в жар бросило меня. Я никогда не видела его таким — сердитым, вышедшим из себя дикарем, неандертальцем, полным злой и слепой ярости!

— Блять. Штопор забыл. Ну что за… — бранится он, а потом ловко сбивает горлышко у винной бутылки о край коменной столешницы.

В целом, можно и так, конечно…

— Надеюсь, в бокал не попало стекло.

— Без замечаний ты не смогла бы обойтись даже на смертном одре.

— Я еще и виновата? — огрызнулась, схватив пузатый бокал.

Отхлебываю. Холодненькое, вкусное вино… Мое любимое!

Напиток сразу бьет по всем вкусовым рецепторам, я давно его не пила, совсем по уши зарылась в эти диеты, рекомендации…

— Это просто факт, Полина. Не в укор тебе.